Баба Яга: Начало бессмертия

Глава 3

Воротясь домой, Ядвига с облегчением выдохнула. На её удачу, родителей не было, а это значило, что лучшего момента для того, чтобы собрать всё необходимое в дорогу, может и не быть.

Она поспешила в комнату и собрала дорожную сумку, положив туда самое необходимое. Брать много вещей нельзя: заметят. Поэтому оставалось довольствоваться малыми запасами. К самому необходимому она отнесла чистую рубаху, которую с любовью вышивала долгими зимними вечерами, флягу с водой, самые редкие травы, которые было трудно достать, и несколько пузырьков со снадобьями.

После того, как всё было аккуратно спрятано, Ядвига ушла на кухню, где, как примерная дочь, она приготовила для родителей похлёбку и испекла в печи свежие, душистые лепешки. Впрочем, после, как плохая дочь, припрятала для побега два коржа и кусок вяленого мяса.

Но самое важное, без чего Ядвига никогда бы не ушла, это была маленькая черная книга, завещанная покойной колдуньей.

Каждую свободную минуту Ядвига пряталась по углам и читала, читала, читала. Каждое слово буквально впивалось в её молодой пытливый ум, навсегда оставляя в памяти заветные слова. Прошло совсем немного времени, но она уже знала четверть из описанных ритуалов и заклинаний.

Однажды Веслав увидел в руках дочери книгу, которую тут же признал. Ему сделалось дурно, как в ту самую тёмную в его жизни ночь. На несчастного с новой силой нахлынули призрачные воспоминания прошлого, распаляя в груди адское пламя, от которого сперло и без того затрудненное дыхание. И лишь любимое сияние добрых зелёных, полных непонимания и тревоги глаз смогло вырвать мужчину из пучины мучительного отчаяния. Всё прошло. Жена с дочерью рядом. Они живы и здоровы. Плата за жизнь была отдана и больше ужасы минувшего над ним не властны.

Веслав не спрашивал, откуда взялась книга, но точно знал, что так должно было случится. Он не вмешивался, а Ядвига с упоением продолжала свое обучение.

Окончательно покончив со сборами, девушка всмотрелась в своё отражение.

— Разве могу я так поступить с отцом и матушкой? — она застыла в ожидании, словно зеркальная копия сейчас ответит и утешит её, сказав, что она всё делает правильно, но ответа не было.

— Я себя знаю. Если сбегу, то ни о чём не буду жалеть, с какими бы трудностями не пришлось столкнуться. Однако если останусь — до конца века не прощу себе, что упустила такую возможность.

Она кивнула своему отражению и с уверенностью заявила:

— Отрекусь от дара, если не найду колдунью. Я должна доказать, что достойна благословения богов, а не принимаю всё как должное.

Она опустила взгляд ниже, приподнимая тяжёлую шерстяную юбку и приоткрывая тонкие щиколотки.

— Точно… — задумчиво протянула она. — Это словно иметь ноги и до сих пор не уметь на них ходить.

Подобное сравнение лишь наполнило упрямое сердце решимостью и укрепило в вере, что она всё делает правильно.

Натянув на босые ноги удобные сапожки на низком каблучке, Ядвига надёжно спрятала дорожную сумку от посторонних глаз и вышла в переднюю, откуда донеслись голоса.

Родители воротились домой. Отец стаскивал с ног пыльную обувь, а мама перевязывала голову платком. Она всегда так делала перед тем, как зайти на кухню и приступить к приготовлению ужина.

— Уже всё готово, — ласково улыбнулась дочь, наслаждаясь редким моментом, когда отец был безмятежен.

— В таком случае накрывай на стол. Сейчас и мы подойдем.

Совсем скоро вся семья собралась вместе.

— Сегодня я повстречала мать Николаса. Она просила передать, что он идёт на поправку и уже вольно ходит, уверенно опираясь на больную ногу, — защебетала мама, гордясь своей девочкой.

