Братство Кристаллов

13. Братство кристаллов

В главном зале военного совета в Адонаисе было многолюдно и шумно. Исчезновение Адоная, переполошило все и вся в его царстве. Ева не находила себе места, как она ни пыталась, но увидеть на астральной карте нахождение отца, она не могла.

Бора прибыла в столицу сразу же, как узнала об исчезновении великого князя, но вместо его поисков ей пришлось утешать Еву. Больше никого из избранных советников не было, не было в столице и Элохима, хотя Ева оповестила всех.

Дочь Адоная сидела на троне и безучастно смотрела в окно. Бора не отходила от нее ни на шаг, чувствуя, что нужна царице как никогда. А в это время в зале находились и хранители, и рыцари ордена Серых Журавлей, и гномы-Менди, и чародеи индиго, и все они, разбившись по группам, применяли все свои знания и навыки, что бы разыскать исчезнувшего повелителя.

Сейчас в этом зале творилась магия всех народов, его озаряли астральные карты людей и гномов, и наполняли мелодии индиго. Такого единения и сплоченности народов в Реальном Мире еще никогда не было.

Был здесь и Ри, он так же, как и все остальные, был напряжен и крайне сосредоточен. Ева приказала привести в столицу даже Бальтазара. Белый демон стоял отдельно от остальных и, закрыв глаза, творил свою магию, магию демонов, хоть на сей раз, это была не разрушающая, а наоборот, созидающая магия.

Гул разговоров, шелест свитков и звучащая сама по себе музыка, мгновенно умолкли, когда двери в зал отворились, и в них появился Адонай. Великий князь шел медленной и степенной походкой, его тело покрывала светящаяся тонким светом аура. Его лицо преобразилось, оно сияло румянцем и чистейшей добротой. Казалось, что он не идет, а парит, настолько плавными и легкими были его движения.

Первой оборвала тишину Ева, она подскочила с трона и бросилась в объятия к отцу. Юная царица уже не могла сдерживать слезы и разрыдалась на его груди.

— Ну что ты, моя маленькая. — Начал успокаивать, бьющуюся в истерике Еву, избранник. — Успокойся, негоже царице выказывать слезы на глазах у подданных.

Адонай поцеловал Еву и, подняв голову, окинул взглядом зал. Все находящиеся в нем тут же склонились пред ним, и даже белый демон встал на одно колено.

Не склонила голову только Бора. Если Ева радовалась возвращению отца и рыдала на его груди, то Бора стояла чернее тучи. Ее грозный взгляд буквально испепелял Адоная, требуя ответов, но великий князь проигнорировал ее.

— Ева. — Обратился он к дочери, отстранив ее от своей груди. — Ты должна немедленно отправиться на восток Таежных Лесов. Там, где раньше была тюрьма Черные Скалы, теперь живут два отшельника, Гимли-Ксай и дракон Арзас. Приведи их ко мне, как можно быстрее.

Ева, вытерев слезы, поклонилась и растворилась в воздухе, исполняя приказ отца.

— Все, кроме Боры, Ри и Бальтазара, могут быть свободны. — Спокойным и уверенным голосом произнес Адонай. Он говорил так, как будто ничего не случилось и собравшиеся в этом зале не провели целую неделю без сна и покоя в его бесплодных поисках.

Сказать, что Бора удивилась поведению и внешнему виду Адоная, не сказать ничего. Она была в бешенстве, ее лицо застыло в гневной гримасе, а глаза искрились молниями. Но Бора все же сдерживалась, не позволяя себе взорваться.

Адонай же, абсолютно не замечая царицу Бораноиса, спокойно проследовал к своему трону и плавно погрузился в него. Дождавшись, когда в зале останутся лишь те, на кого он указал, великий князь щелкнул пальцами. Через мгновение в зале засияли четыре шара, из которых вышли Элохим, Ману и близнецы. Все они были весьма озадачены своим появлением в столице, все, кроме Ману, тот был мертвецки пьян и не осознавал, что происходит. Адонай еще раз щелкнул пальцами, и хмель Ману исчез. Протрезвевший великан не сразу смог прийти в себя и долго бегал глазами по залу.

— Ты мог с легкостью перенести сюда и Гимли с Арзасом. — Прорычала Бора. — Но не сделал этого, а отправил на их опасные поиски свою дочь.

— Да, Бора, ты права, но я сделал это специально, Ева пока не должна слышать то, что сейчас здесь будет сказано. — Умиротворенный вид и голос Адоная смог успокоить Бору, даже против ее воли. — В данный момент здесь находятся все те, кто должен быть.

— Прости, отец, но я вынужден покинуть вас. — Элохим выглядел усталым и потрепанным, но желание отомстить Алгеру за смерть матери никак не оставляло его. — Я должен найти его и только убив его, я вернусь.

— Нет, ты останешься. — Адонай хоть и сохранял спокойствие, но его голос был тверд и непреклонен. — То, что я хочу рассказать, гораздо важнее Алгера.

Элохим не ответил отцу, а отвернувшись, попытался телепортироваться, но потерпел неудачу. Он резко обернулся и всмотрелся в глаза Адонаю.

— Ты изменился. Ты больше не человек. — Зашептал дрожащими губами Кудесник. — Ты стал богом, но этого не может быть.

— Ты прав, сын, я изменился, но богом называть меня не стоит. Ты не сможешь покинуть столицу, пока я не отпущу тебя.

Адонай краем глаза заметил изумленные взгляды его избранных советников и решил не задерживать с рассказом о своем путешествии.

— Я приношу вам свои извинения за то, что покинул вас так внезапно, но у меня были на то свои причины. Меня призвал к себе Ездра и…

— Ездра? — Невольно перебила Адоная Бора. — Но он же уже давно мертв.

— Нет, сестренка, это не так. Как оказалось, он не был человеком, а был одним из богов-братьев, основавших этот мир.

— Что значит, был? — Переспросил, нахмурив брови, Ману. — Ты что, убил его?

