Безжалостные короли

6. Жас

— Ну, разве это не мило?

Мои глаза распахиваются, и я вижу, что Кингстон стоит в открытом дверном проеме моей спальни и выглядит ужасно взбешенным. Почему я так вспотела? Давление на мою грудь заставляет меня посмотреть вниз. О да, точно. На мне лежит более двухсот фунтов мускулистого мужчины-парня. Голова Бентли все еще лежит на моей левой груди, а его рука обхватывает мою правую.

Я толкаю его локтем.

— Бентли, вставай.

Он сжимает мою грудь и бормочет: — Я не хочу. Мне здесь нравится.

Я не успеваю ответить, как Кингстон тянет Бентли за рубашку и стаскивает его с меня.

— Вставай, придурок.

Бентли быстро моргает, пытаясь прогнать сонный туман. Когда он понимает, что происходит, он свирепо смотрит на своего друга.

— Пошел ты, мудак. Мне было удобно.

Кингстон возвращает свирепый взгляд Бентли.

— Очевидно. Мой вопрос в том, какого хрена ты вообще здесь делаешь?

Бентли встает во весь рост, выпячивая грудь.

— Я пришел проведать Жасси Жас.

Кингстон приподнимает бровь.

— И потрогать ее, пока она спала?

Бентли в панике переводит взгляд на меня.

— Я не трогал тебя во сне. То есть… наверное, так и было, но я тоже спал. Я не делал это специально.

Я мягко улыбаюсь.

— Я знаю, Бентли. Все в порядке.

Он одаривает Кингстона дерзкой ухмылкой.

— Видишь? Ей нравится, когда я ее трогаю.

Я качаю головой, глядя на их нелепые позы.

— Это не то, что я сказала, придурок.

Если судить по тому, как сильно сжалась челюсть Кингстона, он не находит это забавным.

— Проваливай, Фицджеральд. Мне нужно поговорить с Жас, и твое присутствие не требуется.

Бентли снова бросает на меня взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя наедине с этим придурком, малышка? Скажи только слово, и я вышвырну его задницу на обочину, чтобы мы могли еще немного пообжиматься.

— Вообще-то, Бент, я бы хотела, чтобы ты остался.

Бентли широко улыбается, демонстрируя свои чертовски сексуальные ямочки на щеках.

— Конечно, детка, — он подходит к моей кровати с небольшой развязностью, прежде чем занять место рядом со мной, сложив руки за голову. Его глаза искрятся весельем, когда он дразнит Кингстона. — Время сна было веселым. Мы должны повторить это снова в ближайшее время.

Я уверена, что Кингстон зарычал, прежде чем пробормотать: — Продолжай, ублюдок.

Кингстон собирается закрыть дверь, но я говорю, прежде чем он успевает это сделать.

— Оставь ее открытой.

— Я бы предпочел этого не делать. Пейтон видела, как я поднимался по лестнице, и она определенно не рада, что я пришел к тебе. Неужели ты хочешь облегчить ей задачу, чтобы она ворвалась сюда?

Я вздыхаю.

— Хорошо, но не лезь в мою постель.

Он хмурится.

— Значит, для Бентли это нормально, а для меня нет? Почему?

Я не собираюсь раскрывать эмоциональный срыв Бентли, поэтому вместо этого я пожимаю плечами.

Кингстон хмурится и опускается на стул, который ранее занимал Бентли. Почему это так сексуально, когда парень сидит на стуле задом наперед? Не помогает и то, что Кингстон только что принял душ и очень хорошо пахнет. Из-за них двоих, вся моя чертова комната пахнет горячими парнями.

— Почему ты здесь, Кингстон? Я же сказала тебе, что мне нужно время.

— Нам нужно поговорить. Прошли уже две чертовы недели. Мне нужно знать, что произошло в том лесу с твоей точки зрения.

— Полиция знает все, что произошло. Мне не очень хочется пересказывать это снова.

— Перестань быть такой чертовски упрямой. Если ты помнишь, у меня есть доступ к ресурсам, которых нет у полиции.

— Например? — бросаю я вызов.

— Эта часть не важна, — он качает головой. — Важно получить как можно больше информации, чтобы мы могли поймать тех, кто сделал это с тобой.

Я потираю виски.

— Кингстон, если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, ты должен мне что-нибудь дать. Ты не можешь продолжать скрывать от меня информацию. Мне нужна демонстрация доброй воли.

— Жас, как я тебе уже говорил, я один из немногих людей, которым ты можешь доверять. Зачем бы я стал из кожи вон лезть, чтобы доставить тебя в больницу, если бы хотел причинить тебе боль?

Я знаю, что он прав, но я уже устала от всех этих неразглашений. Этот мир — вся эта элита — кажется, наполнены только секретами, ложью и жестокостью.

— Я ценю то, что ты сделал в том лесу, Кингстон. Правда. Но я думаю, что в этой ситуации моя настороженность вполне оправдана.

Мгновение он изучает меня.

— Хорошо, я тебе кое-что дам. Я видел полицейский отчет, но я знаю, что ты не все им рассказала. Что ты скрываешь, Жас?

