Броневод

Глава 18

Флотилия уходила от Индийских берегов. Позади несколько месяцев боёв, переговоров и всевозможных событий. Трудные месяцы очистки индийского побережья от ростков, которые пустили на нем колонизаторы. Сейчас Индия бурлит, там идут сражения и войны, передел сфер влияния и поиск новых путей существования. Индия никогда не будет прежней, по крайней мере я надеюсь на это, ведь я сделал всё, что от меня зависело. Прибрежные форты и крепости разбиты, силы европейцев отступили вглубь страны, оставшись без поддержки метрополий, а там их встретили со всей душой, с поистине индийским гостеприимством. Армии махараджей, вооруженные разномастным оружием, от древних луков до современных мушкетов и артиллерии, с боевыми слонами и конницей, сейчас добивают остатки «просветителей» и «миссионеров», не забывая грызть горло и друг другу. Только Цейлон и Индонезия сейчас в том районе являются очагами мира и стабильности, ну и соседние с Индией страны, такие как Мьянма, Тайланд, Комбоджа и другие, по-быстрому выдавили из своих пределов европейские торговые миссии, боясь повторения Индийского сценария. Даже португальцам на Гоа пришлось туго, хотя их единственных мои войска не тронули от слова совсем. Волнения, охватившие Индию, перекинулись и на этот штат, так что сейчас португальцы заперты в своём форте и не знают, что им делать дальше. Вроде я тут и не причём вовсе, но зуб теперь на меня у них есть, хотя и сорится со мной им не с руки. Удержатся им на Гоа будет трудно, за них уже серьёзно взялись индусы. Единственный мой заход на Гоа вообще вышел очень забавным.

Мы явились туда для того, чтобы забрать припасы, что мои торговцы оставляли в португальском порту, перед этим как следует постреляв по английским и голландским колониям, и португальский форт при виде «Шторма», поспешил спустить свой флаг. Как потом оправдывался португальский губернатор Гоа: «Его просто ветром сдуло, это было недоразумение! Португальцы стоят до конца и без боя не сдаются!». Ну да, ветром конечно… В тот день он был необычайно силён, даже редкую рябь на море поднимал! Я предпочёл сделать вид, что не заметил конфуза. Португалия не представляла для меня опасности, а с кем-то в Европе мне торговать и разговаривать ещё надо.

По Индии широкими шагами шагало новое религиозное течение, связанное с моим именем, при этом миссионерством мои монахи почти не занимались, оно само как-то получилось… Жоховство нашло отклик в сердцах индусов почти всех каст кроме высших, но особенно у вайшьи и шудры, да и неприкасаемые почувствовали, что что-то могут изменить в своей жизни. Оно проповедовало равенство и миллионы далитов с готовностью перешли в новую веру (тем более, что она не запрещала молится прежним богам, как делало это христианство и ислам!), чтобы вырваться из кастового индуистского общества и дать своим детям шанс прожить более лучшую жизнь, чем их родители. Ведь кастовая система Индии существовала тысячелетиями, и не давала шансов потомкам низших каст подняться по социальной лестнице. Будь ты хоть Энштейном, но если ты родился неприкасаемым, то твой удел чистить до конца жизни сортиры, не смотря на твой гениальный ум. Индусы верили в перевоплощение и считали, что тот, кто соблюдает правила своей касты, в будущей жизни поднимется по рождению в более высокую касту, тот же, кто нарушает эти правила, потеряет социальный статус. Этакий религиозный кнут и пряник, высших брахманов (священнослужителей, духовных наставников, жрецов), чтобы сохранить свою власть! Ни мусульманское нашествие, закончившееся формированием империи Моголов, ни приход христианских миссионеров не поколебали фундаментальных основ кастовой организации общества Индии, до тех пор, пока к берегам Индии не пришли мои корабли…

Я теперь вдовец. Айрин больше нет на этом свете. В тот самый день, когда пришедший с родины транспорт принёс мне эту весть, я даже плакал, не стесняясь своих слёз. Всё же это была моя женщина, мать моих детей, моя жена, когда-то я её любил. Я вспоминал за бокалом вина её лицо и первые годы нашей совместной жизни, когда мы действительно были счастливы. Почему-то все её плохие поступки как-то стирались из памяти, и я оплакивал ту самую девочку, которую мы когда-то освободили из рабства, и которая так запала мне в душу. Беззаботную, неугомонную и весёлую. Что потом с ней стало? Может это моя была вина? Почему она решилась на то, что в итоге и привело её к гибели?