— Нет, мой друг, я не убивал его, Ездра ушел к своим братьям, отдав мне все свои божественные силы. Такова была его воля, и я с честью принял ее.

— Так вот откуда твои силы, отец. — Присев за столик и налив себе вина, пробормотал Элохим. Всем своим видом он показывал, что нахождение здесь его тяготит, а все рассказы отца ему не интересны. — Многовато что-то становится богов в последнее время. Алгер, а теперь и ты.

— Себя забыл назвать, мой возлюбленный сын.

Когда Адонай назвал Элохима богом, на Кудесника обернулись все присутствующие, а тот даже выронил из рук бокал.

— Да, сын, обряд посвящения провел не Ри, его провел Ездра. Он направлял и наставлял его, позволяя наполнить твою сущность божественной силой, так необходимой тебе для победы над богом демонов. — Адонай повернулся в сторону обомлевшего индиго. — А к тебе, Ри, у меня есть отдельное поручение. Ваши веды правдивы, хоть и немного искажены, но все же правдивы. Ездра и был тем богом, который смертельно ранил Тота и изгнал вас из Реального Мира. Он смиренно просит у тебя и в твоем лице у всех индиго прощения за содеянное, а от себя добавлю, что он искренне сожалеет и уже давно раскаялся, но как ты понимаешь, повернуть время вспять нельзя.

— Я принимаю его извинения, повелитель, хотя зла ни на него, ни на людей, я уже давно не держу.

— Вот и славно. Реальный Мир является прародиной индиго, а стало быть, вы вправе жить здесь наравне со всеми остальными. — Адонай на мгновение умолк и окинул взглядом окружающих его советников. — Теперь, когда все точки на «и» расставлены, я покажу вам все то, что показал мне Ездра. Сядьте кругом, то, что я покажу вам, тронет вас до глубины души. Будьте готовы принять это, так как это истинная правда.

Советники расселись, как приказал им Адонай и тот зажег в центре зала огромный портал. В нем, со скоростью мысли, начали мелькать картины прошлого. Великий князь показал им все, от сотворения мира и по сегодняшний день. Он не утаил и не приукрасил ни одну деталь, ни одно мгновение, ни одно событие.

Поколения людей сменяли друг друга, строились города, а потом они приходили в запустение, а спустя столетия вновь возрождались. Год за годом, век за веком, эпоха за эпохой, перед глазами советников за несколько минут пронеслась вся история Реального Мира.

Когда портал погас, в зале наступила гробовая тишина. Все советники сидели молча, пытаясь осознать увиденное и примириться с ним.

— Так значит, индиго раньше были людьми? — Хоть Ри и шептал, но в тишине зала его слова эхом отражались от стен.

— Вы и сейчас люди, то, что вы выглядите несколько иначе, не имеет значения. И гномы, и драконы, и даже демоны, по своей сути являются одним народом и должны быть спасены. В их жилах течет кровь людей, а значит, кровь богов.

— Только не демоны. — Возразил Адонаю Бальтазар. — Мой народ должен быть вычеркнут из этого списка.

— Это воля Ездры, белый демон и она не обсуждается. — Оборвал его Адонай и встав с трона, спустился в зал. — А теперь, когда вы знаете почти все, пришло время рассказать вам самое главное.

— Что может быть главнее того, что ты нам только что показал. — Голос Тора как всегда был мрачен, а вот его глаза выдавали страстное любопытство.

— Вы узнали прошлое, но оно уже случилось, и изменить его мы не в силах. А теперь я покажу вам будущее.

Адонай щелкнул пальцами, и портал опять воспылал, но в этот раз он был абсолютно черным. Ничего не происходило, не появилось ни одной картинки, не прозвучало ни одного звука, только кромешная мгла и ничего более.

Адонай прохаживался по кругу, между порталом и советниками и видел, как страх и ужас поселяются в их глазах, как к ним приходит понимание того, что их мир погибнет и канет в небытие так же, как и Древний Мир, из которого пришли их боги.

— Если будущего нет, то зачем ты собрал нас здесь. — Фыркнул Гор. От былого весельчака и оптимиста уже ничего не осталось, теперь он был мрачнее своего брата-близнеца. — Позволил бы нам провести остаток наших дней так, как мы того хотим. Зачем все это представление?

— Затем, что выход есть, Гор. Я показал вам то, что может произойти, но не произойдет, если мы… — Голос Адоная задрожал, и он умолк, но никто не осмелился что-то произнести, все застыли в ожидании слов великого князя. — Для себя я все уже решил, но просить вас о самопожертвовании, оказалось труднее, чем я думал.

— Ради своего народа я готов на все. — Ри встал и склонив голову, преклонил колено перед Адонаем.

— Твоя жертва ему не нужна, так же как и моя, индиго. — Проревел Бальтазар. — Он говорил о них.

Ри недоуменно посмотрел на Бальтазара и тот кивнул ему на избранных советников. Индиго, продолжая стоять на одном колене, перевел взгляд на великого князя и по его лицу понял, что демон прав.

— Ты хочешь, что бы мы принесли себя в жертву, ради наших врагов? — Бора опять рассвирепела, но теперь она не пыталась сдерживаться. — Ради гномов, которые издевались над нами на протяжении долгих веков? Ради индиго, которые…

— Да, Бора. — Голос Ману прогремел как гром, заставив Бору замолчать. — Ты правильно поняла, голубоглазенького. Ради них и всех остальных.

— Интересно и кто же и нас умрет, что бы продолжили жить демоны? — Бросив снисходительный взгляд на Бальтазара и, осушив бокал с вином, прошипел Тор. — Уж точно ни я.

— Какая разница, Тор? — Ману встал и подошел к избраннику. — Я был с тобой с самого начала и пойду до самого конца, Адонай. Вот только ответь мне, мы же принесем себя в жертву не ради народов, а ради нашего мира, ведь так?

— Да, Ману, так. — Адонай протянул руки, и они с Ману крепко обнялись. — Что бы Ева смогла спасти этот мир, мы должны переселить из него все народы и если здесь останется хоть один, ничего не получится.