Ядвига предусмотрительно решила смолчать о том, что уже видела Николаса и даже успела поговорить с ним.

— Я рада, что ему лучше. Слава богам, что удалось помочь ему.

— Ах, Веслав, — мечтательно вздохнула мать, — совсем скоро наша девочка станет целительницей вместо Зофьи. Я так горжусь ею.

Как бы мать не тешилась, но отец оставался, как всегда, задумчив и пугающе молчалив. Конечно, сейчас он не бранился и не сыпал упреки в адрес дочери, но его хмурый взгляд холодил душу Ядвиги.

— Всё в порядке, папа? — как-то неуверенно спросила девушка, виновато улыбаясь.

— Это ты мне скажи.

«Не может быть. Неужели он догадался?» — в ужасе подумала она.

— Я не понимаю, о чём ты.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

Гнетущее молчание повисло в кругу семьи. Веслав хорошо знал свою дочь и за столько лет научился безошибочно определять, когда в её огненной голове зарождалась очередная затея.

— Нет… ничего…

— А мне кажется, что ты что-то задумала. Слишком покорно ведёшь себя, — он грозно нахмурил широкие брови. — Лучше выкладывай всё как на духу. Ведь сама знаешь: будет хуже, если я узнаю от посторонних.

Чтобы не выдать себя, Ядвиге пришлось проглотить обиду и бесстрастно пожать плечами.

— Хотела спросить у тебя позволения на рассвете уйти в лес.

— Зачем это? — Веслав с подозрением покосился на дочь, но, не заметив в ней признаков лжи, продолжил: — Что тебе надобно в лесу? Отвечай.

Ох, как же сильно бедной девушке хотелось прямо сейчас вскочить из-за стола и убежать, вырваться из удушающей отцовской опеки. Он даже представить себе не мог, какую боль приносил дочери своим недоверием и страстным стремлением контролировать каждый её шаг. Порой Ядвиге казалось, что близок тот час, когда каждый вдох можно будет делать лишь с позволения отца.

Оставаясь внешне спокойной, внутри Ядвиге хотелось кричать, но, несмотря на это, она спокойно ответила:

— Необходимо собрать кое-какие травы для нового отвара. Зофья наказала к следующему дню явиться со всем необходимым.

К счастью, не только Веслав за это время научился понимать дочь. Ядвига в свою очередь обучилась искусству владения своими эмоциями при необходимости. Конечно, получалось не всегда и тем более недолго, но этого оказалось достаточно, чтобы изредка добиваться своего, усыпляя бдительность строгого родителя.

— А сама она не может?

— Может. Но в таком случае деревенским доведется обождать ещё денёк, пока она соберёт всё необходимое и вернётся к своей работе.

Веслав недовольно поджал губы, но, кажется, поверил.

— Ну ладно. Пойдешь с первыми петухами, но вернуться должна до начала захода солнца.

Большего Ядвиге и не требовалось. Дня вполне будет достаточно, чтобы уйти далеко и сбить отца со следа. А в том, что он отправится её искать, у девушки не было никаких сомнений. Только поймёт, что она солгала, и тут же бросится вслед.

Остаток времени почти не говорили. Скоро отужинали и разошлись по комнатам.

Ядвига сгорала от волнения, то и дело выглядывая в окно. Она прислушивалась к малейшим шорохам в доме и присматривалась к гаснущим окнам деревенских домов. Когда всё стихло, а последняя свеча лишилась пламени, беглянка схватила спрятанную сумку, сожгла заранее подготовленный венок сухоцветов на удачу в подношение богам и тихо прошмыгнула в окно.

Крадучись, обошла дом и бросилась в сторону дороги, где её уже должен поджидать Николас.

Она бежала со всех ног, кусая губы от волнения.

«Только бы пришёл… Только бы был на месте…» — бешено колотящееся сердце сковывал страх сомнения. И какое же облегчение она испытала, когда наконец увидела знакомую фигуру, скрытую в полумраке.

