Что движет Россией

Глава I Оглядываясь в прошлое

Хочу сразу же успокоить читателя. Я не собираюсь заставлять его читать исторический трактат о происхождении русского народа или увлекать в темные закоулки и туманную мглу далекого прошлого.

Во-первых, даже если бы я этого захотел, у меня не хватит ни эрудиции, ни необходимых навыков научного изложения предмета. Во-вторых, происхождение русского народа — вопрос спорный, и теории на этот счет постоянно меняются, следуя изменчивой моде дня: те точки зрения, что считались общепринятыми сорок, тридцать или двадцать лет назад, сегодня называют устаревшими, а современные общепринятые точки зрения скорее всего тоже будут признаны старомодными уже в недалеком будущем. Дело в том, что все эти точки зрения носят в основном гипотетический характер, а о приливах и отливах, водоворотах и течениях неизмеримо далекого от нас коловращения народов и племен, из которого родился русский народ, доподлинно известно очень мало.

В-третьих, всякий раз, когда я открываю книгу, которая начинается с исторического экскурса, у меня возникает ощущение, что долг читателя — пропустить эту главу.

Так зачем же я сам занимаюсь чем-то подобным? Ответ состоит в том, что я адресуюсь среднему, обычному читателю, который, раз он купил или взял почитать книгу о России, должно быть, достаточно интересуется этой темой, чтобы для начала выдержать знакомство с несколькими простыми фактами, пусть и историческими. Я также предполагаю: коль скоро он купил или одолжил именно эту книгу, а не отправился в публичную библиотеку за научным трудом, этот человек не специалист — иными словами, он знает о России так же много или так же мало, как любой средний англичанин, получивший обычное английское образование, читающий «Таймс» и умеренно, но осведомленно интересующийся международной политикой и делами других стран. Возможно, он также прочел одну-две «стандартные» книги о России, а не только «Мою официальную жену» Сэвиджа[43], «Михаила Строгова» Жюля Верна или что-то из пестрого книжного племени с броскими названиями вроде «Красная Россия», «Багряная Россия», «Алая Россия», «Свободная Россия», «Реальная Россия», «Россия как она есть» или «Россия не такая, как она есть».

Впрочем, есть еще один разряд читателей, которые могут взяться за мою книгу. Это тоже обычный читатель, с обычным образованием, но его знания о России другого рода, более широкие — он читал русские романы в переводе, стал поклонником Толстого, Тургенева и Горького. Этот мужчина или эта женщина — как правило, женщина — видел или видела спектакли Театрального общества[44] по переведенным пьесам Чехова и является горячим поклонником русского балета. Он (она) интересуется Россией, но никогда там не бывал и, несмотря на знакомство с русскими романами и пьесами, склонен (склонна) судить о русском народе по сведениям, почерпнутым из английских, а не русских романов о русской жизни.

Мне часто встречался такой тип — люди, похоже, не понимающие, что чрезвычайно реалистичная русская литература, которой они так восхищаются, может иметь под собой какую-то почву и аналогии в реальной жизни, и, несмотря на эти документальные свидетельства о русской жизни, с которыми они знакомы, продолжают воспринимать ее на основе английской художественной литературы — работ английских журналистов и писателей.

Скажу по собственному опыту: если таким читателям попадаются исторические факты о прошлом и настоящем России, они воспринимают их с потрясением и удивлением, а часто и с недоверчивой ухмылкой.

Именно ради обычного читателя, к какой бы категории он ни относился, я хочу попытаться прояснить несколько — буквально несколько — исторических фактов, которые, на мой взгляд, проливают свет на любую попытку объяснить любые аспекты русской жизни. Если читателю они уже хорошо известны, пусть простит меня и пропустит эту главу, гордясь своей высокой осведомленностью; если же он им не поверит, пусть оспорит их и докажет, что я не прав.

Первый из этих фактов связан с географией. Он заключается в том, что Россия — это равнинная страна, у нее нет извилистого морского побережья или высоких горных хребтов. Более того, она не только равнинна, но и единообразна по географическим условиям. Из-за этого распространение русского народа происходило по суше. Русские постоянно переселялись (и продолжают переселяться): сначала с юга на север, потом с запада на восток. Таким образом, Россия — страна колонистов.

Помнится, как-то я сказал это одному человеку: он был явно поражен до глубины души и заметил: «Правда, а я-то думал, что Россия — самодержавное государство».

