Братство Кристаллов

12. Тайна горы Кайлас

Когда Адонай все же добрался до берегов священного озера, он не узнал их. Теперь их покрывал толстый слой застывшей лавы, повсюду валялись обугленные камни, а сам берег озера стал гораздо круче и источал зловонный смрад.

Поднявшись на него, великий князь удивился в очередной раз. Озеро обмелело, обнажив дно, покрытое круглой, гладкой галькой, но где-то вдалеке, в тумане, слышался плеск волн, а значит озеро еще живо.

Спешившись и на всякий случай, простившись со своим конем, избранник ступил на дно озера. Он шел медленно, аккуратно выбирая место, куда сделать следующий шаг. Он все еще помнил те, свои неудачные попытки перебраться на его внутренний берег, когда был еще молод и силен. Тогда он потерпел неудачу, так и не сумев, даже приблизиться к своей цели.

Но сейчас никакая неведомая сила не пыталась остановить его, и Адонай довольно быстро добрался до воды. Стоя у самой кромки и наслаждаясь свежим, пропитанным влагой воздухом, великий князь никак не мог решиться сделать следующий шаг. Отдохнув и набравшись сил, он решил телепортироваться, но эта сила отказала ему. Тогда он попытался взлететь и опять у него ничего не получилось. Поднять со дна озера камни и сделать из них мост, так же оказалось невозможным.

На миг Адонаю показалось, что магия здесь бессильна. Он попытался зажечь в руке огонь, но на этот раз магия не оставила его. Значит проблема не в ней, а в самом озере. Делать ничего не оставалось и Адонай, раздевшись, решил пересечь озеро вплавь. Вода была теплой, необычно теплой, это было тепло странное, тепло греющее не тело, а душу.

Чем дальше избранник отплывал от берега, тем гуще становился туман. Волны начали усиливаться, и вскоре Адонай оказался посреди сильного шторма. Озеро буквально вскипало. Огромные волны то и дело сталкивались друг с другом, утягивая великого князя на дно. Противиться такой мощной стихии у него не было сил, и Адонай решил довериться своей судьбе. Он расслабился и подчинился стихии. Некоторое время она игралась с ним, то подбрасывая высоко в небо, то унося на самое дно.

Но Адонай сохранял спокойствие, он принимал каждый удар и благодарил за него Ездру, за него и за то, что все еще оставался жив. Как долго продолжалось это испытание, великий князь так и не понял. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, то лежал на песчаном берегу с внутренней стороны озера.

Поднявшись, он обернулся. Озеро было спокойным, и над ним все так же парил густой туман, а вот гора сияла в лучах солнца, переливаясь белоснежными ледниками. У ее подножия росли высокие голубые ели, стройные белоствольные березы и раскидистые дубы и кедры.

В небе летали голуби и ласточки, на земле, сразу за песчаным пляжем, колосилась сочная трава и цвели разноцветные цветы. Стихия не тронула это священное место. Там, в Реальном Мире, повсюду разносился смрад и копоть, постоянно тряслась земля, а небо уже давно не было голубым и чистым. Здесь же, царили покой и умиротворение, это место было настоящим раем, каким раньше был и Реальный Мир и каким он уже никогда не станет.

— Станет. — Внезапно раздался хриплый голос справа от Адоная. Избранник повернулся на него и увидел одинокого старца, сидящего на берегу озера с удочкой в руках. — Если ты, конечно, сможешь спасти его.

Великий князь встал и отряхнувшись подошел к рыбаку. Это был почтенный, седовласый старик, одетый в серую рясу, подпоясанную простой веревкой.

— В этом озере рыбы совсем не осталось, но рыбалка моя страсть с детства, вот и не могу отказать себе в удовольствии, просто посидеть на бережочке и позакидывать удочку. — Улыбнулся старец, обернувшись к избраннику. — Я ждал тебя, Адонай и я рад, что ты все же решился прийти ко мне.

— Ждал? Значит, ты и есть слепой пророк Ездра?

— Да, меня зовут Ездра, только как видишь, я не слеп, да и не пророк совсем. — Опять улыбнулся старец и перезакинул удочку. — Но я именно тот, кто тебе нужен. Присаживайся.

— Так если ты ждал меня, то зачем тогда все эти испытания? Не мог просто пропустить меня к себе?