— Пришёл… — остановилась она и засияла, глядя на высокого юношу, идущего ей навстречу.

Беглецы встретились у дороги, как и было условлено. В деревне все мирно спали, не подозревая, что дети бегут из дома. И только холодная луна была молчаливым свидетелем их юношеского безрассудства.

Чувства радости, облегчения и благодарности переполняли девушку настолько, что она едва не бросилась другу на шею. Всё же она совладала с чувствами и только одарила парня несмелой улыбкой.

— Я так благодарна тебе за то, что ты пришёл.

— Разве могло быть иначе? Я перед тобой в долгу. Я дал тебе обещание и не могу допустить, чтобы ты шла одна. Этого было больше, чем достаточно, чтобы я оказался здесь.

— Спасибо… а теперь идём, — Ядвига взяла парня за руку, переплетая их пальцы между собой. Возможно, в иной ситуации она бы и подумала, что этого не стоит делать, но только не сейчас. В данную минуту им необходимо как можно скорее убраться с дороги.

Всё же некоторое время им довелось идти прямо. Лишь когда сердце вошло в привычный ритм, Ядвига выпустила руку спутника и теперь шла, поравнявшись плечом к плечу.

— Нас скоро найдут, если и дальше будем идти вдоль дороги, — встревоженно подметил Николас.

— Вскоре мы свернем в лес, но сейчас ещё не время.

— Отчего?

— Если мы сейчас уйдем в лес, то не сможем увидеть его… — девушка ткнула пальцем в звёздное небо, на что-то указывая.

Николас присмотрелся, и, словно чувствуя его пристальный взгляд, птица, низко парящая в небе, воскликнула сильным, звонким голосом.

— Сокол? Ночью? Откуда он тут взялся?

Ядвига лишь довольно усмехнулась.

— Сокол — мой друг и проводник. Он укажет нам путь. Только он знает верную дорогу.

— Как ты можешь это знать? Почему настолько уверена?

— Возможно, я немного понимаю язык птиц…

— Ты говоришь с ними?! — нетерпеливо перебил парень, всё больше удивляясь необычным способностям Ядвиги.

Девушка недовольно шикнула.

— Тшш… Говори тише. Чего всполошился? Хочешь, чтобы нас кто-то услыхал? Это только кажется, что вокруг ни души.

Подозрительно оглядываясь, девушка добавила:

— Ночь вообще не лучшее время для лесных прогулок. И да, я понимаю, что говорят птицы и животные. Понимаю, о чем шумит дождь и куда гонит ветер. Слышу, как перешептывается лес и смолкает в ожидании ответа. Природа многоголоса и прекрасна. Её легко услышать, стоит только прислушаться.

— Чудеса, да и только, — восторженно протянул Николас.

— Магия внутри меня позволяет ощущать тонкую материю этого мира. Порой даже забываю, что другие этого не чувствуют. Но необязательно быть одаренным, чтобы слышать: природа говорит с каждым живым существом.

— И о чем может поведать…например, старый дуб, растущий неподалеку от деревни?

— Он стар и могуч. Неустанно его сильные корни питают каждую ветку, каждый лист, наполняя их живительным соком. Он один из первых, кто приветствует солнце на заре и провожает его к закату. Дерево многое повидало за свою долгую размеренную жизнь. Однажды дуб поведал мне историю своего рождения. Своей жизнью он обязан заботливым рукам маленького мальчика, который оказался достаточно упрям и усерден, чтобы вырастить из маленького жёлудя сильное, крепкое дерево. Оно росло вместе со своим творцом, который часто любил приходить и укрываться под размашистыми ветвями от палящего солнца. Но однажды человек не пришел. Дуб долго ещё ждал, но он так и не появился.

— Человек умер? — печальным тоном спросил Николас.