Так кто же эти колонисты? И вообще, кто такие русские? Интересно: если задать этот вопрос всем школьникам и студентам, что ответит большинство из них? Думаю, ответ будет примерно таким: русский — это человек, который выглядит как европеец (кроме как зимой), но поскреби его — и обнаружишь татарина, а татарин — это желтокожий человек с плоским носом. Думаю, часто вы сможете также получить ответ, что русские — это славяне, но если спросите, кто такой славянин, вам скажут, что это нечто вроде татарина.

Сегодня в России вы найдете представителей любой расы и любого вероисповедания — бурятов, которые поклоняются Будде, и даже последователей покойного лорда Редстока[45] — а также любые языки, но из них всех важную роль в русской истории сыграли три основных народа — финны, татары и славяне. И славяне взяли верх — они поглотили финнов и выгнали татар.

Итак, мы остаемся лицом к лицу с вопросом: кто же такие славяне? О том, как, почему, откуда и когда славяне пришли в Россию, написаны сотни книг, и ответ на этот вопрос, как и многие другие исторические вопросы, на мой взгляд, зависит от веяний моды.

Впрочем, есть один неоспоримый факт, который нам следует с признательностью усвоить. Славяне — представители белой расы, как латиняне, кельты или германцы: у них нет ничего общего с татарами, монголами или семитами, и сохранились следы их пребывания в Южной Европе, на берегах Вислы и Днепра, с незапамятных времен.

Придя в древности в Россию, они захватили и освоили эту страну.

Начали они с юга, основав свою столицу в Киеве, и в XI веке Россия была частью европейской политической системы.

Еще до Вильгельма Завоевателя — во времена короля Гарольда, который был связан родственными узами с одним из правителей Киева, Ярославом[46], - Россия была ничуть не более отсталой, чем тогдашняя Франция или Англия, и, возможно, развивалась бы так же, как другие европейские страны, если бы не прискорбная помеха в виде монголо-татарского нашествия.

С XIII по XVI век Россия находилась под монгольским игом.

Расселяясь по России и осваивая ее, славяне естественным образом разделились на две ветви: великороссов и малороссов — соответственно, на севере и юге. В результате монгольского нашествия малороссы оказались отрезанными от великороссов.

Великороссы продолжали экспансию на север, юг и восток. Они постоянно боролись с Востоком. Они стали для Европы заслоном от Востока, и в XVI веке наконец полностью избавились от азиатского ига и изгнали захватчиков из страны.

И вот к какому важнейшему факту я вас подводил: Россия спасла Западную Европу от опустошения ордами варваров.

В предисловии к переводу мемуаров Лабома о наполеоновском вторжении в Россию покойный мистер Стид[47] пишет: «У некоторых англичан есть странная и пагубная привычка не обращать внимания на все те великие услуги, что Россия оказала делу прогресса человечества и свободы народов».

То, что Россия стала заслоном на пути вторжения варваров с Востока — лишь первая и отнюдь не единственная из этих услуг.

В XVI веке Великороссия уже была царством со столицей в Москве и в основном была занята войной с соседями, самым могущественным из которых была Польша; один из самых энергичных и своеобразных ее правителей — Иван Грозный — начал переговоры с Западом. Иван даже хотел жениться на королеве Елизавете Английской, но по-настоящему важное влияние на европейские дела Россия стала оказывать лишь после того, как на мировой арене появился необычный монарх и еще более необычный человек — Петр Великий.

Петр Великий не только замыслил «прорубить окно» из России на Запад и осуществил задуманное, но и вернул России ее законное место среди европейских стран — место, которое она занимала в XI веке, но утратила из-за монгольского нашествия.

Миссия, которую взял на себя Петр Великий, не была чем-то ненормальным или неестественным — иначе его труды умерли бы вместе с ним. Он вел Россию по естественному руслу ее поприща. Только, будучи человеком необычной гениальности, он подстегнул ее ударом электрического тока, ускорив естественное развитие страны настолько, что это кажется чуть ли не чудом. За несколько лет он проделал работу многих поколений. «Петр I, — пишет Монтескьё, — сообщил европейские нравы и обычаи европейскому народу». Он перенес столицу страны, выстроил Санкт-Петербург на болоте, создал армию, флот, завербовал на российскую службу множество иностранцев. Он набросал контуры грандиозного плана, еще не полностью выполненного и сегодня. Конечно, дело не обошлось без изъянов: он вынуждал народ принимать его реформы против воли, насилием и неистовством. Стране приходится платить за гения, даже если он действует правильно, ради блага государства и в конечном итоге в соответствии с ее национальным духом.

