Аукцион: Лот № 666

Картина четвертая

Ильич(наконец, отчихавшись, ежится и бормочет заиндевелыми губами). Будь здоров, будь здоров, будь здоров… Хотя, о каком тут здоровье… Злая насмешка и только!.. О-о, ненавистный склеп, дом скорби, узилище пламенного революционера… обитель уныния и тоски… Мавзолей… пирамида… бездарный кубизм в бетоне и мраморе… чертово изобретение товарища Джугашвили-Сталина, можно сказать, десятый круг ада… (Вытягивает перед собой руки, разглядывает лохмотья). Даже товарищу Данте Алигьери… выдающемуся поэту итальянского возрождения такое и в голову не приходило…

Спрыгивает на пол, ёжится, встряхивается, помахивает руками, изображая физические упражнения, и неуклюже попрыгивая на месте.

О, порождение огненной гиены… исчадие ада… о, воплощенное зло!

Выпотрошил меня до кишок, как пасхальную курицу, или рождественского гуся, и выставил тут для всеобщего обозрения!

Как хищного злобного зверя в зверинце!

Как какого-нибудь закоренелого преступника у позорного столба!

Как распутную девку для публичного покаяния!..

Тот ли я нынче, кого не сломили аресты и тюрьмы?

Холод, голод и лишения?

Беспросветные дни и годы вынужденной эмиграции в Лондоне и Париже, Женеве и Варшаве?

Безрадостное прозябание в землянках и шалашах?

Тот ли я ныне, что рьяно возглавил и совершил Великую Октябрьскую Социалистическую революцию?

О, я не тот!..

Уж лучше распял бы, как Понтий Пилат распял Иисуса Христа! Чем я не Христос?

Или отправил бы на гильотину — куда Максимилиан Робеспьер отправил Жорж Жака Дантона! Чем я не Дантон?

Или четвертовал бы — как Екатерина Вторая четвертовала Емельяна Пугачева на Болотной площади…

Все лучше — чем зябнуть в холодной обители и сгорать от стыда на виду миллионов рабочих, крестьян и примкнувшей к ним трудовой интеллигенции.

Однако же, холодно, брр…

Осторожно приподнимает тяжелую полу красного бархата, ниспадающего с постамента, достает бутылку шотландского виски.

Посмотрим-ка, что мне… (Разглядывает бутылку). Вот… дар от шахтеров угнетенной Шотландии… виски… с клопами… Написано, что помогает… от бесплодия… (Откупоривает, прикладывается; еще прикладывается; возвращает бутылку на место, откуда взял, достает шампанское, с удовольствие разглядывает). Шампанское, о, из Парижа! Поля Елисейские, девочки — ах! (Извлекает сало на свет и принюхивается). О-це дило… с ридной нэньки Украйны… свиноферма имени меня… який шмат сала… А запах!.. (Достает еще и диковинную бутыль, вытаскивает пробку, принюхивается). Хванчкара от виноделов города Гори… (Прикладывается). Родины генералиссимуса… (Еще прикладывается). Покуда мы тут куковали вдвоем вечность с Иосифом Виссарионовичем Сталиным-Джугашвили, дня не проходило без Хванчкары, Мукузани, Киндзмараули… И закуска была — превосходная! Лоббио, припоминаю… Мы еще спорили: с одним «бэ» лобио или с двумя… Я говорил, что с одним, он же настаивал на двух… Лоббио! Впрочем, ему виднее… А сациви, заметить тут, с курицей — форменное архиобъедение!.. Чахохбили, хинкали, аджап-сандал!.. (Грустно вздыхает). После, будь он неладен, ХХП-го съезда Коммунистической Партии Советского Союза меня уже так тут не балуют — жаль!..

Умолкает внезапно и прислушивается.

Эти шорохи сводят меня с ума… Крысы, должно быть, кремлевские…

Еще прислушивается.

Впрочем, шаги… Кто бы это мог быть?.. Ах, до чего я устал!..

Спешно возвращает дружеские дары обратно, запрыгивает в гроб, приводит в порядок одежду и замирает в привычной позиции.

Из какого-то невидимого угла на свет, наконец, выползает на четвереньках Фидель с футляром от контрабаса.

Фидель(громко шепчет). Хозяин, сюда!.. Сюда, сюда, хозяин!..

Из той же щели выползает на четвереньках существо в парандже — Усяма, поднимается было и немедленно падает перед гробом с вождем мировой революции ниц.

Усяма. О, вилики Аллях, мая ни верить своя глязя…

Фидель. Хозяин, хозяин, нам следует очень поторопиться… (изо всех сил силится поднять его на ноги).

