ДЖЕФФ

За тонированным стеклом возникали таинственные тени. По тротуарам скользили сгустки тьмы — видимо, люди. Когда бронированный «бентли» притормаживал на светофорах, можно было бы рассмотреть, как сгустки тьмы, действительно оказавшиеся людьми, ныряют куда-то под землю, а навстречу им из-под земли тоже торопятся десятки людей… Можно было бы рассмотреть — если бы это хоть в малейшей степени интересовало пассажира бронированного «бентли», раскинувшегося на удобном кожаном диване и сосредоточенно изучавшем деловые бумаги.

Пассажира «бентли» звали Джеффри Бартоломью Райз, ему было тридцать восемь лет, и он никогда в жизни не ездил в подземке.

Джефф родился в семье финансового воротилы, который, в свою очередь, был сыном генерального управляющего промышленным холдингом и внуком нефтяного короля. Райзы ковали мощь и славу Америки с середины девятнадцатого века, причем первые миллионы у них на счету появились уже в последней трети этого самого девятнадцатого века, так что у Джеффа Райза не было ни малейшего шанса насладиться общением с простыми людьми или поездить на метро.

Он родился в Сан-Антонио, штат Техас, вырос в Лос-Анжелесе, штат Калифорния, получил образование в университетах США и Европы, до недавнего времени жил в Бостоне, сейчас перебрался в Филадельфию, имел недвижимость на Кипре и Багамах, но несмотря на эти интенсивные передвижения по миру, практически не видел разницы между одним географическим пунктом и другим.

Всюду и всегда, с младенчества и до сих пор его окружала роскошь. Не показная, раззолоченная и крикливая роскошь нуворишей, а истинная, сдержанная, элегантная роскошь, ценить которую начинаешь, только родившись во втором или третьем поколении хозяев мира, чьи счета исчисляются семи- и восьмизначными цифрами, как минимум.

Бронированный «бентли» смотрелся на улицах Филадельфии почти экстравагантно, не то, что на родине, в туманной Англии. Но именно «бентли» подчеркивал высокий класс того, кто сейчас изучал на заднем сиденье контракты и финансовые отчеты. Точно так же, как и роскошный особняк на берегу реки Делавэр, как личный аэродром в предместьях города, как деловой костюм стоимостью в несколько тысяч долларов, сшитый вручную, как «ролекс» на запястье и платиновый «паркер» в руках…

Джефф Райз ехал на встречу с деловым партнером.

«Интелькомстар» была одной из нескольких компаний, совладельцем которых Джефф являлся. В последнее время акции пошли вверх, и Джефф, обладавший врожденным чутьем на прибыль, немедленно купил контрольный пакет. Его имя в списке совладельцев еще больше взвинтило цену, и уже сейчас, всего месяц спустя после совершения сделки, Джефф окупил все расходы и вышел в плюс.

Теперь остается следить за рынком и ждать. Через полгода, максимум — десять месяцев, акции поползут вниз, и тогда нужно улучить момент и выгодно продать весь пакет. Собственно, именно этим Джефф Райз и занимался без малого двадцать лет. Профиль купленной компании его занимал мало — поэтому он успел побыть и нефтяным, и писчебумажным магнатом, и даже крупнейшим производителем детского питания…

Джефф был довольно симпатичным мужчиной — подтянутым, ухоженным. Тщательно следил за своим питанием, посещал спортзалы и бассейн, еженедельно — косметический кабинет, неукоснительно соблюдал распорядок дня, на банкетах и деловых встречах позволял себе только один бокал красного вина, не больше, не терпел беспорядка на своем рабочем столе и опозданий со стороны подчиненных.

Роста он был высокого, глаза у него были голубые, немного холодноватые, и впечатление это усиливалось очками в тонкой золотой оправе. Близорукостью он страдал с детства.

Волосы у Джеффа были темные, тонкие, и не далее, как два месяца назад личный визажист Джеффа ошарашил его сообщением о том, что на затылке намечается — о ужас! — лысина. С тех пор Джефф неожиданно для себя закомплексовал, стал втирать в поредевшую шевелюру специальную сыворотку и украдкой изучал новейшие разработки по пересадке волос.

