Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова

ПРОЛОГ

Как ни парадоксально, систематической научной деятельностью Н. А. Морозов сумел заняться лишь только тогда, когда его осудили на вечную каторгу.

Заключение было рассчитано на медленное умерщвление узников. Из одиннадцати заключенных в Алексеевском равелине за два года осталось в живых только четыре. В равелине Морозов неоднократно болел цингой. Нога от болезни стала, по его словам, толстой, как бревно. Несмотря на острую боль, он заставлял себя трижды в сутки делать гимнастику и как можно больше ходить. Он ходил по камере и повторял в уме: «Выжить во что бы то ни стало, назло своим врагам!» У него начался туберкулез. Морозов начал лечиться собственным способом: не давал себе кашлять, чтобы не разрывать язвочек в легких, а если становилось невтерпеж, то кашлял в подушку, чтобы не дать воздуху резко вырываться. В 1883 году был момент, когда тюремный врач докладывал Александру III: «Морозову осталось жить несколько дней». А через месяц он сообщал царю: «Морозов обманул смерть и медицинскую науку и начал выздоравливать».

В 1884 году его перевели в Шлиссельбургскую крепость. Здесь, упорной борьбой с администрацией, заключенные добились некоторых облегчений тюремного режима, в результате которых у Н. А. Морозова появилась возможность систематически заниматься научной работой. В Шлиссельбурге он написал 26 томов рукописей, по различным отраслям знания.

После выхода из тюрьмы он подготовил для Министерства просвещения перечень работ, написанных им до 1905 года. Список был на 23 страницах.

Оказавшись на свободе после 25-летнего одиночного заключения, Н. А. Морозов целиком посвятил себя научно-педагогической деятельности. За первые четыре с половиной года после освобождения, пока его снова не посадили на год в Двинскую крепость за публикацию сборника стихов «Звездные песни», им было опубликовано более 80 статей, книг и литературных работ. Его научные труды отличали яркая новизна, смелость мысли и научного предвидения, великолепные формы и стиль, поэтический язык. Его друг по шлиссельбургскому заключению М. Ю. Ашенбреннер писал ему: «У Вас же глубокое и важное содержание облекается в художественную, поэтическую форму, и развитие оригинальной теории поражает красотой и блестящим остроумием, а это совершенно покоряет читателя».

Следует иметь, в виду, что работы Н. А. Морозова появились тогда, когда физики и химики уже стали отходить от старых традиционных представлений XIX века, но не дошли еще до правильных теорий строения атома. Это был период поиска новых подходов к единому описанию строения материи. И Н. А. Морозов предвосхитил многие последующие открытия современной химии и физики. Он предсказал существование и свойства инертных газов; построил структурные схемы атомов, объясняющие периодичность валентности и других свойств химических элементов; показал, что сумма положительной и отрицательной валентностей равна восьми. Одним из первых Морозов ввел электронные формулы строения неорганических и органических соединений; впервые ввел в науку понятие о ковалентной связи.

В 1907 году началось сотрудничество Н. А. Морозова с выдающимся ученым П. Ф. Лесгафтом. Последний пригласил его работать в своей Биологической лаборатории и преподавать в организованной им Высшей вольной школе (первом общественном университете в дореволюционной России). Здесь Морозов преподавал химию и астрономию, сначала в качестве приват-доцента, а затем стал профессором. Он читал оригинальный курс «Мировая космическая химия», в котором излагал химическую эволюцию звезд и планет. В это же время он стал активным членом многих научных обществ.

В 1907 году вышло в свет его «Откровение в грозе и буре. История возникновения Апокалипсиса». В этой книге Н. А. Морозов писал: «Из всех трудных задач, представляющихся для нашего ума при изучении чужой нам исторической эпохи, одна из самых труднейших — это необходимость ясно и отчетливо усвоить себе во всей их логической последовательности как чуждый для нас склад мышления, так и чуждые для нас основы миросозерцания ее современников». Эти слова и ныне звучат как наказ историкам, изучающим ранний период развития человеческой мысли.

В это же самое время у Н. А. Морозова появилась возможность принять практическое участие в воздухоплавании. Ежегодно и неоднократно он поднимался на аэропланах и аэростатах. Им были высказаны интересные мысли о задачах и перспективах воздухоплавания, предложены системы парашюта, автоматически образующегося при падении аэростата из так называемого экваториального пояса, а также специальные костюмы для высотных полетов, послужившие прообразом современной одежды пилотов. Как теперь выясняется, Н. А. Морозов оказался пионером в разработке спасательных средств не только для людей, но и для самого летательного аппарата. Сейчас это направление только начинает развиваться. Н. А. Морозов состоял членом Всероссийского аэроклуба и работал в Научно-техническом комитете над проектами летательных аппаратов, он был также председателем Комиссии научных полетов и лектором авиационной школы.

