Баба Яга: Начало бессмертия

Глава 11

Ядвига бродила по лесу, срывая нужные травы и собирая их в корзинку. Она и сама не знала, для чего делает это, ведь вот уже третий месяц она не притрагивалась к ступке и не приготовила ни одного целительного снадобья. Вместе с жестоким предательством Николаса она утратила желание жить, но и умереть не решалась. Она превратилась в призрака, что скитается по замку князя. Ни жива, ни мертва.

— За что он терпит меня такую бедо́вую? — глядя в небо, сетовала она. — Зачем в жены взял? Теперь и сам мучается.

В груди Ядвиги теснила горечь каждый раз, когда в голове возникал образ мужа, губы которого всегда улыбались, но в глазах плескалась тоска.

— Я не сделала ничего, за что бы он мог так сильно любить меня.

Девушка поставила на сырую землю корзинку и опустилась подле, положив голову на пустотелый ствол мёртвого дерева.

— Я точно, как ты, — она прикрыла влажные от душащих слез глаза, — внешне могу улыбаться, но внутри всё пустое.

— А ведь сердце моё умерло в ту ночь… — голос её задрожал, — на пороге его нового дома. Ох, как же тяжко!

Ядвига слабо ударила себя рукой в грудь. Бусы да цепочки брякнули, а тонкая слеза скатилась со щеки по подбородку, падая на белоснежную кожу груди.

— Отчего же до сих пор так болит?! Думала, что со временем легче станет, забудется, жизнь новая начнется, однако всё, как и прежде. Словно и не минуло столько времени.

Она тихо плакала, терзаемая тяжёлыми думами, и незаметно для себя уснула.

Проснулась от того, что чьи-то теплые сильные руки прижимают обмякшее тело к широкой груди.

Ядвига медленно открыла глаза и увидела, что князь несёт её на руках через лес в сторону замка.

— Зачем Вы здесь, князь? — тихо спросила она, поднимая на мужчину ясные очи.

— Тебя долго не было. Я беспокоился, — хмуро ответил он.

— Прошу, пустите меня. Я могу и своими ногами дойти.

Но вместо того, чтобы выполнить просьбу, черноволосый красавец только крепче прижал жену к сердцу.

— Ох, душа моя, могу ли я надеяться, что однажды ты назовешь меня по имени?

Ядвига смолчала, застенчиво пряча пылающее лицо в высоком вороте темного мужского сюртука, нежного и приятного на ощупь.

— Молчишь… — понуро заключил князь. — Я сам во всём виноват. Думал, тебе легче станет, если время дам. Думал, боль свою забудешь, да ко мне привыкнешь. С мыслью свыкнешься, что теперь моя ты. Однако ошибся. Сам позволил отдалиться.

— Вы не виноваты…

— Виноват. Вместо того, чтобы быть рядом и поддержать, я почти ничего не сделал видя, как медленно ты уходишь в себя.

Ядвиге было мучительно слышать от него подобное, ведь она знала, что никогда ещё муж не оставил её одну, когда она нуждалась в нем, даже сама того не понимая. Он всегда пытался порадовать её, рассмешить. Быстро узнал её вкусы и часто дарил подарки, которые бы точно ей пришлись по вкусу. Сразу смекнул князь, что не нужны были дорогие наряды и украшения, хотя этого у княжны теперь было вдоволь. Он знал, что намного больше радости Ядвиге доставит резная дудочка, которую, как она узнала после, князь смастерил своими руками, испортив перед этим не один добротный кусок дерева. Ядвига ценила каждый этот момент, да только Витольд всё же считал, что сделал недостаточно, чтобы излечить раненое сердце жены и помочь ей оправиться.

Наконец князь смог признаться самому себе в том, что так давно бередило его естество. Он любил жену всей душой и хотел, чтобы она была счастлива рядом с ним. Ради этого он позволил ей поселиться в другой комнате, хотя не этого просило его сердце. Каждую ночь умирал от желания подняться с постели, постучать в её дверь, прижать её трепетное тело к своей груди, коснуться манящих губ и в конце концов в страсти слиться с любимой женщиной. Однако за время их супружества он так ни разу и не прикоснулся к Ядвиге. Единственная радость, которая у него была, — это видеть её, слышать, чувствовать её запах и изредка целовать руку, когда выпадала такая возможность.

— Что Вы задумали?! — сердце девушки с бешеной скоростью забилось в груди от волнения и страха.

