Чужак из ниоткуда 2

Глава восемнадцатая Брось оружие! Как завести лодочный мотор Залив Сан-Франциско. Думы об Алькатрасе. Пещера

Однако их заметили наши осветители и то ли сами, то ли по знаку Мэта, направили прожектора на них.

Теперь я увидел всех троих. Молодые, подтянутые, в тёмных костюмах и хорошей обуви. Ещё бы им шляпы и было бы чистое ретро, хоть кино снимай.

Один уже поднимался на сцену справа от меня, второй и третий вот-вот должны были это сделать — слева и по центру.

Всё-таки вычислили, сволочи.

— Брось оружие! — приказал тот, что уже поднялся, и начал вытаскивать из-под пиджака пистолет. Вероятно, он был там у него в подмышечной кобуре.

Какой же ты медленный.

Правой рукой я выхватил револьвер, одновременно взводя курок, и выстрелил.

— Фак! — заорал медленный и затряс рукой. Выбитый моей пулей пистолет улетел куда-то на пол.

Его коллеги остановились у самой сцены и потянулись за оружием. Тоже медленно.

— Даже не думайте! — вероятно, им показалось, что второй револьвер появился в моей левой руке словно по волшебству. — Оружие на пол! Оружие на пол, или я отстрелю ему яйца! — мой второй револьвер очень красноречиво был направлен на первого агента, который, лишившись оружия, морщился от боли, баюкая правую руку. Пальцы, что ли сломал? Неважно.

— Ну?! — прикрикнул. — Вы видели, как я стреляю! Оружие на пол!

Вторым выстрелом я вогнал пулю в доски пола между ног многострадального первого агента. А вот нечего было выскакивать вперёд — первому дураку всегда достаётся больше всех.

Он снова заорал и подпрыгнул. На тёмных брюках расплылось ещё более тёмное пятно. Страшно? То-то. А будет ещё страшнее.

Сначала второй, за ним третий положили пистолеты на пол.

Зрители ошеломлённо молчали, но я понимал, что вот-вот начнётся паника. Сначала они думали, что это часть шоу, но как только поймут, что всё серьёзно…

— Леди и джентльмены! — громко сказал я — так, чтобы услышали все вплоть до последнего ряда. — Меня зовут Сергей Ермолов. Я советский школьник. В апреле этого года Центральное разведывательное управление похитило меня и силой доставило в Соединённые Штаты. Зачем они это сделали, вы скоро, надеюсь, узнаете из газет. Мне удалось сбежать, и я устроился работать в Circus Smirkus, за что очень благодарен его хозяину… Эй, вы, двое! Руки вверх! Руки вверх я сказал, чтобы я их видел! Вот так, молодцы. Я продолжаю. Благодарен его хозяину Мэттью Раймонду и всей труппе. Они стали для меня вторым домом. Только что вы все были свидетелями, как трое агентов ЦРУ или ФБР — неважно — с оружием в руках попытались меня снова захватить. А может быть, и убить. Доказательства? Один момент. Ты! — я ткнул правым револьвером в бедолагу, чей мочевой пузырь вышел из-под контроля. — Имя!

— Джордж, — прошептал он.

— Громче! — я взвёл курок. — Имя и должность!

— Джордж Магуайр! — крикнул он. — Старший агент ФБР!

— Покажи людями своё удостоверение. Быстро!

Трясущейся рукой (всё-таки какой-то слабак попался, честное слово) он достал удостоверение и продемонстрировал залу.

— Вы видели, — сказал я. — Не мне вам рассказывать, что любой человек имеет право на самооборону. Это — самооборона. Я защищаю свою, а заодно и ваши жизни. Потому что, если бы эти козлы начали стрельбу, то наверняка в кого-нибудь бы попали. Но не в меня. А я никогда не промахиваюсь, вы знаете. Сейчас я уйду. Предупреждаю, если кто-то из этих уродов, — я показал стволом револьвера на двух агентов, замерших на своих местах с поднятыми руками, — отправится за мной, то получит пулю в колено и останется хромым на всю жизнь. Надеюсь, когда этот позорнейший скандал выплеснется на страницы газет и в новостные телепередачи, вам не сумеют запудрить мозги, и вы будете знать, на чьей стороне правда. Во время Второй мировой войны советский и американский народы были союзниками и вместе раздавили фашистскую гадину. Теперь нас хотят поссорить. Не бывать этому!

И тут случилось то, чего я никак не ожидал.

Кто-то в центре зала поднялся и зааплодировал. Другой подхватил. Третий, четвёртый… Через несколько секунд весь зал был на ногах и аплодировал так, что, казалось, вот-вот рухнет наш, много повидавший, цирковой шатёр.

