Чужак из ниоткуда 2

Глава девятнадцатая Петров и Боширов. Репортер. Засада Специальный агент ФБР Стивен Уильямс. Интервью

Петров и Боширов появились со стороны 19-й авеню двадцать второго июня ровно в десять часов и четыре минуты по моим часам. Я увидел их ещё издалека. Майор и капитан, не торопясь, шли по дорожке парка, делая вид, что не знают друг друга. Товарищ майор Петров впереди, товарищ капитан Боширов метрах в тридцати позади.

На Петрове, как влитой, сидел летний костюм салатового цвета, под которым сияла на всю округу жёлтая рубашка с широким отложным воротником — почти такая же, что осталась у меня в трейлере (судя по всему, жёлтый цвет входит в моду). Под мышкой — свёрнутая газета. Боширов оделся в другом стиле: джинсы, вечная «реднековская» фланелевая рубашка в красно-чёрную клетку и лёгкую чёрная нейлоновая куртка. Оба были в тёмных солнцезащитных очках.

Но я всё равно их узнал.

Да и как не узнать людей, которых, оказывается, так сильно ждал? Арлекин и Пьеро.

Розенкранц, хе-хе, и Гильденстерн.

Ален Делон и Жан Поль Бельмондо.

С колотящимся сердцем я сбросил «туманный плащ», вышел из орно, поднялся с травы и направился к ним. Предварительный тщательный осмотр окрестностей и подходов никого подозрительного не выявил, так что шёл я открыто и свободно.

Мы встретились на парковой дорожке возле небольшого озерца. Остановились, глядя друг на друга.

Неподалёку пожилая женщина с сумкой на колёсиках кормила хлебом уток.

Чуть дальше двое мальчишек, на год-другой младше меня, запускали радиоуправляемую модель судна.

Было тихо. Только лёгкий ветерок шелестел в листьях деревьев да где-то в отдалении слышался шум машин.

— Вот чёрт, — наконец, вымолвил Петров. — Серёга, это ты?

— Ага, — сказал я. — А это вы, товарищ майор? Смотрю, и товарищ капитан с вами.

Словно по команде мы шагнули навстречу друг другу и обнялись. Подошёл Боширов. Снял очки, улыбаясь. С ним обнялись тоже. Рядом обнаружилась длинная удобная и свободная лавочка.

— Присядем, — сказал Петров. — Хоть покурим спокойно.

— Смотри-ка, — сказал Боширов заинтересованно. — Она именная.

Действительно, к спинке лавочки была прикручена металлическая пластинка, на которой было выгравировано, что поставлена она здесь на средства Ласло и Терез Сабо в 1968 году.

— Тем лучше, — заметил Петров. — Одно дело сидеть на обычной лавочке, и совсем другое — на именной. Сабо… венгры, что ли?

— Америка — страна эмигрантов, — сказал я. — Кого здесь только нет.

Мы сели.

— Уф, — Петров снял очки, сунул их в наружный карман, достал сигареты, закурил. — Ты не представляешь, как мы беспокоились, Серёга. Но об этом потом. Сам как?

— Жив-здоров. Домой хочу.

— Сегодня полетим. На-ка вот, пусть у тебя будет, — он вынул из внутреннего кармана и протянул мне книжицу тёмно-серого цвета.

Я взял. Вверху — герб Советского Союза. Ниже — крупно — СССР. Ещё ниже — СЛУЖЕБНЫЙ ПАСПОРТ. Всё — золотом.

— Раскрой, — посоветовал товарищ майор.

Я раскрыл.

«Просьба ко всем гражданским и военным властям СССР и Дружественных Государств пропускать беспрепятственно предъявителя настоящего паспорта, гражданина Союза ССР, отправляющегося за границу, и оказывать ему всяческое содействие», — прочитал сверху на первой странице. Ниже — то же самое на эсперанто.

Перевернул. Моя чёрно-белая фотография. Ермолов Сергей Петрович. Дата рождения: 25 декабря 1955 года. Место рождения: г. Дрезден, ГДР.

— Так мне уже шестнадцать? — удивился я.

— Ага. Было трудно, но мы справились. Но главное не это. Американская виза — самая настоящая. Вот это было по-настоящему трудно. Как-нибудь расскажу.

— Что, — спросил я, — и свидетельство о рождении переделали?

— Извини, — сказал Петров. — Делать так делать. Родители твои, между прочим, Надежда Викторовна и Пётр Алексеевич, согласились с этой вынужденной мерой. Так что тебя дома ещё один паспорт ждёт, общегражданский. Только расписаться надо будет. Кстати, на, распишись прямо сейчас, — он протянул мне шариковую ручку. — Вот здесь, — показал. — Без подписи документ не считается действительным.