А решилась Айрин устроить переворот, сместив Гришу с моего «трона» самым радикальным образом. Убить его собиралась она проще говоря, как и Сидора, Алана, Дайона, отца Михаила и большую часть моего Совета. При этом она совсем даже не покушалась на мою власть, или по крайней мере не собиралась в ближайшее время, по крайней мере так она говорила своим сторонникам. Править страной в отсутствии мужа должна его жена! Сам Жохов говорил, что все равны, а значить женщина тоже имеет право властвовать, тем более, что она супруга правителя! Да вы на европейские королевские дворы посмотрите, сплошь и рядом там королевы правят! Так думала и говорила Айрин, последовавшим за ней немногочисленным миньонам, когда собиралась с духом на то, чтобы совершить массовое убийство.

Только вот сторонников у неё на удивление почти не было. Странная связь религии и светской жизни, что переплелась вокруг моего имени, удивительным и непонятным мне образом обеспечили мне верность людей. И на сколько я понял, у моих соратников всё было под контролем. Вообще это была спецоперация отца Михаила, который пристально присматривал за Айрин в моё отсутствие. Да и яд ей передали его люди. Яд… Именно им она и собиралась убить моих парней. Исконное и древнее оружие всех женщин.

По заданию Айрин, завербованный ей слуга должен был подсыпать смертельный порошок в вино на заседании Совета. Паренька, который был беззаветно влюблён в коварную ирландку, скрутили прямо на месте преступления. А затем рейнджеры Сидора блокировали виллу моей жены и внутрь вошёл Гриша. Один. Не знаю, щадит ли он мои чувства, или же сам приложил к этому руку, но Айрин умерла в тот же день и от того же яда, что предназначался для убийства Совета. В своём письме, имеющим грифы «Совершенно секретно» и «Лично в руки» Гриша писал, что Айрин совершила самоубийство, как только поняла, что её план провалился. Мой друг в подробностях описал свою встречу с моей предательницей женой. Якобы при первых же его словах о том, что ему всё известно и теперь ей придётся сменить роскошь виллы на тюремную камеру, она залпом выпила бокал с ядом, и спасти её не смогли. Врёт, наверное, хотя… Айрин могла! Она была решительной и смелой женщиной и думала, что такой фортель я ей точно не прощу. А вот Гришка меня куда лучше знает, он то как раз знает, что я простить мог… В любом случае, то что было там на самом деле, знает только мой бывший боцман, в преданности которого и я уверен, как в самом себе. Даже если это и он её убил, то он попросту сделал грязную работу за меня. Взяв на себя всю тяжесть принятия единственно верного решения.

Хорошо, что под благовидным предлогом в этот же день всех моих детей пригласили в гости к родственникам, так что они не видели развязки трагедии. Сыновья и дочь, а также все мои подданные, до сих пор уверены, что Айрин скончалась от внезапной болезни. Дядя Гриша просто хотел помочь и не успел… Я даже Муру всей правды не сказал. Она была ирландка, и её любили мои штурмовики, незачем им знать правды. Пусть в их памяти сохранится светлый образ бывшей ирландской рабыни, которая смогла стать верной и преданной спутницей их вождя. Вся страна скорбит о своей королеве… Хоть после смерти её стали называть так, как она хотела, чтобы её называли при жизни.

Целый месяц мои корабли ходили с приспущенными флагами, целый месяц длился траур на флотилии, но жизнь продолжается, и я снова в пути.

Эскадра шла к берегам Африки. Сейчас этот континент практически пуст, хотя работорговцы и пираты навещают местное побережье с завидным постоянством. Торговля «черным деревом» — прибыльный бизнес не только для белых людей, но и для прибрежных племён, которые отлавливают рабов для европейцев. Сами европейцы стараются не марать руки, они «охотничьи» экспедиции на материк почти не предпринимают, предпочитая расплачиваться с туземцами, которые делают за них всю грязную работу, всяким ширпотребом. Цена жизни человека сейча — бусы, куски ткани и дешёвые ножи!

