Буря в старом городе (СИ)

Глава 9. Опасная игра

Он не слышал волшебных звуков скрипок, не замечал изысканных картин и великолепных скульптур. Он вообще старался избегать пристальных взглядов охотников до игры. Временами он ловил взгляд бледного Иржи, да взволнованные острые глаза Равена — молодой человек стоял, слегка прислонившись плечом к колонне.

Всё его внимание было сосредоточено на игре да на опасном сопернике, у которого нужно было выиграть любой ценой, ведь от этого зависели жизнь и свобода его любимой девушки.

Играли в современный фараон.

В последние месяцы Мирослав дал себе зарок не играть. И держался, пока не случилась беда с Виолой.

Первоначально ничто не предвещало несчастья. Они были вместе два отличных летних месяца, жили душа в душу. Виола смогла известить отца, что останется в городе надолго. Временами Ариэль приносил от него известия и в свою очередь передавал записки. Всё будто бы шло хорошо. Время от времени Виола выражала свой восторг перед миромна сцене «Монмартра» в бурных и огненных танцах, превращаясь в гибкую и стройную Миранду, а в жаркие и страстные ночи тела влюблённых сплетались подобно двум змеям,на белом ложе…

Постепенно девушка раскрылась перед Мирославом, стала более откровенной. Её давно мучила тайна её рождения. Отец отговаривался стандартными фразами и никогда нельзя было выжать из него больше, чем он сказал.

И Виола обратилась к гадалке. Но та взялась в отчаянии за голову и возвестила, что прошлое девушки — сплошная тьма. И лишь один сведущий человек, которого звали колдуном (на самом деле он был всего лишь писателем, поведавшим миру легенду о Големе), наклонив бритую голову, посоветовал одной заветной ночью тайно посетить собор Святого Вита и, возможно, ей явится дух святого князя Вацлава, который время от времени, вместе с королём, обходит город и заходит в собор. Именно он может приоткрыть завесу тайны.

И никто бы никогда не узнал об этом намерении Виолы, если бы она в порыве откровения не поведала историю о короле и князе своему любимцу Ариэлю. Откуда она могла знать, что тому придёт в голову пойти и посмотреть «шаги короля»?

— Значит, узнав всё необходимое, ты бы исчезла навсегда, и мы бы никогда не увиделись, если бы не случай? — волнуясь спросил Мирослав.

— Нет, конечно. Ты очень дорог мне, как любимый и близкий человек, и я бы вернулась обязательно. Но, сначала я должна была узнать правду, — искренне отвечала девушка.

— Ну, и что же тебе поведал святой Вацлав?

— Он ответил как-то загадочно. Оказывается, я уже находилась на краю могилы, и смерть уже склонила ко мне свои костлявые руки. Но меня спас один человек. И этого человека я сейчас называю своим отцом. Ещё несколько дней назад я недолюбливала своего отца, считала его деспотом и стремилась уйти из-под его власти. А сейчас я к нему очень переменилась. Я прониклась уважением к этому человеку, даровавшему мне жизнь! Но…Тайна осталась тайной, князь Вацлав приоткрыл её мне лишь наполовину, а король посоветовал не пренебрегать земной любовью. Поэтому я решила вернуться к тебе и была очень рада, что мы так неожиданно встретились.

В один из вечеров Мирослав и Виола сидели в старом кабачке «У Флеку». Но с самого начала вечер как-то не задался. Пиво Мирославу принесли кислое и с виду — давно налитое, с осевшей пеной. Официант нахраписто навязывал блюда своей кухни. Аккордеон звучал слишком громко, поговорить толком не удавалось.

Виола сама была немного смущена. Но они решили для приличия ещё немного посидеть.

Подошёл пожилой, с седыми кудрями под широкополой шляпой продавец цветов, который стал нараспев рекламировать свой товар.

— Для уважаемого пана совет — подарите вашей даме, — обратился он к Мирославу. — Эти цветы принесут вам счастье…

Мирослав заказал корзинку с розами.

Седовласый продавец на миг задумался и загадочно улыбнулся.

— Сейчас. Одну минуту, пане…

Он куда-то исчез, а потом принёс роскошную корзинку с цветами. Её он вручил, сняв шляпу. Пожелав счастья молодым, продавец исчез.

Виола улыбнулась и наклонила лицо к нежным головкам роз. Вдохнула запах — и упала без чувств!

Мирослав срочно вызвал карету скорой помощи. Но доктор не позволил ему ехать с ними. Была названа лишь больница, в которую доставят Виолу.

Позже Мирослав прибыл в названную больницу, но девушки в ней не оказалось.

— Как? Совсем недавно её должны были привезти сюда. Из ресторана «У Флеку»…

— Нет, не поступала, — ответила дежурная сестра. Тоже самое твердил и главный врач больницы.

Мирослав вышел на порог. Ему стало плохо. Он опустился на скамейку и какое-то время сидел неподвижно. Взяв себя в руки, он вернулся домой.

А спустя день он получил в конверте локон волос Виолы и письмо:

«Ну вот, наконец-то настал и мой черёд нанести тебе удар! Ты, вероятно, думал, что навсегда ушёл от меня — ан нет! Любезная твоему сердцу дама — у меня. Ой, как же я её искал! И, наконец-то нашёл! Если хочешь поговорить со мной, обсудить условия — милости прошу!»

