Держава Сасанидов. 224-652 годы

Второе правление Кавада I (498–531).

Хосров I Ануширван (531–579). Хормизд IV (579–590).

Бахрам VI Чубин (590). Хосров II Парвиз (590–628)

Второе правление Кавада

Второе правление Кавада открывает поистине золотую эпоху сасанидской истории. После своего повторного воцарения шах, используя эфталитские войска, усмирил восстания в различных частях государства, а также провел репрессии против оппозиционной аристократии. Что характерно, с маздакитами шах порвал; их лидеры, нужда в которых теперь отпала, были обвинены в заговоре и казнены.

Внутренние разборки не мешали активной внешней политике. Потеряв контроль над Дербентом в правление Пероза, персы отошли южнее и закрепились неподалеку от современного Баку. Теперь, при Каваде, они строят здесь новые защитные стены — так называемую Бешбармакскую, а севернее — Ширванскую^{172}. Позже, в 507–508 годах, воспользовавшись смертью Амвазука, Сасаниды вернули себе Дербент и со временем с помощью лучших архитекторов и строителей всего Ирана превратили его в неприступную цитадель.

Опираясь на военную поддержку эфталитов, Кавад начинает очередную антивизантийскую кампанию. Формальным поводом для ее начала стал как раз вопрос о кавказских проходах. Ромеям, по соглашениям, вменялось платить деньги за их защиту (они оплачивали постройку укреплений). Кавад заявил, что византийцы уже давно не платили и это грубое нарушение договоренностей, достигнутых ранее. Реальной же причиной стало то, что союз с эфталитами требовал немало денег и их алчные желания и завоевательный пыл нужно было утолить, пока они в очередной раз не выплеснулись на сам Иран. Нельзя было забывать и про поддержку своих, иранских, военных кругов. А казна вновь была пуста (к эфталитскому погрому добавились неурожай и наводнение), и пополнить ее можно было лишь с помощью успешной войны.

В августе 502 года персы, собрав под свои знамена эфталитов, некоторые арабские племена и подконтрольных армян, приступили к решительным действиям. Благодаря измене префекта Константина они захватили Феодосиополь в ромейской Армении. Город был разрушен, а жители угнаны в плен^{173}. В августе — сентябре персидские войска и эфталиты опустошили области, ведущие к Амиде и Эдессе.

Византийцы, которым воевать с персами не хотелось, попытались договориться и предложили в качестве отступного большую сумму, но Кавад отверг это предложение, возможно рассчитывая войной получить больше, а возможно, припомнив старую обиду — когда ромеи не дали денег в начале его правления.

После этого персы двинулись к находившейся на границе Армении и Месопотамии Амиде. Осада этой крепости, начавшаяся 5 октября 502 года, продолжалась три месяца, при этом на значимых прилегающих направлениях персы осуществляли вспомогательные рейды. Один из высланных отрядов 2 ноября разбил войска дукса Олимпия. Другой, во главе с лахмидским царем Нааманом, захватил 26 ноября Харран. Здесь взяли в плен 18500 человек. Однако византийцы все же подпортили персам картину. Дуке Мелитены Евгений после поражения своего коллеги Олимпия посчитал резонным не вставать на пути всей персидской армии, а попытать удачи у Феодосиополя. И удача дуксу Евгению сопутствовала.

Между тем осада Амиды продолжалась. Как и полтора столетия назад, в 359 году, крепость проявила характер. Персы пытались насыпать вал напротив стены, но под него был сделан подкоп, и затея провалилась. Действие стенобитных машин смягчалось бычьими кожами, которыми защитники города обильно увешали стены. Осажденные постоянно осыпали персов градом снарядов из различных метательных машин, и те терпели большие потери. В довершение всех бед наступила сильная стужа. Все это попахивало серьезными проблемами для Кавада. Он даже предложил свернуть осаду за небольшой выкуп, но защитники города, уверенные в его неприступности, отказались. Однако они не учли возможности предательства. Персы пробрались в город ночью через подземный ход, неожиданно появились в тылу у воинов гарнизона, и Амида пала. Персы перебили около 80 000 человек. Город был отдан армии на трехдневное разграбление, после чего в нем был оставлен гарнизон в 3000 человек.

В 503 году император Анастасий отправил против персов три армии под командованием главнокомандующего восточными войсками гота Ариобинда, военачальника Патрикия и своего племянника Ипатия. Первая армия двигалась к Нисибису, остальные две — к Амиде. У Ариобинда было 12000 воинов, у двух других полководцев — всего около 40 000. Раздробленность византийских войск и дрязги между их начальниками были на руку Каваду I, и он решил бить врага поодиночке. Сначала, правда, ромеи имели успех. Ариобинд дважды разбил превосходящие войска персов, 20000 человек, и вынудил их запереться в Нисибисе. Но затем к ним подошло подкрепление — и византийцам пришлось отойти к Эдессе. В это же время Патрикий и Ипатий нерешительно топтались у Амиды. Кончилось дело тем, что войско Патрикия было окружено, а сам он бежал в Самосату. Ипатия отозвали в Константинополь. Кавад тем временем осадил Эдессу, но взять хорошо укрепленный город не смог. В крепости находились многочисленный гарнизон ромейских войск во главе с Ариобиндом и значительные запасы продовольствия. Потерпев относительную неудачу, персы отошли на зимовку к Апамее.

Новым византийским главнокомандующим Анастасий назначил своего земляка Цел ера. Согласно плану ведения боевых действий, который тот разработал, Патрикий теперь пошел к Амиде и разгромил пришедший на помощь городу персидский отряд. Ариобинд вторгся в Армению, а сам Целер двинул войска в Месопотамию.

Тут внезапно в дела на Кавказе вмешивается третья сторона — «гунны» (вероятно, сабиры). В 504 году их орды наводняют многострадальные земли Армении. Оказавшись лицом клицу с этой проблемой, Константинополь и Ктесифон заключили перемирие, причем ромеи за крупную сумму выкупили у персов Амиду, а в 506 году был подписан мирный договор, зафиксировавший довоенный статус-кво.

В последующие два десятилетия отношения между Византией и Ираном стабилизировались. Но в начале 520-х годов Кавад, занятый многими прочими проблемами, упустил из своего контроля кавказскую страну Лазику, чьи правители переметнулись под крыло Византии. Так, новый лазский царь Цатэ решил за подтверждением своего титула обратиться не к шахиншаху, а к императору Юстину I (518–527 годы), который сменил на византийском престоле Анастасия. Протесты Кавада не возымели никакого действия. Обе стороны опять стали готовиться к войне и искать союзников.

И персы, и ромеи обратились за помощью к Зилгиби, вождю прикавказских гуннов. Тот, приняв подарки, обнадежил и Константинополь, и Ктесифон. Что конкретно хотел выгадать из этой ситуации хитрый гунн, останется вечной тайной, так как вскоре о его двойной игре стало известно Юстину и он сделал политический «реверанс»: раскрыл все Каваду. Последний, выманив Зилгиби к себе, уничтожил и самого предводителя, и якобы 20000 сопровождавших его кочевников.

Это событие вроде бы сблизило противоборствующие государства, и Кавад даже предложил Юстину усыновить своего младшего сына Хосрова. Этот шаг был в немалой степени продиктован тем, чтобы обеспечить последнему безопасность и гарантировать его вступление на престол после смерти отца. Однако Юстин отказал, поскольку опасался, что таким образом царевич Хосров получит права на византийский престол. Данный отказ, безусловно, не укрепил ромейско-персидскую дружбу.

Иберийская война

После решения «гуннской проблемы» Кавад снова вернулся к плану захвата Лазики. Оттуда он в перспективе мог выйти на византийские Галатию, Вифинию, а уж с этих земель и до Константинополя было рукой подать! Но начинать нужно было с Иберии. Спусковым крючком для эскалации военных действий и введения войск персы избрали уже испытанное прежде насаждение зороастризма. Грузинам среди прочего было велено не предавать тела умерших земле, а оставлять их на съедение собакам и птицам. Естественно, те возмутились, и персы, сравнительно легко подавив их сопротивление, оккупировали Иберию. Иберийский царь Гурген, до этого обратившийся за помощью к византийскому императору, бежал с семьей в Константинополь.

В 526 году тогда еще молодые полководцы Велизарий и Ситга предприняли поход в Персармению, против тамошних нахараров, но кампания эта оказалась неудачной. Основной театр военных действий сместился южнее, к месопотамскому пограничью.

В 527 году очередной византийский натиск на Нисибис был отбит персами. Новый византийский император Юстиниан (527–565 годы), однако, не собирался отказываться от начатого его предшественником. Ромеи построили в порубежье новую крепость — Миндон, которая должна была стать их основным опорным пунктом. Этот шаг, естественно, не прошел незамеченным для персов. Они собрали войско и выдвинули его навстречу византийцам. Недалеко от Миндона состоялось сражение, в котором персы одержали победу, и ромейская крепость была разрушена^{174}.

После этого в борьбе двух держав наступила небольшая передышка. Правда, в это время они обратили свой взор на кочевников-сабир, в среде которых полыхала междоусобная борьба. Византийцы поддержали царевну Боарикс, а персы — царей Стиракса и Глониса. Победу в этой междоусобице одержала Боарикс. В результате сабиры стали союзниками византийцев.

В 530 году Кавад послал армию во главе с Фиррузом Мирраном с целью захвата Дары (Анастасиополя) — ключевого византийского города на пограничье. Дорогу персам преградили войска под командованием Велизария и Гермогена. В состоявшейся битве сасанидские войска, несмотря на значительное численное преимущество (50 тысяч против 25), были разбиты.

