Чаша судьбы

3

На следующий день за поздним воскресным завтраком Витторио представил Деборе девицу, что мелькала вчера у дома. Боба Джеркинса и синьоры Патриции за столом еще не было, и Витторио счел за благо познакомить двух женщин без ненужных свидетелей.

― Это Джемма Кричетти, дочь моего друга. А это моя жена Дебора, — сказал Витторио, саркастически улыбаясь. Видимо, ему доставляла удовольствие эта комедия, хотя Деборе казалось, что она весьма дурного вкуса. — Надеюсь, вы поладите, — добавил он после паузы.

Да где уж там! Джемма едва кивнула Деборе, устремив на нее взгляд, полный злобы и ненависти. И Дебора прекрасно понимала, в чем тут причина. Конечно, синьора Патриция вознамерилась женить на ней своего сыночка. Выбрав момент, когда Джемма не могла их слышать, она вполголоса спросила:

— Твоя очередная любовница? Почему бы тебе не взять ее на этот прием? Можешь даже выдать за жену, кому какое дело? Я уверена, она тебе достойная пара.

— Не исключено, что она станет моей новой женой. Ведь я тоже могу быть расчетливым женихом! — поддел ее Витторио. — Но на приеме мне нужна ты. Видишь ли, известный тебе Андреа Бокалетти — ревностный блюститель нравственности. Он очень высокого мнения о тебе и считает, что моя семейная жизнь — образец для подражания. Не хотелось бы его разочаровывать. К тому же именно сейчас я просто обязан произвести на него хорошее впечатление. Сама понимаешь, для репутации важна каждая мелочь.

И тут же перевел разговор на другую тему. Объяснение показалось Деборе надуманным, но спорить с Витторио совершенно не хотелось. Что она сможет ему доказать? И главное, зачем?

Между тем к завтраку спустился заспанный Боб Джеркинс — знакомство с ночной жизнью Беллинцоны оставило красноречивые следы на его лице. Он сел рядом с Деборой и с увлечением принялся за еду. Вскоре за столом завязалась вполне миролюбивая беседа. Даже Джемма перестала бросать гневные взгляды на соперницу и с интересом слушала рассказ Боба о его жизни в Штатах.

Тут в столовую с царственным видом вплыла синьора Патриция Бертола. Окинув присутствующих ледяным взором, она остановила его на Деборе.

― Доброе утро, синьора, — пробормотала та, не зная, куда себя девать.

Едва кивнув ей, Патриция требовательно посмотрела на сына. Ну и что все это значит? — спрашивали ее глаза. Только присутствие ее любимицы Джеммы не дало синьоре произнести это вслух.

― Видишь ли, мама, мы с Деборой решили попробовать начать все сначала, — вкрадчивым тоном начал Витторио, глядя на нее честными глазами. — Понимаешь, вчера мы поговорили и поняли, что еще можем спасти наш брак.

Дебора с трудом удержалась от смеха, увидев реакцию сидящих за столом. Лицо Джеммы исказила гримаса ярости, она принялась изо всех сил размешивать сахар в кофе, так что ложечка со звоном ударялась о края чашки. Патриция побледнела и переводила растерянный взгляд с Витторио на Дебору и обратно. Но самое большое впечатление эта новость произвела на Боба. У него просто глаза на лоб полезли. Еще бы, ведь не далее как вчера Дебора с пеной у рта доказывала ему, что ни за что на свете не станет больше иметь дела с этим человеком.

― Эй, подруга, ты в своем уме? — обеспокоенно спросил он Дебору, наклонившись к ней.

― Я потом объясню, — шепнула она. — Это все игра.

— Ага, я так и подумал, — ошарашенно кивнул Боб.

Следовало отметить, синьора Патриция с достоинством приняла удар.

— Что ж, дети, я очень рада за вас, — только и сказала она, на миг скорбно поджав губы. — Надеюсь, вы не пожалеете о принятом решении. Зайди вечером ко мне в комнату, еще поговорим об этом, — сказала она сыну.

После завтрака Витторио объявил, что уезжает по делам.