Петр Великий преуспел, но методы, которые ему пришлось применять для осуществления столь быстрых и гигантских перемен, обернулись и прискорбными результатами, до сих пор заметными в действии российской государственной машины и характере многих российских учреждений. Он принял Россию сонным царством, закосневшим в азиатских обычаях и византийских традициях, и эту затвердевшую кору он срубил топором, оставив страну открытой для европейских влияний, готовой ценить свое подобающее место среди народов Европы.

Его дело — в том же направлении и еще дальше вперед — продолжила Екатерина II. Она открыла образованным россиянам европейские идеи, цивилизовала страну духовно, и под ее началом Россия стала играть одну из ведущих ролей в «европейском концерте».

Впрочем, роль, затронувшую жизненные интересы всех стран Западной Европы, России суждено было сыграть позднее — в 1812 году. В тот год Россия сломила могущество Наполеона. «Лейпциг и Ватерлоо, — пишет мистер Стид, — были лишь логическим следствием уже состоявшегося решения проблемы». «Неоспоримый факт, — замечает мсье Рамбо, французский историк, изучающий Россию, — состоит в том, что из всех союзников Россия оказалась наименее алчной. Это она бросила клич к борьбе против Наполеона и проявила больше всего настойчивости в осуществлении общей цели. Без ее примера государства Европы и не помыслили бы вооружиться против него. А ее искусно просчитанная мягкость в отношении Франции завершила работу, начатую войной».

Пока что все перечисленные мною факты касаются отношений России с Европой, но они с неизбежностью отражались и на внутренних условиях в стране.

То, что Россия играла важную роль на международной арене, означало, что средства, с помощью которых эту роль можно было играть, следовало изыскивать внутри страны, и поиск таких средств воздействовал на управление государством и все его население.

Чтобы Россия могла играть свою роль в европейских делах, в первую очередь необходима была армия. Петр Великий создал армию (и флот). Как он это сделал? Кто стал ее офицерами и солдатами?

Когда Петр Великий взошел на престол, государство было устроено «по старинке». Постоянной армии практически не было, за исключением чего-то вроде корпуса янычар-стрельцов (он его упразднил). В стране существовало два класса — дворянство и крестьянство. Дворяне владели землей, крестьяне ее обрабатывали. Однако дворян наделяли землей при одном условии: они должны были лично являться на воинскую службу.

Дворяне были одновременно землевладельцами и государственными служащими, но землевладельцами они были лишь при условии несения государственной службы.

Крестьяне были такой же собственностью, как земля: они были прикреплены к земле, и отделить их от нее было невозможно. В этом суть крепостного права в России. Крепостничество в стране не возникло в незапамятные времена. Оно не было пережитком эпохи язычества и варварства; оно не основывалось ни на завоеваниях, ни на обычае обращения в рабство пленников, захваченных в межплеменных войнах, ни на расовой принадлежности или цвете кожи: если мы этого не осознаем, не поймем подлинной природы крепостного права, нам не постичь той роли, что крестьянство играет в Российском государстве.

В двух словах, крепостное право возникло следующим образом. Крестьяне обрабатывали землю, которую монарх передавал дворянам в качестве платы или средств к существованию в обмен на военную службу. Но примерно до конца XVI века крестьяне могли выбирать себе господина, менять его, переходить из одного поместья в другое. На деле это право перехода они могли использовать раз в год — в Юрьев день.

В конце XVI столетия рабочих рук не хватало, они ценились дорого, и дворяне всеми силами стремились заполучить новых работников. Крестьяне же были по характеру склонны к перемене мест, и наиболее отважные и предприимчивые бежали на Дон, Каму, в Поволжье и Сибирь, спасаясь тем самым от уплаты податей. Более того, крупные земельные собственники привлекали крестьян в свои поместья в ущерб мелким землевладельцам. Все это вредило сбору налогов — тогдашняя фискальная система была весьма примитивна, — и чтобы исправить положение, гарантировать и упорядочить получение государством финансовых и военных ресурсов, крестьян прикрепили к земле. В 1593 году, при царе Федоре — сыне Ивана Грозного — по предложению Бориса Годунова крестьянина лишили права перехода от одного помещика к другому, сначала временно. После этого запрет на переход вновь вводился несколькими монархами, а затем был окончательно закреплен в законодательстве страны. Прикрепленный к земле крестьянин постепенно утрачивал гражданские права и превращался в «движимое имущество» владельца: то, что началось как простая полицейская мера, превратилось в упорядоченное рабство. Таково было положение дел, когда Петр Великий взошел на трон. Крестьянин был прикреплен к земле, а дворяне составляли войско — когда возникала нужда, они были обязаны идти на войну сами и выставлять столько людей, сколько предусматривал договор с властью.