— Просто ничего не бывает, мой светловолосый друг. Ты разуверился в себе и в своей судьбе, а шторм заставил тебя вернуться на истинный и единственный путь.

— Ты, конечно, извини меня, Ездра, но я не понимаю, как человек может прожить столько лет?

— А кто сказал, что я человек? — Ездра отложил удочку и повернувшись к Адонаю, хитро улыбнулся. — Но давай обо всем по порядку. Ты пришел сюда за ответами, но еще не задал ни одного вопроса.

— Тогда начнем с самого начала. Я хочу знать все.

— Все, не знаю даже я, мой друг. Но раз я обещал ответить на твои вопросы, то слушай. — Рука старца нырнула под рясу и извлекла из нее кисет с табаком и трубку. Раскурив ее, Ездра начал свой рассказ. — Все началось очень давно, так давно, что я уже и не вспомню, когда именно. Тогда я жил совсем в другом мире. Представляешь, за столько лет, я даже название его забыл, но будем называть его Древним Миром, так будет проще.

Старец глубоко затянулся и закрыл глаза, то ли вспоминая жизнь в Древнем Мире, то ли размышляя, как лучше рассказать о нем Адонаю.

— Так вот. В нем я был простым человеком, у меня была жена и сын. Таких как я, в нем жило очень много, и мир наш был прекрасен, но мы не заботились о нем. Мы расходовали его ресурсы, не задумываясь о последствиях, и когда они наступили, было уже слишком поздно. Наш мир начал погибать, наверное, так же, как сейчас гибнет твой мир, Адонай.

— Но раз ты здесь, значит твой мир все же погиб. С чего ты взял, что я смогу спасти мой?

— Не перебивай меня, мой юный друг и все узнаешь. — Улыбнулся старец и Адонай тут же умолк. — В Древнем Мире я был мыслителем, возможно даже гением. Возможно, я бы и смог спасти его, но я не хотел этого. Тот мир забрал моего сына и любимую жену, после этого, он стал мне не интересен. И вот тогда я и одиннадцать моих друзей-мыслителей решили создать другой мир. Мы долго и упорно работали и в итоге смогли создать кристалл пространства и времени. Внутри кристалла мы создали мир. Мир, который ты знаешь под названием — Реальный.

У Адоная после каждого слова Ездры зрачки становились шире, а волосы вставали дыбом.

— Так ты бог? — Неожиданно для самого себя спросил Адонай.

— Бог. Человек. Я уже и не знаю кто я, но скорее всего ты прав. В Древнем Мире я был человеком, а в этом, созданном мною, стал богом. — Пожав плечами и повернувшись к озеру, прошептал Ездра. — Мы успели закончить свой кристалл в самый последний момент. Мы переселили в него столько людей, сколько могли, а когда портал между мирами закрылся, Древний Мир канул в небытие и все те, кто остался в нем, погибли.

Ездра встал и предложил Адонаю прогуляться по берегу, наслаждаясь теплым бархатным песочком и бодрящим ветерком.

— Этот мир создан не богами, но людьми, поэтому он не совершенен и имеет свои границы. От людей мы скрыли их Грозовым Поясом, а сам мир, это точные копии, некоторых мест Древнего Мира. Тайга Пустошь Тундра даже твоя родная долина Уссури. Они показались нам настолько реальными, что мы не нашли ничего лучше, как назвать сотворенный нами мир — Реальным. Мы не только создали это мир, мы могли делать в нем все что пожелаем. Изменять его так, как мы того хотим. Мы обрели силу, которую вы сейчас называете магией. Ее в Древнем Мире не было и ты себе представить не можешь, как мы себя чувствовали тогда. Мы могли знойное лето, превратить в морозную зиму. Мы могли обратить время вспять и заставить дуб, стать желудем. Мы могли все и только наша фантазия могла нас ограничить. Но в итоге это и погубило нас.

Ездра умолк и опустив голову, с грустью закачал ею. Его рассказ так поглотил Адоная, что он не посмел перебить Ездру и терпеливо дождался, когда старец продолжит его.