— Ты же знаешь, дорогая, у меня не бывает выходных, — бросил он Деборе.

Джемма вызвалась устроить Бобу экскурсию по Беллинцоне, и, к великому удивлению Деборы, тот с радостью согласился. Видимо, девчонке было невыносимо присутствие жены человека, на которого она положила глаз.

Дебора, всеми способами пытаясь уйти от разговора со свекровью, тоже отправилась погулять. На улице она совершенно случайно столкнулась со своей подругой Белиндой, яркой брюнеткой с большими ореховыми глазами. Та была несказанно рада видеть Дебору и затащила ее в небольшое уютное кафе.

Белинда была, пожалуй, единственной подругой Деборы в Беллинцоне. Она работала в местной газете в отделе светской хроники и по долгу службы всегда была в курсе всех событий. А так как Витторио Бертола был довольно известной личностью в своем городе, Белинда не могла обойти стороной такое событие, как его женитьба. Она приехала брать интервью у счастливой избранницы, и между ними сразу возникла взаимная симпатия. Конечно, Белинда знала и о разрыве супругов; Но причины, судя по всему, были ей неизвестны.

— Как я рада видеть тебя! — воскликнула она. — Вы с Витторио помирились? Это чудесно!

Дебора с радостью согласилась бы с Белиндой, если бы все это было правдой. А так она лишь задумчиво улыбнулась и промолвила:

— Пока еще ничего не решено. Поживу здесь недельку-другую и, может быть, уеду назад. Витторио — очень сложный человек. Как и все мужчины, сама знаешь.

Муж Белинды, профессиональный актер, год назад оставил ее с трехлетним ребенком на руках и отправился за своей музой в Грецию. Белинда не осуждала его.

— Творческий человек, ничего тут не попишешь. Любовь приходит, любовь уходит, — смиренно говорила она, скрывая боль и обиду.

Но Дебора не разделяла столь философской точки зрения. Существуют же какие-то обязательства, чувство долга, в конце концов!

Подруги провели вместе целый день. Но когда вечером Дебора вернулась домой, синьора Патриция сидела в гостиной и явно поджидала ее. Отвертеться от разговора не удалось.

— Ну и что же ты намерена делать, девочка моя? — спросила она. — Думаешь, за эти полгода Витторио изменился? Надеешься, что теперь все пойдет по-другому?

— Не хочу загадывать, — устало ответила ей Дебора. — Пусть все идет своим чередом.

Такой ответ, судя по всему, не удовлетворил свекровь. Теперь, когда они были вдвоем, Патриции уже не нужно было играть. Сухая, подтянутая, с мелкими морщинками на красивом лице, она всем своим видом давала понять, как неприятно ей возвращение Деборы. Неужели эта нахальная американка никогда не оставит в покое ее сына?

— На что ты, собственно говоря, рассчитываешь? У Витторио давно уже другие планы на жизнь, — веско сказала она.

Это у вас другие планы, подумала Дебора. Это вам нужен наш развод, чтобы реализовать свою давнюю мечту. Теперь Дебора припомнила, что фамилия Кричетти часто звучала в устах синьоры Патриции. Но крошка Джемма — вариант непроходной. Если она хоть немного знает Витторио, этому браку не бывать. Возможно, он большой сластолюбец, но уж точно не идиот. А Деборе хватило десяти минут непринужденной беседы, чтобы понять: у Джеммы явно неладно с мозгами.

Все эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове. Но вслух Дебора сказала совсем другое:

― Вы можете думать все, что хотите. Но это и мой дом тоже. Я пробуду здесь столько, сколько захочу.

А точнее, до того дня, когда ее странная миссия будет выполнена и Витторио даст ей развод. У нее осталась последняя возможность утереть носы всем недоброжелателям, в том числе и Патриции. На приеме она должна затмить всех своим великолепием.

Воодушевленная этой мыслью Дебора пожелала свекрови спокойной ночи и отправилась в сад подышать свежим воздухом. Патриция ничего не ответила и проводила ее долгим тяжелым взглядом.

