Благие пути (СИ)

Исповедь

Примерно месяц спустя. Сильверон, загородное поместье Венделия

— Эй, Рида! — зычно гаркнула одна из самых старых служанок Аврила. — Как закончишь с поручениями саро, посмотри кухонный лифт, он застрял между этажами!

— Третий раз за неделю! Что вы с ним там делаете?! — раздраженно проворчала Рида, продолжая копаться в капоте паромобиля — новейшая модель, подаренная Аврилу несколько дней назад, на поверку оказалась редкостным барахлом, но колдун то ли искренне верил в чудо-способности девушки, то ли просто издевался.

— Ой, не бухти! — отмахнулась пухлая женщина. — Жду тебя в кухне!

Рида издала несколько злобных нечленораздельных звуков, но служанка уже направилась к особняку и не обратила на это ровным счетом никакого внимания.

С тех пор, как Рида с Илинеей подписались на работу в поместье Венделия, дни полетели один за другим. Работы было невпроворот, а потому девушки едва ли успевали пересекаться друг с другом, пусть их и поселили в соседние комнаты на цокольном этаже. В одночасье на Риду свалились все коммуникации в поместье, а через пару недель саро Аврил, «выражая свое доверие», скинул на нее и часть инженерной работы на производстве. Каждый вечер девушка едва доползала до собственной постели, проклиная дороги и лестницы. Илинею же колдун таскал за собой везде и всюду, кроме того времени, когда под бдительным надзором колдуньи проводились какие-либо процедуры над Хисой. Надо отдать Аврилу должное — каким бы мерзким и двуличным он ни был, условия договора исполнял честно. По крайней мере, Рида хотела в это верить. Рида надеялась, что Илинея приглядывает за министром, хотя почти не представляла, чем занимается ее подруга. До сих пор у девушек не было ни одной возможности нормально поговорить.

Все, что оставалось инженерке, — это слухи и домыслы. Пусть в основном прислуга доносила до нее истории о том, что саро Аврил решил приударить за молоденькой колдуньей и что мальчишка — его внебрачный сын, иногда в этом навозе попадались настоящие бриллианты. Так первую неделю весь особняк жужжал, когда Аврил привез их с подругой. Съездил самолично, да еще и расположил не в «общежитиях» прислуги, а в комнатах, где до этого жили его приближенные! А ведь с исчезновения этих приближенных и суток не прошло! Гудел особняк по этому поводу недолго, но странность эта Риде запомнилась и улеглась где-то над подсознании, то и дело вызывая чувство тревоги.

Второй же «бриллиант» девушке был гораздо ближе. По крайней мере, он давал понять, почему же Аврил таскает за собой Илинею даже в Маджистериум. Особенно в Маджистериум. Последние пару недель управляющий с ключницей все судачили о каких-то общественниках, радостно вздыхая, что те перестали обивать пороги поместья, ведь от них столько грязи и шума! Однако сколько бы Рида не пыталась расспросить их или еще кого из прислуги, на нее лишь смотрели, как на дурочку, не знающую очевидных вещей. Впрочем, кухарки, благодарные за помощь, над девушкой все же смилостивились и рассказали, как уже несколько месяцев с господина Аврила не слезает группа общественных деятелей, обвиняющих его в ужасных вещах. О каких вещах шла речь, Рида прекрасно знала и, допущенная на производство, была готова подписаться если не под каждым словом, то под большей их частью. А вот чего она не знала, так это того, что общественников возглавляет сама Аделина Лион. И вот на этом моменте многое сходилось — затихла ее деятельность чуть ли ни с первой поездкой Илинеи в Маджестериум.

Впрочем, все это было лишь мыльным пузырем, догадками, основанными на слухах и домыслах, подтвердить или опровергнуть которые девушка пока не удосужилась. Каждый день подруги возвращались ближе к полуночи, измотанные поручениями, и, в лучшем случае, обменивались парой вялых фраз у дверей. И сегодняшний день мало отличался от предыдущих. Задания от Аврила кончились относительно быстро, а вот на кухне под задорное подбадривание кухарок и поварят Рида провозилась прилично и, с трудом добравшись до комнаты, рухнула на кровать, даже обуви не снявши. Лишь миска пирожков грела ей сердце.

Девушка прикрыла глаза, довольная собой в этот день, но через несколько минут, когда дрема начала подкрадываться к уработавшейся инженерке, она резко их распахнула. Смутное чувство тревоги быстро вытеснило собой все остальные. Неподвижно лежа на кровати, Рида осматривала комнату, но ничего подозрительно не увидела. Как всегда. Только тени будто бы стали плотнее. Рида моргнула, плотно зажмурившись, и даже эти мельчайшие отличия исчезли.

Как же надоело! Тревожность с головой накрыла девушку, едва экипаж министра пересек черту города, но Рида не обратила на это внимания. Все было предельно понятно — неприятный колдун, неприятное место, да и обстоятельства не радужные. Было бы страннее чувствовать легкость. Но с каждым днем все становилось только хуже, хотя объективно ничего не менялось. Кошмарные сны, с которыми Рида почти свыклась, внутри поместья стали словно ярче и реалистичнее, будто бы все происходит наяву, и ни одна ночь даже после самого тяжелого дня без них не обходилась. Впрочем, и они Риду не сильно бы волновали, однако потом начались галлюцинации и постоянно ощущение слежки, чужого взгляда за спиной. Движения теней, неясный шепот. Но самое жуткое — крики. Рида могла поклясться, что порой слышала крики из подвала, мольбы и стенания. Не отчетливо, а лишь на грани сознания. Однако стоило ей внимательно прислушаться, как все затихало. Пару раз она спрашивала служанок о странных звуках, но те лишь покрутили пальцем у виска. Как оказалось, немногие вообще знали про подвальные помещения. Вход в них находился в части дома, куда прислугу, в основном, не пускали, коридоры, предназначенные лишь для приближенных и доверенных лиц. Большинство прислуги не бывало даже в части цоколя, где жили девушки. А уж о каких-то криках эти люди тем более ничего не знали. Или очень хорошо претворялись.

В какой-то момент Рида даже начала думать, что сходит с ума, в очередной раз в упор глядя на подозрительно плотную тень в углу. И ведь даже поделиться не с кем! Илинея безумно занята, а мать… Хоть Аша и бывала в поместье регулярно, с Ридой они пересекались нечасто. Иногда казалось, что Аврил намеренно держит женщин подальше друг от друга, постоянно не вовремя отсылая Риду на производство. Еще оставались бабушка и брат, но первой решили вообще ничего об этом не говорить, ограничившись предельно общими фразами, а второй…

Рида повернула голову к небольшому письменному столу. В который раз она уже хотела взяться за перо и излить на бумагу все, что ее тревожило. Рассказать обо всех странностях, расписать каждое событие и отправить этот манускрипт Дориану лишь для того, чтобы он как следует встряхнул ее, вернул к реальности и сказал, что все это от усталости, что все хорошо. Но каждый раз она останавливалась, только потянувшись к перу. Впутывать Дориана не хотелось. Из всех Бренанов он единственный, кому пока удается жить нормальной жизнью. К тому же ощущение постоянной слежки наложило свой отпечаток — Рида откровенно опасалась, что ее опус может попасть не в те руки и Дориану придется туго. Так что вновь и вновь она отказывалась от этой идеи, продолжая удерживать все в себе.

Девушка осторожно потянулась в постели, с горечью слушая хруст суставов, когда в дверь постучали. Рида насторожилась. Ни с кем о встрече, тем более в столь поздний час, она не договаривалась. С другой стороны, недоброжелатель не стал бы спрашивать разрешения войти, так что Рида, мысленно махнув рукой, крикнула «Открыто». В следующую же секунду в комнату вошла Илинея, усталость которой не скрывал ни плотный слой белил, ни дорогое платье с дельвийским корсетом. Колдунья заперла дверь на ключ и приблизилась к кровати.

— Подвинься, — выдохнула она.

Рида, кряхтя и скрипя не хуже всего, что была вынуждена чинить, подвинула свои ноги ближе к стене. Стоило колдунье сесть на освободившееся место, продолжив держать безупречную осанку, девушка в сей же миг распустила шнуровку ее корсета. Илинея с облегчением выдохнула и чуть ли не пополам сложилась.

— Спасибо, — кивнула Илинея. — Кошмарный день.

— И не говори, — фыркнула Рида. — На кухне сломали подъемный механизм лифта. Я столько в этой конуре просидела, чтоб его починить, думала: вообще не разогнусь!

— Жуть! — состроила гримасу Илинея. — А Аврил сегодня будто с цепи сорвался! Гонял меня, как проклятую! Я, кажется, первый раз за день села, — колдунья посмотрела на узкую постель и со психом сползла на пол, что упереться спиной в кровать. — Внезапно опомнился, что у него ученый совет на носу со всем ректоратом терры, хотя ему об этом еще две недели назад было сказано! Неудивительно, что его ассистентка сбежала! Как можно быть настолько неорганизованным?!

— Думаю, наш гаврик просто слишком много на себя берет: и министр, и меценат, и криминальный авторитет, — демонстративно перечисляла Рида.

— Да пусть хоть шар земной на себя взвалит! Я на это не подписывалась, — Илинея капризно скрестила руки на груди.

— Да? Ты договор наш перечитай, — проворчала Рида, переворачиваясь на бок. — Советую поскорее привыкнуть. Я тут между делом прикинула: без учета нашего содержания мы застряли тут года на полтора, а то и два.

— Не думала, что когда-нибудь захочу стоить дешевле, — Илинея понуро опустила голову.

Рида на мгновение прислушалась к окружению, после чего с хитрой улыбкой наклонилась к подруге и тихо сказала:

— Знаешь, мы могли бы подчистить Аврилу память, как Вомину, и свалить в закат.

— Хороший план, — к удивлению Риды абсолютно серьезно ответила Илинея, мелко кивая в такт словам. — Еще б я расчеты заклинания не сожгла, было б замечательно, — грустно улыбнулась она. — К тому же, виолончель осталась у Аши дома, а на что-то другое я вряд ли смогу наложить столь сложные чары.

Девушки синхронно вздохнули.

— Как там Хиса?

— Отсыпается после инъекции, — сонно зевая, колдунья запрокинула голову. — Фенс вчера осматривал его, сказал, что состояние стабилизировалось. По крайней мере, с тех пор, как мы здесь, припадков у него больше не было. Правда, иногда он жалуется на головные боли, но это все равно лучше, чем было.

— Хорошо, — протянула Рида. — Хоть не зря сюда загремели, а то после всех авриловских заданий тюрьма кажется не такой уж плохой альтернативой.

— Надеюсь, что это лечение действительно поможет. Тюрьму мне было бы легче пережить, чем этот ежедневный позор в Маджистериуме! — колдунья с силой ударила кулаком по полу, резко склонившись вперед.

— Да ладно тебе… — неловко протянула Рида, панически придумывая, как навести подругу на слухи, ходящие средь прислуги. — Вряд ли работа в Маджистериуме может быть так плоха!

— Я сначала тоже так подумала, а потом поняла, почему он решил использовать мои «таланты» именно там.

Рида невольно напряглась, хотя и понимала, о чем речь.

— Что-то случилось?

— Мама, — коротко кивнула Илинея, а голос ее звучал столь тяжело, что Рида даже пожалела о начале этого разговора. — Мы с ней толком и не говорили. Она просто увидела меня рядом с Аврилом, выполняющей то, что он скажет, и все. Будто рухнуло то немногое, что мы выстроили, — колдунья на мгновение замолкла, подрагивая, после чего шумно втянула носом воздух и продолжила: — Рида, ты бы видела, КАК она на меня посмотрела! Я в ее глазах предала все, во что верила. Больше никаких протестов, но она по-прежнему ходит в Маджистериум. Я вижу ее почти каждый день, но мы даже не здороваемся. Наши отношения будто откатились на пару лет назад, когда мы общались только в случае катастрофы или если родители в очередной раз пытались уговорить меня выйти замуж за какого-нибудь аристократишку!

Рида замялась. Аша не была довольна таким исходом, но отреагировала спокойно. Однако говорить об этом, пожалуй, не стоило, так что девушка, приподнявшись на локтях, просто подбадривающе похлопала подругу по плечу.

— Не переживай. Однажды весь этот бедлам кончится, вы снова поговорите по душам, и Аделина наверняка все поймет. В конце концов, ты ее единственная дочь! Она любит тебя! Руку даю на отсечение, что она весь этот цирк устроила только, чтобы тебя защитить!

— Надеюсь, ты права… — потухшим голосом произнесла колдунья. В комнате ненадолго повисло гнетущее молчание. — Да, ты наверняка права, — слабо улыбнулась она, но Риде хватило и этого. — Спасибо, что выслушала… Кстати, а что сказала Аша? Вы, вроде, должны были уже видеться.

Рида замерла, почему-то ошарашенная столь простым вопросом. Виделись, это точно… Девушка неловко отвела взгляд и, почесав макушку, ответила:

— Да ничего особенного! Просто проворчала про "ген дури", передающийся в нашем роду… — зевая, протянула она и тут же откинулась назад, на подушку. — А знаешь, здесь довольно неплохо, на самом деле! Если не брать в расчет подоплеку происходящего, я бы даже сказала, что мне все нравится. Я будто на завод вернулась! Пониженная в должности, но все же, — хитро улыбаясь, ответила Рида, однако улыбка ее быстро угасла, сменившись мрачной задумчивостью. — Хотя, есть кое-что… — невнятно начала она, но тут же замолкла, не решившись беспокоить подругу своими паранойями.

— Что есть? — не выдержав тишины, колдунья повернулась к Риде лицом.

— А?.. А, нет, ничего особенного! — сразу же отмахнулась девушка и мигом перевела тему, пока Илинея не успела всерьез усомниться: — Ты, кстати, слышала, что про тебя слуги поговаривают? — ехидно произнесла она, и Илинея, как по заказу, скорчила недоумевающую мордашку. — Говорят, что у вас с Аврилом тайный роман!

— Что?! — возмущенно взревела колдунья, аж подскочив на ноги. — Да не-ет! Да ты серьезно? — Рида лишь усмехнулась в ответ. — Фу! Да я скорее враха помойного в морду поцелую! Я с ним даже один на один стараюсь не оставаться! — Рида, не удержавшись, покатилась со смеху. — Чего ты смеешься? Это, что, твоя дурацкая шутка?!

Глядя на раскрасневшееся от злости и смущения лицо подруги, Рида лишь еще сильнее рассмеялась, не в силах выдавить из себя ни слова, за что тут же отхватила подушкой. Закрываясь руками от яростных ударов сдавленно хихикающей колдуньи, девушка продолжала хохотать в голос так, что не успевала дышать. На эти минуты словно вся боль и усталость покинули их тела, а сами девушки вернулись лет на десять назад, когда еще юными хулиганками носились по всему Рейнхарму, распугивая пасущихся птиц. И если Риде все тогда сходило с рук, ибо с бабулей Бренан соседи предпочитали не ссориться, то Илинее доставалось по первое число. Впрочем, колдунью это только злило и еще больше раззадоривало, и несмотря на предложения подруги перебраться в менее людные места, девчата продолжали сводить с ума соседей.