— Первые годы, столетия, тысячелетия, были золотым временем. Люди жили под нашей защитой и опекой, но с годами они забыли, откуда пришли и кем были раньше. Так как магией обладали только мы, люди стали называть нас богами, они построили храмы в нашу честь и стали поклонятся нам. С каждым новым поколением их вера в нас становилась все тверже и непоколебимее, ведь они рождались и умирали, а вот мы жили вечно. Начались жертвоприношения, сначала это были фрукты и ягоды, потом стали забивать жертвенных козлов и быков, а потом в жертву принесли и человека. — Ездра опять умолк. Каждое новое слово, каждое воспоминание, давались ему очень тяжело. На его глазах появились слезы, но он все же нашел в себе силы продолжить. — Золотой век Реального Мира окончился ссорой между богами. Зависть одних богов по отношению к другим вылилась в то, что ты знаешь как — Война Богов. Кому-то из нас стало тошно, от того что одним богам молятся чаще, а других практически не замечают. Война вспыхнула на небе, но ты это итак знаешь. Ты же был в Городе Богов и видел картины. Их нарисовал я и все, что на них начертано, чистая правда.

— Город Богов был скрыт под песками, но однажды пески осыпались и поглотили его, но почему? — Не удержался и перебил Ездру Адонай. — Они держались над ним тысячи лет, а потом взяли и рухнули.

— Пески держались над городом по моей воле, а потом появилась она. Такая измученная, хрупкая девушка. Она молила о спасении, и я спас ее.

— Ты говоришь о Каре?

— О ней самой. Когда я увидел ее и услышал ее мольбы, то не смог отказать ей в помощи. Я впустил ее в Город Богов и сделал ее его наместником, поэтому она и могла читать мои письмена, поэтому пески и подчинялись ей, поэтому они и рухнули, когда ее сердце перестало биться. — Дойдя до небольшой рощи, в которой рос боярышник, Ездра сорвал несколько ягод и, закинув их в рот, присел отдохнуть. — Так на чем же мы остановились. Ах да. Война Богов. Бога убить не так-то просто, но как оказалось, возможно. Когда погиб первый из нас, войну уже было не остановить. Затем погиб второй, третий. Люди были невольными зрителями этой битвы. Они могли лишь созерцать наш гнев, но помочь своим богам не могли. Тогда мы были разделены на три группы, а когда погиб четвертый из нас, групп осталось только две. Последователи первых погибших богов были изгнаны из Реального Мира. Они отправились в Высокие Горы Севера и растворились в них. Их боги были мертвы, но один дар от них изгнанникам все же достался. Это был дар долголетия. В суровых условиях северных гор, людям пришлось не сладко. Они были вынуждены жить в узких пещерах и гротах, копать штольни и шахты, поэтому их рост стал меньше. Их обдували морозные ветра, поэтому их тело покрылось густой шерстью. Им приходилось лазать по отвесным скалам и цепляться за острые камни, поэтому стопы их ног огрубели, а руки стали сильными и крепкими. Так в Реальном Мире появились гномы.

— Что? Гномы когда-то были людьми? — Адонай так и рухнул на землю рядом с Ездрой, чем сильно рассмешил его. — В это просто невозможно поверить.

— Но это так. Благодаря дару их богов, они способны жить до тысячи лет и даже больше. Знавал я одного из их рода, который прожил почти полторы тысячи. Просветленный был гном, жаль, что так и не довелось с ним пообщаться.

— Ты говоришь о первом Менди?

— Да. А как ты догадался?

— Он создал магический кристалл Менди, а теперь я понимаю, что эти кристаллы схожи с твоим кристаллом Мира.

— Ты догадлив и смышлен, Адонай, впрочем, ты всегда был таким. Ты прав, это был он. Этот гном почти смог разгадать тайну сотворения мира и разгадал бы ее, если бы думал не о войне, а о мире. Ну да ладно. — Ездра подал Адонаю руку и тот помог старцу подняться. — Война продолжалась, но теперь она опустилась на землю и увлекла за собой и людей. Я не помню, кому первому из нас пришла в голову мысль, одарить людей магией и заставить сражаться, но это было сделано, так люди стали магами и колдунами и теперь в Войне Богов гибли не только боги, но и люди. В конце концов, в пантеоне богов осталось только двое, я и Тот. Моя армия была сильнее, и мы одерживали одну победу за другой. Мы приперли Тота и его последователей к океану и готовились к последней битве, но в урочный час они исчезли. Даже я не смог найти, куда они делись. Я обыскал весь Реальный Мир, но так и не нашел их.

— Ты сейчас говоришь про индиго, ведь так?