Я подложил сумку, расписался в паспорте. Видимо, выглядел я слегка ошеломлённо, потому что Петров сказал:

— По-моему, сплошные преимущества. Во-первых, теперь государству с тобой проще иметь дело, а тебе — с государством. Во-вторых, школу экстерном можешь заканчивать вообще без проблем и в любой институт поступать. Даже жениться можешь, — он весело хмыкнул.

— От Наташи тебе привет, — сообщил Боширов.

— Спасибо, — сказал я. — А что насчёт всяких узбекских дел? Не хотелось бы мне, теперь почти совершеннолетнему, попасть под действие, чтимого мною Уголовного кодекса.

— Чтимого! — фыркнул Петров. — Будь он тобой, дедом твоим, Кофманом и товарищем Черняевым чтим, мы бы сейчас без антиграва сидели. А так — с антигравом. Ешё и со сверхпроводимостью при комнатной температуре. Ты представить себе не можешь, что началось, когда узнали, что в антиграве используется сверхпроводящий контур! Чуть про сам антиграв не забыли. Учёные и технологи по потолку бегают — тебя ждут. Так что забей. Всё чисто с Уголовным кодексом у тебя и всех причастных.

— Зуб даешь?

— Слова моего недостаточно? Зуб ему. Самому нужен. Не напасёшься зубов на такую работу.

— Ты и в Кушке слово давал моим родителям, — сказал я. — Что вышло?

— Чёрт, извини, — сказал он. — Промашка вышла. Больше не повторится, обещаю. К тому же мы всё уже исправили. Не без твоей помощи, кстати. Идея с письмом в Алмалык была гениальной, молодец. Всё сработало. А то мы бы ещё долго тебя искали…Вернёмся в Москву, — получишь грамоту Комитета с благодарностью.

— В Москву?

— Да, мы теперь в Москве. Твои, между прочим, тоже. Отца перевели в Московский военный округ, с повышением. Он теперь полковник и начштаба дивизии. Ладно, по дороге всё расскажу, — он посмотрел на часы. — До самолёта у нас ещё куча времени, поэтому предлагаю…

Он не договорил. Какой-то молодой парень, запыхавшись, вынырнул из кустов и остановился на парковой дорожке перед нами.

— Got ya![13] — сказал он и улыбнулся в тридцать два зуба.

Опа, а ведь я его знаю. Владелец моторной лодки «Daisy». По крайней мере, это его я видел несколько дней назад на пирсе в Окленде.

— Вы к нам, молодой человек? — холодно осведомился Петров по-английски (над произношением нужно поработать, но в целом сойдёт).

— Да, извините. Меня зовут Такер Ломбарди. Я репортёр «Сан-Францииско кроникл», — он перевёл взгляд на газету под мышкой Петрова.

— Эта? — Петров продемонстрировал газету.

«San Francisco Chronicle», — прочёл я название, выведенное крупным готическим шрифтом на первой странице.

— Она, — подтвердил молодой человек. — Если честно, пока репортёр-стажёр. Но меня скоро обещали взять в штат.

— И что нужно от нас репортёру-стажёру уважаемой газеты? — голос Петрова не потеплел ни на полградуса.

— Не от вас. От него, — он посмотрел на меня. — Интервью. Заплатить не могу, но обещаю, что это будет бомба, — он подумал и добавил. — Американский народ и жители Сан-Франциско имеют право знать, что происходит. Это наше неотъемлемое право, с рождения.

Петров и Боширов молчали. На лице товарища майора читалось раздумье. Боширов не отставал.

— Как ты меня нашёл? — спросил я. — Лодка? Она твоя, да?

— Ух ты, — он восхищённо посмотрел на меня. — Откуда ты знаешь?

— Догадался, — сказал я.

— Tuff![14] — воскликнул он. — Пошли к нам в газету работать.

Я засмеялся. Он тоже.

— У меня брат двоюродный в морском полицейском патруле, — сообщил Такер. — Они утром лодку нашли на пляже. — Там, — он показал головой в сторону океана. — Я же был на вчерашнем шоу, всё видел своими глазами и слышал своими ушами. Про то, что ты мою лодку взял, я ещё вчера догадался, когда узнал, что машину твою нашли рядом с площадью Джека Лондона. Эти места я знаю. Пещеру тоже знаю. Пиво там пил однажды, баночное. Прикинул, куда ты мог пойти. Подумал, вдруг тоже знал о пещере? В мотель или гостиницу тебе нельзя. А там бродяги часто ночуют. Идеальное место для беглеца.

— Бродяги тебе меня и сдали, — сказал я.

— Ну да. Я им денег дал. Они сказали, что ты пришёл ночью, тоже дал им денег, поспал несколько часов и ушёл.

— А как догадался про парк? — спросил Петров.

— Так бродяги, опять же. Они подглядели, куда Джимми направился.