До пресловутого приема оставалась почти неделя. Дебора не знала, чем занять себя. Следующий день она целиком посвятила прогулкам по излюбленным местечкам Беллинцоны, еще один — походу по магазинам. Все это было пустой тратой времени, но другого выхода просто не было. Она чувствовала себя совершенно лишней и последними словами ругала Витторио, который устроил ей такую пытку. Единственным утешением было то, что всего через несколько дней она наконец получит долгожданный развод.

Ну, и еще одно. В самом потаенном уголке сердца Дебора все еще хранила надежду на то, что, может быть, Витторио одумается и решит в самом деле возобновить отношения. Правда, в этой надежде Дебора боялась признаться даже самой себе.

Однако казалось, что Витторио вообще забыл о ее существовании. Он уезжал рано утром и возвращался ближе к ночи, едва ли успевая перекинуться с ней парой слов. И он ни разу не пришел в ее комнату ночью. Это вроде бы должно было только радовать ее. Но Дебора почему-то чувствовала себя оскорбленной. Неужели он больше ее не хочет? Неужели даже физическое влечение к ней прошло? Молодой женщиной овладевала бессильная ярость. Плюс ко всему верный Боб Джеркинс вдруг изъявил желание отправиться на несколько дней в небольшое путешествие по Европе.

— Сама понимаешь, Дебби, когда еще мне выпадет шанс прокатиться по этим чудесным местам, — объяснил он Деборе.

Она только головой покачала в ответ. Витторио же с превеликим удовольствием дал ему адреса всех своих отелей, расположенных на территории восьми европейских стран.

— Боб, вы везде будете желанным гостем, можете не сомневаться, — уверил его он. Глаза его при этом насмешливо блестели. Ясное дело, он почему-то хотел избавиться от Боба.

Однако настоящее потрясение Дебора пережила потом, когда узнала, что Боб отправился путешествовать не один, а в компании малышки Джеммы.

— Они явно нашли общий язык, — смеясь, сказал ей Витторио. — Видела бы ты лицо моей мамы, когда Джемма сообщила ей, что намерена показать твоему дружку Европу. Но девочка была непреклонна!

Что-то здесь неладно, мелькнуло тогда у нее в голове. Чтобы Джемма оставила Витторио со мной, которую ненавидит, поскольку я мешаю заполучить ей его в мужья?.. Да быть такого не может!

И тем не менее она осталась совсем одна на враждебной территории, где заправляет надменная синьора Патриция, чье отношение к невестке явно ухудшилось.

Близился к концу четвертый день ужасной пытки. Дебора сидела с книжкой на балконе своей бывшей комнаты, но чтение не увлекало ее. Перед глазами вновь и вновь вставали губы Витторио, произносящие странные слова: «Ты будешь играть роль верной жены, которая после долгой разлуки поняла, что жить без меня не может». А ведь если разобраться, так оно и есть! Год, что она провела в Америке, был самым тяжелым за всю ее жизнь.

В первые дни она вообще не выходила из дому. Сидела, уставившись в одну точку, так что мама даже хотела показать ее врачу. Затем начала понемногу приходить в себя. Надо было строить жизнь заново, заводить какие-то новые знакомства. Дебора осталась такой же красавицей, что и была, и любой мужчина с радостью разделил бы ее одиночество. Но она и подумать не могла, что кто-то другой сможет хоть в чем-то заменить ей Витторио. Правда, поддавшись увещеваниям подруг, пару раз она все-таки пыталась флиртовать с симпатичными молодыми людьми. Но едва дело доходило до простых объятий, Деборе становилось не по себе. Оказывается, она не может больше выносить ничьих прикосновений. О чем-то большем, разумеется, не могло быть и речи. Что ж, этот путь для нее закрыт, по крайней мере пока.

Тогда Дебора решила спасаться от тоски по-другому. Она нашла интересную работу в представительстве крупной международной организации и первое время с воодушевлением отдавалась новому занятию.

Однако избавления не принесло и это. Часто Дебора ловила себя на том, что, вместо того чтобы читать очередной документ, думает, что сейчас делает Витторио. Или представляет его в объятиях другой женщины.