Недолог был период, в течение которого он активно занимался вопросами воздухоплавания и авиации, но период этот оказался весьма плодотворным. «Авиационное» наследие Н. А. Морозова значительно. Им написано свыше 20 статей и книг по авиации и воздухоплаванию.

Н. А. Морозов интересовался многими разделами математики — от дифференциального и интегрального исчисления и алгебры комплексных чисел до векторов и проективной геометрии, а также теории вероятностей. Этот его интерес был тесно связан с применением математических дисциплин к естествознанию и истории человеческого общества. Не всеми из этих дисциплин Морозов овладел полностью, но когда он брался излагать эти вопросы для широких кругов читающей публики, то делал это в присущем ему духе новаторства, и всегда его изложение было оригинально.

В 1909 году Н. А. Морозов опубликовал «Начала векториальной алгебры в их генезисе из чистой математики» и «В поисках философского камня». Последнюю книгу можно считать уникальной в русской историографии алхимии. Долгое время она оставалась единственным монографическим изданием по истории алхимии на русском языке. Эту книгу нельзя причислить только к историческим, так как она насыщена фактическими данными современной автору эпохи и творческой их интерпретацией. Однако сочетание истории науки с идеями современности в ней отличается гармоничностью. Эта органичная связь четко вырисовывает не только познавательное, но и прогностическое значение истории науки. Н. А. Морозов верил в то, что в будущем все отдельные знания объединятся в одну общую естественную науку.

Более важным для исторического познания развития химии Н. А. Морозов считал не сухой набор фактов, а попытку понять психологию пионеров науки, которая объясняет, почему наука о строении вещества, после первого своего возникновения, неизбежно должна была перейти сначала через стадию магии, а затем и через стадию алхимии.

Н. А. Морозову принадлежит приоритет в провозглашении психологического метода как инструмента исторического исследования древних эпох.

Из воспоминаний ученых мы знаем, что книгу Морозова «В поисках философского камня» читала вся просвещенная Россия. Это была первая в отечественной литературе популярная книга, в которой анализировался процесс возникновения и развития химических знаний с древнейших времен до 1908 года. Написанная на основе изучения редких источников книга в яркой, увлекательной форме ведет читателя от алхимии до радиохимии. Она побудила многих любознательных юношей заняться изучением химии и выбрать эту науку своей специальностью.

В речи, произнесенной 27 декабря 1911 года на заключительном собрании секции астрофизики Второго Менделеевского съезда, «Прошедшее и будущее миров с современной геофизической и астрофизической точки зрения» Н. А. Морозов высказал смелую мысль о том, что новые звезды возникают в результате взрыва старых светил из-за разложения атомов веществ, ставших радиоактивными. Ныне эта, ранее оспариваемая, гипотеза разделяется широкими кругами астрономов и физиков. Н. А. Морозов считал, что кометы представляют собой солнечные испарения, движущиеся вокруг Солнца; эта точка зрения тоже получила теперь признание.

Он делал немало для поляризации науки. Много ездил по стране с лекциями по проблемам авиации, химии, истории религий. Он читал их в различных городах России: в Петербурге, Москве, Киеве, Минске, Юрьеве, Риге, Омске, Барнауле, Иркутске, Владивостоке, всего в 54 городах. Его живой ум и творческая мысль помогали ему увлечь аудиторию и сделать доступной для широкой публики то, что, по-видимому, может быть понятно лишь ученым. Он умел упростить отвлеченную мысль живым сравнением и украсить ее своим личным впечатлением и переживанием. Морозов говорил популярным языком о таких вещах, как строение вещества, периодическая система, эволюция вещества на небесных светилах, и простота изложения, широкие научные обобщения вызывали у аудитории неизменный интерес. Будучи редактором издания «Итоги науки», Морозов прекрасно чувствовал тенденции развития той или иной науки. Был редактором и автором вводных статей в целом ряде переводных трудов по различным разделам естествознания.

Обладая литературным талантом, он писал рассказы, повести, стихотворения. Еще в 70-х годах позапрошлого века несколько его сборников революционных стихов вышли за границей. Его воспоминания «Повести моей жизни», «Письма из Шлиссельбургской крепости» высоко оценивались современниками.

Он владел одиннадцатью языками.

Перед войной 1914 года вышла большая монография «Пророки. История возникновения библейских пророчеств, их литературное изложение и характеристика», которая была продолжением его работы «Откровение в грозе и буре».

