Баллада о Звездной Республике - II (СИ)

Глава 13 Операция — начало

Ленц придирчиво оглядел товарищей и остался доволен.

— Молодцы! Разряжены как павлины и пистолеты с позолотой.

— Еще указания будут?

— Ты, Дима, держись на заднем плане — курносая морда нехарактерна для местных. Эртенсто — с тобой проблем нет, придерживайся легенды. Мартинес, будешь изображать настоящего терайа.

— Я на эсперанто плохо говорю.

— Ничего, будешь, если что, заикаться, до посильнее, и тогда слушать тебя никто не захочет. Главное, помните, парни — сегодня мы не бойцы Сопротивления, сегодня мы — аристократически ублюдки, которые решили разлечься, так держаться нужно понаглее. Пошли.

— Куда?

— В клуб, как и договаривались. Жаль рановато, там самое веселье лиже к ночи.

Ленц приглушенно рассмеялся, Эрнесто равнодушно кивнул, а Мартынов скривился, рассматривая лацканы и манжеты обильно украшенного аляповатого костюма. «Похоже на псевдомундиры марсианских контрабандистов. Остатки человечества на Теро считают такое роскошью».

— Внимание. Идем шагом, не бегом, но нигде не останавливаемся. — предупредил Ленц. — На местных простолюдинов не обращаем внимание.

Они двинулись, сначала держась группой, потом, когда проход сузился — выстроившись гуськом. Коридор в недрах нижнего городского яруса выглядел запущенным, хотя им, без сомнения, пользовались — на стенах сохранились полустертые граффити, сделанные на эсперанто и на английском, по углам валялись размокшие окурки, под лакированными ботинками гостей хлюпала вода.

— Не понимаю, зачем делать вход в такой помойке, — не без досады заметил Анисимов.

— А что?

— Я ноги промочил.

— Тут все логично. Клуб в самом низу города. Официально его нет, но бизнес идет, и девчонок поставляют из Карсон-Сити.

— Гады.

Мокрый пол сделался суше, однако, под ногами пару раз пробежали крысы.

— Согласен с Дмитрием, странное у терайа представление о развлечениях, — буркнул Мартынов.

— Не странное, если учесть, что это общество больных феро. Обычные увеселения приелись.

Под потолком коридора тускло светили пыльные лампы. Проход закончился тупиком c железной дверью. Система наблюдения сработала, из динамика на стене раздался хриплый оклик на эсперанто.

— Пароль?

— Ориенто.

Дверь отворилась. Вышибала-привратник окинул гостей цепким взглядом.

— Рановато вы явились, синьорой. Советую зайти этим вечером — соберется публика, будет шоу класса люкс, не пожалеете.

— Вечером никак не выйдет, мы с друзьями уезжаем на юг.

— По делам или как?

— Намечается сафари на двуногих.

— Мятежники зашевелились?

— Точно. Мятежники зашевелились, пора их прижать. За голову некого Роби Ленца объявлена приличная награда. Десять доз сыворотки…

— Десять доз! За такую награду я сам не прочь его завалить, — согласился вышибала. — Однако, будьте осторожны, на пустошах многих закопали под кустом.

— Только не нас, — Ленц подмигнул.

— Сразу видно, вы опытный охотник, синьоро. Проходите и повеселитесь, но оружие придется оставить у меня.

— Гарантируешь сохранность? Это памятная вещь.

— Конечно. Вы же знаете, у нас все честно.

Ленц с непроницаемым видом, отстегнул кобуру и положил ее на стол, остальные последовали последовали его примеру. Раздвижная дверь в дальнем конце тамбура открылась, и в этот миг обстановка полностью переменилась.

«О, черт!», — подумал Мартынов. Перед гостями открылся зал, полутемный, однако наполненный яркими точками и нитями, созданными при помощи голопроектора. В глубине помещения мерцал цветом морской волны бар. В этом ярком, но несколько аляповатом пространстве, словно рыбки, перемещались девушки на любой вкус — от платиновых блондинок до шоколадных мулаток. Некоторые проститутки стояли вдоль стен, другие с непринужденным видом сидели на высоких табуретах. Все они носили бикини, некоторые и вовсе ограничились мини-трусиками.