В письме стоял номер телефона. Мирослав долго смотрел невидящими глазами на листок. Он вышел из дома и сел на скамейку в сквере. Постепенно он пришёл в себя и решилсянабрать обозначенный номер.

— Хочешь встречи? Хорошо! Выполнишь инструкцию. Жди. И смотри — никому ни слова, иначе получишь голову свой девчонки.

Так ответили ему.

Инструкция пришла на следующий день. Тонкая записка, пахнувшая какими-то неведомыми травами. В ней стояло:

«Пятница. 11 часов вечера. Костёл Святого Николая.

Записку уничтожь».

Мирослав долго размышлял, глядя на записку, понимал всю опасность предприятия, но не пойти не мог. Он должен был приложить все силы, чтобы спасти Виолу.

Это был ветреный вечер, колебавший стеклянные звёзды. Фонари мигали тревожно, как будто вещали беду.

Прибыв на место, Мирослав посмотрел на часы. До встречи оставалось шесть минут. В начале двенадцатого к назначенному месту подкатил чёрный катафалк. Дверца открылась, и изумлённый Мирослав был приглашён войти внутрь. И тут же был схвачен крепкими руками.

— Спокойно. Вам ничего не грозит, — сказал невидимый голос. — Просто такие правила.

Глаза закрыла тесная повязка.

— Можно было бы поосторожней, — произнёс Мирослав.

— Смотри какой нежный, — раздался в темноте ехидный голосок. — Молчал бы лучше! Молчание — золото! Знаешь об этом?

Мирославу ничего не оставалось, как только покориться и ожидать своей участи.

Ехали они долго — копыта стучали сначала по мостовой, а затем по грунтовой дороге.

Спустя примерно час его вытолкнули из кареты.

Пахло сосной — скорее всего они были где-то за городом.

Его ввели в помещение и велели подождать. Спустя время послышались голоса. Вспыхнувший свет ощущался через повязку на глазах.

— Ну что, долго я буду так стоять? — пробурчал Мирослав. — Ведите меня к вашему шефу.

Кто-то усмехнулся, но не произнёс ни слова. Сильные руки подтолкнули его в спину, и он побрёл вперёд. Тело почему-то неистово ломило.

Сняли повязку — и он зажмурился от света, первое время даже не мог понять, где находится.

Постепенно стал различать комнату, скупую и строгую обстановку.

За столом восседал, конечно — же, сам пан Мачка. Рядом находился знакомый тип с перебитым носом.

Мачка страшно смотрел на Мирослава белёсыми глазами.

— Садись, — предложил он спокойно, не повышая голоса.

— Я буду говорить только тогда, когда отпустите Виолу.

— Что за глупости, — поморщился Мачка. — Твоя Миранда, то бишь Виола — в полной безопасности. Можешь не беспокоиться. Выполнишь наши условия — получишь свою девку.

— Какие условия? — хрипло спросил Мирослав.

Перед глазами плыло, он чувствовал себя неважно и предпочёл сесть в кресло.

— Сейчас объясним.

— Вы хотите денег?

Мачка опять поморщился и улыбнулся.

— Насмешил. Твои жалкие гроши меня не интересуют. Ты нам нужен… как карточный игрок.

Мирослав задумался.

— Вы хотите, чтобы я играл для вас?

— Именно, — усмехнулся Мачка.

— Каковы условия? С кем играть?

Мачка кивнул горбоносому:

— Объясни ему.

Тот кивнул в ответ и стал объяснять:

— Слушайте и запоминайте. Есть один игрок. Его зовут Барт. Победить его очень трудно. Вы конечно знаете, что обычно на лице играющего отражаются его эмоции, переживания. А этот Барт научился играть с непроницаемым лицом. Но шрам на лбу иногда выдавал его — он наливался кровавым, ярко — красным цветом во время игры. И тогда он стал скрывать его зелёной повязкой.

Мирослав проглотил слюну и промолвил:

— Я что-то слышал об этом игроке. Он лужицкий серб. Но у него выиграть невозможно.

— У тебя есть мощный стимул выиграть у него. Ведь только при этом условии мы вернём тебе твою Виолу, — добавил Мачка.

После длительных переговоров Мирослав был вынужден согласиться.

Мачка назвал свои условия. Мирослав должен согласиться на карточную игру с блестящим игроком. Он представится любителем древностей. На кон он поставит драгоценныйбриллиант, а сам потребует старинную книгу. По представлению Барта эта книга никакой особой ценности не представляет…

… По тому, как Барт метал можно было оценить его необыкновенную выдержку. Видно было, что этот игрок — опытный и опасный соперник.

Но Мирослав не уступал ему в ловкости и силе, и в течение последнего часа не дал сопернику ни одной карты. Вскоре все наличные деньги были у Мирослава.

Игрок собирался уходить, сохраняя равнодушный вид, но Мирослав уговорил его продолжить игру. Барт вытер лицо платком и поправил повязку. Он предпочёл держать банк.

Игра шла на особом высоком градусе волнения, и человек с зелёной повязкой вновь отдал Мирославу все карты.