— Тогда за демонов умру я. — Ману обернулся и посмотрел на Бальтазара, тот уже стоял перед ним на коленях, низко опустив свою морду. — Помни об этом, белый демон и никогда не забывай.

— Твоя жертва, Ману, не будет напрасной, я клянусь тебе. Я буду предано служить царице Реального Мира Еве и никогда не предам ее.

— Ради людей, конечно, падет жертвой Адонай, тогда я выбираю индиго. — Громко выкрикнул Гор и подскочил со своего места. Еще минуту назад он сидел угрюмый и смурной, а сейчас улыбался во весь рот.

— Да подождите вы! — Закричала Бора и замахала руками.

— Придется, сестренка, тебе пасть жертвой ради гномов. — Ехидно улыбаясь, перебил ее Тор. — Я выбираю драконов.

— Да как же так-то? — Не унималась Бора. — Я всегда была первой, а сейчас вы все меня обскакали.

Но советники лишь пожали плечами. Все они уже стояли в центре зала, плечо к плечу с Адонаем. Ману и Гор протянули к ней руки, приглашая присоединиться к их объятиям и Бора, заливаясь слезами, припала к ним.

— Хорошо. Я согласна. Гномы, так гномы, какая к черту разница.

Избранные советники стояли кругом, крепко обнимая друг друга. Они молчали, но слова сейчас им были не нужны. Бальтазар подошел к Ри и кивком головы предложил оставить людей одних, вышел вместе с ними и Великий Кудесник. После того, как эти трое покинули зал, избранные советники еще долго стояли, ничего не говоря и не размыкая объятий. Это было их прощание, друг с другом, с так любимым ими миром, с жизнью, со всем.

***

Ева, переместившись из Адонаиса, оказалась непосредственно у стен разрушенной тюрьмы. Невысоко над землей висел густой ядовитый туман, сама тюрьма была полностью разрушена, повсюду валялись тела мертвых гномов и очень дурно пахло. Царица Реального Мира слегка воспарила над всей этой мерзостью, что бы не отравиться ядовитыми газами и осмотреться. Где-то вдалеке, в глубине лесной чащи, она увидела еле заметный свет костра и, не медля ни секунды, полетела к нему.

Ева оказалась права, это был костер бывших арестантов. Гимли и Арзас сидели возле него и поджаривая тушку оленя, о чем-то беседовали. Они были так увлечены своей беседой, что не заметили появления дочери Адоная и только когда она, наступив на сухую ветку, сломала ее, к ней обратился Гимли.

— Или выйди на свет и покажись, или твоя смерть будет быстрой.

— Я не враг вам, я просто хочу погреться у костра. — Ответила Ева и, расставив руки в стороны, подошла к сидящим на бревнах друзьям. — Пустите одинокую девушку, или прогоните?

— Присаживайся, дочь Адоная. — Гимли махнул рукой, приглашая Еву к костру. — Огня на всех хватит.

— С чего ты решил, гном, что я, дочь Адоная? — Присев и протянув ладони к огню, прошептала Ева.

— Ну ты нас совсем за дураков не держи. — Проревел Арзас, подкидывая в костер дрова. — Одинокая человеческая девушка в такой глуши просто так гулять не будет.

— Да и то, что ты зачаровала себя, нас не обманет, Ева. — С хитрым прищуром произнес Гимли и подал царице кружку с травяным чаем. — Зачем отец прислал тебя к нам?

Ева с благодарностью приняла чай и сняла с себя чары. Ее светлые волнистые волосы и изумрудные глаза сразу же пленили Арзаса. Дракон от удивления открыл свою пасть и даже несколько растерялся.

— Я имел честь видеть твою мать. Тогда, правда, мы были по разные стороны баррикад. Она великая воительница. У тебя не только ее глаза, ты вообще сильно на нее похожа. — Прошипел Арзас, немного придя в себя. — Ну а твоего отца знает каждый из нас.

— Мать погибла. — Опустив голову, прошептала Ева. — Ее убил бог демонов Алгер.

— Мы не знали, извини. — Гимли приложил кулак к сердцу и поклонился Еве. — Прими наши соболезнования.

— Тогда и ты прими мои, Гимли-Ксай. — Ева подняла голову и посмотрела в глаза гному. — Ты остался последним сыном Ахтамар-Ксая, но к смерти Некроса, Тилора и Гектора, люди непричастны. Хранителя убил Алгер, а остальные погибли во время стихийного бедствия.

— Спасибо тебе, Ева. Сердце подсказывало мне, что их больше нет, но я боялся признаться в этом даже себе самому. — Гимли опустил голову, закрыл глаза и придался воспоминаниям.

— Ты так и не ответила, зачем Адонай прислал тебя к нам, Ева. — Повторил вопрос Гимли Арзас. — Я так понимаю причина серьезная, ибо это путешествие не из самых простых и безопасных.

— Я не знаю причину, ребята. Недавно отец исчез, мы все переполошились, а он, как ни в чем не бывало, вернулся спустя неделю. Он ничего мне не рассказал, а сразу же по возвращении приказал отправиться сюда и привести вас в столицу.

— Я согласен. — Не открывая глаз, пробормотал Гимли. — Этот мир умирает, я чувствую это. Скорее всего, избранник знает, как спасти его, но ему нужна наша помощь и он получит ее.

— А ты, Арзас?

— Устал я очень, Ева, вот только не знаю от чего больше. От постоянных сражений, или от отшельничества. — Дракон пожал плечами и сняв оленя с вертела, оторвал от него ногу. Она досталась Гимли и Еве, а остальным начал лакомиться он сам. — Я отправлюсь с тобой в Адонаис и там уже решу, помогать твоему отцу, или нет.

— Я благодарю вас и могу перенести в столицу прямо сейчас.

— Остынь, Ева. Сейчас ужин, наслаждайся оленем. — Пережевывая нежное мясо и запивая его чаем, промямлил Гимли. — Утро вечера мудренее. Отоспимся и завтра отправимся в путь.