Перед боем ромеи заняли оборонительную позицию, укрывшись за специально вырытым рвом. В центре у византийцев встала пехота, по флангам — конница. Оба рода войск были и у Сасанидов. Персы подошли к укреплениям и попытались их атаковать, но не достигли успеха. Весь следующий день противники простояли в боевой готовности друг против друга, и лишь вечером конный отряд, занимавший правое крыло персов, атаковал левое крыло ромеев. Те слегка отступили, и сасанидские воины погнались за ними. В этот момент византийцы неожиданно повернули обратно и нанесли персам контрудар. Теперь уже стороны поменялись ролями, и воины Фирруза вынуждены были отойти к своим основным силам.

Решающие события развернулись на третий день. Персы, построившись в две линии, одна позади другой, после полудня начали мощный натиск на ромейское войско. Подойдя на расстояние выстрела из лука, они осыпали его тучами стрел (ромеи ответили тем же), а затем пошли врукопашную. Сначала сильное правое крыло персов смяло левое крыло противника, но затем византийские военачальники реализовали заготовленный ими план: резервный ромейский отряд ударил наседавшим персам во фланг, и те, обескураженные, отступили к своим построениям. Отошли назад и византийцы. Наступивший перерыв Фирруз использовал, чтобы усилить значительным числом воинов левое крыло. Велизарий и Гермоген, заметив это, усилили войска на своем правом фланге. Последовавшая персидская атака, казалось бы, получилась, и ромеи побежали. Но, как и в прошлый раз, ликующие персы получили неожиданный удар из засады сбоку. Одновременно остановились отступавшие ромеи, и персы оказались зажаты меж молотом и наковальней. Началась форменная бойня, в которой войско персов перестало существовать.

Впоследствии Велизарий был отозван. Гермоген пытался начать переговоры о мире с Кавадом, но жаждавшие реванша персы не были настроены мириться. В том же году вторая сасанидская армия под предводительством Михр-Михрова потерпела поражение у Саталы.

Впрочем, вскоре шахиншах поквитался с византийским императором. 19 апреля 531 года его войска, при поддержке лахмидских контингентов Аль-Мундира IV, разбили Велизария у Каллиника. И персы, и ромеи понесли в этой битве значительные потери.

В этом же, 531 году умер Кавад, бывший уже в весьма преклонном возрасте; его жизнь была полна взлетов и падений, крутых перемен, походов и странствий. Ему наследовал сын Хосров, после чего между Ираном и Византией был заключен «вечный» мир. По его условиям византийцы получали Лазику, но отдавали золотые копи в Фарангии и крепость Болоно, выплачивали денежную сумму в размере 11 000 фунтов золота и не должны были иметь военачальника в Даре. Персы обязывались защищать кавказские проходы от гуннов, за что ромеи должны были заплатить им 100 кентинариев золота.

От эфталитской зависимости Каваду, к сожалению, избавиться так и не удалось. Денежные выплаты эфталитам продолжались до середины столетия. Зато, как мы увидели, шах сравнительно успешно противостоял Византии.

Кавад навел порядок внутри своей огромной страны, основал несколько городов (часть из них — своего имени), приступил к упорядочиванию налогообложения. Считается, что именно он — автор позднесасанидской военно-административной реформы^{175}. Прежде всей военной мощью Иранского государства заведовал один-единственный человек — эран-спахбед. Однако события V века — вторжение эфталитов с востока, продолжавшаяся война с Византией на западе, вторжение номадов с севера — показали, что в одиночку с одновременными угрозами на всех границах империи уже не справиться. Теперь Эран Шахр был разделен на четыре части — северо-восточную, юго-западную, юго-восточную и северо-западную. Каждую часть, военный округ (куст), возглавил генерал-спахбед, который и отвечал впредь за ее обороноспособность.

Хосров Ануширван

Сын Кавада — Хосров известен в мировой истории как Хосров I Ануширван. Ануширван обычно переводят как «бессмертная душа». Не знаем, как уж там с душой, но имя этого сасанидского шаха действительно стало бессмертным и фигурирует во многих всемирно признанных памятниках литературы (вспомнить хотя бы «Шахнаме» Фирдоуси или Прокопия Кесарийского).

Базой для внешних успехов Хосрова стали его внутренние преобразования, которым необходимо уделить хотя бы несколько строк. Пойдя по стопам своего отца и расширив его начинания, Хосров осуществил упорядочение налоговой системы, базировавшееся практически на кадастре — тщательной переписи всех земельных владений. Такой подход позволил значительно пополнить казну. К сожалению, точных данных о приходной части сасанидского бюджета того времени не сохранилось. Но можно воспользоваться информацией мусульманских авторов, ведь во многом фискальная система в халифате являлась наследницей сасанидской. Так вот, ал-Йакуби сообщает, что только «харадж Хорасана со всех его округов достигал в год сорока тысяч дирхемов, не считая пятины, которую взимали с порубежных крепостей»^{176}. Ибн Хордадбех говорит о харадже в 44846600 дирхемов^{177}.

Прежде крупные иранские феодальные властители выступали в военную кампанию со своим вооружением и обмундированием, а также слугами. Теперь же Хосров принялся формировать новую военную прослойку — из мелких землевладельцев-дехкан. Жалованье и военное снаряжение они получали централизованно, от шахиншахского правительства. В результате реформы как бюрократия, так и армейские служащие стали зависеть непосредственно на шаха, а не от провинциальных элит.

Не отказался Хосров и от военно-административных начинаний своего отца: при нем окончательно сложилась система четырех военных округов, показавшая себя вполне эффективной. Это «позволяло более оперативно реагировать на изменения в военно-политической обстановке» на границах Персии «и быстро мобилизовывать наличные вооруженные силы для отпора врагу, не дожидаясь указаний из столицы»; кроме того, одновременно с децентрализацией военного руководства (четыре военачальника вместо одного) имело место военно-политическое усиление фигуры шаха, ведь «теперь под его властью находились не многочисленные местные властители, зачастую лишь номинально подчинявшиеся центральной власти, а четыре спахбеда, назначавшихся самим шахиншахом и, соответственно, находившихся под его полным контролем»^{178}. Что интересно, модель самодостаточных военных округов исторически показала себя вполне жизнеспособной, более того — она востребована в нашем неспокойном мире и поныне (например, в США шесть военных командований — с 2002 года, в России четыре военных округа — с 2010 года).

Методично разрешая внутренние проблемы, Хосров не забывал и о внешних. Несмотря на 440 тысяч сестерциев, заплаченных императором Юстинианом в подтверждение «вечного мира» 532 года, шахиншах Хосров I в 540 году нарушил это соглашение и вторгся в Сирию. Одной из главных причин конфликта была так называемая «война за страту». Страта представляла собой мощеную римскую дорогу, соединявшую ряд важных пунктов и пролегавшую через пастбищную местность к югу от Пальмиры. Дорога имела важное экономическое и политическое значение. Именно из-за нее произошел конфликт в конце 30-х годов VI века между про-византийскими арабами — Гассанидами и проперсидскими арабами — Лахмидами. В ходе этого конфликта Юстиниан попытался перетянуть на свою сторону Лахмидов. О этом стало известно Хосрову^{179}.

Еще одним фактором, подталкивавшим стороны к войне, стало посольство остготского короля Витигиса. Остготы, теснимые Юстинианом, в числе своих союзников вполне логично видели персов. Действительно, успешная экспансия и усиление Юстиниана на Западе и в Африке представляли угрозу как для готов (для них угроза была непосредственной), так и для Сасанидов. Посольство, прибывшее ко двору шахиншаха в 539 году, смогло донести ему опасения готов: «…Пока у тебя есть надежда на спасение, не делай нам более зла своим бездействием, дабы ты сам не претерпел того же. В наших бедствиях предусматривай те, которые вскоре постигнут Персию. Помни, что римляне никогда не будут доброжелательны твоей державе».

Наконец, Сасаниды все еще вынуждены были выплачивать немалую дань своим восточным соседям эфталитам, что требовало нахождения дополнительных финансов. Взыскание их со своих подданных было чревато социально-политическими последствиями и даже опасно для самого шаха, тогда как успешная война на чужой территории решила бы проблему. К тому же новому царю традиционно необходимо было показать себя умелым полководцем.

Сиро-месопотамская война

Весной 540 года Хосров во главе своей армии двинулся в Месопотамию. Он взял Суру (в «Шахнаме» — Шураб), а ее жителей предложил выкупить епископу Сергиополя Кандиду за два кентенария золота, на что тот и согласился. Иера-поль откупился за две тысячи либр серебром, а с Верой потребовали в два раза больше. Она отказалась, но сопротивлялась слабо и была захвачена. С Антиохии Хосров потребовал десять кентенариев. Город отказался, но и обороняться не смог, так как очень плохи были укрепления. Византийский гарнизон организованно отступил из Антиохии, а ее жителей Хосров угнал в Месопотамию, где поселил в новом, специально построенном вблизи Ктесифона городе. Далее персидское войско обманом заняло Апамею и Халкиду. Впрочем, эти города отделались выкупом. Эдесса откупилась двумя кентинариями золота. Следующей целью стала Дара. Но ее укрепления были настолько мощны, а гарнизон так силен, что персы не отважились на штурм и довольствовались выкупом в тысячу либр серебра. Таким образом, кампания 540 года полностью оправдала себя и принесла немало финансов.

