Автомобиль смерти

IV

Неслыханное по дерзости убийство индийского раджи в многолюдном отеле в обеденное время вызвало многочисленные толки среди парижан.

Если до сих пор где-то в тайниках души парижане восторгались отчаянной дерзостью бандитов, то теперь они требовали их головы во что бы то ни стало. Газеты были переполнены статьями о бездарности полицейских, не умеющих обезоружить четырех бандитов, наводящих ужас на всех жителей Парижа.

Ловаль, похороненный с обычной для французов торжественностью, из национального героя, каким он был до этого, превратился в глупого мальчика, подставившего себя под пистолет Гарнера.

Под тяжестью общественного мнения министр юстиции должен подать в отставку. Его место занял молодой и энергичный Мишель Дюпре, бывший до этого товарищем министра.

Принимая на себя обязанности министра юстиции, Дюпре на пресс-конференции сделал заявление:

«Я постараюсь приложить все усилия, чтобы парализовать действия бандитов и в ближайшее же время уничтожить всю шайку».

Дюпре произвел большие перемены во всем полицейском аппарате. Вместо старых начальников он назначил молодых и энергичных работников. Все гаражи, откуда обычно бандиты брали без ведома хозяев автомобили, стали усиленно охраняться.

Во всех банках проводились спешные работы по улучшению сигнализации и защиты на случай нападения бандитов. Газетам было запрещено давать какие бы то ни было сообщения о ходе розысков.

Пенсен, давший корреспонденцию в норвежские газеты о результатах расследования, получил предупреждение от министра юстиции с угрозой, что он будет выслан из Франции, если сообщит что-либо подобное еще хотя бы один раз.

В ответ на эти мероприятия бандиты изменили свою тактику. Не рискуя больше воровать автомобили в гаражах, они избрали более удобный для них способ.

За городом они остановили машину и, убив шофера, ограбили ювелирный магазин Гроссермана. Хозяин магазина, находившийся в это время в отъезде, узнав об ограблении, покончил жизнь самоубийством.

Все работы, связанные с поимкой бандитов, были поручены министром юстиции старшему инспектору Жермену, сменившему на этом посту Ловаля.

Жермен был молодой и энергичный сыщик, прошедший специальную школу в Нью-Йорке. Он прекрасно себе отдавал отчет о той опасности, которой подвергает он себя, берясь за это дело.

— Если я буду убит, — заявил он корреспондентам газет, — то можете быть уверены, что сам Гарнер будет сопровождать меня в моем путешествии по небу.

И он начал усиленно заниматься розысками. Прежде всего, он просмотрел весь материал, накопленный Ловалем. Еще раз допросил «Красную Венеру», приказал миллионным тиражом отпечатать фотографии убийц и разослать их по всей стране.

Последнее мероприятие министра было совсем излишним — автомобилистов знали все. Их имена были на устах не только жителей Парижа, но и всей Франции. Каждого прельщала награда в сто тысяч франков и дошло до того, что люди среди своих близких знакомых находили соучастников убийц и сообщали о них полиции. Волна арестов нарастала и, наконец, дошла до чудовищных размеров: ежедневно арестовывали до ста человек, причем совсем невиновных. Это, наконец, надоело директору департамента полиции и он издал приказ: «За необоснованный донос виновники подвергаются штрафу в 10.000 франков». Доносы значительно уменьшились и вскоре совсем прекратились.

Но деятельность автомобилистов продолжалась по-прежнему. И пустая слежка полиции так же.

Инспектор Жермен был несколько обрадован, когда узнал об ограблении индийского раджи и ювелирного магазина. Он надеялся, что бандиты будут продавать эти бриллианты. И всем скупщикам краденного было обещано полное помилование, если они сообщат о продавцах украденных бриллиантов.

Шли дни, никто драгоценностей не продавал, и господин инспектор понял, что он имеет дело не с обычными бандитами, которые быстро распродают свою добычу, нуждаясь в деньгах на пьянство и карточную игру.

Тогда были предприняты самые радикальные меры. Все притоны и подозрительные кабачки однажды ночью подверглись обыскам усиленных нарядов полицейских. Но ничего интересного найдено не было.

В скором времени полиция прибегла к крайности. Она обещала освобождение известному профессиональному бандиту — Марну Давону, если он найдет убийц. Проработав две недели Марн отказался от напрасных поисков. Никто среди преступного мира новую шайку не знал, а имя Гарнера и Боннота ничего не говорило даже самым опытным бандитам.