— Да. Мальчик вырос, возмужал, затем начал дряхлеть и чахнуть. Оказывается, и деревья могут любить и страдать. Дуб рассказал, как тосковал по своему другу. В то далёкое лето наши предки удивлялись невиданному чуду. Лес густел и зеленел, а одинокий дуб опустил ветки, точно плакучая ива, покрылся золотом, а через несколько дней утратил своё украшение и замер, точно пришли холода.

Ядвига тяжело вздохнула, вспоминая всю боль, которой поделилось могучее создание.

— Впрочем, прошло время, и пришла весна. Дерево ожило и с любопытством стало наблюдать за жизнью вокруг себя. Всё рождалось, росло, умирало и так год за годом, поколение за поколением, а он неизменно стоит, лишь углубляя могучие корни в землю.

— А ведь до этого я никогда не задумывался, что и у него есть своя история.

— Теперь ты знаешь.

Беглецы продолжили свой путь, то и дело поглядывая на темное небо, усыпанное холодным сиянием далеких звезд. Иногда блеск некоторых из них затмевало соколиное крыло, но потом птица вновь бесследно скрывалась во тьме.

После недолгого молчания, во время которого молодые люди могли поразмыслить о своем, Николас сказал:

— Ядвига, я рад, что за помощью ты обратилась именно ко мне.

— У меня не было другого выхода. Неважно, насколько я хорошо ориентируюсь в лесу, но без твоей помощи я беззащитна.

Ведь и правда, Николас не солгал. Побег — дело хлопотное и рискованное. Если не поймали сейчас, то настанет время, когда нужно будет возвращаться домой. На миг парню показалось, что лучше сразиться с десятком разбойников, чем вынести на себе тяжёлый презрительный взгляд отца.

«Меня накажут, без сомнения, — он с сожалением взглянул на идущую впереди девушку. — Мой отец придумает жестокую и изощренную кару, потому что в его сердце нет жалости. Однако сердце старосты преисполнено любовью и неразумными страхами, что делает его совершенно непредсказуемым».

Внезапно юношу охватило неистовое желание укрыть Ядвигу от несправедливостей сего мира и уберечь от неминуемого наказания. Захотелось спрятать это юное прекрасное создание в своих объятиях и коснуться кончиками пальцев огненной копны её волос, но вместо этого Ник прибавил шаг и, нависая над спутницей, прошептал у самого уха:

— Ты не беззащитна, Ядвига. Я стану нерушимой стеной, защищающей тебя от невзгод.

— Говоришь так, словно жизнью готов пожертвовать, — укор слетел с алых женских губ.

— Не знаю … но думаю, что это возможно, если будет необходимо.

— Я уже начинаю жалеть, что просила тебя о помощи.

Ядвига никогда бы не попросила пожертвовать ради неё самым дорогим. И сейчас подобные речи сопровождающего вызывали в ней муки совести, отчего становилось не по себе.

— Тебе неприятно моё присутствие?

— Мне неприятно слышать, что ты столь беспечно относишься к своей жизни.

Девушка остановилась и, резко разворачиваясь на месте, ткнула пальцем в широкую мужскую грудь. Её взгляд был полон досады и горечи.

— Не смей! Слышишь? Никогда более не говори подобного. Она ещё пригодится тебе. Захочешь жить, но будет уже поздно. К тому же, — добавила она, скривив губы в насмешливой ухмылке, — не для того я ночей не спала и тебя выхаживала, чтобы ты так безрассудно распоряжался своей жизнью. Будь добр, сбереги мой дар. А теперь полно болтать, нам пора сворачивать с дороги. Сокол давно скрылся за макушками деревьев.

— Почему так уверена, что птица приведёт нас к цели?

— Мой товарищ летает высоко и далеко. Его крылья сильны, а глаза остры. Он знает дорогу и верно укажет путь.

Парень заглянул спутнице в глаза и не нашёл там и тени сомнения.

— Не боишься заплутать в чужом лесу?

— Неужто ты позабыл, что я могу общаться не только с людьми?