Удача не покидала Хосрова и далее: в 541 году на сторону персов перешла Лазика. Точнее говоря, лазы, страдавшие от притеснений со стороны византийцев, позвали персов на помощь. Местный царь Губаз выразил покорность Хосрову. Главной твердыней ромеев здесь была крепость Петра на берегу Черного моря. С помощью подкопа она была взята. После этого ромеи оставили и другие свои опорные пункты — Севастополь и Пицунду. Персы, в свою очередь, повсюду поставили гарнизоны. У Хосрова насчет Черного моря были далеко идущие планы — он хотел создать здесь флот и таким образом перерезать торговые пути в Индию, идущие в обход его державы.

Тем временем византийцы попытались организовать контрнаступление в Месопотамии. Велизарий занял Сисавраны, хотя и потерпел неудачу у Нисибиса. Однако затем ухудшились погодные условия, наступила сильная жара, в войске начались болезни, и ромеи отошли на исходные позиции.

В 542 году Хосров I пошел к Сергиополю, поскольку тамошний епископ Кандид так и не выплатил ему оговоренную сумму за 12 тысяч пленных византийцев, захваченных в Суре. Кандид отправился к Хосрову с просьбой о прощении. Его избили и обязали уплатить вдвое больше, после чего он вместе с несколькими людьми Хосрова вернулся в Сергиополь. Там он отдал персам церковную утварь, но этого Хосрову показалось мало. Он потребовал, чтобы в город впустили его людей, дабы они осмотрели имеющееся там имущество. Скорее всего, он таким образом хотел захватить Сергиополь. Но эта хитрость персов была раскрыта. Тогда они осадили город, но попытка приступа провалилась. В это время к Дура-Европос выдвинулся с войсками Велизарий. Это создавало определенную угрозу персам, и, разгромив Каллиник, Хосров ушел на восток. Еще одной причиной его ухода стала начавшаяся в округе эпидемия чумы.

В 543 году в Персидской Армении, при Англоне, сасанидские войска остановили наступление превосходящих их количественно, но плохо организованных сил ромеев. Византийцы вообще действовали на Кавказе без общего плана. Может быть, именно поэтому персы, даже теснимые чумой, сумели достичь успехов в Азербайджане.

В 544 году персидское войско осадило Эдессу. Однако взять город было очень непросто. Персы пытались сделать подкоп, сооружали искусственный холм, штурмовали, но все неудачно. В конце концов они ушли, взяв в качестве отступных 5 кентенариев золота.

Обе стороны уже явно тяготились войной, и в 545 году было заключено перемирие, по которому византийцы уплачивали 20 кентенариев золотом и присылали Хосрову врача Трибуна, хорошо зарекомендовавшего себя в Персии. При этом, несмотря на мир между главными фигурантами, война между союзными им арабскими племенами продолжилась^{180}.

Лазская война

Перемирие было нарушено, когда своего покровителя снова поменяла Лазика, — персидские гарнизоны здесь были убраны с помощью византийских контингентов. Началось все с того, что персы решили окончательно подчинить страну своему влиянию и насадить маздаянийские порядки, а это невозможно было без устранения царя Губаза. Но тот своевременно узнало персидских планах, вступил в коалицию с аланами и сабирами и обратился за помощью к ромеям.

В 549 году в Лазику прибыло 8-тысячное византийское войско во главе с Дагисфеем; объединенная византийско-лазская армия осадила Петру. Хосров послал на выручку своим воинам 30-тысячное войско во главе с Мермероем. Крайне неудачно действовал в данной ситуации Дагисфей — он вяло вел осаду, а оставленный им заслон против Мермероя оказался слаб и не смог сдержать натиск персов. В результате ромеи вынуждены были снять осаду и уйти на север. Мермерой, однако, также не мог оставаться в Лазике надолго, так как для его большой армии там просто не хватало продовольствия. Он ушел из страны, оставив 5-тысячное войско во главе с Фабризом. На этот раз уже персы проявили беспечность. Они разбили лагерь у реки Фасис, не разведав как следует обстановку. Рядом с персами находился брод, о существовании которого они не подозревали. Лазы и ромеи перешли по нему реку, внезапно атаковали лагерь Фабриза, и мало кому из персов удалось спасти свою жизнь.

Персы поспешили отправить в Лазику новое войско во главе с Хорианом. Навстречу им выступили Дагисфей и Губаз. У реки Гиппис состоялось крупное сражение, исход которого решила гибель Хориана — персы смешались и отступили. Впрочем, Юстиниан не придал этим успехам особого значения, поскольку главный персидский оплот в регионе — крепость Петра — так и не был взят. Дагисфей вскоре был обвинен в сговоре с Сасанидами и посажен в тюрьму, а новым командующим стал Бесс. Персам тем временем удалось привлечь на свою сторону абазгов (предков современных абхазов). Но ромеи подавили мятеж абазгов и снова осадили Петру. На этот раз у них было 6000 воинов против 2300 человек персидского гарнизона. Решительным штурмом византийцы овладели крепостью. Выступивший на выручку гарнизону Мермерой помочь ему не успел и вместо этого принялся осаждать Археополь. Но и тут персов ждала неудача — в битве у Археополя они потерпели поражение. Некоторой компенсацией для сасанидских войск стало взятие Кутаиси и крепости Ухимерион.

В 551 году между Византией и Персией начались переговоры о перемирии. Персидский посланник Иедигуснасп вел себя крайне надменно, высказывал огромное количество претензий к Константинополю. Но Юстиниан, которому мир нужен был, пожалуй, больше, чем Хосрову, сумел задобрить его щедрыми подарками, и в 552 году перемирие было заключено. Полностью военные действия, правда, не прекратились, но теперь они были привязаны в основном к землям Лазики.

В 554 году в Лазику вторглась персидская армия Мермероя. Его целью была опора ромеев в регионе — неприступная крепость Телефис. Мермерой решил действовать хитростью. Он распространил слухи о своей смерти и усыпил бдительность врага, а затем внезапным ударом заставил византийцев оставить Телефис и бежать^{181}. После этого в течение короткого времени ромеи оставили практически все свои опорные пункты в регионе. Добиться окончательного успеха персам помешала смерть Мермероя, теперь уже действительная — персидский полководец ложным известием словно накликал на себя беду. Новым командующим был назначен Нахогаран. Пока он принимал дела, византийцы осадили крепость Оногурис, где засел сильный персидский гарнизон. Нахогаран отправил на помощь осажденным отряд, который смелой атакой отбросил ромеев от стен города. Затем персидский военачальник отогнал от Археополя византийцев. Неудачи привели к обострению отношений между Губазом и ромеями, что, в свою очередь, вызвало перемены в византийском военном руководстве. Это благотворно сказалось на ведении боевых действий, и в 556 году византийско-лазская коалиция вернула Археополь.

В дальнейшем события разыгрались у Фасиса, где персы осадили византийский гарнизон. Положение ромеев было сложным, однако их начальник Мартин тоже применил хитрость, показав, что в этом византийцы ничуть не уступают персам. На виду у многих людей к нему подошел усталый человек, покрытый пылью и грязью, и вручил послание — как тут же объявил во всеуслышание Мартин, от императора. Прочитав его, Мартин сообщил, что на подходе находится большое византийское войско, посланное императором на выручку гарнизону. Это известие через разведчиков незамедлительно проникло в лагерь персов и заставило их поторопиться со штурмом. Готовые к такому обороту событий, византийцы накануне тайно отправили за пределы города конный отряд. Во время решающего штурма этот отряд появился в тылу у персов. Какое-то время воины Нахогарана еще сопротивлялись, но окончательно их погубили собственные боевые слоны. Осыпаемые стрелами и дротиками, они взбесились, сломали строй и принялись топтать персидских воинов. Битва закончилась тяжелым поражением персов, которые потеряли около 10000 человек. Этот разгром стоил Нахогарану жизни — он был казнен по приказу шахиншаха.

К этому моменту обе стороны устали от изнурительной войны. Стычки следовали одна за другой, но в них принимало участие все меньше людей. В 557 году по инициативе персов были возобновлены мирные переговоры. Окончательно мир сроком на семь лет был заключен в 563 году. Согласно условиям договора, в Лазике и Передней Азии державы оставляли за собой то, что на данный момент контролировали. Персы обязались защищать горные проходы на Кавказе от кочевников, за что византийцы должны были платить ежегодно золотом.

Давая оценку персидской политики Юстиниана, стоит отметить ее оборонную направленность. Это в принципе понятно, учитывая постоянные западные войны знаменитого императора, его строительные проекты, народные волнения в самом Константинополе. Тем не менее нельзя не признать, что в финансовом плане такая позиция Юстиниану обошлась очень дорого. Во-первых, понизился престиж империи. Во-вторых, по некоторым оценкам, в результате нежелания вести активные действия на сасанидской территории и постоянных дипломатических уступок византийцы только в качестве прямых расходов потеряли более 30 тысяч фунтов золота^{182}. Гораздо большую сумму составили косвенные расходы — чего стоят только последствия разорения византийских территорий персами и их союзниками-варварами…

Напоследок все же заметим, что византийцы смогли в экономическую «бочку меда» для Хосрова подкинуть «ложку дегтя». Во времена Юстиниана Византия обзавелась собственным производством шелка путем контрабандного завоза из Китая гусеницы-шелкопряда. Вскоре это серьезно снизило зависимость империи от поставок шелка с Востока и имело серьезные экономические последствия.