Барт предложил расчёт. Подвели итог — сумма оказалась приличная.

Барт слегка побледнел и вдруг снял повязку, показывая уродливый шрам.

— У меня временные денежные затруднения, — произнёс он и криво улыбнулся.

Его пальцы нервно сжали спинку стула.

— Какие пустяки, — сказал Мирослав снисходительным тоном. — Я знаю, у вас есть одна старинная книга… Передаёте её мне — и мы с вами в расчёте.

Глаза Барта сверкнули. Он гневно спросил:

— Откуда вы…

А потом оглядел всех присутствующих и холодно добавил:

— Впрочем — я готов. Сударь, вы получите упомянутый вами старинный документ завтра.

И, слегка поклонившись, взял трость и быстрым шагом покинул заведение.

Мутные сумерки наполнили комнату крадущимися тенями. Пряную духоту вечера не мог развеять даже ветер, бивший ветками в окна дома.

Стук в дверь возвестил о прибытии нежданного гостя.

Мирослав повернул ключ в замке. На пороге стоял человек, упакованный в аккуратный костюм. В коридорном сумраке лица было не разглядеть. Но гость сразу же снял шляпу,и Мирослав различил знакомую зелёную повязку.

— Извините за поздний визит. Узнали?

— Вы? Но как вы нашли меня?

— Это не составило труда… Мне бы с вами хотелось поговорить сейчас.

— Проходите.

Барт вошёл, поставил в угол трость, а на стол — небольшой чемоданчик.

Мирослав пригласил его присесть.

— Сигару? Стаканчик вина, — предложил он.

— О нет, я очень ненадолго, — промолвил гость. — Я принёс вам эту штуку. Дело в том, что я очень не хотел бы, чтобы её у вас отняли сразу же после нашей завтрашней дневной встречи. Документ хранился в надёжном месте, но когда он будет явлен миру всё может измениться. И тогда за вашу голову я не поставлю медного гроша.

— Я примерно такого и ожидал. Но всё же где-то в глубине души я надеялся на слово Мачки, — сказал Мирослав.

— Этот человек держать слова не будет. Он давно охотится за этим фолиантом.

И, вероятно, попытается убрать вас, чтобы и далее действовать по своему усмотрению. Не знаю, что вы там задолжали Мачке, что так безоглядно выполняете его поручение,но доверять ему, ожидать честности от этого типа нельзя.

Мирослав вздохнул, нахмурился, взъерошил волосы.

— Да… А вам — то это всё зачем? Почему вы за всё это переживаете?

Барт горько улыбнулся:

— У меня есть на то свои причины. Ну… считайте меня, скажем, верующим человеком, не желающим погибели другим. Вы ведь мне хоть и соперник, но, в какой-то мере, коллега… Кроме того… я ненавижу Мачку и давно хочу, чтобы небо его наказало…

Мирослав, задумавшись, уселся за стол.

— Всё дело в том, что в руках Мачки моя возлюбленная. И теперь я гадаю, как освободить её.

— Вот это уже хуже. Ничем особо помочь не смогу… Но ваша жизнь в опасности — берегитесь!

Барт открыл чемодан и достал деревянную шкатулку.

— Вот та книга, которую я проиграл вам.

Он легко откинул крышку шкатулки. Внутри тёмным прямоугольником спала старинная книга в кожаном переплёте.

Мирослав осторожно взял книгу в руки. Пылинки, отделившись от неё, поплыли в воздухе.

Корешок книги был основательно потёрт, пожелтевшие страницы имели пятна влаги и следы нетерпеливых пальцев. Некоторые страницы вообще отсутствовали, на иных виднелись пометки карандашом и красными чернилами.

— Что это за книга? Похоже ей уже пара веков, — пробормотал Мирослав, сосредоточенно шелестя страницами.

— Ну, примерно… Это немецкое переиздание конца восемнадцатого века, — пояснил Барт. — Вы так смело открыли её, а я не успел вас предупредить. Хотя это скорее всегокакая-то чушь.

— А что?

— Есть такие слухи, что книгу может читать только человек с чистыми помыслами. А тому, кто грязен и чёрств в душе она просто не откроется — он будет видеть вместо букв какую-то абракадабру. А кое-кому может даже нанести тяжёлое увечье.

— Действительно, какие-то нелепые суеверия, — бросил Мирослав, рассматривая издание. — Что, такая ценная книга?

Мирослав открыл изображение автора — человека с суровым и мрачным, слегка удлиненным лицом и впалыми щеками, в парике, спускавшемся на плечи старинного мундира.

— Это так называемая Чёрная книга Якоба Брюса, — продолжил Барт. — Но реальное её название «Опыты и эксперименты», и это ценная книга.

Мирослав внимательно посмотрел на Барта.

— Брюса? Я слышал, что был такой король.

— Да. Это шотландский король Роберт Брюс, — сделав жест правой рукой ответил Барт.

А потом указал пальцем на книгу.

— А этот Якоб — его отдалённый потомок. Он появился в России при тамошнем царе Петре Первом. Занимался артиллерий и строительством. Дослужился до генерал-фельдмаршала. Жил в Москве в так называемой Сухаревой башне. Увлекался разными науками, а также алхимией, астрологией и магией. Свои многолетние исследования изложил в книге.