Впрочем, все это было полнейшей ерундой и занимало голову Джеффа Райза только в свободное от работы время. А его было мало. «Время — деньги» — эта довольно бессмысленная сентенция, выдуманная человечеством, для Джеффри Бартоломью Райза была девизом и руководством всей жизни.


Месяц назад, когда состоялась корпоративная вечеринка в честь нового совладельца компании, Джефф имел возможность познакомиться с персоналом и остался доволен. Он любил холеных женщин, при условии, что это не единственное их достоинство, а топ-менеджеры «Интелькомстар», судя по отзывам их босса, были не только красивы, но и профессионально подготовлены. Джефф умудрился просмотреть финансовые отчеты почти всех подразделений и согласился с партнером.

На вечеринке он вел себя так, как и полагается вести себя новому доброму боссу — раскланивался с дамами, дружески хлопал по плечу мужчин и виртуозно сохранял нетронутым один и тот же бокал шампанского, произнеся при этом с десяток тостов.

Конечно, он замечал эти взгляды. Женщины всего мира одинаковы до ужаса. Самый короткий, острый и убийственно точный взгляд, подобный удару шпаги или выстрелу в упор, они первым делом бросают на безымянный палец левой руки мужчины. И уже в зависимости от наличия — или отсутствия — тонкого золотого ободка начинают разрабатывать дальнейшую стратегию поведения. Впрочем, стратегию эту он тоже отлично знал, разнообразием она не отличалась.

Интрига состояла в другом. Бизнесмен его уровня — это вам не клерк средней руки, который тайком снимает обручальное кольцо, отправляясь в бар на вечеринку. Отсутствие кольца — а у Джеффа его не было — означало отсутствие жены. И дамы немедленно начинали рыть землю своими очаровательными копытцами. И очень скоро начинали терпеть поражение, так и не поняв, в чем дело.

На самом деле жена у Джеффа была, да еще какая! Верный своему принципу «Райзам — лучшее», он выбрал Киру, словно породистую лошадь, оценивая стати и достоинства с таким расчетом, чтобы грядущий брак принес своего рода прибыль.


Кира была из хорошей семьи. Получила образование. Некоторое время работала элитной фотомоделью. Говорила на нескольких языках. Была сногсшибательно красива. Это — плюсы.

Семья Киры по статусу стояла гораздо ниже семьи Райз. Образование Киру интересовало в последнюю очередь. Фотомоделью она проработала достаточно недолго, не успев себя ничем скомпрометировать. Вдобавок к красоте обладала такой же сногсшибательной любовью к деньгам. Это — тоже плюсы, причем, гораздо большие.

Проанализировав и те, и другие, Джеффри Бартоломью Райз пришел к выводу, что именно такая супруга станет необходимым дополнением к его безупречному облику, а ее жадность не позволит ей совершать глупости типа измен мужу. Полученного образования вполне достаточно, чтобы в обществе считали Киру умницей, и явно маловато, чтобы она рискнула лезть в дела мужа.

После всей этой калькуляции Джеффри подарил Кире розовый бриллиант от Картье и отправился к ее родителям делать предложение. Свадьбу сыграли в Лондоне, медовый месяц провели в Швейцарии, по окончании оного Джефф подарил молодой жене остров (с виллой) в Эгейском море и уже готовился вернуться к работе, как вдруг…

Он ошибся. Катастрофически и по всем статьям. Такого не случалось с ним за всю его карьеру, но эта неудача с лихвой могла перевесить любые деловые успехи.

Кира раскрылась во всем блеске, словно хищный тропический цветок, питающийся насекомыми и мелкими птицами. Розовый бриллиант оказался первой песчинкой у основания огромной лестницы, по которой ослепительная брюнетка собралась забраться на вершину жизни.

Хватка у Киры оказалась железная, характер — стальной, самообладание — ледяное. Она не стала строить козни за спиной мужа и делать из него обычного идиота-рогоносца, о нет! От этого он мог бы впасть в ярость и наделать глупостей, а это в планы красавицы не входило. Поэтому Кира Райз в один прекрасный вечер пригласила супруга в ресторан и там, в отдельных апартаментах, за бокалом шампанского выложила ему все, что она думает об их совместном будущем.