Восток: смена противника

На восточных рубежах основной проблемой персов оставались эфталиты. Постепенно эфталитская держава стала гегемоном Центральной Азии. К началу VI века она присоединила к себе северо-запад Индии, отвоевав его у династии Гуптов. Эфталиты поддерживали оживленные торговые и дипломатические связи с Китаем (сначала с династией Вэй, потом — с Лянь). Они были в союзе с воинственными жуань-жуанями (жужанями). Их государство не только получало дань от Сасанидов, но и контролировало важные развязки Шелкового пути, частью которых прежде владел Иран. Впрочем, воинственный пыл «белых гуннов» со временем поостыл, и победы их остались в прошлом. Уже около 530 года коалиции индийских правителей во главе с да-шапурским царем Яшодхарманом из династии Ауликаров в ряде боев удалось одержать верх над эфталитами и оттеснить их в Кашмир^{183}.

С северо-востока к государству эфталитов примыкали бескрайние владения тюрок. Китайцы называли тюрок «ту-кю», что в переводе означает «сильный, крепкий». От этого китайского слова и произошло название народа. Тюрки были кочевниками, основным их занятием было скотоводство, особенно было развито овцеводство. Они были отличными металлургами, хорошо знали кузнечное дело. Не случайно основу тюркской армии составляла тяжелая латная конница. Именно этот факт стал залогом их стремительных побед над врагами. В религиозном плане тюрки были язычниками, поклонявшимися Небу и предкам.

Тюрки входили в состав державы жужаней, но зависимостью от них тяготились. Конфликт назрел в середине VI века. Вождь тюрок Бумын попросил руки дочери кагана жужаней Анагуя, что выглядело большой наглостью, поскольку с точки зрения жужаней такой брак явно не был равным. Жужани ответили отказом, и тюрки объявили им войну. В нескольких сражениях они разгромили и уничтожили своих недавних хозяев. Эфталиты, таким образом, лишились важного союзника в степях.

После этого тюрки вели успешные боевые действия в Китае, а кроме того, организовали и поход на запад, который возглавил младший брат Бумына — Истеми. Особого сопротивления они не встретили и уже в 555 году вышли к Аральскому морю. Впрочем, здесь воины Истеми встретили хионитов, победить которых удалось только к 558 году. После этого грозные завоеватели вышли к Волге.

Хосров I понимал изменившийся расклад сил. Поэтому, проведя анализ обстановки на востоке, он перестал платить дань эфталитам и заключил против них союз с тюрками. С целью укрепления союзнических отношений был даже заключен брак между Хосровом и дочерью кагана Истеми. От этого брака родился будущий шах Хормизд (Ормузд).

В 563 году тюрки вторглись на территорию эфталитско-го государства с северо-востока, а персы двинулись на Балх. К эфталитскому правителю Гатифару тем временем стягивались войска подчиненных земель:

В тяжелом сражении у Бухары эфталиты были разгромлены войсками кагана (возможно, с участием каких-то персидских контингентов), и некогда грозная эфталитская держава перестала существовать:

Какое-то еще время продержалось небольшое государство эфталитов в Тохаристане, но и его вскоре подчинил Хосров.

Правда, с течением времени отношения персов с тюрками обострились. Непосредственной причиной этого стали торговые вопросы, а точнее, торговля шелком, которая являлась одной из главных статей дохода для Ирана. Согдийцы, вассалы кагана, не имели возможности торговать через территорию Ирана шелком-сырцом. Получив поддержку тюрок, они отправили посольство к персам с предложением открыть торговые пути. Это было крайне невыгодно последним, так как разрушало их торговую монополию. Но и ссориться с тюрками было не с руки. Выход Хосрову подсказал его советник эфталит Катульф. Шелк был куплен у согдов и на их глазах полностью сожжен. Впрочем, это не остановило согдийских купцов. Отстаивая их (и собственные!) интересы, каган Истеми снарядил новое посольство, на этот раз состоявшее из тюрок. Но тут, видимо, все эти игры надоели, наскучили Хосрову, и он тюркских послов без всяких затей отравил^{185}.

Это стало поводом для войны между тюрками и персами. Однако велась она обеими сторонами весьма осторожно, и в 571 году был заключен мир. Тюрки получили Согдиану, а персы взяли себе все остальное эфталисткое наследство — Синд, Бост, Арахосию, Забулистан, Тохаристан, Дардистан, Кабулистан и Чаганиан. В условиях надвигающейся войны с ромеями это был колоссальный успех Ирана.

Предваряя рассказ об очередной войне между персами и византийцами, необходимо отметить новых союзников Ирана — авар. В истории этого народа много белых пятен. Даже само происхождение его неясно. Обычно авар считают потомками хионитов, разбитых тюрками и изгнанных на запад, за Волгу. Но это далеко не бесспорный факт.

Как бы то ни было, но в Восточную Европу авары прибыли в середине VI века изрядно потрепанными. В поисках покровителей эти кочевники заключили в 558 году союз с Византией. Затем, однако, набравшись сил, они стали громить союзников империи — сабиров и утургуров. Авары настолько укрепились, что византийцы стали платить им дань, дабы они не тревожили их своими набегами, что, впрочем, далеко не всегда уберегало византийские рубежи. Вскоре этот беспокойный народ продвинулся дальше в глубь Европы, на запад, подчинив по пути антов. В 567 году был образован Аварский каганат, во главе которого стал каган Баян. С какого-то момента авары вели практически непрерывные войны с ромеями и потому были естественными союзниками персов.

Эти выходцы из степей были сравнительно немногочисленны, однако слыли отличными бойцами^{186}. У них была первоклассная конница. Тысячи опытных всадников, надежно прикрытых доспехами, обрушив тучи стрел на неприятеля и упершись в надежные стремена, срывались затем в галоп с длинными копьями и пиками наперевес. В противника, разжиженного стрелами из «гуннских» луков, такая конница входила как нагретый нож в масло. Дело доканчивали удары аварских палашей. Пехоту в армию кагана поставляли зависимые славяне.

Новая война с Византией

В 565 году, после смерти Юстиниана, на византийский престол взошел император Юстин II (565–578). В наследство ему достались, во-первых, оскудевшая казна, грозившая подорвать боеспособность армии, а во-вторых — тяжелые обязательства по выплатам союзным народам. Эти проблемы нужно было срочно решать. Юстин прекратил выплаты аварам, а также арабским вождям Лахмидам, осмелившимся совершать рейды на земли византийской Сирии. В это же время тюрки, у которых наметились серьезные трения с персами, вознамерились вступить в союзные отношения с Константинополем. Юстину явно повезло.

Дела в Армении также были ему на руку. Тамошний сасанидский губернатор, происходивший из семьи Суренов, проводил жесткую линию на укрепление зороастризма. Мало того что он построил храм огня в городе Двине — сасанидский сатрап казнил одного из членов влиятельной армянской семьи Мамиконян. Все это вызвало в 571 году восстание и последующую расправу над губернатором и его охраной. Параллельно этим событиям взбунтовалась Иберия.

Сославшись на беспорядки, Юстин II прервал ежегодные выплаты, причитавшиеся персам за защиту «Кавказских ворот». Понимая, что дело идет к полномасштабной войне, Хосров все же попытался ее отложить и в начале 572 года направил к Юстину посольство с напоминанием о выплатах и требованием подтверждения мирного договора. Ни платить, ни подтверждать мирный договор император не стал. Напротив: он вступил в союзные отношения с восставшими армянами, а кроме того, послал на восток армию под командованием своего родственника Маркиана.

Если верить ряду источников, первая персидская карательная экспедиция (20 тысяч человек) во главе с Михраном Михревандаком потерпела поражение от армян на поле Халамахеац. Вторая, уже возглавлявшаяся самим Хосровом, была разбита под Мелитеной^{187}.

В то же время у ромеев в Месопотамии дела шли не блестяще, если не считать несколько успешных рейдов грабительского характера, совершенных из Дары, которую Маркиан избрал своей базой. Но вслед за этим Юстин отдал приказ осадить Нисибис. Этот город оказывался крепким орешком для многих армий, а теперь он был особенно хорошо укреплен, теперь уже Сасанидами, и имел сильный гарнизон. У Маркиана не хватало сил даже для того, чтобы хотя бы его просто блокировать. Персы, зная о близком подходе своих крупных сил и издеваясь над врагом, демонстративно не заперли городские ворота.

Шах действительно шел Нисибису на выручку: «Хосров старший, двинувшись из Вавилона вместе с мидийским войском, перешел через Тигр и, углубившись в пустынные земли, шел по ним со своим войском, чтобы скрыть от ромеев предпринятый им поход»^{188}. У местечка Аббарон, неподалеку от впадения Хабура в Евфрат, решено было разделиться на два войска. Первое, во главе которого был сам Хосров, пошло к Нисибису. Второе — шесть тысяч во главе с полководцем Адорманом — совершило рейд в Сирию. Персы разорили окрестности Антиохии, но сам город взять не сумели. Далее Адорман подошел к Апамее и потребовал выкуп. Апамейцы стали собирать средства, но тут неожиданно персы их атаковали и заняли город. После этого Адорман двинулся назад, на соединение с основными силами Хосрова.

А у византийцев дела под Нисибисом совсем разладились. Юстин, разочарованный нерешительными действиями Маркиана, отстранил его от командования. Однако это вызвало открытое недовольство среди солдат и офицеров.

Раздоры в войске происходили на фоне сведений о приближении персов, и в этой ситуации было сочтено за лучшее осаду свернуть.

