Дело в том, что этот душевный трепет не надо воспринимать исключительно в черных красках, от него не нужно прятаться или бежать. Это чувство может оказаться и полезным, оно может принести человеку даже радость, даря ему мгновения наивысшего восторга и экстаза39. Познание причин соб 50
Здоровье и патология
ственных страхов, возможность заглянуть в себя или <проработка> по Фрейду являются лучшим ответом им. Это лучший путь из всех известных мне, позволяющий человеку в конечном итоге согласиться со своими высшими возможностями, взрастить заложенные в нем зерна величия и добродетелей, мудрости и талантов, которые он до поры скрывал в себе или старался не замечать.
Много пользы мне принесли попытки понять, почему экстаз бывает, как правило, кратким и мимолетным (88). Ответ более чем очевиден. Мы просто не в силах вынести большего! Экстаз потрясает и отнимает много сил. Мы часто слышим от человека в такие мгновения: <Это слишком! >, или:
<Я не вынесу этого>, или: <Я сейчас умру>. И я, сторонний наблюдатель, не мог не чувствовать - да, он действительно может умереть. Невозможно долго находиться в состоянии исступленного, бредового счастья. Наш организм слишком слаб для собственного величия, так же как не приспособлен он, например, для часового оргазма.
Слово <экстаз> кажется мне теперь гораздо более подходящим, чем поначалу. Высшее переживание должно быть экстатичным и кратким, и на смену ему должно прийти спокойное, созерцательное состояние счастья и радость внутреннего постижения высших ценностей. Экстаз не может быть вечным, но познание Бытия - может (82, 85).
Разве это не помогает нам понять комплекс Ионы? Ведь это и был именно такой страх перед всепоглощающим, лишающим рассудка, спокойствия и, быть может даже, жизни, страх перед экстазом причастности к высшему началу. Экстаз в конце концов действительно может не уместиться внутри нас. Страх поддаться ему, страх, который напоминает нам об аналогичных страхах при фригидности, может быть, на мой взгляд, понят лучше через знакомство с литературой по психодинамике и глубинной психологии, а также психофизиологии и психосоматике эмоций.
Но это не единственный психологический механизм, с которым я столкнулся, пытаясь найти причины, препятствующие самоактуализации. Уклонение от роста может быть вызвано в том числе и еще одной разновидностью страха. Об этом явлении, которое я называю <страхом перед паранойей>, известно давно и рассказано гораздо более универсальным образом. Легенды о Прометее и Фаусте можно найти практически в любой культуре*. Греки, например, называли это страхом величия. Мы привыкли называть это <гордыней> и сочли одним из грехов судя по всему, взаимоотношения человека со своей высокой самооценкой от века были проблематичными. Человек, который говорит себе: <Да, я буду великим философом, я перепишу Платона и сделаю это лучше него>, неизбежно испытывает ужас от грандиозности своих притязаний и грядущего величия. В минуту слабости он говорит себе:
<Кто? Я?>, и замысел кажется ему неосуществимым, и он страшится его как безумной фантазии. Он сравнивает себя, такого слабого, неуверенного, не Блестящая книга Шелдона (135) не слишком часто упоминается в трудах по этому вопросу, но возможно только потому, что она появилась раньше времени (1936).
Неврозы как ошибка личностного развития
51
совершенного человека, с блистательным, сияющим, совершенным образом Платона и, разумеется, начинает стыдиться своей претенциозности и гордыни. (В чем он не отдает себе отчет, так это в том, что Платон, скорее всего, чувствовал то же самое, однако шел вперед, отметая сомнения.)
Для некоторых людей подобное уклонение от роста и развития, намеренное занижение уровня притязаний, страх взяться за то, на что они способны, психологическое членовредительство, псевдоидиотизм, лукавое самоуничижение - все это способы защититься от приступов высокомерия, нахальства, греховной гордыни. Они не могут соблюсти изящный баланс между смирением и смелостью, необходимый в любом творчестве. Для того, чтобы изобретать или творить, вы должны обладать <творческим нахальством>, об этом прекрасно известно каждому изобретателю. Разумеется, если изобретатель богат только творческим нахальством и не способен к смиренному анализу, то это не кто иной как параноик. В любом случае стоит осознавать не только свои божественные возможности, но и объективные ограничения человеческой природы. Вы должны уметь смеяться над собой так же, как и над претензиями других людей. Если вы способны искренне позабавиться над тем, что червяк пытается стать богом (162), тогда вы можете смело и нахально идти вперед, не боясь впасть в паранойю и не страшась злобных взглядов завистников. Это хороший способ проверить себя.
Могу предложить вам еще одну подобную технику, которую лучше всего, на мой взгляд, применял Олдос Хаксли, поистине великий человек, именно в том смысле, о каком я сейчас говорю. Он умел поверить в свой талант, развить и проявить его в полной мере. Это удавалось ему потому, что он беспрестанно поражался этому миру, не уставал находить в нем интересное и новое для себя, как юноша удивлялся тому, что окружает его, и часто повторял: <Как странно! Как замечательно! Как удивительно! > Он умел смотреть на мир широко открытыми глазами, принимать его с неиссякаемой невинностью, трепетом и восторгом, умел осознать свою мизерность и незначительность по сравнению с этим миром и в то же время спокойно и безбоязненно брался за решение великих задач, которые смело ставил перед собой.
И наконец, я отсылаю вас к моей статье (87), которая важна здесь не только в связи с ее содержанием, но еще потому, что она скорее всего окажется первой в серии статей по этой проблеме. Ее название <Потребность в знании и боязнь знания> хорошо иллюстрирует то, что я хочу сказать о каждой из внутренних, или первичных, ценностей, которые я назвал ценностями Бытия. Я хочу сказать, что эти первичные ценности, которые, по моему мнению, являются одновременно и высшими потребностями, или метапотребностями, как я называю их в главе 23, наряду с базовыми потребностями подчиняются основной схеме фрейдизма относительно импульса и защиты от этого импульса. Совершенно очевидно, что каждый из нас нуждается в правде и любви и стремится найти их. Но так же легко согласиться с мыслью, что правда нас страшит. Зачастую постижение прав 52
Здоровье и патология
ды автоматически влечет за собой необходимость принять на себя ответственность за те или иные поступки, а это может вызвать у нас тревогу. Отсюда следует очевидный способ избежать ответственности и связанной с ней тревоги - избегать правды.
Я уверен, что мы обнаружим такую же диалектику для каждой из ценностей Бытия; можно себе представить серию статей с заголовками типа <Зов к прекрасному и смущение от прекрасного>, или <Любовь и раздражение>, или <Стремление к идеалу и разрушение его>. Разумеется, этот механизм встречной оценки гораздо сильнее развит у невротиков40, но мне кажется, что всем полезно будет понять, что мы смотрим на окружающий нас мир через призму мелочных придирок к нему. И я считаю, что лучший способ побороть эти чувства, такие как зависть, ревность, предвзятость и раздражительность, - это преобразовать их в смиренный восторг, благодарность, признательность, обожание и даже преклонение, осознать и проработать их (см. Приложение В). Это верный путь к чувству собственной малости, слабости и никчемности и к согласию с ними, все дальше от тягостной необходимости защищать в борьбе свою надуманную значительность (49).
На мой взгляд, очевидно, что понимание этих основных экзистенциальных проблем поможет нам принять ценности Бытия не только в других, но и в себе, и, следовательно, избавит нас от комплекса Ионы.
3
О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
Идеи, вынесенные мною для обсуждения в этой главе, достаточно сыры, они еще в работе и далеки от того, чтобы быть прописанными жирным шрифтом формулировок. Я делился своими мыслями и рассуждениями о самоактуализации со студентами, с коллегами и обнаружил, что понятие самоактуализации все больше напоминает мне тест Роршаха. Зачастую, выслушав мнение того или иного человека, я понимал, что беседа принесла мне больше в смысле понимания этого человека, но отнюдь не в смысле объяснения искомого понятия. Я сейчас хочу рассмотреть лишь отдельные аспекты природы самоактуализации, мне интересна она не сама по себе, как некая абстракция, но в смысле того, как она проявляется в отдельных конкретных ситуациях. Что мы можем сказать о самоактуализации этого конкретного человека в этот конкретный момент? Как сильна она во вторник в четыре часа пополудни?
С чего я начал изучать самоактуализацию. У меня никогда и в мыслях не было заняться исследованием самоактуализации, и первый мой интерес к этой проблеме не носил исследовательского характера. Началось все с того, что я, тогда еще молодой интеллектуал, захотел понять двух своих учителей, которых любил до обожания, которыми восхищался, которые на самом деле были чудесными людьми. Это было своего рода интеллектуальное посвящение. Мне было недостаточно просто обожать их, мне хотелось понять, почему эти два человека так не похожи на других в этом суетном мире. Эти двое были Рут Бенедикт и Макс Вертхаймер. Когда я, молодой доктор философии, приехал с запада в Нью-Йорк, именно они стали моими учителями, и, еще раз повторюсь, они были замечательными людьми. То, что я узнавал о психологии, ничуть не помогало мне понять их. Как будто они были не совсем люди, а чем-то большим. Мое исследование началось как преднаучная деятельность. Я описывал Макса Вертхаймера и Рут Бендикт в своем дневнике. По ходу того, как я пытался понять их, размышлять о них и писать о них, в один чудесный день меня вдруг озарило, что у моих испытуемых есть много об 54
Здоровье и патология
щего. С этого дня я мог размышлять об определенном типе человека, а не о двух несравненных людях. Это открытие доставило мне огромную радость. Я искал их черты в других людях и находил их, -я находил их в одном человеке за другим.
С точки зрения стандартов классического лабораторного исследования, я разумею здесь точное и управляемое исследование, мой эксперимент не заслуживал этого гордого звания. Мои выводы явились результатом моего пристрастного отбора определенного типа людей. Очевидно, что для полноценного исследования необходимы были и другие типы людей и беспристрастные арбитры. А пока это выглядело так, что некий человек встретил десяток-другой людей, которые понравились ему, которые восхитили его своими качествами, которых он счел замечательными, затем попытался понять их и обнаружил, что в них есть нечто общее, укладывающееся в один синдром, в модель, которая применима к этому десятку человек. Понятно, что то были люди только западной культуры, люди, отобранные на основании пристрастий и предубеждений данной культуры. И все же мое описание, а это была моя первая публикация по этому вопросу, впервые предлагало экспериментально полученное определение самоактуализации, пусть не до конца достоверное.
После той моей публикации появилось шесть, или восемь, или даже десять других исследователей, которые, следуя своим подходам и своим пристрастиям, подтвердили полученные мною данные. Данные, полученные Карлом Роджерсом (128) и его студентами, подтверждают существование выявленного мною синдрома в целом. Бугенталь (20, с. 266-267) подтвердил мои выводы с точки зрения психотерапии. Эксперименты с ЛСД41 (116), исследования эффектов терапии, результаты, полученные при помощи новых тестов, - несмотря на разницу методов подкрепляют мои выводы и мою уверенность в необходимости подобного рода исследований. Лично я испытываю большое удовлетворение от этого. Мне трудно представить себе исследование, которое смогло бы кардинально изменить предложенную мною модель самоактуализированной личности, хотя предполагаю, что некоторые поправки, скорее косметического свойства, неизбежны. По прошествии времени я и сам вынужден был несколько скорректировать эту модель. Но, согласитесь, уверенность в собственной правоте - это еще не научный факт. Если вы, проверяя данные исследований, полученные мною на обезьянах или собаках, усомнитесь в моей компетентности или, например, назовете меня лжецом, то мне нетрудно будет найти доводы, чтобы возразить вам. Но у вас есть гораздо больше оснований усомниться в данных моих исследований, касающихся самоактуализации, поскольку вы должны учитывать, что за человек отбирал группу для своего эксперимента, а отбор в данном случае зачастую предопределяет
О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
55
выводы. Выводы подобных исследований всегда лежат в области преднаучного, но аргументы, подкрепляющие их, должны быть приведены в форму, подлежащую перепроверке. Только в этом случае их можно счесть научными.