— Разве можно о таком позабыть?

— Деревья и кустарники укажут верную дорогу.

Ядвига одарила Николаса мягкой улыбкой, стараясь сгладить неприятный осадок в душе от того, что была с юношей резка.

— Пойдём скорее. К полудню сделаем привал.

Беглецы двинулись дальше.

Как и всегда, Веслав поднялся с первыми лучами солнца. Он обтер лицо крупными шершавыми ладонями и обречённо протянул:

— Мда-а-а-а…

Вот уже несколько дней отцовское сердце было не на месте. С одной стороны, он был поистине счастлив, наблюдая, как расцветает и хорошеет его девочка. Но с другой, Ядвига становилась всё более своенравной и мятежной. Она выходила из-под контроля, и отцу это не нравилось.

Проведя взглядом лениво просыпающееся солнце, мужчина вышел во двор, чтобы наколоть дров. Выполнив работу, утомленный, но довольный собой, он вернулся в дом и сразу направился в сторону комнаты Ядвиги. Подойдя к двери, он прислушался к тишине и нахмурился.

— Неужели ещё спит? Непорядок. Сама в лес по травы просилась, а теперь спать до полудня удумала.

Спокойно, без напора, мужчина постучал в закрытую дверь, ожидая услыхать сонный голос дочери, но в ответ получил лишь настораживающую тишину.

Ещё раз постучав, чтобы предупредить о своем появлении, он отворил дверь и вошёл в горницу.

Обводя комнату суровым взглядом, Веслав обнаружил, что она пуста. Привычная чистота и порядок украшали скромное убранство комнаты, залитой ласковыми лучами утреннего солнца. Узенькая кровать была аккуратно застелена и накрыта покрывалом, расшитым крупными узорами красных цветов и магических символов. Все имеющиеся у девушки одежды и ткани были спрятаны в старый сундук, стоящий у кровати, а на длинном столе у окна ровными рядами сушились целебные травы, распространяющие вокруг себя благоухающий аромат.

— Странно. Неужто Ядвига уже ушла? Но я всё это время был неподалёку и не видел, чтобы она выходила из дома. Если только…эта несносная девчонка не ушла до рассвета… Необходимо поговорить с Ингой.

Мужчина покинул крохотную комнатушку и направился в кухню, где жена хлопотала с самого утра и уже проверяла в печи подрумянившийся хлеб.

— Ты видала сегодня Ядвигу? — стараясь не тревожить жену раньше времени, спросил он вкрадчивым голосом.

Инга лишь бросила на мужа короткий взгляд и пожала плечами, возвращая железную заслонку на прежнее место.

— Нет, сегодня ещё не видала. Я сразу на кухню пришла, как проснулась. Столько дел необходимо успеть переделать. Некогда мне за Ядвигой бегать. Может, она уже ушла в лес? Вчера же у тебя позволения спрашивала.

— Спрашивать спрашивала, но на рассвете я уже был на ногах, а её не видал. Думал, что спит ещё, петухов не услышала, но в комнате никого нет. Вот я и подумал, что может хоть ты встречала дочь?

— Ну проснулась девочка до рассвета. Что с того? Скорее закончит сбор и домой воротится.

В словах жены была истина, но что-то не давало Веславу покоя.

— Пойду-ка я поищу её.

Мужчина почесал затылок и направился к выходу.

— Обожди. Она скоро вернётся. Дай ей немного свободы, — Инга попыталась успокоить мужа. — Пора научиться доверять дочери. Вечно опекать её ты не сможешь.

— Подумаю об этом, когда настанет время, — недовольно буркнул он в ответ.

— И всё-таки ты не прав. Придумал себе невесть знает что и злишься теперь.

— Ты же знаешь свою дочь: вечно что-то придумывает.

— Так назло же тебе и делает. Устала я от войны между вами. Неужто нельзя жить спокойно?!

