Броневод

Глава 19

Крейсер медленно отходил нам на встречу. Там нас заметили и явно рады подоспевшей подмоге. Сигнальщики уже вовсю обмениваются с броненосцем сообщениями. Командир крейсера пока получил от меня только один приказ, на отступление, и сейчас докладывает о состоянии корабля и экипажа. Если в общих чертах, то у них всё нормально, крейсер цел и готов к бою, экипаж здоров и горит желанием подраться. Хороший настрой, боевой! Я же серьёзно волнуюсь и есть из-за чего. Мы только что вырвались из бури и сейчас «Шторм» далеко не в лучшей своей форме. Мысли материальны, так когда-то говорила одна из моих подруг в прошлой жизни, что увлекалась мистикой и изотерикой. Тупая была баба, и истеричная, зато формы у неё были ого-го и стеснительностью она не страдала. Ну кто в здравом уме будет гороскопы читать, нумерологией заниматся и картишки «на судьбу» раскидывать? А может она и не дура была? Не накликал ли я беду, когда во время бури думал о том, что моему линкору суждено погибнуть только в бою? В который уже раз погибнуть…

— «Шамана» сюда! — я стоял на мостике и смотрел в подзорную трубу на корабли противника. Очевидно циклон обошёл стороной Мозамбикский пролив и Мадагаскар, от того то этот флот, что сейчас уверенно двигается вперёд, и не пострадал. И я даже знаю, что это за флот. Это подкрепление колониальным силам, которые наверное перевели тонны бумаг, для посланий с мольбами о помощи. Это точно по нашу душу. За то время, что мы резвились в Индонезии и Индии, было вполне возможно собрать и отправить в путь к месту сражения что-то подобное. Мы там много месяцев проторчали. Много, очень много кораблей!

Мой главный механик не заставил себя ждать. Через несколько минут он уже стоял на мостике рядом со мной. Сразу видно, с рабочего места человека сдёрнули. Рабочий комбинезон весь в масле и угольной копоти, руки как у негра, хотя у них вроде хотя бы ладони светлые? Не важно, у моего механика лодони уже не отмыть наверное, разве только что кожу содрать. Вот ведь есть же у них рабочие перчатки, и всё равно голыми руками в машины лезут! Никакой техники безопастности! Надо наверное ТБшника завести. Впрочем, это их дело, может так и сподручнее. Мне главное, что бы они со своей работой справлялись.

— Что с машинами? Сможем дать полный ход? Привода башен в порядке? — засыпал я вопросами главаря моих каробельных «фиксиков».

— Две машины в порядке, третья под вопросом. Вроде на месте стоит, но посрезало несколько болтов на фундаменте — без прелюдий приступил к докладу Толстый Барсук — менять их будет трудно, очевидно, что сдвиг всё же есть, и новые болты не войдут в отверстия. Домкратить придётся! А потом паровые магистрали перетягивать по новой. Пока ничего обещать не могу, воду из машинного отделения до конца не откачали. Но два котла готовы к работе уже сейчас! Они в порядке, гарантирую! Приводы башен тоже в порядке, их я проверил в первую очередь. Нужна профилактика конечно, водой их знатно полило, шприцевание и смазка не помешает, но в принципе…

— Доставай свой бубен Шаман, траву можешь курнуть, можешь хоть голым бегать по палубе в перьях и мудями тряси! — перебил я механика — Слова тебе на это не скажу, обещаю! Но сегодня, если мы встанем без хода и без парового привода башен посреди боя, я тебя велю вместо угля в топку засунуть! И я блядь не шучу, хватит лыбиться! Какие тут шутки могут быть, ты смотри чего творится!

Я махнул рукой в сторону пролива, и Шаман растеряно перевёл взгляд на приближающиеся корабли противника. Его глаза округлились от невиданного зрелища, тяжело вздохнул, он провел грязной рукой по лбу, стерая пот. От этого жеста он стал похож на маленького Симбу из диснеевского мультика про Короля льва, когда наследника царя зверей показывали подданным звериного королевства. На лбу осталось черное пятно.