Люди, отобранные мною для исследования, были пожилыми людьми, прожившими большую часть своей жизни, и внешне успешными. Мы пока не знаем, применимы ли наши выводы к молодым людям, не знаем, что означает самоакгуализация в рамках-других культур. Сейчас проводятся исследования самоактуализации в Китае и Индии. Мы не знаем, каковы будут результаты этих исследований, но одно для меня несомненно: если вы отберете для тщательного изучения хороших, здоровых людей, людей умных, сильных, творческих и добродетельных, - то есть таких, каких отобрал я, - вы начнете иначе смотреть на человечество. У вас обязательно возникнет научный интерес к тому, каких высот может достичь человек и чем он может стать в конце концов?
Моя убежденность распространяется и дальше - как говорится, <чутье подсказывает мне>. Но здесь у меня еще меньше объективных данных, чем в описанном мною выше случае. Трудно очертить границы самоакгулизации, но еще сложнее ответить на вопросы: что дальше? Что следует за самоактуализацией? Или, если хотите: что нужно человеку после аутентичности? Чтобы ответить на эти вопросы, уже недостаточно просто быть честным перед собой. Что можем поведать мы о людях, пришедших к самоакгуализапии?
Ценности Бытия. Самоактуализированные люди, все до одного, увлечены чем-то, что не относится непосредственно к насущным запросам их естества, чем-то внешним по отношению к ним. Они самозабвенно преданы какому-то делу, они работают над чем-то, что очень дорого им, - они поглощены неким призванием или посвятили себя служению, в старом, религиозном смысле этого слова. Они трудятся по призванию судьбы и настолько любят свое дело, что мучительного выбора <дело или потеха> для них не существует. Один из них посвящает всю свою жизнь служению закону, другой - борьбе за справедливость, третий - красоте или истине. И все они, так или иначе, посвящают себя поиску того, что я назвал (89) ценностями Бытия, -поиску главных, вечных, лежащих в основании всего ценностей, которые не могут быть подчинены никаким другим, более важным. Их около четырнадцати, этих высших ценностей, ценностей Бытия, в их числе истина, красота и добродетель древних, среди них простота, ясность и еще несколько. Подробнее я говорю о них в главе 9, а полностью их перечень приведен в приложении к моей книге
Метапотребности и мета-патология. Существование ценностей Бытия придает структуре самоактуализации известную сложность. Эти ценнос 56
Здоровье и патология
ти в данном случае выступают в роли потребностей и соответственно ведут себя. Я назвал такие потребности метапотребностями. Депривация метапотребностей вызывает определенные виды патологий, большинство из которых до сих пор не были адекватно описаны, и я называю эти патологии метапатологиями. Из их числа, к примеру, угнетение духа, происходящее оттого, что человек вынужден жить в окружении неискренних людей и не в состоянии никому поверить. По моему мнению, если мы уже приняли необходимость существования специальных врачей, воспитателей и психотерапевтов для решения проблем, вызываемых неудовлетворением низших потребностей, то в скором времени мы осознаем необходимость и метасоветников, людей, которые могли бы помочь людям решить проблемы и справиться с болезнями, вызванными неудовлетворенными метапотребностями. В некотором - понятном - смысле и в некоторой известной - степени красота необходима человеку так же, как пища голодному желудку или отдых усталому телу. Я осмелюсь заявить даже, что ценности Бытия более важны для большинства людей, чем любые другие, что именно они и определяют смысл человеческой жизни, несмотря на то, что многие люди не решаются признаться себе в этом. Пожалуй, первой задачей метасоветников и станет помощь людям в осознании этих потребностей, точно так же, как классический психоаналитик помогает пациенту осознать свои инстинктоподобные базовые потребности. Возможно, когда-нибудь появятся и особые разновидности метасоветников, специализирующиеся на философских или религиозных аспектах метапотребностей.
Среди нас есть люди, которые уже сейчас пытаются помочь своим подопечным приблизиться к самоактуализации. Обычно люди, обращающиеся за такой помощью, с головой погружены в проблему ценностного самоопределения. Среди них зачастую встречаются совсем молодые люди, в сущности чудесные ребята, хотя и кажутся на первый взгляд наглыми детьми. Но я стараюсь видеть в них (подчас вопреки их вызывающему поведению) истинных идеалистов, в классическом смысле этого слова. Я предполагаю, что они взыскуют общечеловеческих ценностей и очень хотели бы посвятить себя чему-нибудь достойному, найти для себя такое дело, которое могли бы полюбить и которому могли бы отдаться целиком. Эти молодые люди пребывают в состоянии постоянного выбора между движением вперед и назад, между самоактуализацией и регрессией. Что мог бы посоветовать таким людям метасоветник? Каким образом можно достичь самоактуализации?
#Пути к самоактуализации
Что происходит с человеком, стремящимся к самоакгуализации? Может, он скрежещет зубами? Или, наоборот, погружается в благостную саморефлексию42 и наливается святостью? Что означает движение к самоактуализации
О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
57
в смысле внешних проявлений, на поведенческом уровне? Я опишу восемь приемов, способных помочь человеку приблизиться к самоактуализации.
Во-первых, самоактуализация - это переживание, переживание всепоглощающее, яркое, самозабвенное, с полной концентрацией и абсолютной погруженностью в него. Это переживание, в котором нет и тени юношеской робости, только в моменты таких переживаний человек воистину становится человеком. Это мгновения самоакгуализации, мгновения, когда человек проявляет свое <Я>. В жизни каждого человека случаются такие моменты. И наша задача - помогать своим клиентам испытывать их как можно чаще. Мы в состоянии подтолкнуть их к полной поглощенности чем-то, и это заставит их забыть о привычных позах, о всех защитных масках, поможет не вспоминать о робости и смущении словом, <сорваться с цепи>. Мы обнаружим, каким приятным может быть это состояние для людей. На лице <крутого> молодца, только что напускавшего на себя вид циничного равнодушия, мы заметим бесхитростное про стодушие, даже некую детскость - лицо его озарится невинностью и внутренним светом, он будет поглощен этим моментом и переживанием его. Ключевое слово здесь - <самозабвенность>. Как часто нашей молодежи недостает ее, она слишком поглощена собой, слишком осознает себя.
Во-вторых, можно представить себе жизнь как бесконечную череду выборов, которые мы должны совершать один за другим. И в каждом случае это выбор между движением вперед и регрессом. Можно выбрать путь в сторону большей защищенности, в направлении полной безопасности, и тягловой силой в этом путешествии будет страх, но можно устремиться к росту и расцвету личности. Если сегодня вы все свои выборы сделали в пользу развития, это значит, что сегодня вы сделали несколько шагов в сторону самоактуализации. Самоактуализация -это процесс, он предполагает, что каждый раз, делая выбор, мы выбираем, что достойнее остаться честным, а не лгать, что честнее не красть, чем красть, или, обобщая, - каждый из вставших перед нами выборов мы совершаем в пользу личностного роста. Это и есть движение к самоактуализации.
В-третьих, уже в самом понятии <самоактуализация> заключается утверждение, что есть некая <самость>, подлежащая актуализации. И в самом деле, человек не tabula rasa, не бесформенная каменная глыба, не ком глины или пластилина. В человеке всегда что-то заключено, в любой момент он уже состоялся, по крайней мере в своей <хрящевой> структуре. По крайней мере как биологический индивидуум, со своим темпераментом, биохимическими реакциями и т. д., а следовательно, в нем уже есть некая <самость>. То, что я называл <способностью чувствовать внутренние сигналы>, позволяет постичь ее. Современный человек (особенно это относится к детям, к молодежи) привык прислушиваться не к своим внутренним сигналам, а к голосам других в себе - к голосу матери, отца, к голосу общества, к голосам старших, к голосу власти или традиций.
58
Здоровье и патология
В качестве простейшего первого шага к самоактуализации я иногда предлагаю своим студентам сделать следующее. Я советую, например, когда им предлагают бокал вина и затем спрашивают, как понравилось, не торопиться с ответом. При этом ни в коем случае не смотреть на наклейку на бутылке, чтобы ничто не подталкивало их на мысль, должно или нет это вино нравиться. Нужно закрыть глаза, если это удобно, и <послушать тишину>. Только тогда, когда они погрузятся в себя, отключат голоса внешнего мира, они смогут почувствовать истинный вкус вина и обратиться за мнением к <верховному арбитру>, который есть внутри каждого. И уже после этого, но только после этого, они могут вернуться оттуда к спрашивающему и ответить: <мне нравится> или <мне не нравится>. Заявление, сделанное таким образом, отличается от обычного попугайничанья, которому мы все привержены. Я и сам недавно на одной из вечеринок поймал себя на том, что, повертев в руках бутылку, стал нахваливать хозяйку за то, что она выбрала очень хороший скотч. Но тут же остановил себя: <Что я говорю? Я же почти ничего не знаю о скотче. Я повторяю то, о чем твердят в рекламных роликах. Я даже представления не имею, хорош этот скотч или плох>. Однако это не только мой грех, все мы поступаем подобным образом. Отказаться бездумно поступать так, как принято большинством, это широкий шаг к постижению себя. Как это понравится твоему желудку? Придется ли это по вкусу твоему языку? Любишь ли ты на самом деле этот салат-латук?
В-четвертых, если у вас есть выбор, будьте лучше честными, чем нет. Я вполне прикрылся этой оговоркой <если у вас есть выбор>, так что нет нужды обвинять меня в неделикатности. Очень часто, даже имея выбор, мы предпочитаем слукавить. Пациенты психологов и психотерапевтов редко бывают искренни. Они предпочитают продолжать привычные игры и что-то изображать из себя. Их не так-то просто заставить быть искренними перед собой. Попробуйте честно спросить с себя ответ за свои поступки и за свой выбор, и вы обязательно почувствуете ответственность перед собой. А это уже само по себе - огромный шаг на пути к самоактуализации. Вопрос ответственности пока мало изучен. В наших учебниках ничего не говорится о результатах исследований ответственности, может быть потому, что это явление невозможно изучить на крысах. Однако для психотерапевта эта проблема почти осязаема. Лишь посредством психотерапии можно увидеть, почувствовать и постичь, что являет собой ответственность. И честно принять ее на себя. Это величайший поступок. Каждый раз, принимая на себя ответственность, человек самоактуализируется.
В-пятых, до этого мы говорили о самозабвенном переживании, о выборе в пользу развития, о необходимости слушать внутренние сигналы и о пользе честности и ответственности. Все это помогает нам приблизиться к самоактуализации и помогает нам вернее принимать решения. Человек, ко 0 самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
59
торый, делая выбор, каждый раз выполняет все эти малые условия, вскоре обнаружит, что он тем самым обогащает возможности своего главного выбора и приближается к тому, что ему предписано его судьбой. Он поймет, каково его предназначение, кого ему держаться, а кого сторониться, какова его миссия. Невозможно быть мудрым в главном, не умея прислушиваться к себе, к своему Я, в каждый конкретный момент жизни, не решаясь твердо сказать себе: <Я не люблю то-то и то-то>.
Искусство, на мой взгляд, сейчас узурпировано малочисленной элитой, которая взяла на себя смелость формировать вкусы и мнения большинства, но лично я к этим вкусам и к утверждениям этих людей отношусь с большим подозрением. Это суждения adhominem, они, вероятно, возможны в устах людей, которые присвоили себе право решать: <Вам должно нравиться то, что нравится мне, если же этого не происходит, значит, вы ничего не понимаете>. Мы же, со своей стороны, должны учить людей следовать их собственным вкусам и предпочтениям. Большинство людей привыкли не делать этого. К примеру, когда вы будете в художественной галерее, остановитесь перед какой-нибудь странной картиной и прислушайтесь к тому, что говорят вокруг. Могу поспорить, что вы вряд ли услышите: <Какая странная картина>. Недавно в Брандэйском университете давали хореографическое представление - это было причудливое, фантасмагорическое зрелище, с электронной музыкой, развевающимися лентами и танцорами, откалывавшими сюрреалистические и дадаистские штуки. Когда представление закончилось и включили свет, люди сидели с ошеломленными лицами и явно не знали, как отреагировать на увиденное. Обычно в таких ситуациях люди заговаривают о чем-нибудь постороннем или, в лучшем случае, принимаются обсуждать какие-то частности, вместо того, чтобы сказать: <Мне нужно подумать об этом>. В данном случае сказать то, что у вас на уме, обозначало бы осмелиться отличиться от окружающих, <высунуться>, прослыть выскочкой, нонконформистом. Если психотерапевт не может научить своего клиента, неважно, молодого или пожилого, не бояться <высунуться>, то он должен отказаться от своей работы. Говоря другими словами - когда вы чувствуете приближение страха, всегда решайтесь быть мужественным.