Нахмурившись, Веслав поразмыслил с минуту и заявил:

— Пойду я… По делам схожу.

— По каким таким делам? — стала допытываться Инга, подозрительно глядя на мужа.

— По важным.

Он поспешил из дома, избегая дальнейших вопросов.

Выйдя на улицу, мужчина поднял к небу глаза.

«Ох и не нравится мне всё это», — подумал он, направляясь в сторону дома целительницы, которая отправила Ядвигу в лес.

Дверь с противным скрипом отворилась.

— Зофья, ты дома?

— Батюшки, случилось аль чаво? Что это ты так рано по гостям повадился?

Зофья встретила гостя с тревогой на лице. Она всегда поднималась рано, но гости в такое время — это дурное предзнаменование.

— Почему не запираешься? — строго спросил Веслав.

— А ты меня не учи. Сама знаю, когда нужно дверь на засов, а когда — нет, — она отставила в угол метлу и потуже затянула спрятанный под серебристой косой узел небесно-голубого платка.

— Говори, чего пришёл, дел невпроворот. Помощь какая нужна? Отвар? Заговор?

Зофья уважала старосту за его дела и старания, но особой любви к нему не питала. Ей никогда не нравились властные и суровые люди, а Веслав был именно таким. Порой он казался ей бездушным и бессердечным. Ядвига никогда не жаловалась, но мудрая женщина знала печаль бедного ребёнка. И это была одна из главных причин, почему невзлюбила Веслава.

— В твоих отварах нет надобности, — резво отрезал гость. — Лучше скажи, видала ли ты сегодня Ядвигу? Может, она наведывалась к тебе поутру?

Зофья задумчиво протянула:

— Нет, со вчерашнего не видела. Она помогла мне чуток, в хате прибралась и убежала. Что-то случилось?

— Пока не знаю.

Тревога всё пуще сковывала душу мужчины. Так ничего и не узнав, он собрался уходить, но сперва решил спросить ещё кое-что.

— Вчера ты давала Ядвиге поручение в лес сходить за травами для нового зелья?

— Нет, — Зофья ответила быстро, не задумываясь и не предчувствуя беды.

И в этот самый момент кровь у Веслава отхлынула от головы, а глаза округлились от ужаса.

— Что ты сказала?

— Ну чего пристал, окаянный. Говорю же: никуда я её не посылала. Хватит с неё забот. Я и сама могу собрать, что требуется. Впрочем, почему ты спрашиваешь?

Ничего не объясняя, Веслав выбежал из ветхого домика и бросился в сторону своего дома. Зофья что-то кричала вдогонку, но из-за гулкой пульсации в ушах и выскакивающего из груди сердца он уже ничего не слышал.

Веслав влетел в дом, как ураган, сметающий всё на своём пути.

— Куда ты? — только и успела крикнуть Инга, ошеломлённая состоянием мужа. Глаза его горели, а грудь высоко вздымалась. Казалось, ещё мгновение, и из ушей повалит пар, а из обезумевших глаз посыплются искры. Ничего хорошего от подобного ждать не приходилось, поэтому она скоро бросилась за мужем, который уже переворачивал сундуки в комнате дочери.

— Нет! — он вопил, как раненый зверь.

— Чего нет?! — женщина схватилась за голову, с ужасом глядя, как вещи летят в разные стороны.

— Нет! Нет! Исчезла! Пропала! — как безумец вторил муж, бросаясь от сундука к кровати. Вслед за вещами на пол полетели одеяла, подушки, перина. Он не останавливался, пока удобная кровать не превратилась в голую конструкцию со сбитых досок.

— Ничего нет… — мужчина бросился в сторону млеющей жены и, схватив её за плечи, тряхнул, что было силы.

По бледным щекам потекли слёзы. Инге было страшно. Она не понимала, что происходит.

— Заклинаю, объясни. Скажи, что с тобой? Что произошло? Почему ты перевернул тут всё вверх дном?