— Етить колотить! Мы богаты господин Жохов! — вдруг выдал индеец с задумчивым видом — только где мы их всех хоронить будем?

На мостике раздался дружный хохот. Анекдот про двух ковбоев, которые поехали в прерию за скальпами и которых окружили несколько тысяч индейцев команчи, знали все. Это я его как-то по пьяне рассказал, когда мы в стойбище у Ваньки гостили. Военный вождь племени Рамайтуш любил хорошие истории, ну я и выдал, не подумав… Кто же знал, что анекдоты про индейцев разойдутся в широкие массы. Вот и этот деятель его слышал. Разрядил обстановку засранец! А молодец шаман, не унывает! Он прекрасно понимает, что своей угрозы я не выполню, так как если мы потеряем в бою ход, нас попросту утопят или захватят, так что мне будет явно не до казни косячного механика. Пугаю просто, так сказать обозначаю всю серьёзность ситуации.

— В море, где же ещё! — ответил я индейцу — это тебе не прерия, тут места на всех хватит! Но ты от ответа не уходи Шаман! Не подведут машины?

— Ход обеспечу, зуб даю! По крайней мере приложу все силы. Только прошу меня немедленно отпустить в машинное отделение, на до разговоров сейчас, похоже времени у нас свовсем нет, не будем его терять — серьёзно посмотрел на меня механик.

— Иди — махнул я рукой — мы на вас рассчитываем парни!

— Может просто уйдём от них? Пока они ещё далеко? — Предложил старший помощник капитана. После взрыва смеха на мостике, мои офицеры постепенно опять становились серьёзными и встревоженными — в корпусе течи, машина не исправна…

— Нет — решительно ответил я — тогда они пройдут в Бенгальский залив и всё будет зря! Там наши транспорты, там наши парни в фортах, они все погибнут, если мы уйдём. Мы не знаем, что с флотилией после шторма, возможно на их пути попадутся и наши парусники и тогда мы их все потеряем. К тому же, как говорит мой друг по имени Ваня: уходить надо всегда с высоко поднятой головой… врага!

Вскоре крейсер занял своё законное место за «широкой спиной» линкора. Наша короткая линия была готова к бою, а на нас уже надвигались десятки линейных кораблей.

Сто пушечных линкоров среди них явно не было. Таких гигантов видно издалека. Очевидно корабли первого класса у европейцев закончились ещё во время последнего их похода за зипунами к Форту-Росс. Все эти линкоры, что были сейчас перед нами, были классом пожиже. Максимум третьего класса, ну может несколько и до второго могли дотянуть. И в основном флот врага представляли суда англичан и французов. Голландских флагов почти не было видно среди массы стягов, вымпелов и знамён. Голландия и так была бедна военным флотом, а мы ещё и как следует проредили его состав в Бенгальском заливе и в Индонезии. Похоже эра голландского господства в морях закончилась. Союзнички Голландии не дадут ей снова подняться на ноги, в этом они признанные мастера. С такими союзниками никакие враги не нужны.

К нам отнеслись более чем серьёзно. Очевидно дошли уже слухи о боевых качествах броненосцев и до метрополий. Несмотря на то, что противниками флотилии тройственного союза были всего два броненосца, в бой они бросили все свои силы одновременно. Нам предстояло пройти между двух линий, именно таков был замысел вражеского адмирала. Ветер был на стороне врага, и, если бы они сражались с парусниками, всё бы у них получилось, но сейчас им предстояло биться с пароходами. Я же драться на условиях противника не собирался.