Но самое страшное было впереди. В один прекрасный момент Дебора поняла, что с большим трудом вызывает в себе злобные чувства к мужу. Черные страницы стирались из памяти, и оставались только безоблачные дни их прекрасной любви. Деборе приходилось специально растравлять себя, снова и снова повторять, что она ненавидит человека, который причинил ей столь сильную боль. С таким настроем она и прилетела сюда добиваться развода. Однако сейчас Дебора ощущала яснее прежнего, что все это ерунда, что чувство ее по-прежнему живо и что разлука только обострила его.

Черт возьми, неужели у нее совсем нет самолюбия? Ведь Витторио, несмотря на свое безумное предложение, вовсе не нуждается в ней. Может быть, он и не врет и с Джеммой у него действительно ничего нет. Но в Швейцарии, слава Богу, еще немало хорошеньких женщин. Взять хотя бы Лауру.

Дебора помрачнела, лоб ее прорезали мелкие морщинки. За все это время она почему-то ни разу не вспомнила о Лауре и об их с Витторио общем ребенке. Интересно, что с ними стало? Может быть, Витторио уже потерял к ним интерес и бросил? Это было бы просто чудовищно. Но, с другой стороны, сознавать, что он их любит и нежно заботится о них, было много больнее.

Просто заколдованный круг какой-то! Дебора отложила книгу и посмотрела в сад. С балкона ее комнаты открывался прекрасный вид на бассейн, которым когда-то они с Витторио любовались вместе. Прозрачная зеленоватая гладь приятно успокаивала глаза, и Дебора на минуту расслабилась.

И тут раздался осторожный стук в дверь. Этот стук Дебора не могла спутать ни с чем. Витторио всегда выстукивал ритм ее любимой песни. Это было их маленькой игрой. Такой же, как любовные записочки на разноцветных листках бумаги или бархатные сердечки, разбросанные по кровати. Эти трогательные знаки внимания были особенно дороги Деборе в их отношениях с Витторио. Интересно, зачем ему понадобилось напоминать ей об этом именно теперь?

Она медленно пересекла комнату и открыла дверь.

― Добрый вечер. Не помешал?

— Помешал, — с вызовом ответила Дебора. — Я как раз составляла опись твоего имущества, половину которого собираюсь заграбастать себе.

― Не иронизируй, пожалуйста, — угрюмо ответил Витторио. — Я слишком устал, чтобы с честью отвечать на твои остроты. Я принес тебе платье, которое ты должна надеть на прием.

Действительно, в руках у него был небольшой сверток.

— Вот как, должна? А что, если у меня другие планы? — взвилась Дебора. — Видишь ли, я не очень-то доверяю твоему вкусу. Ни в одежде, ни в чем бы то ни было другом.

Витторио нахмурился.

— Может быть, сначала разрешишь мне войти?

Дебора только тут обнаружила, что муж в нерешительности стоит в дверях.

— Извини. Проходи, конечно.

Он осторожно переступил порог. В прежние времена эта комната считалась как бы кабинетом Деборы. Ночи она, разумеется, проводила в их общей спальне, а сюда иногда приходила почитать или просто подумать в тишине. Мебели здесь было немного: стол, стул с высокой спинкой, небольшое мягкое кресло. В углу притулился уютный темно-синий диванчик.

Дебора и Витторио уселись на диван как можно дальше друг от друга. Витторио протянул ей сверток, в котором оказался такой крошечный кусочек нежно-голубой материи, что требовалась большая фантазия, чтобы назвать его платьем.

— Ну и что это такое? — изумленно спросила Дебора. — Ты хочешь, чтобы твои друзья приняли меня за женщину легкого поведения?

В глазах Витторио загорелись злые огоньки.

— Вопрос твоего поведения мы уже обсуждали. Но это платье — подарок того самого Андреа Бокалетти, — пояснил Витторио. — Видишь ли, я как раз собирался вручить его тебе в тот вечер, когда ты уехала.

— Ах, какая сентиментальная история! — скривилась Дебора. — И что же, ты решил исправить оплошность и наконец-таки нарядить меня так, как этого желает дражайший синьор Бокалетти?