Поскольку их брак был заключен в Лондоне, Киру защищали не только американские, но и английские законы. Вкупе выходило следующее.

Все имущество Джеффа автоматически делилось пополам. Имущество Киры, как свадебный подарок, оставалось в ее полной собственности. Контрольные пакеты акций наиболее крупных и прибыльных компаний также делились пополам, и Кира оставляла за собой право участвовать в управлении.

В личной жизни Кира придерживалась воистину широких взглядов. Джеффу не возбранялось иметь любовниц, эскорт-группы — да хоть гарем! Главное — чтобы никто из особ женского пола не посягал на его чековую книжку и имущество. Сама же Кира известила его о наличии некоего «давнего и верного друга», отношения с которым она прерывать не собирается и до которого Джеффу не должно быть никакого дела. Когда же он, откровенно ошеломленный и растерянный ее напором, попытался возразить, что супружеская измена во все времена считалась достаточным основанием для развода, черноволосая змея изящно помахала в воздухе гербовой бумагой, украшенной собственным автографом Джеффа.

— Помнишь наш брачный контракт, дорогой? Его составлял твой личный юрист, так что ты не соизволил вчитаться, верно? А напрасно. Дело в том, что мистер Бриджес — давний должник моего отца. Впрочем, теперь его долг аннулирован…

Джефф снова и снова перечитывал брачный контракт, не в силах поверить написанному. Он действительно доверился мистеру Бриджесу и подписал бумаги, не вчитываясь в содержание. А по ним выходило, что в случае, если инициатором развода станет Джефф, то Кире отойдет практически три четверти его состояния, не считая половины совместно нажитого…

Его ввело в заблуждение то, что абзацем выше речь шла о том же в отношении самой Киры. Вроде бы все в порядке — но теперь ему стало ясно: Кира-то ни за что на свете не подаст на развод.

Он возненавидел ее горячо и мгновенно, но Райзы умеют держать себя в руках, а Кира была деловой женщиной и вовсе не собиралась превращать его жизнь в ад, водя мужа на коротком поводке. Снисходительно похлопав его по руке, Кира изрекла:

— Перестань, милый. Мы будем примером для остальных. Проживем всю жизнь вместе и все такое. Если тебе понадобится мое присутствие на каком-нибудь светском сейшне — только свистни. И трахать можешь кого угодно, только не забывай предохраняться. Состояние Райзов получит только законный наследник.

— Как ты можешь…

— Я же не настаиваю, дурачок. Даже если мы умрем бездетными — какая нам-то разница? На тот свет миллионы все равно не заберешь, а возиться с пеленками я не сильно мечтаю. Но если это будет нужно — милости прошу. Кира Райз свято соблюдает договоренности.


Сейчас даже дико было это вспоминать, но в ту ночь, после убийственного разговора в ресторане, он занимался с женой любовью так неистово, словно и в самом деле любил ее. Хотя… не зря же говорят, что любовь и ненависть — родные сестры.

Кира и в самом деле выполняла обязательства. На всех мероприятиях высокого уровня неизменно появлялась с Джеффом под руку, мило щебетала, улыбалась и смотрела на него влюбленным взором. По счастью, таких мероприятий было немного. Пять лет назад ему пожаловали титул в Англии, три года назад чествовали, как бизнесмена года, парочка-другая юбилеев внутри семьи — всего набралось с десяток совместных выходов в свет. Хуже было другое.

После каждого такого мероприятия он занимался с нею любовью. Точно зная теперь, что она живет с любовником, Джефф больше всего на свете хотел причинить Кире хоть маленькую боль, хоть короткий приступ отвращения, и потому каждая их ночь становилась чем-то вроде оргии. Он сам не знал, какие демоны скрываются на дне его сознания, однако Кира наутро выглядела довольной как кошка, и насмешливо поцеловав его в губы, улетала к себе на остров.

Джефф так увлекся идеей этого дурацкого мщения, что пропустил и следующий удар, посильнее предыдущего.


Спустя пару месяцев после торжественного приема в Букингемском дворце, пять лет назад, Кира неожиданно нанесла визит родителям Джеффа. Нельзя сказать, что они очень любили свою невестку, но приличия есть приличия, а в подробности семейной жизни своего сына они посвящены не были.