Веслав в отчаянии закричал:

— Как ты не понимаешь?! Книга пропала! И сумки нет!

— Я не понимаю, что происходит…

— О горе мне! — Веслав схватился за голову и бросился в сарай.

Инга побежала вслед за мужем.

— Погоди!

— Нет времени! Ядвига сбежала! Я должен её вернуть!

— Как сбежала?! — охнула женщина, замирая на месте.

Веслав обернулся и с ужасом посмотрел на бледное заплаканное лицо жены. Несколько минут уже ничего не изменят. Он должен объяснить, что произошло.

Подойдя к Инге, он взял её за руку и тихо сказал:

— Прости, что напугал тебя.

— Что произошло? Почему ты думаешь, что Ядвига сбежала?

— Я был у Зофьи. Она сказала, что не посылала её в лес за травами.

— Как не посылала?

— Это значит, что она нам солгала. Но самое главное, что исчезла книга, когда-то принадлежащая Зорице. Ядвига никогда бы не ушла без неё, а это значит, что не в лес на прогулку ушла, — он старался говорить спокойно, но сильный голос предательски дрожал из-за подступающего комка к горлу.

— И что теперь делать?

— Я пойду за ней. Думаю, что Ядвига ушла ночью, когда все уснули, но это не проблема. Я выслежу.

— Но куда ты пойдёшь? Где будешь искать?

— Я охотник и умею идти по следу.

Инга знала, что так тому и быть. Муж непременно найдёт беглянку. Но…

— Что потом? Что будет, когда ты найдёшь её?

Мужчина так сильно стиснул челюсти, что на скулах заиграли желваки. Он вновь закипал от ярости.

— Запру в комнате и окна заколочу. Она у меня больше света солнечного не увидит.

— Веслав…

— Я многое прощал ей, но такое… Лучше молчи, Инга. Мне и без того тяжело.

Отведя жену в сторону, Веслав снял с крючка свой лук и колчан со стрелами.

— Зачем тебе лук?

— Уверен, что Ядвига ушла лесом. Там полно диких зверей. Оружие не помешает.

Инга куда-то убежала и вскоре вернулась с небольшим узелком в руках. Перебросив торбу через плечо мужа, она поцеловала его в щёки и, глотая солёные слёзы, пролепетала:

— Тут еда и чистая вода. Прошу, береги себя…

— Всё будет хорошо. Вскоре приведу Ядвигу домой.

Мужчина простился с женой и ушёл.

Инга ещё долго стояла на пороге, глядя ему во след.

— Ох, доченька. Даже не знаю, просить ли у богов, чтобы отец тебя нашёл, или наоборот. Даже думать страшно, что будет, когда эти двое встретятся… Веслав никогда ей это не простит.

Упрямо следуя за пернатым проводником, молодые люди ещё не знали, что за ними вслед уже шли.

Николас и Ядвига торопливо шагали по пыльным извилистым дорогам, не чувствуя усталости. Сокол, парящий высоко в небе, очередной раз скрылся за раскидистыми кронами деревьев.

Несмотря на то, что солнце было уже в зените, густой лес окутал непрошеных гостей холодным полумраком. Лишь изредка через густую листву пробивались слабые солнечные лучи.

— Как теперь мы разглядим твоего сокола? Лес всё густеет.

— Не беда. Я его слышу, хотя это и трудно из-за гомона леса. Боюсь, что теперь мы немного замедлимся.

Николас понимающе кивнул.

— Ты не утомилась? Выглядишь уставшей.

— Разве что совсем немного.

Парень, хмуря брови, огляделся по сторонам. Потом, заметив небольшую уютную полянку, взял Ядвигу за руку и отвел в сторону.

— Сделаем тут привал.

— Но я могу идти дальше, — возразила девушка.

— Нет. Ты должна немного отдохнуть. Это не помешает нам выйти из леса до темноты.

Понимая, что спорить бессмысленно, Ядвига согласилась.