Я поклонился и покинул сцену.

Несколько секунд, чтобы забежать в трейлер, взять сумку с одеждой и деньгами (с некоторых пор я всегда держал её наготове), ключи от «форда» Дэвида и сесть в машину. Разумеется, уже в орно, я не хотел рисковать.

Прости, Мэт, прости Дэвид и все остальные, что приходится ват так исчезать. Уверен, вы поймёте. Твоя машина не пропадёт, Дэвид. Её очень скоро найдут и вернут тебе.

Я завёл двигатель и выехал со стоянки.

Метнуться в Сан-Франциско через мост на машине? Заманчиво, потому что быстро. Но велика вероятность, что господа агенты предупредят полицию, и меня там уже будут ждать. А мост длинный, зараза. Пока проеду… И деваться с него некуда.

Нет сделаем иначе.

Машину я бросил неподалёку от площади Джека Лондона.

Уже стемнело. Быстро дошёл до набережной, огляделся. Ага, вот и лодка с мотором. Та самая, «Daisy». Ну что, беспечные американцы и, в частности, жители солнечного штата Калифорния, не разочаруйте меня.

Вошёл в орно, набросил «туманный плащ», спустился на пирс, скользнул в лодку, осмотрелся глазами инженера-пилота Кемрара Гели.

Всё просто. Вот мотор, который сейчас поднят. Вот панель управления со штурвалом, который практически ничем не отличается от автомобильного руля. Здесь же рычаг. Ага — нейтральное положение, вперёд и назад. Проще только велосипед.

Когда находишься в орно, видишь в темноте не хуже кошки. К тому же хорошо помогали свет от фонарей на набережной и электрические огни с острова Аламеда.

В «бардачке» ключей не оказалось.

Где-то в отдалении послышалась полицейская сирена.

Спокойно, посмотри, как следует.

Нет ключей!

Звук сирены явно приблизился.

Ну ты же инженер, придумай что-нибудь!

Стоп. А с чего ты решил, что этот двигатель заводится ключами? Вот это — что?

Ухватился за рукоятку, потянул. Ну конечно, шнур стартёра! Это мотор шнуром заводится, а не ключом. Всё-таки ты самоуверенный идиот. Вот же даже инструкция на металлической табличке, прямо перед глазами, куда ты смотрел? Кстати, прежде чем заводить, нужно открыть топливный кран и дроссельную заслонку карбюратора. Как нарисовано на табличке.

Сирена взвыла совсем неподалёку.

Я повернул два рычажка: дроссель и кран.

Спокойно, время ещё есть.

Ага, спокойно. Сейчас они обнаружат «форд» и начнут объезжать квартал. Заглянут на набережную…

Хватит. Ну, помоги, Создатель.

С первого раза мотор не завёлся, только чихнул. Со второго — тоже. Так, спокойно. Это чем-то похоже на вытягивание из земли тюльпана, только наоборот. Тюльпан — сначала дёрнуть, а потом потянуть, а здесь — сначала потянуть, а потом дёрнуть.

Р-раз!

Завёлся! Завёлся, мой хороший.

Теперь закрыть дроссель и — вперёд.

Рычаг назад, педаль газа придавить… Лодка отошла от пирса. Я развернулся, передвинул рычаг в положение «F» и, не торопясь, поплыл вдоль набережной к выходу в залив.

Протоку прошёл без приключений. Где-то сзади ещё пару раз вякнула сирена полиции, но потом умолкла. Габаритные огни (или правильно сказать навигационные?) — красный и зелёный — зажглись на носу автоматически. Подумав, я их отключил. Понятия не имею, есть ли сейчас рыболовецкий патруль, в который когда-то перешёл из пиратов Джек Лондон, рассекая по этому заливу. Возможно, вместо него есть какой-нибудь другой патруль. Например, морской полицейский. О чём я тоже не имею ни малейшего понятия. Поэтому крадёмся тихо и незаметно. Моего ночного зрения и огней города вполне достаточно, чтобы ориентироваться в заливе и заметить издалека любое приближающееся судно или патрульный катер. Другой вопрос — куда плыть?