В годы Первой мировой войны Н. А. Морозов, как делегат Земского союза, отправился на передовую для помощи больным и раненым. Тяготы войны он описал в целом ряде рассказов и очерков, которые потом вышли отдельной книгой «На войне».

Общий список дореволюционных работ Н. А. Морозова содержит ИЗ названий.

После свержения царизма в феврале 1917 года Н. А. Морозов на некоторое время вернулся к политической деятельности. Он участвовал в Государственном совещании в Москве в августе 1917 года, был выбран членом Совета Российской республики и в Учредительное собрание от партии народной свободы. Написал ряд политических работ.

С 1918 года и до конца жизни Н. А. Морозов был директором Естественнонаучного института имени П. Ф. Лесгафта, который он и создал. Морозов всячески поощрял исследования, на десятки лет обгоняющие свое время. Труды этого института — свидетельство необычайно широких интересов его директора. В них можно найти оригинальные подходы к решению наиболее трудных проблем астрономии, геологии, биологии и психологии. Человеку, лишенному фантазии, даже не могло прийти в голову, что такие проблемы существуют. Оценивая исследовательскую программу Морозова, одна из сотрудниц института, Н. М. Штауде, писала: «Мы видим, что все мировоззрение Николая Александровича проникнуто одним общим духом, везде он ищет и находит бесконечный ряд аналогичных явлений. Мы видим также, насколько тесно переплетаются вопросы астрономические и физические с проблемами биологии и психологии».

Н. А. Морозова интересовали метеорологические процессы в земной атмосфере. Он рассматривал эти процессы в зависимости не только от свойств самой атмосферы, но и от корпускулярного излучения Солнца (солнечный ветер), от потока космических частиц галактического происхождения.

Как метеоролог Н. А. Морозов практически неизвестен, хотя он и посвятил много времени изучению атмосферных явлений, высказав при этом ряд теоретических соображений и дав объяснения многим атмосферным процессам. Морозов был одним из первых организаторов исследования свободной атмосферы на аэростатах и самолетах и деятельно пропагандировал эти исследования.

В книге «Среди облаков» очень подробно описан вклад авиации в метеорологию и предложены различные пути использования авиации для изучения атмосферы. В эту книгу вошли отрывки из лекций по воздухоплаванию, читавшихся Морозовым в авиационной школе Всероссийского аэроклуба, а также дано очень интересное и важное приложение «О строении кучевых и грозовых облаков». В нем подробно рассмотрены данные полета аэростата, поднявшегося в Петрограде 21 июля 1923 года. В этом полете принимал участие один из талантливейших метеорологов, С. И. Троицкий. Анализируя сделанные им наблюдения, Морозов обратил особое внимание на эволюцию облаков и пришел к ряду выводов, которые подтверждены многочисленными данными современных исследователей и могут считаться общепринятыми. Основные направления исследований Морозова в изучении как микрофизики облаков, так и их динамики дополнены исследованиями синоптических условий образования облаков, еще почти не начатыми во времена полета С. И. Троицкого. Изучение микрофизики облаков имеет непосредственное отношение к вопросу об искусственном воздействии на облака и осадки, что также очень интересовало Морозова.

Кроме этого, Н. А. Морозов первый предложил использовать наблюдение дифракционных явлений для определения размеров облачных капель с самолета, то есть при наблюдении облачных образований сверху. До него этот метод применялся только для изучения наземных туманов и облаков, наблюдаемых с земли. Лишь после работ Ленинградского института экспериментальной метеорологии 1934–1936 годов этот метод был рекомендован для наблюдения в свободной атмосфере.

Внимание ученого привлекала также структура перистых облаков на высотах, «где вьюги бушуют даже в самые жаркие летние дни». Ему принадлежит понятие «ложные перистые облака», связанное с грозовыми облаками, и т. д. Он также высказал предположение о наличии в стратосфере вертикальных токов. К 1914 году относится его представление относительно состава верхних слоев атмосферы. По его мнению, водород и гелий едва ли могут удерживаться в атмосфере, и едва ли их количество может увеличиваться с высотой, как думали тогда еще многие зарубежные метеорологи. Однако это положение (о сравнительной однородности состава атмосферы) стало общепринятым лишь через 20 лет. Даже в начале 30-х годов XX века, когда норвежский физик Вегард на основании исследования спектров полярных сияний высказал аналогичное мнение, его взгляд не разделялся еще всеми учеными.

В период 1924–1932 годов издается семитомный труд «Христос».

Свою давнюю мечту написать «Историю человеческой культуры в естественнонаучном освещении» (именно таково настоящее название многотомника «Христос») Н. А. Морозов начал осуществлять в 1918 году. За короткий срок он подготовил фундаментальный труд в десяти объемистых томах. Но издать удалось только семь из них.