— Да, мой мальчик, про них. Если честно, то тогда я решил, что они погибли и забыл о них, но потом, когда в Реальный Мир вторгся призрачный флот индиго, я заинтересовался и, прочитав их души, все понял. Тот перехитрил меня. Он рассек своей силой Грозовой Пояс и поднял из морских пучин острова, на которых и поселил людей. Но подобная магия оказалась слишком сильной и даже Тот не смог выжить, после ее применения. Жизнь внутри Грозового пояса изменила людей до неузнаваемости и превратила в индиго. У них изменился цвет кожи и волос. Их зрачки побелели, а между пальцев ног появились перепонки, но они тоже люди, хоть и не помнят это.

Адонай опять остолбенел, его лицо стало каменным. Он молчал, потому что не знал, что сказать. Слова Ездры настолько ошеломили его, они просто перевернули мировоззрение великого князя с ног на голову.

— Так вот почему на картинах Города Богов не было индиго. Вернее они там были, но тогда они еще были людьми, поэтому мы с Карой и не нашли их. Но почему они помнят, что жили здесь, но не помнят, что были людьми?

— Здесь как раз все очень просто. Они помнят, что жили здесь и воевали с людьми и их богами, но помнят это из книг, написанных гораздо позже переселения. Но даже тогда, во времена Войны Богов, еще живя здесь, они перестали ассоциировать себя с теми, кто их победил, а когда переселились на свои острова, то окончательно уверовали в то, что они и люди, разные народы.

Адонай еще раз поразился тому, как быстро и легко Ездра отвечает на самые каверзные вопросы. Он действительно был богом, богом всезнающим и просветленным.

— Итак, Война Богов окончилась. Остановившись и оглядевшись, я внезапно осознал, что же мы натворили. После войны Реальный Мир стал похож на Древний в конце его веков. Это разбило мне сердце, и я оставил людей. С тех пор я живу здесь, у горы Кайлас. Я больше не вмешивался в дела людей, а только наблюдал. Вскоре память о войне стала легендой и в ее реальность уже никто не верил. Люди жили своей жизнью, воевали, а потом заключали перемирия. Основывали государства и опять воевали. Они забыли про богов и решили, что владели магией всегда. Все шло своим чередом, пока из Высоких Гор Севера не вышли гномы. — Ездра шел медленно, а говорил еще медленней, внимательно подбирая каждое слово. Адонай шел за ним и впитывал в себя его мудрость, как губка. — Люди оказались весьма доброжелательными. Они впустили гномов в свои царства и города, даже не подозревая, что те, когда-то тоже были людьми. Более того, они открыли им таинство магии и поставили вровень с собой. Но гномы оказались иными. Их души были озлоблены суровой жизнью в горах, да к тому же и их магия не могла сравниться с людской.

— Я тоже заметил это. Наша магия всегда побеждала магию гномов, но почему?

— И опять все очень просто, Адонай. Люди получили магию от богов, так сказать, от первоисточника. Конечно, мы открыли не все ее секреты вам, да и вы многое поняли не так, но все равно, вы обладали магией богов, хоть и немного урезанной. А гномы уже получили магию от людей. Магия гномов, лишь тень магии людей, так же, как магия людей, тень магии богов.

— Теперь все понятно. — Зачесав затылок, протянул Адонай. — Поэтому магия индиго не уступает нашей, ведь она тоже дар богов.

— Совершенно верно, мой друг. Поэтому Анибус, создавая драконов и не смог одарить их магией, а вот Алгер своих демонов смог.

— Алгер. — Сквозь зубы прорычал Адонай и резко отвернулся от Ездры. — Если бы не он, если бы я не создал его, то ничего бы этого не было.

— А ты и не создавал его, его создал я. — Ездра подошел к Адонаю и по-отечески приобнял за плечи. Не вини себя в том, в чем ты не виновен.

— А теперь ты окончательно запутал меня. — Адонай замотал головой, а его глаза молили Ездру, рассказать ему все об Алгере. — Ведь это я придумал его, и обряд провел тоже я. Причем здесь ты?