Карты у меня не было, но я помнил её в деталях. Впереди и чуть правее — Treasure Island. Он же Остров Сокровищ. Как интересно переплетаются нити. Мой цирковой псевдоним — Джимми Хокинс. И вот в самом деле, не на страницах книги, а в реальности плывёт Джимми Хокинс по направлению к Острову Сокровищ, хе-хе. Но — нет, туда мне не надо, это насыпной остров, и там какая-то военная база находится, как было написано в путеводителе. Значит, берём левее, проходим под мостом Окленд Бей и держим курс на Алькатрас. Знаменитую тюрьму закрыли почти десять лет назад, теперь туда экскурсии водят. Может, на Алькатрасе где-то переночевать? Там точно не найдут, мостов к нему нет, а охране до меня никакого дела не будет, если в само здание тюрьмы не соваться… Нет, плохая мыль. Завтра, двадцать второго июня, в четверг, ровно в десять утра мне нужно быть в центре парка Золотые Ворота. А также послезавтра и каждый день вплоть до тридцатого. Пока не появятся Петров с Бошировым. Если появятся, конечно. Так что не подходит Алькатрас. Одно дело пересекать залив ночью, с погашенными навигационными огнями, пока ещё ФБР и полиция не подняли тотальный шухер, и совсем другое — днём, когда почти наверняка будет известно, что украдена лодка «Daisy». И кто же, интересно, её украл? А вот он плывёт, красавец. Берите его, ребята, тёпленькими.

Тогда — что?

Я вспомнил о недавно обнаруженной пещере. А ведь неплохое место. С бродягами, если они там будут, я как-нибудь договорюсь. Куплю им выпивку, в конце концов. Точнее, дам на неё денег. Сунется туда полиция? Теоретически может. Но я буду настороже и всегда могу уйти через второй выход. В любом случае шансов там отсидеться в сто раз больше, чем искать какой-нибудь мотель на окраине города, куда меня пустят без документов. Сначала пустят, а потом позвонят куда надо — здесь ваш голубок, забирайте. Американцы при всех своих замечательных качествах — те ещё стукачи. Не все, понятно, но многие. Это советскому человеку стучать западло, а для них — в порядке вещей. Тут я вспомнил моего алмалыкского приятеля Славу, который сдал меня с потрохами и усмехнулся. Воистину, прежде чем обличать в чём-то чужой народ, вглядись, как следует, в свой.

Значит, советский народ уже свой?

Получается — да. Советский и гарадский. Но американский я тоже люблю.

Мысли опять вернулись к пещере.

Кроме всего прочего, она очень удобно расположена — совсем рядом с западной оконечностью парка — пешком несколько минут. Решено, плыву туда.

Э нет, прямо туда нельзя. Что написано в книжках про разведчиков, шпионов и прочих подобных товарищей? Никогда не оставляй машину рядом с тем местом, куда ты направляешься. В особенности краденную машину. У меня моторная лодка, но суть та же. Значит, подальше. Где? Поставим себя на место полиции и спецагентов. Где в первую очередь станут искать угнанную моторку? Вероятно, на берегах залива. А уж потом — Тихого океана. Вряд ли одновременно, слишком много людей для этого потребуется. Не думаю, что я такая важная птица, из-за которой поднимут на ноги какую-нибудь национальную гвардию. Меня вообще желательно очень тихо найти. Они и так сильно прокололись, когда решили взять меня прямо во время шоу. О чём они думали, идиоты? Вероятно, хотели использовать эффект неожиданности. После того, как я ушёл прямо из здания ЦРУ, а потом от братьев Эвансов, уже не знали, что и делать. Решили попробовать так. Да, идиотизм. Но они и есть идиоты. Одно то, что они вообще решились меня выкрасть, а потом бездарно упустили, красноречиво говорит об их способности просчитывать ситуацию хотя бы на три хода вперёд. Или здесь какая-то политика, тонкости которой я не знаю? Да и чёрт с ним, не буду голову ломать, бесполезно это сейчас. Лучше посмотрим, что у нас с бензином.

Датчик топлива показывал, что бензина — четверть бака. Маловато. Ну-ка…

Я передвинул рычаг хода в нейтральное положение. Лодка замедлила ход и постепенно остановилась. Огляделся — тихо, никого. Как хорошо, что практически безветренно, повезло. В шторм, даже небольшой, всё было бы гораздо сложнее.

Канистра с бензином обнаружилась в кормовом ящике, и я мысленно поблагодарил владельца лодки за предусмотрительность. Долил в бак бензина. Затем подумал и с некоторым сожалением избавился от оружия. Хорошие револьверы, я с ними, можно сказать, сроднился, но сейчас они могут только ухудшить ситуацию — лишний повод меня пристрелить. Да и мне лишний соблазн.