Однако нынешний день был далек от беззаботного детства. Всякий пыл вскоре угас, и Илинея, угомонившись, отшагнула назад, последний раз швырнув подушку в сторону подруги. На маленькую потасовку ушли последние силы, и утомленные девушки стали прощаться.

Рида кое-как поднялась на ноги и проводила подругу до двери. Пожелав ей доброй ночи, она заперла дверь на замок и шагнула в сторону кровати. Внезапно ее повело в сторону. Перед глазами потемнело, а уже через мгновение она обнаружила себя полусидящей на полу. Потерев виски, Рида попыталась подняться на ноги, но стукнулась головой об открывшийся ящик туалетного столика. Не сразу Рида поняла, что звук у пустого ящика оказался подозрительно глухим. Лишь закончив ругаться и баюкать свою больную головушку, девушка поднялась и заглянула внутрь. Взгляд ее тут же стал серьезным. Не веря собственным глазам, она протянула руку к ящику и сняла верхнее дно, слетевшее от сильного удара.

Письма, папки, вырезки из газет — все это аккуратно покоилось в тайнике, тонким слоем разложенное по дну. И Рида не обратила бы на это внимания — в это комнате жил кто-то из приближенных Аврила и занимался этот кто-то явно не починкой лифтов — однако взгляд ее зацепился за знакомое название на одной из бумажек. Рейнхарм. Рида осторожно вытащила лист из папки и спустя пару мгновений узнала в нем тот самый приказ, что вывел их на Реймонда. Неужели?..

— Мы ошиблись? — почти беззвучно с ужасом в глазах произнесла Рида.

Нет! Она убрала листок обратно. Этого просто не может быть! Если бы Аврил был причастен к подрыву станции, он бы ни за что не оставил столь очевидных доказательств! Наверняка этому есть какое-то объяснение! Возможно… возможно… Девушка схватилась за голову и села на кровать, наклонившись вперед. И без головной боли мысли ее путались не хуже пряжи. Быть может, рано она выпроводила Илинею из комнаты? Взгляд девушки беспорядочно метался по помещению. Мысль о том, что они спихнули невиновного аж на электрический стул, подобно молоту рухнула на ее голову. Девушка стиснула зубы, чувствуя, что с каждой секундой ей становится только хуже, а паника лишь нарастала. Сердце ее бешено колотилось в безумном припадке, и, стремясь хоть как-то утихомирить себя, Рида осторожно легла на кровати, подобрав колени к груди.

Внезапно сжавшийся в единый комок нервов организм расслабился. Одна единственная мысль озарением разбила сгустившиеся в ее сознании тучи. Реймонд сам признавался. Он верил, что две провинциалки ничего ему не сделают, и спокойно молол всю эту чушь про несправедливый мир. Он все рассказал им сам… Чувство вины, столь резко и отчаянно накатившее на инженерку, отступило, будто морские волны при отливе, оставив за собой лишь тяжесть да мелкий мусор, бередящей измученное побережье ее рассудка. В то время они потратили немало сил, чтобы добиться своего, буквально, рискуя головой, и даже мимолетная мысль об ошибке сводила с ума.

Девушка, наконец, начав размеренно дышать, приподнялась на локтях и вперила взгляд в ящик. Да, точно, они не ошиблись… Этому точно должно быть объяснение! Аврил ведь никогда не ладил со своим коллегой из внутренней безопасности, вероятно, кто-то из его людей собирал улики для своего саро. Да… наверняка так и есть…

Едва подавив приступ паники, Рида вновь поднялась с кровати и подошла к ящику. Пожалуй, стоит показать это колдунье… Рида замялась. А ради чего? Ввязаться в очередную заварушку? Право слово! Будто им Аврила мало!

С этой мыслью Рида вернула второе дно на его законное место и со вздохом, полным странного разочарования, удивившим и саму девушку, закрыла ящик. Дела давно минувших дней пусть там и остаются! Пусть с этим интрижками разбираются те, кому это нужно, те, кто готов к последствиям! Рида же была не готова. И, с тревогой похоронив неизвестные документы под деревянной плашкой, предпочла сделать вид, что ничего не заметила, и легла спать.

Следующий день, словно смилостивившись, начался позже обычного. Пожалуй, впервые за этот месяц Рида проснулась не от трезвона будильника или яростного стука новой экономки, требующей от «лентяйки» немедленно приступить к работе. К своему удивлению, она услышала весьма вежливый стук в дверь лишь, когда обеденное солнце просачивалось в комнату через окошко под потолком. После сонного крика «Иду!», стук прекратился, и неизвестный визитер терпеливо дожидался, пока девушка не приведет себя в порядок. Оттого лишь сильнее был гром, ее поразивший, когда за дверью она обнаружила министра собственной персоной.

Аврил, гордо расправив плечи, стоял напротив двери и дружелюбно улыбался, держа руки за спиной. Одет он был так, будто только что вернулся из Маджистериума, чем еще больше углубил непонимание инженерки, изумленно рассматривающей его из-за приоткрытой двери.

— Сиера Бренан… — чуть снисходительно начал он. — Прежде, чем вы поспешите, — усмехнулся колдун, демонстративно взглянув на карманные часы, — приступить к своим обязанностям, я бы хотел кое-что узнать у вас, — Рида свела брови к переносице, невольно насторожившись, чем вызвала еще одну мягкую насмешливую улыбку. — Пройдемте, — кивнул он в сторону и, не дожидаясь реакции, двинулся вдоль коридора.

Тихо выругавшись, девушка быстро заперла комнату и в пару скачков нагнала медленно, статно вышагивающего колдуна.

— Скажите, сиера Бренан, сколь много ваша дорогая матушка успела поведать вам о моих исследованиях? — невзначай, будто бы спрашивая о погоде или ценах на крупу, поинтересовался Аврил, чем откровенно застал Риду врасплох. Не ожидавшая такого вопроса девушка просто застыла на месте, не зная, куда деть глаза. Спустя несколько мгновений тишины, Аврил все же заметил, что его спутница заметно отстала от него, и, мгновенно сообразив, поспешил добавить: — Вам не о чем переживать, сиера. За свой длинный язык ваша матушка уже давно ответила, так что не беспокойтесь — нового наказания не последует.

Не сказать, что это заявление сильно помогло. Вспоминая, как она чуть ли не на своем горбу вытаскивала мать из каналов, девушка от злости стиснула зубы, надеясь, что это не позволить ей сболтнуть глупость. Глядя, как девушка перед ним то краснеет, то бледнеет, колдун терпеливо ждал ответа, невольно признавая, что зрелище это весьма забавное и ему, вероятно, стоит почаще видеться с инженеркой. Хотя бы ради небольшого поддразнивания.

Наконец, совладав с собой, Рида, осторожно подбирая слова, сказала:

— Не то, чтобы она очень много мне рассказывала…

— И о чем же вам известно?

Девушка вновь заколебалась.

— Мама говорила, что она ведет наблюдение за некой Аврелией, — Рида искоса посмотрела на лицо колдуна, но то по-прежнему светилось благодушием. — Вроде как… вы проводите какой-то эксперимент над этой девочкой…

Колдун хмыкнул.

— И правда, не так уж много, как я думал. Пожалуй, есть смысл перед ней извиниться, — пробормотал он. — Эта девочка — сама по себе результат эксперимента. Проект «Аврелия 6.0». Единственный функционирующий образец, — взгляд его резко стал строже. — Будь моя воля, о ней не узнал бы никто во всем мире, кроме меня, но обстоятельства вновь и вновь вынуждают меня приводить в проект все больше народу. Увы, сколь бы обширны ни были мои познания, их недостаточно.

— Полагаю, вы позвали меня не за тем, чтобы выговориться.

— Вы еще более нетерпеливы, чем ваша мать, — улыбнулся колдун и поманил девушку рукой к спуску в лабораторию. — Системы жизнеобеспечения шестой порядком износились и требуют внимания и новых деталей. За сим мне нужно, чтобы некто посвященный, некто, кому я хоть сколько-нибудь могу доверять, занялся ремонтом. Занялась, если быть точнее.

Рида только отмахнулась от его слащавых речей.

— Про доверие и посвященность рассказывайте кому-нибудь другому. Мы оба знаем, почему я здесь и почему мне нет никакого смысла трепаться о вашем «проекте»! — фыркнула она. — Просто дайте мне схемы, сроки и имя того, к кому я могу обратиться за деталями!

— Знаете, Рида, пусть я не могу вам выразить своих симпатий, должен признать, что ваша простота и рвение безумно мне импонируют! — вновь расплылся в улыбке Аврил. — Полагаю, дело займет куда больше пары дней, так что я позволю себе вручить вам ключ от этой лаборатории. Схемы вы найдете внутри. За всем необходимым вы можете обратиться к управляющему поместья. Надеюсь, вы не подведете меня, — склонился колдун к девушке, и от его абсолютного холодного, зловещего взгляда, никак не сочетающимся с улыбкой, ей стало не по себе. — И прошу вас: не забывайте запирать двери на ключ!

Едва договорив это, колдун развернулся на каблуках и пошел прочь, оставив девушку с кислой миной взирать на металлическую дверь. Рида раздраженно хмыкнула и вставила ключ в замочную скважину. Аврилу стоило бы сразу сказать, что он просто хочет показать ей новый фронт работ, а теперь еще и за инструментами возвращаться придется! Однако она не пошла за ними сразу, решив, для начала, осмотреть место, где, вероятнее всего, проведет следующие несколько дней.

Скрип петель пронесся по лаборатории. Хоть все стены и были увешаны тканями в жалкой попытке создать иллюзию жилой комнаты, эхо в полупустом помещении все равно никуда не делось. Машинально начав ступать тише, Рида двинулась вдоль столов с колбами и прочей незнакомой ей лабораторной амуницией, едва не вписавшись в пару кушеток, одна из которых была достойна оказаться на помойке еще лет десять назад. Девушка внимательно осматривала окружение, пытаясь понять, где же здесь нужная ей система, но ничего подходящего в глаза не бросалось. Она дошла до двери на противоположном конце лаборатории и воткнула второй ключ из связки, однако тот не проворачивался — дверь была не заперта.

Впрочем, стоило девушке заглянуть внутрь, как она тут же захлопнула злосчастную дверцу, чуть не закричав. И едва ли она понимала, в чем крылась причина ее состояния: в страхе ли перед жуткой картиной юной девушки, повисшей в голубоватой жиже в капсуле, или же в шоке от того, что картина показалась ей невероятно знакомой. Несколько минут она стояла, подпирая собой дверь, пока, наконец, не привела мысли в порядок. Слишком много потрясений за такой короткий промежуток времени. В какой-то момент в голове промелькнуло, что все это ее страшно достало, и со психом, убеждая себя, что работа есть работа, она уверенно шагнула в комнату.

От громкого удара глаза альбиноски испуганно распахнулись, но Рида не придала этому никакого значения. Как таран, прошествовав к укрытой за ширмой машине, она лишь ворчливо поздоровалась с барахтающейся в жиже Аврелией, в остальном продолжая делать вид, что ничего особенного не происходит. Даже когда, повизгивая истершимися подшипниками, колба поднялась, выпуская девочку наружу, Рида продолжала усиленно осматривать механизмы, сощурившись для пущей убедительности. Стоило же девочке встать у нее за спиной, как она чуть не нырнула в топку, не желая встречаться с незнакомкой взглядом.

— Эм… — немного потоптавшись на месте, подала голос Рели. — Аша? Это же вы, да? Я думала, вы сегодня не придете. Даже сначала не узнала вас… Вы остригли волосы? — расспрашивала ее девочка, пока Рида копалась на полках в поисках схем и чертежей. Не получив ничего в ответ, девочка насупилась. — Хвостик вам больше шел, — Рида замерла, неосознанно скривившись. — И комбинезон этот совсем не такой красивый, как ваши платья… — обиженно пробурчала девочка.

Рида никогда не считала себя первой красавицей на деревне, да и в целом придавала внешности очень малое значение, отдавая предпочтение удобству и практичности. Такой подход не раз помогал ей как в жизни, так и в работе. Однако сейчас, выслушивая нелестные слова в свой адрес от незнакомой девицы, девушка явственно почувствовала укол обиды. Она выпрямилась во весь рост и, повернувшись полубоком, надменно посмотрела на девчушку, мгновенно осознавшую свою ошибку.

— Знаете, сиера, не очень-то вежливо с вашей стороны! — «К тому же не малявке в промокшей ночнушке меня судить!» — Меня зовут Рида, Аша — моя мать, — холодно проговаривала девушка, глядя на Рели, сжавшуюся от стыда в комок. — И я уверена, что ей ваши слова не понравились бы еще больше, чем мне!

— Что… что вы здесь делаете? — почти шепотом спросила девочка, не решаясь поднять взгляд от пола.

— Мне приказано провести плановый осмотр и ремонт этого механизма, — Рида похлопала ладонью по медному корпусу. — Судя по тому, что я уже увидела, вам еще долго придется меня наблюдать, так что в наших интересах забыть этот маленький прецедент и тогда, возможно, мы сможем поладить. Понятно? — грозно вопросила она, и девочка закивала, как болванчик, пятясь в другой конец комнаты, чем лишь вызвала усталый вздох у Риды. — Я схожу за инструментами и тут же вернусь. Так что сильно не расслабляйся, сиера! — фыркнула Рида и пошла к себе, впервые в жизни задерживая критический взгляд на своем отражении в зеркалах и стеклах.

Она возвратилась меньше, чем через пятнадцать минут, однако за это время в лаборатории что-то неуловимо изменилось. Первая же мысль заставила девушку присмотреться к теням, но Рида тут же откинула эту идею как параноидальный бред, а странное чувство девушка спокойно спихнула на воцарившуюся здесь непривычную тишину. Весь день Рели помалкивала, то сидя в уголочке, то выходя из комнаты в лабораторию, а когда встречалась с Ридой взглядом, стыдливо опускала глаза. Не придав этому ровным счетом никакого значения, инженерка заменила часть деталей так, чтобы систему можно было запустить, и молча покинула лабораторию, лишь подняв руку на прощание.

Каково же было ее удивление, когда после этого молчаливого дня, в течение которого Рида то и дело ловила на себе странный задумчивый взгляд, Рели встретила ее, радуясь, как праздничному торту. Пока Рида подготавливала инструменты, девочка крутилась вокруг нее, подобно маленькому щенку, и расспрашивала о новеньких сверкающих деталях. Обескураженная неожиданно теплым приемом, Рида несколько заторможено отвечала на вопросы, про себя беспокоясь, что девочка будет путаться под ногами. Однако стоило ей взяться за работу, как Рели тут же смиренно заняла свое почетное место на стуле, с любопытством и благоговением взирая то ли на саму Риду, то ли на творящееся ее руками механическое волшебство.