— Ладно, раз ты так просишь, я прерву свой рассказ и расскажу тебе об Алгере. — Ездра опять достал свою трубку и, наслаждаясь горьким табачным дымом, продолжил прогуливаться по лесной тропинке. — Твоя война затянулась, в ней гибло слишком много людей, и создание сверхчеловека показалось мне единственным выходом из ситуации. Когда все начиналось, я не думал, что гномы решаться вернуть драконов, а из Грозового Пояса приплывут индиго, поэтому я и вложил в твою светлую голову мысль об Алгере. Кстати, так звали моего сына. Это я дал ему это имя, думая, что оно вдохнет в него мою любовь и доброту, но я ошибся. Алгер изменил своей судьбе, он предал не только тебя, но и меня. Он, это моя ошибка, а ты оказался лишь невольным инструментом во время его сотворения, вот и все.

— Ты сейчас правду говоришь, или просто пытаешься очистить мою душу, Ездра?

— Я, Адонай, всегда говорю правду, да и причин лгать тебе, у меня нет. Давай все же вернемся к повествованию, а об Алгере еще успеем поговорить. — Ездра взял Адоная под руку, и они продолжили идти по тенистой лесной тропинке. — Мое сердце умилялось тому, как люди и гномы уживаются друг с другом, но потом разразились Великие Войны Древности. Они стали второй войной в Реальном Мире, но к превеликому моему сожалению, не последней. Иногда я думаю, что если бы тогда не отрекся от людей, ничего бы этого не было, но что сделано, того не вернуть. Я решил не вмешиваться и в ту войну, скорее всего я опять струсил, и история получилась такой, какой получилась. Я не вмешивался, когда гномы развязали эту войну, я оставался в стороне и когда люди переломили ее ход. Я так же отстранился, когда гномы создали драконов, а вмешался лишь тогда, когда, обезумев, они начали подвергать людей гонениям и страданиям, когда они обратили людей в безвольных рабов, тогда я уже не мог стоять в стороне и молча наблюдать.

— Тогда ты и изрек пророчество о моем рождении?

— Пророчество?

— Да, пророчество.

— А ты что, видел его, или слышал, как я его изрекал?

— Не слышал, конечно, но я видел манускрипты и пергаменты.

— Ты видел то, что писали гномы, а не то, что говорил я. Ты вообще меня сейчас первый раз видишь и слышишь. Более того, ты вообще первый живой человек, который видит и слышит меня со времен Войны Богов.

— Я отказываюсь верить тебе. Пророчества не могло не быть.

— И все же поверь мне на слово Адонай. Не было никакого пророчества, я просто вложил мысль о нем, в головы гномов, вот и все. Я и исполнять-то его не собирался. Я думал, что узнав о подобной каре, гномы испугаются и остановятся. Я думал, что они отменят гонения на человеческих колдунов и магов, откажутся от рабства и вновь начнут жить с людьми в мире и согласии, но я ошибся. Вопреки всему гномы еще больше озлобились на людей. Они создали настоящую репрессивную машину, в жерновах которой погибло множество избранников.

— Постой. Так я не первый? Были и до меня?

— Да и довольно много. Я вкладывал семя избранника в одного младенца в поколение, но гномы каждый раз выявляли его и убивали. Так длилось до тех пор, пока не настала твоя очередь, и тут свершилось то, чего даже я не мог предвидеть. Одновременно с тобой родилась и Нелана, не просто в один день и час, а в одну секунду. Вы одновременно открыли глаза и вдохнули воздух, не знаю, замечал ты, или нет, но ваши сердца всегда бились в унисон от рождения и до ее гибели.

— Замечал пару раз, но не предавал этому значения. Когда мы были вместе, я мог думать только о ней и ни о чем больше. — Адонай отвернулся, что бы не показывать Ездре свои слезы, но сейчас плакал даже бог.

— Ваша любовь. Я за всю свою долгую жизнь ни разу не встречал такой любви и страсти. Вот, что такое настоящая магия, а все остальное так, фокусы и не более того. — Ездра похлопал Адоная по спине, пытаясь хоть как-то поддержать его. — Я не мог пройти мимо этого и разделил семя между вами, технически вы оба избранники, а в действительности Нелана даже была сильнее тебя.

— Сильнее?

— Да, Адонай. Изначально, ваши силы были равны, но ты часть своего божественного дара, отдал избранным советникам, кстати, очень грамотное решение. — Ездра, задумавшись, склонил голову и принялся теребить свой подбородок. — Но у тебя были Аркин и Айрек. Они смогли помочь тебе развить свой дар до предела, а вот у Неланы никого не было, и сила угасла в ней. Поэтому и казалось, что ты сильнее, что истинный избранник ты, а она лишь ошибка провидения. Но на самом деле, это только казалось и если бы Нелана не пошла за тобой, а продолжила искать свою судьбу, то превзошла бы тебя и возможно, даже заняла бы твое место.