В письме к В. И. Ленину от 18 августа 1921 года Н. А. Морозов писал:

«…Моя книга ни в какой мере не «богоискательская», а совершенно определенно атеистическая в научном смысле этого слова.

Ее основа — колебание всех ветхозаветных и новозаветных религиозных сообщений, основанное на определении времени этих событий астрономическим способом, причем оказывается полное несогласие хронологии, и естественное объяснение всякой мистики…»

Основной задачей своей работы он считал согласовать исторические науки с естествознанием и обнаружить общие законы психического развития человечества на основе эволюции его материальной культуры, в основе которой, в свою очередь, лежит постепенное усовершенствование орудий умственной и физической деятельности людей.

Эта работа Н. А. Морозова, как бы спорны ни были некоторые его выводы, представляет большой методологический интерес. Ученый впервые поставил существенные вопросы в пограничных, между естествознанием и историей, областях.

В последние годы жизни Н. А. Морозов закончил большой труд о теоретических основах геофизики и метеорологии, в котором по-новому подошел к предсказаниям погоды. Эти годы он провел преимущественно в имении Борок, которое по инициативе В. И. Ленина было передано Морозову в пожизненное пользование. В 1932 году он был избран почетным членом Академии наук СССР. Советское правительство присвоило ему звание заслуженного деятеля науки, он был награжден двумя орденами Ленина и орденом Трудового Красного Знамени.

По случаю девяностолетия ученого постановлением Совнаркома СССР были учреждены стипендии имени Н. А. Морозова студентам и аспирантам, работающим в области астрономии, физики и химии. А также его имя было присвоено созданному по его инициативе биологическому стационару «Борок» АН СССР, призванному наблюдать за изменениями в окружающей среде в результате создания Рыбинского водохранилища.

В период ярко выраженного процесса дифференциации наук Н. А. Морозов выступал за интеграцию естественнонаучных знаний, за взаимодействие наук, за разработку тех проблем, которые находились в пограничных областях. Это очень созвучно нашему времени — времени интеграции знаний, когда активный рост наших знаний о природе происходит в точках соприкосновения различных наук. Он выступал за сотрудничество ученых различных стран в разработке фундаментальных проблем науки, за науку как достояние всего человечества.

«Международность, — писал Н. А. Морозов, — это главная характеристика всякого истинного знания. Ньютон и Кеплер, Дарвин и Маркс, а с ними и Менделеев в своих теоретических выводах являются достоянием всего мыслящего человечества. Их открытия ложатся в основу мировоззрения каждого из нас и лягут в основу мировоззрения каждого из будущих поколений».

Н. А. Морозов считал, что движение человеческого познания не упраздняет, а только исправляет то, что было достигнуто уже ранее.

Он подходил к истории отдельных дисциплин с позиций истории науки в целом. «Как уже не раз случалось в истории естествознания, — замечает он, — человеческая мысль и здесь шла многообразными путями к одной и той же конечной цели — выяснению истинного строения и эволюции атомов. В самый разгар реакции против алхимических фантазий, реакции, господствовавшей почти безраздельно среди химиков XIX века, провозглашенная алхимиками идея о единстве вещества и трансформируемости его видоизменений нашла себе приют у самых выдающихся физиков. В то время как многие химики того периода наделяли атомы современных минеральных элементов даже предвечным существованием в природе, физики и астрономы постепенно приходили к совершенно обратным выводам».

«Эволюционная теория… — писал Н. А. Морозов в 1909 году, — проникает теперь и в невидимый мир атомов и тоже обнаруживает в нем закон прогрессивного осложнения действующих единиц. Вместе с тем она бросает нам луч света и на химию будущего».

Историзм как способ познания был присущ Н. А. Морозову — ученому-энциклопедисту. Диапазон его интересов распространялся от «кирпичей мироздания» — химических элементов — до сущности жизни; от возникновения звезд в результате взрыва космических тел до образования облаков, от векторного исчисления до теории относительности, от процессов, происходящих в центре земного шара, до воздухоплавания, от древней и средневековой истории стран Средиземноморья до итогов науки начала XX столетия.

Далеко не все бесспорно в представлениях и рассуждениях Н. А. Морозова. Кроме того, архаичные термины и понятия, которыми он пользовался, мешали пониманию новых идей. Но какую бы книгу или статью Морозова ни взять, мы всегда найдем в ней оригинальные мысли самобытного ученого.

В качестве примера приведем его введение к сборнику стихов «Звездные песни» — «Наука в поэзии и поэзия в науке».