Рида так и не поняла, как и почему на третий день сама начала заводить разговоры с девочкой. Все же, как бы сильно она ни любила свою работу, без досужей болтовни с коллегами или подругой невероятно скучно. Тем более, как тут не заболтаться с такой благодарной слушательницей. Рида охотно рассказывала о своей жизни и травила глупые байки. Пусть девочка, очевидно, не понимала доброй половины сказанного, она не смела перебивать, лишь иногда задавая вопросы. Когда же Рида пыталась вытянуть что-то из самой девочки, та лишь отстраненно произносила одно и то же «Мне нечего рассказывать. Вокруг меня лишь эти стены». Беседа ненадолго прерывалась, но лишь за тем, чтобы на Риду вновь обрушился шквал вопросов.

Так за подтягиванием болтов и разговорами ни о чем пролетело несколько дней.

И все же, несмотря на приятную дружескую атмосферу, один вечер выдался особенно долгим и тяжелым. Рида, костеря предшественников на чем свет стоит, возилась с очистными сооружениями капсулы и не сразу заметила, как переменилось настроение в комнате. С самого утра девочка вела себя беспокойно, словно чего-то ждала, но в итоге она молча уселась на свой стул и совершенно не отзывалась на реплики инженерки. Не обратив на это внимания, Рида продолжала работать, бурча что-то под нос, и, лишь оторвавшись от склизких труб и подгнивших фильтров, заметила абсолютно убитый взгляд красноватых глаз. Девочка, покачивалась на стуле, едва сдерживая слезы. Нахмурившись, Рида несколько раз позвала ее по имени, но та не реагировала.

— … э-эй, мелочь! Ты меня слышишь?

Девочка вздрогнула, будто проснувшись от кошмарного сна, и пару минут разглядывала руку Риды, мельтешащую перед лицом. Девушка недоумевающе посмотрела на шестую, и в следующее же мгновение Рели соскочила со стула и вцепилась в Риду, уткнувшись носом в измазанную машинным маслом рубашку.

— Ох! — заворчала Рида, отстраняясь от девочки. — Только посмотри на себя! Вся изгваздалась! Кто теперь это будет убирать? — нелепыми неловкими движениями она пыталась стереть масло посеревшим от времени платком, но лишь сильнее размазывала его по белоснежному личику. — Я тебя отмывать не собираюсь… Стоп! Ты, что, ревешь?! — с ужасом воззрилась она на влажные глазенки и подрагивающие плечи. — Не смей реветь! — в голосе девушки явственно послышались панические нотки, когда девочка, прорвав линию сопротивления, вновь крепко обняла Риду, вцепившись в нее, как в спасательный круг. — Да ты чего вдруг?.. — постепенно ее возмущения сошли на нет, и девушка аккуратно положила загрубевшую ладонь на макушку девочки. — Ну же, давай прекращай это! Хотя бы скажи, что случилось… Как я могу тебе помочь, не зная, почему ты плачешь?!

— Почему тетушка не пришла сегодня? — всхлипывая, выдавила Рели.

— Тетушка? Какая еще тетушка?

— Тетушка Аша. Она обещала!

Рида удивленно приподняла брови.

— И все? Ты из-за этого здесь слезы льешь в три ручья? — девушка фыркнула. — Нашла, о чем переживать! Придет твоя… тетушка! Может, просто опаздывает или занята, или приболела, в конце концов…

Девочка активно замотала головой.

— Про Кристин Аврил то же самое сказал! И где она?! — девочка исподлобья посмотрела на Риду. — Уже целый месяц даже не заглядывает! Сначала Кристин, теперь тетушка, а потом и ты меня бросишь?!

Рида скривилась и ущипнула девочку за щеки, приводя ее в чувства.

— С чего ты взяла, что тебя кто-то бросает? Я тут вообще просто капсулу чиню. Фенса же ты не обвиняешь, а он сюда тоже только по работе заходит, — спокойно, продолжая слегка потягивать девочку за щеки, перечисляла Рида. — Да и с Кристин этой, может, случилось чего, а ты про себя ноешь сидишь…

Девочка отпрянула и, потирая раскрасневшиеся щеки, с ужасом произнесла:

— А вдруг с тетушкой тоже что-то случилось?!

— Эм… Нет. Нет, не случилось. Я видела ее пару дней назад, — Рида сложила руки на груди и, увидев, как глаза девочки вновь наполняются слезами, поспешила немного свернуть тему разговора: — Знаешь, даже я в детстве свою матушку так не ждала. С чего ты к ней привязалась? Я думала, что она только… ну, не знаю… уколы тебе ставит да еще что-нибудь в этом духе.

Рели вновь покачала головой.

— Тетушка хорошая, она заботится обо мне.

«Само собой! Ей ведь за это и платят!» — мысленно фыркнула Рида, но глядя на девочку, вдохновенно рассказывающую о нежной, материнской любви со стороны Аши, решила промолчать. Жизнь Рели далека даже от самого слова «жизнь», и лишать ее этих крошечных лучиков света было бы жестоко. Так что Рида просто уселась на пол, поджав под себя ноги, и с упоением слушала оды о своей матери. О том, какая она хорошая и замечательная, как она всегда выслушает и поддержит, как раз за разом встает на защиту девочки, когда злобному Аврилу не терпится провести внеочередной эксперимент, и как помогает оклематься, если защиту все же удалось прорвать. Под конец Рида уже почти не слушала, стыдливо поймав себя на завистливой мысли, что они с братом подобной заботы от матери так и не дождались. Впрочем, Рида тут же мысленно залепила себе пощечину, запрещая даже мало-мальски рассуждать об этом.

— Она же придет, правда? — шмыгнула носом альбиноска, вырывая Риду из пучины самокопаний. — Кристин была рядом, потому что ей сказал Аврил, но ведь тетушка не такая, тетушка ведь любит меня?..

Чувствуя, что девчушка сейчас вновь закатиться слезами, Рида поспешила подняться и неуклюже потрепала ее по голове, немного нервозно заверяя:

— Конечно же, она тебя любит! — она натянуто улыбалась, продолжая ворошить влажные волосы девочки, а та, морщась от болезненных ощущений, с вожделением заглядывала в карие глаза. Рида отвела взгляд и, грустно усмехаясь, отстранилась. — Я бы даже сказала, что тебе досталось куда больше внимания, чем нам с братом. Честно говоря, в детстве я так редко видела свою мать, что это мне впору называть ее тетушкой, — неуверенно потоптавшись на месте, Рели протянула худую ладошку и похлопала Риду по макушке. Девушка мельком подумала о том, что этот жест совершенно не помогает, а в следующее же мгновение жгучий стыд залил ее с головы до пят. До чего только докатилась! Жаловаться на «прохладные» отношения с матерью девочке, у которой из родни пробирка с физраствором и лицемерный колдун, даже по имени ее не называющий! От прилива крови у девушки закружилась голова, заставляя ее сильнее вцепиться в столик. — Да уж, не мне тебе плакаться! — тихо рассмеялась Рида. — Так непривычно, я никогда ни с кем не обсуждала ни свое детство, ни, тем более, свою мать. Меня немного занесло…

— Почему вы с тетушкой не виделись? Она была занята? — девочка присела на столик, с интересом глядя в лицо Риды. Лишь отчасти она понимала муки совести девушки, сама же Рели не видела в ее словах ничего непозволительного. Пусть собственная боль девочки была невероятно сильна, это не значило, что другие теперь должны молчать в знак уважения к ее страданиям.

Рида пару минут напряженно молчала, как будто только сейчас задумалась о том, каким же на самом деле было ее детство. В конце концов, она просто кивнула.

— Да… Да, она всегда была занята. Мне было лет шесть, кажется, когда мой отец погиб и мама начала от нас отдаляться. Порой она сутками не появлялась дома, а, вернувшись, падала спать, — слова давались ей тяжело, будто воспоминания совсем не хотели покидать уютного темного уголка подсознания. — Пока Дориан был совсем маленьким, она оставляла нас на попечение соседок, за глаза любивших поболтать о том, какая она никудышная мать, — ее кулаки непроизвольно сжались. — А потом стала отсылать нас к бабушке. Знаешь, тогда я думала, что мы просто мешаемся ей, что мы с братом не очень-то ей и нужны. Эй, не смотри на меня так! Я была маленькой обиженной девочкой, не имеющей ни малейшего представления о том, с чем сталкивалась моя мать! Это сейчас я знаю, как ей было тяжело, как она упахивалась на двух работах, чтобы обеспечить нам хоть какое-то будущее. Впрочем, даже сейчас эта обиженная девочка снова дает о себе знать, — улыбнулась она. — Прямо, как сегодня… — неловко пробурчала она, чувствуя, как ее вновь треплют по макушке. — Дай мне пару минут на самобичевание, и я искренне порадуюсь, что вы так замечательно ладите, хорошо? — Рида оттолкнулась от столика и вернулась к очистным сооружениям — время позднее и с ними стоит побыстрее закончить. Спустя минут десять молчаливой возни, Рида вновь заговорила: — Мне бы искренне хотелось, чтобы она, наконец-то, обрела свое счастье. Если подумать, ей всегда так сильно не везло в жизни! Бабушка рассказывала, что мама уехала в Сильверон, едва закончилась война — после смерти брата и сестры она больше не хотела видеть родной город. А дальше… Голод и нищета, куча грязных подработок, несчетное количество попыток выбиться в свет. Вот и все, чем несколько лет был для нее Сильверон, — Рида замерла, прислушиваясь к звукам за спиной.

— Бедная тетушка… — всхлипнула Рели.

— Так! Я же сказала не реветь! — Рида ткнула в ее сторону разводным ключом. — Да, у моей мамы была тяжелая молодость, как и у многих в то время, но сейчас-то все… нормально. В основном. Теперь ей приходится бороться только с «проклятьем рода Бренан»! — провыла Рида последние слова, подражая рассказчикам страшилок, чем изрядно позабавила собеседницу.

— А что за проклятье? — глаза девочки загорелись любопытством, а вот свои глаза Рида неловко опустила к шлангам, понимая, что сболтнула лишнего.

— Я… — нелепо протянула девушка. — Думаю, что ты еще не доросла… Ты, поди, из мальчиков только с Хисой общалась, — Рида добродушно усмехнулась.

Однако девочка ничего смешного не увидела. Более того, она резко переменилась в лице, будто наблюдая своего самого злостного врага. Рида недоумевающе изогнула брови.

— Я не знаю, о ком ты говоришь, — мрачно, с толикой подозрительности произнесла Аврелия, исподлобья посмотрев на девушку.

— Да? Странно… — задумчиво протянула Рида. — Я почему-то подумала, что раз тебя здесь обследуют, то и с нашим мальцом «лечение» проводится здесь. Аврил же вроде не горит желанием поведать о своих опытах миру, было бы странно растаскивать оборудование по всему дому, — Рида спокойно рассуждала, даже не замечая, как распаляется ее маленькая собеседница. — Нужно будет спросить Илинею, куда она его водит…

Девочка грозно топнула ногой, привлекая к себе внимание.

— То есть, — дрожащим от гнева и обиды голосом начала Аврелия, — пока я годами не покидаю эту проклятую каменную коробку, какой-то мальчишка может делать все, что ему вздумается?!

— Безопасность Хисы была одним из ключевых пунктов сделки… — пробурчала Рида, понимая, что надавила на очень больное место. — Он не то чтобы совсем волен над своими передвижениями… — девушка тяжело вздохнула и, одним движением зафиксировав шланг, подошла к Рели. — Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но он сидит в комнате всякий раз, когда Аврил загружает Илинею делами, то есть почти постоянно…

— Это просто нечестно! — казалось, девочка уже не слушала жалких оправданий Риды и разве что в бой не рвалась. Риде даже стало ее жаль: день явно не задался — сначала не приходит любимая врачея, которая по головушке погладит, а потом еще и второй подопытный нарисовывается, которого, о ужас, гулять чаще выпускают! Девочка продолжала усиленно топать ногами и что-то кричать, пока Рида неловко собирала инструменты. — Это несправедливо! Да кто он вообще такой?! Почему я в собственном доме, как в тюрьме сижу, а какой-то крыс с улицы разгуливает здесь словно почетный гость?

Рида с потемневшим лицом подняла с пола саквояж и повернулась к истерящей девочке, намереваясь просто пройти мимо. Однако, когда, заметив этот маневр, Рели резко замолчала, уставив изумленные глазенки на Риду, та все же остановилась и с каким-то неясным смешанным чувством посмотрела на девочку.

— Да, это несправедливо, нечестно и неправильно! — кивнула девушка. — Но ты ничего не изменишь, просто крича на меня в подвале. Это Хису мы притащили сюда. В его жизни мы еще можем что-то решать, потому что мы и несем за него ответственность. А за тебя решает Аврил, и я ничего не могу с этим сделать. С твоего позволения, я откланяюсь. Я и так сегодня порядком задержалась с этими глупыми историями. Доброй ночи! — холодно сказала Рида и покинула лабораторию, оставив девочку наедине со своими мыслями.

К себе на этаж Рида поднялась мрачнее тучи, совсем не обращая внимания на детали, что прежде сводили ее с ума. Ну хоть какая-то польза! А когда у двери комнаты с ней поздоровался Хиса, держащий Илинею за руку, стало еще более тошно. Рида ввалилась в комнату и, будто ноги ее не держали, рухнула лицом в подушку.

Однако утро почему-то не перевернуло эту страницу истории, начав день с чистого листа. Едва очнувшись от тревожных сновидений, Рида тут же поплелась в кабинет Аврила по указанию управляющего. Поднимаясь наверх, Рида совершенно не понимала, чего ей ожидать, а, дождавшись, подумала, что предпочла бы по второму кругу посмотреть худшие из своих кошмаров. Аврил яростно отчитал девушку, стоило той показаться на пороге, однако за всю тираду, коей разразился колдун, она так и не поняла причины недовольства. Нагрузив Риду дополнительной работой, он так же приказал, чтобы ремонт системы жизнеобеспечения закончился в ближайшие дни.

Привыкшая на заводе и не к таким ушатам грязи Рида благополучно пропустила все, что не имело отношения к поручениям, и тут же взялась за работу. Лишь к вечеру, насвистывая что-то себе под нос, она смогла пуститься в лабораторию. На самом деле, система была почти полностью переоборудована, и, если бы не наказательные работы Аврила, Рида бы точно закончила за сегодня.

В напряженной тишине она прошла всю лабораторию до комнаты девочки, удивляясь, что та еще не вышла ее встречать. Видимо, вчерашний разговор ее всерьез обидел. Рида только пожала плечами. Пусть хоть заобижается! Скорее всего, они больше не увидятся. Рида открыла дверь и громко поздоровалась, лишь затем заметив сжавшуюся в комок на стуле девочку, бросающую на нее испуганные пристыженные взгляды. Не говоря ни слова, Рида отвернулась и принялась раскладывать инструменты, предпочитая не обращать внимания на перемены в настроении девочки. У Рели явно было не все в порядке с головой, так что после вчерашнего конфликта было бы правильнее разобраться с делом, пока девочка смирно сидит на месте. Кто знает, что кроется в ее больном сознании?

На том и порешив, Рида принялась поспешно заменять последние детали, краем глаза приглядывая за Рели, но та не двигалась с места. В какой-то момент Рида даже засомневалась в том, что девочка вообще жива, и, не сумев побороть беспокойные мысли, подошла к ней и легонько потрясла за плечи. Девочка подняла на нее свои щенячьи глазки, но, едва завидев грозно возвышающийся силуэт, отвернулась, замахала руками перед собой и чуть ли не со слезами затараторила:

— Прости, прости, пожалуйста! Я не знала, что так получится!

