9

Утром Дикий завалился к Марчелу и получил Ольгин паспорт вместе с записной книжкой. Марчел представляет Дикому парня, который готов выполнить поручение. Поручение довольно тупое — так считает Дикий, но ему так хочется, а Марчел даже одобряет, смеется:

— Правильно! Пусть добрым словом вспомнит девчонка Одессу!

Одним словом, речь идет о букете цветов, который марчеловский парень должен вручить Ольге в Москве по указанному адресу. С одной стороны все будет выглядеть красиво, с другой — глупо. Обобрали девицу на Черном море, а после на ее же деньги, выходит, прислали цветы. Даже оскорбительно! Но — неважно, так хочется. Хочет так Дикий сделать и сделает. И как бы сам от себя отмазывается. Плохого человека убил, хорошего цветами одарил. Вот и получается в природе баланс.

На этом и ставится временная точка в одесской истории: парень на деньги Дикого летит в Москву, Дикий катит в Киев. Перед самым отъездом раздался звонок телефона и Дикий, вздрогнув, поскольку никто этого телефона не знал, поднял трубку.

— Алло, алло, — услышал он голос девушки Оли.

— Привет, детка, — ответил расслабляясь. — Как дела?

— Спасибо, я уже дома. Папа очень тебе благодарен.

— Я нашел твой паспорт и записную книжку.

— Да? Отлично! Как тебе удалось?

— Да так вот.

— Запиши мой московский номер. Когда будешь в Москве, обязательно позвони.

Дикий взял ручку и записал. Сказал, что скоро в Москве окажется его приятель и передаст паспорт. Попрощался. Порадовался разговору. И погнал в Киев.

* * *

Из Киева позвонил Николаю в Ростов и отчитался, так сказать, о проделанной работе, за что услышал массу телефонных благодарностей, Михаил, мол, приятно удивлен такой быстрой и качественной работой.

И еще, главное — Антиквар не сбежал, как опасались, а, наоборот, вышел на связь, то есть, готов к сотрудничеству. История с потерей товара ему сошла с рук, похоже. Люди Дикого за Антикваром не следят, потому что за Антикваром следит спецура, а если спецура выследит еще и людей Дикого, то всяких там разборок и игр в догонялки не избежать, а игры в догонялки со спецурой — это неприятная стрельба и гибель людей. Да и Антиквару тогда кают — если не в физическом, то в моральном смысле.

Одним словом, ждать и надеяться. Дикий ждал, проводил время в приятных развлечениях. Приехал человек от Лехи и привез проект. Проект не того, как человека мочкануть, а проект того, как и какой дом построить на том участке, который Дикий давно уже приобрел под Питером. Хотел он дом, да времени им заняться не хватало. И еще — опасения. Так он — как перелетная птица. Фиг вычислишь, где находится. Дикий — он Дикий и есть. А если обрастать хозяйством, то можно превратиться из дикого в домашнего, а домашних он, Дикий, перестрелял за свою молодую жизнь до черта. Находил дом, перепрыгивал забор… А теперь сам себе дом собрался строить. Может, и гроб получиться. Но Дикий гнал дурные мысли прочь, разглядывал чертежи, давал советы. Парень, прибывший от Лехи, показал диплом Академии художеств, старался понравиться, объяснял убедительно. Дикий должен был только сказать «да» или «нет», все остальные проблемы на себя брал Леха.

— Да, — сказал Дикий, заулыбался, как дитя, представляя как заживет в новом доме со Светой я сыном, закурил. — Да, конечно же, да.

Хорошо в Киеве Дикому, только в Харькове лучше. Свой город. Дикий прикатил в Харьков и сразу же встретился с Лехой, который по уши в спиртовых проблемах. Что-то у него не получается с Крымом.

— Моя помощь не нужна? — поинтересовался Дикий.

— Нет, Дик. Пусть пока живут.

Он недавно вернулся с Кубани и видел Свету и сына. Все у них хорошо.

— Она еще кавалера не завела себе? — шутливо поинтересовался Дикий.

— Собственными руками задушу, — засмеялся Леха в ответ.

Позвонил Николаю в Ростов и узнал, что нужно туда ехать. Ехать так ехать. Дело простое, дикое.

* * *

Под утро завалился к Николаю в загородный дом и, отказавшись от разговоров, рухнул спать в комнате для гостей — Николай завел такую на западный манер. Поднялся часа в два по полудню, долго плескался в ванной, пил кофе, поджидая Николая, который с утра укатил по делам. Валялся на диване, листая журналы. Наконец, Николай вернулся.

— Как отдохнул, Дик?

— Отлично, Коля. Все хорошо.

Когда-то давно они вместе выживали в лагере. Не было там диванов и «панасоников». Жизнь, слава богу, переменилась.