Я приподнимаю брови.

— Как ты получил копию полицейского отчета?

— С помощью тех ресурсов, о которых я упоминал ранее. Теперь расскажи мне, что произошло с твоей точки зрения. Что ты не рассказала полиции?

— Не-а. Сначала ты. Объясни тот разговор, который мы подслушали, — я бросаю взгляд в сторону Бентли. — Ты знаешь, о чем я говорю?

Они с Кингстоном обмениваются напряженными взглядами, прежде чем Бентли кивает мне в ответ.

Кингстон качает головой.

— Это не то, что я могу просто выплюнуть, Жас!

— Почему, черт возьми, нет? Бентли знает!

Его челюсть подрагивает.

— Потому что Бентли был со мной на каждом шагу! Это много информации, которую нелегко проглотить, особенно тебе. Спроси меня о чем-нибудь еще. О чем угодно.

— Почему ты заставил Бентли отвезти меня так далеко от дома? Что такого особенного было в том месте?

Кингстон проводит рукой по волосам, отчего они встают дыбом.

— Это был ближайший к дому причал, не считая того, который ведет к эллингу. Не уверен, заметила ли ты, но у меня был маленький катер, привязанный к нему. Я планировал покатать тебя по воде.

— Почему бы не воспользоваться причалом, соединенным с эллингом?

Он смотрит на меня так, будто я тупая.

— Потому что проход под причалом, ведущий к дому, меньше двух футов в самом глубоком месте. На передней стороне дома есть слип, но попасть на него можно только изнутри дома. Я не думал, что тебе понравится, если тебя затащат на оргию, поэтому я попросил своего парня перенести его до того, как кто-нибудь приедет.

— Твоего парня?

— У меня есть человек, который выполняет поручения и прочее дерьмо за меня, когда у меня нет времени, — Кингстон пожимает плечами.

— Как суслик?

Он бросает на меня язвительный взгляд.

— Называй его как хочешь, но я думаю о нем больше как о личном помощнике.

Какому восемнадцатилетнему подростку, который не работает в Голливуде, нужен помощник? Кингстону Дэвенпорту, очевидно.

— Невероятно, — пробормотала я. — Этот помощник — один из твоих ресурсов? Это тот парень, которого ты нанял, чтобы расследовать мое нападение?

Он качает головой.

— Я знаю одного частного детектива. У него много контактов в правоохранительных органах и за их пределами, отсюда и полицейский отчет. Этот парень умеет добывать информацию, к которой большинство людей не имеют доступа, включая копов.

Я складываю руки на груди.

— И как именно он этого добивается?

Кингстон ухмыляется.

— Я обычно не задаю таких вопросов. Правдоподобное отрицание и все такое.

Я приподнимаю бровь.

— Другими словами, этот ваш частный детектив получает информацию незаконными способами.

— Я уверен, что некоторые из его методов совершенно законны, — возражает Кингстон. — В любом случае, это его работа — беспокоиться о том, как он получает информацию. А мое дело — платить ему неприличные деньги за эту информацию.

— И вообще, откуда ты знаешь частного детектива?

— Потому что информация — это сила, — говорит он как ни в чем не бывало.

— Информацию об этой вещи, которую вы от меня скрываете?

— Среди прочего, — он прикусил губу, выглядя задумчивым. — Могу я кое-что сказать?

Я делаю глубокий вдох и выпускаю его.

— Валяй.

— Я не могу выбросить из головы образ тебя, лежащую на земле, избитую и окровавленную. Я не могу перестать представлять себе все ужасные возможности того, через что тебе пришлось пройти. Я только об этом и думаю, день и ночь. Это, блядь, съедает меня заживо, Жас — все эти «что-если». Мне нужно знать, что произошло на самом деле.

Я вскидываю голову, когда он с трудом выдавливает из себя последнее предложение. Властный тон, который у меня ассоциируется с Кингстоном Дэвенпортом куда-то делся. Его голос шаткий, неуверенный. У меня защемило в груди, когда я услышала, как в его словах прорывается агония. Я знаю, что ему дорого обходится этот разговор в присутствии Бентли. Как бы ни были близки эти двое, у меня не сложилось впечатления, что им нравится показывать кому-то свою уязвимость.

Я думаю о том, как Бентли спрашивал меня, была ли я изнасилована. Какое облегчение он испытал, когда я опровергла это. Последний раз я видела Бента перед нападением, так что он мог знать о такой возможности, только если бы Кингстон упомянул об этом. Так вот о чем так беспокоится Кингстон? Он думает, что я по какой-то причине солгала копам об этом? То, как он смотрит на меня сейчас — ждет, затаив дыхание, — говорит мне, что так оно и есть.

— Скажи ему, малышка, — мягко говорит Бентли. — Он должен знать.

— Меня не изнасиловали.

Кингстон закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов, бормоча что-то себе под нос. Когда он снова открывает их, он спрашивает: — Что произошло?