Однако Рида лишь недоумевающе смотрела на нее. Смутное чувство осознания подкрадывалось к ней, но никак не могло достучаться. Девочка, заметив, что собеседница ничего не предпринимает, немного успокоилась. Взгляд ее просветлел, будто впервые она услышала хорошие новости.

— Ты… совсем не злишься? — накренила она голову вбок. Что-то явно додумывая, девочка принялась бормотать себе под нос: — Он вчера так ругался на меня, так кричал, когда я спросила его про Хису, — догадка проступила на лице девушки кислым выражением. — Я думала, что и тебе досталось…

— Это правда, — Рида сложила руки на груди. — Сегодня утром меня знатно взгрели. Теперь хотя бы понятно за что, — она сдула прядь волос, выпавшую из плена заколок, и развернулась к капсуле.

— Прости, — прошептала Аврелия, неловко топчась за ее спиной. — Я так боялась, что ты обидишься и не придешь.

— Я пришла позже, потому что Аврил завалил меня работой, а не из-за глупых обид! — отмахнулась Рида. Глаза девочки радостно заблестели, однако Рида единственной фразой охладила ее пыл: — Знаешь, у меня складывается впечатление, будто бы ты думаешь, что я сюда хожу только тебя навещать, — от такой прямолинейности девочка чуть на пол не осела, а Рида все продолжала сыпать соль на едва затянувшиеся раны, словно бы не видя в этом ничего особенного: — Я бы поняла твою печаль, если бы что-то обещала, как моя мама, но я просто прихожу сюда работать. Да, мы весьма мило общались, — в воздух говорила она, отвинчивая верхнюю крышку капсулы, — но это не значит, что я буду ходить и развлекать тебя. Я рада, что ты хорошо общаешься с моей матерью, но мы с тобой совсем чужие люди. Скоро я закончу с твоей капсулой и все… — Рида осеклась на полуслове, услышав, как хлопнула дверь.

Девочка в слезах выбежала в лабораторию, а Рида в который раз убедилась, что совершенно не умеет общаться с детьми. Пару минут она еще пыталась продолжать работать, но чувство вины нещадно грызло ее, отрастив невероятно острые зубы под всхлипывания девочки. Раздался тяжкий вздох. Рида спустила крышку на пол и, абсолютно не представляя, как после своих резких слов можно успокоить ребенка, вышла за дверь. Девочка спряталась между столами, закутавшись в занавески, и сдавленно плакала. С трудом расправившись с желанием тут же развернуться и пустить все на самотек, Рида решительным шагом приблизилась к сомнительному укрытию девочки и села перед ней на корточки. Обиженная в лучших чувствах Аврелия со психом отвернулась и накинула на себя еще одну занавеску.

— Будешь дуться на каждую чужую тетку, которая отказала тебе в дружбе? — девочка только плотнее укуталась в ткань.

Закатив глаза к потолку, Рида осторожно положила руку на ее плечо, но девочка тут же сбросила ладонь, резко бросив, что ей больно. Не зная, что делать, Рида панически оглядывалась по сторонам. То и дело пробивалась навязчивая мысль оставить все, как есть. В конце концов, Рида хотела, чтобы девочка перестала видеть в ней подружку, поддержку и опору, так и случилось. Стоило бы просто закончить работу и уйти. И все же итог был совсем не тем, которого бы хотела Рида. Пусть, в отличие от своей дорогой подруги, Рида не испытывала большой любви к детям, ей было по-человечески жаль девочку. Ей просто хотелось, чтобы Рели не переживала, когда Рида в конце концов не придет. Но получилось только хуже.

— Наверное, мои слова прозвучали слишком грубо… Просто… это ведь правда, однажды я уйду отсюда, и ты здесь совсем ни при чем. Это дом для меня почти такая же тюрьма, как и для тебя…

Однако жалкие попытки оправдаться были прерваны почти безжизненным голосом девочки, полном тоски и осуждения:

— Но ты все же уйдешь. А я останусь здесь. Одна. На всю оставшуюся жизнь. Разглядывать стены и послушно принимать препараты, потому что кое-кто решил, что сама по себе моя жизнь ничего не значит, что он может распоряжаться ею, как пожелает… Я просто хочу, чтобы в этом кошмаре рядом со мной был хоть кто-то!

— Но разве с тобой все это время не была моя мама? Или та женщина, Кристин, кажется? — негромко возразила Рида, прекрасно понимая, насколько плох этот аргумент.

— Только Кристин бросила меня, а тетушка… — девочка замялась, не желая озвучивать горькую правду. — Она хорошая, но она приходит ко мне только потому, что это ее работа. Прямо как ты, — девочка грустно выглянула из-за шторки.

Однако вместо слезливого сочувствия в Риде начала бушевать злость. Диалог заходил в никуда. Чего от нее хочет эта девчонка?! Починить капсулу Рида еще может, а вот чужую жизнь уже вряд ли. И что же теперь? Сидеть и гладить девочку по головке, приговаривая, какая она бедная-несчастная?

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — сдалась Рида. — Я ничем не могу тебе помочь! Даже если захочу, я не смогу ни вытащить тебя отсюда, ни навестить!

Девочка посмотрела словно сквозь Риду.

— Тетушка сказала, что там, за этими стенами, есть большой и прекрасный мир, — Рида отвела взгляд. Такой ли он прекрасный, что порождает ребят вроде Аврила? — Мир, полный вещей, ради которых стоит жить и терпеть всю горечь, что выпала тебе…

— Эй, ребенок! Ты меня вообще слушаешь? — Рида наклонилась к девочке. — Я не могу тебя отсюда вытащить! Сколько ты там протянешь без своей капсулы? Сутки? Двое? Может быть, неделю?

— Я знаю, — склонила голову девочка. — Я всегда хотела увидеть этот мир хоть одним глазком, но Аврил всегда только обещал и обещал. А Фенс говорит, что мне совсем нельзя выходить, что мой иммунитет слишком слабый, что я заболею и умру…

— Ну это уже чушь какая-то! Только на мне сюда столько заразы за неделю принеслось, и ничего с тобой не сталось!.. — не раздумывая, возмущенно брякнула Рида и в следующее же мгновение замолкла, увидев засверкавший взгляд девочки. — О нет! Не смотри на меня так! Я не могу тебя выпустить! Если это где-то всплывет, если с тобой что-то случится, с меня голову снимут!

— Но Рида! Всего один раз! Сюда почти никто не ходит, никто не узнает! — девочка вырвалась из своего укрытия и вцепилась в руку девушки. — Пожалуйста! — в глазах девочки заблестели слезы. — Я только посмотрю и сразу же вернусь! Неужели я даже этого не заслуживаю? — Рида невольно попятилась назад. — Они все это время просто врали и издевались надо мной! Неужели после всего этого?..

Рида резко выдернула руку из цепкого захвата и отпрянула.

— Ладно-ладно! — она с недовольным видом зашагала в комнату. Довольная девочка хвостиком увязалась за ней. — Большой мир я тебе обещать не буду, но во двор, думаю, смогу вывести, — выдавила она из себя, чувствуя, что будет жалеть о каждом сказанном слове. Девочка радостно закивала и протянула Риде отвертку. — Я спущусь за тобой сегодня ночью, когда все будут спать, — сбавила тон Рида. — Если выйдем через черный ход, нас не должны заметить. Но с рассветом сразу же назад без всяких отговорок! — девушка строго посмотрела на Аврелию, и та с самым серьезным видом кивнула.

На том и порешили.

Рида оперативно закончила очередной этап ремонтных работ, надеясь урвать себе хотя бы пару часов сна, и предупредила, что, если к ее приходу девочка не будет готова, она никуда не пойдет. Заявление было далеким от правды, но Рида надеялась, что уставшая девочка физически не сможет проболтаться по двору всю ночь.

По ощущениям проспав не больше десяти минут, Рида стукнула по будильнику и неторопливо начала собираться. Время заметно перевалило за полночь, и всего через пару-тройку часов небо грозило разразиться первыми солнечными лучами. Не зажигая света, Рида встала перед зеркалом и мрачно осмотрела то немногое, что там отражалось. Сама эта затея казалась ей несусветной глупостью, импульсивным решением, принятым не с холодным рассудком, а под давлением чувства вины и неспособности справиться с детскими слезами. Что ж, еще маленький Дориан успешно доказал, что истерикой из сестры можно веревки вить.

— Обещание есть обещание, — тихо простонала она и неслышно выскользнула из спальни, крепко сжимая в руке ключи.

Она без проблем преодолела пустынный коридор и, мягко ступая, спустилась по лестнице к лаборатории. Проворачивая ключ, девушка искренне молила беспощадную вселенную, чтобы девочка крепко спала, однако ее чаяниям было не суждено осуществиться. Столько лет ждавшая этого часа Рели в нетерпении бродила по лаборатории в миленьком шерстяном платье и сандаликах, мало подходящих для улицы. Благо начало лета в этом году выдалось теплым. Рида молча взяла девочку за руку и, заперев дверь на ключ, скрепя сердце, повела ее наверх.

В части дома, где поселили девушек, народу обитало совсем немного, и все они сейчас досматривали десятый сон, однако за железной дверью дела обстояли совсем иначе. Прислуга, гоняемая дни напролет, жаждала хоть немного пожить для себя перед сном. Пускай коридоры не полнились людьми, как днем, из комнаты в комнату то и дело кто-нибудь перебегал с заговорщицким смехом. Пожалуй, сейчас даже по главным залам было проще пройти незамеченными, чем по этому обманчиво-тихому общежитию. Если бы только не охрана у главных дверей…

Рида недовольно сквасилась и подтолкнула девочку в закуток со швабрами, и только Аврелия хотела что-то пикнуть, как в их сторону направилась молоденькая служанка. Рида тут же выпрямилась и помахала девушке рукой.

— Ой! Здравствуй, Рида! — сильно удивившись, тихо охнула служанка.

— И ты, Мэдди, не болей! — добродушно улыбнулась Рида, рассчитывая, что служанка просто пройдет мимо.

Но, как назло, девушка была любопытнее кошки.

— Так странно видеть тебя здесь в столь поздний час, — Мэдди слегка наклонилась, пытаясь рассмотреть, что за спиной у собеседницы. — Тебе нужна швабра?

— Да нет, — отмахнулась Рида. — Просто решила выйти во двор, подышать. Только вот, не поверишь… кольцо по пути соскочило. Вроде сюда закатилось… — девушка нервно сглотнула.

Служанка и правда не поверила и с сомнением вновь попыталась рассмотреть закуток со швабрами.

— Может, тебе помочь? — Мэдди подошла ближе, и Рида тут же выставила руку вперед, останавливая сердобольную девицу.

— Право слово, не стоит тратить на меня… Ух ты! У тебя платье просто ледяное! — девица тут же отпрянула в сторону, не зная, куда деть глаза. — Ты из холодной, что ли, идешь? Странно, я думала, вы с кладовщиком в ссоре…

— Уже нет! — пискнула служанка и с пунцовым лицом умчалась дальше по коридору, пожелав удачи с поисками.

Рида посмотрела ей вслед и, убедившись, что пока никто не собирается показаться из комнат, вытянула девочку из закутка. Почти бегом они добрались до черного хода и, выйдя на улицу, тут же шмыгнули за кусты. Медленно, но верно Рида пробиралась к саду, то и дело одергивая девочку, изумленно глазеющую по сторонам и ловящую ртом прохладный ночной воздух. Лишь дойдя до заднего двора, словно отрезанного от всего мира рядами кустарников и деревьев, девушка позволила себе расслабиться и даже присела на одну из кованых скамеек, отпустив девочку бродить неподалеку.

Рида устало откинулась на спинку. Казалось, за эти десять минут она вымоталась сильнее, чем за весь день. Девочка скакала рядом, не зная за что взяться, трогала бледными ручонками молодую траву, рассматривала закрытые бутоны цветов, расстроено бурча, что они совсем не такие, как в книжке, пару раз безуспешно пыталась залезть на дерево. Глядя на это, Рида невольно улыбалась, думая, что, наконец-то, приняла не такое уж плохое решение.

— Рида, смотри! — восхищенно прошептала девочка.

Ночное небо сегодня такое чистое… Мириады далеких звезд перемигивались друг с другом, глядя с высоты на этот жестокий мир и на маленькую девочку, резвившуюся в саду. Рида ненадолго прикрыла глаза, ощущая, как ветер треплет порядком отросшие волосы и щекочет изможденное лицо. Здесь так тихо, так спокойно. Как на старом кладбище Рейнхарма. Рида бы сейчас многое отдала, чтобы вновь оказаться у разрушенных войной и временем памятников и, как много лет назад, слушать старательно выводимые Илинеей мелодии. Она даже не заметила, как задремала, убаюканная мыслями о таком спокойном прошлом. Лишь странная тишина, которой не должно быть, прервала этот сладостный сон.

На горизонте забрезжил рассвет. Девочка стояла посреди поляны и заворожено наблюдала за разгорающейся в небе розоватой полосой света. Рида улыбнулась. Потянувшись, она не спеша подошла к Аврелии и легонько похлопала ее по плечу.

— Красиво, да? — девушка заглянула в печальное лицо Рели и удивленно спросила: — Тебе не нравится?

Девочка протерла глаза.

— Нравится. Только вот… — она споткнулась, не найдя подходящих слов.

— Я поняла, — кивнула Рида.

Несколько минут Рели молча смотрела вдаль и, когда Рида взяла ее за руку, чтобы отвести назад, жалостливо заговорила:

— Мы можем еще погулять? Совсем немного… — последние слова ее прозвучали особенно мрачно, но Рида не придала этому значения — само собой, девочка не хотела возвращаться в свой подвал.

— Немного можно, — пожала плечами девушка, и они медленно двинулись вдоль розовых кустарников, с восходом начавших источать свой дивный аромат.

Еще не до конца отошедшая от своего сна Рида послушно следовала за тянущей ее по саду девочкой. Ветер шумел молодыми листочками над их головами, впереди слышалось журчание воды. Старая река, с которой когда-то начался Сильверон, за столетия сильно обмельчала, оставив свое русло практически пустым, даже в паводки наполняясь лишь наполовину. Но глубокий ручей продолжал радостно звучать по каменистому дну.

— Думаю, нам стоит вернуться, — беспокойно произнесла Рида, понимая, что они уже вышли за пределы поместья.

Девочка испуганно вздрогнула, но тут же пришла в себя и принялась хныкать:

— Но я так хочу посмотреть на речку!

— Там от речки-то одно название осталось… Ай! Ладно, только давай бегом, у прислуги скоро подъем, — проворчала Рида.

Они быстрым шагом подошли к обрывистому берегу, и девочка с любопытством глянула на бегущий по дну ручей. И правда, одно название. Какое-то время они молча созерцали заросшую травой и мелкими деревьями, некогда величественную реку, поблескивающую своими скромными водами в предрассветных лучах, а потом Рида неожиданно почувствовала, как ручки-веточки обхватили ее талию. Механически потрепав девочку по волосам, она склонила голову вниз и столкнулась с сияющими счастьем глазами, но что-то в этом взгляде тревожило Риду.