— Меня зовут Сергей, — сказал я. — Сергей Ермолов. Гражданин Союза Советских Социалистических республик.

— Я помню, — сказал Такер. — Ты вчера об этом сказал со сцены. Так это правда? Что тебя похитило ЦРУ?

— Правда, — сказал я.

— Подтверждаем, — сказал Петров. — Мы, работники посольства СССР в США, подтверждаем, что это правда. Только вот что. Пусть будет интервью, окей. Но не здесь и в нашем присутствии.

— Как скажете, — охотно согласился Такер. — У меня машина неподалёку, и я знаю одно хорошее тихое кафе…

— Внимание, — сказал я. — К нам идут.

— Опасный ты человек, Серёжа Ермолов, — сказал по-русски Петров.

— Ага, ты уже говорил.

— Теперь повторяю.

— Вон они, — сказал Боширов. — Я их вижу.

Слева, справа и спереди к нам приближались, кажущиеся на первый взгляд разрозненными, группы людей. В основном мужчины, но были и женщины. Все молодые, подтянутые. Одеты разнообразно и старательно делают вид, что просто прогуливаются приятным летним солнечным утром в парке. Смеются, разговаривают.

— Ну да, — сказал Петров. — Красиво плывут.

— Кто? — не понял я.

— Вон та группа в полосатых купальниках[15].

Я вспомнил цитату и засмеялся.

— Бежать, пожалуй, поздно, — сказал. — К тому же сзади, за кустами, засада. Я затылком чую.

— Классный у тебя затылок, — сказал Петров. — Научишь потом, тоже так хочу. А бежать никуда не надо. Руки у них коротки.

— Что происходит? — встревоженно спросил Такер.

— Сейчас сам всё увидишь, — сказал я.

Они подошли с трёх сторон. Восемь человек. Шестеро молодых мужчин и две женщины. Встали чуть в отдалении, но так, чтобы мимо них нельзя было проскочить. Один мужчина, на вид старше годами, в костюме, приблизился к скамейке, махнул удостоверением, остановил на мне внешне равнодушный взгляд.

— ФБР. Специальный агент Стивен Уильямс. Ты Сергей Ермолов?

— Он самый, — сказал я.

— Пойдёшь с нами.

— На каком основании? — спросил Петров.

— А вы кто такой?

Петров и Боширов поднялись.

— Первый секретарь второго класса при посольстве СССР Петров Александр Николаевич, — представился Петров и небрежно продемонстрировал документ.

— Второй секретарь первого класса при посольстве СССР Боширов Тимур Русланович, — сказал Боширов, так же демонстрируя документ.

— Этот юноша является советским гражданином и находится под нашей защитой, — продолжил Петров.

— Этот юноша незаконно находится на территории США и подозревается в нескольких преступлениях, — сказал Стивен Уильямс. — Поэтому он пойдёт с нами.

— Вы ошибаетесь, — сказал Петров. — Этот юноша находится на территории США абсолютно законно. Серёжа, — обратился он ко мне, — покажи мистеру специальному агенту свой паспорт.

Я показал.

Фэбээровец чуть ли не обнюхал каждую страницу. Особое внимание уделил той, где стояла виза. Придраться, однако, было не к чему. Паспорт был настоящий.

— И всё же, — промолвил спецагент Уильямс. — Предлагаю всем пройти с нами, и мы спокойно во всём разберёмся.

— Мы никуда не пойдём, — сказал Петров. — У нас самолёт в Нью-Йорк через три часа. Нам уже в аэропорт ехать пора.

— Тогда нам придётся задержать всех до выяснения. Мы имеем на это право.

— Во-первых, не имеете, — сказал Петров и демонстративно уселся обратно на скамейку. — Во-вторых, в этом случае вы получите дипломатический скандал и вслед за ним политический кризис, сравнимый с Карибским. Я вам это обещаю.

— Именно так, — подтвердил Боширов и тоже сел. — Я тоже обещаю.

— А я с превеликим удовольствием всё это опишу в своём репортаже, — подал голос Такер.

— Ты ещё кто такой? — раздражённо осведомился спецагент ФБР.

— Репортёр Такер Ломбарди, — сообщил Такер. — «Сан-Франциско кроникл». Между прочим, наш разговор пишется на диктофон. Это я сразу предупреждаю, чтобы не было потом для вас сюрпризом. К тому же в редакции знают, где я нахожусь и с кем встречаюсь.

— Репортёр «Сан-Франциско кроникл» встречается с врагом государства?

Нервы Уильямса явно начали сдавать. Уж кого-кого, а репортёра он встретить здесь не ожидал. По его лицу было видно, что агенту срочно нужны инструкции. Да только где ж их взять? На Гараде он воспользовался бы стандартным мобильным коммуникатором. Но мы были не на Гараде. Мы были на Земле. Со всеми вытекающими.