Мирослав поднял удивлённые глаза на собеседника. Свет лампы озарял сосредоточенное лицо Барта.

— Странно, что его не посадили за решётку за колдовство!

— Про башню в Москве ходило множество слухов, а самого учёного часто называли чернокнижником, или колдуном. Говорили, что Якоб Брюс может мгновенно переноситься содного места на другое, заколдовывать людей, и они будто бы теряют свою личность, что к нему вроде бы прилетал огненный дракон, что он влияет на погоду, и что, как будто бы, общался с самим сатаной… Однако, поскольку Брюсу покровительствовал сам Пётр, его не трогали.

— Хм… Любопытно. И что же ценного в этой пыльной древней книге?

— Есть такая легенда, что Чёрная книга некогда принадлежала самому царю Соломону. Пройдя сквозь толщу веков она как-то попала к Брюсу. Он только дополнял её, вписывая новый текст…Эта книга открывала ему все тайны, и он мог посредством её узнать, что находится под землёй, мог видеть на любое расстояние, знать кто, что и где прячет. Книгу эту пытались добыть разными способами. Но она находилась в таинственной комнате, куда никто не мог войти. Только сам хозяин знал заклинание… Видимо не желая, чтобы она после его смерти попала в плохие руки, Брюс замуровал её в стене Сухаревой башни.

— Но, судя по всему, её всё же нашли…, - иронично произнёс Мирослав, поджав губы.

Барт откинулся в кресле, его лоб наморщился, отчего повязка чуть сползла, открывая кончик шрама.

— Я считаю эту книгу искусной подделкой, — резко сказал он. — Если и существует реальная книга Якоба Брюса, то, скорее всего её нельзя так легко открыть и прочесть— без откровения свыше. Мне приходилось встречаться с человеком, знающим современного алхимика Фулканелли. Так тот утверждает, что сама по себе Чёрная книга это —таинственный иероглиф материи созидания, способной, после соответствующей обработки, проявлять таящийся в ней дух. Чёрная книга словно бы заключает в себе первоматерию Великого Делания. Она высвобождает скрытый в ней универсальный дух… С его помощью можно достичь просветлённого сознания, слияния материи и духа…

— А это удалось кому-то совершить? — нетерпеливо перебил Мирослав.

— Был такой Николас Фламель.

— А помню! Это тот француз, которому удалось получить философский камень.

— Да, это он. Именно Фламель проводил более-менее успешные действия с книгой. Ему удалось создать эликсир жизни… А потом — опыты Брюса…

Повертев книгу в руках, Мирослав закрыл её и аккуратно положил в шкатулку.

— А к вам как она попала?

— Это длинная история, связанная с наследством, — ответил Барт, легко махнув рукой. — Книга хранилась у меня, и я не знал куда её деть. Она как-то тяготила меня. Одинраз я имел неосторожность рассказать о ней одному человеку. А он был связан с этим Мачкой. И с тех пор, вот уже шесть лет, Мачка пытается разными путями добыть эту книгу. Ко мне уже подсылали воров, одну опытную в искусстве соблазнения даму, пытались её выиграть у меня, купить — всё напрасно!

— А почему бы вам просто не продать её? Тем более, вы говорите, она вас тяготит. Такая книга стоит немало, на любом аукционе за неё отвалят солидный куш.

Барт покачал головой. Потом провёл рукой по лбу. Повязка мелькнула вниз, словно зелёная ящерица.

— Продавать её нельзя. Я вам сейчас не могу всего объяснить.

— А проиграть в карты можно.

— Я не проиграл. Я просто поддался вам. Не буду раскрывать секреты, — слегка улыбнулся Барт.

Мирослав чувствовал, как багровеет лицо.

— Я знал это, — процедил он.

— А сейчас я вам дарю эту книгу. С благородной целью — чтобы с её помощью вы могли бы выйти из сложного положения. Если, конечно, у вас это получится.

На какую-то минуту воцарилось молчание, слышно было лишь завывание ветра и стук ставень.

— Как вы думаете, а зачем книга нужна Мачке? — нарушил тишину Мирослав.

Барт пожал плечами.

— Кто знает… Секрет долголетия, продажа и зарабатывание денег, шантаж — всё может быть… Не знаю.

— Продавать же её нельзя…

— А он откуда об этом знает? И ещё… Таким как Мачка закон не писан…

Барт откинулся на спинку кресла, вынул из кармана часы и щёлкнул крышкой.

— О, время уже позднее, — произнёс он. — Ладно, я буду прощаться. Напоследок совет — будьте осторожны. И не обращайтесь в полицию — у Мачки там могут быть осведомители. Тогда можете погибнуть и вы, и ваша возлюбленная.

Барт встал, взял шляпу и трость.

— Господин Барт, получается, отныне — я ваш должник…, - сказал Мирослав.

— Ни в коем случае. Если эта книга послужит доброму делу — я буду счастлив. Прощайте. И пусть вам повезёт.

Мирослав стоял у окна, в котором отражались светящаяся лампа на столе и тёмный силуэт шкатулки. За окном повисла глухая ночь, лишь звёзды подмигивали загадочно и печально.

Вернувшись в спальню Мирослав попытался в очередной раз заснуть. Но сон не приходил — волнение достигло предела.