Спорить Ева не решилась, что бы не остудить их душевный порыв. Гном, дракон и человек продолжили вечерить возле костра, рассказывая друг другу байки и интересные рассказы.

Гимли, не стесняясь в эпитетах, вспоминал свою беззаботную жизнь до войны. Он рассказывал им о постоянных балах и путешествиях по столицам кланов, о подношениях АкХанов и о том, почему так и не выбрал себе жену. А потом, он рассказал им о знакомстве с Борой и о том, как она перевернула его мировоззрение. Именно из-за нее он восстал против Рамоса и в итоге оказался заточен в эту тюрьму, но Гимли не жалел об этом, о том, что он говорил и что делал, а в конце он добавил, что если бы у него был шанс вернуться в прошлое, то он бы сделал все так же и ничего не поменял бы.

Арзас рассказал о тяготах жизни в Бескрайних Пустынях, о благодарности драконов Адонаю, за их освобождение от проклятий гномов ОкРосс и о непонимании причин предательства великого князя. Но когда Ева узнала, в чем обвиняют драконы ее отца, то объяснила Арзасу, что люди в гибели Города Богов не виновны. Арзас поверил ей, так как причин лгать ему, у царицы не было.

Ева, в свою очередь, рассказала им все, что знала об Алгере и о том, как погибла ее мать, а так же о своем брате, ставшим Великим Кудесником помешанном на убийстве бога демонов.

— Так вот почему царица ты, а не твой старший брат. — Покуривая сигару и вальяжно развалившись после вечерней трапезы, протянул Гимли.

— Да, Гимли, Элохим, можно сказать, бросил нас. Отец горевал по матери, Элохим, будто маньяк какой-то, разыскивал Алгера, а мне ничего другого не оставалось, как возглавить царство, даже не возглавить, а попытаться спасти его.

— Я же говорил, что ты, вылитая Нелана. — Ковыряясь в зубах, прохрипел Арзас. — Та же стать, тот же задор, та же сила, способная повести за собой и в огонь и в воду. Мы с тобой знакомы всего пару часов, а я уже готов принять за тебя смерть.

Ева, открыв рот, посмотрела на грозного дракона. Ящер тоже обернулся на нее и улыбнулся, хотя улыбка у драконов была немного специфична, но Ева все же поняла, что он улыбается, а не скалится.

— Да, Ева, я уже все решил и как мой друг Гимли, готов служить тебе и твоему отцу. Твое сердце полно любви и доброты, я думаю, зла никакого вы не задумали.

Ева попыталась скрыть румянец от восхищения, но это ей не удалось. Она засияла радостью от того, что смогла с такой легкостью выполнить приказ отца и не сдержавшись, бросилась обнимать сперва Гимли, а потом и Арзаса.

Тишину ночного леса разорвал громкий смех новоиспеченных друзей, а потом начали раздаваться и веселые залихватские песни. Этой ночью они так и не легли спать, и отшельники, и Ева, были столь перевозбуждены, что усталость и сон как рукой сняло.

Когда солнце взошло, они потушили костер, гном и дракон попрощались со своим скромным жилищем, ставшим для них вторым домом, и начали собираться в дорогу. Сборы оказались недолгими, так как отшельники решили с собой ничего не брать. Гимли и Ева оседлали Арзаса, и через мгновение дракон уже парил над башнями и куполами Адонаиса.

Приземлившись на главной площади, Ева сразу же потащила их к отцу. Адонай уже знал об их появлении и с нетерпением ждал в главном зале. Вместе с ним в нем находились Ри и Бальтазар.

— Вот мы и встретились вновь, четвертый сын Ахтамара Гимли. — Поприветствовал вошедшего гнома Адонай и крепко пожал ему руку. — Здравствуй и ты верховный атаман Арзас.

— Рад знакомству, Адонай. — Прошипел в ответ Арзас. — Но я не верховный атаман, ты ошибаешься.

— Я ошибался и не раз, но только не сейчас. — Обнимая Еву, ответил дракону великий князь. — Ты самый древний из ныне живущих драконов. Ты единственный живой сын первой матери драконов Загаши, к сожалению, все остальные ее дети погибли, но именно поэтому ты и здесь.

Адонай жестом руки пригласил всех присутствующих присесть за круглый стол, стоящий в центре зала.

— Каждый из вас находится в этом зале не случайно. Ты, Ри, глава первого и самого древнего из высших домов индиго. Ты, Бальтазар, первый князь демонов. Гимли, ты единственный потомок императора Ахтамар-Ксая и законный наследник империи гномов. Ну и ты, Арзас, как я уже говорил, последний из первых драконов Реального Мира. — Адонай на мгновение умолк, когда его взгляд пал на Еву. — Ева. Моя маленькая дочурка, царица Реального Мира, теперь твоя судьба занять мое место.

— Я не понимаю о чем ты, отец? — Голос Евы был взволнован и слегка дрожал, но Ри по-дружески положил свою руку на ее и она немного успокоилась.

— Потерпи немного, прошу тебя, вскоре ты все поймешь. — Адонай махнул рукой и над столом засиял портал. То, что он показал собравшимся, Ри и Бальтазар уже видели, а вот для остальных увиденное стало настоящим шоком.

— Я знаю тебя как мудрого правителя, Адонай. — После недолгой паузы, наслаждаясь поднесенным ему свежесваренным тыквенным сидром, произнес Гимли. — Я так понимаю, ты знаешь, как спасти наш мир, иначе нас бы здесь не было.

— Ты прав, Гимли. — Адонай щелкнул пальцами и в зал вошли избранные советники. Бора сразу же подошла к Еве и, обняв ее, поцеловала в макушку. — Через неделю свершится обряд, в результате которого я и мои избранные советники создадим пять кристаллов Мира, подобных тому, внутри которого находится наш мир. Этот обряд заберет у нас все наши жизненные силы и мы…

— Нет! — Заорала Ева и попыталась подняться, но Бора не позволила ей встать. — Отец. Но как же так? Неужели нет другого пути?