Вскоре византийцы были и сами осаждены в Даре объединенной персидской армией. Несмотря на мощные укрепления и сильный гарнизон, Дару персы взяли. Потрясенный этим, Юстин назначил себе в соправители командира императорской гвардии Тиберия, так как был не в силах более единолично нести тяготы управления государством.

Положение Византии было очень печальным — по сути, рухнул весь ее восточный фронт. В новом, 574 году Хосров двинулся в Каппадокию. Навстречу ему выступила армия во главе с Юстинианом, племянником покойного императора. Внезапной атакой он смял левый фланг персов и отбросил основные силы Хосрова. Впрочем, довершить разгром не удалось, так как византийские воины вместо того, чтобы добить противника, бросились грабить обоз, где находились царские сокровища. Воспользовавшись передышкой, Хосров сумел перегруппировать свои войска. Ночью персы зажгли в своем лагере костры, создав у противника иллюзию своей неподвижности, а сами атаковали ромейский лагерь, в котором беспечные византийцы уже готовились праздновать свой успех. Победа была безоговорочной. Сразу после нее Хосров занял стоявший неподалеку город Мелитену, а затем двинулся назад отягощенный добычей. Но он явно недооценил Юстиниана. Тот сумел за короткое время сплотить свою разбитую армию и атаковал персов во время их переправы через Евфрат. Атака была неожиданной, и персы понесли тяжелые потери. Сам Хосров с трудом спасся, переплыв реку на спине слона. Развивая успех, византийцы также переправились через реку, заняли ряд населенных пунктов, где их войско провело зиму 574–575 годов.

В 575 году было заключено перемирие на год, в ходе которого обе стороны наращивали силы, готовясь к продолжению борьбы. В 576 году персы снова вторглись на византийскую территорию в районе Дары, но не сумели добиться решающего успеха. В итоге между державами был подписан договор, по которому боевые действия в Месопотамии прекратились. Однако это вовсе не означало окончание войны — она просто переместилась в Закавказье.

В 576–578 годах борьба велась с переменным успехом, пока персы не совершили неожиданный рейд в Месопотамию, где у ромеев в тот момент не было войск. В ответ на это византийцы во главе с Маврикием совершили набег на персидскую территорию.

Решающим событием в этой войне стала смена главных действующих лиц. В 578 году больной Юстин окончательно передал бразды правления Тиберию, а в 579 году скончался Хосров, и шахиншахом стал Хормизд IV. Новые правители обнаружили, что ресурсы их государств полностью истощены, и это стало для обоих хорошим стимулом к скорейшему заключению мира.

События в Йемене

На юге Хосров I Ануширван тоже преуспел. Примерно в 570 году у него попросил поддержки Маад-Кариб, единокровный брат правителя Йемена. Это отвечало интересам Хосрова, поскольку находившееся там княжество химьяритов было сферой влияния противника персов — Эфиопии. За спиной Эфиопии стояла Византия, стремившаяся к контролю над торговыми путями через Красное море и Индийский океан. По этому пути из Индии и Китая в Европу шли пряности, краски, драгоценные камни, шелк. Эфиопы всеми доступными путями наращивали свое присутствие в Аравии, а в 570 году даже предприняли поход на Мекку, однако он оказался неудачным. Кстати сказать, в этом же году, «через пятьдесят дней после прихода в Мекку «людей со слоном», а именно в понедельник 17 деймаха в сорок втором году царствования Ануширвана» родился основатель ислама Мухаммед^{189}.

Хосров выслал на территорию современного Адена флот и небольшой сухопутный контингент под руководством военачальника Вахриза. Отряд был укомплектован преступниками, общей численностью в 800 человек. Их погрузили на восемь кораблей, два из которых затонули во время плавания.

Достигнув пункта назначения, сасанидские войска двинулись на йеменскую столицу Санаа. Навстречу им выступило войско Масрука — правителя местного княжества Химьяр. Химьяриты имели большой численный перевес, но в ходе сражения были разгромлены, а сам Масрук погиб^{190}. После этого персы заняли Санаа. Находившийся в составе экспедиции араб Саиф, сын Маац-Кариба, стал царем Йемена. Правление его продолжалось с 575 по 577 год. Теперь у Сасанидов появилась база на юге Аравии, через которую они могли контролировать морскую торговлю с Востоком. Саиф проводил жесткие репрессии против эфиопов, но при этом его личная охрана состояла как раз из них. Спустя два года после начала его правления созрел заговор, и Саифа убили. В 598 году персы отправили новую экспедицию, дабы вернуть Йемен в лоно Сасанидской империи, что и было сделано.

Правление Хосрова ознаменовалось возвышением дехкан — тех самых мелкопоместных землевладельцев, что составили основу сасанидской провинциальной администрации и фискальной системы. Великий шахиншах преображал старые города и возводил новые. Он восстанавливал и расширял ирригационную систему империи, ее сельское хозяйство, подкошенные прежними войнами. Возводились и укреплялись фортификационные сооружения на проблемных направлениях. Расположенные в них персидские гарнизоны и жившие вдоль границ вассальные племена охраняли спокойствие сасанидских земель.

Положительные качества Хосрова признавали даже его противники. «Как свидетельствуют его дела, он был осторожным и мудрым и усердно в течение всей своей жизни изучал философию»^{191}, — пишет современный исследователь. Очевидно, перечисленные качества, а также воля и авторитет сильного государя определяли сбалансированную конфессиональную политику шаха. Как следует из «Церковной истории» Иоанна Эфесского, в религиозном отношении Хосров был вполне толерантен: «…У него была забота собрать все книги всех религий. Он их читал и все обдумывал, чтобы знать, которые из них истинные и мудрые и которые безрассудны, полны вздора и пустых басен… Если маги и натравляли его на христиан, то он не поддавался этому так, чтобы отдать приказание о гонении против христиан»^{192}. Надо понимать, в библиотеке Хосрова, помимо религиозно-философских, не менее достойное место занимали и сочинения военно-политического толка — купленные, подаренные, вывезенные из завоеванных земель и городов.

Хормизд IV и продолжение войны с Византией

После Хосрова Ануширвана на сасанидский престол взошел его сын, Хормизд IV, «мать которого была Факим, дочь хакана, царя тюрков».

Этот шах известен своим крутым нравом. Стремясь к абсолютной власти, Хормизд IV вступил в конфликт с представителями высшей аристократии и серьезно ограничил права мобедов. Параллельно с этим, правда, усиливались позиции некоторых спахбедов и марзбанов.

В борьбе со знатью шахиншах нередко прибегал к информации доносчиков и ложным обвинениям. По некоторым данным, Хормизд жестоко расправился с одним или даже несколькими своими братьями. Если верить арабским источникам, число казненных по приказу Хормизда жрецов, высших военных и писцов составило более 13 000 человек^{193}. При этом шахиншаха поддерживали дехкане, ремесленники и купцы.

Хормизд IV прославился своей веротерпимостью, он пытался найти опору не только в зороастрийцах, но также и в представителях других конфессий, населявших его государство.

При нем продолжился, но при ином раскладе сил военный конфликт с Византией. У ромеев, как мы видели, появился новый могучий союзник — Тюркский каганат. Греки и степняки установили дипломатические отношения еще в 569 году. Византийцы прибыли в ставку кагана тюрок с большими дарами, которые очень ему приглянулись. Прямо при степном владыке произошла словесная перепалка между ромейскими и персидскими послами, закончившаяся в пользу первых, что еще более укрепило авторитет Византии в глазах кагана. Таким образом, военная опасность для Ирана теперь исходила и с запада, и с востока.

В 579 году, после неудачной попытки провести переговоры с Хормиздом, Тиберий отправил в Мидию армию под командованием полководца Маврикия. Византийцы учинили в стране жесточайший разгром, после чего ушли восвояси.

В следующем году ромеи решили нанести удар через Аравийскую пустыню, но здесь их предал союзный арабский вождь Аль-Мундир. Он предупредил персов о планах врага, и те сожгли мосты через Тигр, а затем осадили византийскую крепость Каллиник, чем вынудили Маврикия оставить все планы и поспешить ей на помощь.

В июле 581 года персидская и византийская армии встретились в сражении у стен города Теллы (Констанции). В самом начале некоему стратилату Константину удалось сразить копьем командующего сасанидской армией марзбана Армении Тамхосрова. Лишенные руководства, персы были наголову разбиты. Маврикий отпраздновал по случаю этой победы триумф, а затем, после смерти Тиберия, стал императором, поскольку тот утвердил его своим наследником.

Маврикий назначил нового командующего войсками на востоке — Иоанна Мистакона. Как выяснилось, выбор был не слишком удачным — Мистакон потерпел несколько поражений подряд (в 582 году на римско-сасанидской границе на реке Тигр, весной 583 года у персидской крепости Акбас). Тогда на его место Маврикий поставил мужа своей сестры Филиппика. Тот быстро навел порядок в армии, а также увеличил ее численность. В 583 и 584 годах Филиппик совершал успешные рейды на территорию, подконтрольную Сасанидам. Причиной его успехов была внезапность — персы не ожидали нападений. Правда, в это же время византийцы потерпели жестокое поражение на западе от авар, которые огнем и мечом прошлись по Иллирии.

Вскоре Филиппик оставил армию из-за болезни. Этим незамедлительно воспользовались персы — они осадили Монокарт, главную базу византийцев в регионе. Впрочем, взять хорошо укрепленный город так и не удалось.