Мы дрейфовали на месте, удерживаясь в коротком строю малыми оборотами винтов и ждали противника, который набирал ход в полной уверенности, что нам никуда не деться. Наши мачты были пусты, я приказал снять паруса и реи, а также срезать весь такелаж, кроме стоячего. Я бы и от мачт избавился, но потом мне новых в открытом море будет не найти, и я скрепя сердцем решил их оставить. Хотя скорее всего мы вскоре останемся без них, так что зря я, наверное, пожадничал. По нам точно будут стрелять в том числе и книппелями. Аварийным партиям на палубе придётся туго, случись такой конфуз. В этом бою мне неожиданности не нужны, а ну как упавшая мачта перекроет сектор обстрела или затормозит ход корабля? Противников слишком много, чтобы полагаться на случай и удачу.

— Полный вперёд! — отдаю я команду — лево руля! Башням главного калибра огонь по готовности, цели: кормовая башня — левый флагман, носовая башня — правый флагман, средней башне стрелять на своё усмотрение!

Два броненосца дымя трубами рванули вперёд, закладывая циркуляцию прямо перед носом противника. Моя задача сейчас, вывести нас из «клещей» и заняться какой-то одной из линий, прикрываясь ей от другой!

Мы справились отлично, крейсер шёл за «Штормом» как привязанный. Обойдя голову колоны, мы вскоре стали параллельно левой линии врага, благополучно избежав охвата с двух сторон. В это же время мои артиллеристы успели спровадить на дно один из флагманов и повредить два других линкора, возможно даже фатально, хотя подвергшиеся атаке корабли ещё держались на плаву. Сейчас нам предстоял классический линейный бой.

По сути любой пароход в состоянии потопить своего более тяжеловооруженного и защищённого противника. Независящий от ветра паровой корабль, даже более низкого класса, может с лёгкостью держаться с носа или кормы парусного оппонента, обратив всю мощь своей бортовой батареи против его немногочисленных погонных или ретирадных орудий. Пароходы также значительно лучше маневрируют в условиях ограниченной акватории и могут, почти не теряя скорости, идти против ветра, что для парусника было невозможно. И будь у нас противников всего штук десять, я бы в линию никогда не встал бы. Однако сейчас другого выхода нет, ибо угроза таранного удара, либо же абордажа в бою против многочисленных противников повышается в разы. Ну что же, линия, значить линия!

Встать так, чтобы неприятельский строй оказался у нас на траверзе было не трудно. Через несколько минут мы были в трёхстах ярдах от вражеской линии и уверенно держали эту дистанцию. На броненосцы тут же обрушился град ядер. «Шторм» принимал на себя удар за ударом, однако хорошо держал вражеские залпы, непрерывно отвечая огнём. С такого расстояния даже деревянному линейному кораблю можно было держать удар, чего уж говорить о броненосце. На дистанциях до тридцати ярдов даже ядро небольшого калибра пробивало тридцать два дюйма дуба, то есть, почти метр — на таком расстоянии (по сути, стрельба в упор) и самый толстый борт не был в состоянии устоять под огнём противника. На ста ярдах орудие среднего калибра пробивало толщу дуба в полтора метра и разбивало стоявшие за ней лафеты орудий. Но уже на двухстах пятидесяти метрах даже тяжёлое ядро пробивало лишь четыре дюйма дубовой обшивки, застревая в её толще, а от брони только отскакивало или раскалывалось от удара. Подходить в упор к линкорам противника я не собирался.

Тяжёлые бомбические орудия главного калибра броненосцев, стрелявшие начинёнными порохом артиллерийскими бомбами, даже с дистанции в шесть кабельтовых (более одного километра) легко разрушали ударной волной взрыва снарядов любой деревянный борт, нанося корпусу корабля противника очень тяжелые повреждения и вызывая пожары, а с двухсот пятидесяти метров шансов выжить у деревянного линкора, подвергнувшегося обстрелу, практически не было. Если ранее артиллерия главным образом поражала экипаж корабля и рангоут, не представляя для крупного деревянного корпуса существенной угрозы, то бомбические орудия позволяли поражать корпуса деревянных кораблей с высокой эффективностью, пуская линейный корабль на дно одним или двумя удачными попаданиями. Барбетные орудия правого борта тоже вносили свой вклад в общее дело.