Пояс с «кольтами» и патронами, булькнув, ушёл на дно залива (интересно, сколько там лежит всякого подобного), и я отправился дальше. Решение было принято: обогнуть Сан-Франциско с севера, пройти под мостом Золотые Ворота и причалить на побережье уже Тихого океана. Скажем, где-нибудь в районе парка Хардинг. Километров тридцать, прикинул я. Возможно, чуть меньше. Ерунда, доплыву.

Я плыл под звёздным небом, раскинувшимся над заливом, вдыхал полной грудью солоноватый, пахнущий морем и немного отработанным бензином воздух, вслушивался в отдалённый шум Сан-Франциско, всматривался в его огни и думал о том, что пора возвращаться. Хороша страна Америка, а дома лучше.

Да, всё правильно, я стал думать о Советском Союзе, как о доме, а о советском народе, как о своём народе. Раньше этой чести удостаивался только Гарад и гарадцы. Что ж, ничего странного. Время идёт, и даже о себе я всё чаще думаю, как о Серёже Ермолове, а не как о Кемраре Гели. Это нормально. Главное, не решить, что мысли о Кемраре Гели и Гараде — это шизофрения, и не отправиться сдаваться психиатрам.

Мысль о психиатрах и шизофрении меня неожиданно развеселила, и я прибавил газу.

Ближе к мосту Золотые Ворота залив укутал густой туман — настоящий хозяин Сан-Франциско, который появлялся здесь и пропадал, бывало, по несколько раз на дню.

Туман был мне на руку. В тумане мою лодку было практически невозможно заметить, а я видел и замечал всё. Правда, резко похолодало, но и это меня не волновало. Во-первых, можно долго не замерзать, если уметь регулировать теплообмен, а во-вторых, я успел взять из трейлера сумку, в которой был свитер и куртка. Необходимая одежда в Сан-Франциско даже летом. Как-то, уже будучи здесь, в Америке, я наткнулся на парадоксальное и остроумное замечание, которое приписывали Марку Твену: «Самая холодная зима, которую я когда-либо проводил, была летом в Сан-Франциско». Не знаю, говорил ли что-либо подобное господин Самюэл Клеменс[12] (очень мне нравились его «Принц и нищий» и «Янки при дворе короля Артура»), но в том, что замечание необыкновенно точное я понял, оказавшись сам в этом городе. Тихий океан, течения и роза ветров создавали совершенно особенный, ни на что не похожий климат, из-за которого Сан-Франциско ещё называли «городом вечной весны».

Под мостом прошёл без проблем. Взял левее и вскоре повернул на юг. Это уже был Тихий океан и плыть стало гораздо сложнее. Волны. Океанские волны — это, скажу я вам, не тихая гладь залива, по которой я только что проскользнул тихой, невидимой в ночном тумане тенью. Здесь — качало и качало неслабо. Так, что я сразу почувствовал, что моя лодчонка — это именно лодчонка, которая совсем не предназначена для выхода на океанские просторы. Да что там просторы, она и в прибрежные океанские воды выходить не предназначена. Так что помотало меня изрядно, даже чуть не испугался пару раз, когда моторка ухнула в особенно глубокие водяные ямы, а затем снова вознеслась вверх. Но — справился. Сама «Daisy» и её мотор тоже не подвели, и вскоре я высадился на широкий песчаный пляж напротив парка Хардинг.

Никого. Тут и днём-то народу мало, а уж ночью… Я уже заметил, что жители Сан-Франциска не купаются в океане — слишком холодно, и широченные бесконечные песчаные пляжи выглядят пустыми. Разве что увидишь, как где-то играют в волейбол, компанию-другую любителей позагорать да сёрфингистов, катающихся на своих досках по волнам прибоя.

Поднял мотор, вытащил лодку подальше на песок (не хотелось, чтобы её утащило в океан, пусть владелец получит обратно свою красавицу, она здорово меня выручила), забрал сумку и пошёл к парку, чьи деревья темнели за дорогой, шедшей вдоль пляжа.

Когда я дошёл до пещеры, часы показывали почти три часа ночи. Это была самая короткая ночь в году, и очень скоро она уступит место самому длинному дню. Двадцать второе июня сегодня, подумал я. Вспомнились слова песни.

Как я сказал народу в цирке? Мы были союзниками и вместе раздавили фашистскую гадину. Теперь нас хотят поссорить. Не бывать этому.

Вот именно, не бывать.

Сначала по песку пляжа, а затем по камням я приблизился ко входу и увидел отблески огня от костра. Ага, значит внутри кто-то есть. Неслышно спустился (вход прятался за естественным углублением в камне, и это тоже было очень хорошо, потому что с дороги и с пляжа он был не виден) и, пригнувшись, чтобы не задеть головой о свод, вошёл в пещеру.