В-шестых, самоактуализация - это не только конечная станция нашего путешествия, но и само путешествие, и движущая сила его. Это ежеминутная актуализация всех наших чувствуемых и даже лишь предощущаемых возможностей. Например, вы обязательно станете более смышлеными, когда узнаете, на что способен ваш интеллект. Самоакгуализация непременно задействует интеллектуальные способности43 человека. Вам не обязательно совершать героические поступки, но нужно быть готовым к ежедневному и кропотливому труду выявления и вскрытия собственных возможностей. Когда пианист мучает гаммы и тянет пальцы в сложных ак 60
Здоровье и патология
кордах - он самоактуализируется. Самоактуализация - это работа над тем, к чему вы стремитесь. Решение стать рядовым врачом - не лучший выбор для самоактуализирующейся личности. Обязательно нужно стремиться стать самым лучшим врачом, нужно хотеть в наибольшей степени раскрыть свои возможности.
В-седьмых, высшие переживания (85, 89) -лишь мимолетный момент самоактуализации. Это миг удачи, который нельзя купить, который невозможно организовать, которого не стоит ждать. Человек, по словам Льюиса, должен быть <настигнут радостью>. Но человек может стремиться стать таким, чтобы как можно чаще переживать эти мгновения высшего торжества. Освобождаясь от иллюзий, отказываясь от ложных идей, постигая свои возможности и свою ограниченность, он лучше поймет самого себя.
В жизни каждого человека обязательно были мгновения высших откровений, но не каждому было дано прочувствовать их. Бывает так, что люди просто не обращают внимания на эти мимолетные мистические праздники души. Вот еще задача для метасоветников - помогать людям почувствовать мгновения истинного откровения (124), если уж они случаются. Однако каким образом душа сможет заглянуть в чужую душу и говорить с нею? Ведь у предметов духовного мира нет очертаний и нет доски, на которой можно было бы нарисовать их для большей ясности. Нам необходимо выработать новый способ коммуникации. Я предлагаю свой вариант. Он описан в другом приложении к моей книге
В-восьмых. Осознав, кто вы такой и что из себя представляете, что вы любите и чего не любите, что хорошо для вас и что плохо, к чему вам нужно стремиться и в чем ваше призвание, - одним словом, вскрыв свою сущ 0 самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
61
ность, - вы обнажите и собственную психопатологию. Вы поймете свои защитные механизмы и соберете все свое мужество, чтобы отказаться от них. Это болезненный процесс, потому что эти механизмы помогают нам не замечать того, что нам неприятно. Но ради результата стоит стерпеть боль. Если психоанализ чему-то и научил нас, так это тому, что репрессия - не лучший путь решения проблемы.
Десакрализация. Позвольте мне порассуждать об одном из таких защитных механизмов, о котором совсем не упоминается в учебниках психологии, притом, что мне часто приходилось обнаруживать результаты его работы у многих молодых людей. Это механизм двсакрализации. Такие молодые люди разуверились в общечеловеческих ценностях и морали. Они чувствуют себя обманутыми, им кажется, что их жизнь и жизнь их окружения течет по другим законам. Родители многих из них подвержены дурным пристрастиям и не заслуживают сыновнего уважения, они сами утеряли все ориентиры в этой жизни, зачастую они просто боятся своих детей, никогда не наказывают их и не предостерегают от недостойного поведения. Вполне естественно, что подростки в ответ на такой стиль воспитания начинают презирать родителей - и зачастую имеют на то веские основания. Они умеют обобщать и делают это решительно и категорически: почувствовав однажды лицемерие, исходящее от родителей, они не хотят слушать никого из старших, особенно если старшие говорят с ними тем же языком, что и их родители. Ведь они слышали, как их родители рассуждали о подвигах, о доблести, о славе, и в то же время видели, что сами они ни во что не ставят эти понятия.
Они привыкли скептически соизмерять человека с его словами и не хотят видеть, чем он мог бы стать, не хотят знать о его символическом предназначении, не могут оценить его бесконечных возможностей. Так, к примеру, был обесценен секс. Секс для нашей молодежи - не более чем отправление естественной потребности, и они привыкли отправлять его столь буднично, относиться к нему столь приземленно, что секс почти утратил свою поэтическую компоненту, а это значит, что он утерял практически все. Самоактуализация предполагает отказ от этого защитного механизма и восстановление морально-ценностной насыщенности человеческого существования или обучение ресакрализации*.
Ресакрализация. Ресакрализация означает желание и готовность посмотреть на человека <глазами вечности>, если воспользоваться выражением Спинозы, или иначе - воспринять человека так, как это делали сред * Я вынужден изъясняться при помощи таких непростых слов, потому что наш язык годится только для очень хороших людей. В нем нет мало-мальски незатертых слов для обозначения добродетели. Даже такие прекрасные слова как <любовь> опорочены их неловким употреблением.
62
Здоровье и патология
невековые христиане, воспринять его как нечто целое и неделимое, наделенное и святостью, и бессмертием, и символическим предназначением. Это означает, к примеру, уметь видеть в конкретной, живой женщине Женщину с большой буквы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Или другой пример. Представим себе, что некто обучается медицине и препарирует человеческий мозг. Несомненно, если этот студент-медик не наделен унитивным восприятием, не испытывает должного трепета, если он исследует мозг только как анатомический объект, его исследование будет ущербным, а его душа - обделена. С другой стороны, человек, готовый к ресакрализации, увидит эту часть организма в свете его священного предназначения, оценит его символическое величие, постигнет мозг и свои действия над ним как логическую формулу, услышит поэзию, звучащую в стенах анатомического театра.
Обычно ресакрализация предполагает использование выспренных, напыщенных слов, выражений и умозаключений; <слишком старомодно> (<навязло в ушах, бабушкины сказки> и т. д.), могут сказать подростки. Но несмотря на это, для метасоветника, особенно имеющего дело со взросльми людьми, перед которыми встают философские вопросы взаимоотношений с богом и с собственной жизнью, это самый полезный способ помочь человеку в достижении самоактуализации. Пусть молодежь считает это старомодным, пусть логики и позитивисты клеймят нас за <пустопорожние> разговоры -для человека, обратившегося к нам за помощью, эти разговоры полны глубокого смысла и очень важны, и лучше нам найти ответы на его вопросы, иначе мы, мы сами, не исполним своего предназначения.
Суммируя вышеизложенное, можно сказать, что самоактуализация - не миг, когда нас озаряет высшее блаженство. Не стоит ожидать, что во вторник в четыре часа пополудни зазвучат фанфары и вы войдете в сонм богоподобных. Самоактуализация - это напряженный процесс постепенного роста, кропотливый труд накопления маленьких достижений. Часто наши клиенты ждут, что их осенит некое божественное вдохновение и они смогут сказать сами себе: <Во вторник в три часа двадцать три минуты я самоактуализировался! > Люди, которых я считаю самоактуализирующимися, люди, которые смогли соответствовать всем критериям этого понятия, шли к этому шаг за шагом: они прислушивались к своему внутреннему голосу, они были ответственны и честны перед собой и другими, они много работали. Они познали свою сущность, поняли, кто они есть и что из себя представляют, и не только в высоком смысле своего жизненного предназначения, но и в более простом и житейском: они поняли, что их ноги болят, когда они носят ту или иную обувь, они поняли, любят они или не любят баклажаны, сколько пива им можно выпить, чтобы продолжать держаться достойно. Все это составляет живого человека. Они познали свою собственную биологию, то, что дано им от природы, то, что невозможно или очень трудно изменить.
О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
63
Терапевтическая установка
Так видится мне путь человека к самоактуализации. Продолжая рассуждения на эту тему, уместно будет задать вопрос: каким должен быть советник человека на этом пути? Как наставить человека и указать ему верную дорогу?
Поиск модели. Я буду пользоваться словами <терапия>, <психотерапия> и <пациент>. На самом деле мне неприятны и эти слова, и та модель медицины, которая стоит за ними. Эта модель предполагает, что человек, обратившийся к психотерапевту, нездоров, она заведомо диагностирует некую болезнь или расстройство и обрекает человека на некое лечение. Я же считаю, что психотерапевт должен не лечить человека, но помочь ему раскрыть возможности его собственной природы.
Даже слово <помощь> в данном случае не очень уместно. Оно заставляет воспринимать психотерапевта как некого мудреца, с высоты своего превосходства поучающего простых смертных, не ведающих, что они творят, и нуждающихся в наставлении. Психотерапевта нельзя сравнить и с учителем, в традиционном понимании этого слова, потому что наши учителя, если в чем и преуспели, так это в сфере <предметного обучения> (смотри об этом в главе 12), в то время как процесс личностного роста является сущностным познанием.
Экзистенциальные терапевты тоже поднимали вопрос модели научения, и я рекомендовал бы работу Бугенталя
Такого рода наставничество не имеет ничего общего ни с поведенческим тренингом, ни с армейским <Делай как я! >, ни с традиционной педагогикой, диктующей ребенку, как следует вести себя и как не следует. В ней нет
64
Здоровье и патология
ничего от пропаганды. Это именно то, что можно назвать даоистическим раскрытием сущности человека и только затем - помощь. Даосизм по сути своей предполагает невмешательство, уважение к чужой индивидуальности. Даосизм - это не философия попустительства, невнимательного отношения, отказа от помощи. Даосистом мы можем, например, назвать терапевта, который - оставаясь хорошим терапевтом и хорошим человеком - никогда не посягнет на то, чтобы поставить себя выше пациента, внушать ему какието идеи или пытаться слепить из пациента свое подобие.
Хороший терапевт должен помочь своему клиенту увидеть себя, пробиться сквозь защитные механизмы к его <самости>, он должен помочь клиенту познать себя. В идеале он должен быть идейно бесстрастным. Пациенту нет никакого дела до его профессиональных установок, до учебников, по которым он учился, до семинаров, которые он посещал, до его взглядов и убеждений - пациент не должен чувствовать всего этого. Если терапевт с уважением относится ко внутреннему миру своего пациента, к его возможностям, к тому, что составляет саму сущность его <младшего брата>, он укажет ему путь к лучшей жизни, лежащий через более полное использование имеющихся у пациента ресурсов, в направлении более полного исполнения его предназначения. Люди, которых мы с такой легкостью называем <больными> - это люди, которые еще не успели или не смогли стать самими собой, люди, нагромоздившие неуклюжие баррикады невротических защитных механизмов и забывшие, по какую сторону находится их союзник - их собственное человеческое начало. Не все ли равно цветущей розе, кто ухаживает за ней - итальянец, француз или швед? Так же и для младшего брата совсем не важно, каким образом его старший брат постиг то, что ему дано. Главное, что он берется помочь ему, и с этой точки зрения не имеет никакого значения, швед он или католик, мусульманин или фрейдист.
Эти положения носят общий характер, они включают в себя основные положения фрейдизма и других психодинамических теорий, подразумевают их и ничуть не противоречат им. Разве утверждение о том, что неосознанные аспекты <Я> подавлены и что обнаружение истинного <Я> требует раскрытия неосознанных мотивов подавления и самих этих аспектов, звучит не пофрейдистски? В этом утверждении подразумевается, что правда целительна. И необходимые условия для этого - научиться вскрывать подавленное, научиться познавать себя, слышать свой внутренний голос, обнаружить побеждающую силу своей природы, достичь знания, просветления и причастности к истине.
Так и Лоуренс Куби (64) совсем недавно в своей книге
О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы
OJ
Если же говорить не о детях, а о взрослых, то нужно признать, что здесь нам тем более есть с чем работать. Они уже вступили на этот путь - они уже обнаружили в себе какие-то возможности, таланты, призвания. И если мы примем на вооружение предложенную мною модель психотерапии, то перед нами встанет благородная задача помочь им стать более совершенными и более самовоплощенными, привести их к более полной самоактуализации, к большему пониманию того, что они есть и чем могут стать.