Крейсер шёл позади своего флагмана, практически не подвергаясь обстрелу и стрелял в тех противников, которых мы пропускали из-за перезарядки орудий, но и он не мог охватить всех желающих попасть под раздачу. Невредимым мимо нас проходил каждый четвёртый или пятый линкор.

Линия закончилась и у нас больше нет мачт. Сбит флаг, а все дымовые трубы — одно сплошное решето, у нас теперь нет ни одной шлюпки или вельбота, на их месте груды обломков. Тяга упала до минимума, дым из котлов и пороховые газы заволокли корабль плотным облаком, тяжело дышать даже в рубке. Наверняка со стороны кажется, что броненосец охвачен огнём. Аварийные партии уже на палубе, главное починить трубы, заделав пробоины в тонком металле заплатками, нужно расчистить палубу и сектор обстрела для башен от обломков мачт и шлюпок, нужно сменить убитых и получивших ранение артиллеристов в барбетах. Многие ядра попадали в рубку и башни у них за спиной, и расколовшись на части ранили и убивали парней осколками, ведь барбеты не имеют бронированной крыши. У врачей броненосца сегодня будет много работы, раненых хватает.

За нашей кормой хаос. Строй левой линии противника распался, выжившие и не получившие повреждения корабли сейчас стараются обойти своих погибающих собратьев и не протаранить их. Море полно обломков и тонущих людей. Экипажи тех кораблей, которые получили повреждения, но остались на плаву, сейчас бьются за жизнь своих линкоров. За нами ад, а впереди вражеские фрегаты, флейты и галеоны, которые тоже уже стоят в линии. И этой линии не видно конца.

Нужно решать, что же нам делать дальше. Вернутся и догнать правую вражескую линию линкоров, или же идти вперёд, вступив в бой с арьергардом противника? Или разделится? Нет, терять нам друг друга нельзя! Только вместе нужно продолжать бой.

— Что там правая линия? — я требовательно смотрю на сигнальщика, из-за дыма я нихрена не вижу.

— С крейсера докладывают, что правая линия противника закладывает циркуляцию — сигнальщик с трудом может разглядеть своего коллегу, который стоит на палубе и дублирует сигналы такого же связиста на корме корабля, а уже тот принимает сигналы с крейсера — они разворачиваются!

— Принято! — ну что же, всё ясно. Гонятся за линкорами нам не придётся, они всё ещё хотят воевать, а значить есть время разобраться с более легкими боевыми кораблями и транспортами.

— Строй рассыпался, они разворачиваются в сторону открытого моря и уходят южнее! — мои мысли прервал связист, который продолжает принимать сообщение с крейсера — на горизонте, в океане дымы!

— Дымы?! — переспрашиваю я, хотя и так уже всё понятно. Один или два моих крейсера, которых вместе со мной настиг ураган — выжили, и сейчас подходят к Мадагаскару! Враг бежит, увидев, что к нам идёт подмога!

— Дымы и паруса господин Командующий! — на покрытом сажей лице сигнальщика улыбка — это наши!

— Принято! — как дурак повторяю я, настроение мгновенно взлетает вверх. Выжили! Но пока расслаблять булки рано, хоть линкоры противника и бегут с места боя, ничто и никто не помешает им собраться в безопастном месте и повторить попытку прорыва в Бенгальский залив. Никто кроме нас…

— Полный вперёд! Атакуем арьергард! Передать на крейсер, как только будет установлена связь с эскадрой, запросить состояние броненосцев и если они в порядке, приказываю им начать преследование противника! — отдаю я команду — по местам стоять! Готовимся к новому бою ребята, ничего ещё не закончилось!

Линкор, покрытый вмятинами от ядер и пороховой копотью, снова дал ход. Крейсер от нас не отстаёт, он вообще не получил повреждений, даже мачты на месте. Мы идём на встречу новой линии. Этих смелых (или глупых) парней, которые идут вперёд несмотря на разгром и бегство линкоров, тоже придётся утопить. А la guerre comme а la guerre, как говорят французы. Они сами решили свою судьбу!