Весной 585 года Филиппик вернулся, и персы отправили к нему посольство. Задачей персидских послов, среди которых даже присутствовал зороастрийский маг, было отвести угрозу новых рейдов византийцев, но вели они себя крайне вызывающе, и их предложение о мире прозвучало скорее как ультиматум. Стоит ли удивляться тому, что переговоры провалились? Вскоре после этого византийцы вторглись на территорию Персии и у города Мардиса, неподалеку от Дары, сразились с войском Сасанидов. Перед сражением Филиппик обошел войско с нерукотворным образом. Поначалу персы потеснили противника, но затем ромеи контратаковали и одержали полную победу.

Почти не встречая сопротивления, византийцы вторглись в персидскую область Арзанену и принялись ее разорять. Филиппик осадил город Хломарон. Здесь навстречу ромеям выступило наспех собранное новое персидское войско под началом командира хломаронского гарнизона Заберта. Основу его составила пехота, набранная из сельского ополчения.

Персы действовали исключительно гибко. Совершив скрытный маневр, они заняли выгодную позицию, и теперь две армии разделял овраг, который позволял персам отбивать все атаки византийцев. Пока ромеи решали, как им сподручнее атаковать, Заберт под покровом ночи обошел их порядки и ударил с тыла. И тут дело приняло вовсе неожиданный поворот — у Филиппика случился необъяснимый нервный срыв, и он покинул лагерь. Когда об этом узнали воины, началась паника, и византийская армия начала разбегаться. С наступлением утра персы обнаружили разрозненные, не имеющие общего командования группы людей и довершили разгром.

Несмотря на крупную неудачу, византийцы продолжали владеть инициативой — в 586–587 годах армии под командованием Ираклия, Феодора и Андрея совершали успешные вторжения в персидскую Месопотамию.

В 588 году на место Филиппика командующим был назначен Приск. Перед отъездом Филиппик обнародовал приказ императора о сокращении жалованья солдатам на четверть (указ вышел несколько ранее, но полководец его скрыл, боясь обратить на себя возмущение войска). Таким образом, прибывший на смену Филиппику Приск сразу оказался во враждебной обстановке. В армии разразился настоящий бунт, и Приск вынужден был бежать. В конце концов армию все же удалось умиротворить, но было потеряно много времени.

Персы не замедлили воспользоваться раздорами в стане врага, перешли в наступление и принялись разорять византийские территории. Последовали два сражения у Мартирополя — в 588 и 589 годах. В первом победа была на стороне ромеев: пал персидский военачальник Марузас, взяты в плен три тысячи воинов, включая нескольких сасанидских командиров^{194}. Во втором сражении все переменилось. Против византийских войск, которыми командовал возвращенный на место стратига Филиппик, Хормизд отправил значительные силы под командой «Мебода, сына Сурена», а затем на подмогу им послал войска под началом полководца Афраата, которые первоначально предназначались для ведения боевых действий в Армении. Соединенными силами сасанидские военачальники разгромили Филиппика^{195}. Победу омрачила гибель одного из военачальников: «Мебод… был убит ромейской стрелой»^{196}.

Персам так и не удалось добиться решающего успеха, поскольку византийцы сумели разгромить их в сражении «у так называемого Сисарбанона»^{197}, неподалеку от Феодосиополя. Сасанидские воины лихо начали, и византийский стратег Коментиол «показал тыл», но ход боя переломил Ираклий — отец знаменитого императора Ираклия, о котором речь впереди. Во время жестокой сечи пал и командовавший персидским войском Афраат.

Тем временем усилиями дипломатии Византия смогла организовать против Сасанидов серьезную коалицию, куда входили тюрки, хазары, арабы, картлийские грузины и аланы. Главными фигурантами союза, естественно, выступили ромеи и тюрки. Их сближало стремление поставить под свой контроль Великий шелковый путь, чтобы получить грандиозные прибыли от него самим и лишить их Ирана, что для персов было смерти подобно.

Тюрки организовали грандиозный военный поход против персов в 589 году. Вторгнувшееся войско было огромным. Источники называют цифру в 300 (Ат-Табари) и даже 400 (Фирдоуси) тысяч воинов и 200 боевых слонов. Во главе всей этой армады стоял каган Савэ.

Шахиншах Хормизд начал срочную мобилизацию; кроме того, стояла задача подыскать эффективного военачальника, с чем возникали серьезные трудности. Дело в том, что к описываемому времени шах успел настроить против себя значительную часть военной знати, а именно выходцы из нее возглавляли войска в походах. Отметая одну кандидатуру за другой, не доверяя никому, Хормизд зашел в тупик. Но вот во время одного из совещаний вдруг заговорили о Бахраме Чубине. Хормизд вспомнил этого марзбана — высокого роста, сухощавого (отсюда прозвище «Чубин» — деревянный). Говорили, что он был силен физически, да к тому же прекрасный стрелок из лука^{198}. Этот человек, как мы увидим, оставит яркий след в сасанидской истории. Кто же он?

Бахрам, сын марзбана Рея Бахрама Гушнаспа, происходил из знатного рода Михран. В правление Хосрова I Ануширвана он был зачислен в царские телохранители, позднее отличился в кампаниях против Византии, в частности, с отрядом всадников участвовал в осаде и взятии Дары (Анастасиопо-ля). Личная воинская доблесть вкупе с полководческим талантом и семейными связями позволили ему продвинуться по карьерной лестнице — Бахрам Чубин, как и его отец, пребывал в должности марзбана Рея и имел авторитет среди военных.

Итак, удовлетворенный послужной Бахрама Чубины (и, очевидно, не будучи с ним в каких-либо конфликтных отношениях), шах назначил его военачальником. Против неприятеля Бахрам выставил 70000 воинов: 12000 конницы, остальное — пехота.

Скорее всего, цифры, характеризующие численность армий, в источниках сильно завышены, особенно в части тюрок, но ясно, что степняки имели серьезный перевес в живой силе.

Для мнимых переговоров Сасаниды выслали к тюркам Хуррада Бурзина (Ормузда Джурабзина), «человека из марзбанов… который был из числа самых хитрых иранцев, достигших совершенства в делах обмана и козней»^{199}. Тот вел себя в беседах с Савэ очень робко, соглашался на все их условия и сумел создать у тюрок иллюзию того, что персы слабы и боятся войны. На подходе к городу Герату «посол» под покровом ночи покинул вражеский стан и вскоре уже докладывал Бахраму сведения, которые удалось добыть о тюркском войске. Продвигаясь вслед за Бахрамом, тюрки оказались в узкой долине реки Герируд. Справа от них была река, слева — горы. Обойти персов было невозможно, оставалась лишь фронтальная атака. Возможно, что Савэ в последний момент заподозрил неладное, — во всяком случае, он отправил к Бахраму посольство и предложил заключить мир и союз, естественно выгодный для тюрок. Лично Бахраму были обещаны деньги, дочь степного владыки в жены и даже власть над Ираном. Но это предложение не было принято. Битва стала неминуемой.

Тюрки атаковали по всему фронту, но потеснить врага сумели лишь на левом фланге. Однако и здесь персы выстояли. Тогда Савэ бросил в бой слоновью армаду. Персы осыпали их тучей стрел, а также струями горящей нефти из своеобразных огнеметных машин. Слоны не выдержали, смешались и стали топтать своих. Это привело к панике среди тюрок. Тюркские воины метались в тесном ущелье, не находя выхода. Погибли многие, нашел смерть и сам Савэ. По легенде, его убила стрела, выпущенная лично Бахрамом. Победа персов была полной и безоговорочной.

Впрочем, оставался еще сын Савэ, который в глазах Бахрама представлял определенную опасность. Звали царевича Пармудэ (ад-Динавари называет его Йелтегином). В отношении его судьбы сведения древних источников расходятся. Одни утверждают, что персы перешли Амударью и двинулись к городу-крепости Пайкенду, где им после непродолжительной осады удалось захватить принца в плен; по другой версии, после гератской битвы обе стороны, будучи обескровлены, наращивали силы, не переходя к боевым действиям. Через некоторое время с севера подошло новое тюркское войско, но до сражения дело так и не дошло^{200}. Так или иначе, но достоверно известно, что тяжелая война с тюрками благополучно завершилась мирным договором.

Не успел Бахрам в полной мере насладиться победой, как был переброшен на западный фронт, в Закавказье. Согласно некоторым источникам, навстречу ему выступила армия ромеев. В Кавказской Албании, где-то у Ганзака, сначала сошлись войсковые авангарды, а затем состоялось генеральное сражение, победу в котором одержали византийцы^{201}.

Тем не менее Бахрам Чубин оставался одним из лучших персидских полководцев. Однако Хормизд, подозревавший крамолу во всех, кто обретал популярность в войске, уже испытывал к нему неприязнь. Еще одним поводом недолюбливать Бахрама было то, что, отразив нападение тюрок и овладев большой добычей, он не захотел в полной мере поделиться ею с «царем царей». Об этом Хормизду поспешили донести придворные завистники. Так что поражение Бахрама от греков у Ганзака пришлось как нельзя кстати. Вот он — конкретный повод выместить зло! Бахрам был смещен с должности и вызван в столицу. Нетрудно было догадаться, что его там ожидало. Военачальник решил не идти покорно на заклание и вышел из повиновения. У Бахрама возникла идея сместить Хормизда с престола и посадить на него его юного сына Хосрова, чтобы от его имени повелевать державой.