— Димка, не смей краснеть, а то спалишь на всех, — шепнул Ленц ксенолингвисту.

— Тут темно, Роберт Павлович, да я и не краснею.

— Ладно, смотри у меня.

Все четверо с непринужденным видом двинулись вглубь зала.

— Что будете пить, синьоро? — поинтересовался бармен, так обильно украшенный боди-модификациями, что его истинный вид давно канул в лету.

— Виски с содовой для всех.

— Мне — только сересу, — добавил Мартынов, и тут же украдкой получил толчок локтем от Ленца.

— Больше не вводи Революцию в расходы, — шепнул старлей, как только бармен, приняв заказ, отошел. — Тебе принесут целую бутылку, и мне придется заплатить за всех, и за тебя тоже.

— Отменить сересу?

— Поздно. Радуйся, пока можешь.

Эрнесто тем временем озирался, словно отыскивая кого-то конкретного. «Связную что-то не видно, — пробормотал он, обращаясь к Ленцу. 'Сейчас, будет». Ленц махнул рукой бармену.

— Управляющий на месте?

— Простите, он будет только к полуночи. Если вопрос не слишком сложный, я могу помочь.

— Все просто — нам нужны не обычные шлюхи, а девки поприличней.

— Порядочные стоят подороже. Наценка вдвое.

— Разумеется, с этим — никаких проблем.

— Отлично, синьро, приведу самых что ни на есть порядочных девчонок.

Бармен понимающе кивнул и исчез.

— Что за чушь тут творится? — поинтересовался Мартынов.

— Местные заморочки, — Ленц хмыкнул. — Чем больше на женщине одежды, тем она считается порядочнее и тем дороже с ней переспать. В этом борделе «порядочной девушкой» работает сестра одного из наших парней. Она — и есть наш связной. Зовут Саманта. Сейчас девушек приведут, я для виду выберу Саманту, остальные — хоть кого. Переждем немного в комнатах и начнем действовать по плану.

— Так все просто?

— Просто — не просто… Ты, Мартинес, главное, помни — трахаться с красотками тебе нельзя, а то поймаешь феро.

— Остальным можно?

— Остальным можно, но не нужно. Реводюционер обязан быть стойким.

Эрнесто не обратил на эти слова никакого внимания, Дима Анисимов опять покраснел, а Мартынов пожал плечами.

— Идите к черту, старлей, с таким юмором. Объясните, как должен держаться, чтобы не спалить такой гениальный план?

— Не знаю, прояви смекалку. Притворись пьяным. Или почитай шлюхе стихи.

— Я же должен заикаться.

— А, точно. Ну, тогда почитай с заиканием.

Старлей-допельгангер держался ехиднее, чем оригинальная версия, но Мартынова издевки не задевали. «Будет несправедливо, если и этот Ленц погибнет, — размышлял он, хмуро рассматривая поток голографических звезд, — только не здесь, только не из-за нас».

Бармен между тем вернулся вместе с четырьмя девушками в черных платьях «для коктейля» и в дорогих туфлях. Макияж скрывал настоящие черты лица, превращая их в схожих другом с другом кукол. У всех были блестящие подстриженные до ушей волосы, соразмерная грудь и длинные ноги.

— Вот эту, — сказал Ленц, ткнув пальцев в девушку с самой светлой кожей.

Мартынову досталась «латинамерикай» [латиноамериканка (эсперанто)], на вид чуть постарше остальных.

— Хотите выпить, фраулино?

— Лучше что-нибдуь чуть крепче. Ром, например.

…Она коснулась напитка губами чуть-чуть отхлебнула. На шее у девушки чуть проглядывал старых запудренный шрам — возможно, от удара ножом.

— Я слышала, вы охотитесь нам мятежников, синьоро? — спросила она с деланой улыбкой.

— Я охочусь на тех, кто причиняет зло. Как тебя зовут, милая?

— Розита.

— Красивое имя.

— У вас интересный акцент, синьоро. Очень редкий, такого почти нигде не осталось.