— Репортёр «Сан-Франциско кроникл», как и любой репортёр в нашей благословенной стране, имеет право встречаться, с кем угодно, — с достоинством ответил Такер. — Неужели мне, американцу, нужно это объяснять такому же американцу, пусть и специальному агенту? Мы, слава Господу, не в СССР.

— Я бы попросил, — сказал Петров. — У нас в СССР негров не линчуют.

— Фак, — выругался Уильямс.

— Именно, — сказал Петров. — Хотите совет, мистер Уильямс? Идите и свяжитесь с начальством. Доложите, как обстоят дела и следуйте инструкциям. Не забудьте упомянуть о дипломатическом скандале и Карибском кризисе. К слову, о скандале. Вы в курсе, что ваши коллеги из ЦРУ выкрали Сергей Ермолова с территории СССР и насильно привезли сюда, в Штаты? Или вам просто сказали его задержать и куда-то там доставить?

— Что?!

— Так я и думал, — кивнул Петров. — Вас держат за болвана в старом польском преферансе[16], а вы и рады стараться.

— Фак, — снова выругался Уильямс. Видимо, Петров угадал во всём и тем самым попал в больную точку.

— Почему я должен вам верить? — спросил Уильямс, который, видимо, вспомнил, что он специальный агент и послан сюда с определённым заданием. — Какую такую ценность или опасность для США может представлять фактически мальчишка, чтобы его красть, да ещё в СССР? По-моему, это вы пытаетесь держать меня за болвана. В этом, как его…

— Старом польском преферансе, — подсказал Боширов.

— Именно. Хотя я понятия не имею, кто это.

— Если коротко — несуществующий игрок, — объяснил Петров. — Есть только его карты, которыми играют другие. Самого игрока нет. Но вы и не обязаны мне верить. Хотя я говорю правду.

— Что-то меня начинает утомлять этот разговор, — сказал я. — Домой хочу. В СССР. Товарищи, верните меня домой, пожалуйста.

Специальный агент Стивен Уильямс не посмел нас задержать. Яиц не хватило. Так выразился по этому случаю Петров, когда мы уже ехали в аэропорт на арендованной машине, которую Петров и Боширов оставили неподалёку, на 19-й авеню.

Настырный репортёр Такер Ломбарди напросился с нами.

— Вы мне должны, — сказал он.

— Разве? — удивился Петров.

— Если бы не я, неизвестно, чем бы всё кончилось, — заявил Такер. — Этот фэбээровец испугался вас всех задерживать на глазах репортёра. А меня вместе с вами задержать испугался тем более.

— За что я люблю американцев, так это за самоуверенность, — сообщил Боширов. — У нас, вообще-то, дипломатические паспорта, не забыл?

Я не стал ему рассказывать, что задержать меня у мистера специального агента всё равно бы не вышло. Петров с Бошировым догадывались об этом и сами, памятуя о нашей исторической встрече с товарищем Шаниязовым Акилом Ровшановичем и его присными.

— Так и быть, поехали, — согласился Петров. — Возьмёшь интервью в машине. Под моим строгим контролем.

— Как это?

— А так, что я буду решать, на какие вопросы можно отвечать, а на какие — нет.

— Эй, у нас свободная страна!

— И у нас свободная. Что говорить, а что нет — свободное решение свободных людей. Серёжа, ты ведь не против такого моего решения?

— Не против, товарищ Петров, — подыграл я. — Полностью полагаюсь на вашу компетентность.

До аэропорта мы доехали за двадцать минут. Ничего особенного Такеру я не поведал. Сказал только, что волею случая стал обладателем очень важной государственной тайны. Настолько важной, что она представляла острый интерес и для спецслужб США. В данном случае ЦРУ. Поэтому и был похищен.

— Видимо, они посчитали, что у такого молодого человека, как я, выведать эту тайну будет гораздо легче, чем добыть её каким-то другим способом, — сказал я.

— Но что это за тайна, ради которой ЦРУ решилось на такой экстраординарный шаг?! — воскликнул Такер.

— На этот вопрос мы не можем ответить, — сказал Петров.

— Не можем, — подтвердил я.

— Хоть намекните, — взмолился репортёр. — Полсловечка!

Я посмотрел на Петрова. Тот кивнул.

— Научно-техническая сфера, — сказал я. — Думаю, что в скором времени ты и сам догадаешься, что это была за тайна. Потому что она перестанет быть тайной.

— Но пока — извини, — сказал Петров.

— Хорошо, тогда как тебе удалось сбежать из штаб-квартиры в Лэнгли?

— Потому что ЦРУ недооценило уровень подготовки советских школьников, которые живут на южной границе СССР, — сказал я. — Шутка. Спроси об этом у ЦРУ, окей? Как правильно уже было замечено, нельзя быть такими самоуверенными.