Обреченная на существование во мраке подземелья. Лишенная заботы и тепла. Девочка-ошибка… Она стояла спиной к обрыву, держа Риду за руки, и ее розовые глаза полнились слезами. Прикоснувшись к свободе, кто возжелает вернуться в клетку? Девочка сделала крошечный шаг назад, и на лице Риды отразился весь ужас понимания.

— Спасибо, — прошептала девочка. — И прости!

Глядя в необъятное, прекрасное и равнодушное небо, раскинув руки, как птица крылья, девочка летела навстречу долгожданному покою.

«Тетушка Аша, вы были правы. Этот мир прекрасен! И хочу, чтоб в мой последний миг он был именно таким. Я все решила!»

Глухой удар сокрылся шумом воды, но Рида была готова поклясться, что слышала, как хрустнули, ломаясь о камни, кости.

Сердце пропустило удар. Лицо девушки сильно побледнело, а сама она попятилась назад, словно не веря в происходящее. «Нет! Нет! Нет!» — бормотала Рида, представляя себе самые ужасные сцены расправы. Взгляд ее трусливым зайцем метался вдоль берега, выискивая хоть сколько-нибудь пологий склон. Этого не может быть! Этого просто не может быть! Цепляясь за камни и тонкие стволы деревьев, она быстро спускалась на дно русла. Лишь чудо удержало ее от истошного вопля, когда она, наконец, добралась.

Ни единого шанса.

Тело девочки тряпичной куклой лежало на острых камнях, и холодные воды уносили с собой алую кровь. Хрупкая, как фарфор, она мгновенно погибла. Лицо ее безмятежно улыбалось, а тускнеющие глаза навеки запечатлели в себе небо.

Рида упала на колени, даже не почувствовав боли. Она протянула дрожащую руку к телу девочки, что еще пару минут назад радостно вышагивала рядом, но дотронуться так и не решилась. Это конец… Все кончено! И Рели знала об этом.

Не в силах совладать с собственными конечностями Рида продолжала стоять на коленях, красными от слез глазами глядя на девочку.

— Не прощу… — сипло произнесла она. — Покойся с миром, но тебя я не прощу, — от сдерживаемых рыданий голос ее ломался. — Ни тебя, ни себя… Как можно быть такой дурой, Рида! — вскрикнула девушка, с силой ударив по воде.

Она склонилась к земле и с истерическим смехом вцепилась во влажную землю. Тело ее сотрясалось в безумном припадке, крупные слезы стекали по лицу, обезображенному страхом и полоумной широкой улыбкой. Она практически лежала на земле, уткнувшись носом в каменную крошку, и голосила раненным диким зверем.

Покойники! Они все покойники!

Все из-за нее, из-за ее глупости, из-за дурацкого мягкосердия!

Могла же отказать! Могла не идти за ней! Могла сделать то, что другие в поместье делали четырнадцать лет! Все было бы хорошо…

Содрогаясь всем телом, она едва сдержала рвотный позыв. При одном только взгляде на воду девушку начинало воротить, голова неистово раскалывалась и кружилась. Лишь сила воли не давала ей погрузиться во мрак подсознания, но и та была на исходе. Рида с трудом повернулась и легла на спину. Быть может, найдя виновницу здесь, в столь плачевном состоянии, Аврил не тронет остальных? Русло этой реки… действительно красивая могила…

Рида прикрыла глаза и через пару мгновений резко села, с силой припечатав грязной ладонью по своему лицу. Жгучая боль отрезвляла не хуже чар или колодезной воды. Девушку все еще знатно потряхивало, однако взгляд ее прояснился. Сейчас едва рассвело, у нее еще есть время! Нужно все рассказать Илинее и бежать отсюда! Украсть лошадей и мчать далеко-далеко…

Не самый надежный план, но другого нет.

Девушка поднялась на ноги и бросила беспокойный взгляд на тело. Сверху это место сокрыто зеленью, его не должны найти сразу, однако… Нет! Нельзя ее трогать! Грязь еще можно объяснить и слугам, и страже, а вот кровь — не получится.

Кое-как собравшись с силами, Рида побежала вдоль русла к тому самому пологому склону. Она стремительно вскарабкалась наверх, ободрав себе все руки, и рванула к поместью сквозь высокую траву и кусты. Тропа, что привела ее к злополучному обрыву, будто растворилась в воздухе, но едва ли это могло остановить девушку, подгоняемую ледяным кнутом страха. Рида все бежала и бежала. Однако поместье так и осталось недостигаемым миражом вдали. Спустя некоторое время заметив, что пейзаж и не собирается меняться, девушка замедлилась. Внимательно глядя на яркую черепичную крышу особняка, она шла четко вперед и, хотя деревья мелькали по бокам, совсем не продвигалась, будто дорога под ногами прокручивалась на колесиках. И в это мгновение Рида опустила взгляд к земле.

Едва не закричав, она отклонилась назад, но, соступив с одного черного марева, тут же оказалась объята другим. Множество теней со всех сторон подступали к брыкающейся девушке, пока черная пелена совсем не перекрыла утренний свет. Все остальное девушка помнила крайне смутно.

В какой-то момент тени ненадолго отступили, и в этом крошечном расплывчатом просвете ей удалось разглядеть кабинет Аврила. Силуэт мужчины высился над ней и молча наблюдал какие-то считанные секунды, после чего лицо девушки опалило пощечиной, да так, что голова безвольно качнулась в сторону, а во рту почувствовался явственный привкус крови. Сознание Риды вновь начало покидать ее.

— Бросьте ее вниз! Я позже с ней разберусь… — раздалось где-то на грани слышимости.

Тьма накрыла девушку. Абсолютная. Беспроглядная. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Она тисками сжимала и точно выворачивала тело девушки наизнанку. Боль. Страх. Ее будто похоронили живьем…

Она не помнила, когда все прекратилось. Но в тот момент, словно сквозь толщу воды, послышался женский голос:

— Смотри, дорогой! У нас гости! Ха! Ха-ха-ха! Ну же, дорогой, ты не рад? Ведь это, кажется, кто-то из твоих друзей!

***

Аврил сегодня решил побыть отвратительно ранней пташкой, а потому подъема немногим позже рассвета удостоилась и Илинея. Когда колдунья мирно досыпала в постели, в дверь комнаты неистово забарабанили, будто бы за визитером кто-то гнался. Встревожено подскочив с кровати и махнув Хисе рукой, чтобы тот продолжал спать, она с недовольным видом накинула поверх сорочки матине, надеясь хоть как-то прикрыть свой неподобающий вид его длинным подолом, и выглянула в коридор.

Снаружи, то и дело нервозно оглядываясь, стоял управляющий. Мужчина средних лет был явно не в себе. Он мелко подрагивал то ли от страха, то ли от холода, стоя совершенно не собрано, практически неглиже. Очевидно, нечто застало мужчину врасплох. Едва Илинея показалась в дверях, как он бесцеремонно схватил ее за руку и чуть ли не закричал:

— Спасайте, сиера! Вся надежда на вас!

Огорошенная столь странной просьбой колдунья лишь выдернула свою ладонь из его рук, продолжая смотреть на него, как на снег в разгаре лета — с непониманием и заметным недовольством. Увидев замешательство на ее лице, управляющий тут же поторопился все прояснить:

— Саро… буянить изволит! Кричит, вещами кидается да слуг побивает! Бедняжка Мэдди из его кабинета ни жива ни мертва выбралась и слова выдавить не может!

— Вы узнавали, в чем дело? — осторожно спросила Илинея: подписываться на встречу с «буянящим саро» не хотелось совершенно.

— Да как узнать-то, сиера? — развел он руками. — Кто ж добровольно к нему сейчас пойдет? Еще, того гляди, прибьет!

Лицо Илинеи помрачнело.

— А я, по-вашему, к нему под горячую руку чуть ли не бежать должна? Или, что же вы думаете, всех слуг он побивает, а меня по головке погладит? — ядовито, с трудом сдерживая нахлынувшую злость, произнесла колдунья.

— Но… Но, сиера, он прислушается к вам! Вы же его… — мужчина на пару мгновений замялся, после чего выпалил: — Ассистентка!

В этот момент припомнив рассказанный Ридой слушок про нее и Аврила, Илинея тут же скривилась, напрочь забыв держать лицо.

— Прошу простить меня за грубость, но мой рабочий день еще не начался, — медленно и сдержанно сказала Илинея, — а иных предписаний от саро я не получала. За сим позвольте откланяться, — и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь.

Однако не учла она степени отчаяния управляющего и его нежелание разбираться с ужасающими последствиями дурного настроя их господина. Прямой отказ его нисколечко не волновал — он продолжал, как кот бездомный, скрестись под дверью и горланить. В конце концов, и безграничного терпения колдуньи не хватило. Совсем неподобающе для благовоспитанной девицы рявкнув на управляющего, Илинея стала поспешно приводить себя в порядок и чуть меньше чем через час с серьезным видом уже стояла у лестницы на второй этаж.

Вопреки увещеваниям управляющего, наверху было совершенно тихо, ни грохота, ни криков, лишь легкий поток магии сочился на первый этаж. Успокаивающие чары. Последний раз колдунья сталкивалась с ними еще будучи студенткой.

Что же такого страшного могло произойти, коль даже бесстрастный Аврил, не допускающий и мысли о потере самоконтроля, вдруг стал нуждаться в подобных заклятиях? Колдунья поднялась на несколько ступеней и замерла, призадумавшись: раз он угомонился, так ли нужно ее присутствие? Формально, у нее есть еще пара часов свободного времени, которые лучше было бы потрать на себя, а не на дополнительную работу. К тому же, если прислуга решит, что именно она успокоила колдуна… Будут потом к ней каждый раз бегать! Да и как бы злосчастные слухи после этого еще хуже не стали! Однако смысла в ее рассуждениях было совсем немного — пока она мялась на лестнице, Аврил, тревожно почивающий на софе с початой бутылкой вина в руках, заметил ее присутствие.

— Не ожидал вас так рано, дорогая моя, — доброжелательная улыбка привычно легла на его лицо, но в этот раз, будучи очевидно вымученной, не вызывала ничего, кроме презрительной жалости. — Прошу вас, проходите, не стесняйтесь! Надеюсь, вы простите старого мага за неподобающий вид.

Сдержанно поприветствовав Аврила, внутренне воя, как стая горных врахов, Илинея поднялась на этаж. Находиться с Аврилом наедине колдунья не любила и в обычное время — то интуиция, то ли общая неприязнь к торгашам-Венделия ее наизнанку выворачивала рядом с этим мужчиной и кричала: «Бей или беги!». Но отказывать сейчас, когда она пришла сама, было бы просто неприлично! Напряженная, как сжатая пружина, Илинея опустилась в кресло и отвела взгляд в сторону, словно не замечая плачевного состояния колдуна.

— Я… — Илинея замялась, подбирая слова. Хоть управляющий ей изрядно надоел этим утром, пожалуй, не стоит подставлять его, ссылаясь на жалобы прислуги. — Я слышала, вы сегодня в дурном настроении. Что-то случилось?

— Трагедия, — севшим голосом ответил колдун. — Ужасная, ужасная трагедия! — он, не стесняясь, отхлебнул вино из бутылки. Илинея посмотрела на него испытывающим взглядом, и, не дождавшись иной реакции, Аврил продолжил: — Сегодня утром малышка Рели скончалась.

Сначала вздрогнув и едва не потянувшись к колдуну в утешительном жесте, Илинея тут же себя одернула. С чего бы вдруг Аврил так убивался из-за гибели девочки? Хоть в своем окружении он называл ее младшей сестрой, никаких братских чувств к ней не испытывал. Это всего лишь результат эксперимента, да к тому же не первый.

«Вам не кажется, что лить по девочке слезы для колдуна, который ставил над ней отнюдь не безопасные опыты, настоящее лицемерие?» — подумала Илинея, но вслух лишь спросила:

— Как это произошло?

— Я не хочу об этом говорить, — патетически выдохнул Аврил, драматично склонившись вперед и прикрыв ладонью глаза.

Будь на его месте кто-то иной, Илинея бы уже давно поддалась порыву и принялась бы за сострадательные речи. Но перед ней с переигранными муками и душевными терзаниями сидел именно Аврил, и его нежелание вдаваться в детали заставляло не сочувственно похлопать по плечу, а сомнительно прищуриться. Уж не причастен ли он сам к столь оплакиваемой им трагедии?

Пока колдунья предавалась своим нелегким думам, Аврил продолжил:

— Ваше сердце юно и наивно, преисполнено любовью ко всему живому, но, я надеюсь, ваш ученый дух сможет понять меня, — качнул он головой, и темные волосы скрыли его лицо. — Погибла не просто девочка, — колдунья стиснула зубы, почувствовав укол злости, — пропал труд всей моей жизни! Десятки и десятки лет кропотливой работы!

— Прошу простить меня за прямоту, но, насколько мне известно, до Аврелии было еще минимум пятеро…

— И все они были провальными. Погибали еще на стадии клеток, зародышей, эмбрионов! — колдун подскочил с софы и глубоко вдохнул — заклинание переставало справляться со вспышками гнева. — Все они были не более, чем ступенями на пути к цели! — исполненным пафоса голосом рассказывал он, активно жестикулируя и иногда поглядывая на собеседницу. — Аврелия же выжила! Она росла и развивалась. Она могла стать всем, но стала лишь разбитым бездыханным телом! — он взмахнул руками и замер, тяжело дыша. — Четырнадцать лет страданий лишь за тем, чтобы стать очередной ступенью. Четырнадцать лет в никуда. Сколько еще раз мне нужно начинать заново? Сколько еще жизней отберет этот проект?!

— Так, может, хватит скармливать ему чужие жизни? — поднялась Илинея, с вызовом глядя на Аврила. — Что вам мешает оставить этот проект?!

Колдун посмотрел на нее, как на невиданное нечто. Он резко склонил голову, и тишину разрезал низки гортанный смех.

— Бросить все? Когда уже столько сделано? Ты с ума сошла?! — крикнул он. — Я уже и не помню себя вне проекта. Он вся моя жизнь, буквально! Мне просто нельзя отступаться, — он покачнулся и шагнул назад. — Знаете, Илинея, — голос его вдруг выровнялся, а вместе с голосом выпрямился и он сам, зашагав в глубь второго этажа, вдоль обширной галереи, увешанной портретами чародеев, внешне совсем не похожих на Аврила, — все это длилось невыносимо долго, с тех самых времен, когда я и сам едва окончил обучение. Но сколько бы я ни старался, должных результатов не было. Для их взращивания мне, в первую очередь, не хватало одного. Времени, — они прошли в залитое светом помещение со столиком и парой кресел, смотрящих в огромное панорамное окно. — И тогда… мне отдали его те, кто звал себя моей семьей, — грустно усмехнулся он. — Не все, конечно, были добровольцами, — пробурчал он себе под нос. Илинея же, хоть и услышала его, внутренне напрягшись, перебивать не стала. — Понимаете, дорогая моя, слишком много жизней было отдано за результат этого… эксперимента. У меня попросту нет морального права отказаться.