— Ядвига, я твой муж, не забывай об этом. Отныне мы будем спать на одном ложе, — он прервался, ощутив дрожь в теле жены. — Я буду рядом, но сдержу данное мною слово. Тебе нечего страшиться.

Витольд плотно сжал губы, а густые темные брови печально опустились вниз.

«И вот вновь всё повторяется. Я в который раз нехотя делаю ему больно, — мучительное раскаяние гложило девушку. — Он не заслуживает этого. Ему нужна другая жена, хорошая, которая будет любить и лелеять вельможу. Он так красив, так нежен, так добр, да только со мной он так несчастен».

Витольд аккуратно нёс жену на руках, ловко пробираясь сквозь кусты и деревья, глядя перед собой. Сейчас он просто не мог смотреть ей в глаза, потому что она была слишком близко. Кровь забурлила в венах ещё тогда, когда он увидел её спящую на сырой земле, спокойно прислонившись головой к дереву. В эту же минуту князю было даже физически больно сносить её присутствие. Её нежный ягодный аромат с тонкими травяными оттенками въедался в кожу, лишая здравости рассудок.

Ядвига видела, как темнеет лицо мужа, но не понимала природы его настроения, поэтому решила, что стоит извиниться.

Она тронула пальцами его грудь, положила голову на плечо и слабым голосом сказала:

— Простите за горе, что причиняю вам, мой князь.

Столь невинное прикосновение вырвало из груди мужа протяжный болезненный стон. Он остановился, словно ноги его приросли к месту, склонил голову и поцеловал огненные волосы жены, гулко втягивая в лёгкие их запах.

— Не терзай мою душу подобными речами. Я полюбил тебя такой, какая ты есть, ни плохая, ни хорошая. И другой женщины мне не нужно более. У нас были трудности, были ошибки, но я верю, что это пустое. От тебя же я прошу только одного: не отталкивай меня и не закрывай своё сердце. Пока этого будет достаточно.

— А что будет дальше?

— Не знаю, но и отпустить не смогу, если ты не сможешь полюбить меня.

— Князь…

— Прошу, молчи, — мужчина оборвал жену на полуслове, — ничего не говори. Просто положи голову на моё плечо и позволь отнести тебя домой. Мне больно, но и хорошо в тоже время.

Ядвига лишь прикусила губу и, уткнувшись лбом в широкое плечо, закрыла глаза. Всё казалось ей таким неправильным, но тепло, исходящее от сильного тела мужа, запах, к которому она уже успела привыкнуть, успокаивал.

Князь вновь пошел вперёд, борясь с желанием поцеловать бархатистые девичьи уста. Он нес её на руках до самой опочивальни, а потом пообещал вернуться позже и удалился, чтобы немного привести мысли в порядок.

Ядвига запирать за собой дверь не стала.

Единственный раз, когда она была в постели мужа, был в день их свадьбы. Девушка с ужасом ожидала того, что может произойти, но вместо того, чтобы возлечь с супругой, князь по-отечески поцеловал её в лоб, пожелал доброй ночи и ушёл, оставив одну.

Сегодняшней ночью Ядвига волновалась не меньше, хотя и знала, что её не тронут.

«Но как же быть?! Он будет спать рядом», — она бросала тревожные взгляды на подушку мужа, где вскоре будет покоиться его голова.

Слуги помогли хозяйке приготовиться ко сну: омыли её тело, расчесали и уложили упрямые волосы, переодели в ночную сорочку и оставили одну в покоях господина.

Ядвига вздрогнула, когда дверь бесшумно отворилась и на пороге возник князь во всей своей привлекательной красе. Вид у него был усталый, но едва он завидел в постели жену, натягивающую одеяло до шеи, как потускневшие глаза вспыхнули огнем. Он нервно сглотнул, и слабая мечтательная улыбка поселилась на его лице.

— Приветствую, господин, — едва слышно прошептала девушка.

— Ядвига, — Витольд закрыл за собой дверь и скинул с широких плеч дорогой сюртук, — это твой дом, твоя комната, тебе незачем так бояться. Я поклялся и не посмею осквернить тебя, но и жить на расстоянии более нет мочи.

— Я понимаю, — Ядвига начала заламывать руки.

Чтобы не шокировать нежные чувства жены, Витольд в рубахе и портках лег в кровать и повернулся на бок, не сводя влюбленного взгляда с девушки.

— Нравится тебя наша комната? — спросил муж свою супругу.

— Я здесь была и раньше.

