Багамарама

Глава 11

Ближе к полуночи я въехал в отель «Лос-Альтос инн», где стараниями Барбары меня ждал свободный номер. Я прибыл налегке, и раздосадованный сим прискорбным фактом коридорный брезгливо на меня покосился — можно подумать, посетители, которые получают лопатой по черепам, а также являются грязными и босоногими, не приличествуют столь уважаемому заведению. Он провел меня по гостинице, рассказал, что где находится, и наполнил льдом ведерко для шампанского. В поисках чаевых я принялся шарить по карманам, но мелкая купюра обнаружилась только одна — при мне были сплошь сотенные и двадцатки. Коридорный недовольно принял протянутый ему доллар и, не пожелав мне спокойной ночи, удалился.

У меня был не просто люкс, а шикарный люкс: две спальни, салон, полукруглый балкон с видом на фарватер и роскошная ванная комната с двумя раковинами (для «нее» и для «него»). Возле унитаза стоял телефон, здесь же была старомодная ванна, джакузи на возвышении и душ, рассчитанный на целую футбольную команду. Повсюду были бортики, чтобы постоялец не ушибся, ненароком поскользнувшись на итальянской мраморной плитке. В комнатах висели писанные маслом холсты, а в приглушенном свете ламп, над которым явно корпел какой-то дизайнер, заиграла бы даже подержанная мебель.

Я заглянул за дверь посмотреть, не пришпилен ли там листок с расценками за услуги. Так и есть: переночевать в этом номере стоило тысяча двести пятьдесят долларов. Впрочем, сюда еще включался легкий европейский завтрак. Поэтому, если наутро в меня влезет тысяча оладий с черникой, мое проживание полностью окупится.

Я не сомневаюсь, что Барбара действовала из лучших побуждений, упаси Боже, да только старания эти были для меня чересчур. Ну натяну я шелковый халат, включу плазменный телевизор, достану дорогое шампанское из бара со стеклянными дверцами — и что? Можно заказать в номер любую услугу — а дальше-то? Ведь по большому счету я сижу один в люксе за тысячу с лишним баксов и убиваю время, не зная, что преподнесет мне завтрашний день. Бейпойнт в рюшечках, да и только.

Походил по номеру, осмотрелся в комнатах, полюбовался видом из окна и пришвартованными в гавани красавцами парусниками, снаряженными для всяких целей: рыбалки, морского путешествия и легкой прогулки в окрестных водах. Смотрю на них, а самого тоска так и гложет — где-то теперь мой верный «Лоботряс»… Ну все, как только продам усадьбу в Ла-Донне, примусь за поиски подходящей посудины.

Вволю погрелся под горячим душем. Помывшись, постирал рубашку и джинсы. Нацепил шелковый халат и развесил белье на балконе. Заглянул в мини-бар и, к своей радости, обнаружил несколько миниатюрных бутылочек «Маунт-Бей». Открыл сразу две, смешал их в бокале и, любуясь горделивыми парусниками, устроился на балконе, неторопливо потягивая напиток под радостную капель недавней постирушки.

Когда я вернулся в комнату ради очередного набега на мини-бар, на телефоне мигал индикатор автоответчика. Наверное, звонили, пока я был в душе. Я взял трубку и нажал кнопку с надписью «центр обработки сообщений». Никакой реакции. Я шмякнул по кнопке, послышались короткие гудки. Повесил трубку, немного подождал и попробовал снова. Длинный гудок, нажимаю кнопку — опять молчание. Терпеть не могу всякие новомодные штучки, а телефоны меня вообще до белого каления доводят. Как садану кулаком по этим чертовым кнопкам! И нате вам: звонок.

— Что еще? — гаркнул я в трубку.

Молчание… А затем:

— Ух ты. Разве так приветствуют самого дорогого человека на свете?

Некоторые мужчины балдеют от дамских ножек, другие западают на груди и попки. Моя слабость — голос. Мне достаточно услышать, как она говорит, и, считай, готов. Я безнадежно влюблялся бессчетное количество раз, услышав лишь нежное воркование. Наверное, я и к Барбаре неровно задышал в то самое утро, когда она позвонила, чтобы снять «Лоботряса» на вечеринку. Английская речь сама по себе приятна на слух, и во мне моментально закипела кровь. Впрочем, виною тому был не столько мелодичный акцент, который за версту отдавал хорошим воспитанием и голубой кровью, сколько природный ум. Люблю интеллектуалок. По одному только голосу эта женщина производила впечатление умницы, далекой от занудства и бесплодных мечтаний. Трудно поверить, что кому-то под силу так много узнать о человеке, обменявшись с ним лишь парой фраз. Однако для знатока, по собственной воле отдающегося на волю сладчайшим переливам бархатных тембров, нет ничего невозможного. Помню, я даже заглянул в словарь и посмотрел значение слова «сладкозвучный», дабы убедиться, что оно вполне характеризует голос Барбары. «Издающий приятные, нежные звуки». Совершенно верно, хотя надо добавить, что у нее при всем при том еще и невозможно жаркая тональность. Тренированное ухо сразу уловило в ней жгучий темперамент, что лишь подтвердилось при личной встрече. Конечно, я воспылал к этой женщине, едва ее увидев.

— Привет, малышка, — сказал я. — Прости, я тут с телефоном воюю.

— М-м, — промурлыкала она, и у меня дух захватило. — Странно ты разговариваешь. Что-то не так?

— Да нет, все прекрасно. К зубному наведался.