Часть II
Креативность
4
Креативность и готовность к ней
Мне кажется, что концепция креативности44 и концепция здоровой, самоактуализирующейся личности, вочеловеченного человека становятся все ближе и ближе друг другу, и однажды может так случиться, что они сольются в одно целое.
Другой вывод, к которому я постепенно склоняюсь, хотя и не располагаю достаточно убедительными подтверждениями, состоит в том, что обучение творчеству, или, вернее, обучение через творчество может быть чрезвычайно полезно не столько для подготовки людей к творческим профессиям или к производству продуктов искусства, сколько для создания хорошего человека. Если вспомнить тот круг целей образования, который я очертил, если мы действительно хотим, чтобы наши дети стали более человечными, чтобы они актуализировали все, заложенное в них, то станет понятно, что единственным способом обучения, который хоть как-то пытается приблизиться к достижению этих целей, является обучение через творчество. В данном случае я рассуждаю об обучении через творчество не потому, что оно добилось каких-то достижений, а потому, что оно, при правильной постановке вопроса, может стать альтернативой всем другим видам обучения. То есть вместо того, чтобы продолжать относиться к нему как к элитарному изыску, как к неуместной роскоши, как происходит это сейчас, мы можем обратиться к нему со всей серьезностью, доработать его и добиться таких результатов, о которых сегодня можно только догадываться. Я думаю, однажды мы сможем начать учить наших детей даже счету, даже чтению и письму, учитывая творческую компоненту личности ребенка. Я сейчас собираюсь говорить об образовании в целом. Именно поэтому меня интересует обучение через творчество - мне представляется, что в нем заложены большие возможности.
70
Креативность
Другая причина моего интереса к творческому обучению, к креативности, к психологическому здоровью и т. д. состоит в том, что, по моему глубокому убеждению, темп движения истории в последнее время значительно ускорился. Мне кажется, мы переживаем сейчас совершенно особый исторический момент, непохожий ни на что, что было до сих пор. Сама жизнь ускорилась как никогда. Вспомните, к примеру, об огромном ускорении, которого добилась за последние годы наука, техника и технологический прогресс. Мне очевидно, что это требует изменения отношения к человеку и к миру, его окружающему. Говоря прямо, назрела необходимость в ином типе человека. Я чувствую, что настала пора гораздо более серьезно, чем двадцать лет назад, отнестись к гераклитовскому, или бергсоновскому, или уайтхэдовскому взгляду, воспринимающему мир как поток, как движение, как процесс, но никак не в виде набора предметов, существующих вне времени. Если меня не обманывают мои чувства, а это сегодня гораздо более очевидно, чем в 1900-м или даже 1930-м годах, - если это так, тогда настала пора человека, способного жить в постоянно изменяющемся, постоянно движущемся мире. Мне хочется обратиться с вопросом ко всей системе образования: зачем нужно рассказывать о фактах? Факты так быстро устаревают! Зачем обучать техническим наукам? Техника движется вперед семимильными шагами! Даже серьезные колледжи, которые готовят инженеров-техников, ломают голову над этой проблемой. Массачусетский технологический институт, например, с недавних пор перестал преподавать технические дисциплины по-старому, только как научение ряду технических навыков и умений, потому что практически весь опыт, десятилетиями накапливаемый профессорами инженерных наук, теперь совершенно устарел. Согласитесь, что сегодня бессмысленно учить делать кабриолеты. Некоторые преподаватели этого института, насколько мне известно, отказались излагать по старинке своим студентам накопленные ими знания и умения, а вместо этого направили свои усилия на то, чтобы воспитать новый тип инженера, в сущности новый тип человека, который не чувствовал бы себя потерянным в быстро меняющемся мире, человека, которого изменения воодушевляли бы, человека, способного к импровизации, уверенного, мужественного, сильного человека, который мог бы с честью и с радостью встретить неожиданную, новую для него, ситуацию.
Сегодня меняется все: меняется международное право, меняются взгляды на политическое устройство мира, меняется вся международная обстановка. Представители разных государств, встречаясь в ООН, общаются друг с другом на разных языках, на языках разных эпох. Один начинает дискуссию в терминах международного права девятнадцатого века, другой оппонирует ему с совершенно иных позиций, с позиций другого времени. Все изменяется.
Я хочу вернуться к названию этой главы и пояснить, что я хотел сказать. Мы должны стремиться стать другими - людьми, которым ни к чему делать
Креативность и готовность к ней
/ 1
мир статичным и стабильным, замораживать его, людьми, которые не видят необходимости делать то, что делали их отцы и деды, людьми, которые с уверенностью смотрят в неведомый завтрашний день, людьми, настолько уверенными в своих силах, чтобы с воодушевлением смотреть в лицо грядущим переменам и жить, импровизируя и приспосабливаясь к ним. Это и есть новый тип человека. Гераклитовский тип, если хотите. Общество, взрастившее таких людей, сможет выжить; общество, которое не сможет вырастить такого человека, обречено.
Вы могли заметить, что в рассуждениях о креативности я делаю упор на импровизацию и вдохновение и остерегаюсь рассматривать креативность с точки зрения практической выгоды, с точки зрения продуктивности в виде творимых художественных произведений. По правде говоря, мне претит это. Почему? Как уже известно из психологических исследований процесса творчества и творческих людей, креативность делится на первичную и вторичную. Первичная креативность, или этап вдохновенного творчества, обязательно должна быть отделена от вторичной - от процесса детализации творческого продукта и придания ему конкретной предметной формы. Эта вторая стадия включает в себя не только и не столько творчество, сколько тяжелую рутинную работу, успех ее в значительной степени зависит от самодисциплины художника, который порою тратит всю жизнь на то, чтобы освоить конкретные орудия творчества, проникнуть в сущность материала, развить инструментальные умения и навыки, прежде чем наконец становится готов в полной мере выразить то, что он видит или чувствует. Я уверен, что многие из вас знают, что значит проснуться среди ночи, взбудораженным некой идеей, вдохновением, мыслью, например, о романе, пьесе или стихотворении, рвущемся из самого сердца - и знают, насколько редко этот творческий экстаз заканчивается чем-нибудь путным. Такое озарение не стоит и ломаного гроша. Между вдохновенным замыслом и романом, таким, к примеру, как <Война и мир> Толстого, лежит титанический труд, огромная самодисциплина, изнуряющие дни, месяцы и годы приобретения опыта, множество набросков и черновиков, отчаяние перед чистым листом бумаги, многократное переписывание набело неудачных фрагментов и т. д. Вторичная креативность, на которой зиждется реальный художественный продукт - великие картины, великие романы, мосты, изобретения и т. п. - направила бы нас к изучению совершенно иных человеческих добродетелей, таких как упорство, терпение, трудолюбие и выносливость, поскольку именно они лежатв основании этого этапа творчества. Мне кажется разумным остаться ближе к поднятой нами проблематике и сосредоточить внимание на начальной стадии творчества - на мгновениях озарения и вдохновения, не беспокоясь о том, что по большей части они ни к чему не приводят. Отчасти поэтому инспирационную фазу процесса творчества лучше начать изучать на примере детского творчества. Высокая изобретательно сть и креативность у детей бесспорна,
72
Креативность
и детей очень мало беспокоит проблема продуктивности творческого процесса. Представьте себе ребенка, который, глядя на свои пальцы, постигает десятичную систему исчисления. Разве это не момент постижения истины, не мгновение высшего озарения, не процесс творчества; разве можно отмахнуться от величия этого события, исходя из некого априорного определения, утверждающего, что творчество должно быть социально полезным или что оно должно быть облечено в высокохудожественные образы, или в невиданные доселе новаторские формы?
По этой же причине я решил не рассматривать здесь научное творчество, а воспользоваться другими примерами. Большинство нынешних исследований креативности использовали в качестве испытуемых деятелей науки, маститых и признанных ученых - нобелевских лауреатов, великих изобретателей и т. п. Беда этих исследователей заключалась в том, что, стоило им всерьез заняться проблемой творчества ученых, как тут же они сталкивались с печальным фактом, что группа ученых по оценкам креативности отличалась от среднестатистической не так значительно, как можно было ожидать. Не становились исключением и те из ученых, которые действительно открыли или создали что-то новое, внесли большой вклад в науку. Этот парадокс понять нетрудно. Он происходит не из природы творчества, но скорее из сущности современной науки. Если бы я мог позволить себе быть несколько вольнее в рассуждениях, я попробовал бы определить науку как общественный институт, дающий возможность нетворческим людям творить. Не подумайте, что я решил выместить на ученой братии горечь от бесцельности научного прогресса. Напротив, меня восторгает возможность, предоставляемая любому, порой самому заурядному человеку, служить великому делу, творить, невзирая на то, что величие дела зачастую несоизмеримо с масштабом творца. Наука в наше время стала ремеслом, общественно-полезным, имеющим упорядоченную структуру ремеслом, которым в состоянии овладеть даже человек заурядных способностей, принося при этом пользу в деле распространения знания. Я заявляю об этом, понимая остроту и драматичность моих слов. Становясь участником научного процесса, ученый принимает ход истории науки и вливается в него, он опирается на плечи многочисленных предшественников, принимает правила этой игры и становится членом дружной команды с тем, чтобы его собственные несовершенства стали незаметны и незначительны. Пройдя этот путь, он заслужит уважения и почитания как участник уважаемого и почтенного дела. Если потом он совершит какое-то открытие, я уже буду понимать это так, что открытие явилось продуктом всего общественного института, к которому он принадлежит, результатом совместной работы многих и многих людей. Если он не сделает этого открытия, кто-то другой обязательно сделает это за него. Исходя из вышесказанного, мне представляется, что ученые, несмотря на все их творческие достижения, - не лучший материал для изучения процесса творчества.
Креативность и готовность к ней
73
Кроме этого, я считаю, что мы не сможем понять креативность до конца, не учитывая еще одного сложившегося на настоящий момент предубеждения. Я имею в виду тот факт, что практически все используемые нами определения креативности - слова мужского рода или с маскулинным душком, что они - продукт мужского или маскулинного восприятия. Мы оставили женскую креативность за рамками проблемы при помощи нехитрого семантического приема. Мне пришло это в голову совсем недавно (при изучении проблемы экстаза), и с тех пор я с любопытством смотрю на женщин и на женскую креативность, мне видится здесь обширное поле для исследователя, потому что данный род креативности меньше нацелен на результат, на достижение, больше концентрируется на процессе как таковом, откровеннее тянется получить от творчества именно удовлетворение, менее склонен видеть в нем способ достижения успеха или признания.
Такова подоплека проблемы, о которой я буду вести речь.
II
Вопрос, который сейчас занимает мое внимание, заключается в том, что, по моим наблюдениям, творческий человек в минуты вдохновения, в инспирационную фазу творчества, забывает о прошлом и будущем и живет только настоящим. Он с головой уходит в то, что он делает, он поглощен, он захвачен моментом творчества, он весь <здесь и сейчас>. Замечательные слова об этом состоянии я нашел в <Пряхе> Сильвии Астон-Вернер. Учительница с восторгом относится к новому способу обучения детей чтению и так выражает свои чувства: <Я растворилась в настоящем>.
Если человек не <растворится в настоящем>, он не сможет творить, это sine qua поп для творчества. А с другой стороны эта способность забыть о времени, о себе, оторваться от мира, общества и истории побуждает зарождение творческого процесса, служит обязательной предпосылкой, инициирующей акт творчества, о каком бы виде творчества мы ни вели речь.
Я все больше и больше склоняюсь к мысли, что описанный выше феномен являет собой разновидность пресловутого мистического переживания, пригашенный, житейский, будничный вариант Философии Безвременья по Хаксли. В разные времена и в разных культурах он принимал различные оттенки, но сущность его всегда оставалась неизменной.
Мы узнаем его, когда услышим о потере <самости> или Эго, ылда прочитаем о выходе за пределы своего <Я> или о самотрансценденции. Теми или иными словами, но обязательно речь зайдет о сплавлении человека с окружающей его и захватывающей реальностью (с делом, поглощающим его, если говорить немного конкретнее), о том, как на месте двух сущностей возникает некая третья, интегрирующая полностью или частично <Я> и <не-Я>. Обычно
74
Креативность
звучат такие слова, как <прозрение>, <познание прежде неведомых истин>, <откровение> или <обнажение>. Наконец, почти всегда это состояние описывается как блаженное, экстатическое, экзальтированное, счастливое.