— Но на мой вопрос ты так и не ответила.

— Здесь тепло и уютно. Перины мягкие, да одеяла тёплые. Разве кому может такое не понравиться?

— Меня не волнуют другие. Важно лишь то, что думаешь ты.

— Мне нравится, — немного подумав, ответила она, всё ещё не глядя на мужа.

— Михайло говорит, что с раннего утра ты уходишь в лес на поиски какой-то травы.

— Да, она редкая очень и уже почти перевелась в наших краях.

— Но ты продолжаешь поиски…

— Всё надеюсь, что вскоре мне свезет, но пока ничего.

— Опиши мне её. Как она выглядит? — Витольд искренне заинтересовался.

Ядвига помолчала немного, подумала и заговорила:

— У травы этой листочки жёлтые и длинные, как рыбка, а стебелёк кривой и толстый, да ещё и темный, слово ветка с дерева. Днём его крохотные бутоны дремлют, а как только лунный свет осветит землю, они тут же распускаются и сверкают белоснежными цветами-бусинами.

— И для чего эта трава нужна?

— У этого растения много полезных свойств. Она и жизнь продлевает, и силы придает, и головную боль, как рукой, снимает.

— Отчего же эта трава перевелась в округе?

— От того, что люди привыкли брать без меры, да сверх того, что требуется. Вот и осерчала Матушка Земля. Лишила людей такой милости.

— Значит людская жизнь в достатке противна богам?

Ядвига так увлеклась беседой, что и не заметила, как страх начал отступать. Теперь уже и тело её не было так напряжено, потому она легла удобнее, положив голову на подушку. Взгляды супругов пересеклись и глядели друг на друга неотрывно.

Девушка мечтательно ответила:

— Коли человек хочет жить в благословении и любви богов, то от него жертвенность необходима особая. Чем заможнее пан, тем больше он заботиться должен о тех, кто в нужде живёт. Хлеб — страждущему, воду — испытывающему жажду. Леса новые высаживать вдвойне заместь тех, что вырубаются. Правое дело нужно совершать с чистым сердцем.

— Теперь уж мне сдается, что недостаточно я сделал для люда своего, — мягкая теплая улыбка коснулась светлых губ мужчины. — Без твоей помощи никак не обойтись.

— Мне всегда казалось, что Вы исправно землями своими управляли.

— В двух головах однако больше мудрости.

— Коли так, то я не смею отказать.

В комнате стало тихо и безмятежно, и Ядвига невольно улыбнулась, смущенная пристальным вниманием мужа.

— Какая же у тебя незабвенная красота, Ядвига, — стараясь не спугнуть трепетное создание, мужчина осторожно коснулся кончиками пальцев щеки своей жены. — Век готов любоваться тобой. Жизнь готов отдать за эту улыбку.

— На белом свете много красавиц писаных.

— Красавиц много, а ты одна такая. Ведь полюбил я тебя не за одну красоту, но за сердце твоё пылкое, за доброту душевную и любовь чистую ко всему живому, — голос Витольда сделался низким и тихим. — Однако хватит бесед в столь поздний час. Закрывай глаза, отдыхай, а я буду охранять твой сон.

Ядвига и правда устала. Глаза её медленно закрылись, и впервые в жизни она уснула в кровати с мужем.

Ещё с малых лет Ядвига привыкла просыпаться с первыми петухами, но когда она открыла глаза, увидела, что место, где спал князь, опустело. Девушка приподнялась и лениво потянулась, когда увидела чудное видение. Возле окна, купаясь в ярких лучах пробудившегося солнца, стоял широкоплечий мужчина, поправляя высокий ворот темного камзола. Его длинные и прямые волосы поглощали свет, являя миру магический оттенок черного золота, мерцающего темными переливами. Как и всегда, вид его был безукоризнен и прекрасен. На мгновение Ядвига даже залюбовалась и опомнилась лишь тогда, когда князь обернулся и одарил её теплотой своей улыбки.

— Доброе утро.

— Доброе, — несмело ответила девушка.

— Некоторые безотлагательные дела требуют моего присутствия, оттого я вынужден покинуть тебя, но к полудню вернусь и у нас будет время поговорить.

Мужчина кивнул на прощание и стремительно покинул покои.

Девушка сразу поднялась, собрала постель, не дожидаясь прислуги, и сменила ночной наряд на длинное белое платье, расшитое красными орнаментами на груди и широких рукавах. После замужества ткани её одежды стали мягче и приятнее к телу. Муж настоял, чтобы она избавилась от грубых полотняных сорочек, и оставлены были только те, над которым Ядвига трудилась сама.