— И все равно я не понимаю, — исподлобья смотрела на него колдунья. Аврил слегка повернул к ней голову и вопросительно кивнул. — Зачем нужно было все это начинать? Что вам это даст?!

— Ответы, — снисходительно улыбнулся он и подошел к окну, — это даст мне ответы. Все остальное — побочно. Не то, чтобы неважно, просто второстепенно, — он жестом подозвал девушку ближе. — Скажите, Илинея, вы когда-нибудь задумывались, почему наше общество, наш мир устроены именно так? Почему одни при рождении получают поистине космическую мощь, власть над самой материей, а другим же достается лишь физическое преимущество? Почему мы, рождаясь и проживая жизнь в одних и тех же условиях, столь сильно отличаемся друг от друга?

— По тем же причинам, полагаю, что и кошка отличается от собаки, а дерево от куста. Мы просто разных видов, а потому по-разному приспосабливаемся к одним и тем же условиям, — тихо ответила Илинея, стоя чуть позади и опасливо глядя на колдуна.

— Как и всегда, в ваших словах есть зерно истины, но, чтобы понять, что это лишь зернышко, вам не хватает некоего знания, — он сложил руки за спиной и несколько самодовольно повернулся к Илинее: — Закономерность эта существует тысячелетия, а наши виды стали разными лишь относительно недавно, — глаза девушки широко распахнулись, но более ничто не выдавало ее удивления. — Лишь эпоха Первого совета провела эту четкую границу между людьми и магами…

— По всему миру? Не городите ерунду! — возмутилась колдунья.

Колдун рассмеялся.

— А мне казалось, вы будете рады, узнав, что со своей дражайшей подругой даже ближе, чем думали! — он утер несуществующую слезу. — Страны не всегда были столь широко открыты друг другу, дорогая моя, — сокрушенно склонил он голову. — Но даже сквозь занавес, коим оградилась Таврия прошлого, кое-что да просачивалось наружу. Во многих странах уже веками шли процессы разделения, в конце концов, все мы склонны прибиваться к себе подобным. Примеры Таврии да соседней Империи лишь захлопнули колодки на наших менее одаренных сородичах. А так, кто знает, быть может, где-то далеко, куда не добрались ни корабли, ни дирижабли, есть еще народы, чья гордыня не разделила их на вечно воюющие лагеря! — голос мужчины дрогнул. — Это, — колдун резко отвернулся к окну, но Илинея совершенно явно увидела, как влагой заблестели его глаза, — было ужасно, — тихо пробормотал он.

— Вы говорите так…

— Будто был там? — слабо улыбнулся он. — Знаете, дорогая, я прочувствовал все тонкости проведения тех границ на собственной шкуре, — Илинея, не веря собственным ушам, подошла на пару шагов ближе. — Когда я был совсем ребенком, меня забрали из семьи и любезно передали на воспитание в семью чародеев, промышлявших торговлей всякими мелочами. Я совсем не понимал, почему так вышло. Да, моя матушка погибла во время родов, но моя семья хорошо заботилась обо мне и, казалось, не было ни одной причины отдавать меня в приют или другую семью. Лишь спустя годы я узнал, в чем дело. Я колдун, но, в отличие от вас, рожден человеческой женщиной.

— Вам стоит отказаться от вина, оно не лучшим образом сказывается на вашем рассудке! — фыркнула Илинея, от возмущения позабыв о приличиях. — Всем известно, что у людей и магов не может быть общего жизнеспособного потомства!

— А я не говорил, что мой отец был магом, — мягко улыбнулся Аврил.

— Но тогда это уже совсем какая-то чушь!

— Я понимаю ваши чувства, — он убрал от лица темные пряди. — Тогда я считал так же, а потому с особым рвением взялся за изучение. В то время у меня было не так много возможностей: только старые книги, пронесенные под покровом темноты, и наблюдение. Ха-ха-ха… Я даже подрядился работать в родильном доме. Кошмарное место, но именно оно дало мне часть ответов, — колдун вновь приложился к бутылке и какое-то время мрачно смотрел вдаль. — Моя приемная семья не солгала — люди способны порождать колдунов, вот только с родителями их не оставляли. К эпохе Первого совета люди и маги уже сильно отличались друг от друга, и для человеческой женщины выносить и родить одаренного магическими силами ребенка было невероятно тяжело. Чем сильнее был ребенок, тем меньше шансов оставалось у матери. Это явление уже не было столь частым, но существовало, и Мэтримониум прилагал все силы, чтобы скрыть это.

— Чтобы установить тиранию, — нервно сглотнув, кивнула Илинея.

В услышанное верилось с трудом. Все это звучало, как абсолютно немыслимый бред, бесстыже уничтожающий то, что колдунья знала о мире. И в то же время, было вполне в духе Первого совета, да и с лихвой объясняло многие пробелы.

— Именно так, — одобрительно посмотрел на нее Аврил и продолжил: — Большинство женщин попросту гибли, а детей отдавали в приюты или семьи, родне рассказывая, что ребенок не выжил. То же самое говорили и женщинам, которым не повезло отправиться в забвение, только врачи еще любезно приправляли все это обвинениями, чтобы сломленные матери боялись даже рот открыть лишний раз.

— Звучит ужасно, — сдавленно сказала Илинея и с отвращением к себе поняла, что проникается словами колдуна.

Несмотря на типичные для Аврила улыбочки и ужимки, почему-то казалось, что он вовсе не выдумывает, что это его личная трагедия, тревожащая его куда больше загубленного эксперимента.

— Поверьте, выглядело это еще хуже, — он прикрыл глаза и глубоко вдохнул.

В воздухе вновь почувствовалось напряжение энергии, сплетающейся в успокаивающее заклятие.

— Однако ответ на мой главный вопрос я получил с рассветом генетики. Для наших предшественников наличие магии, все равно что цвет волос или глаз — абсолютная случайность, ведь в каждой семье были и чародеи, и люди, понимаете, дорогая моя? Чтобы увеличить вероятность рождения чародея, маги стали сходиться с магами и, в конце концов, отделились от людей, — он воодушевленно рассказывал этого, горящими от восторга глазами глядя на собеседницу. — Я вижу сомнение в ваших чертах, но позвольте мне сказать и еще кое-что: отголоски тех времен по-прежнему встречаются. Возьмите хоть тех же ищеек! Открыто этого никто не признает, но ведь фактически это люди, рожденные магами, хотя длительное скрещивание между собой уже не позволяет нашему виду полностью отказаться от энергетических центров. Лишь подавить их.

В галерее повисло молчание. Довольный произведенным эффектом Аврил с улыбкой смотрел на сад и потягивал вино, пока Илинея судорожно выискивала несостыковки в его речах. Через какое-то время сдавшись, она судорожно выдохнула:

— Если это правда, то она способна перевернуть весь миропорядок!

— Это правда, готов поклясться честью Лоусе Венделия, моей покойной матушки, — он развернулся к девушке лицом и подошел к ней почти вплотную, но Илинея тут же машинально отступила. — Вот только научной общественности клятв недостаточно. То, что я вам рассказал, я узнал еще до того как возглавил род и примерил на него свою фамилию. Все остальное время ушло на создание неопровержимого доказательства.

— Живая особь, — понятливо кивнула Илинея.

— Все же я в вас не ошибся, вы, действительно, довольно умны, — он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и девушка сей же миг испуганно отшатнулась, однако колдун не придал этому никакого значения. — Впрочем, это было ясно уже и по вашему исследованию, — девушка вопросительно приподняла брови. — Я про ваш доклад об эффекте «зеркала». Знаете, если бы вы только решились проверить свою теорию, копнули чуть глубже, то вышли бы на те же вопросы, которыми я задавался в юности. А вслед за вопросами появились бы и выводы.

— Я так понимаю, вы все же решились на этот опыт, — стараясь не выдавать своего интереса, отметила колдунья.

Однако Аврил лишь загадочно улыбнулся и вновь приблизился к колдунье. Та отступила, чувствуя, как спиной уперлась в угол.

— И почему мне кажется, что с новыми знаниями вы меня живьем не отпустите? — мельком оглянувшись назад, спросила колдунья.

Аврил медленно приближался, как хищник, загнавший добычу, и с каждым его шагом панические колокола все громче били в голове Илинеи. Взгляд судорожно бегал по пространству, выискивая пути отступления, но кирпичная кладка за спиной уверенно твердила, что бежать некуда. Аврил неловко рассмеялся.

— Почему же вы сделали именно такой вывод, дорогая моя? — он остановился всего в шаге от нее. — Я просто хочу, чтобы вы доверяли мне, а не прятались по углам, как напуганный зверек, — покровительственно улыбался колдун. В это мгновение Илинея вновь почувствовала тонкие нити успокаивающих чар, но теперь они были направлены на нее. — Вы лишь отрабатываете долг, но я желаю предложить вам больше. Вы умная женщина с огромным потенциалом, неужели, вам так хочется прожечь его в этой провинциальной академии? Останьтесь со мной, Илинея, помогите мне восстановить то, что было столь бесцеремонно уничтожено! Проект «Аврелия 7.0» ждет новую управляющую! Соглашайтесь, дорогая моя, — он навис над ней, подобно грозовой туче, и уже никакие чары не были способны удерживать накатывающий на Илинею животный страх. — Мы перевернем весь мир! — восторженно произнес Аврил и мягко провел сухой ладонью по лицу девушки, слегка приподняв его за подбородок. — Давайте творить чудеса вместе!..

Монолог мужчины резко прервался. Широко распахнутыми глазами он с непониманием смотрел в обезумевшее от ужаса лицо колдуньи. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови, и, прежде, чем алые капли успели попасть на темное платье, девушка рефлекторно оттолкнула Аврила в сторону. Раздался глухой удар. Призрачные клинки усеивали тело мужчины множеством игл. Почти не соображая от острой боли, он хрипел, открывая рот, подобно рыбе, конечности его содрогались в конвульсиях. Он отчаянно пытался встать, но малейшее движение лишь усугубляло положение. Чуть ли не скуля побитой псиной, он слегка приподнялся, упершись в пол дрожащими руками, и, вопрошая, посмотрел на Илинею прежде, чем сознание покинуло его и он вновь рухнул на пол.

Колдунью мелко трясло, в голове словно все затянуло туманом. Лишь когда иллюзорные клинки истаяли, девушка пришла в себя, постепенно осознавая весь ужас произошедшего. Пискнув, Илинея тут же зажала рот руками и пошатнулась, чудом удержавшись на ногах. Глубокий вдох. Выдох. Колдунья по широкой дуге обошла кровоточащее тело, старательно отводя от него взгляд. Не время для паники! Нужно действовать! Собрав волю в кулак, Илинея подошла к Аврилу и стала рыскать по карманам, пока не вытащила на свет связку ключей. Глупо будет, если какая закрытая дверь помещает им сбежать! Она оттащила тело с прохода и тут же резко отдернула руки, когда густая тень в углу вдруг поглотила его.

Пусть так! Что бы это ни было, оно отлично заменило собой иллюзию, энергия которой могла бы указать на Илинею!

Девушка окинула себя критическим взглядом и, придав лицу благородное спокойствие, быстрым шагом покинула второй этаж. Без приглашения сюда никто не сунется, но все же стоит намекнуть прислуге, что Аврил по-прежнему не в настроении. Благо, в дополнительных пояснениях никто не нуждался. После утреннего происшествия народ и без того стремился заниматься исключительно своими делами и господину на глаза не попадаться, а заслышав, что буйство его еще не окончилось, все и вовсе скрылись из коридоров и залов.

Особняк будто вымер в одно мгновение. Превосходно!

Илинея почти бегом спустилась на цокольный этаж и пулей залетела в комнату, разбудив Хису.

— Ты уже проснулся? Замечательно! Мы сегодня уходим отсюда, — тараторила она, пока Хиса сонно протирал глаза. — Ну же! Поднимайся! — мальчик неохотно спустил ноги на холодный пол. — Я схожу за Ридой, а ты собирай вещи. Скидывай в сумки все, что найдешь. Справишься? — мальчик серьезно кивнул. — Хорошо. Когда закончишь, жди здесь. У меня есть ключи, так что никому не открывай!

Хиса кивнул еще раз, и колдунья тут же выскочила за дверь.

***

Рида очнулась, лежа на холодном кафельном полу, однако памятуя о незнакомом голосе поблизости, виду не подавала. Некто находился совсем неподалеку и пристально смотрел на девушку глазами, которые, казалось, невозможно обмануть. Бесцеремонный взгляд блуждал по ее телу, с интересом изучая каждую точку, и будто бы забирался под самую кожу.

— И этот дрожащий крольчонок скинул тебя с пьедестала в это пекло? Хм-хм-хм! — тихо смеялся женский голос где-то совсем рядом. — Ты всегда был таким наивным, Реюшка, таким правильным…

Тонкие пальцы коснулись ее растрепанных волос, перебирая сальные прядки одну за другой, пока женщина мурчала себе под нос старую колыбельную. Чуть поодаль раздалось нечленораздельное мычание.

— Потерпи совсем немного, скоро дядя-врач придет… — пропела женщина, и мычание резко прекратилось.

Довольная произведенным эффектом, женщина весьма чувствительно дернула Риду за прядку, за что тут же схлопотала по руке от разъяренно сверкающей глазами девушки. Женщина обиженно отдернула руку. Фыркнув, она поднялась на ноги и одарила Риду надменным взглядом, ни капли не соответствующим ее внешнему виду. Женщина, что сейчас смотрела на нее сверху вниз, была похожа на изможденную голодом и тяжким трудом нищенку, нацепившую на себя потасканное господское платье. Впалые щеки делали некогда выразительные скулы такими острыми, что казалось, о них можно порезаться! Под поблекшими черными глазами пролегли тени, а само лицо казалось серым и безжизненным, будто женщину то и дело травили чем-то. Волосы, грязные и спутанные, мочалкой свисали на затылке после тщетных попыток привести их в порядок. И в довершение всего — запах. В палате имелся небольшой закуток для гигиенических нужд, но этого явно не доставало.

— Так и будешь по полу валяться? — раздраженно бросила женщина, как ни в чем не бывало разглядывая свои изувеченные пальцы.

С трудом окинув взглядом палату, Рида лишь мысленно хмыкнула — здесь было лишь одно спальное место, и то за решеткой! Так что самой женщине, вероятнее всего тоже приходилось ютиться на полу.

— Пожалуй, да, полежу еще пару минут, — прохрипела Рида, внутренне содрогаясь от собственного голоса — таким она не слышала его почти полгода. — Уж простите! Болит все ужасно, будто палками избили.

— Понимаю, — кивнула женщина, голос ее звучал почти сочувственно, хотя в нем продолжали сквозить неприязненные нотки. — Я видела, как они тебя швырнули сюда.

— Тени? — простонала Рида, пытаясь сесть.

Голова безумно раскалывалась, а тело на всякое движение отзывалось болью в каждой своей клеточке. И будто этого мало! Рука, на которой покоилась ее головушка, затекла и спешила поведать об этом владелице не самым гуманным способом!