Неудивительно, что подобные переживания зачастую объясняли сверхчеловеческими, сверхъестественными причинами: они так велики, настолько грандиозны по сравнению с человеческим, что их естественно отнести к разряду нечеловеческого. <Откровения> такого рода часто служат основанием, и иногда единственным основанием для различных <богооткровенных> религий.
Однако настала пора даже столь выдающимся переживаниям оказаться включенными в сферу человеческого опыта и познания. Мои исследования высших переживаний (88, 89), какя их называю, и исследования Марганиты Ласки того, что она называет экстазом (66), выполненные совершенно независимо друг от друга, показывают, что эти переживания имеют естественную природу, легко поддаются исследованию и, что особенно важно, могут помочь нам понять креативность в едином комплексе с иными аспектами функционирования человека в те моменты его жизни, когда он полностью реализует себя, когда он становится зрелым, развитым, здоровым - словом, когда он становится <вочеловеченным>.
Одной из примечательных характеристик высшего переживания является именно эта полная поглощенность делом, эта погруженность в настоящее, эта оторванность от времени и места. Сейчас я готов высказать предположение, что очень многое из того, что нам удалось узнать при изучении высших переживаний, может быть использовано для более полного понимания вдохновенного состояния погруженности в <здесь и сейчас>, то есть для более полного понимания сущности креативности.
Для этого не обязательно ограничивать себя рамками только выдающихся, только предельных по напряжению переживаний, ведь вполне очевидно, что практически каждый из нас, если хорошенько покопается в памяти, сможет описать мгновения подобного экстаза. Пусть этот экстаз проявит себя как увлеченность, как концентрация, как поглощенность чем угодно, достаточно любопытным, чтобы полностью приковать к себе внимание человека. Я имею в виду не только великие симфонии или классические трагедии - наше внимание может захватить интрига кинофильма, детектив или работа. Полезно начать именно с таких универсальных и хорошо знакомых видов опыта, понятных любому человеку, это поможет прочувствовать, понять интуитивно и эмпатийно высшее переживание, пусть для начала в умеренной, щадящей дозе. Кроме этого преимущества, такой подход поможет избежать излишней эффектности, высокопарности, метафоричности, невольно сопровождающих обсуждение проблематики высших переживаний.
Креативность и готовность к ней
75
Итак, что происходит с человеком в такие моменты? Отказ от прошлого. Для того, чтобы лучше вникнуть в суть любого дела, необходимо полностью отдаться ему, не замечать ничего, кроме него и его сущности, уловить его внутренние связи и движущие силы, найти (а не придумать) способ его исполнения в его внутренней структуре. Таким же образом я советую наслаждаться живописью или вести разговор со своим
пациентом.
Но есть и другой подход к делу - тащить за собой свой опыт, привычки,
знания, пытаться обнаружить, чем текущая ситуация похожа на ситуацию в прошлом, классифицировать ее и затем использовать уже готовое решение, которое срабатывало в прошлом в подобной ситуации. Это напоминает мне работу регистратора, и поэтому я назвал ее <рубрификацией> (95), и она неплохо срабатывает в тех случаях, когда настоящее действительно сродни
прошлому.
Но совершенно очевидно, что эта тактика не окажется успешной, если
сегодняшняя ситуация отлична от той, что была в прошлом. В этом случае регистраторский подход потерпит крах. Регистратор, глядя на произведение живописи, лихорадочно роется в картотеках своей памяти, в реестре своих познаний, связанных с историей искусства, - он должен знать, как положено реагировать на картину, подобную увиденной им. Разумеется, на то, чтобы рассмотреть картину, у него просто не остается времени. Ему обязательно нужно знать, кто автор этого произведения, или его название, или течение, к которому принадлежал художник, - что-нибудь, что помогло бы ему произвести учет. Он восхитится картиной только в том случае, если он вспомнит, что такие картины должны вызывать восхищение, и она не понравится ему, если не найдет себе места в его классификации.
Для такого человека прошлое инертно, он носит его в себе как ком непереваренной пищи в желудке. Прошлое мешает ему стать самим собой.
Хочу остановиться на этой теме. Опыт прошлого может быть задействован только тогда и только в той степени, когда и в какой степени он заново обретен человеком, только в том случае, если этот опыт вновь пережит и переосмыслен. Он не может и не должен быть чем-то посторонним для человека, он не имеет права на самостоятельное существование где-то в закромах активного опыта. Опыт должен быть усвоен человеком (а при этом он не может сохраниться как нечто инородное и существующее само по себе), так же как съеденный мною вчера бифштекс сегодня уже становится частью моего тела и перестает быть бифштексом. Усвоенное прошлое это уже не просто прошлое. Оно приобретает черты <внеисторичности>, как называл это Левин.
Отказ от будущего. Зачастую мы тратим время, настоящее время, только на то, чтобы дождаться будущего, или подготовиться к будущему. Вспомнить подобные моменты несложно. Например, вы ведете беседу, вы
76
Креативность
внимательно смотрите в лицо своему собеседнику, а сами между тем уже давно перестали слушать его - вы думаете, что ответить ему, мысленно репетируете свой ответ, подбираете подходящие слова. Или представьте, насколько иначе вы почувствовали бы себя, если бы вдруг узнали, что через пять минут вам нужно будет прилюдно прокомментировать мои слова или оппонировать мне, - удалось бы вам остаться такими же приятными, внимательными слушателями?
Когда мы полностью поглощены тем, что слушаем нечто интересное или вглядываемся в некое произведение искусства, мы отказываемся от такого рода <подготовки к будущему>. Мы не воспринимаем настоящее только как этап на пути к будущему (разумеется, мы вовсе не отказываемся от будущего как такового). Нет нужды приводить доказательства тому, что такого рода забвение будущего является необходимой предпосылкой для полной погруженности в настоящее. Не менее очевидно, что человек может забыть о будущем, только если будущее не страшит его.
В данном случае я имею в виду только одну грань будущего. Здесь не идет речь о той его половинке, что находится внутри нас, что стала частью нас(89, с. 14-15).
Наивность. Я рассматриваю здесь наивность восприятия и поступков, которыми почти всегда отличаются высококреативные личности. В отношении таких людей общим местом стали высказывания вроде <он чувствует сердцем>, <он простодушен, бесхитростен>, <он ведет себя как ребенок>, <он чудаковат>, <он равнодушен к моде, закону и требованиям света>. Такой человек и в самом деле не представляет, что от него требуется, чтобы его сочли нормальным и приятным, чтобы его можно было принять в приличном доме, а сам готов понять и принять все, что происходит вокруг, без удивления, потрясения, возмущения или протеста.
Дети, как и мудрые старики, особенно предрасположены к восприятию мира в таком нетребовательном стиле. Но похоже - а все идет к тому, если мы примем самоощущение <здесь и сейчас> как стиль существования - что все мы можем стать такими же наивными.
Отказ от самоконтроля. Увлеченные интересующим нас делом, мы можем позволить себе отвлечься от всего, что непосредственно не связано с ним. Особенно важно в данном аспекте то, что нам при этом уже не приходится постоянно помнить о других людях, о наших с ними взаимных обязательствах, о долге как таковом, мы можем отбросить страхи, отложить на потом надежды и т. д. Мы становимся свободнее, обретаем независимость от других людей, а это означает, что мы становимся самими собой, воплощаемся в наше <реальное Я> (по Хорни), обретаем аутентичность, возвращаемся к своей истинной сущности.
Креативность и готовность к ней
Основная причина, по которой человек уходит от своего <Я>, кроется в невротической зависимости человека от окружающих его людей. Истоки ее лежат в детстве, иррационально вмешиваясь в жизнь взрослого человека и заставляя его поступать и реагировать на ситуацию так же, как это сделал бы ребенок. (Ребенку пристало вести себя по-детски. Ведь он действительно во многом зависит от окружающих его людей. Но однажды ребенок должен перерасти свою зависимость. Право, неловко смотреть на взрослого человека, который ведет себя так, словно боится, как посмотрит на его поступки мать, или остерегается отцовского окрика, словно он забыл, как провожал их в последний путь десять-двадцать лет тому назад.)
Одним словом, в такие мгновения мы становимся более свободными от других людей. Если в обычном состоянии эти другие так или иначе оказывают влияние на наше поведение, то в такие минуты мы можем позволить
себе отрешиться от их мнения.
Это значит, что мы сбрасываем привычные маски, мы уже не стараемся оказать на кого-то влияние, произвести благоприятное впечатление, сделать любезность, мы не тщимся заслужить любовь и сорвать аплодисменты. Образно говоря, нам нет нужды продолжать спектакль, когда занавес опущен и публика ушла. Наконец-то можно перестать паясничать и самозабвенно, с
головой погрузиться в работу.
Отказ от Эго: самозабвенность, отказ от самоконтроля. В те мгновения, когда вы с головой погружаетесь в дело, в нечто, лежащее вне вас, вы меньше склонны осознавать свое поведение, контролировать себя, осознавать себя. У вас просто не остается времени, чтобы взглянуть на себя со стороны, глазами стороннего наблюдателя или критика. Если говорить языком психодинамики, ваша диссоциированность при этом сходит на нет, вы уже не раздвоены на самонаблюдающее Эго и чувствующее Эго. (Вас не одолевает девичье смущение и не гнетет юношеская робость, вам не мерещится, что за вами подглядывают из-за каждого куста, и проч.) Это помогает обрести цельность, внутреннее единство, интегрированность.
Это помогает избавиться от излишней придирчивости внутреннего цензора, решительнее подойти к оценке явлений и выбору, не зацикливаться на оценивании и взвешивании, одолеть тягу к мелочам и умственной жвачке.
Самозабвенное отношение к делу - одна из прямых дорог к самоидентичности, к истинному <Я>, к своей аутентичной природе, к глубинам своей сущности. Отказ от <Я> почти всегда приносит человеку радость. Я не хотел бы призывать заходить на этом пути так далеко, как буддисты и восточные философы, когда они говорят о <проклятом Я>, хотя в их словах есть значительная доля правды.
78
Креативность
Сдерживающая сила сознания (самосознания). Выше я описал ситуации, в которых сознание (особенно самосознание) может в известном смысле стать помехой для человека. Действительно, оно может продуцировать сомнения, конфликты, страхи и т. д. Оно на самом деле иногда препятствует свободному полету творческой мысли. Порой оно мешает проявиться спонтанности и экспрессивности (должен подчеркнуть одно но - для терапии наблюдающее Эго необходимо).
Но нужно помнить, что некоторые виды самосознания, самонаблюдения, самокритики -то есть некоторые из граней самонаблюдающего Эго необходимы для полноценного функционирования вторичной креативности. Самосовершенствование в психотерапии, например, достигается с помощью механизмов самосознания, путем критического переосмысления переживаний прошлого. Шизофреническое сознание погружено в мир откровений, но больной не в состоянии извлечь из этих переживаний терапевтическую пользу именно потому, что слишком <погружен в переживание>, загнал в угол внутреннего цензора и отключил самоконтроль. Подобное можно сказать и о творческой деятельности - после инспирационной фазы приходит пора кропотливого и дисциплинированного конструирования.
Отказ от страха. Со временем мы заметим, как мельчают и отступают наши страхи и тревоги. Следом за ними - депрессия45, конфликты, амбивалентность46, беспокойство, проблемы, даже боль. Не могут устоять даже психозы и неврозы (разумеется, если они не смогли помешать нам увлечься нашим делом, если они не были настолько остры, чтобы воспрепятствовать этому).
Это мгновения, когда нас переполняет мужество и уверенность в собственных силах, мы бесстрашны и спокойны, мы уже не невротики и не пациенты.
Отключение защитных механизмов и самоограничений. Мы перестаем ограничивать себя. Нам уже не приходится сдерживать себя, защищаться, контролировать свои вдохновенные порывы, равно как и устойчивость защитных сооружений, воздвигнутых нами в борьбе со страхами и тревогами.