Усяма(отталкивает его и опять простирается ниц, и только приговаривает). Виликий Линин… виликий Линин…

Фидель. Хозяин-хозяин, вы тоже великий… вы самый великий, хозяин, после Аллаха!

Усяма. Ни трогяй велики Аллях своя грязни рот!

Фидель. Хозяин, не буду!

Усяма. Нисчастни скапец, твая мат… (Поднимается и достает из-под паранджи мешок.)

Фидель. Счастливый…

Усяма. Ти хочиш мая паправлят?

Фидель. Я очень счастливый, хозяин, исключительно потому, что служу вам, о, хозяин!

Усяма. Папроби ни служит!

Фидель. Я даже пробовать не хочу, о, хозяин!

Усяма. Евнухь такая, минога не гавари!

Фидель. Молчу!

Усяма. Лютча мальчи па-харёший и бири Линин харашё два рюка, и киляди на мишёкь!

Фидель открывает футляр контрабаса, опасливо приближается к гробу, поднимает вождя мировой революции на руки.

Аллях видить, если будиш уронить Линин, сволич такой, я твая будит убиват…

Фидель(торопливо кружит на полусогнутых вокруг контрабаса с Ильичем на руках). Великий Аллах, вай, ой, вай… Он туда не поместится, мама… (Возвращает мумию обратно в гроб). Я думал, он меньше, хозяин… О, я был уверен, хозяин… Как назло, как боялся — и так получилось: маленький футляр… Самый большой оказался совсем маленький… (Сбрасывает с плеч рюкзачок, ставит на пол, расшнуровывает). Хорошо еще, я все предвидел и прихватил…

Усяма(явно не понимает, в чем проблема). Чито гавариш, сволич такой?

Фидель. Гениальные, к слову, слова: безвыходных ситуаций не бывает! Между прочим, хозяин, ваши слова!

Усяма. Мая твоя не панимаит…

Фидель(наконец, извлекает пилу-ножовку). Таможня, паспортный контроль, взвешивание багажа… Ручная кладь — только восемь кило… Сейчас очень строго, хозяин: не больше восьми… Вам восемь, мне — восемь, получается шестнадцать… А я так чувствую, вождь будет потяжелее…

Усяма. Твоя бирот восем в своя рука, моя бирот восем в моя рука, асталной кило багажь — на багажи палажит будим!

Фидель(чуть не плачет). Да как? Он же целый, хозяин! Может, нам его как-то… (Проводит тупой стороной ножовки по животу.) Ну, не знаю, ну, как-то… Ну, как вы умеете?..

Усяма(грозно). Чито хочиш сказат — гавари.

Фидель(смущенно-стыдливо). Ну, как вы обычно… Обычно с врагами, хозяин… (Жест, изображающий отделение головы от туловища).

Усяма. Линин мая ни враг.

Фидель. Для дела, хозяин, для ради… Ну, ради светлого будущего народов Ближнего Востока! Ради окончательной победы над американским империализмом! Ради…

Усяма. Линин — мая харёший ест бряат, твая панимаиш?

Фидель. Как брата, хозяин, а что?.. (Жест ножовкой, изображающий отделение отдельных человеческих частей туловища один от другого).

Усяма. Как можьна, твая такая шякал, ризать своя бряат?

Фидель. А как же ваш брат ибн Ваджди от четвертой жены вашего отца, да будет благословенна в веках его память? А ибн Баррак, ваш брат от семнадцатой жены вашего отца, да сохранится имя его в сердцах благодарных потомков? А ибн Ясир от двадцать четвертой, а ибн Фаттах от сорок второй, а ибн Юнус от а ибн…

Усяма(замахивается — Фидель приседает). Замальчи такой сволич! Ни нужна такой гаварить! Бряат папа-мама — ни твая бряат! Бряат папа-мама — твая враг! Кто твая душа панимаит харашё — твоя настоящи ест бряат!

Фидель. Я вас так хорошо понимаю, хозяин!

Усяма(отнимает пилу и не на шутку замахивается). Мальчи!

Фидель. Ой!..

Усяма. Вилики Аллях ест свидетел — Линин моя настоящи бряат, нисчастни урёд!

Фидель(ползет-пятится на четвереньках). Я счастливый…

Усяма. Призренни кястрят…

Фидель. Я люблю вас, хозяин…

Усяма. Паследни дирмо…

Фидель. Обожаю…

Усяма. И дажи смирдиш, кяк дирмо!

Фидель. Я больше не буду…

Усяма. Виставай на нога!

Фидель. Я, хозяин…

Усяма(замахивается). Виставай, гаварят, твая бедни мат!