— Но провидение, о котором всегда толковал Айрек, это же ты.

— Да я, но как ты уже знаешь, я тоже человек и поэтому тоже допускаю ошибки, но Нелана не была ею, я до сих пор горжусь тем, что одарил ее. Вот только ее трагичная молодость помешала раскрыться ей в полной мере.

— Дальше все ясно. Драконы, индиго и вот мы и добрались опять до Алгера. — Лицо Адоная потемнело от злости, а голос задрожал от перенапряжения. — Неужели без него нельзя было обойтись?

— Задним умом все мы сильны. Идея была в том, что бы сделать его всемогущим, подобным богу, человеком, да он в принципе таким и стал. Он должен был положить конец войне и примирить все народы.

— Но подожди, Ездра. Если Алгера наполнили своей силой мы, то почему он оказался настолько сильнее нас?

— Как бы тебе объяснить, мой пытливый друг. Вот, смотри сюда. — Ездра опять нырнул под полу рясы и достал из нее спелое, краснобокое яблоко. — Это яблоко, это тот дар, что я хотел отдать тебе. Но я разделил его между тобой и Неланой, а свою половину ты еще раз разделил, оставив себе только четверть целого.

Ездра разломил яблоко пополам, и одна его половина воспарила перед Адонаем. Затем он разделил вторую половину, и одна четверть яблока подлетела к первой половинке, а вторая четверть разломалась еще на четыре части.

— Видишь, что получилось. Моя божественная сила разделилась между вами, и поэтому ее не хватило для быстрой победы над гномами, а в Алгере она объединилась вновь, да еще и молодое яблочко Элохима к ней добавилось. Поэтому Алгер был сильнее вас и поодиночке и вместе взятых, даже когда был человеком, а когда стал демоном, его сила умножилась. Он чувствовал это, поэтому и величал себя богом демонов и, кстати, он практически не ошибся в своем божественном убеждении. Фактически он и есть бог.

— А Элохим? Он получается теперь тоже бог?

— Элохим, мой милый мальчик. Ева. Твои дети прекрасны, Адонай. Ева так похожа на Нелану, те же глаза и улыбка. — Ездра остановился и, вспомнив Нелану, замотал головой и зацокал языком. — Да, Элохима можно назвать богом, это так. Более того, он сильнее Алгера и не просто сильнее, Алгер не ровня твоему сыну. Он просто блеклая тень на фоне Элохима, или как он теперь себя называет — Великого Кудесника.

— Прости меня, Ездра, но теперь я окончательно запутался. — Адонай остановил старца и устремил свой взгляд в землю, пытаясь упорядочить мысли. — Если Алгер родился, а Элохим переродился при помощи одного и того же обряда, то почему Элохим стал более могущественным?

— И опять все просто. Во всем виновен опять же я, ну и Ри, конечно. Это я вложил в голову Ри мысль об обряде, я напутствовал этого индиго и лично помог провести обряд. Только вот Ри немного изменил его и добавил в чашу еще и свою кровь. А Ри, если ты помнишь, был главой высшего дома Агни, а Агни не просто высший дом индиго, это первый и самый древний их дом. Основатели дома Агни были помазанниками самого Тота, они первые получили от него дар магии и разделили его потом между остальными.

— Я понял. В жилах Элохима течет кровь всех индиго, а вместе с ней и их магия.

— Совершенно верно. Если вернуться к нашему примеру, то в корзину Элохима упало еще несколько яблок. Он стал тем, кем должен был стать Алгер.

— Тогда почему ты не пригласил его, а вызвал меня?

— Потому что это не его бой, не его судьба. Пока ты жив, за Реальный Мир несешь ответственность ты.

Ездра довольно улыбнулся и, заложив руки за спину, застыл в ожидании следующего вопроса избранника.

— А почему дети родились только у меня? — Неожиданно для себя задал вопрос Адонай и посмотрел в глаза Ездре. В его взгляде появилась тоска и страх. — Почему у избранных советников нет детей?

— Я ждал и этого вопроса, Адонай. — Голос Ездры так же погрустнел, а взгляд притупился. — Это из-за той силы, которой ты их одарил. Они носители моего божественного естества, а простые люди не могут совладать с такой силой, поэтому Алгана так и не забеременела. Ты и Нелана равные, поэтому и стали родителями.

— А Бора и Ману? Они ведь тоже равные, почему у них нет детей, ведь я знаю, как они хотят их.

— Бора не может иметь детей и дело тут даже не в божественной силе, так сложилась ее судьба. — Ездра вновь закурил и присев, понурил взор. — Я пытался помочь ей, но даже мне не удалось изменить то, что сделали с ней Менди. Как гномы относились к своим рабам, ты и без меня прекрасно знаешь. Они всегда контролировали вашу рождаемость. Они боялись, что если вас станет слишком много, то вы сможете победить их и без магии, да и выискивать новорожденного избранника, среди меньшего числа младенцев, гораздо проще. Выборочно Менди проводили обряды над человеческими женщинами, делая их бесплодными, такой обряд был проведен и над Борой, когда та еще даже не родилась. Пока она была в утробе своей матери, Менди лишили ее возможности стать матерью самой. Это очень грустно и трагично, но обряд необратим, как я не пытался, у меня ничего не получилось.

— Ей об этом лучше не знать. — Прошептал Адонай, присев рядом с Ездрой. — Она не простит им этого.

— Она уже знает и уже простила.

— Но как?

— Бора догадывалась, что с ней что-то не так. Она ловила Менди и Ксаев и расспрашивала их обо всем. Конечно, те не желали выдавать ей правду, но ты и понятия не имеешь, каким ужасным пыткам может подвергать Бора своих врагов. — Ездра затянулся трубкой и, посмотрев в глаза Адонаю, пожал плечами. — Помнишь, как-то она была сама не своя, вот тогда-то она и узнала про обряд. Я видел ее душу и страшился, что Бора подчинится гневу, но она очень сильная девушка. Она не только приняла свое увечье, но и нашла в себе силы простить гномов.

— Но почему она не рассказала об этом мне?

— Ни тебе, ни Ману, никому вообще. Это ее тайна, пусть тайной она и останется.

Адонай согласно кивнул и зажмурился, что бы не дать слезам растечься по его щекам.

— Но однажды я смог победить Алгера, там, в бальном зале моего дворца. — Решил сменить тему разговора Адонай и как только он произнес эти слова, его как обухом по голове треснули. — Это был ты. Ты одолел его, а не я.

— Каюсь, грешен. Когда я увидел вашу схватку, то понял, что вам не выжить. Если бы Алгер убил вас, то этот мир оказался бы обречен и уже давно бы погиб. Я не мог допустить этого и поэтому я вошел в тебя, я наполнил твое тело своим божественным существом и одолел его.

— Так вот о каком свете мне говорили. Теперь понятно, почему я ничего не помню и почему больше так и не смог засиять.

— Кстати, я тогда не знал, выдержишь ли ты такую силу, или она погубит тебя, но я рискнул и риск оправдался. Благодаря тому случаю, ты сейчас и находишься здесь.

Ездра остановился и показал Адонаю на огромную расщелину в горе. Она зияла черным рубцом на ее белоснежном теле.

— Пойдем, мы уже почти пришли. — Ездра поманил Адоная, и они вошли в пещеру. — Сейчас ты увидишь то, благодаря чему живет этот мир.

Через несколько минут кромешной темноты, Адонай увидел тусклый свет. С каждым шагом он становился ярче и вскоре принял очертания кристалла. Великий князь уже догадывался, что за кристалл ждет его в конце тоннеля, но спросить об этом Ездру, не решился. Выйдя из темной узкой пещеры, он и Ездра оказались в огромном гроте, в центре которого возвышался кристалл Мира.

— Это он? — Еле слышно прошептал Адонай, пораженный величием кристалла. Кристалл был не просто огромен, он и был горой Кайлас.

— Да, Адонай, это он. Гора Кайлас всего лишь кожух, скрывающий кристалл от посторонних глаз. Здесь начинается Реальный Мир, здесь же он и заканчивается. То, что ты видел за пределами этого грота, то, что ты чувствовал там и ощущал, все это лишь отражение этого кристалла.

Адонай подошел ближе и только теперь увидел, что весь кристалл покрыт паутиной трещин.