«Девушка слишком наблюдательна для обычной проститутки. Когда я говорю на эсперанто, пробивается русский, а не испанский акцент. Она сказала, что такого почти ни ни у кого не осталось. Раз „почти“, значит, где-то все-таки остался».

— Ты допила свой ром?

— Да.

— Пошли наверх.

Входы в комнаты находились на галерее, куда вела наполовину стеклянная лестница со ступенями словно зависшими в пустоте. Дверь захлопнулась, девушка коснулась кнопки таймера на стене и принялась раздеваться. Выверенным движением через голову стянула черное платье, ткань с шелестом скользнула на пол. Щелкнув застежкой бюстгальтера обнажила грудь с большими темными сосками. Мартынов стоял молча, не реагируя на ее профессионально мнящую улыбку. Выждав немного проститутки нахмурилась, а потом криво улубнулась.

— Так я и знала. Сразу догадалась — ты не клиент.

— Тихо! Не кричи.

— А то что? Убьешь?

— Придется связать тебя и заткнуть рот.

— Связать… Не надо, амиго, лишних трудов. Я знаю, кто ты — мятежник с «Алконоста», из тех парней, которые дружки Саманты.

— Не понимаю, о чем ты.

— Да брось, все ты понимаешь. Бандиты поймали Саманту и продали в шлюхи. Она говорит, что домой возвращаться не хочет, там не нужен лишний рот. Хочет отомстить и помогает боевикам с «Алконоста».

— Вот как… Кто еще знает про Саманту?

— Никто. Остальные девочки — дуры.

— У тебя есть другое имя?

— В борделе — Розита, а на самом деле Мария.

— Держи язык за зубами, Мария. Если кто-нибудь узнает про Саманту, супервиро убьют вас всех. Они не станут разбирать, кто сильнее виноват.

Мариса кивнула и принялась одеваться, застегнула пдатье, но обувать неудобные туфли не стала.

— Ты долго здесь пробудешь? — спросила она. — У нас часы всего на сорок минут.

— Даже сорока не пробуду.

— А как уходить собрался?

— Скоро узнаешь.

Мартынов прислушался. В ранний час притон был почти пуст — в соседних комнатах не раздавалось ни звука. «Почему Ленц медлит? Что-то пошло не по плану?»

Он снова прислушался и уловил короткий звук, словно на твердую поверхность шлепнулся тяжелый мешок. Через короткое время раздался тихий условный стук в дверь — три коротких удара и после паузы четвертый, и Мартынов разблокировал замок.

Ленц стоял на пороге, тяжело дыша. Судя по всему, он пропустил удар в голову, на левой скуле уже наливалась багровым большая гематома.

— Да в норме я, в норме… — буркнул он, отвечая на невысказанный вопрос. — Вышибала сопротивлялся.

— Зря вы в одиночку.

— Надо было навалиться вчетвером? Переполошить весь этот сраный курятник? Одного меня этот парень подпустил вплотную.

— Если очнется — поднимает тревогу.

— Уже не очнется. На, забирай свой пистолет и не притворяйся целочкой, будто раньше не убивал ради пользы дела.

Мартынов промолчал. Он вспомнил собственного доппельгангера, безжалостно уничтоженного в Йоханнесбурге, накануне атаки на Лигу Земли, в мире, который исчез навсегда.

Они спрятали пистолеты, сунув за пояса брюк и спустились в зал, где Эрнесто и Анисимов ждали товарищей возле бара. Бармен куда-то ушел, должно быть, его отвлекли. Проститутки даже не заметили, что вышибала мертв — его пост отделала от зала непрозрачная перегородка. Синяк на лице Ленца они тоже не разглядили и посчитали нормой. В отсутствии клиентов девицы выходила из роли красоток. В их облике исподволь проглядывала настоящая суть — голодные с детства, отловленные на пустошах, кое-как подкормленные, но все равно надломленные и больные феро. Они или угрюмо молчали, или сбились в кучку и перешептывались.

— Я вас, синьоро, немного провожу — сказала Саманта и пошла в сторону выхода, картинно покачивая бедрами.

У в караулке она равнодушно она ловко обшарила карманы мертвого, не найдя того, что искала, нахмурилась, а потом обыскала ящики стола.