Сила и мужество. Креативный подход к жизни требует от человека известного мужества и силы. Большинство исследований, посвященных креативности, обязательно обращают внимание на те или иные варианты мужества: это могут быть упрямство, самодостаточность, независимость, своего рода нахальство, сила характера, сила Это и т. д.; человек уже не стремится нравиться окружающим, соответствовать их ожиданиям, он не боится быть непопулярным. Трусость и неуверенность в собственных силах убивают творческое в человеке, или, если угодно, не оставляют креативности шансов проявиться.
Креативность и готовность к ней
/У
Мне кажется, что эти компоненты креативности станут более понятными, если учесть, что сила и мужество одновременно являются компонентами синдрома, сопровождающего самоотрешенность и отрешенность от окружающего в состоянии <здесь и сейчас>. Этот синдром подразумевает как необходимые свои составляющие отказ от страхов, самоограничений, отключение механизмов защиты и самозащиты, ослабление самоконтроля, отказ от исполнения социальных ролей, бесстрашие в отношении пренебрежения, унижения и неуспеха с точки зрения окружения. Все эти характеристики - необходимые компоненты самоотрешенности и отрешенности от окружающего. Так увлеченность не оставляет места страху.
Можно подойти к этому же вопросу позитивно. Если человек бесстрашен, он может позволить себе углубиться в таинственное, неизведанное, новое, туманное и противоречивое, необычное и непредсказуемое, у него достанет внутренних сил, чтобы не подозревать, не бояться, не защищаться и не объясняться, он останется спокоен, а значит не потратит сил на борьбу с собственными тревогами и страхами.
<Готовность принять>: позитивная установка. В самоотрешенном погружении в безвоздушное и безвременное <здесь и сейчас> мы становимся более позитивными, а соответственно менее негативными еще в одном - мы отказываемся от критицизма (от редактирования, от скрупулезности и селекции, от бесконечных исправлений, от скептицизма и перфекционизма, от перечеркиваний, оценивания и переоценок). Мы готовы принимать. Мы не отрицаем, не порицаем и не селекционируем.
Отсутствие предубеждения к делу, которому мы посвящаем себя, означает, что мы разрешаем ему одержать над нами победу, захватить нас. Мы позволяем ему диктовать нам свою волю. Мы оставляем за ним право оставаться таким, каким оно является. Зачастую мы одобряем его в большинстве имеющихся свойств и характеристик.
Мы становимся даоистичны, то есть смиренны, посторонни и восприимчивы.
Доверчивость вместо борьбы. Все, что происходит с нами в такие мгновения, подразумевает, что мы готовы довериться себе и окружающему нас, мы решаемся, пусть лишь на время, отказаться от готовности к бою, от работы воли и от ее диктата, от преодоления себя и от усилий удержать под контролем окружающее. Мы разрешаем себе слиться с внутренней природой происходящего <здесь и сейчас>, а это со всей очевидностью предполагает доверчивое ожидание и беспрекословное принятие и подчинение. Неизбывно человеческое стремление контролировать, верховенствовать и управлять противно истинному согласию с делом, как и искреннему восприятию его материала (или проблемы, или человека). В этом же разрезе будет уместно
80
Креативность
еще одно воспоминание о будущем. Сталкиваясь с будущим, - я имею здесь в виду столкновение с чем-то новым, неведомым, - нам не остается ничего другого, как положиться на свою способность к импровизации, довериться ей. Сформулировав мысль таким образом, мы должны признать, что доверчивость обозначает и уверенность в себе, и мужество, и бесстрашие во всех аспектах. Бесспорно также, что, обретя уверенность в себе перед лицом туманного грядущего, мы наконец в состоянии безоглядно, с поднятым забралом и открытым сердцем устремиться к настоящему.
Можно привести несколько примеров из клинической практики. Роды, уринация, дефекация, сон, плавание в воде, сексуальный акт -все это суть субстанции, в отношении которых полезно забыть про старание, борьбу и напряжение, где уместнее расслабленно, доверчиво и уверенно разрешить природе творить свой произвол.
Даоистическая рецептивность. Два этих понятия, даосизм и рецептивность, включают в себя широкий круг свойств и явлений, сколь важных, столь же и трудных для понимания, пояснять которые зачастую приходится очень и очень фигурально. Большинство из этих тончайших и деликатнейших даоистических атрибутов креативности многократно, с разных сторон описаны самыми разными авторами, занимавшимися изучением креативности. Единственный факт, с которым не могут не согласиться все без исключения исследователи, заключается в том, что для начальной, инспирационной, фазы творчества характерна некоторая степень рецептивно сти, невмешательства или <смиренного принятия>; признается также ее необходимость -теоретическая и динамическая. В таком случае перед нами неизбежно встает вопрос: как эта рецептивность, или <согласие с существующим>, соотносится с синдромом самозабвенного погружения в сиюминутную данность?
Рассмотрим в качестве примера отношение художника к его модели. При этом можно отметить своего рода деликатность, или уважение (здесь мы не заметим желания <улучшить> и не обнаружим стремления властвовать), которое сродни <серьезному> отношению. Художник обращается со своей моделью как с некоей данностью, как с per se, имеющей неотъемлемое право на самостоятельное существование; он отнюдь не склонен рассматривать ее как материал для создания новой, лучшей сущности, как инструмент для достижения иных, не заложенных в ней, целей. Художник в данном случае уважает право модели на самостоятельное существование, а следовательно априорно признает ее заслуживающей уважения.
И проблема, и факты, и ситуация, и личность требуют такой же деликатности и уважительного к себе отношения. Здесь проявляется почтение к власти факта, к закону ситуации, как назвал это Фоллетт. Можно сделать еще
Креативность и готовность к ней
81
один шаг и не только разрешить <вещи> оставаться <собой>, но и возлюбить ее, испытывать удовлетворение и даже радость от того, что она существует, хотеть, чтобы <вещь> оставалась такой, как она есть, неважно, в отношении ребенка или возлюбленного, дерева или стихотворения, кошки или собаки я буду испытывать это чувство.
Такая установка a priori необходима для того, чтобы в совершенстве освоить некое умение или до тонкостей понять некое явление, понять его в его собственной природе и освоить в его внутренней логике, без помощи чуждого ему моего <Я>, без попыток и желания установить господство над ним, - это нужно так же, как необходимо перестать говорить, как необходимо наконец стать тихим и внимательным, если мы хотим услышать, что шепчет нам на ухо доверительный собеседник. Постижение бытия другого человека подробно описано мною в главе 9 (см. также 85, 89).
Интеграция человека, постигающего Бытие. Творчество, как процесс созидания нового, требует от человека всего, на что он способен (как правило), - в такие минуты человек предельно интегрирован, собран и целостен, он полностью посвящает себя служению заворожившему его делу. Креативность, таким образом, выступает как системное свойство, как объединяющее - создающее гештальт - качество целостной личности, она не приходит к человеку, как слава со слоем позолоты на памятнике, и не охватывает его, как лихорадка от неких микроскопических бактерий высших способностей. Креативность противостоит диссоциированности. Человек, сконцентрированный на акте творчества, теряет обычную дробность и приобретает цельность.
Возврат к первичному восприятию. Необходимым элементом личностной интеграции является пробуждение неосознаваемого и предсознательного, того, что и составляет суть первичного восприятия (можно назвать его поэтическим, метафорическим, мистическим, примитивным, архаичным, детским).
Наш рассудок слишком аналитичен и рационален, слишком расчетлив и атомистичен, чересчур концептуален; рассудочное восприятие слепо к отдельным сторонам реальности, и особенно к той, что находится внутри нас.
Эстетическое постижение вместо абстрактного познания. Абстрагирование менее даоистично, оно активно и агрессивно по отношению к своему объекту, оно более склонно к селекции свойств и оцениванию их, нежели эстетическая, нортроповская (Нортоп) позиция наслаждения, радостного постижения, благодарности, бережности, - позиция, в которой нет и намека на желание вмешаться, повлиять, властвовать.
82
Креативность
Конечный продукт абстрагирования - математическое уравнение, химическая формула, карта, диаграмма, проект, карикатура, концепция, схема, модель, теоретическая система - очень далек от живой реальности (<карта не территория>). Конечная цель эстетического, неабстрагирующето познания - полное постижение объекта, при котором все его грани равно важны, прекрасны, одинаково достойны восхищения, при котором нет места анализу и оценке. Здесь нет стремления упростить и расчленить объект, а наоборот, стремление к более целостному постижению его достоинств.
Многие ученые и философы утеряли этот ориентир, для них уравнения, концепции, схемы стали большей реальностью, чем сам по себе феномен реального явления. К счастью, теперь мы можем понять взаимную связь и взаимное обогащение конкретной и абстрактной составляющих явления, теперь уже нет необходимости преуменьшать или преувеличивать значение того или другого. В настоящий момент мы, представители западной культуры, долгое время переоценивавшие роль абстрактного в понимании реальности, порой сводившие реальность к абстракции, восстанавливаем нарушенный баланс, подчеркивая необходимость конкретного, эстетического, феноменологического, не абстрактного познания всех сторон и составляющих любого явления в их реальной целокупности, не отвергая бесполезных на первый взгляд, не имеющих утилитарного значения компонентов.
Абсолютная спонтанность. Если мы полностью сконцентрированы на каком-то деле, явлении или человеке, очарованы им, его сущностью, если мы не лукавим перед собой и действительно не имеем иных целей и намерений, кроме постижения его, тогда нам не составит труда стать абсолютно спонтанными, абсолютно задействованными, мы даем простор своим способностям и возможностям, мы не трудимся, не прилагаем усилий воли для их раскрытия. То, что заложено в нас, проявляется автоматически, как инстинкт, а это и есть самая вдохновенная, беспрепятственная, самая организованная деятельность.
Мы сможем стать еще более организованными и до конца проникнуться сущностью захватившего нас явления, если сможем соответствовать его внутренней природе. Если нам удастся добиться этого, наши возможности более совершенно, быстро, почти непроизвольно приспособятся к ситуации, они приобретут небывалую гибкость, будут готовы соответствовать изменениям ситуации. Так, например, художник постоянно приноравливается к запросам рождающегося под его кистью образа, подчиняется его своевольности и капризам; так борец приспосабливается к своему сопернику, так танго влечет партнеров, помогая им без слов понимать друг друга, задавая им общий ритм движений и чувств; так, повинуясь узору трещин в асфальте, вода создает причудливые композиции под ногами прохожих.
Креативность и готовность к ней
83
Полное самоосуществление (или уникальность). Абсолютная спонтанность служит залогом полного осуществления всего, заложенного в человеке природой, она же становится образом жизни личности, обретшей себя, и проявлением ее уникальности. Оба эти понятия, спонтанность и самоосуществление, подразумевают искренность, естественность, правдивость, бесхитростность, неподражательность и т. д., потому что сама их сущность подразумевает отказ воспринимать свое поведение как инструмент воздействия и взаимодействия, отказ от рутины и борьбы, контроля и управления, подразумевает непроизвольность, вольное течение естественных позывов и свободное <излучение> того, что заложено в самой глубине личности.
Детерминантами процесса познания явления выступает сама сущность этого явления, равно как и личность исследователя и внутренняя необходимость их взаимного приспособления друг к другу, их слияния, их взаимопоглощения, их единения. То же самое происходит, к примеру, между спортсменами в хорошей баскетбольной команде и между музыкантами в струнном квартете. Все, что оказывается вне этого сплава, теряет значимость. Такое слияние необходимо не только как средство достижения результата, оно само может стать и целью, и результатом.
Слиянность. Мне хочется увенчать рассуждения тезисом о слиянности, о достижении полного единства и согласия между человеком и миром. Вам обязательно приходилось сталкиваться с этим понятием в трудах, посвященных креативности, а я, следуя логике сказанного выше, готов счесть слиянность необходимым условием креативности. Я думаю, что методичность, с которой я по ниточке вытягивал и предъявлял вам сложную паутину взаимоотношений между человеком и миром, поможет понять слиянность как естественное явление, нежели как что-то мистическое, тайное и эзотерическое. Я полагаю, что это явление можно исследовать, но для этого его нужно понять как изоморфизм, как взаимопревращение одного в другое, как притирку одного к другому, как комплементарность, как растворение соли в воде.
Лично мне это помогло понять, что имел в виду Хокусай, когда говорил:
<Если хочешь нарисовать птицу, стань птицей>.