Петру Великому нужна была постоянная армия: чтобы создать ее и одновременно обеспечить управление государством, он ввел, а точнее расширил, систему всеобщей обязательной службы. Все россияне поголовно стали государственными служащими. Отныне дворянин был обязан нести военную или гражданскую службу государству — причем постоянно, а не только во время войны. Более того, чтобы получить офицерское звание, он должен был сдавать экзамен, и если он его проваливал, обязан был служить рядовым. Далее, чтобы получить достаточное число солдат, была введена рекрутская повинность: в каждой местности на столько-то тысяч душ мужского населения приходилось столько-то людей, подлежащих набору в армию.

Дворянство перестало быть закрытым сословием, принадлежность к которому зависела от потомственного титула: оно превратилось в класс государственных служащих, войти в который мог любой. Теперь ты не получал должность благодаря дворянскому происхождению, а мог стать дворянином, дослужившись до той или иной должности. Единственным рангом становился служебный ранг. Так Петр Великий, создавая постоянную армию, создал и постоянную государственную службу: он уничтожил принцип наследственной принадлежности к дворянскому сословию, а в обеих ветвях созданной им всеобщей государственной службы — военной и гражданской — устанавливались четырнадцать классов[48], или чинов: отсюда и русское слово «чиновник». Кроме того, поскольку он постоянно вел войны и постоянно нуждался в солдатах, а дворянство должно было поставлять определенное число людей из своих поместий, Петр еще прочнее прикрепил крестьян к земле. Он усилил систему крепостничества, и его наследники проводили ту же политику, поскольку доходы казны зависели от управления государством руками земельного дворянства, которое постепенно перестало быть аристократическим сословием и постоянно увеличивалось в числе, вплоть до конца правления Екатерины II, когда оно превратилось в гигантский бюрократический аппарат.

Очевидно, если подавляющее большинство землевладельцев участвовали в управлении государством, у них становилось все меньше времени, чтобы заниматься своими поместьями в старой патриархальной манере; столь же очевидно, что по мере развития цивилизации все детали государственного механизма увеличивались в размерах. Для этой усложнившейся машины — финансового аппарата, судебной системы и полиции — нужны были люди. Новые должности, порождаемые постоянно усложняющейся системой государственного управления, занимали бывшие земельные собственники, а теперь чиновники. В результате они больше не могли присматривать за своими поместьями. Из-за этого пала последняя защита от усиливающихся антикрепостнических настроений, основанных на моральном принципе: приравнивать крестьян к скоту и другому движимому имуществу безнравственно. Эти настроения выражали сами крестьяне, неоднократно поднимая бунты. Вне крестьянского сословия их разделяла вся образованная часть общества.

Первый шаг к великой реформе сделал император Александр I: он освободил крепостных в прибалтийских губерниях. Говорят, что его брат — император Николай I — на смертном одре завещал проведение крестьянской реформы своему сыну и наследнику Александру II. Реальным катализатором реформы стал шок от поражения в Крымской войне. Важным фактором, способствовавшим отмене крепостного права, стала и русская литература. Большую роль в ускорении реформы сыграли гениальные писатели, например, Гоголь и Тургенев — своими описаниями положения крестьян, и публицисты вроде Самарина и Герцена — своими призывами к отмене крепостничества. Они выразили единое и твердое мнение мыслящей России, и, когда реформа наконец началась, когда в 1861 году крепостные были освобождены, она стала делом не только императора, но и всей нации.

Наш исторический экскурс привел нас в 1861 год. С тех пор в России произошло много важнейших событий — война, создание системы местного самоуправления, еще одна война, и если не революция, то революционное движение, затяжной кризис, затронувший сами основы государства, из которого выросли зачатки народного представительства. Но об этих событиях, поскольку они касаются современной русской жизни, мы расскажем в следующих главах.