Оставалось последнее средство и к нему прибег инспектор Жермен. Он отдал распоряжение держать наготове целую роту полицейских-мотоциклистов. По городу были расставлены специальные наблюдатели, которые по коротковолновому передатчику передавали бы о передвижении убийц.

Пока принимались эти меры члены шайки спокойно разгуливали по Парижу, иногда даже вступая в разговоры с наблюдателями и полицейскими. Искусный грим положенный мастерской рукой «старика» делал их неузнаваемыми.

И сам Гарнер вместе с Кэт, в день убийства индийского раджи, вечером был в ресторане «Европа» на карнавале.

Трехэтажное здание ресторана было переполнено людьми одетыми в маски. Сюда обычно стекались люди полусвета, чтобы развлечься, потанцевать и завязать легкое знакомство.

Было около восьми часов вечера, когда слуга открыл двери ресторана для высокого господина во фраке и полумаске и его подруги, одетой в красочный костюм турчанки. Воздушная чадра окутывала ее лицо и изящную фигуру. Атласные турецкие шаровары скрывали стройность ее ножек. Это были Гарнер и Кэт.

Не смотря на раннее время, гуляние было в полном разгаре. Пары медленно колыхались в танце. Оркестр играл модное танго: «I love you».

Гарнер взял Кэт за руки и притянул к себе:

— Ты хочешь танцевать, Кэт?

В ответ она кокетливо кивнула головою.

— Очень, Джо.

Гарнер вежливо, с улыбкой раскланялся и они влились в общий поток. И песнь о любви захватила их. Кэт запрокинула голову назад и их глаза встретились.

Гарнер был прекрасным танцором. Он плавно вел Кэт и мелодия танца сливалась с его движениями. Для Кэт это было одно целое — он — Гарнер и звуки чарующей музыки.

Оркестр прекратил игру. Гарнер, взяв Кэт за руки, увлек ее в сторону и торжественно предложил:

— Миледи, не соблагоизволите ли вы осчастливить вашего пажа позволением проводить вас к столу.

Принимая шутку, Кэт снисходительно протянула руку и важно промолвила.

— Я осчастливлю вас, Джо. Ведите меня.

Гарнер предложил руку. Кэт обоими руками ухватилась за нее и, притянув Гарнера ближе, тихо прошептала:

— Глупый, глупый Джо.

Весело смеясь, они свернули в одну из комнат, где уже слышались звуки открываемых бутылок.

Гарнер быстро распорядился. Шелестящие в его руках крупные купюры произвели свое действие. Кельнер засуетился и, забыв о других гостях, стремглав помчался выполнять заказ.

Гарнер и Кэт выбрали столик в слабо освещенном углу. Здесь это было вполне простительно. Уединение не запрещалось.

Но их тэт-а-тэт ежеминутно нарушалось проходящими масками. Заметив уединившуюся пару, каждый считал своим долгом сделать замечание по их адресу.

От ярких красок костюмов у Гарнера уже пестрило в глазах. На карнавале были представлены все эпохи и все национальности. Двое молодых людей, уже изрядно погостившие у Бахуса, изображали индусов, нацепив себе на бедра белые скатерти вместо повязок.

Очередная пара, подошедшая к столику Гарнера, вызвала у него красные пятна гнева на щеках. То, о чем он хотел забыть, встретив Кэт, живо предстало перед его глазами.

Гарнер держал сигарету в руке и не мог прикурить. Спички он забыл в кармане пальто. И в эту минуту перед его лицом блеснула сталь маузера. Гарнер быстро отодвинулся, его рука машинально потянусь к боковому карману. Незнакомец засмеялся. Раздался щелк, маузер раскрылся и Гарнеру вежливо предложили прикурить. Маузер оказался простой зажигалкой.

Гарнер поднял глаза и удивленный встал. Незнакомец замаскировался под Гарнера. Он был в меховом пальто такого же фасона и и отделанное таким же мехом, как у Гарнера. Из каждого кармана у него торчали маузеры. Сопровождавшая его девушка изображала смерть. Она всюду следовала за маской Гарнера.

Собрав всю силу воли, он заставил себя улыбнуться и поблагодарить незнакомца. Тот засмеялся и удалился вместе со своей спутницей. Гарнер посмотрел ему вслед. У него было одно желание: всадить всю обойму в спину этого нахала. Он мельком взглянул на Кэт и не удивился ее виду. Веселость пропала. Кэт сидела понурив голову, словно вся тяжесть преступлений, совершенных Гарнером, обрушилась на нее. Было ясно, что вечер испорчен.