5
Холистичный подход к творчеству
Любопытно сопоставить нынешнюю ситуацию в исследовании креативности с ситуацией, которая была двадцать-двадцать пять лет назад. Первое, что приходит мне в голову, - за это время произведено такое количество исследований и получены такие объемы данных, - просто океан цифр и статей, - которые превышают все разумные пределы наших ожиданий.
Но возникает и другое впечатление, что наряду с серьезными подвижками в деле наработки прикладных методик и оригинальных тестов, наряду с накоплением большого объема количественных данных, теоретические основания проблемы остались почти без изменений. Я хочу обратить ваше внимание на проблему теории, а именно на теоретические концепции, искренне тревожащие меня, и на дурные последствия, которые может повлечь за собой подобная концептуализация.
Мне хотелось бы подчеркнуть главное из впечатлений, сложившихся у меня в отношении понимания авторами сущности креативности и в отношении подхода к исследованию ее. Они слишком атомистичны во взглядах на проблему, их предположения очень конкретны, слишком ad hoc (гипотезы, создаваемые для конкретного случая). Исследователям зачастую недостает холистичности, организмичности и систематичности, которых заслуживает поднимаемая ими тема. Разумеется, я не склонен к неуместной в данном случае дихотомизации или крайней поляризации, мне не хочется выражать пиетета к холизму и, наоборот, острого неприятия анализа и атомистики. Вопрос заключается именно в том, как лучше сочетать их, а не в желании противопоставить их друг другу и вынудить совершить выбор в пользу того или другого подхода. Есть один способ избежать такого выбора, воспользоваться известным делением факторов Пирсона на главный, или ведущий (фактор ), - такое различение может оказаться полезным не только при изучении интеллекта, но и креативности.
Холистичный подход к творчеств)'
85
При чтении литературы, посвященной креативности, меня поразил еще один факт. Меня озадачило, что связь креативности с психиатрическим и психологическимздоровьем, несмотря на свою очевидность, мощность, глубину и важность для понимания проблематики, не используется при подготовке к исследованиям. Например, в работах по психотерапии мне не удалось обнаружить ни одной ссылки на исследования креативности, и наоборот. Хочу отослать вас к работе одного из моих аспирантов, Ричарда Крейга, я считаю ее очень важной в том смысле, что она доказывает существование этой взаимосвязи (26). На нас произвела большое впечатление таблица в книге Торренса
Совпадение оказалось почти полным. Лишь две или три из тридцати с лишним характеристик, выявленных при исследовании креативности, не нашли соответствия с перечнем, описывающим психологически здоровую личность, оказались нейтральными. И не нашлось ни одной характеристики, которая бы отрицательно коррелировала с какой-либо из противопоставляемого списка. Если говорить нейтрально, то из этого сопоставления можно сделать следующий вывод: около сорока характеристик, примерно тридцать семь, самоактуализирующейся личности совпадают с характеристиками психологически здоровой личности, - с характеристиками, описывающими синдром психологического здоровья или самоактулизированной личности.
Я ссылаюсь на эту работу как на хорошую отправную точку для обсуждения, потому что, по моему глубокому убеждению (которого я придерживаюсь уже много лет), проблема креативности - это проблема креативной личности (а не продуктов креативной деятельности, не креативного поведения и т. п.). Другими словами, креативная личность это особая, даже особенная разновидность человека, а не просто человек, приобретший некое новое умение, вроде умения кататься на коньках, и не человек, делающий какие-то вещи, на которые он <способен>, но которые не являются его сущностью, не заложены в его природе.
Стоит посмотреть на личность, на креативную личность, как на существо проблемы, и тут же перед нами встанут проблемы трансформации человеческой природы, трансформации характера, полного раскрытия всего человеческого в человеке, которые в свою очередь со всей неизбежностью подводят нас к необходимости искать и найти ответы на вопросы о мировоз 86
Креативность
зрении, о жизненной философии, о жизненном пути, о моральном кодексе, об общественных ценностях и т. д. Такой подход прямо противоположен подходу ad hoc, каузальной, инкапсулированной, атомистической концепции изучения креативности, концепции исследования и тренинга, которая насквозь видна в вопросах типа: <В чем причина креативности?>, или: <Какую главную, основную вещь мы можем сделать, чтобы сделать человека креативным?>, или: <Не ввести ли нам в учебный план курс креативности?> Я уже не удивлюсь, если кто-нибудь спросит, где локализуется креативность, или попытается вживить в мозг электроды, чтобы попробовать управлять ею. Мне приходилось консультировать людей из Центра исследования и развития индустрии, и у меня создалось впечатление, что они пытаются найти некую секретную кнопку, при помощи которой можно включить креативность, как мы включаем лампочку в темной комнате.
После множества попыток понять креативную личность я могу утверждать, что существуют сотни или даже тысячи условий для развития креативной личности. Каждый шаг к психологическому здоровью или к вочеловеченности равен по величию изменению всей личности человека. Такой, вочеловеченный, здоровый человек уже эпифеноменально будет способен на бескрайнее разнообразие в поведении, в своих переживаниях, в познании, общении, обучении, работе и т. д., и каждое из проявлений его личности станет более <творческим>. Он просто станет другим человеком, который будет вести себя иначе во всех областях жизни. Приняв такой подход, мы уже не станем искать секретную кнопку, не возьмемся за разработку школьного курса креативности, с помощью которого предполагается, ad hoc, резко повысить креативность населения. Такая, более холистичная, более организмическая точка зрения сформулирует вопрос более приемлемым образом: <Как добиться того, чтобы любой школьный предмет подвигал человека к большей креативности?> Нет сомнений, что личностное обучение поможет произвести лучший тип личности, поможет человеку стать выше, сильнее, мудрее, чувствительнее, а следовательно, стать более креативным во всех областях жизни и в каждом проявлении.
Вот какой пример в связи с этим вспомнился мне. Я хочу рассказать о докторской диссертации одного из моих коллег. Дика Джонса. Она представляется мне чрезвычайно важной с философской точки зрения, но, к сожалению, не была по достоинству оценена. Он проводил годичный курс групповой терапии с учениками старших классов и, подводя итоги, с удивлением констатировал, насколько, почти до полного исчезновения, сгладились в сознании ребят расовые и этнические предрассудки, несмотря на то, что за весь год он ни разу не обращался к этой теме, даже не употреблял слов, которые могли бы быть отнесены к этой проблематике. А дело заключается в том, что предрассудки, предубеждения так же, как и креативность, не включаются и не выключаются некой кнопкой. Вы не можете обучить людей предрассудкам, и вы не в силах обучить их <не иметь предубеждений>. Такие попытки
Холистичный подход к творчеству
87
производились, и они нам известны, как известна и их безуспешность. <Непредубежденность> вылетает как искра из-под колеса паровоза, как эпифеномен, как побочный продукт облагораживания человека - в результате ли психотерапии, воспитания или любого другого воздействия, направленного на личностное совершенствование.
Уже двадцать лет назад мой стиль исследований креативности очень отличался от классического научного (атомистического) метода. Мне пришлось самому разрабатывать технику личностного интервьюирования. Я старался узнать каждого человека настолько всесторонне и глубоко, как только мог (как уникальную личность, как индивидуальность), я выспрашивал и мучил его до тех пор, пока у меня не складывалось впечатление, что мне удалось постичь его как целостную личность. Я действовал как биограф и жизнеописатель, не стремясь решить поставленных частных проблем, не отдавая предпочтения тому или иному аспекту конкретной личности в ущерб другим аспектам, то есть, я подходил к личности идеографически.
Только после подобного исследования можно обратиться к номотетичности, только затем позволительно давать конкретные ответы на частные вопросы, производить статистический анализ и решаться на общие выводы. Человек заслуживает того, чтобы к нему отнеслись как к вселенной, только ощутив это, исследователь может позволить себе слагать вселенные, выводить процентные соотношения, равно как и производить иные манипуляции с бесконечными числами.
Узнав людей, отобранных вами для эксперимента, глубоко, всесторонне и индивидуально, вы будете способны на такие обобщения, которые невозможны в классическом эксперименте. В моем исследовании участвовало 120 человек, и я потратил уйму времени только на то, чтобы постичь каждого из них в его цельности. Но зато после этого я смог переформулировать некоторые вопросы, и я мог вновь и вновь возвращаться к полученным мною данным, придумывать новые вопросы и отвечать на них, и я мог бы это сделать даже в том случае, если бы все 120 моих испытуемых отбыли в мир иной. Такой подход не имеет ничего общего с экспериментированием ad hoc, он прямо противоположен эксперименту, нацеленному на конкретную проблему, предполагающему одну переменную величину при постоянстве прочих (и это при том, что мы прекрасно знаем о существовании тысяч и тысяч переменных, которые старается контролировать классическая парадигма эксперимента, но вот вопрос - удается ли ей это и в состоянии ли все они оставаться постоянными?).
Я позволю себе откровенно вызывающее заявление и скажу, что, по моему твердому убеждению, такой причинно-следственный способ мышления, неплохо послуживший нам при исследовании неживой природы, не выдерживает попыток воспользоваться им для решения проблем человека. На сегодняшний день он, как философия науки, мертв. Его нельзя использовать, потому что он приводит нас к мышлению ad hoc, он предполагает, что
88
Креативность
одна причина вызывает какой-то один специфический эффект, что один фактор обязательно продуцирует другой, также единственно возможный, фактор, он мешает прочувствовать и изучить системные и организмические изменения, при которых один поступок, одно желание могут изменить всю организацию личности, а та, изменившись, в свою очередь будет иначе представлена во всех вариациях жизнедеятельности. (Подобный образ мысли применим и к организации общественных институтов, как больших, так и малых.)
Если взять, к примеру, физическое здоровье и спросить у любого врача:
<Что нужно делать, чтобы у человека были здоровые зубы? почки, глаза, волосы и т. д.>, то вы наверняка услышите, что в первую очередь нужно повысить здоровье человека в целом. То есть в данном случае необходимо улучшить главный фактор - фактор ), которые отличают хорошего отца от хорошего танцора или хорошего композитора.
Очень показательна в этом отношении книга Глока и Старка (38) по социологии религии. Я рекомендовал бы ее как достаточно умный и компетентный образчик атомистического подхода, как яркий пример мышления ad hoc. Любой ученый такого рода, философ причины и следствия, каузальный мыслитель приступит к изучению нового тем же путем, что и авторы этой книги. В первую очередь они дали определение религии; они определили ее таким образом, чтобы определение содержало в себе ее общие черты, с одной стороны, и обозначало круг ее специфических особенностей, с другой; они определили ее так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что речь идет именно о религии, а не о чем-то другом. Следуя этой же логике, они на протяжении всей книги продолжают изолировать ее от всего остального. Есть что-то аристотелевское в этом рассмотрении предмета как <А> и <не А>. <А> является <А> и ничем другим, кроме <А>. Только <А> является <А>, а все остальное - <не А>: они не совпадают ни в чем, не перекрывают друг друга, между ними нет и не может быть слияния или взаимопроникновения, нет смешивания, сплавления. Старое, как мир, убеждение (к которому очень серьезно относятся все истинно верующие люди), что религиозность может стать причиной практически любого поступка человека или повлиять на характер этого поступка - а на самом деле на характер всего поведения чело Холистичный подход к творчеству
89
века - утеряно с первых же страниц этой книги. Но это дает авторам возможность двигаться вперед и приводит их к таким нелепым выводам, к такому понятийному хаосу, с каким прежде мне не приходилось сталкиваться. Они, словно надев шоры, продолжают отделять религиозное поведение от всех иных видов поведения, и в результате большую часть книги рассматривают внешние проявления религиозности - ходит человек в церковь или не ходит в церковь, перебирает он четки или нет, кланяется он или не кланяется перед тем, как сделать то-то и то-то, - ни разу во всем этом объемистом труде мне не удалось встретить даже упоминания о том, что я бы назвал религией с маленькой буквы. Я разумею здесь отдельных людей, которые могут быть религиозны, но не иметь ничего общего с религиозными институтами, обрядами и идолопоклонством, не задумываться о сверхъестественном. Вся эта книга - показательный пример атомистического мышления в науке и того, к чему оно приводит. Можно себе представить атомистический подход к любому проявлению жизни.