Она накинула на плечи, поверх платья, красный платок с длинным кисточками на концах.

Как бы ни было тяжело, но всё же мало-помалу с поддержкой мужа Ядвиге удалось преодолеть оцепенение. Ей нравилось говорить с ним так же сильно, как и просто тихомолком слушать, а вчерашний разговор чем-то в особенности зацепил. Девушка поймала себя на мысли, что ждёт, когда уже наступит полдень.

Чтобы время пролетело быстрее, она принялась за шитье. Тяжело было найти для себя занятие в месте, где всё за тебя делают слуги. К подобной жизни было тяжело привыкнуть, да и кажется, что всё равно она не смирилась с этим в полной мере.

Наконец время прошло, и вернулся муж. Он присел рядом у коленей жены и достал из кармана небольшого соловья, вырезанного из дерева.

— Что это?

— Подарок. Если подуть сюда, — он постучал пальцем по трубочке, торчащей в сторону, — то он защебечет, хоть и не настоящий.

— Не стоило так беспокоиться.

— Никакого беспокойства. Мне даже понравилось работать над этим. Пришлось изрядно повозиться, чтобы добиться нужного звука. Оценишь?

— С удовольствием, — девушка приняла дар и приложила трубочку к губам. Витольд не сводил глаз, следя за движениями чувственных уст как завороженный. Ядвига дунула, и игрушка издала чудные соловьиные звуки, хоть и короткие, но столь похожие на настоящее щебетание.

— Удивительная штучка! Такая забавная, — девушка впервые за долгое время улыбнулась.

А Витольд обомлел, не в силах поверить собственным глазам. Наконец ему удалось заслужить её улыбку.

— Душа моя, ты вновь улыбнулась… — его ладонь накрыла её руку и пальцы их переплелись между собой. — Ядвига, милая, сегодня я стал ещё счастливее.

Мужчина не смог сдержать переполняющие его чувства, потянулся к жене и нежно обнял, прижимая к своей груди, а она обняла его в ответ. Князя переполняла радость, ведь наконец он смог тронуть разбитое одинокое сердце жены.

Он разомкнул объятия и коснулся ладонями милого лица, не в силах отвести взгляд.

— Счастье мое, век бы глядел на тебя. Твоя улыбка теплее и ярче утреннего солнца. Я так давно мечтал её вновь увидеть.

Ядвига продолжала ласково улыбаться, глядя в глаза мужа. Сейчас ей, на удивление, было легко и спокойно, а глядя на довольное лицо мужчины, уголки губ сами тянулись вверх.

«Он так мил и добр со мной. Сколько терпения он проявил ко мне нерадивой», — с нежностью думала она, ощущая, как в душе разливается тёплое чувство. Странное, давно забытое ощущение смогло немного притупить рвущую в груди боль.

«Кто знает, может я начинаю привязываться к нему, но в одном я уверена точно: мне спокойно и хорошо, когда он рядом… Мой муж…»

Не отрывая взгляд от глубоких тёмных глаз, с обожанием глядящих на неё, Ядвига тихо прошептала:

— Витольд.

— Произнеси ещё раз.

— Витольд… муж мой…

— Боги, никогда ещё моё имя не звучало так сладко. Но… почему ты передумала?

— Думаю Вы…то есть ты прав. Я забылась, а ведь прошло столько времени.

— Но я вижу, что тебе всё ещё больно.

— Болеть может всегда, а может уже завтра я проснусь свободной от этих терзаний. Кто знает? Я всё ещё считаю, что недостойна внимания и любви такого мужчины…

— Прошу, не говори так.

— Не хочу скрывать правду, но настало время исполнить своё обещание, данное в день нашей свадьбы. Я стану для тебя настоящей женой и постараюсь сделать всё возможное, чтобы ты был счастлив.

— Ты рядом, и это уже делает меня счастливым…

— Поцелуй меня, Витольд, — Ядвига не дала мужу договорить. Она решила раз и навсегда перечеркнуть прошлую жизнь. Настала пора вырвать любовь, что принесла столько боли, из сердца.

Мужчина оторопел от неожиданности и немного отстранился. На вытянутом лице застыла маска сомнения.

— Ты уверена в том, что говоришь? — голос князя слегка охрип от волнения.

— Без тени сомнения. Устала я жить иллюзией прошлого. Теперь ты моя семья, и только это важно.