Витторио встал и с раздражением бросил:

— Кажется, ты приняла мои правила игры. Будь добра, помучайся еще несколько дней. А потом можешь носить все, что тебе вздумается, хоть спортивные штаны.

Дебора вздохнула. В конце концов не все ли равно, в каком она будет платье, если все это — сплошная ложь, притворство и лицемерие?

— Ну хорошо, хорошо, — кивнула она. — Я буду в нем на приеме. А теперь оставь меня в покое.

— Я прошу тебя примерить платье сейчас. Я должен посмотреть, как ты будешь в нем выглядеть, — твердо сказал Витторио.

— Боишься, что я не смогу соответствовать такому шикарному мужчине, как ты? Опозорю тебя на всю Швейцарию? Помешаю успешному развитию твоего бизнеса? — поддела его Дебора, но, увидев, как потемнели его глаза, примиряюще добавила: — Что ж, ради Бога. Только выйди из комнаты, я позову тебя, когда буду готова.

Витторио покорно вышел, и у Деборы в который уже раз сжалось сердце. Мыслимо ли это, чтобы он выходил, когда она переодевается? Дебора настолько привыкла во всем доверять этому человеку, что не испытывала в его присутствии ни капли стеснения или смущения. Наоборот, ей даже нравилось раздеваться и одеваться под пристальным восхищенным взглядом мужа. Впрочем, теперь ситуация изменилась, разве не так? И ни к чему жалеть о том, что потеряно навсегда.

Дебора быстро сняла с себя бежевое платье простого покроя и осталось в нижнем белье. Дорогое белье было ее слабостью, и Витторио доставляло большое удовольствие дарить ей красивые, даже роскошные комплекты. Вот и то, что на ней сейчас, тоже было подарено мужем. Дебора тяжело вздохнула и надела принесенное платье. Тончайшая материя приятно холодила тело. Но платье было таким коротким, что женщина сразу же почувствовала себя неловко, хоть находилась в комнате одна.

Здесь не было зеркала, а если бы было, то Дебора бы непременно восхитилась собой. Платье оставляло открытым правое плечо, декольте было как раз такой глубины, что подчеркивало ее большую упругую грудь, но при этом не выглядело слишком откровенным. На нежно-голубом фоне выделялась темно-синяя полоса, которая шла по линии талии и выгодно подчеркивала стройность и гибкость фигуры молодой женщины.

Вновь раздался осторожный стук в дверь, теперь уже безо всякого ритма.

— Заходи! — крикнула Дебора. Витторио зашел — и в изумлении замер.

Черт, кажется, он уже успел позабыть, насколько красива его жена! Пол начал уходить у него из-под ног, когда, задорно тряхнув волосами, Дебора с вызовом посмотрела ему в глаза. Он почувствовал, как его охватывает страшное возбуждение, и ничего не мог с этим поделать.

— Ты просто… просто… — Он оказался не в силах договорить фразу до конца. Во взгляде Деборы ему чудилась насмешка и, помолчав несколько секунд, Витторио наконец справился с собой и закончил почти спокойно: — Так я и думал. Это платье очень идет тебе. Пообещай, что наденешь его.

— Ну конечно, разве я могу в чем-либо отказать моему повелителю, — елейным голоском пропела Дебора и приблизилась к остолбеневшему Витторио. — Обещаю, — чувственным шепотом добавила она.

Рука Деборы внезапно потянулась к его руке, и Витторио, повинуясь властному порыву, заключил женщину в объятия. Это вовсе не входило в его планы, но руки Витторио уже жадно гладили ее спину, действуя как бы сами по себе, не дожидаясь приказа. Внутренний голос шептал, что ему нужно остановиться; Но пути назад не было: губы их уже соединились в страстном, яростном поцелуе. Тела все теснее прижимались друг к другу, словно независимо от своих хозяев мечтали слиться воедино.

Ни Дебора, ни Витторио не могли ничего поделать с властным велением плоти. Спустя мгновение оба оказались на диване и Витторио дрожащей рукой пытался стянуть с Деборы платье, которое теперь не представляло для него никакой цены. Ей же уже удалось снять с него рубашку, и теперь она упоенно ласкала его плечи и покрывала жадными поцелуями красивую сильную шею.