— У меня для тебя сюрприз.

— Что такое?

— Пойдем в кабинет.

Они перешли из гостиной в небольшой уютный кабинет на втором этаже, где, кроме всего прочего, стоял компьютер. Николай вставил дискету и сказал:

— Полюбуйся.

Дикий полюбовался. Если Антиквар не фуфло гнал, то получалась какая-та научная фантастика, а не здоровый русско-украинский бизнес времен переходного периода.

Брат Антиквара пахал на одну из спецслужб Украины. Оттуда и поступила информация, приподнимая несколько завесу над официальной политикой Киева. Политики им только и не хватало!

На дисплее компьютера нарисовалась схема того, как стратегическое сырье проходит границы Белоруссии и Польши. Давались конкретные адреса. Но сырье сырьем — спецслужбы Украины из каких-то своих целей планировали провести несколько террористических акций на территории России. Правда конкретные места, время и степень готовности акции не назывались. Уничтожению подлежали официальные кремлевские мечтатели, но имена их тоже не разглашались. То ли они чего-то не дали, то ли взяли слишком много. И еще Антиквар сообщил посредством дискеты, что имена и места он вряд ли узнает, но на него возложена задача по доставке необходимого «инструмента». Куда доставлять оружие и взрывчатку ему должны сообщить позднее. Хохлы предполагают использовать торговые каналы Антиквара на территории России. Между делом с сахарной свеклой можно провести и тонну динамита, блин! И еще Антиквар просит помощи, считая бригаду Дикого за одну из спецслужб России. Он хочет получить в обмен на информацию убежище и защиту. Антиквар считает, что готовится провокация, цель которой — ссора между Кремлем и киевской властью. Сперва предполагается мочкануть кого-то из официального Киева, а уж после пройдут теракты в России. И еще — украинские спецслужбы предупредят киевское правительство о возможной акции со стороны России, а после сами же ее и проведут…

— Что ты об этом думаешь? — спросил Дикий, отрываясь наконец, от компьютера.

— Не знаю. — Николай сидел в кресле нахмурившись и курил. — Похоже и на дезинформацию и на правду одновременно. Куда-то мы с тобой не туда ввязываемся.

— Согласен.

— Давай, Дик, определимся. Мы, конечно, криминалом занимаемся, но решать судьбы народов и стран… Наша цель проста — набить бы карман.

— Да, — согласился Дикий, — свой карман и карман братвы. Но все-таки это блядство, то что они задумали. И нас это тоже в итоге коснется. Так в целом войны начинались. Ты представляешь — война между Россией и Украиной?

— Нет! А, впрочем… Все может быть.

— Они в Киеве там все рамсы попутали!

— Точно.

— Надо серьезно отработать по этой информации.

— Отработать, так отработать. — Николай затушил сигарету и неожиданно лицо его осветилось довольной улыбкой. — Валера тоже так считает. Мы все-таки уже не мальчики. Перемочим этих ублюдков. Если нам не фуфло подсунули…

* * *

Весь вечер и всю ночь они сидели за письменным столом и чертили схемы, сверялись с картами, работали, как маршалы Конев и Рокоссовский. Посреди ночи явился Валера и привез свежие идеи. Проигрывали разные сценарии, курили и глотали кофе большими чашками. Под утро Николай сдался первым, прилег на диван и моментально заснул. Дикий и Валера еще поработали, но и они отрубились с первыми петухами…

* * *

…В то время в Норвегии шла война, Ярл Хакон воевал с сыновьями Эйрика: то ему, то им приходилось оставлять страну. Конунг Харальд, сын Эйрика, пал в битве у Хальса в Лим-Фьорде, на юге, в Дании. Его там предали. Ему пришлось биться с Харальдом, сыном Кнута, которого звали Золотой Харальд, и с ярлом Хаконом. Тогда пал в битве вместе с конунгом Харальдом и херсир Арнибьярн…

* * *

«Вот именно, — сказан Дикий сам себе во сне, — у каждого орла свой дракар».

* * *

За плечо трясли, но просыпаться пока что не хватало сил. Но трясли не переставая и Дикий наконец открыл глаза. Сперва он увидел большое лицо Николая и узнал его. Еще через несколько секунд до него донеслись возбужденные возгласы и слова Николая. Затем, еще не понимая смысла слов, Дикий понял, что опять что-то случилось.

— Вечно происходит какое-нибудь дерьмо, — были его первые осмысленные слова.

— Дик! Да врубайся ты поскорее!

— Да. Я уже.

— Только что в «Новостях» по «ящику» сказали будто на границе Украины с Ростовской областью неизвестные расстреляли из автоматов автобус. Там, кроме нескольких пассажиров, находились и чиновники из Киева. Высокие чиновники!