— Ты не должна торопиться из-за…

— Прошу, просто поцелуй меня.

Глаза девушки увлажнились от переполняющих её чувств. Ей было страшно и неловко, но также ею двигало любопытство и растущая нежность к собственному мужу. И когда лицо Витольда оказалось в опасной близости, то Ядвига зажмурилась и притаилась, перестав дышать.

Мужчина счёл это истинным очарованием и мечтательно улыбнулся любуясь, как подрагивали тени на горящих щеках, брошенные длинными ресницами. Он потянулся к нежным устам и припал к ним мягким осторожным поцелуем, затем приобнял и стал блуждать ладонью вдоль спины, изучая её изгибы. Витольд думал, что сможет остановиться, лишь пригубить сладость её губ, но желание с новой силой вспыхнуло в крепком теле, когда он понял, что Ядвига отвечает на его прикосновение. Ощущение трепета и пальцев, запущенных в его волосы, победили остатки его самообладания, и он потерял голову.

Ядвига тихо вскрикнула от неожиданности, когда оказалась на руках мужа. Он уложил её на кровать и лег рядом, так и не прервав поцелуя. На миг Ядвига вспомнила про Николаса и поняла, что он ещё никогда так не целовал её. Его губы распаляли её душу, а поцелуи Витольда разжигают её плоть.

«Никогда не смей больше думать о нем! — ругала себя девушка, открываясь навстречу мужу. — Сравнивать их всё равно, что сравнивать огонь и воду. Спокойная вода ушла, и осталось дикое, необузданное пламя, в котором я готова сгореть.»

Князь медленно ласкал её лицо, шею, руки, покрывая всю поцелуями. Она, в свою очередь, пыталась отвечать ему взаимностью, как чувствовала. Девушка старалась обуздать раздирающее её волнение.

«Я начну новую жизнь рядом с ним и больше не буду думать о том, кто так жестоко предал. Я сумею сделать князя счастливым.» — целительница тихо всхлипнула и напряглась, когда крупная ладонь накрыла её грудь, что стало для мужчины сигналом.

Едва контролируя возбуждение, он нехотя отстранился и заглянул в блестящие от слез глаза жены.

— Почему Вы остановились? — испуганно застонала она.

— Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя? — любострастно переспросил мужчина.

Девушка согласно кивнула:

— Знаю.

Что-то в её сердце дрогнуло, глядя на растрёпанные черные волосы и темные глаза, затянутые пеленой пылающей страсти. Ядвига ощутила, что лучшего времени и быть не может, чтобы поделиться всем тем, что у неё лежит на сердце. Может, это чувство и нельзя назвать любовью, но всё-таки Витольд ей небезразличен. Она потянулась к его лицу рукой и убрала за ухо черную прядь длинных волос, упрямо падающую на глаза.

— Я знаю, как велико твоё чувство ко мне. Только это помогает мне жить дальше. Ты стал моим миром, рядом с которым моя тревога и печаль отступают.

— Ядвига… — начал было муж, но она приложила тонкий палец к его губам намекая, что ещё не закончила.

— Шшш… Я хочу, чтобы ты знал, насколько дорог мне. Я готова начать новую жизнь рядом с моим мужем… Спасибо, что проявил ко мне такое терпение.

— А теперь скажи мне, отчего ты отстранился и больше не прижимаешь к себе? Разве я сделала что-то не так?

Мужчина любовно погладил лицо жены и ответил:

— Нет. Всё хорошо. Просто ещё не настало время.

— Но отчего же? Я готова и хочу этого.

Она действительно желала стать князю женой во всех смыслах.

— Нам некуда торопиться. Скоро всё случится, а пока позволь мне показать свою любовь иначе. Я хочу, чтобы ты желала стать моей так же сильно, как я хочу обладать тобой.

— Князь… — Ядвига поникла. — Простите меня…

Мужчина приподнял её лицо, удерживая за подбородок.

— Ну-ну, свет мой. Я не хочу, чтобы ты грустила.

Он ждал её улыбку, и наконец уголки губ приподнялись вверх.

— Мой свет… — шепнул он и прижал жену к груди, наслаждаясь ароматом её волос, — люблю я тебя без меры.

— Спасибо… — единственное, что смогла она ответить, хватаясь за хрупкую надежду на счастливую жизнь.

Они ещё долго лежали в объятиях друг друга, просто наслаждаясь спокойным биением упрямых сердец.