— Все, что написано в отчете, — это то, что произошло на самом деле, Кингстон. Я ни о чем не лгала, если ты об этом подумал. Я просто не предоставила им всю информацию.

Кингстон хмурится.

— Так что…

Я поднимаю руку вверх.

— Уже поздно, и я чертовски устала. Я бы очень хотела сейчас лечь спать.

Бентли целует меня в щеку и встает с кровати.

— Думаю, это мой сигнал к отбою. Напиши, если тебе что-нибудь понадобится.

— Спасибо, Бентли.

Бентли останавливается в дверях.

— Ты идешь, чувак?

Кингстон едва удостаивает его взглядом.

— Через минуту.

Бентли кивает.

— Я подожду снаружи. Вам нужно поговорить. Пока, Жасси Жас.

Кингстон ждет, пока Бентли закроет за собой дверь, прежде чем заговорить снова.

— Почему ты что-то скрываешь от меня? Сокрытие жизненно важной информации может помешать нам поймать ублюдков, которые сделали это с тобой.

Потому что я не могу игнорировать сомнения, которые эти люди вселили в меня. Если я скажу, что они сказали, мне придется признать, что это может быть правдой.

Я пытаюсь избавиться от воспоминаний, но ничего не получается.

Твоему драгоценному парню на тебя наплевать… выманить тебя из трусиков было частью плана.

Я подавляю дрожь.

— Я не думаю, что это уместная информация. Я только сегодня днем разговаривала с детективом. Полиция активно работает над этим делом. Я уверена, что они разберутся.

— Правда? И сколько у них уже есть зацепок?

Я прикусила нижнюю губу.

— Ну, ни одной. Пока. Но ты уже знаешь это, не так ли?

— Да ладно, Жас. В глубине души ты знаешь, что можешь мне доверять. Ты знаешь, что я могу помочь. Тебе необязательно делать это в одиночку.

Он кажется таким искренним, и я отчаянно хочу верить, что этот человек не имеет никакого отношения к моему нападению, но мне страшно. Я не хочу больше никогда быть такой уязвимой, а Кингстон Дэвенпорт, возможно, единственный человек на Земле, который способен разрушить все мои стены.

— Кингстон… — я потираю ушибленную шею. — Мне нужно больше времени, чтобы собраться с мыслями.

Его челюсть, как у Кавилла, подрагивает, пока он обдумывает это несколько мгновений.

— Как прошла ваша встреча с врачом сегодня утром?

Я быстро моргаю от внезапной смены темы.

— Как ты узнал, что у меня сегодня утром был прием у врача?

Он бросает на меня язвительный взгляд.

— Правда?

Я качаю головой.

— А, твои сталкерские наклонности. Как я могла забыть?

— Я не преследую тебя; я пытаюсь обеспечить твою безопасность.

Я приподнимаю брови.

— Звучит так, как будто это сказал сталкер-преследователь.

Его глаза сужаются.

— Ты можешь быть серьезной хотя бы минуту?

— Кто сказал, что я несерьезна?

— Господи, Жас! — он проводит рукой по лицу. — Я не враг, черт возьми! Хватит устраивать со мной дурацкие перепалки и просто ответь на этот чертов вопрос.

Это то, что я делаю? Вот дерьмо.

— Отлично. Швы сняли, что было облегчением, потому что они чесались как сумасшедшие. Запястье заживает хорошо. Я поправлюсь через неделю, и доктор сказал, что, если все пойдет по плану, он разрешит мне вернуться в школу, — я скрещиваю руки. — Что-нибудь еще хочешь сказать перед тем, как уйдешь?

Его карие глаза сужаются.

— Мне очень не нравится, что ты остаешься здесь.

Я кладу руку на бедро.

— Как я уже сказала тебе, мне некуда идти. Я не буду ночевать у тебя, Кингстон.

Он тяжело вздыхает.

— Я вернусь утром, и мы еще поговорим об этом.

— У тебя утром занятия.

Он с вызовом приподнимает бровь.

— Мне плевать.

— Разве ты не пропустил достаточно занятий в последнее время?

— Как и ты.

Я фыркаю.

— Я не хочу, чтобы твоя неспособность закончить школу была на моей совести.

Кингстон бросает на меня самодовольный взгляд.

— У меня средний балл 4,3 и 1560 баллов по результатам экзаменов. Думаю, я справлюсь.

Я знала, что он умный, но, черт возьми. Кингстон ухмыляется, когда встает, и вид этого заставляет мои женские кусочки обратить на это внимание. Неа, я туда не пойду.

Я вздыхаю.

— Ты готов перестать скрывать то, что знаешь? Стопроцентное полное раскрытие?

Кингстон открывает дверь моей спальни.

— Если это то, что тебе нужно, тогда это то, что я сделаю.

— Просто… дай мне неделю. Если к тому времени у полиции не будет подозреваемого, я расскажу тебе все.

Надеюсь, к тому времени я наберусь смелости и расскажу ему.

Его губы сжимаются.

— Хорошо. Максимум неделя. Потом все ставки отменяются.

Я даже не успеваю ответить, как он уже выходит за дверь.