— Они самые, — презрительно поморщилась женщина. — Дохлая родня Аврила не слишком-то учтива! Лучше бы он и дальше держал их при себе! Помню, как они моего Реймонда сюда тащили, — женщина бросила скорбный взор на существо, застывшее на кушетке, — аж сердце разрывается! Все стены им пересчитали!

Рида медленно кивнула, поддерживая праведный гнев незнакомки, а потом до нее дошел смысл ее последних слов. С широко распахнутыми глазами она вскинула голову и взглядом вперилась в существо, с которым нежно ворковала женщина. Мысль, которая посетила ее, была столь странной и жуткой, что Рида даже забыла о болях, прошивающих ее тело. Забыв о воспитании, она дрожащим пальцем ткнула в клетку:

— Подожди! Подожди! Это… Это, что, Реймонд? Реймонд Маэур?! — ошарашено произнесла Рида, с ужасом рассматривая сутулую осунувшуюся фигуру, бледный скелет, обтянутый синюшной кожей без единого просвета интеллекта на лице. — Я думала, его казнили.

— Думаю, мой дорогой супруг и сам предпочел бы сесть на электрический стул, — прошелестел голос женщины за спиной Риды, и девушка тут же шарахнулась в сторону.

— Супруг? — она с сомнением посмотрела на женщину, плавно обходящую ее по кругу. — Если Реймонд — твой муж, то, получается, ты — Кристин?

— Какая умная зверушка! — захлопала в ладони колдунья. — Ты много знаешь, да? Потому-то ты и здесь! Эта наглая свинья не любит тех, кто знает слишком много! Он боится нас! Он боится, что наши слова станут топором, который его зарубит! — она истерически засмеялась, но, заметив, что Рида не следует ее примеру, резко остановилась и попыталась вцепиться в плечи девушки, тут же увернувшейся от захвата: — Ты мне не веришь, крольчонок?

— Верю? Да, верю, — подняла руки в примирительном жесте Рида.

Гортанный клекот вырвался из груди Кристин, постепенно перерастая в довольный смех:

— Хорошо. Хорошо! Какая послушная девочка! — женщина положила руку на ее макушку и растрепала волосы. Сморщившись, Рида все же решила потерпеть странную прихоть — ведьма явно не в себе и не стоит ее злить. Кристин же расценила это несколько иначе, радуясь очередному акту повиновения: — Если бы только все люди были такими шелковыми, как ты!

— Скажите… сиера, как давно вы здесь находитесь? — терпеливо спросила Рида.

— М? Не знаю, — она склонила голову на бок. — Может быть, день, а может, и неделю. Пару часов или лет. Я не знаю. В этой клетке нет ни часов, ни календарей, а когда этот драный врах Фенс приходит со своими иголками, следить за временем становится и вовсе невыносимо тяжело.

— А он? — дергано кивнула Рида в сторону Реймонда, пока смирно сидящего на кушетке за решеткой, отделяющей его от остальной палаты.

— А какое крольчонку дело, как хищник оказался в клетке? — презрительно усмехнулась женщина. — Разве, не этого вы хотели? — тонкие пальцы, все это время перебиравшие жесткие прядки, резко сжались, чуть не выдергивая волосы с макушки Риды, однако девушка лишь слегка вздрогнула от неожиданности. — Или тебя замучила совесть? Хочешь убедиться, что его страдания не твоих рук дело? Впрочем, откуда у животного взяться совести?

Рида медленно потянула голову в сторону, надеясь, что ее волосы достаточно короткие, чтобы выскользнуть из ведьминой хватки. Заметив эту жалкую манипуляцию, Кристин разжала пальцы в момент, когда натяжение стало особенно сильным, и Рида резко отшатнулась назад, чудом не ударившись головой о металлическую дверь. Тяжело дыша, девушка склонилась вперед, но с ведьмы взгляд не сводила.

— Все в поместье упоминают вас, как главную помощницу Аврила, его правую руку. Не делайте вид, что непричастны к состоянию своего мужа.

Лицо женщины побагровело от нахлынувшей на нее ярости. Она занесла руку для удара. Еще чувствуя жжение от пощечины Аврила, Рида рефлекторно вжала голову в плечи и зажмурилась. Однако ни через секунду, ни через пять боль не спешила опалять припухшее лицо, и девушка опасливо открыла глаза, медленно выпрямляясь. Кристин стояла перед ней с поднятой дрожащей от напряжения рукой, на лице поблескивали влажные дорожки. Похоже, слова Риды задели ее за живое.

Неизвестно, сколько бы женщина продолжала бороться с обуревающими ее противоречивыми чувствами, если бы из клетки вновь не раздалось мычание. Словно очнувшись ото сна, Кристин вздрогнула и перевела невидящий взгляд на упавшее на кушетке тело, сразу же бросившись к нему. Сквозь прутья решетки она протянула к нему руки и осторожно погладила по облысевшей макушке.

— Мой бедный, бедный Рей! — тихо запричитала она, моментально потеряв к новоявленной соседке всякий интерес.

Лишнего интереса и сама Рида решила не проявлять. Пусть лучше эти безумцы занимаются друг другом! И чем только Аврил их пичкает?!

Рида медленно подошла к двери, краем глаза наблюдая за Кристин. В неверном свете фонарей она внимательно осматривала шероховатую поверхность с облупившейся краской. Кое-где виднелись запекшиеся полосы крови, которую Рида сначала приняла за обычную ржавчину. Девушка мельком глянула на пальцы Кристин. Сломанные и даже содранные ногти, покрасневшие рубцы. С этой стороны на двери ни замков, ни петель, ни ручки. Изнутри не выбраться даже с магией и инструментами. Все, что оставалось теряющей рассудок женщине, это скрестись о безжизненный металл, моля о пощаде, и надеяться на чужое милосердие. Что сказать, хороша благодарность за службу! Лучше б уж прибил на месте!

В сознание Риды на мгновение закралась предательская мысль, что через какое-то время она засядет завывать вместе с ведьмой… «Надеюсь, Иля с мамой следом сюда же не полетят!» Рида нервно сглотнула, но тут же тряхнула головой, приводя себя в чувства. В отличие от Риды, они нужны ему, а значит, пока им ничего не грозит. Сейчас Риде нужно позаботиться о себе, пока о ней не решил позаботиться саро Венделия!

Все еще следя за Кристин, баюкающей через решетку своего мужа, Рида цепко осматривала небольшое помещение, и с каждой секундой взгляд ее становился мрачнее. В палате не было практически ничего, лишь кушетка, прибитая к полу. За пределами же клетки не имелось даже стульев. Единственное, что вначале ложно обрадовало девушку, это вентиляция, однако на поверку та не только оказалось слишком мала, но, похоже, и вентиляцией-то не была. Из-за тонких реек чувствовался запах каких-то трав. Что-то похожее она чувствовала, когда пару раз выныривала из забытья. Дурман. По крайней мере, понятно, почему Фенса тут еще не задрали насмерть! Впрочем, Риде от этих деталей легче не становилось.

Изнутри дверь не открыть, напасть на редких визитеров и прорваться не получится, а других идей попросту нет. Девушка сползла спиной по стене. Осталось лишь надеяться на помощь из вне.

— Посмотри, Рей, — голос Кристин, давно превратившийся в монотонное ворчание, зазвучал громче, — эта зверушка нас совсем за дураков держит! Будто бы мы сидели здесь, если бы отсюда можно было выбраться! — презрительно фыркнула она, однако Рида даже не стала смотреть в ее сторону. — Наглая зверушка… — она вновь повернулась лицом к Реймонду. — Ох, Рей, что же эти глупые, глупые девки сделали с тобой!

— Он здесь не нашими стараниями, — Кристин хищно сощурилась, — но, даже если б и так, он это полностью заслужил!

Женщина зловеще усмехнулась, заставляя Риду рефлекторно повернуться к ней.

— Не-ет, он не заслужил, — протянула она, с особой ненавистью смотря Риде в глаза. — Он всегда был таким наивным, таким правильным…

— Расскажите это погибшим в Рейнхарме! — раздосадовано рыкнула девушка, вызвав лишь полную отвращения ухмылку. — Ваш «правильный и наивный» взорвал дирижабль с несколькими десятками пассажиров!

— По-де-лом! — продолжая улыбаться, склонила голову набок Кристин.

Лицо Риды исказилось от ужаса. Одно слово, и перед ней уже сидела не просто сомнительная личность с помутившимся рассудком, а хладнокровное чудовище, способное совершенно осознано и с удовольствием причинить вред, спокойно принимающее и оправдывающее вопиющее зверство.

— Вы же знаете, что там были не только люди, но и маги? — с подозрением спросила Рида. В ее голове настойчиво появлялся образ тех странных бумаг, сокрытых вторым дном.

— Нынешние поколения магов слабы и трусливы, — голос женщины сочился довольством и чувством собственного превосходства. — Упиваясь величием предков, они позволили опустить себя на одну ступень с животными вроде вас! Они не заслуживают снисхождения, — брезгливо припечатала ведьма. — А люди… Место животного в клетке!

— Но… — сглатывая подступивший к горлу нервный комок, с трудом выдавила из себя Рида, — там же был ваш отец.

— Я знаю, — совершенно спокойно отозвалась Кристин.

— Ваш муж убил вашего отца, и вам все равно? — говорить подобное было столь странно, что собственный голос показался девушке чужим.

— Мой папенька погиб бы в том рейсе, даже если б не пытался пронести с собой артефакт, — пренебрежительным тоном ответила Кристин. — Ох, я уверена, Реюшка был в ужасе, когда узнал про этот проклятый дирижабль! Он так хотел исцелиться, стать нормальным! И Аврил обещал ему помочь…

— Мне показалось, что они друг друга терпеть не могут, — подозрительно сощурилась Рида.

Едва ли Кристин сейчас была способна намеренно лгать ей. К тому же долгое время наедине с собой, похоже, сделали ее невероятно разговорчивой. Казалось, что она все очень долго обдумывала, пыталась оправдать свои действия, и сейчас ей не терпелось поделиться.

— Так много знаешь, но не в состоянии сложить два и два? — яд сочился из каждого ее слова. — Реймонд — ищейка, таких охотно берут в полицию, но продвинуться по службе им сложнее. Но Рей умудрился стать министром, и значит это только одно, — она с почти родительской гордостью посмотрела на задремавшего мужчину, — он был очень хорош. И делишки Аврила быстро всплыли. Тогда Аврил наобещал ему с три короба, лишь бы его лавочку не прикрыли. Мой муж годами закрывал глаза на то, что творилось в каналах только затем, что результаты исследований должны были помочь и ему.

— Значит, артефакт оказался на том же рейсе случайно и лишь усилил взрыв, — бормотала себе под нос Рида, пытаясь выцепить из откровений Кристин то немногое, что ее действительно интересовало.

Девушка сидела на полу под пристальным взором ведьмы и отчаянно пыталась собрать кусочки мозаики, резко разлетевшейся вдребезги. Все это было так давно, что детали картинки с трудом всплывали в ее памяти, и нюансы, озвученные женщиной, задачу не облегчали. Реймонд самолично признался в подрыве станции, но, если верить Кристин, он лишь пытался провезти исцеляющий артефакт для себя или Аврила. Но по чьему приказу была заложена взрывчатка в машинном отделении? Зачем это было сделано? Почему на приказе о закрытии расследования стоит подпись Реймонда, и для чего ему оговаривать себя?

— Ха-аха-ха-ха-ха! — вдруг расхохоталась Кристин. — Что с твоим лицом, зверушка? Услышала что-то слишком сложное для твоих крошечных мозгов?

Рида бросила на Кристин гневный взгляд, и в этот момент в ее голове что-то щелкнуло. Увидев те бумаги, Рида поспешила спихнуть все на поиски компромата против Реймонда. Но они с Аврилом сотрудничали. Лезть в это мутное дельце ради пары дополнительных аргументов на случай, если Реймонд решит предать его, не имеет смысла. «Правильный» полицейский и без того был нечист на руку, и Аврил должен был это знать. Так почему же Кристин так много знает про событие в Рейнхарме? Даже если отбросить предыдущие рассуждения, поиск компромата был бы лишь сотой частью всех заданий от Аврила, который бы она, скорее всего, сбросила на агентов. Единственный вариант, при котором она обязана знать все детали, все перемещения…

— Ты приказала взорвать дирижабль, — Рида подняла на ведьму ошарашенный взгляд.

Колдунья на мгновение замерла, но следом тут же разразилась смехом.

— Ты… Ты сейчас серьезно?! Это же очевидно! — продолжала надрываться Кристин. — Ты живешь в одной комнате с прямыми доказательствами, но додумалась до этого только сейчас?! Похоже, я переоценила твои умственные способности! А я-то все думаю: чего эта обезьянка пристала к Рею? Подумать только! Все это время ты действительно считала его виновным, — она смеялась и смеялась, сгибаясь пополам и вытирая выступившие слезы, но Рида молча наблюдала за ее истерикой, которая прекратилась так же неожиданно, как и началась. — Он вовсе не способен на убийство гражданских, — Рида мысленно фыркнула, машинально потирая бок, некогда простреленный по приказу этого «неспособного».

— Зачем вы сделали это? — тихо проронила Рида.

— Зачем? — Кристин удивленно подняла брови и тут же расплылась в покровительственной улыбке. — Потому что это весело? Потому что это был лишь один из десятков актов провокации? Да… А еще… — она склонила голову вперед так, что засаленные светлые пряди упали на ее лицо. — Потому что все вы заслужили только смерть, — Рида невольно вздрогнула и рефлекторно попыталась отодвинуться дальше, но уперлась боком в дверь. — Когда-то давно, — Кристин дрожащими пальцами провела по металлическому пруту, — мы с тобой сошлись на том, что этот мир ужасен. Люди и маги — безвольные глупцы, погрязшие в своем лицемерии. Мы мечтали изменить мир, но ты сдался, — она нежно коснулась впавшей щеки. — Ты сказал, что мир нельзя изменить, что для этого требуются жертвы, на которые ты идти не готов. Зато я готова!

— Ваш муж был уверен, что те смерти на его совести. Он даже пытался доказать нам, что это все ради общего блага, — Рида отчаянно старалась найти в Кристин остатки совести.

— Совершая ошибки, мы склонны искать им оправдания. Так почему бы не поискать оправдания в планах и мечтах столетней давности? — Кристин перевела на нее пустой взгляд, пугающе сочетающийся с широкой улыбкой.

Рида отвернулась, не в силах больше смотреть на собеседницу. Хотелось просто встать и убежать. Спрятаться под стол с головой, и чтобы бабушка потом приговаривала, что все это бессмысленный страшный сон. Но реальность жестока.

— Вы безумны, сиера, — кое-как выдавила из себя Рида. — Я… я не понимаю вас. Вы угробили десятки жизней, подставили мужа, а сейчас лелеете его, как собственного ребенка, убили собственного отца…

— Может, уже прекратишь тыкать мне в лицо эти никчемным трупом?! — моментально взвилась колдунья, от вспыхнувшей ярости подскочив с пола.