При желании можно таким же образом обойтись и с креативностью. Можно рассматривать ее как поведение человека в свободное от работы время, поведение в специально отведенной для этого комнате, в некоем помещении, например, в студии, и в конкретное, выделенное для этого занятия время, например по вторникам после полудня. Мы можем определить, что именно в этом помещении и именно в это время, в отличие от всех других мест и от любого другого времени, человек становится креативным. Мы можем выделить какие-нибудь виды деятельности и заявить, что только они связаны с креативностью, например мы определим, что занятия живописью, сочинение музыки, литераторство имеют отношение к креативности, а приготовление пищи, вождение такси и слесарные работы - не имеют. На этом моменте я вынужден прерваться и вновь подчеркнуть, что по моему глубокому убеждению креативность может проявляется практически во всем, что делает человек, в его восприятии, установках, поведении, она не может не воздействовать на конативную, когнитивную и эмоциональную сферы человека. Я считаю, что если понять креативность таким образом, то можно получить ответы на очень интересные вопросы, которые просто не возникнут у вас, если вы будете рассматривать ее иным, дихотомизированным, способом.
Можно таким же образом провести различие между разными подходами к обучению танцу. Если человек хочет стать хорошим танцором и если этот человек мыслит прямолинейно, ad hoc, он прямиком направится в школу хореографии Артура Мюррея. Там его поначалу будут учить переставлять левую ногу, затем перейдут к троекратному подпрыгиванию на правой ноге, затем другим и другим осознанным и нужным телодвижениям. А с другой стороны, не вызывает сомнений, я даже готов заявить, что бесспорными достижениями хорошей психотерапии становятся тысячи эффектов. среди которых обязательно будет и хорошая хореография, то есть, более сво 90
Креативность
бодное, более грациозное, менее скованное, менее сдержанное, менее самоосознающее, более экспрессивное владение своим телом. Точно так же я думаю, что хорошая психотерапия (а сколько еще есть примеров дурной психотерапии) может способствовать повышению креативности личности, даже если психотерапевт и не ставит перед собой и пациентом этой конкретной задачи или вовсе не задумывается об этом.
Я хотел бы упомянуть в связи с этим работу одной из моих аспиранток, в которой обнаружились весьма неожиданные вещи. Работа была задумана как исследование высших переживаний при родах, как изучение экстаза, вызываемого материнским чувством, и иных явлений подобного рода. Но по ходу работы акценты исследования значительно сместились, потому что миссис Тэнзер (145) выяснила, что, если роды сопряжены с добрыми и возвышенными переживаниями, то и сама женщина словно перерождается, настолько много чудесных изменений претерпевает ее сущность. Если это счастливый опыт, то жизнь женщины во многом меняется. В связанных с родами переживаниях может проступить оттенок, схожий с религиозным просветлением, или элементы постижения истины, или чувство огромной удачи, которые в корне меняют отношение женщины к себе и сказываются на всем ее поведении.
Нужно отметить, что подобный генерализованный подход кажется мне гораздо более плодотворным при исследованиях так называемого <психологического климата>. Однажды я пытался обозначить способы организационного устройства в Nonlinear Systems (83) и попутно исследовал, в чем заключается причина их успехов. Единственный вывод, к которому я пришел, состоял в том, что все там было пропитано духом творчества. Мне не удалось выявить решающий фактор, который превалировал бы над остальными. Я ощущал, как в воздухе витает некая общая раскованность, атмосферическая, холистическая, глобальная, которая не могла быть описана неким малым поступком, совершенным во вторник в четыре часа пополудни, - равно как и отдельным словом, качеством или характеристикой, не связанной с другими. Нужное настроение, лучшее общество, благоприятствующее духу творчества- это Утопия, или Евпсихея, как я предпочитаю его называть. Это общество, все устройство которого предназначено к более полному самоопределению человека и поддержанию его психологического здоровья. Таков мой главный тезис, постулат порядка , благодаря которым один человек станет хорошим плотником, а другой хорошим математиком. В иной атмосфере, без этих предпосылок, в плохом обществе креативность менее возможна, менее вероятна.
Полезно будет провести параллель с терапией. Люди, работающие в этой сфере, могут поведать нам много интересного. Взять хотя бы проблему
Холистпчный подход к творчеству
91
идентичности в терапии, или их понимание <реального Я>, или методы, с помощью которых терапия и обучение помогают людям достичь самоидентичности. Или, с другой стороны, мы можем позаимствовать у них модель некого <реального Я>, некоторые наборы характеристик, понимаемые ими как в некоторой степени биологические. Эти характеристики будут конституциональны, инстинктоподобны. И мы в этом ракурсе будем рассматривать человека как биологический вид, чем-то отличный от других видов. Если мы согласимся с этим, если мы сможем принять эту модель вместо модели tabula rasa, где человек рассматривается как ком глины, абсолютно податливый и послушный воле скульптора, тогда мы примем и модель вскрывающей и раскрепощающей терапии, вместо терапии лепящей, создающей, формирующей. Это рассуждение верно и по отношению к обучению. Это две основные модели, обусловленные двумя противоположными подходами к человеческой природе, и последствия их применения скажутся и в области обучения, и научения, и в любых других областях жизнедеятельности человека.
Можно ли в таком случае считать креативность частью нашего генетического наследия? Слишком часто она остается невостребованной, задействуется не полностью, или используется не по назначению, или бывает угнетена - чего только с ней не происходит, - в таком случае нашей главной задачей может стать выявление того, что заложено в младенце, раскрытие того, для чего он рожден. Что ж, в данном случае мы имеем дело именно с таким философским вопросом, вопросом огромной глубины и размаха, с одной из основных философских парадигм.
И в заключение мне хотелось бы поднять еще одну тему, тему порядка , но не
Креативность
век мог провести будничную, рутинную, скучную операцию, не выкидывая штучек, вроде экспериментов по опробованию новой техники наложения швов. На мой взгляд, это важно не только для общества в целом, где существует определенное разделение труда и каждый член общества должен уметь выполнять распоряжения, работать на благо общего дела и быть предсказуемым. Это не менее важно для каждого из нас. Мы должны видеть в себе не только творческих работников, но и подмастерьев, мы не должны переоценивать одну сторону креативного процесса, обожествлять момент инсайта, прозрения, постижения великой идеи, момент озаренного пробуждения посреди ночи и недооценивать роль многих лет тяжкого, кропотливого труда, нацеленного на то, чтобы извлечь из этой идеи хоть какую-то пользу.
Если сопоставить затраты времени, то нужно признать, что очень незначительная часть нашей жизни озарена блеском выдающихся идей. Большую же часть ее приходится посвящать тяжелой работе. Печально, но у меня сложилось впечатление, что наши студенты не понимают этого. Может статься, что этими рассуждениями я бросаю камень в свой огород высших переживаний. Мои студенты зачастую отождествляют их с моим именем, я много рассуждал о высших переживаниях, о вдохновении и прочем, и у них могло сложиться чувство, что это и есть настоящая жизнь. День или даже час, не доставивший им экстатического удовлетворения, для них потерянный день и час, и поэтому они не в состоянии исполнять рутинную работу.
Я слышал от некоторых из них: <Я не буду этого делать, потому что мне это скучно>. И когда я в ответ багровею и кричу: <Черт возьми, ты или сделаешь это, или я пристрелю тебя! > - они начинают презирать меня и считать, что я поступаюсь принципами. По этому поводу я должен отметить, что мы, исследователи креативности, для того, чтобы создать более взвешенное, сбалансированное понимание ее, должны думать и о том впечатлении, которое мы сами производим на окружающих. Пока, как мне кажется, из общения с нами люди делают вывод, что жизнь творческого человека- нескончаемая череда восхитительных озарений, и напрочь забывают о том, что творческая личность обязательно отличается трудолюбием.
6
Эмоциональные преграды креативности
Я приступил к изучению проблемы креативности еще в те времена, когда она воспринималась исключительно как общая, академическая проблема. Меня искренне озадачило, когда, особенно активно в последние несколько лет, ко мне стали обращаться представители крупных корпораций, о которых я имею весьма смутное представление, или организаций типа U. S. Army Engineers, о деятельности которых я не имею никакого понятия. От всего этого я, как и многие из моих коллег, чувствую себя несколько неловко, <не в своей тарелке>. Я не уверен, в какой мере применимы в структуре деятельности этих крупных организаций мои исследования и выводы, к которым я пришел, все то, что мы <знаем> о креативности сегодня. Я могу предложить им парадоксы, требующие объяснения, проблемы и загадки, требующие разрешения, но я не знаю, как ими можно было бы воспользоваться.
Я понимаю, что воспитание творческого работника и управление творческим персоналом - проблемы фантастической сложности и такой же важности. Мне мало понятно, что может сделать ученый с этой проблемой, потому что, по самой сути, творческий человек, образно выражаясь, одинокий волк. Те творческие люди, которых мне довелось изучать, способны поставить с ног на голову сами основы организации, они, как правило, не любят организованности, им больше по душе забиться в угол или спрятаться на чердаке и работать там в одиночку. Боюсь, что проблема <одинокого волка> в структуре организации - это проблема организации, а не моя проблема.
Чем-то это похоже на попытку найти место революционера в стройных рядах добропорядочных граждан, ведь эти люди, по крайней мере те, которых я изучал, революционеры в душе - в том смысле, что им мало того, что у них есть, они не удовлетворены существующим положением вещей. Здесь мы имеем дело с новым рубежом, и я полагаю, что разумнее оставаться просто исследователями, только клиницистами и психологами, предложить
94
Креативность
на спрос корпораций все, что мы знаем, и в том виде, как есть, и надеяться, что кто-нибудь сможет извлечь из этого пользу.
Мы имеем дело с новым рубежом еще и в другом смысле - это новый рубеж и для исследователей; мы должны внедряться очень и очень глубоко, это новый психологический рубеж. Может быть, пора предварительно сформулировать, к чему я клоню: все, чего мы добились за последнее десятилетие или около того в поисках источников креативности - это убеждение в том, что истоки и сам процесс генерации идей лежат в самой глубине человеческой природы, лежат настолько глубоко, что в научном лексиконе не выработана терминология для обсуждения их. На ваш вкус, взяться ли описывать их в рамках фрейдизма, то есть рассуждать о бессознательном, или попробовать проанализировать <реальное Я>, говоря терминами другой психологической школы. В любом случае, искомое нами будет лежать еще глубже. Оно не лежит на поверхности, чтобы можно было пощупать его и познать, - психолог или психотерапевт должен сначала докопаться до него. Оно залегает глубоко в том же смысле, что и руда. Так же изумруды спрятаны в недрах земли, и горняку нужно приложить немало сил, чтобы драгоценный камень заиграл гранями на солнце.
Я говорю о новом рубеже еще и потому, что большинству людей неведомы подобные вещи, и это неведение имеет своеобразную окраску, как никогда прежде в истории. Мы не только ничего не знаем о природе креативности, но и боимся у знавать. Мы сопротивляемся познанию ее. Поясню свою мысль. В данном случае я веду речь скорее о первичной креативности, а не о вторичной, - о той креативности, истоки которой лежат в глубинах личности, о той, которая порождает идеи, кардинально отличающиеся от общепринятых в настоящий момент. Я различаю эту первичную креативность и ту, которую я называю вторичной креативностью. Вторичная креативность выступает своего рода аналогом научной продуктивности, как ярко продемонстрировала психолог Анна Роу в своих недавних исследованиях. Анна Роу обнаруживала подобную креативность, исследуя одну за другой разные группы известных людей- бесспорно способных, плодовитых, деятельных, знаменитых людей. Например, в одном из своих исследований она взяла группу самых известных биологов, согласно списку в American Men of Science. В другом изучила всех видных палеонтологов Америки. В результате она пришла к парадоксальному выводу, который нам еще предстоит осмыслить, а именно к выводу о том, что у многих хороших ученых достаточно определенно проступают черты личности, которую психиатры и психотерапевты определяют какригидную личность47. Ригидность обычно подразумевает ограниченность, боязнь своего подсознания, именно в том смысле, о котором говорил я. Следуя логике, вы легко придете к тому же выводу, к которому пришел в свое время я. Речь идет о двух разновидностях науки. И исходя из этого, науку, если угодно, можно определить как общественный институт, созданный для того, чтобы дать возможность некреативным людям, работая вместе
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги