Бали - остров живых богов

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Бали: иллюзии

и действительность острова между двух миров

Сколько островов на нашей планете? На этот вопрос пет ответа: никому не удалось сосчитать их. Известно лишь то, что их число постоянно меняется. Штормовые приливы заливают плоские песчаные дюны, и они вновь появляются из-под воды лишь во время отливов. Бушующие волны подтачивают известняковые скалы, застывшую лаву и коралловые рифы, и их остатки лишь предупреждают попавших сюда о грозной опасности морских глубин.

Но одновременно происходит и другое: в море возникают новые острова. Волны смывают с берега кокосовый орех, он долго кочует в морских просторах, пока прилив не швырнет его на рифы или пока он не прибьется к клочку суши и не останется на нем, опустошенный морем и высушенный лучами солнца. Однако не всегда бывает так. Я сам видел кокосовый орех, путавший корень на краю кораллового рифа и мерцавший в морской воде каким-то таинственным темно-изумрудным блеском. В штилевую погоду этот риф можно легко принять за покрытый растительностью островок, которых немало между Африкой и Полинезией.

Таким образом, вместе с оборотной стороной гигантской по своим масштабам игры природы — постоянной гибели островов — происходит постоянное рождение островов, то есть ритм жизни и смерти на нашей планете — привилегия не только живых существ, но и материи. кажущейся мертвой.

Что же представляет собой так называемая мертвая материя в интересующем нас процессе возникновения островов? Да и мертвая ли она? Ведь наш коралловый риф возник из живых, соединенных между собой существ. А кокосовый орех? Разве не благодаря неорганической по составу и вместе с тем такой живой воде он случайно оказался на рифе, в результате чего возникла целая пальмовая роща, покрывающая сегодня тенью намытый морем песчаный берег?

Живые кораллы превращаются в мертвый песок, который содержит в себе так много жизненных сил, что живое пускает в нем корни, растет и развивается. Морская вода сохраняет кокосовый орех свежим и способным к прорастанию, подобно тому как сохраняют плод околоплодные воды во чреве материнского тела, пока орех не попадет наконец на медленно вырастающую из моря песчаную косу. Рождение острова полностью согласуется с основным законом жизни: все существующее приходит и уходит, рождается и умирает.

Микрокосму растущих островов противостоит мир островов-великанов, обитатели которых раньше даже не знали, что живут на островах. А если и знали, то считали свой остров вселенной. И это происходило не от наивности, а от чувства обособленности, изолированности.

Однако это чувство, насколько я смог понять, посетив многие острова, тем сильнее, чем меньше остров, на котором живешь. Мы знакомы с этим чувством по своим детским воспоминаниям, когда, путешествуя на байдарке или лодке по реке или озеру, входили в густые прибрежные заросли маленького острова и разбивали там палатку. Аналогичное ощущение, наверное, охватило Робинзона Крузо, когда он вступил во владение своим островом.

Есть что-то таинственное, не поддающееся объяснению в осознании того, что достиг своего острова, что живешь на нем, привязан к нему. У моря нет таких границ, какие мы устанавливаем на суше. Даже в самых высоких горах в конце концов можно найти перевал. И реки, проделав извилистый путь, в конце концов куда-нибудь выходят. На море же, когда житель острова садится в лодку, он не знает, куда попадет и вернется ли назад.

Эта мысль все еще живет в сознании населяющих острова народов, хотя и утратила свою остроту. Путь на судах к новым берегам всегда был связан с риском, но островитяне видели в риске много заманчивого, даже неотвратимого, причем для европейцев это было так же характерно, как и для жителей Океании. Были и такие народы, для которых море означало не расширение, а сужение их жизненного пространства, и именно они рассматривали свои остров как целый мир, как центр всего существующего.

Вот мы и подошли к теме нашей книги: Бали — один из таких островов, и балиец считает его центром земли, единственным местом, где стоит родиться и жить. И эта точка зрения — следствие большой привязанности к силам и формам жизненного уклада, которые сложились на этом острове в течение тысячелетий и еще сегодня определяют смысл жизни балийцев.

Геологически Бали не всегда был островом. Это звено, причем совсем малое, в огромной двойной дугообразной цепи, отходящей от вытянутого в длину полуострова Малакка и небольших островов, из которых наиболее значительный — Банка с его месторождениями олова. Дуга идет через Калимантан, Сулавеси, Молуккские острова, Филиппины и доходит на севере до Тайваня и Японии, в то время как другая ее часть образует мост от Индии к Австралии. Эта часть, так называемая Зондская горная дуга, ответвляется от возникшей приблизительно одновременно с ней на востоке Гималайской складчатой системы, идет на юг от Араканского плоскогорья, разделяющего Индию и Бирму, и через Андаманские и Никобарские острова простирается до Суматры, Явы и района Малых Зондских островов, самым западным из которых является Бали.

Участки суши, некогда соединявшие между собой индонезийские острова, отчетливо видны и сегодня. Море, уровень которого поднялся после ледникового периода, превратило материковую дугу в архипелаг, в крупнейший шельф земли, где глубина моря лишь изредка превышает сто метров. Несмотря на это, воды, омывающие Зондский архипелаг, представляют собой не что иное, как безобидное внутреннее море. Однако почти лишенный островов район океана на юге, так же как и моря в северной части архипелага, постоянно угрожает как судоходству между островами, так и самим островам.

Штормовые приливы увлекают корабли в морскую пучину и на многие километры опустошают берега. Это одна из причин слабого заселения побережья многих островов. На примере балийцев можно видеть, как стихия вынуждает людей уходить от моря в глубь острова. Море же еще тысячелетия назад предопределило образ жизни балийцев, тяготеющий к суше.

Страх перед морем не распространяется на всю Индонезию. Индонезийцы — умелые моряки. Достаточно назвать бугисов, живущих на юго-западе Сулавеси, которые в прошлые столетия слыли страшными морскими разбойниками. Этот народ и сегодня пополняет ряды пиратов моря Сулу, наводящих ужас на тех, кто рискует появляться в их водах.

Итак, население островов делится на тех, кто не боится моря и поддерживает с ним постоянные контакты, и на тех, кто боится и избегает его. Жители Бали представляют и ту и другую группу. Многие балийцы никогда не бывали на соседних островах — Яве или Ломбоке. Они боятся перебраться даже на примыкающий к южному берегу Бали остров Нуса-Пенида. Большинство балийцев не умеют плавать и рыбу ловят в основном на мелководье, за рифами.

Но море — не единственная подстерегающая балийца опасность. На острове находится несколько высочайших вулканических вершин. При извержении двух вулканов — Гунунг Батура и Гунунг Агунга — в 1926 и 1963 годах погибли тысячи человек[1].

Несмотря на это, вряд ли найдется хоть один балиец, который захотел бы появиться на свет или, в соответствии с верой балийцев, вторично родиться не на Бали, а где-нибудь еще. Если спросить его, где бы он хотел жить, он сочтет вопрос бессмысленным и со смехом ответит: «На Бали, где же еще?» Кстати сказать, поток туристов, который вот уже несколько лет непрерывно растет, служит доказательством того, что и иностранцам нравится этот единственный в своем роде, неповторимый остров.

И они безусловно правы, хотя их представление о неповторимости Бали совсем не такое, как у большинства туристов, считающих жизнь балийцев сказочным отзвуком давно прошедших времен и воспринимающих ее как цветной фильм, который можно посмотреть, когда наскучит пляж или плавательный бассейн под южным солнцем — эти обязательные атрибуты туристической экскурсионной программы на Бали.

Хотелось бы, чтобы эта книга стала путеводителем для всех, кто ожидает увидеть на Бали не только роскошные пляжи, чтобы она послужила помощником тем, кто собирается проникнуть в тайну этого единственного в своем роде острова, а не просто попять, что представляют собой так часто упоминаемые «боги и демоны», которые, в соответствии с вероисповеданием балийцев, как и прежде, правят островом. Книга должна познакомить с географическим происхождением острова, его природой, его сложным, насыщенным разнообразными проблемами сегодняшним днем, в формировании которого, в основном непроизвольно, принимают участие и туристы, в том числе читатели этой книги.