— Нет, племянница, другого пути нет. — Заливаясь слезами, шептала Бора на ухо Еве и как могла, прижимала ее к стулу. — Если мы не сделаем это, то наш мир погибнет меньше чем через год.

— Но отец? Я не могу так, только не так. Не покидай меня. — Рыдала Ева, не желая слушать Бору и не сводя глаз с Адоная. — Не оставляй меня одну, прошу тебя.

— Ты останешься не одна, с тобой будут те, кто сейчас сидит за этим столом. — Адонай и сам еле сдерживал слезы. Видеть рыдающую Еву, было для него очень больно, но он так же понимал, что не имеет право отступить. — Вы создадите братство кристаллов. Каждый из вас оставит с собой столько последователей, сколько пожелает нужным. Когда все остальные переместятся в новые миры, вы приступите к восстановлению этого. Первоочередной задачей для вас, станет борьба с нежитью, только искоренив это зло, вы сможете спасти Реальный Мир, что бы потом вернуть в него свои народы.

— Я никого с собой не оставлю, великий князь. — Прорычал Бальтазар, продолжая настаивать на том, что спасение демонов, это ошибка. — И потом не позволю вернуть демонов обратно. У них будет свой мир, в котором они и продолжат жить. В реальном Мире им не место.

— Это твое право, белый демон и твой выбор. — Спокойно ответил ему Адонай. — А остальные?

— Я возьму с собой одну самку и несколько молодых драконов, этого будет достаточно.

— Я, сынов и дочерей дома Агни.

— А я, если можно, Ксаев из клана Рыжей Бороды, несколько АкХанов и Менди, а так же гномий и пару сотен БенСуров.

Адонай внимательно выслушал всех правителей братства, он заглянул в глаза каждому и понял, что не обманулся ни в одном.

— Главная ваша проблема, это нежить, сейчас она стремительно распространяется, но когда мы покинем мир, им будет все сложнее находить себе новых жертв.

— А Элохим? Отец, почему я, а не он? — Продолжала биться в истерике Ева, пытаясь снять с себя тот груз ответственности, что возложил на нее Адонай. — Почему ты не оставил его?

— Он… — На глазах Адоная появились слезы, и он запнулся, но после недолгой паузы, все же нашел в себе силы продолжить. — Он потерял право на трон, он больше не мой сын. Наши судьбы разошлись, Элохим не успокоится, пока не убьет Алгера, он не сможет дать миру то, что дашь ему ты.

Адонай подошел к Еве и, подняв ее со стула, крепко обнял. Он прижал ее к своей груди, и она ощутила, как их сердца бьются в унисон. Сердце ее отца, так же как и ее, буквально вырывалось из груди, и Ева поняла, как же тяжело в этот момент ему было. Адонай гладил голову Евы и что-то бормотал себе под нос, его сердце начало замедляться, замедляя и сердце Евы. Он смог успокоить ее и успокоиться сам, он заставил ее принять его решение и согласиться с ним.

— Хорошо, отец, я согласна. — Прошептала, успокоившись, Ева и вытерла слезы. — Я сделаю все от себя зависящее и не подведу тебя.

— Вы будете править по очереди. Ева станет первой главой братства, кто будет вторым, решите сами.

— Ева, царица Реального Мира и будет править до своей смерти, а потом нас возглавит ее сын, или дочь. — Голос Гимли звучал твердо и уверенно. — Не мы, но вы приносите себя в жертву, ради спасения наших народов, поэтому и править должны ваши потомки. По-моему, это справедливо.

— Я тоже так считаю. — Поддержал гнома Ри.

— Не возражаю. — Арзас подошел к Еве и склонил голову. — Ты, Адонай, был мудрым правителем, такой же будет и твоя дочь.

— Адонай, ты серьезно думал, что этим миром однажды будет править демон? — Рассмеялся Бальтазар так, что заразил своим смехом и всех остальных. — Она наша царица, ею и останется.

Адонай благодарно кивнул членам братства, и еще раз обняв Еву, поцеловал ее в макушку.

— Сейчас мы оставим вас, нам нужно готовиться к обряду, а у вас, я думаю, есть что обсудить.

Адонай и остальные избранные советники вышли, оставив членов братства кристаллов одних. После того, как за ними захлопнулись двери, в зале еще некоторое время царила полная тишина. Никто не осмеливался, или не решался ничего сказать, а может просто никто и не знал, что сейчас нужно говорить. Первым прервать тишину решился Ри, он щелкнул пальцами и к каждому подлетел кубок с вином, или сидром.

— Позвольте провозгласить тост, друзья. Вы только представьте, за этим столом представители всех народов Реального Мира, впервые за все время его существования, будут решать вопросы сообща, без войн и убийств, без сражений и упреков, в этом и есть гений твоего отца, Ева. Поэтому я хочу поднять этот бокал за него и за наше братство, которое поможет нашему дому восстановиться и проследит за тем, что бы здесь всегда оставался мир и благодать.

Члены братства поддержали индиго и, встав, осушили кубки до дна. Затем каждый из них принес клятву верности братству и Еве, признав ее царицей всего Реального Мира и своей повелительницей.

***

Целую неделю, в Адонаисе готовились к совершению самого важного за всю историю Реального Мира обряду. Весь город был вовлечен в это мероприятие, в него каждый день пребывали новые гномы-Менди, чародеи индиго и люди-хранители.

Кроме них, в столицу уже не царства людей, а всего Реального Мира, доставляли и отобранных главами братства новоиспеченных адептов. Их селили во дворцах верхнего города и переодевали в одежды братства. Теперь они ходили в белых туниках с пятиконечной звездой на груди. Лучи звезды символизировали пять кристаллов мира, а пятиугольник в центре — Реальный Мир. Адепты братства редко покидали свои дома и практически не общались с остальными горожанами.