Добравшись до родного Рея, Бахрам решил внести разлад в ряды правящего семейства и начал чеканить дирхемы с изображением Хосрова. Деньги в большом количестве были выданы купцам, отправившимся торговать в Ктесифон. Уловка сработала — шах, увидев новые дирхемы, велел схватить сына, но тот успел бежать в Азербайджан. Тем временем в стольном Ктесифоне зрел очередной заговор знати, который вскоре вылился в свержение и заточение под стражу Хормизда братьями Биндоем и Бистамом — дядьями царевича Хосрова по материнской линии.

На престол возвели Хосрова. Новый царь Хосров II был очень молод, так что важную роль при нем стали играть двое уже упомянутых вельмож — Биндой и Бистам. Они даже не позволили новоиспеченному «царю царей» освободить своего горемычного отца Хормизда. Хосров пытался, как мог, урегулировать конфликт с Бахрамом и недовольной аристократией, но безрезультатно. В итоге он выступил против Чубины, однако сражение на реке Нахраван так и не состоялось — войска просто перешли на сторону Бахрама. Хосров в очередной раз вынужден был бежать — теперь к ромеям. За ним последовали Биндой и Бистам. Перед бегством из столицы они собственноручно умертвили Хормизда, чтобы он не достался в руки Бахраму: «Бахрам завтра вступит в Мадаин и поставит Хормуза царем, и тот будет править, как будто и не был низложен. Затем Хормуз напишет кесарю, и тот возвратит нас к нему»^{202}.

9 марта 590 года, в начале иранского нового года, Бахрам Чубин узурпировал престол Ктесифона и стал очередным шахиншахом — Бахрамом VI. В некоторых областях Сасанидской державы начался чекан монеты его имени. Впрочем, продолжалось это недолго.

Новоявленному шаху Бахраму необходима была поддержка ромеев либо, как минимум, их нейтралитет. Он и направил императору Маврикию письмо с предложением о мире, предлагая взамен Нисибис и области вплоть до Тигра. Беглый Хосров со своими соратниками в это время уже обретался при константинопольском дворе и тоже искал поддержки со стороны Маврикия. Ради нее он готов был перебить ставку уступок, предложенную Бахрамом, обещая уступить значительные западнокавказские территории. Ромеи, подумав немного, решили помочь Хосрову. Во-первых, его предложения были более выгодными для них, и, во-вторых, им не улыбалось иметь своим соседом грозного Бахрама. Хосров в этом смысле казался Маврикию куда более подходящим. К тому же всегда полезно, когда на престоле соседнего государства сидит обязанный тебе человек. Чтоб скрепить ожидаемый альянс, за Хосрова выдали дочь Маврикия — Марию (Мириам).

В итоге Хосров во главе ромейского войска, которым на деле, однако, командовали византийские полководцы Иоанн Мистакон и Нарсес, и при поддержке пятнадцатитысячного войска марзбана Персармении Мушела Мамиконяна выступил против Бахрама. Правда, Бахрам сделал попытку переманить Мушела на свою сторону, но тот, взвесив все обстоятельства, отказался. Поступи он по-другому — силы противников были бы равны, и Хосрову при таком раскладе, возможно, не удалось бы вернуться на трон…

Армии противников встретились в сентябре 591 года неподалеку от Ганзака, в долине речки Бларат (Бларафон), вблизи озера Урмия. Хосров имел в наличии 60–70 тысяч воинов, Бахрам — 40 тысяч. Битва, длившаяся четыре дня, не принесла никому победы. Но потери с обеих сторон были тяжелые. Видимо, тяжелее они были у Бахрама, поскольку его войско, вняв обещаниям Биндоя об амнистии, перешло ночью на сторону Хосрова. Бахрам с верными ему бойцами (4000 человек) вынужден был бежать к своим старым знакомцам тюркам. Каган «построил ему город, в середине его возвел замок и поселил в нем его и его сторонников. Занес он их в реестр и назначил жалованье»^{203}.

Хосров II на троне

Вступив на сасанидский престол, Хосров сдержал обещание и передал ромеям контроль над большей частью Армении и Кавказской Иберии, а также отказался от требований денежных выплат. Заключенный мир позволил ему направить войска для решения проблем на восточных границах и внутри страны. Прежде всего нужно было избавиться от соратников Бахрама Чубины и тех, кто им сочувствовал, как при дворе, так и на местах. Опорой шаха в этом деле стал гвардейский контингент в 1000 воинов-ромеев, переданный Маврикием. Все важные государственные должности Хосров заполнил близкими людьми — родственниками и тем, кто оставался верен ему после распада его армии у реки Нахраван. Это привело к новому возвышению Бистама и Биндоя.

С востока Хосрову угрожал неутомимый Бахрам Чубин, который набрал новую армию и собирался выступить в поход, дабы вернуть себе трон «царя царей». Однако перед самым выступлением Бахрам был убит. По одной из версий, гибель его стала результатом происков Хосрова. Однако смерть выдающегося полководца не привела к забвению его имени. Сложение разных обстоятельств привело к формированию вокруг его имени легенды. «Могущественные Саманиды возводили свою генеалогию к Бахраму Чубине, а народные массы Восточного Ирана в тяжелый период арабского владычества создали легенду, что Бахрам Чубина воскреснет, вернется на землю и, изгнав арабов, победит ислам»^{204}.

Внутриполитические проблемы со смертью Бахрама для Хосрова II не закончились. Постепенно обострились его отношения с дядьями-советниками — Биндоем и Бистамом. Шахиншах тяготился их опекой и постоянными упреками в неумении вести государственные дела. Воспользовавшись тем, что Бистам уехал на тюркскую границу, Хосров приказал казнить Биндоя, что и было исполнено, причем весьма жестоким образом — сначала ему отрубили руки и ноги, а затем добили камнями. Узнав об этом, Бистам поднял восстание, которое продолжалось долгих пять лет — с 591 по 596 год, причем военные силы шахиншаха и Бистама были примерно равны. Кровопролитное сражение между правительственными войсками и восставшими, состоявшееся в окрестностях Хамадана, не дало никому перевеса. Несмотря на тяжелые потери, ни одна из сторон не сумела добиться решающего успеха. Вскоре, однако, Бистам был предательски убит. Но и после этого вооруженная борьба продолжилась. Лишь с большим трудом, по частям, Хосрову II удалось разгромить бунтовщиков.

Последняя война на западе

Пока был жив Маврикий, Хосров считал долгом чести соблюдать условия тяжелого для Персии мира. Но в 602 году Маврикий был свергнут и убит Фокой (602–610 годы). Это событие было использовано персидским шахом как повод для разрыва мирных отношений и развязывания новой войны с Византией.

Момент для персов подвернулся как нельзя удачный. По всем сведениям, с востока, от тюрок, удара ждать не следовало, так как воинственные степняки погрязли в своих внутренних дрязгах. В Византии, объекте агрессии, дела шли схожим образом. Император Фока оказался кровожадным маньяком, одним из наихудших владык за всю историю Восточной Римской империи. Казни следовали одна за другой. Константинопольская знать жила в постоянном страхе, возмущение нарастало уже и в провинциях. Не удивительно, что в 604 году прославленный полководец Нарсес, командовавший евфратской армией, отложился от нового императора и пошел на сговор с персами. Хосров II тут же стал подтягивать свои контингенты ему навстречу. Ввиду возникшей угрозы Фока вынужден был заключить мир с аварами и перебросить войска с Балкан. Первое крупное сражение новой войны состоялось у Арзамона. Победу праздновали персы. Развивая успех и пользуясь византийской нестабильностью, сасанидские военачальники Фаррухан Шахрвараз и Шахин покоряли одну византийскую твердыню за другой. В 604 году они обрушились на Дару, в 607 году были взяты Амида и Эдесса. В 609 году они завершили завоевание Месопотамии. Шахин занял Кесарию Каппадокийскую и вступил в Каппадокию, а оттуда совершил рейд на Халкедон, в самое сердце Византийской империи.

В 610 году в Византии императором стал Ираклий, свергнувший узурпатора Фоку. Новый император направил Хосрову предложение о мире, но тот даже не ответил. У «царя царей» были свои далеко идущие планы. Хосров уже не думал о рейдах на византийские территории с целью захвата добычи и пленных — он поменял стратегию, решив заняться освоением захваченных земель, дабы навсегда закрепить их за Персией.

В 611 году персы опустошили Сирию и захватили Антиохию. Византийские войска, выступившие против них под руководством самого императора Ираклия, были в 612–613 годах наголову разбиты Шахрваразом и Шахином^{205}. После этого экспансия Сасанидов проходила практически беспрепятственно. Были взяты Дамаск и Кесария Сирийская, затем персы двинулись к Иерусалиму. В землях, прилегающих к священному для христиан городу, сасанидские войска не встретили никакого сопротивления; византийские войска поблизости отсутствовали, иудеи же приветствовали персов.

Иерусалимский патриарх Захария, понимая безвыходность ситуации, решил вступить в переговоры с персами, но горожане, в массе своей христиане, восприняли этот шаг как предательство и перебили вступивший в город персидский отряд, а затем принялись побивать иудеев.

15 апреля 614 года персы начали осаду Иерусалима, которая продлилась двадцать дней. 22 мая 614 года воины Шахрвараза, применив осадные башни, пробили бреши в стенах и ворвались в город. В захвате Иерусалима и избиении ромеев им активно помогли местные иудеи. Грабеж города продолжался три дня, было убито 57 тысяч человек, и еще 35 тысяч во главе с патриархом Захарией победители угнали в плен. Была захвачена и увезена в Персию христианская святыня — Животворящий Крест.

Лишь небольшое количество иерусалимцев смогло бежать в Египет.