— Как можно так говорить о своих родных? — следом поднялась на ноги Рида, но не от злости, а на случай, если понадобится защищаться.

— А как можно отзываться иначе о том, кто лишил жизни собственную жену?! — рявкнула Кристин. — Тридцать лет назад, когда зверье решило, что у него есть право, когда оно вломилось в наш дом, этот ублюдок заперся со мной в чулане, — голос женщины задрожал, а по щекам покатились крупные слезы. — А ее… — она нервно сглотнула, ноги ее подкосились, и Кристин рухнула на колени. — Они выстрелили в нее на моих глазах, — лицо ее исказила безумная гримаса. — Но и этого вам, ублюдкам, было мало! Толпа разодрала ее на части. Она еще была жива… Она так кричала, — женщина закусила губу, чувствуя, что сейчас заплачет. — А он не сделал ничего! Он просто затыкал мне рот и смотрел, ждал, когда они уйдут! А теперь давай, расскажи мне, какие вы хорошие и разумные! Все равно, что собаки, почувствовавшие вкус крови…

Кристин стояла на коленях, глядя в пол и безмолвно роняя слезы. Искалеченные пальцы вцепились в разодранный подол платья, а изо рта доносился лишь яростный клекот и сдерживаемые рыдания.

Рида смотрела на нее, и сердце ее наполнялось жалостью. Но не той, которую испытываешь, глядя на бездомного щеночка или побитого ребенка. Это жалость к человеку, опустившемуся на самое дно, уже переставшему даже пытаться выкарабкаться и отчаянно обвиняющего весь мир в своих бедах. Чувство, странным образом смешивающееся с отвращением и неподдельным страхом однажды оказаться на месте падших. Рида смотрела на этот дрожащий от злости комок плоти, облаченный в обрывки дорогой ткани, и думала о том, как много на самом деле могла бы ей сказать, объяснить. Но разум настойчиво твердил, что в этом нет никакого смысла, что взрослая женщина, которая для себя все решила, не прислушается. А еще на грани сознания крутилась мысль, что денек с утра не задался, и не стоит сильнее искушать судьбу. Засим рука, невольно потянувшаяся к плечу женщины, была безжалостно отдернута.

— Что толку говорить сейчас об этом? — Рида села на пол и оперлась на дверь спиной. — Все мысли и мотивы, мечты и цели — все они не имеют никакого смысла здесь. Прошлое и будущее остались за толстенным слоем металла, — она лениво постучала по обшарпанному корпусу двери.

Тот отозвался глухим звоном, сквозь который внезапно послышалось скрежетание замков. Обе женщины моментально встрепенулись. Замок проворачивался лениво и неохотно, то и дело застревая. Кто бы ни был за дверью, вряд ли ему ранее доводилось открывать ее. Рида поднялась на ноги и, внутренне напрягшись, отошла слегка в сторону, чтобы ее не было сразу видно. Визитер не подумал о том, чтобы использовать дурман. Глупо упускать такой шанс!

Кристин в этом была с ней солидарна.

Женщины переглянулись, и колдунья, поднявшись на ноги, заняла позицию с другой стороны двери, готовая атаковать в любой момент. Кончики ее пальцев угрожающе окутал красный свет, и на мгновение ключ замер, словно визитер обдумывал, а стоит ли ему вообще заходить внутрь.

Тишина.

От напряжения у Риды на лбу выступил пот. Мрачное беззвучие казалось невыносимо долгим, и взгляд колдуньи уже начал безысходно метаться по двери.

Старые петли заскрипели.

Мгновение.

И обеих женщин отбросило к клетке.

Сбоку от Риды послышался нечеловеческий вопль, и несколько вспышек к ряду озарили палату и коридор за дверью, растекаясь по незримому барьеру. Кристин подскочила почти мгновенно, и, если бы ее не вело в сторону, можно было бы решить, что она совсем не чувствует боли. Рида же с трудом отскребла себя от решетки, кое-как восстановив дыхание. Голова закружилась при попытке встать, а по затылку, кажется, потекла струйка крови. Держась за прутья решетки, за которой от страха сжался Реймонд, Рида подслеповато щурилась и пыталась разглядеть прибывшего.

Тем временем Кристин вновь ринулась в атаку, пытаясь прорваться наружу. Несколько заклинаний вновь бесславно разбились о барьер при входе, и тогда женщина, с утробным рыком бросилась к выходу, моментально сцепившись с противником. Женские крики и хрипы громом прокатывались по коридору, прерываемые глухими ударами и звуками рвущейся ткани.

Рида, сплюнув сгусток крови, поковыляла к двери, стараясь не привлекать к себе внимания, и осторожно выскользнула в коридор. Лишь мельком она глянула на сражающихся, как зеленая вспышка тут же ослепила ее. Рида подалась назад, прижавшись к стене и закрыв рукой глаза, и стала понемногу двигаться хоть куда-то, лишь бы подальше от шума схватки. Однако после вспышки бой прекратился. Ткань платья зашуршала по кафелю, приближаясь. Нелепо зашарив ногой позади себя, Рида попыталась отдалиться, хотя и прекрасно понимала, что вслепую бегать по незнакомым коридорам бесполезно. Она попыталась открыть глаза, но видела перед собой лишь расплывчатый силуэт, оказавшийся совсем рядом с ней. Тонкие пальцы мертвой хваткой впились в запястье Риды, отводя ее руку от глаз. И только девушка собралась отбиваться всеми правдами и неправдами, как зазвучал до смешного знакомый голос:

— Рида, успокойся, это я! — Илинея! И как только она сразу не догадалась? — Прости, я не хотела тебя задеть, — торопливо оправдывалась колдунья, осматривая подругу на предмет повреждений, — просто в предыдущих палатах меня не слишком тепло приняли, — Рида почти ничего не видела, но была уверена, что Иля улыбается. Тепло и немного неловко. Совсем не как ведьма. — Пришлось действовать на опережение. Хм, — задумчиво протянула она, — кости, вроде, целы… Как ты себя чувствуешь?

— Достаточно хорошо, чтобы поскорее убраться отсюда! — мотнула головой Рида, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Согласна, — кивнула Илинея и с опаской посмотрела на парализованное тело Кристин. — Заклинание скоро спадет. Что будем с ней делать? — колдунья мимолетно глянула внутрь палаты, но тут же поспешила отвести взгляд.

— Возможно, я пожалею об этом, но давай просто уйдем, — покачала головой Рида. — Мне и так совесть не отмыть, чтобы еще одну смерть на себя взять!

Колдунья вновь кивнула и, закинув руку подруги себе на плечо, пошла по коридору.

— Она идет за нами, — прошептала Илинея, слыша шуршание подволакиваемой ноги да тяжелое дыхание Кристин, следующей за ними на почтительном расстоянии.

— Пускай. Лишь бы не напала, — все еще слепо щурясь, Рида повернула голову назад. — Не знаю, сколько Аврил держал ее здесь, но она совсем рехнулась. Она с трудом себя контролирует и вряд ли сможет действовать скрытно. Так что пусть с ней разбираются власти города.

— Вот как… — Илинея искоса взглянула на злобно ощерившееся лицо. — Интересно, для меня Аврил тот же финал припас?

— Теперь думаю, что следовало бы! — раздался впереди осипший мужской голос.

Девушки синхронно подняли взгляды от пола. Однако не было ни страха, ни злости, лишь толика раздражения да внутреннее содрогание от истерического смеха. Рида даже закрыла рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос. Все это проклятое утро было похоже на сюрреалистичный кошмар, навеянный бульварными романами и дешевыми страшилками. Она смотрела на Аврила, едва стоящего на ногах и прижимающего к торсу безвольно повисшую руку, и не могла поверить, что все это происходит в самом деле. А ведьма, змеей скрывающаяся в тенях за их спинами, лишь усугубляла это чувство. Казалось, что сейчас, в самый напряженный момент она просто подскочит в холодном поту в собственной постели.

Однако картинка не спешила растворяться.

Аврил все так же стоял перед ними, перегородив путь. Гримаса ярости исказила тонкие черты, и колдун бы выглядел поистине устрашающе, не сгибайся он побитой собакой. Он слегка покачивался и старался держаться ближе к стене, из его рта все еще сочилась кровь, никак не желая останавливаться, и пачкала белоснежную ткань рубашки, с которой практически сливалась его мертвенно бледная кожа. За его спиной, пока бездействуя, висело несколько темных силуэтов, и лишь на них пока держался угрожающий образ колдуна.

— За что же вы так со мной, Илинея? — ядовито спросил он и тут же закашлялся, сплевывая на пол сгусток крови. — Неужто, я был недостаточно добр к вам? Я согласился на все ваши условия и закрыл глаза на ваши промахи. Я предложил вам светлое будущее, а вы, почти буквально, воткнули нож мне в спину!

Илинея сделала шаг вперед, загораживая собой Риду. Это сейчас она могла бы в ярости кидаться заклинаниями, заступаясь за Риду и крича о нарушениях договора, но тогда она не знала, что ее подругу столь бесцеремонно заперли внизу. Она даже не могла утверждать, что колдовала тогда хотя бы по наитию. В тот момент ее тело будто действовало само по себе, подстегнутое смутным воспоминанием и резко обострившимся чувством опасности.

— Что бы ни послужило причиной, мирного исхода ждать не приходится, — нахмурилась Илинея и дерзко посмотрела в глаза колдуну.

Кончики ее пальцев вновь окутала белесая дымка, а на лице отразилась решительность. В который раз за утро чары были готовы сорваться с ее дрожащих после драки пальцев. Аврил, впрочем, воспринял эту дрожь совсем иначе и уверенно приосанился.

— Один фокус во второй раз? — усмехнулся он.

Однако, несмотря на уверенность тона, он продолжал прижимать к себе покалеченную руку, ничего не предпринимая для защиты. А когда он понял, что Илинея и не думает рассеивать заклинание, усмешка его стала кривой и совсем неубедительной. Рида, отступив от неожиданно хладнокровной подруги на шаг, оглянулась за спину, где в полумраке таилась Кристин, однако та будто и вовсе исчезла. Сбежала?

Илинея тем временем выпрямилась, встав полубоком, и занесла руку.

— Две пули прошивают одно тело, и мои заклинания не хуже.

Яркая вспышка больно ударила по глазам. Послышался топот и металлический лязг клинков, с противным чавканьем входящим в податливую плоть. От одного этого звука чуть не выворачивало наизнанку.

В следующее мгновение Илинея опустила руку, готовая осмотреть плоды своих трудов. Однако призрачные клинки не нашли своей цели. Согнувшись пополам от быстрых действий, Аврил стоял за одной из теней. Приняв удар на себя, она, скорбно склонив голову, таяла в воздухе, и в этот момент Риде привиделись слезы в глазах колдуна, провожающего тень взглядом. Он тут же выпрямился, но, к удивлению девушек, обратил свой гнев не на них:

— А вы чего застыли?! — рявкнул он остальным теням. — Избавьтесь уже от них! — он указал рукой на вооружившуюся любимым параличом Илинею.

Однако тени даже не пошевелились, будто приказа вовсе не слышали. Девушки переглянулись и, решив, что это отличный шанс, рванулись вперед, стремительно сокращая дистанцию. В это же мгновение раздался выстрел. Кусок кирпичной кладки рухнул прямо перед колдуньей, тут же отскочившей назад. Дрожащей рукой Аврил направил дуло револьвера сначала на Илинею, а потом медленно перевел его на Риду, но второй выстрел делать не спешил. Старое оружие, в котором Рида узнала конфискованный у нее полицией кольт, имело неслабую отдачу и было весьма тяжелым, так что держать его одной рукой — весьма опрометчивое решение. А еще… В нем был лишь один патрон. Вряд ли, забирая сувенир из полиции, Аврил озаботился боеприпасами. Губы Риды растянулись в ехидной улыбке. Она взяла подругу за руку. Однако не успела она и шагу сделать, как колдун резко перевел прицел в сторону.

— Ты не колдуешь… — прошелестел голос Кристин сбоку.

— Все твари в сборе! Какая прелесть! — скривился Аврил. — Иронично, что ее вы решили выпустить. Гадючья солидарность? — разорялся он.

— Почему ты не колдуешь? — продолжала надавливать Кристин. Она вышла из тени и уверенно шагнула вперед, вынуждая колдуна отступить. — Неужели, ты не можешь? — лицо ее исказил зловещий оскал.

— Замолчи! — он сделал еще шаг назад, и тени расступились за его спиной.

Женщина рассмеялась.

— И правда, не можешь! Интересно, как давно… Надышался собственной отравой? Или чары этой девочки сказались на тебе куда сильнее, чем кажется? — продолжала издеваться она.

— Нужно было избавиться от тебя вместе с той псиной! — рыкнул Аврил, однако в голосе его звучала беспомощность.

Он стоял посреди коридора в собственном доме, окруженный тенями, что ранее охотно слушались его приказов. И все, что он мог, это огрызаться, лишь подтверждая догадки женщин.

— Да, надо было, — протянула Кристин, склоняя голову вбок. — Посмотри, что с тобой стало! Ты слаб и жалок! — как хищница, почуявшая страх, Кристин медленно двигалась по кругу, упиваясь сломленным духом своего тюремщика и совершенно не замечая, как двое крадутся в ее тени. — Победить смерть, обмануть природу, присвоить власть, которая не снилась ни мэтрам, ни мэтрессам… Чтобы в итоге стоять здесь и дрожать от страха за собственную никчемную шкуру с человеческой игрушкой в руках! — колдун ощерился, но ничего не ответил. — Подумать только! Я столько лет работала на подобное ничтожество! Даже собственная семья отвернулась от тебя! — она взмахнула руками, вынуждая всех присутствующих напрячься. — Впрочем, — осклабившись, она опустила голову, — ты с них столько крови попил. Немудрено, что они ждут, когда ты уже, наконец, сдохнешь!

Женщина зарычала и, напрочь забыв про хваленую магию, бросилась на колдуна. Тени же лишь безучастно расступились, с азартом наблюдая, как Кристин пытается вцепится ему в глаза, как потемневшие зубы смыкаются на шее и без того едва живого чародея. А он… будто и не думал сопротивляться. Он лишь слабо отпихивал от себя женщину и хрипел, истекая кровью. Казалось, жизни в нем самом уже и не было.

Илинея стояла в стороне и, как завороженная, следила за этой первобытной жестокостью. Будто гуль из городских страшилок ворвался в реальность, жаждая отведать свежей плоти. Только когда Рида с силой потянула ее за собой, колдунья очнулась, и девушки дружно припустили из подвала, оставляя кровавую картину за спиной. Металлическая дверь вновь разделила светлый особняк и его истинный, подземный лик, заглушая отчаянный вой ведьмы.

Ни говоря друг другу ни слова, девушки шли по коридорам. Слуги, видя их, спешили скрыться с глаз и сделаться слепыми и глухими. И даже охрана не решалась задавать вопросы. Скоро все они очнутся. Скоро они сообразят, что случилось, и город с поместьем заполонит полиция.

Скоро.

Но пока у них троих есть немного времени. И пусть этот проклятый город глотает пыль из-под копыт их лошадей.