— Да, Адонай, он умирает. Кристалл не смог выдержать ту войну, которую мы с тобой развязали. Может получиться так, что третья война станет для этого мира последней. Каждая трещинка на кристалле, отзывается стихийным бедствием в мире. Ты же чувствуешь, как он вибрирует?

— Да, Ездра, чувствую. Но почему ты сам не починишь его, ведь он твое творение.

— Я уже слишком стар, Адонай. Я так часто пускал все на самотек, что уже отвык действовать. К тому же, я очень устал и хочу уйти на покой. Хочу воссоединиться со своими братьями, поэтому дальнейшая судьба Реального Мира зависит только от тебя. — Ездра отошел от Адоная и встал к нему спиной, любуясь сиянием кристалла. — Я передам тебе все свои силы, и с их помощью ты спасешь свой народ и весь мир.

— Говоря про народ, ты имеешь в виду людей?

— И, да и нет. Для меня гномы и индиго тоже люди. Говоря про народ, я говорил и про них, и про драконов, и про демонов.

— Ну уж нет! — Услышав про демонов, Адонай не выдержал и разразился гневным криком. — Они исчадии ада, они не достойны жить. Они пожирают людей на завтрак, запивая их плоть их же кровью.

— Успокойся, мой мальчик, прошу тебя. — Ездра повернулся к Адонаю. Его лицо источало доброту и спокойствие. — Вспомни то, как ты первый раз увидел драконов. Вспомни свои чувства и эмоции после знакомства с ними. Ты тоже считал их кровожадными тварями, но когда понял, что они прокляты, ты изменил свое мнение. Ты помог им, снял проклятие, освободил от гномов и кем они в итоге оказались? Спокойными и жизнерадостными созданиями. И пусть их внешний вид внушает ужас и страх, а их дыхание способно испепелить за мгновение ока, но они так же любят свою мать, как и ты свою. Они так же заботятся о своем потомстве, так же верны в дружбе и отважны в бою. Они не хуже и не лучше людей, они просто другие и как оказалось, не такие уж и кровожадные. То же самое и с демонами. Пока они находились под властью Алгера и страшились его, то совершали все те пакости и мерзости, о которых ты говоришь. Но посмотри на них сейчас. Они просто стараются выжить, приспосабливаются к новым реалиям и больше не поедают ни людей, ни гномов. Так чем они отличаются от драконов, которых ты жаждешь спасти.

— Теперь уже и не знаю. — Адонай склонил голову и грустно замотал ею. — Просто раны, нанесенные ими, до сих пор кровоточат в моем сердце.

— Это да, но они затянутся, поверь мне. — Ездра, проходя мимо Адоная, похлопал его по плечу и, не останавливаясь, подошел к стене грота. — Ты ведь уже знаешь, как спасти Реальный мир?

— Да. Но, а что делать с нежитью? Ее тоже нужно спасти?

— А вот нежить не должна жить. Это ошибка природы, само ее существо противиться всему живому. Они уничтожать всех живущих, потом все растения, а потом и себя самих. Нежить, это проклятие, которым мир проклял нас. Ее не должно существовать, поэтому их нужно истребить, всех поголовно. — Ездра остановился и опять посмотрел в глаза Адонаю. — Ты ведь и сам это знаешь. Та девушка-волчица на опушке, ты так и не смог ее спасти.

— Да, Ездра, не смог. Я старался, но проклятие не покидало ее. Мне показалось, что она и есть проклятие, иная форма его проявления. Ты прав, нежить не проклята, нежить, и есть проклятие.

— Ты готов, Адонай, а мне пора уходить.

Избранник обернулся к Ездре, но тот уже сиял божественным светом. Свет поглощал старца и вскоре он полностью в нем растворился. Ездра исчез, он вернулся к своим братьям-богам, а его божественная сила наполнила собой сердце Адоная. Никогда еще избранник не чувствовал в себе столько энергии. Она буквально переполняла его, она кипела в нем, но не причиняла ему боли, а наоборот, ласкала так, как может ласкать только мать, или любящая жена.

Адонай действительно знал, как спасти мир, поэтому Ездра и ушел, оставиввеликого князя в одиночестве.

Один удар сердца и Адонай уже стоял возле своего белогривого скакуна. Еще один и он уже был в Адонаисе.