Фидель(в ужасе восстает). Не-ет!..

Усяма(всучивает ему ножовку). Пили, давай, Линин, сволич такой!

Фидель. Великий Аллах…

Усяма. Минога не гавари, да?

Фидель. Да…

Нетвердой походкой Фидель направляется к гробу, брезгливо, двумя пальцами берет руку вождя мировой революции и нерешительно проводит пилой. Из той же дыры на свет выползают Франциско и Рэйчел. Фидель роняет пилу, отступает от гроба.

Франциско(весело). А вот и попались, камрады!

Рэйчел(заметно, все еще пребывает под воздействием наркотиков). Паппалис-с…

Франциско. Ограбление века, гляди!

Рэйчел. Паппалис-с…

Франциско. Багдадский вор! Восточный экспресс! Тысяча и одна ночь!

Рэйчел. Паппалис-с…

Франциско. А я, между прочим, все понял, когда вы друг с дружкой переглянулись — вот так… (Вертит головой и значительно подмигивает). Когда дед про «Сотбис» обмолвился, и про целый миллиард грёбаных долларов… (Подмигивает). Вот так… Что, разве не так?.. (Замечает пилу, поднимает, удивленно). Ай-ай, расчленители тел, некроформы, маньяки…

Фидель(растерянно). Великий Аллах…

Франциско. Я хочу вам напомнить, друзья, если вы позабыли: Сотбис — аукцион! Это вам не блошиный рынок в Багдаде, где вождя мировой революции оторвут — ноги отдельно, руки отдельно. Там до мочки на ушке, до ноготка на мизинце, до волоска в бороде, будьте уверены, пересчитают и, не дай Бог, если не досчитаются… Да кто его купит у вас?

Фидель(пребывающий в крайнем замешательстве). Интересно… кто вы такой?..

Франциско. Твой приемный отец — ты забыл? Так что можешь со мной на «ты».

Фидель. Не понимаю, откуда ты взялся?..

Франциско(не без гордости). Многострадальная, истерзанная, но гордая, однако же, страна басков! Наверно, слыхали?

Фидель(с опаской оглядываясь на Усяму). Еще бы, знаменитые бакские террористы…

Франциско(морщится, как от кислого). По-хорошему вас умоляю не уподобляться ненавистным испанским угнетателям. Революционеры!

Фидель. Вообще-то я это имел…

Франциско. Я — Франциско, короче, что в переводе с прекрасного бакского языка на восхитительный русский означает — свободный! (Озирается по сторонам). Рэйчел, ты где?

Рэйчел(протяжно повторяет). Т-ты где-э?..

Франциско. Вот она, собственной персоной нежная и целомудренная дочь многострадальной Ирландии! Северный Ольстер, ИРА, религиозная рознь… (Неопределенный жест.)

Фидель(подавленно). Кто же не слышал про Северный Ольстер…

Рэйчел. С-северный Оольсте-ерр!..

Фидель. Однако же, вы хорошо говорите по-русски.

Франциско. Ничего удивительного: на нем разговаривал Ленин!

Рэйчел. Л-лэ-эни-ин…

Франциско. А вы, извиняюсь, кого представляете?

Фидель. Мы…

Рэйчел. А в-вы-ы?..

Фидель(то и дело с опаской поглядывая на Усяму). Мы с хозяином, в общем… Как бы сказать, представляем… Если одним словом — глубоко угнетенные народы Ближнего Востока…

Франциско. Как глубоко?

Фидель(озираясь на Усяму). По самое, знаете — дальше по-моему некуда!

Франциско(полон сочувствия). Больно, наверное?

Фидель(озираясь на Усяму). Невыносимо!

Франциско. Понимаю!

Фидель(чуть не плачет). Подполье, борьба и лишения — мало удовольствия от жизни.

Франциско. Какая же это жизнь — если без удовольствия!

Фидель(со слезой в голосе). Это не жизнь…

Франциско(вдруг, импульсивно привлекает Фиделя к груди). Вообще я скажу тебе, сын: не понятно: как жить!

Фидель(уже не сдерживая слез). Приемный отец!..

Франциско. Ты не плачь, мы еще, сын, поборемся, мы… Обрати свой измученный взор: наконец-то, восстали и пришли в движение после многовековой спячки тектонические пласты народного негодования… Там и тут, как грибы, выползают из грязи все новые, и новые формирования униженных и оскорбленных…

Фидель(робко подтверждает). ИГИЛ, запрещенный в России…

Франциско(кивает) Не только ИГИЛ, и другие не хуже!..