Завоевание Египта

Следующей целью Хосрова II стал Египет — житница Византии. До Сасанидов эта древняя земля последовательно побывала под пятой ассирийцев, персов Ахеменидов, эллинов Александра Македонского и Птолемеев, наконец, римлян, от которых и была унаследована византийцами.

В 615 или 617 году войска Шахрвараза пошли на юг. Была занята Газа, подвергнута осаде и захвачена крепость Пе-лусий, прикрывавшая вход в дельту Нила. Пал Мемфис. Вскоре после 21 июля 618 года персы заняли Арсиной. Подверглись разгрому монастыри в Нижнем Египте. В общем, лишенный военной поддержки, Египет оказался довольно легкой жертвой.

В июне 619 года Шахрвараз подошел к стенам Александрии. Еще до этого александрийский патриарх Иоанн и брат императора экзарх Никита бежали морем в Константинополь, оставив город на произвол судьбы. Византийцы погрузили все сокровища своего города на корабли и попытались их эвакуировать, но из-за сильного шторма флот прибило к побережью, и огромные богатства попали в руки персов. Оставшиеся без военного руководства, горожане все же не пустили персов в город и занялись организацией обороны. Шахрваразу пришлось решать непростую задачу — крупнейший город Египта был защищен инженерными сооружениями и прикрыт затейливым ландшафтом, его не так-то легко было взять. Но ему улыбнулась удача: в Александрии выискался предатель — араб, выходец из персидской Аравии, который подсказал, где и как лучше проникнуть в город. Александрия пала и оставалась в руках Сасанидов до июня 629 года.

Сасанидское войско после взятия города продолжило методично оккупировать оставшиеся незанятыми области. Население их при этом подвергалось грабежу и насилию. Греческие и коптские источники сохранили свидетельства бесчинств персов^{206}. Автор одного из папирусных документов пишет своему господину, что его угнали из родного дома, пытали и разлучили с детьми и он вынужден бежать от персов в Файюм. В другом папирусе некая вдова из Джеме просит о помощи Писенция, епископа Гермонтиса, сообщая, что персы убили ее сына и взяли все ее имущество. И так далее, и тому подобное…

Весь Египет покорился персам к 621 году. Отсюда персы совершили походы в Ливийскую пустыню и Эфиопию и даже попытались дойти до Карфагена. Хосров принялся внедрять в плодородной долине Нила свою администрацию и налаживать фискальную систему. Так, коптский папирус из Гермополийского нома, датируемый 625 годом, содержит обращение четырнадцати селян к своему господину Перезу Хозрою. Они «именем Бога и благополучия царя царей» обещают доставить установленное количество льна в течение 14 дней^{207}. На александрийском монетном дворе Хосров инициировал чеканку медной монеты по византийскому образцу, но со своим портретом^{208}.

Еще за несколько лет до событий в Египте, в 615 году, Шахин совершил второй поход на Халкедон, а затем занял Галатию. Персы взяли Анкиру и даже заняли остров Родос. Как раз в это время шахиншах Хосров, чьи военные успехи и в самом деле впечатляют, получил в народе прозвище «Парвиз», то есть «победоносный».

Итак, Сасанидская империя достигла почти тех же территориальных пределов, что и Ахемениды. Византия же была охвачена внутренним разбродом и испытывала политический коллапс. Казалось бы, что для Эран Шахра все идет как нельзя лучше…

Между тем на первый взгляд успешная военная кампания Хосрова истощала ряды персидской армии и государственную казну Сасанидов. Чтобы пополнить казну, Хосров обложил своих подданных дополнительными налогами. Это привело к социально-экономическому напряжению и открытым волнениям, в том числе на недавно оккупированных территориях.

Все это усугубилось внешней угрозой — с севера и северо-востока на Иран наседали тюрки, сумевшие преодолеть свои внутренние раздоры. Западнотюркский каганат навязал Сасанидской державе войну аж на трех фронтах: в Гиндукуше, Гургане и Восточном Закавказье.

Город Гурган был важной военно-стратегической базой, отправной точкой для походов персов на восток^{209}. В свое время шахиншах Пероз именно отсюда, из Гургана, объявил войну эфталитам и выступил против них. В начале VII века наместником здесь был армянский нахарар Смбат Багратуни, который верно служил Хосрову и совершил поход в Среднюю Азию, где, согласно Себеосу, разбил эфталитов (хотя это скорее могли быть согдийцы)^{210}. Однако после смерти Смбата в 618 году армянские контингенты, составлявшие львиную часть гурганской армии, восстали и переметнулись к тюркам. Гурган был захвачен, а тюрки с армянским пополнением обогнули Каспий и в 628 году совершили поход через Дербент.

Осведомленный об этих проблемах Хосрова II, император Ираклий, тоже стесненный в средствах, решил все же нанести ответный удар. Собрав воедино все имеющиеся ресурсы и реорганизовав войско, он лично во главе своей армии 5 апреля 622 года отправился в поход на Персию. Покидая Константинополь, он распорядился зачитать с амвона в Святой Софии оскорбительное для ромеев письмо Хосрова II. Войну с персами Ираклий представил в виде крестового похода.

В 622–627 годах византийские войска, заручившись поддержкой хазар и Западнотюркского каганата, смогли одержать целую череду побед как над самим Хосровом, так и над его военачальниками Шахрваразом, Шахином и Шахраплаканом.

После стычек с персами в Малой Азии Ираклий стремительным ударом отбросил их к Евфрату и двинулся на Кавказ. В 623 году он занял Двин, а затем в Ганзаке разрушил знаменитый зороастрийский храм Адур Гушнасп — отсюда прежде не раз персидские войска выступали на римлян. Это действо было представлено как месть за разгром Иерусалима. Зиму 623–624 годов Ираклий провел в Кавказской Албании. Подтянув контингенты из Сирии и других мест, персы двинули против него три армии. Но из этого ничего не получилось — в битвах при Тигранакерте и Сарване они были разбиты.

В следующем, 625 году византийцы захватили Амиду и Мартирополь. Шахрвараз выдвинулся им навстречу, но был разбит в сражении у Евфрата.

В 626 году удача, казалось бы, улыбнулась персам — Константинополь был осажден объединенными славяно-аварскими силами, и персидское войско Шахрвараза, подтянувшееся к Босфорскому проливу, готово было присоединиться к ним. Возможно, персидские воины даже видели вдали славянские челны, заполонившие Босфор. Но попытка перекинуть сасанидскую армию через пролив была пресечена византийским флотом. В конечном итоге осада провалилась. В этом же году очередное поражение персам нанес византийский полководец Феодор, брат Ираклия.

Тем временем западные тюрки взяли штурмом Дербент, а затем огнем и мечом прошлись по Кавказской Албании, разгромив войско местных жителей в сражении у Каганкатуика. Совершив бросок через Грузию, они вышли под стены Тбилиси. Здесь каган Тонябгу встретился с Ираклием, который возложил на его голову свою корону и обещал в жены дочь Евдокию^{211}. Однако союзники не сумели взять Тбилиси, обороняемый царем Стефанозом I, и тюрки двинулись грабить другие кавказские страны. Правда, вскоре степняки вернулись и взяли-таки Тбилиси. Здесь против них выступило персидское войско, но тюрки, заманив противника притворным бегством, неожиданно контратаковали и одержали победу. После этого они заняли Албанию, а в 630 году — Армению, где сразились с еще одним войском персов и полностью его уничтожили.

В 627–628 годах Ираклий предпринял зимнюю кампанию в сасанидскую Месопотамию. Здесь ему противостояло персидское войско под командованием Рехзада. Это был единственный заслон на пути 70-тысячной византийской армии в сердце страны. 12 декабря 627 года в сражении у развалин Ниневии персы были наголову разбиты, три их военачальника погибли, византийцы захватили 28 знамен. Затем Ираклий спустился вниз по Тигру, опустошая все вокруг, в том числе был разрушен дворец Хосрова в Дастагерде.

Чтобы спастись от неминуемого разгрома, персы вынуждены были прибегнуть к крайним мерам — разрушить мосты на Нахраване. И это действительно спасло Ктесифон — разорив окружающие территории, византийский император повернул на северо-запад. Своеобразным напоминанием об этой войне являются и поныне существующие православные праздники: акафист Богородице «Взбранной воеводе» и Воздвижение Креста Господня^{212}.

Что касается Хосрова II, то беды его на этом не закончились. Неудачи в войне с Ираклием, опустошение византийцами богатейших сасанидских владений, разрушение величественных Ганзака и Дастагерда резко подорвали авторитет его власти и лишили его поддержки в среде аристократии. Не осознавая всей глубины опасности, шах в очередной раз решил прибегнуть к репрессиям. Хосров «разгневался на «великих» своего войска, на своих марзбанов и распорядился относительно их; их заточили в тюрьму, чтобы казнить»^{213}. Этот поступок переполнил чашу терпения персидского нобилитета и запустил процесс свержения «царя царей»: «Когда люди государства увидели такое, они списались между собой и вознамерились низложить Кисру (Хосрова) и поставить царем его сына Шируйе. Они свергли его. провозгласили Шируйе царем, а Кисру заточили в одном из помещений дворца, приставив к нему Хилоса, начальника гвардии»^{214}.

Так бесславно закончилось блистательное правление Хосрова II Парвиза, еще совсем недавно наводившего ужас на Византию. Этот человек не щадил окружающих, но и перед лицом своей собственной гибели повел себя вполне достойно, однако об этом речь впереди.