Сейчас в Африке всего две знакомых мне колонии — это французский Мадагаскар (который французами почти не освоен) и самая крупная африканская колония — голландский Капстад, он же Капская колония. И там, и там я уже бывал в самом начале своего жизненного пути в этом мире. Знакомые места, тут я впервые познакомился с Голландской Ост-Индийской компанией, тут я узнал, что мне нет места в этом мире, если я сам не возьму свою судьбу в свои же собственные руки. И я кое-что обещал жителям Капстада, а обещания нужно выполнять. Этот город прекратит своё существование, а на месте тюрьмы и дома губернатора я сделаю выгребные ямы!

На Мадагаскаре нас должен ждать броненосец. Надеюсь парни не стоят там в каком-нибудь заливе без дела, ловя рыбу и загорая под жарким солнцем. Не должны по крайней мере, если они благополучно туда добрались конечно. Не хочется терять время ещё и на зачистку французских фортов и пиратских баз на этом острове.

Штурманская рубка «Шторма» оснащена самыми современными навигационными и метеорологическими приборами в этом мире. И без ложной скромности, большую их часть «придумал» я. Я же гений, я знаю всё! Так по крайней мере думают мои люди. Наивные, я даже как простейший приемник с передатчиком собрать не смог вспомнить! Знания полученные в школе с годами выветриваются из моей головы, заполняясь ненужной информацией. Зато я знаю теперь как быстро снять скальп с человека! Во! Так себе знания конечно, замена не сказал бы что бы равноценная, но какие есть… Сейчас я стоял с главным штурманом нашей эскадры и смотрел на ртутный барометр. Показания прибора не радовали, давление резко понижалось. Слишком резко!

Барометр — прибор для измерения атмосферного давления. Ртутный барометр был изобретён итальянским математиком и физиком Эванджелистой Торричелли с полсотни лет назад и представлял он собой тарелку с налитой в неё ртутью и пробиркой (колбой), поставленной отверстием вниз. Я же только усовершенствовал конструкцию. Наш барометр установлен в специальном застеклённом шкафу, рядом с трубкой установлены шкалы для измерения высоты столба ртути и уровня ртути в ванночке (ванночка с защитным устройством, предотвращающим выливание ртути во время качки), здесь же рядом установлены и два термометра для измерения температуры (ртутный и спиртовой) так как тепловое расширение ртути влияет на показания барометра. Вот один такой барометр и был сейчас передо мной.

— Давно оно так падает? — я повернулся к штурману, который впервые видел такое поведение прибора.

— За пару часов упало на семь делений — озабочено смотрит на меня штурман — что это значит госпадин Виктор?

— Это называется барическая пропасть — расстроенно пояснил я моряку — чем быстрее падает давление, тем продолжительнее будет плохая погода, возможно несколько дней. Мы входим в циклон. Но будем молится, что бы нас пронесло или хотя бы задело лишь краем. Циклон не всегда несет с собой ненастье. На самом деле, погода в циклоне очень неоднородна. Порой небо остается абсолютно безоблачным и циклон уходит, так и не пролив ни капли дождя.

Я говорил всё это штурману, но сам не особо в это верил. Да, бывает и так как я сказал, но скорее всего мы попадём в очередной ураган. И судя по показанию нашего допотопного прибора, он будет долгим и сильным.

Меры я принял заранее. Нас сто процентов раскидает по океану. В штормовом море держать строй невозможно, если половина флота — это парусники. Место встречи — Мадагаскар. Именно туда предписывалось прийти всем кораблем, которые отстанут от группы. А сейчас на всех кораблях подготовка к непогоде, аврал. Каждый занят своим делом. Все вахты на ногах, мы крепим всё что возможно, проверяем работу насосов и герметичность переборок, коки тушат печи и готовят сухие пайки, а механики колдуют над машинами. Их кстати с моей лёгкой руки теперь «шаманами» зовут, не приживётся похоже на моём флоте морской сленг, привычный мне по двадцатому веку. Тут морская терминология будет со своими особенностями. Вот, например, боцман так и остался «драконом», командир отделения — «комод», рупор — «матюгальник», а вместо «деда» теперь «шаман», и с этим ничего не поделаешь, хотя мне и грустно от нарушения традиций.