Фидель(с опаской поглядывая на Усяму). Алькайда…

Франциско(нетерпеливо). Алькайда, ИГИЛ…

Фидель(торопливо). Запрещенный в России…

Франциско(загибает пальцы).. Еще посчитать, не забыть: фронт ирландских националистов, шотландских, фламандских, фронт бакских сепаратистов…

Фидель. Ансар аль Ислам фронт, фронт ан-Нусра, фронт Фатх-аль-Ислам, фронт Джейш аль-Ислам…

Франциско. …Национальный французский фронт!

Фидель(кажется, не силах остановиться). …Фронт Хамас аль-Ислам, фронт Хезболла аль-Ислам, фронтовые бригады аль-Кудс-аль-Аббас…

Франциско. …Фронт немецкого возрождения, фронт Финляндия для финнов, фронт Швеция для шведов, фронт Норвегия для норвежцев, фронт Голландия для голландцев…

Рэйчел. Ф-франт-тыы!..

Из пролома в стене, между тем, выползают по одному: Педичев, Нюра, одетые в форму красноармейцев времен Гражданской войны 1918-20 гг., в обмотках и лаптях, с винтовками наперевес, Клавдия Кастро в прелестном испанском наряде с гитарой в руках да обдолбанный Ваня с лающим и дико рычащим человеком-волком по имени Сад на коротком поводке.

Ваня(едва удерживая человеко-зверя). Сад! Не рви когти, братишка! Сад, Сад!

Педичев(целится в сына, истошно орет). Стоять! Не касаться святыни! Ух, буду стрелять!

Ваня. Я кому сказал, Сад!

Нюра(тонюсенько голосит). Ух-ух, сейчас буду стрелять! (И целится прямо в Усяму).

Ваня. Сад!

Клавдия(заносит гитару над головой Франциско). Когда на том свете спросят, кто тебя убил — назовешь мое имя: Клавдия Кастро! Народная артистка Советского Союза!

Педичев. Всех убьем, на могилке напишем: тут без мира хоронятся бывший мой сын, предатель социалистического отечества без имени и фамилии, и также отъявленный душегуб по кличке Усяма, взрыватель невинных людишек и башен Близнецов!..

Сад дико рычит и рвется с поводка — Иван с трудом его удерживает.

Фидель. Папа, поверь мне, он плакал слезами, когда их взрывал — я сам видел!

Педичев. Крокодиловы слезы, знакомо!

Фидель. Как невинный ребенок, он плакал! Плакал, взрывал, плакал, взрывал!..

Педичев. Мало, врага в отчий дом запустил, так еще и в святая святых — мавзолей?

Фидель(восклицает в отчаянии). Усяма меня попросил — я не мог ему отказать!

Педичев. Великую тайну, можно сказать, за семью печатями — продал!

Фидель. Папа, бесплатно!

Педичев. Обидно!

Фидель. Не мог отказать!

Педичев. Честное большевистское слово, я тебя породил, я тебя и!..

Сад рванулся и злобно залаял.

Усяма(неожиданно сбрасывает паранджу и разом оказывается в исподнем; опутанный с головы до ног проводами с мигающими лампочками, он похож на маленькую электростанцию). Всих взириваю на фуй, килянус виликий Аллях!

Фидель(растерянно-радостно). Хозяин…

Усяма. Мая ничиго ни баица, пилад!

Франциско. И моя ничего не боится, камрады! (Сдирает галстук-бабочку с шеи и рвет на себе сорочку, обнажая торс, увешанный гранатами.)

Ильич(должно быть, поддавшись общему порыву, восстает в гробу и восклицает со слезами отваги на глазах). Я тоже уже ничего не боюсь, товарищи!

Все, кто был, включая человека-волка, в истинном смысле этого слова одномоментно пали на колена.

Сколько лет я томился, тревожился и трепетал! Сколько лет страхов, тоски, одиночества! Всеми оставленный, преданный всеми и не преданный земле, восстаю, вдруг, подобно тени отца Гамлета после полуночи, и скорбно и неприкаянно слоняюсь по Мавзолею до первых петухов! (Скорбно воздыхает). До сих пор я влачил и терпел в ледяном сакофаге, и только мечтал о том дне, когда я понадоблюсь снова! Когда меня заберут хоть куда-то отсюда!.. Что угодно и лишь бы куда, но только не тут, умоляю! Лежать, сложа руки, в гробу — товарищи, не для меня! Не мое это дело, товарищи! (Спрыгивает на пол, пожимает руки товарищам). Здравствуйте, Ленин… Владимир Ильич… Ленин…

Клавдия(радостно). Клавдия Кастро, народная артистка…

Ильич. Бога ради, вставайте, товарищ, такая вы женщина, ах!