Подперев руками голову, он долго сидел на кровати, пытаясь успокоиться. Затем, не торопясь, вернулся в комнату, сел к столу и открыл шкатулку. Перед ним замерла, таинственно дыша, старинная книга.

Мирослав осторожно тронул тяжёлую обложку. Он неплохо знал немецкий, но книга была написана каким-то невыразимо древним и сложным языком, поэтому Мирослав просто листал страницы. Его особенно привлекла пентаграмма с вписанной человеческой фигурой. Он где-то читал, что это означает пять элементов, то есть — четыре стихии: Огонь, Вода, Воздух, Земля, а также Дух или Эфир. Это изображение знака «микрокосма» у оккультистов.

Мирослав вспомнил «Фауста» Гёте. Там пентаграмма была защитой от злых духов.

На одной из страниц он увидел изображение бородатого человека. Из широко расставленных глубоких глаз выходили лучи. Человек на картинке шевельнулся, лучи прониклив тело Мирослава, и он ощутил, что падает в какую-то бездну, наполненную миллиардами человеческих голов, взиравших со всех сторон. Все они гудели, шипели и кричали. Внезапно сотни рук указали ему на заносящийся над ним кинжал, Мирослав закричал и… проснулся.

…Он с усилием стал разминать онемевшее тело.

Утро лило в окно ласковые лучи. Книга лежала на полу.

Лето будто решило напомнить о себе — густое марево духоты в эти последние дни августа повисло, сдавленное стенами домов.

Но поздним вечером духота отступила. Раскалённый воздух сменился приятной прохладой. Повеяло ароматами приближающейся осени.

Тёмно — зелёные деревья неслышно колыхали листвой и, казалось, под потоками воздуха подрагивают звёзды и застывшая в облачной дымке луна.

Подсвеченные облака медленно укрыли ночное светило, дав работу тусклым фонарям, освещавшим усталые клёны, белые скамейки и тяжёлые гроздья чёрного винограда, каким всегда славилась Гребовка.

Он медленно шёл по аллее, чувствуя на себе множество напряжённо следящих глаз, как живых, явленных миру на какой-то срок, так и потусторонних, чья жизнь длинна и непонятна. Где-то далеко заливались трубы, тренькало банджо, а потом всё стихло. Вдруг завелись собаки — визг и писк, рычание перешли в вопль, затем в лай. Далее последовал шелест бегущих животных, и опять всё затихло.

Мирослав вздрогнул — казалось ожило дерево. От него отделился долговязый человек.

Мирослав сжал ручку чемоданчика. Он узнал этого высокого человека с желтоватыми усиками на мрачном лице и опущенными уголками губ — одного из шайки Мачки.

— Вечер добрый, господин Липский. Куревом не угостите?

Мирослав достал портсигар. Долговязый жадно закурил, сложив ладони куполом над крохотным пламенем зажигалки.

— То что обещано — с вами? — спросил он, выпуская дым, окутывая Мирослава табачным запахом.

Мирослав подтвердил:

— Со мной. И учтите, если вы захотите насильно отнять книгу — ничего не выйдет! Этот чемоданчик вам не открыть. Поэтому, сначала — Виола. Отпустите её — тогда получите всё, что нужно.

Шимон улыбнулся лошадиной улыбкой.

— Пан Мачка велел для начала показать её. Но отпустим её тогда, когда вы передадите нам книгу.

— Я хочу видеть её, убедиться, что она здесь и с ней всё в порядке.

Долговязый легко свистнул. Медленно, визжа колёсами, по аллее подъехал знакомый катафалк. Кони, ударив копытами, остановились. На козлах сидел усатый Войтех с неизменным моноклем, сверкающим в глазу, одетый в сюртук и полосатые брюки

— Ну что, Шимон, всё по плану? — спросил он.

Долговязый Шимон махнул рукой и крикнул:

— Показывай!

Войтех слез и открыл дверцу.

Выглянула Виола — при свете фонаря её лицо было бледным и растерянным.

— Господи, Мирослав! Что они хотят от тебя, милый?

— Всё будет хорошо. Спокойно жди, — ответил Мирослав, с усилием сдерживая себя.

Лицо Виолы исчезло.

— Это всё, Липский. Болтать будете после. А сначала дело, — промолвил Войтех.

Из катафалка выбрался горбатый карлик. Он был в плаще почти до самых пят и в большой круглой шляпе.

Войтех предложил:

— Гвельф, объясни ему всё.

Горбун процедил тонким голосом:

— Как видите ваша дама в целости и сохранности. Пойдёмте теперь, покажите свою добычу…. Если всё будет в порядке — получите свою милку.

И его звонкий смех рассыпался по парку.

— Зачем куда-то идти? Давайте здесь…, - предложил Мирослав.

Его перебил Шимон:

— Здесь темно и неудобно. Там дальше имеется беседка и скамья. Там мы всё и посмотрим.

Они зашагали по аллее к небольшому строению на пригорке, утопавшему в тёмной зелени.

Бледные лунные потоки просеивались сквозь тополиную листву.

Впереди шёл горбатый Гвельф, неся зажжённую лампу.