Многие туристы, посетившие остров и покидающие его после обязательных трех-четырех «дней отдыха на Бали», как значится в программах большинства туристских групп, испытывают чувство разочарования, поэтому мне хотелось бы помочь читателю открыть другой Бали — «остров между двух миров», представляющий собой нечто более значительное, чем просто какой-то туристский аттракцион, о котором многие, вернувшись домой, говорят, что ожидали большего. Однако именно этим ожиданиям не суждено было сбыться, поскольку знакомства с островом в действительности так и не произошло.

Более глубокое проникновение в тайну Бали, которая на протяжении последних десятилетий преподносилась с помощью многообещающих названий фильмов и книг типа «Остров демонов» или «Любовь и смерть на Бали», начинается с вопроса: что же такое остров между двух миров? Чтобы ответить на этот вопрос при посещении Бали, не ограничивайтесь пребыванием в гостинице или на пляже. Надо ездить по острову, заходить в его деревни, присутствовать на местных праздниках. Турист, если он хотя бы немного знаком с особенностями Азии, скоро заметит, что между Бали и всеми другими островами Индонезии существует принципиальное различие, которое проявляется уже чисто внешне в будничной обстановке, в укладе жизни и проведении праздников.

В отличие от островов Восточной Индонезии, куда благодаря усилиям миссионеров проникло христианство и где, как и в странах Западной Европы, наблюдается четкий водораздел между миром труда и миром веры, между буднями и церковью, на Бали будни и религия составляют единое целое.

Балийца окружает мир, в котором вера проявляет себя в том, что ее приверженцы время от времени молятся и по определенным дням посещают храмы, а жизнь балийца насквозь пропитана духом религии. Балийцу не нужен ни голос муэдзина, ни звон церковного колокола, которые напоминали бы ему о религиозных обязанностях, ибо вся его жизнь — это выполнение религиозного долга. Этот долг определяет, в какую сторону лечь ему головой, укладываясь спать вечером; повинуясь этому долгу, он начинает утро с молитвы в домашнем храме. Его единственная забота состоит в том, чтобы достать настоящей святой воды — тиртхи — с помощью священника-брахмана, приготовить и правильно распределить необходимые жертвоприношения, адресованные богам, духам и демонам.

Целью жертвоприношений является преодоление зла с помощью добра, очищение и сохранение чистоты не только при жизни, но и после смерти, даже после кремации тела — очищение душ, очищение острова, очищение космоса, который носит название Бали.

Для того, кто познакомился с Бали лишь поверхностно, это, вероятно, прозвучит напыщенно и неправдоподобно. И тем не менее это — точный ответ на наш вопрос относительно справедливости утверждения, что Бали является островом между двух миров, в том, что касается религии.

Так называемый балийский индуизм (относительно этого термина мы еще поговорим) делает остров изолированным и отчужденным по отношению к более развитым, оказывающим влияние и на Бали исламу и христианству, по сравнению с которыми он выглядит как реликт древних времен, как сказка или сон, хотя мне он представляется серьезным и современным.

Бали находится между традицией и прогрессом, в мире священнослужителей и предков, в мире, представляемом этими священнослужителями или хранящемся в памяти потомков, которому противостоит мир представлений, существующих в столице Индонезии — Джакарте и касающихся развития всего государства, расположенного на нескольких тысячах островов, государства труднообозримого и в силу этого представляющего немалые сложности в управлении им, государства, в котором, наконец, существуют самые разные уровни культуры. Джакарту и Денпасар — столицу Бали — разделяют не только расстояние в тысячу с лишним километров, но и тысяча с лишним лет эволюции культурного и религиозного мировоззрения.

Один из аспектов ответа, что такое Бали, основывается на особенностях географического положения Индонезии, находящейся на стыке двух материков. Между Калимантаном и Сулавеси, а также между Бали и Ломбоком проходит так называемая «линия Уоллеса», разделяющая фаунистические области: западную южноазиатскую и восточную австралийскую.

Если даже не устанавливать эту границу так точно, как это сделал сто с лишним лет назад английский биолог Альфред Р. Уоллес, сравнение флоры и фауны Бали и Ломбока весьма отчетливо показывает нам, что мы находимся на границе двух миров, на своеобразии каждого из которых стоит остановиться подробнее.