Гарнер взял руку Кэт и, стараясь говорить как можно мягче, заметил:

— Успокойся, Кэт, все это глупости. — Он говорил, но сам не верил в свои слова.

Дождавшись кельнера, Гарнер щедро расплатился и вместе с Кэт уехал домой.

Боннота разбудил легкий стук в дверь; Привыкнув за годы опасности быть всегда настороже, он мгновенно проснулся. События последних часов пронеслись у него в голове. И сейчас ему предстоял не совсем приятный разговор с Гарнером.

Боннот подошел к двери и повернул ключ. У входа стоял мулат.

— Хозяин пришел, — коротко сказал он.

— Благодарю. Он спрашивал обо мне?

— Да. Я сказал, что ты спишь.

— А он?

— Просил тебя зайти когда проснешься.

— Хорошо. Можешь идти.

Боннот вернулся в комнату. Ему не хотелось сейчас, перед новой работой, вести разговор с Гарнером о Жаке. Но он понимал, что это необходимо.

Через несколько минут он был у Гарнера. Тот лежал на кушетке с книгою в руке. Неразлучная сигарета была у него зажата между пальцев.

Увидев Боннота, Гарнер приподнялся и отбросил книгу.

— Что нового? — спросил Гарнер.

— Я хотел об этом спросить у тебя, — ответил Боннот.

Гарнер усмехнулся. Но сейчас же его лицо приняло прежнее серьезное выражение.

— У меня ничего. Ведь о Жаке ты, наверное, уже знаешь. А с Кэт я тебя сейчас познакомлю.

— Вот об этом я хочу с тобою поговорить, хозяин. Что это за девчонка, из-за которой ты не жалеешь ребят преданных тебе, как собаки.

Гарнер слегка нахмурился, но когда он начал говорить, его голос по-прежнему звучал уверенно и спокойно.

— Мне пришлось с ним расстаться не из-за девчонки, Боннот, а из-за его глупых замечаний.

— Да, но он напомнил о принципах, установленных тобою.

— О моих принципах я напоминаю себе всегда сам, ты запомни это, Боннот. Да и к чему этот разговор. Разве я тебя обидел когда-нибудь?

Гарнер подошел и положил руку на плечо Боннота. Он смотрел на него с ласковой заботливостью отца, прощающего любимому сыну его детские шалости.

— Ты все узнаешь, Боннот, но только немного позже. Есть сообщения от наших осведомителей?

Боннот стоял в нерешительности. Он не знал, что делать. Вернуться ли к разговору о Жаке или отложить.

И после секундного колебания, он избрал последнее. Эти колебания были замечены Гарнером. Он ласково потрепал Боннота по шее.

— Оставь темные мысли, Боннот. Все хорошо.

Боннот безнадежно махнул рукой Он уже давно понял, что может критиковать Гарнера, даже ругать его, когда остается один. В обществе Гарнера он всегда становился каким-то маленьким, готовым на все, человеком. Гарнер царствовал над его сердцем.

— Новости есть, хозяин.

— Да, — Гарнер насторожился.

— Через три дня в Главном Почтамте будут находиться 225.000 франков. Лучшее время с 6 до 7 часов вечера перед закрытием.

— Автомобиль?

— Об этом можно не беспокоиться; я сумею достать, — проговорив это, Боннот улыбнулся.

Гарнер утвердительно кивнул головой и заметил:

— В это я верю, Боннот. Только мне нажжется мы отложим это дело.

— Я не вижу причин, хозяин.

— Я их и сам не вижу, милый Боннот. Может быть я просто устал, все может быть.

— Да, но план мною уже разработан, — Боннот начинал заметно горячиться.

— Хорошо, хорошо, не волнуйся, Боннот. Кто же поедет с нами?

— Пьер и мулат.

— Не кажется ли тебе, что мулат слишком бросается в глаза и…

Гарнер остановился, вопросительно смотря на Боннота.

— Его загримирует старик и сделает из него стопроцентного француза, — уже более почтительно ответил Боннот.

— Ну, хорошо, Боннот, я еще подумаю, а сейчас довольно о делах. Я слышу шаги — это идет Кэт. Сейчас я тебя с нею познакомлю.

Боннот пригладил волосы и приосанился. Гарнер улыбнулся и погрозил ему пальцем.

В дверях стояла Кэт.