Витторио ощутил, что чувства захлестывают его с головой. Он уже не мог ни о чем думать, для него не существовало ничего, кроме гладкой кожи Деборы, от которой исходил тонкий аромат неизвестных ему духов. Когда платье наконец оказалось на полу, Витторио на мгновение показалось, что он теряет сознание. В глаза ему бросились полные груди Деборы с темными твердыми сосками. Он ощутил неимоверное желание сейчас же прикоснуться к ним губами, но увидел ее нежную шею и вконец потерял рассудок.

Его ненасытные губы отыскали манящую ложбинку на шее Деборы. Запрокинув голову, женщина застонала от удовольствия. Витторио, чуть отстранившись, снова взглянул на нее. Она была так великолепна, что это причиняло боль. Вожделение его все возрастало, пронизывало тело.

Одежда его уже давно валялась на полу рядом с ее платьем, но Витторио даже не помнил, как и когда успел раздеться. Он вновь потянулся к ее губам. Дебора искусно отвечала на его поцелуи, нежные прикосновения ее языка сводили с ума. Рука Витторио опускалась все ниже. Сначала скользнула по упругому животу, затем замерла на внутренней стороне бедра. Кожа там была такой нежной и бархатистой, что сердце Витторио чуть не выпрыгивало из груди. А Дебора, изо всех сил обвив руками его спину, покрывала поцелуями его грудь, не давая ему опомниться, перевести дыхание.

Еще мгновение — и кружевные трусики Деборы сползли вниз. Вздрогнув, она завела ноги ему за спину и откинулась назад, красноречиво давая понять, что готова принять Витторио.

Впрочем, он и без того уже едва сдерживался. Судорожные объятия Деборы заставляли его сердце биться в бешеном ритме. Однако он не хотел спешить: слишком истосковался по телу Деборы и мечтал, чтобы наслаждение длилось вечно.

― Ты невероятно красива, — выдохнул он и принялся нежно целовать ее груди, всем своим существом ощущая чарующий аромат ее тела.

Дебора наслаждалась его нетерпеливыми ласками. Пальцы ее перебирали густые шелковистые волосы Витторио. Ноги все теснее смыкались на его спине, и Витторио на каждое ее движение отвечал новым всплеском страстных поцелуев. Наконец он ощутил, что больше не может ждать. Теперь стало уже неважно, из каких соображений она выходила за него. Сейчас имели значение только две вещи: ее извивающееся тело и его прерывистое дыхание. Витторио на секунду отстранился от Деборы и посмотрел на нее. Ее глаза сияли невероятным огнем и настойчиво просили, нет, умоляли о продолжении…

Она знала, что это безумие, но не могла заставить себя остановиться. Все ее мысли о разводе, вся ее решимость расстаться с ним навсегда исчезли без следа в тот самый момент, когда Витторио заключил ее в объятия. Каждый его взгляд, каждое прикосновение наполняли ее сердце такой радостью, что теперь она знала наверняка, что все еще любит его и будет любить всегда, что бы ни случилось. Она нуждалась в нем, как растение нуждается в солнечном свете. Только он мог заставить ее вновь почувствовать вкус жизни. Без него она была ничем.

Странная смесь ужаса и восторга охватила Дебору. Ускоряющееся дыхание Витторио сводило ее с ума. Они снова вместе, как раньше, как всегда! Тело ее изгибалось, горело в любовной лихорадке. И когда Витторио яростно вошел в нее, она всем телом подалась ему навстречу и зубы ее алчно впились в его плечо.

Это был дикий, жаркий, почти животный секс. Губы Деборы скользили по его обнаженному торсу, приводя Витторио в еще большее неистовство. Ее глухие стоны подстегивали, кружили голову, уносили в те далекие дни, когда они любили друг друга. Вернее, когда он так думал.

Лицо его исказилось от этого воспоминания. В исступлении Витторио ухватил прядь волос и рывком приподнял ее голову. Глаза их встретились: его, темные, замутненные страстью, и ее, невероятно синие, молящие о пощаде. Что-то сломалось в Витторио, и последние нити, связывающие его с реальностью, разорвались под этим умоляющим взглядом.