Клавдия(поднимается). Какая?

Ильич. Многоцветная! Жгучая! Яркая! Как две капли воды, похожи на революцию!

Клавдия(вся зардевшись). Я?..

Ильич. Эх, был бы я вашим отцом, я бы вас верно назвал: Революция!

Клавдия. Ах, назовите, не поздно еще: Революция Кастро, народная артистка СССР!

Ильич. Еще слаще на слух: Мировая Революция! Вслушайтесь только в это волшебство звуков: Ми-ро-ва-я Ре-во-лю-ци-я!

Клавдия(высоко запевает). Мировая Революция Кастро, народная артистка СССР!

Ильич. Дивный голос… спасибо… бодрит, и весьма… (Франциско). Вы, товарищ…

Франциско. Камрад…

Ильич. Поднимайтесь, камрад! В переводе — товарищ, насколько я помню, с испанского?

Франциско. Друг, товарищ и брат! (Восстает.)

Ильич(растроганно). Хорошо!

Франциско. Хорошо!

Ильич. Как по-вашему, призрак, скажите-ка мне, коммунизма все еще бродит по нашей старушке Европе?

Франциско. Бродит, Владимир Ильич!

Ильич(не на шутку возбудившись). В чем, скажите-ка мне, выражается это, товарищ?

Франциско. Во всем!

Ильич. Хорошо!

Франциско. Хорошо!

Ильич. Вот и я говорю: хорошо!

Франциско. Вот и я говорю!

Ильич(подхватывает). Хорошо! Хорошо-хорошо! Хорошо!.. (Переходит к Фиделю, с удовольствием разглядывая опутанного проводами Усяму). Вы, товарищ, я вижу, с Востока?

Фидель. С него, Владимир Ильич!

Ильич. Что, товарищ, пылает Восток?

Фидель. Пылает по-ленински Ближний Восток!

Ильич. Хорошо! Пусть горит!

Фидель. Пусть горит, Владимир Ильич!

Ильич(протягивает руку Усяме). Ах, голубчик, вставайте с колен. Я не Бог, и не царь, и не судья… Вашу руку, товарищ с Востока!

Фидель. Хозяин…

Усяма(сквозь зубы). Мая панимаит, мальчи… (Со странной улыбкой принимает руку вождя и поднимается с колен).

Ильич(по-ленински, вдруг, прищурившись). Товарищ, скажите, мы прежде встречались? Мне ваше лицо отчего-то знакомо… Может быть, в одна тысяча девятьсот третьем году на Втором съезде РСДРП, в Брюсселе? Или в Лондоне — это возможно?

Фидель(радостно). Возможно, Владимир Ильич! Хозяин мне сам признавался, что в прошлых своих воплощениях обязательно был пламенным революционером. Ведь — правда, хозяин?

Усяма. Пирявда…

Ильич. Старый, испытанный друг, надежный товарищ по революционной борьбе! (От души пожимает усямину руку). Архи-рад!

Усяма. Линин ест харёши мая бря-ат…

Ильич. И голос теперь узнаю, и милую сердцу подпольную привычку слегка коверкать слова.

Фидель. Обнимитесь!

Ильич. А что! (Растроганно и с удовольствием прижимает к груди Усяму).

Фидель. Облобызайтесь!

Ильич. А что! (Трижды с удовольствием лобызает Усяму). А что, дорогие товарищи, что, мировая революция не за горами?

Фидель. Не за!

Франциско. Ох, не за!

Рэйчел(по-обезьяньи запрыгивает на гроб и рычит). Не-э з-зааа!..

Ильич(шагает на месте). Я даже чувствую сердцем… ее чугунную поступь!

Франциско(шагает). И я тоже чувствую: пам! пам! пам! пам!

Рэйчел(шагает в гробу). Пам-м! пам-м! пам-м!

Франциско(шагает). Пам! пам! пам! пам!

Ильич(шагает и машет Педичеву рукой). Кто не с нами, тот против нас! Товарищ, вы с нами?

Педичев(встрепенулся и зашагал). Да с вами, я с вами, Владимир Ильич!

Ильич. Хорошо, на Европу! На Ближний Восток!

Все: На Европу! На Ближний Восток! Хорошо!

Ильич. Мы! на горе! всем! буржуям! Мировой! пожар! раздуем!..

И вот уже все шагают с ним в ногу, и Рэйчел шагает, стоя в гробу, и все хором подхватывают и повторяют: «Мы! на горе! всем! Буржуям! Мировой! пожар! раздуем!..»

Ильич(чеканит шаг). Мировой пожар в крови!

Все(чеканя революционный шаг). Господи, благослови!..