Именно мать и поздравила Джеффа по телефону в тот вечер. Звонок раздался посреди заседания совета директоров, и Джефф не мог даже выругаться.

— Милый, мы ждем тебя к ужину! Это будет чудесный вечер. У нас Кира, и у нее для тебя подарок. Впрочем, нет — для всех нас! Не буду тебя отвлекать, приезжай поскорее, сынок.

И он, акула бизнеса, молодой и талантливый финансист, изощренный политик и стратег, даже не заподозрил, о чем идет речь, только недоумевал до конца заседания и по дороге домой.

Кира поднялась ему навстречу, румяная и смущенная, с распущенными черными волосами и сияющими глазами. На ней не было ни грамма косметики, а платье из белоснежного тончайшего шелка было сшито а-ля греческая туника. Ангел, чистой воды ангел.

Отец крепко сжал руку Джеффа.

— Поздравляю и горжусь. Род Райзов нуждается в продолжении. Надеюсь, в следующий раз побалуете маму…

— Род… Маму?..

— Но первым у вас, конечно, будет сын! Джефф перевел ошалелый взгляд на Киру.

Она улыбалась, одной рукой откидывая волосы, а другую преувеличенно бережно прижимая… к заметно округлившемуся животу.

Он с трудом досидел до конца ужина. Родители хотели, чтобы они с Кирой остались ночевать, но Джефф решительно заявил, что ему еще нужно поработать с бумагами.

Дома разразилась буря, только какая-то странная. Джефф орал так, что на шее багровыми веревками вздувались жилы, брызгал слюной, потрясал кулаками — Кира сидела, позевывая, и равнодушно смотрела по сторонам, цедя из бокала виски с содовой. Посреди очередной тирады Джефф вырвал бокал у нее из рук и с наслаждением саданул его о стену. Осколки брызнули во все стороны, но Кира даже не пошевелилась, а вот гнев Джеффа неожиданно иссяк. Осипшим голосом он процедил сквозь стиснутые зубы:

— Твой ублюдок не будет носить фамилию Райз.

Она чуть приподняла идеально выщипанную бровь.

— Мой? НАШ, мой дорогой муженек. Наш. И не ублюдок, а законный сын, зачатый… хм… в любви и страсти.

— Что ты несешь! Здесь никого нет, незачем притворяться…

— А зачем тогда ты так орешь?

— Потому что это переходит всякие границы! Я не собираюсь давать свое имя неизвестно от кого рожденному щенку женщины, с которой у меня нет ничего общего, женщины, которую я…

Она подалась вперед, и Джефф отшатнулся, испуганный и пораженный выражением ярости, исказившим классические черты этого красивого и ненавистного лица.

— Которую ты трахал во все известные места? Да? Которую заставлял заниматься таким сексом, который практикуют даже не в каждом садо-мазо-клубе? Которую имел по семь раз за ночь, на полу, на столе, в ванной и сортире, на балконе гостиницы? Которую заставлял выслушивать такие непристойности, от каких закраснелись бы даже портовые шлюхи?

— Ты… ты…

— Я, я. Именно я. Именно по мне ты елозил своим потным жирным тельцем, именно я выполняла все твои прихоти, включая те, от которых хотелось пойти проблеваться и почистить зубы! И ты еще смеешь подозревать меня в измене!

— Да ты… А презервативы?!!

Кира откинулась на спинку дивана и расхохоталась неожиданно звонким и неподдельно веселым смехом.

— Ну ты и шутник! Еще скажи, что все использованные резинки ты тщательно собирал и пересчитывал!

— Кира, я не потерплю…

Она вдруг сделалась очень серьезной и кивнула.

— Что ж, мне не хочется расставаться врагами. Ты, конечно, прав.

— Что?!

— Я имею в виду, первая же экспертиза подтвердит, что это не твой ребенок.

— Я не…

— И любой суд удовлетворит твое прошение о разводе.

Он стоял с открытым ртом и хватал воздух. Сказать было нечего. Кира вздохнула и страдальчески взялась тонкими пальцами за виски.