— Вот электронный ключ. Открывает проход во дворец. Идти примерно километр, транспортера нет, просто коридор.

— Им часто пользуются?

— Редко. В основном барон Салазар, изредка — сам Элфорд.

— Президент Теро посещает грязный бордель?

— Фу на вас всех! У нас лучшее заведение в городе. Элфорд сам сюда не приходит. Мы ходим к нему сами. Не все, только те, кто класса «люкс».

Дверь которая открывалась электронным ключом, находилась в отдельном холле — чистом хорошо обставленном. Створка с легким шипением ушла в стену. Реагируя на движение, вспыхнула лампа. Этот коридор был чист, пусть и оборудован автоматическим освещенем.

— Анисимов, проверь наличие охранной системы.

— Имеется, товарищ Ленц.

— Решить проблему можешь?

— Так точно. Я сделал ложную картинку пустого коридора, загоню ее в систему. Во всех диапазонах — в инфракрасном тоже.

— Доппель, ты со своим браслетом, подстрахуй товарища.

Анисимов уже возился с устройством, похожим на устаревший микрокомпьютер с антеной.

— Готово, Роберт Павлович.

— Доппель?

— Все чисто, датчики движения я подавил.

— Молодцы, хорошо сработано. Теперь двигаемся дальше быстрым шагом. Через десять минут заходим на объект. Саманта, ты зароешь за нами проход, ключ сунешь вышибале в карман. Дверь, наоборот, оставишь открытой настеж. Через четверть часа поднимешь тревогу, скажешь — нашла, мол, убитого, а тот, кто это сделал, удрал.

— Зачем, Роб⁈ Вам все равно сядут на хвост. Уж лучше я буду молчать.

— Не будешь. Давай, без самопожертвования, милая. Нам нужно создать твое алиби, а возвращаться мы будем другим путем.

«Ее все равно убьют, — подумал Мартынов, провожая фигурку Саманты взглядом. — Не сейчас, так потом. Мы тут бессильны, не можем даже забрать ее с собой, потому что идем в бой. Будь проклято это Теро, которое жрет людей и ломает судьбы».

Следующие десть минут группа шла по чистому, пустому коридору, лампы впереди вспыхивали, реагируя на движение, и гасли за спиной. Путь закончился тупиком — еще одной запертой дверью.

— Плохо, но ожидаемо. Товарищ Анисимов, взломать сумеешь?

— Тут механический замок, товарищ Ленц, не электроника.

— Механику взломаю я, — твердо пообещал Эрнесто.

Вытащив комплект отмычек, он принялся ковыряться в скважине, приглушенно ругаясь на эсперанто.

— Ты cкоро там? — спросил Ленц, теряя терпения. — Если Саманта сделала, как я велел, в притоне уже подняли тервогу.

— Я все понимаю, но…

На лбу у Эрнесто выступили капли пота, спешка не пошла на пользу результату и вскоре он отшвырнул сломанную отмычку.

— Дерьмо. Что-то здесь не то.

— Давайте, я гляну, — предложил Мартынов и присел на корточки возле двери.

— Имитация, — бросил он, резко вставая. — На Земле мне попадались таке штуки. Замок, вроде бы есть, скважина есть, даже какой-то внутренний механизм есть, но он не закрывает ничего. Настоящий замок реагирует или на звуковой или на ментальный сигнал. Обычно, на кодовое слово.

— Говорить должен определенный человек?

— Обычно так. Но тут может быть иначе.

Ленц помрачнел.

— Время… Время… Ладно, подождем здесь до вечера. Как только кто-нибудь сунется в притон, он откроет проход, а дальше будем действовать по плану.

— А если за нами придут с другой стороны?

— Тогда придется драться, — ответил старлей с видом фаталиста.

Мартынов сел у стены, прислонился к ней спиной, не замечая холода, который струился от бетона. «Где сейчас Эухенита? Что с ней? Может, ранена, может арестована, боится, в отчаянии?» О самом худшем, о намеренном заражении феро, он старался не думать, однако, ненависть к Элфорду уже полыхала огнем. «Если ублюдок тронул ее хотя бы пальцем, я его убью. Если не тронул… убью тоже. За подлость, за предательство, за все эти черные часы ожидания…»

— Сюда идут, — шепнул Анисимов, который ежился от холода. — Со стороны борделя. — У меня на детекторе жизни сигналы.