Старинная беседка оказалась полуразрушенной и увитой плющом. Вокруг холодно синела ночь. Внизу, за кустами, у самого подножья склона, слышался тихий плеск ручья. Его перебил хриплый звук саксофона — далёкий и безнадёжный.

На стекле керосиновой лампы виднелся чёрный язычок копоти.

— Ну и что там? — спросил горбатый Гвельф, кивая на чемоданчик.

Мирослав какое-то время размышлял, потом вынул ключ.

— Только давайте без фокусов…

— Открываем! — громко скомандовал Шимон.

Мирослав щёлкнул ключом. Под лучи фонарей явилась шкатулка.

Далёкий саксофон умолк. Книга в шкатулке казалось чёрной бездной, ведущей в преисподнюю.

— Есть! — очарованно прошептал Шимон и вынул книгу. — Хорошо! Пан Мачка будет доволен.

Выпуклые глаза Гвельфа блеснули зелёным:

— Вы молодчина, Липский, дайте — ка я обниму вас, дружище!

Мирослав даже не успел воспротивиться этим мерзким объятиям. Горбун тут же прыгнул на него и молниеносным ударом снизу вонзил кинжал.

Затем он с Шимоном вытолкнули тело из беседки. Шелестя травой, оно тяжело покатилось вниз, туда, где в кустах шумел ручей.

Прихватив добычу, Шимон и Гвельф выскользнули из беседки в синеву ночи. Лампу притушили, чтобы не обращать на себя внимания.

По стуку копыта, фырканью они определили место, где стоял катафалк. Далеко в ресторане празднично загудели невидимые люди.

— Всё в порядке, Войтех! Поторопимся! Стегай лошадей, поехали, — скомандовал Шимон.

Они с Гвельфом сели внутрь катафалка, где безучастно сидела девушка. Лицо её было закрыто тёмной вуалью.

Человек на козлах хлестнул лошадей, и катафалк тронулся. При жёлтом свете лампы Шимон стал осматривать книгу.

— Смотри, то, что надо, — сказал он горбуну.

Гвельф скрипучем голосом промолвил:

— Слушай, эта книга — тысячи золотых монет. Может сбежим с нею и продадим?

— Ты что! — отмахнулся Шимон. — Ты дурак горбатый! Я много лет верно служу хозяину и не собираюсь его предавать.

— Как хочешь! Я же только предложил. А ты чего молчишь? (Гвельф обратился к Виоле). Скучаешь за своим ухажёром? А его уже нет.

Тут горбун захихикал.

— Но ты не тоскуй! Зато мы есть! И хозяин велел делать с тобой всё, что мы захотим!

Шимон хихикнул в темноте:

— Представь себе — огненная любовь в катафалке! Ха-ха!

— А ну — ка, что у тебя здесь? — елейным голоском сказал горбун.

В его руке появился кинжал. Одним взмахом он рассёк верхнюю часть платья.

И тут они застыли.

Шляпка с вуалью была отброшена. Но перед ними была не Виола. Свет лампы озарял лицо совсем другой женщины с насмешливым лукавым взглядом. Её тщательно уложенные волосы отливали медью.

-Вот это сюрприз! А вы кто такая? А где Виола?

— Там где надо! — решительно и громко ответила незнакомка. — Вам её уже не достать! А сейчас рты закрыли и подняли руки!

На Шимона и Гвельфа смотрело блестящее дуло револьвера.

— Да вы что, сбрендили, мадам?! Знаете, что сейчас за это будет? — изумлённо спросил Шимон.

— Знаю! Но — сначала — с вами!

И она выпалила из револьвера так, что Шимон и Гвельф в страхе пригнулись.

В эту минуту катафалк остановился, дверца отворилась.

— Выходите! — прозвучал чей-то сильный голос.

— Ну же! — женщина толкнула Шимона стволом револьвера.

Они выбрались наружу и огляделись.

Стоявший на земле фонарь таинственно озарял траву и деревья. Кучер спрыгнул с козел. Свет блестел на впалых щеках худого остроносого юноши. Это был Равен. Рядом стоял был высокий мужчина в шляпе и добротно сшитом костюме. Шимон и Гвельф узнали в нём того самого господина, который лихо орудовал шпагой, вынутой из трости, когда освобождал Мирослава от рук Мачки. Это был Лео Пфеффер.

— Ну, вот и попались голубчики! — воскликнул Лео. — Ну, где же знаменитая книга? Ольга, она здесь?

Ольга подала чемоданчик. Когда он был открыт, Шимон вдруг заговорил:

— Подождите. Эта вещь принадлежит господину Мачке, и я за неё отвечаю. Дайте — ка я лучше сам… Я знаю, как обращаться… Это хрупкая вещь, очень старая.

Он взял шкатулку из рук Ольги.

Левой рукой он достал книгу, а правой внезапно изо всех сил швырнул шкатулку в лицо Равену, отчего тот отпрянул назад.

В это самое время Лео Пфеффер был скован жилистым и быстрым горбуном, прыгнувшим ему на грудь. Револьвер покатился под колёса катафалка.

Шимон ловким зайцем метнулся в кусты и пропал так быстро, что никто не успел сообразить. Револьвер в руке Ольги, дрогнув, выстрелил вслед, но было уже поздно.