— Ничего не попишешь, придется согласиться на развод. Даже жаль, честное слово. Я уже как-то привыкла к тебе, суслик мой. Что ж, буду матерью-одиночкой. Еще хорошо, что у меня не будет материальных затруднений. С такими-то деньгами!

Его пальцы конвульсивно сжимались и разжимались, но с места Джефф не двигался. Кира шагнула к нему и неожиданно, высунув длинный и узкий язык, длинно провела кончиком по губам, носу и щеке Джеффа. Он отшатнулся, в ужасе чувствуя, как возбуждение захлестывает его обжигающей волной. Кира не дала ему отстраниться. Одним стремительным движением плеч она избавилась от своего шелкового одеяния и оказалась совершенно обнаженной. Прижалась к Джеффу, бесстыдно лаская его плоть прямо через одежду, промурлыкала хриплым голосом:

— Я же знаю, что тебя заводит, мой поросеночек… Чем сильнее ты меня ненавидишь, тем больше хочешь трахнуть, верно?

Он взял ее прямо в гостиной, на ковре, умудрившись весь изрезаться осколками разбитого бокала, и черноволосая женщина, извиваясь под ним, слизывала капли крови с его кожи, больше, чем когда-либо, похожая на ведьму…

Утром, уже в спальне, деловито заплетая волосы, Кира бросила через плечо:

— Не терзайся, милый. В конце концов, самое трудное все равно достанется мне. Не тебе же рожать… Считай будущего ребенка бесплатным дополнением к своему имиджу примерного семьянина. А любить его необязательно.


Саймон Джефферсон Райз родился семь месяцев спустя, в частной клинике в Салониках, где никто из персонала не говорил по-английски и потому не мог поделиться со счастливыми бабушкой и дедушкой своим удивлением по поводу веса и роста недоношенного младенца.

Теперь мальчику было четыре с половиной года, и он жил вместе с Кирой на вилле, стоящей на берегу острова Кирие, — небольшого клочка земли, омываемого бирюзовыми волнами Эгейского моря.


Бронированный «бентли» мягко затормозил на стоянке для машин руководства компании «Интелькомстар». Джефф Райз аккуратно сложил бумаги в кожаную папку и вылез из машины, мимоходом подумав о том, что надо бы увеличить нагрузку в спортзале — за последнее время он немного прибавил в весе, вылезать из машины было трудновато. Выпрямился, пригладил волосы, поправил очки в тонкой золотой оправе и в меру бодрым шагом направился к стеклянным дверям, которые уже предусмотрительно распахнул охранник в фирменной униформе.


Из окна офиса продаж, расположенного на четвертом этаже, за новым боссом внимательно наблюдали несколько пар глаз — черных, синих и карих.

Адель Гор запустила руку под пиджак и привычным движением поправила неудобный, но чертовски изящный лифчик. Не оборачиваясь, бросила через плечо:

— Между прочим, вы обратили внимание, что он неокольцованный?

Очаровательная голубоглазая блондинка Николь Дживс хмыкнула.

— Лично я — пас. Мой Адам не так богат и не так молод, но синица в руках, знаете ли… К тому же для эффективного воздействия на объект нужен постоянный визуальный контакт. А говоря по-простому, у его дуры-секретарши шансов куда больше — ведь она видит его каждый день, а мы — только раз в неделю, да и то на совещании.

Адель пожала точеным плечиком.

— Я же не о нас говорю. Мы, девочки, должны помогать друг другу. Айрин, не хочешь рискнуть? Ради такого дела могу пожертвовать свою сегодняшнюю сводку продаж по Юго-Восточной Азии.

Айрин Вулф подняла голову и спокойно кивнула.

— Я уже записалась на прием, но могу прихватить и твою сводку, Адди. Он симпатичный. По крайней мере, разузнаю, нравятся ли ему рыжие.

Шатенка Адель расхохоталась.

— Только не говори, что тебя это не волнует. Я видела, как ты на него смотрела на вечеринке.

Айрин достала косметичку и принялась обновлять помаду на губах. Закончив это серьезное дело, она очень задумчиво заметила:

— У него странный взгляд. Холодный — но не равнодушный. Словно костер подо льдом. Я пошла. Пожелайте мне удачи, девочки…

Загрузка...