Хоть про обряд знали все жители Адонаиса, о том, что произойдет после него, не знал никто, это была строжайшая тайна, за сохранением которой пристально следили.

Как уже говорилось, все жители города занимались приготовлением к обряду, все кроме одного. Только Великий Кудесник был безучастен. Он ходил мрачнее тучи, не улыбался и ни с кем не разговаривал. Жажда мести, поселившаяся в его сердце, не давала ему покоя ни ночью, ни днем. Она терзала его душу, заставляя продолжать поиски Алгера, но Кудесник не мог сейчас покинуть город. И не потому, что он находился под властью чар Адоная, а потому что он дал ему слово. Желание проститься перед уходом, было последней просьбой отца, и Элохим не мог не выполнить ее.

Когда солнце заходило, жизнь в городе останавливалась, а его окрестности, наоборот, оживали. Из лесов от заката до рассвета доносился душераздирающий вой. Ночью Реальным Миром правила нежить, даже разбойники и те больше не могли прятаться в лесах и возвращались в города, сдаваясь на милость наместников. Селяне превращали свои деревни в укрепленные остроги, выставляя на ночь усиленные караулы. Города закрывали свои ворота и не гасили огни на крепостных стенах.

С каждой новой ночью нежити становилось все больше и больше. Они начали вопреки всему сбиваться в стаи и устраивать настоящие набеги на селения и крепости. Иногда после таких ночных побоищ, в деревнях не оставалось ни одного живого существа. Нежить, или убивала, или обращала всех в себя. Людей и гномов, индиго и драконов, даже демоны становились их добычей. Нежить неустанно поглощала Реальный Мир, угрожая всему сущему и живому.

Времени не оставалось, помимо бесчинств нежити, мир сотрясали еще и землетрясения. Они не прекращались ни на секунду, но в последнее время, стали заметно сильнее и разрушительнее.

Последняя ночь перед обрядом была особенной. Адонай провел ее в склепе, куда до цунами успели перенести гроб Неланы, вместе с ним эту ночь провели Ева и Элохим. Ману, даже на мгновение, не хотел отпускать Бору, а Гор и Тор всю ночь напролет придавались воспоминаниям.

Наутро, когда солнце только появилось над перевалами Уссури, все они уже были в храме. Великий храм Адонаиса впустил в себя только избранных, для всех же остальных, его двери оказались заперты. Горожане стекались к нему, заполняя площадь Трех Дворцов в ожидании чуда и избавления от всех бедствий и напастей. В это утро на площади было не протолкнуться. Горожане облепили все деревья и фонтаны, те, кто мог летать, парили над площадью, а многие даже облюбовали крыши и купола, соседних с храмом дворцов.

Город замер в ожидании обряда, беспорядочный шум и гул сменился звоном колоколов, а значит, обряд начался.

Избранные советники вошли в главный зал храма последними. В нем уже в три кольца стояли Менди, чародеи и хранители. В центре зала, на полу была высечена пентаграмма, Адонай и остальные заняли свои места на концах ее лучей, а за их спинами встали главы братства. Каждый глава стоял за спиной того советника, который должен был сотворить кристалл мира для его народа. За спиной Боры был Гимли, за Гором Ри, за спиной Тора возвышался Арзас, а за Ману Бальтазар.

К Адонаю подошла Ева и заняла свое место. На вид, она была спокойной и умиротворенной, но на самом деле, это было не так. Хоть Ева приняла и смирилась с тем, что сейчас должно произойти, ее сердце отказывалось подчиняться разуму. Она уперлась лбом в спину своего отца и ощутила, что и его сердце не бьется, а колотится, разрывая его плоть и душу.

Обряд начался, и храм погрузился в пока еще тихую музыку и песнопения. Хранители, чародеи и Менди впали в транс, ускоряя и усиливая звучание музыки. С каждой секундой, с каждой новой нотой, мелодия становилась все громче и быстрее, вскоре она заглушила собой даже звон колоколов.

Тела избранных советников засияли слепящим светом, он, перетекая с них в пентаграмму, начал собираться в ее центре, в один большой шар. Это была божественная сила, данная Адонаю при рождении и подаренная им своим избранным советникам. Здесь же была и сила Ездры.

Советники отдали ее пентаграмме всю без остатка. Шар возвысился над ними и несколько секунд просто сиял, его сияние было настолько ярким, что просвечивало стены храма насквозь. Свет озарил собой Адонаис, полностью скрыв храм. Люди перестали видеть его, его стены попросту исчезли. Хоть шар и сиял ярче солнца, ярче тысячи солнц, он не слепил людей и не обжигал их.

Через пару минут шар разделился на пять равных частей и вошел в сердца избранных советников. Когда они приняли его и свет погас, стены храма вновь вернулись, скрыв собою происходящее внутри него.

Теперь Адонай и избранные советники были равны меж собой и готовы исполнить свою судьбу. Первым в центр пентаграммы вышел Ману, он быстро пробежался глазами по лицам своих братьев, задержавшись только на Боре. На его любимой Боре, на Боре, которую он любил с рождения и по сей день. Ману ни на секунду не переставал восхищаться ею и сейчас, когда он смотрел на нее в последний раз, он продолжал восхищаться ее красотой. Ее глазами, ее губами, изгибами ее тела, локонами смоляных волос посеребренных сединой. Он смотрел на нее, а она на него, они попрощались без слов, взглядами, биением сердец.

Ману обратил свой взор вверх, и храм огласил его крик. Печать имени Ману эхом отразилась от свода храма и пала на изрекшего ее. Великан засиял и растворился в свете, а когда он погас, в центре пентаграммы парил кристалл мира демонов. К нему подошел Бальтазар и, возложив на него руку, прошептал заклинание. Напоследок, кристалл несколько раз вспыхнул и исчез.

Следующей была Бора, она повторила все в точности, как и ее муж, и так же растворившись в свете, явила из себя кристалл мира гномов. Место Бальтазара занял Гимли. За ним в центр пентаграммы по очереди вошли Тор и Гор, кристаллы мира индиго и драконов тоже, сверкнув, исчезли, освобождая место для последнего кристалла.