— Саманту раскололи, — констатировал Ленц, вытащил пистолет и снял его с предохранителя. — Сколько их там прется, Дима?

— Пятеро.

— Значит, пока только охрана и городскую стражу не вызвали. Ставлю десять к одному — они продолжают считать нас власть имущими ублюдками, которые развлекаются, издаваясь над обслугой.

— Чего теперь ждать? — холодно спросил Мартынов.

— Скоро узнаем. Думаю, они взбесились и захотят посчитаться на месте.

— Договориться, я полагаю, нельзя?

— Не после того, как мы убили их товарища.

— Я же говорил…

— Ты ничего не говорил, доппель. А если бы и сказал… Этот мир — не твой. Ты все еще не понял, что преговоры не помогут. Миролюбие на Теро — слабость.

Чужаки приближались, теперь Мартынов слышал их шаги. Он, Ленц и остальные, сидели, не двигаясь. Датчики не работали. Лампы под потолком угасли.

— Жаль, но нам придетсястрелять, — почти беззвучно прошептал Ленц.

— Жаль?

— Эти парни просто делают свою работу. Они даже не гребаные супервиро.

— Но-но, полегче. — вмешался Эрнесто. — Это я настоящий супервиро, а не всякие там.

— Тихо все!

… Вспыхнула лампа, первый противник появился в круге света, а потом упал с криком, получив пулю в колено. Остальные принялись палить и коридор наполнился грохотом. Датчики сработали, группа Ленца пришла в движение, и теперь яркий свет заливал всех участников перестрелки. Для Мартынова время замедлилось. Он словно наблюдал за собой и другими со стороны. Голые стены, укрытия нет, бежать некуда, спасает только скоростьреакции. Выстрел-выстрел-выстрел. Гильзы летят на пол. Эрнесто бросается вперед, то ли прикрывая других, то ли собираясь сократить дистанцию, но падает, простреленный. Он жив, корчится на полу. Что-то переменилось, и пули со стороны напавших больше не летят. Бледный в искусственном свете Дима Анисимов перезаряжает пистолет и продолжает стрелять, не целясь.

— Прекратить! — кричит Ленц, но парень не слышит, тогда старлей подходит, и забирает орудие из стиснутых пальцев.

— Да успокойся ты, все кончено.

Мартынов осмотрел неподвижных охранников. Только двое из пяти были застрелены, остальные погибли от телекинетического удара Эрнесто. Сам Эрнесто еще не умер, но уже задыхался. Ленц расстегнул на супервиро одежду и вытащил из кармана кусок пластыря из собственного кармана.

— У тебя пневмоторакс, брат. Легкое пробито. Давай, резко выдохни. Вот так.

Он пластырем заклеил пулевое отверстие, и Эрнесто кое-как перевел дыхание.

— Я почти в порядке, — невнятно пробормотал он. — Я — супервиро. Эта дырка быстро заживет.

— Заживет, но не сейчас. Идти сможешь?

— Да, конечно.

— Вставай. В притоне охраны пока не осталось. Доберись до машины, пока они не очухались, и уезжай.

— Командир! Я не уйду. Останусь с вами.

— Нет, больше не с нами. Ты и так завалил этих громил, теперь возвращайся на «Алконост» и жди там. Это приказ, приказы не обсуждают.

Супервиро закашлялся, сплюнул на бетон кровь, пошатнувшись, встал на ноги.

— Мне доложить Нечаевой о нашей акции? — угрюмо спросил он.

— Доложи, все равно твою рану не скрыть от экипажа. Если Нечаева взбесится, скажи, что действовал по моему приказу. Только доберись до «Алконоста» живым. Иди, удачи.

Эрнесто отсалютовал и побрел прочь, под чередой мигающих ламп, слегка придерживаясь за стену.

Уцелевшие смотрели ему вслед.