— Стой! — крикнул Равен и кинулся за беглецом.

Оттолкнув горбуна, Лео Пфеффер схватил трость и обнажил шпагу.

Он сделал выпад. Горбун, молниеносно отбив удар шпаги кинжалом, ловко поднырнул под неё. Лезвие блеснуло у самого горла Лео.

Грохнул выстрел. Горбун обмяк, весь сморщился, будто раздавленный паук и свалился на траву.

Ольга подошла ближе, осмотрела тело. В руке её дымился револьвер.

— Всё в порядке, Лео?

Тот потирал горло, тяжело дыша.

— Пожалуй, да!

— Нужно спасать Мирослава. Виола, кажется, побежала его искать.

-Ничего, ей поможет Ариэль.

Из темноты появился тяжело дышащий Равен, прибежавший на выстрел. Увы, долговязый бандит исчез, а с ним и ценная книга.

— Ладно, его уже не найти, — сказал Лео. — Возьмём фонари и спустимся в ложбину.

Они осторожно шагали по клеверной росе, освещая сонные кусты и деревья.

Вода серебристыми переливами сверкала под луной, колыхаясь в лёгкой дымке.

У самого ручья, прислонившись к камню, лежал Мирослав. В плечо его уткнулась голова Виолы, виднелась каштановая коса с чёрным бантом. Пальцы их рук были переплетены.Рядом сидел Ариэль, свесив вниз длинные скомканные волосы, преданно смотревший на госпожу. Свет фонаря даже не заставил его зажмуриться, но на глазах застыли слёзы.

— Ну вот теперь всё, — твёрдо сказала Ольга, пристально оглядывая Виолу и не решаясь смотреть Мирославу в глаза. — Мирослав, у тебя всё в порядке?

— Ариэль немного не успел… Но я вроде жить буду! — ободряюще улыбнулся Мирослав.

— Ага… Вот только исцарапался весь, синяки и ушибы, — вздохнула Виола.

— И ещё я, кажется, руку сломал, — поморщившись, добавил Мирослав.

— И молчал!

— Где? Давайте, попробую вправить, — предложил Лео.

Он осмотрел руку, а затем внезапно дёрнул её так, что Мирослав вскрикнул.

— Вы что! Ему же больно! — воскликнула Виола.

— Главное, что ты жив! — хмуро добавила Ольга. — Остальное подлечишь. Ну, наверное, я уже не нужна, Мне завтра рано нужно по делам. Я пойду.

Мирослав поймал её за руку и легонько поцеловал.

— Спасибо тебе.

Ольга кивнула и молча стала взбираться вверх по склону.

— Но как вам удалось не пострадать от ножа этого бандита? — поинтересовался Равен.

— Меня спас тонкий кольчужный колет, — пояснил Мирослав. — Спасибо дорогому Лео. Ну, теперь у него будет материал для нового романа!

Лео усмехнулся и предложил подниматься наверх. По дороге он сообщил, что Шимон исчез, а с ним и книга.

— А может это даже к лучшему, — сказал Мирослав, тяжела дыша. — Эта книга не должна лежать у одного человека, как сказал мне Барт.

— Он бегает быстрее, чем я, — смущённо сказал Равен. — Да и темно вокруг…

— Жаль, что не удалось её полистать, — сожалел Лео.

— Сомнительное удовольствие, — добавил Мирослав.

Для возвращения домой решили использовать катафалк. Отвезли домой Ольгу и простились с Ариэлем.

— Скажи отцу, что завтра, в крайнем случае, послезавтра я буду дома, — велела ему Виола.

Катафалк с мертвецом Гвельфом и со спящим Войтехом, которому Лео вкатил лошадиную дозу снотворного, оставили у входа в Вояновы сады.

Спустя час четверо сидели в квартире Мирослава за круглым столом, на котором светилась лампа с абажуром.

Отужинали чем было, а затем пили сливянку и обменивались впечатлениями.

Рука Мирослава оказалась вывихнутой, а сам он был весь исцарапан. Виола смазала его раны целебным бальзамом.

— Но всё-таки, откройте тайну, как вам удалось меня освободить и всё так ловко подстроить с книгой, — попросила Виола.

— Когда я понял, что иного выхода нет, как только опираться на друзей, я позвонил Лео в Вену, — рассказывал Мирослав. — Он ведь предлагал свою помощь. И я благодаренему. Он бросил все дела, приехал. Мы разработали детальный план. Посвятили в него Ольгу, Равена и Ариэля. Конечно, всего не предусмотришь. Случиться могло всякое, ужена ходу подстраивались под ситуацию. Самое сложное — мы не знали, сколько людей Мачки будут задействованы…

— Мне удалось обезвредить одного типа у входа в парк, — рассказывал Лео. — Когда брали этот жуткий катафалк, то усатому с моноклем вкололи мощное снотворное. Слава богу, что с Виолой всё было в порядке! Как она была потрясена освобождением, вы бы видели!

И он подмигнул девушке.

— Да, это был сюрприз! — глаза Виолы горели восторгом.

— Ну, а дальше — мы разыграли настоящее костюмированное театральное представление! Тут уже примой была Ольга!

— Да, пани Ольга блестяще справилась с поставленной задачей! — восторженно сказал Равен.