Адонай остался один, но он не спешил творить кристалл мира людей. Несмотря на то, что священнослужители падали на колени и обессилившие, теряли сознание, он продолжал стоять на конце своего луча.

Великий князь обернулся и посмотрел на своих детей. Сейчас он видел только их и никого боле, он слышал только их и ничего боле. Адонай протянул к ним руки и Ева с Элохимом пали в его объятия.

— Мой сын, мой возлюбленный Элохим, ты стал сильным и могущественным воином, иди же и исполни свою судьбу. — Прошептал Адонай и отпустил Кудесника. — Ева, моя маленькая дочурка, ты повзрослела и превратилась в прекрасную девушку. Помни, кем были твои родители, живи по нашим заветам, правь Реальным Миром по справедливости, не опускайся до подлости и скверны.

Ева ничего не ответила своему отцу, потому что ее губы были до боли сжаты, и если бы она их раскрыла, то впала бы в истерику. Слова ее отца, что негоже царице выказывать слезы в присутствии своих подданных, стали ее девизом. Сдерживалась она и сейчас, хотя даже на глазах Адоная проступили слезы. Она молчала, но великий князь и не ждал от нее слов, все было сказано и услышано уже давным-давно.

Избранник обернулся и вступил в центр пентаграммы. Через мгновение весь Реальный Мир в последний раз услышал его имя сказанное им самим. Тело Адоная засияло и Ева, не в силах смотреть, как уходит ее отец, зажмурилась. Она не знает, сколько времени стояла с закрытыми глазами, мгновение, или целую вечность, но когда она их открыла, перед ними парил кристалл мира людей. Ее рука машинально коснулась его, а губы зашептали заклинание, хотя она не хотела делать этого. Ее душа противилась этому, но тело и разум не слушались сердца. Рука Евы медленно опустилась и вместе с этим, исчез и кристалл Адоная.

В храме наступила звенящая тишина. Все священнослужители лежали на полу без чувств, на ногах продолжали стоять только главы братства и Великий Кудесник.

— И что теперь? — Шепот Ри разорвал тишину храма. — Что будет дальше? У них получилось?

— Да, индиго, получилось. — Голос Евы был необычно сух и даже груб. — Кристаллы разлетелись по землям Реального Мира и вскоре, все его жители услышат зов. Они пойдут на него, а мы, проследив за ними, отыщем кристаллы и вернем их в этот храм. Мы будем оберегать их, как наше самое великое богатство, а в урочный час, мы откроем врата и вернем наших братьев и сестер.

— А Алгер? Он не простой демон, он наш бог. — Неожиданно для себя произнес Бальтазар. — Он услышит зов?

— Уже слышит. Я чувствую его. — Ответил Бальтазару Кудесник. — Он… Не может быть…

Ева попыталась окрикнуть брата, но тот уже телепортировался, отправившись вершить свою месть.

***

Как только кристаллы заняли свои места, все обитатели Реального Мира, за исключением адептов братства, услышали их зов. Они не могли сопротивляться ему и смиренно отправились в дорогу.

Крестьяне бросали свои поля и скот и повинуясь зову, шли к нему, не обращая внимания ни на что другое. Вслед за ними шли и рыцари, и чародеи, и купцы. Все, кто слышал зов, не могли более слышать ничего другого. Над каждым сияла аура кристалла, она ограждала их от нежити и помогала идти быстрее ветра.

Потоки людей, гномов, индиго, драконов и демонов, двигались к своим кристаллам, и только нежить не слышала зов. Они молча взирали на караваны, бредущие куда-то вдаль, не в силах даже близко подойти к ним.

Услышал зов и Алгер. Все это время он укрывался от Элохима на островах индиго, только здесь всевидящее око Кудесника не могло увидеть его, но зов добрался и до этих мест. Когда братство Индры покинуло острова, оно уничтожило на них все живое. Каждое дерево было вырублено и сожжено, каждое животное было истреблено. Каждая травинка, каждый кустик, были уничтожены. Так индиго обрубали за собой все мосты, что бы не оставалось, даже призрачной надежды, на возвращение.

Алгер уже начинал сходить с ума от одиночества. Ему не с кем было поговорить и не кого было выслушать. Бог демонов знал, что как только он вернется в Реальный Мир, Кудесник почувствует его и убьет.

Угнетаемый собственным бессилием, он уничтожал все то, что не смогли уничтожить индиго. Алгер разрушал их дома, дворцы и храмы. Ему приходилось питаться водорослями, рыбой и касатками. Бог демонов итак слабел с каждым днем, но теперь его еще и досаждал зов кристалла.

Алгер пытался сопротивляться ему, но зов с каждой секундой становился сильнее и звучал все громче. Бог демонов даже оторвал себе уши, что бы заглушить его, но зов продолжал звать его, звуча в его голове.

Тело отказывалось слушаться своего хозяина, Алгера бросало то в жар, то в холод. Когда перед ним в небе появился кудесник, он уже не мог стоять на ногах. Бог демонов лежал на земле и жалостно скулил, но появление его заклятого врага, вернуло ему силы.

— Так вот значит, где ты прятался от меня. — Элохим медленно спустился на землю и встал перед богом демонов, скрестив руки на груди. — Очень умно. За пределами Грозового Пояса я не мог увидеть тебя.

— Это потому, что ты человек, а я демон. — Сплевывая кровью, прошипел Алгер. — Вы, люди, глупы и близоруки, я презираю вас.

— Ну что ж, демон, презирать тебе осталось не долго. Может, расскажешь перед смертью, как ты смог пересечь Грозовой Пояс? Сможешь выгадать себе еще пару минут жизни.