Ни к чему загружать Барбару подробностями. У нее с этими съемками и так забот выше крыши. Мне бы сначала до Харбор-Айленда добраться, а там уж все расскажу с толком, с расстановкой. Вообще-то я сильно надеялся, что Чарли Каллахан провернет-таки какой-нибудь фокус с таможней. На худой конец, если чуда не выйдет, может, хоть контрабандой меня протащит.

— Я тебе уже звонила, думала застать. На восьмичасовой рейс место одно освободилось до Северной Эльютеры. Раньше подоспел бы — вечером был бы здесь, а теперь встреча откладывается до завтра. Эх, жду не дождусь почмокать тебя, сладенького.

— А уж я как оголодал, ты не представляешь.

Мы оба умолкли. Здорово все-таки — пусть по телефону, да хоть какая-то связь.

— Кстати, о еде. Здешний шеф-повар, Людо, так расстарался, сам себя превзошел. Приготовил рыбу-ежа на филе и суфле из сладкого картофеля. Лангустов под лимонно-ванильным соусом да еще свиное филе под маринадом.

— И ты все это попробовала?

— Что ты, нет. Только лобстера.

— А я бы от рыбы-ежа не отказался да вволю полопал бы сладкого картофеля.

— Помню-помню. Я Людо уже ввела в курс дела. Приготовит ради такого случая, уж мы договорились, — сказала Барбара. — Ну как, с ветерком прокатился?

— Лимузин что надо.

Я решил не портить ей настроение досадными подробностями.

— Не ожидал такого приема?

— А то! Как ты все устроила?

— Через лорда Дауни. Как на остров приехала, первым делам его навестила.

— Он все организовал?

— Наверное — или поручил кому-нибудь. Я просто обмолвилась, что водителя не могу подыскать, а вечером возвращаюсь в отель, и мне говорят, что с шофером уже договорились, от меня требуется только плату оставить в конторке портье. Я черкнула тебе пару строк и приложила деньги.

— Это когда было?

— Так… в среду… А почему ты спрашиваешь? Тебе деньги не передали?

— Нет, все в порядке. И деньги получил, не беспокойся. Ну и как там делишки у лорда Дауни?

— Эх, беспокоит меня старик. Помнишь, когда мы прошлый раз у него были? Что-то он здорово сдал с тех пор. Пожалуй, и тебя не узнает.

— Да я вообще неприметный.

— Ах, ну и кокетка. Ты к себе несправедлив. А насчет лорда Дауни… Жаль добряка, как-то он вмиг постарел.

— Ну уж сколько ему лет-то… семьдесят пять с гаком?

— Как минимум. Он в свое время еще за моей мамочкой увивался. Всегда был таким живчиком, а тут вдруг… — Она умолкла и со вздохом сказала: — Зак, я должна тебя предупредить кое о чем.

— Давай выкладывай.

— Брюс приехал.

Я поначалу даже не понял, о ком идет речь, но потом до меня дошло. Был у Барбары жених, Брюс Геннон. А потом в ритме вальса в ее жизнь ворвался я, и она его бросила.

— Какое совпадение, — только и вымолвил я.

— Честно говоря, я сама его вызвала.

— То есть?

— Видишь ли, так сложились обстоятельства. Оказалось, что фотограф, которого я с собой привезла, вообще в делах не сечет. Ну я и попросила его вместе с ассистентами, так сказать, очистить жилплощадь. Пришлось срочно искать замену. Брюс все бросил и первым же рейсом примчался сюда из Лондона.

— Надо же, какой отзывчивый.

— Не дуйся, тебе не идет. Клянусь, у меня с Брюсом ничего нет.

— А он в курсе?

— Разумеется. У нас чисто деловые отношения. Он профи, я профи, и только. Поработали — разбежались. Мы же взрослые люди.

— Понял, тогда я тоже буду вести себя по-взрослому. Просто все это очень неожиданно.

— Ты с мое в издательском деле покрутись, напрочь разучишься удивляться. Видел бы ты, каких моделей мне прошлый фотограф привез, — вот это был сюрприз так сюрприз.

— Неужели такие красотки?

— Ага, разбитные телки, если ты меня понимаешь.

— Ух ты, прелесть!

— Ты был бы на седьмом небе от счастья. Такое чувство, что эти девицы месяца полтора как соскочили с курева и метадона, — сказала Барбара. — На городских съемках они, может, смотрелись бы колоритно, но для «Багамарамы» — увольте.

— Чего-чего?

— Так наш материал называется.

— И кто же счастливый родитель бесподобного названия? Геннон небось?

— Не-а, моя идея. Тебе не понравилось?

— Хм, звучит завлекательно.

— Мне кажется, лучше не придумаешь. Тропические съемки, солнце, море и песок. А те модели совершенно не подходили, — возобновила тему Барбара. — И ты знаешь, Брюс прошвырнулся по острову и отобрал местных девушек. Кровь с молоком, свеженькие, взращенные на лоне природы. Уф, обошлось. Все-таки у него чутье на таланты. Он меня здорово выручил.

Так, кажется, кто-то собирался вести себя по-взрослому.

— Очень рад, — сказал я. — Не терпится засвидетельствовать ему свое почтение.

Аж язык засаднило. Барбара сладко зевнула.

— Прости, милый, я с ног падаю. И ты наверняка здорово вымотался.

— Да нет, я пока не ложусь.

— Целую.

Она причмокнула в трубку. Я тоже.

— Скорей бы тебя увидеть.

— И я соскучился.

Барбара дала отбой. Я плеснул в бокал рому.