Он никогда не чувствовал скованности в постели. С женщиной, которая всерьез волновала его, он мог делать все, что ему хотелось. Тем более если этой женщиной была Дебора. Но сегодня все было не так, как обычно. Никогда еще Витторио не испытывал такого блаженства, смешанного с острой мукой. Казалось, что в нем существуют два человека: один упивается стонами Деборы, ритмичными движениями ее бедер, а другой ревниво наблюдает за этим.

Дебора же совершенно потеряла контроль над собой. Она не могла насытиться Витторио, сильнее и сильнее сжимала бедра, впивалась зубами ему в плечо, исступленно царапала спину. Витторио двигался все быстрее, из уст его вырывались хриплые стоны наслаждения. Никогда прежде их секс не был таким безумным, откровенным и в то же время изощренным. Их страсть не знала границ, она заполняла собой все их существо и бурно вырывалась наружу.

Напряжение достигало предела, и Дебора почувствовала, как наслаждение медленно прокладывает себе путь внутри ее тела. Задыхаясь, она выкрикнула его имя, еще раз и еще и содрогнулась в испепеляющем оргазме. Из туманного забытья Дебора услышала протяжный крик Витторио и ощутила, как судорожно сокращается его плоть. Следующее мгновение показалось Деборе вечностью, а затем она почувствовала мягкие поцелуи мужа на своем плече…

Медленно Дебора приходила в себя. С удивлением она обнаружила, что, оказывается, они давно уже находятся на полу. Надо же, она и не заметила, как и когда они сползли с дивана. Дебора все еще лежала в объятиях Витторио, сердце ее замирало от сладких ощущений. Она прижалась головой к его горячему плечу, закрыла глаза и погрузилась в мечты об их вновь обретенной чудесной любви.

Дебора никогда и ни в чем еще не была так уверена, как в том, что с этого дня их отношения возобновятся с новой силой и страстью.

Витторио все еще любит ее, ведь не могли же лгать его глаза! Он может говорить все, что хочет, но она чувствовала всем сердцем, что на этот раз победила. Никакой секс не может быть столь прекрасным, если не подкреплен нежной, искренней любовью!

Да, пожалуй, сегодня им с Витторио предстоит бессонная ночь. Они наконец зададут друг другу все вопросы, которые стояли между ними все это время. И получат на них честные ответы. По крайней мере, Дебора собиралась объяснить мужу истинную причину своего отъезда и выслушать его объяснения…

Тут она услышала, что Витторио поднялся на ноги, и с наслаждением потянулась, грациозно и непосредственно, как существо, на сто процентов уверенное в том, что его обожают. Думая, что Витторио с улыбкой наблюдает за ней, Дебора лениво приоткрыла глаза.

И с недоумением увидела, что Витторио уже полностью одет и, более того, явно направляется к двери. По едва уловимым движениям его мускулистой спины Дебора безошибочно определила, что с ним что-то не так. Похоже, он здорово нервничал. В сердце Деборы прокрался неприятный холодок.

— Витторио, — негромко позвала она.

Отчего-то ей стало очень страшно. Будто сейчас, в этот самый момент, она снова теряет его, и на этот раз безвозвратно.

Витторио замер на месте и медленно обернулся на звук ее голоса.

— Честно говоря, я не ожидал, что ты с таким энтузиазмом откликнешься на мою просьбу сыграть любящую жену, — пробормотал он каким-то странным, неприятным голосом.

Дебора почувствовала себя так, словно он ударил ее. Метко, расчетливо, по самому больному месту. Однако она превозмогла боль. Раз так, то Витторио никогда не узнает о ее истинных чувствах к нему.

― Что ж, я всегда проповедовала здоровое отношение к сексу, — нарочито легкомысленно ответила она.

― Вот, наверное, почему с тобой так хорошо. Никаких запретов. Мечта любого мужчины. Надеюсь, ты помнишь, где душ, — безо всякого перехода сказал Витторио. — Спокойной ночи.

И он плотно закрыл за собой дверь.