— Но более всех мы переживали за Мирослава. Риск был велик!

— Я сам был в огромном волнении, — вздохнул Мирослав. — Ну, хорошо, что всё обошлось, кольчуга спасла!

Лео Пфеффер поднял свой бокал:

-Давайте выпьем за всех нас, за наше благополучие!

Когда все выпили, Лео обратился к Виоле.

— А теперь попрошу вас, очаровательная Виола, если конечно не затруднит, рассказать, как вам жилось в застенках у этого чудовища.

Все посмотрели на Виолу, стараясь уловить её реакцию.

И девушка стала рассказывать не спеша, с паузами и тяжкими вздохами. Видно, что, с одной стороны — ей вспоминать об этом не так приятно, с другой — нужно было выговориться.

— Я была с Мирославом в ресторане. Помню корзинку с цветами, а потом — ничего, провал… Очнулась я в запертой комнате. На окне решётка, за окном лес, а внизу — настоящая пропасть, на дне которой бежит маленькая речушка. Ко мне приходила горничная. Звали её Амалия. Она приносила еду, убирала, была сухо вежлива со мной, но ни о чём лишнем говорить не позволяла. В дверях всегда стоял крупный бритоголовый человек, как бы охранявший её, следивший за порядком. Именно от Амалии я и узнала, что нахожусьв доме за городом, в лесу. Дом принадлежит пану Мачке. И что, если я буду послушной, то у меня есть шансы остаться в живых. Самого Мачку я не видела ни разу — он не соизволил явиться. Приходил его помощник по имени Войтех, тот самый тип, с усами, как у кота и с моноклем. Он говорил, в сущности, то же, что и Амалия….

Ну вот… Так я томилась в этом заключении, обдумывала всякие планы побега, особенно по ночам. Я оглядывала стены, осторожно толкала дверь, дёргала решётку — всё напрасно. Очень тяжело было пережидать эти дни. Я томилась от вынужденного безделья, плакала, утешала саму себя, что всё будет хорошо, что меня найдут, или мне удастся бежать, читала сама себе стихи. Как-то днём я оглядела решётку на окне и заметила, что она замыкается. Значит есть ключ! Два дня прошло в поисках выхода из ситуации.

В одну из ночей мне почудился шёпот. Я обычно очень чутко сплю, поэтому быстро пробудилась и поняла — меня разыскал Ариэль! Он парил рядом с окном. Я сказала ему о ключе, он понял меня и исчез. Следующей ночью я дождалась его — зазвенели ключи, я оказалась на свободе. Как Ариэлю удалось достать ключи, ведь он и похищение — вещи несовместимые — это он как — нибудь расскажет, если захочет… Ариэлю было не впервой лететь со мной вместе, хотя я груз порядочный!

— Да ты легче пушинки, — улыбнулся Мирослав.

— Но для Ариэля всё же груз! Но… я недооценила Мачку. Дом охранялся очень тщательно! Едва мы взмыли над лесом, как попали под луч прожектора, и стальная стрела из специального арбалета попала в спину ангелу. Это стреляла охрана с вышки — было у людей Мачки такое бесшумное оружие. Раненый Ариэль стал плавно снижаться, и мы с ним очутились в ночном лесу, полном странных звуков и шорохов. Ариэль был серьёзно ранен и на лечение ему нужен был хотя бы день — дальше лететь вместе со мной он не мог. Поддерживая моего раненого ангела, я добралась с ним до лесной поляны. Здесь журчала речушка и лежал большой серый камень. Взяв с меня слово, что я никуда не уйду с этого места, Ариэль с трудом поднялся на воздух. Он должен был вернуться домой к отцу и заняться лечением. Наломав веток, сделав себе ложе, я легла отдохнуть. Вокруг летали какие-то светящиеся насекомые, далеко ухала сова — казалось, что в этой глуши меня никто не отыщет. Но прошёл час или чуть поболее, как я услышала голоса, лай собак, заметила свет фонарей. Меня искали! Я подхватилась и помчалась что было сил наугад через чащу, а за мной уже летели чёрные злые собаки! С последних сил, задыхаясь, явскарабкалась на высокое дерево. Собаки злобно рычали и лаяли внизу… А тут подоспели эти головорезы Мачки! Дальше началось такое — вспоминать трудно… Кратко скажу — влетело мне! Этот мерзкий тип Шимон привязал меня к столбу, а ужасный горбун несколько раз хлестнул плетью по спине. В кожаных ремнях «хвоста» было что-то свинцовое — раны потом не сразу зажили! Боль была адская! Но тут появился Войтех с бритоголовым охранником, и горбун опустил свою плеть.

«Это будет тебе уроком» — заявил Войтех. — «Больше не пытайся бежать — умрёшь!»

Меня поместили во внутренней комнате без окон. Приходил лекарь и смазал мои раны, царапины и ссадины.

Так я томилась и дальше в этих застенках, пока за мной не пришли и не велели собираться.

Была ночь. Меня посадили в чёрный катафалк и повезли в город. В парке я увидела Мирослава и стала молиться, чтобы он остался жив. Ну, а тут подоспели вы! Думаю, что еслибы не вы, бандиты всё равно не отпустили бы меня. Вы спасли мне жизнь!