— Я расскажу тебе, Кудесник, но не потому, что тебе это интересно, а для того, что бы доказать тебе насколько мы, демоны, умнее вас, людей. — Алгер еле слышал собственный голос, настолько сильно звучал в его голове зов кристалла, но отказать себе в удовольствии, покрасоваться перед Элохимом, он не смог. — Индиго сами вручили вам ключ от Грозового Пояса, но вы не увидели его. Они все вам рассказали, но вы оказались настолько глупы и невежественны, что не услышали их. Ключ к Грозовому Поясу, это черный туман.

— Но в обратном направлении он беспомощен.

— Твои слова только и делают, что доказывают мою правоту, Кудесник. Индиго получили черный туман из жижи черного острова, который находится здесь неподалеку, но в Реальном Мире тоже есть такое место, его называют Черные скалы, неужели ты не слышал о нем. — Алгер говорил медленно, внимательно всматриваясь, в глаза Элохиму. Он видел, как его зрачки расширяются, а значит, слова бога демонов ранят душу Великого Кудесника. — Из ядовитой грязи Черных скал я создал свой туман и с его помощью преодолел Грозовой Пояс в обратном направлении. Вот такую шутку, на последок, оставил бог Тот. Черные скалы по разным концам Грозового Пояса и есть его ворота, но вы, глупые людишки, не смогли разгадать эту загадку.

Алгер встал в полный рост и исподлобья сверлил взглядом Кудесника, но тот сохранял спокойствие и хладнокровие.

— Ладно, Алгер, хватит пустых слов. — Элохим расставил пальцы правой руки и в них появился его горящий магическим светом меч. — Сегодня ты умрешь, ты ответишь за все свои злодеяния, за гибель каждого живого существа, за смерть моей матери.

Элохим бросился на Алгера и их клинки скрестились в очередной схватке. Кудесник обрушил на бога демонов сокрушительные удары, от каждого такого могли рушиться горы, но Алгер выдерживал их. У него не было сил отвечать Элохиму, но страсть к жизни у бога демонов все еще была сильна. Отбиваясь от Кудесника, Алгер отступал, продлевая свою жизнь, пусть и на мгновения, но все же.

Бой продолжался уже несколько часов, и с каждой секундой смерть все ближе и ближе подбиралась к Алгеру. Еще удар и Элохим выбил из его рук клинок. Алгер пал перед ним на колени и опустил голову.

— Вот и все, Алгер.

Элохим занес меч над его головой, но и в этот раз бог демонов сумел избежать гибели.

— Прости, Кудесник, но сегодня я не умру.

Алгер понял, что спастись, он может, только подчинившись зову кристалла. Он расслабился и позволил тому завладеть собой. Меч Элохима отразился от ауры кристалла, вызвав дикий приступ хохота у Алгера. Встав на ноги, бог демонов обернулся черным метеором и понесся навстречу своему спасению.

***

А в это время в Реальном Мире уже все его обитатели погрузились в свои кристаллы. Адепты братства нашли их все. Кристалл мира гномов сиял в Гадесе, заставляя всех гномов спешить в свою древнюю столицу. Кристалл мира драконов оказался в пустынном городе, в котором они провели долгие годы изгнания. Индиго спешили в разрушенный Индрополис, ведь именно из его руин и зазывал их кристалл мира индиго. Кристалл мира людей сиял на острове, на котором вырос Адонай и его избранные советники, а вот демонов зов их кристалла привел в Адад.

Когда последний страждущий входил в кристалл, главы братства запечатывали его и отправляли в Великий храм Адонаиса. Кристалл водружали над пентаграммой в его главном зале и отправлялись за следующим. Сейчас в храме было уже четыре кристалла, а главы братства находились в Ададе, окружив последний кристалл мира.

Они стояли у стен древней пирамиды ОкРосс и ожидали, когда в него войдет последний демон, которым был сам Алгер. Ожидание затянулось, но Ева чувствовала, что кристалл еще зовет его и продолжала ждать.

Минуты ожидания растянулись и казались вечностью, но вот на горизонте появилось два метеора. Черный и голубой, они летели со скоростью мысли, постоянно сталкиваясь и продолжая сражаться. Алгер опередил Кудесника даже не на миллиметр, на сотую его часть, но и этого оказалось достаточно. Кристалл мира демонов принял в себя их бога и захлопнулся, а Элохим окутал его своим голубым свечением. Как ни пытался Кудесник, но пробиться сквозь его защиту, у него не получилось. Свечение исчезло, и перед главами братства проявился Элохим.

— Все кончено, брат. — Ева подошла к Элохиму сзади и нежно обняла за плечи. — Он заперт в нем и уже никогда не вернется. Алгер потерпел поражение, тебе пора успокоиться и отпустить свою месть.

— Нет, сестренка, не кончено. — Элохим свесил голову и закачал ею. — Потерпел поражение не он, а я.

— Не понимаю о чем ты.

— Зато я понимаю. — Бальтазар подошел к Еве и прикоснулся к кристаллу. — Алгер не простой демон, он наш бог. Рано, или поздно, но он найдет возможность вырваться из него и тогда…

— И тогда вы окажитесь беззащитны перед ним. — Продолжил за белым демоном Кудесник. — Он бессмертен, он дождется, когда я умру, а потом разрушит кристалл и свершит задуманное.

— Но что же теперь делать? — Взмолилась Ева, положив голову на плечо Элохиму. — Значит, все это было зря?

— Нет, моя царица, не зря. — Элохим обернулся к Еве и заглянул в ее изумрудные глаза. — Он не получит Реальный Мир, я позабочусь об этом. Мой дух будет спасть и когда бог демонов вернется, вернусь и я. Я пробужусь в одном из живущих и наконец-то свершу месть.

Элохим поцеловал Еву так, как раньше целовал ее только отец. Она бросилась к нему на шею, но Кудесник уже растворился. Он не исчез, а переместился в Адонаис. В этом священном для всех народов городе, в тайном зале его Великого Храма, появился хрустальный гроб, в котором и нашел пристанище Великий Кудесник. Его дух оставил тело и уснул для того, что бы пробудиться в нужное время и спасти Реальный Мир, от нового вторжения демонов и их бога.