Шторм начался по «расписанию». Как только мы всё закончили все приготовления, так и началось…

Индийского океана составляет примерно одну пятую от общей площади нашей планеты, омывает сразу четыре части света из шести возможных: Австралию, Африку, Азию и даже Антарктиду. Важнейший торговый путь проходит именно через него, и этот океан собирает каждый год обильные жертвы. Сейчас было лето, как раз в самый разгар сезона штормов в Индийском океане. Длится он примерно с апреля по декабрь, но бывает ураган прилетает и в другие месяцы, когда совсем не ожидаешь. И мы похоже попали в очередную переделку.

Кидало нас так, что иллюминаторы на нижней палубе то скрывались полностью под водой с огромным креном корпуса, то выскакивал из неё как дельфины. Срежет и скрип стоял такой по всему линкору, что аж сердце стыло внутри! Это скручивало набор судна, его корпус. Аварийные команды сыпали докладами одна за другой. Вода начала поступать в трюм и машинное отделение, вышел из строя насос, механики спустили пар и остановили один из котлов, боясь, что он может слететь с фундамента и ещё, и ещё, и ещё… Я видел вокруг себя растерянные и испуганные лица офицеров и матросов. Где-то это уже всё было! Точно так же и на «Повелители морей» мы попали в ураган, и так же, как и сейчас, людей тогда охватил ужас. А я всё равно был спокоен и даже улыбался, подставляя своё лицо ветру и морским брызгам. Не в этот раз, товарищ Посейдон! И всё потому, что я на «Шторме»! «Шторм» может погибнуть только в бою, как это бывало уже не раз, а вот утонуть ему не суждено! В тот момент я в это свято верил. Моя уверенность, на грани паранои, придавала мне спокойствие, я наслаждался бурей. Может я схожу с ума? Может это на меня так повлияла смерть Айрин, которую я не смотря ни на что любил? Или это просто опыт? Такая стихия дело серьёзное, необходимо хоть раз побывать в подобных ситуациях, чтобы владеть собой, и я уже бывал в штормах и ураганах много раз, я жил морем, тонул в нём и даже погибал. Опыта у меня хоть попой ешь! Тут нужно обладать сильным характером и стальной психикой, но это приходит не сразу и не ко всем. Море слабых не любит и ошибок не прощает. Этот ураган разбушевался не на шутку, и всем вокруг кажется, что ему не будет конца, что он будет длится вечно. Но это не так, кончается всё, чего бы не случилось в этом мире. Кончится и ураган, а мы закончим начатое дело, даже если останемся одни! Шторм несёт нас в Мозамбикский пролив, несёт куда надо! Как будто высшие силы желают, чтобы я наверстал упущенное время, погоняя плетьми из ветра и жестоких волн. Мне надо куда-то успеть, не пропустить что-то важное, теперь я это чувствую и сам…

Ураган закончился так же внезапно, как и начался. Потрепало конечно нас хорошо, но корабль остался на плаву. Поступление воды в машинное отделение почти прекратилось, правда и так было её достаточно много, однако и насосы удалось починить. Постепенно, взявшие себя в руки офицеры мобилизовали своих людей, и уже теперь в обратном порядке докладывали мне об устранении повреждений и аварий. Всю ночь удаными темпами линкор приводился в порядок, я не давал никому отдыха и не отдыхал сам, на душе было тревожно.

Когда рассвело, мы были в океане одни, на горизонте не было видно кораблей моей эскадры, а прямо перед нами виднелась земля. Мадагаскар! Мы вышли точно к намеченной цели, и нам нужно было срочно туда, ведь видимо боги не зря гнали нас к этому острову. Насколько хватало глаз, Мозамбикский пролив был полон парусов, а перед ними стоял, готовясь к бою одинокий, бронированный крейсер, над которым поднимались густые клубы дыма.