— А что они в обычном автобусе делали, если высокие чиновники?

— Не знаю! Но их убили! Это совсем рядом.

— Может старые разборки?

— Какие у нас разборки с правительством Хохляндии!

— Ты все равно проверь.

— Я проверю. Только это не разборки, а свежая провокация. Из нашей оперы!

— Значит первый ход сделан. — Дикий выбрался из-под одеяла и пошел мыться.

— Пойду Валеру будить, — сказал Николай.

— Буди. Я в душе. Не скоро, чувствую, появится возможность яйца прополоскать.

— Ты думаешь?

— Что тут думать? Началось — значит началось.

Собрались в гостиной после завтрака. Все пепельницы были забиты окурками и запах раздавался не лучшего свойства, но было не до того.

Стали думать уже без адреналина.

— Все равно надо ждать информацию от Антиквара, — сказал Валера.

— Да, — согласился Николай, — если на него повесили переброску «оборудования» в Россию, то он скоро поедет.

— Обложите Антиквара со всех сторон, чтоб не свинтил в последний момент. Он наш единственный покуда источник.

— Приставлю к нему бригаду, — согласился Валера. — Мы до этого боялись хохляцких «спецов». Только теперь уже поздно бояться.

— Только не светиться без особой нужды.

— Обижаешь, Дик!

По самое паршивое — это сидеть и ждать неизвестно чего. Или еще говорят: «Ждать у моря погоды». Но как утверждал ученый: «Нам нельзя ждать милости от погоды, взять ее — наша задача». Как-то так. Или не так. Но похоже. Следовало разрядиться. Есть три сорта разрядки: пьянка, девка или пальба. Выбрали пальбу и поехали в дальнюю рощу. Она, березовая, была похожа одновременно и на пьянку и на девку. Поставили банки на пеньки и стали палить в три ствола. Банки вдребезги, а напряжения будто и не было.

* * *

Парни Валеры пасли Антиквара незаметно и ничего подозрительного не заметили, а через два дня он сам разродился посланием через связного. Он сообщил адреса двух терминалов в Москве, куда прибудут машины. К грузовикам будут прицеплены рефрижераторы с сосисками или сардельками, с курьями или с перьями. Не это важно. Важно то, что в каждом таком рефрижераторе есть тайник. Люди Валеры в Киеве передадут Антиквару специальные датчики, которые тот поставит в рефрижераторы, чтоб те по дороге куда-нибудь не сбежали. Если не сбегут, то останется только взять тех гадов, которые придут изымать из тайников «оборудование» для терактов. Все просто, да не очень. На бумаге всегда просто получается.

Дикий тут же выехал в Москву. А лето все еще продолжалось. Он как-то и забыл какое время года. За Диким выехало еще несколько проверенных людей. Остальных людей перешлют Николай и Валера. Времени для подготовки пока хватало. Но время — это такая штука. Как эскимо на палочке в жаркий полдень. Течет и капает.

Дикий устроился в Белокаменной и следил за тем как доверенный человек снимал квартиры, покупал тачки по доверенностям на «левые» паспорта. Делалось все, слава богу, быстро и без проколов. Подъезжали люди от Николая и Валеры, курьеры привозили оружие. Курьеры с оружием — это обычно пары, он и она; влюбленные, едущие в Москву на медовый месяц посмотреть или Мавзолей, или Ельцина, пожилые и достойные, с орденскими планками ветераны войны и труда, работники министерства, возвращающиеся из отпуска. У слабой половины такой пары всегда под юбкой граната. Или «узи». Или «Макаров».

Люди и оружие приехали. Тачки куплены разные. На каждом этапе нужны разные тачки. «У каждого ярда свой дракар», — продолжал шутить Дикий сам с собой. У него с собой потрепанная брошюра «Судна викингов», в которой подробно описаны корабли средневековых разбойников и даны даже чертежи. На досуге Дикий читали брошюру внимательно, и это его успокаивало. Ни одни они с Николаем и Валерой в сегодняшнем пространстве и во вчерашнем времени. Всегда так было и всегда так будет. «Белый ест ананас спелый, черный — гнилью моченый». Дикий считал себя белым, белым викингом, но кто-то считал себя еще белее. С ними и собирались разобраться. Белый — понятие переменчивое. Сегодня ты белый, а завтра — красно-кровавый.

По телевизору сообщили, будто бы совершено покушение на члена правительства Украины. Такой вот перец. Антиквар докладывал, что правительство Хохляндии предупреждено о возможном акте со стороны российских спецслужб. Якобы. Кому все это надо по большому счету? Все тем же, кто заваливал, заваливал и трахнул Советский Союз вместе с Варшавским договором. Вот и договорились, додружились, мать! Пока мы валяемся оттраханные и закатив глаза, следует пройтись по кошелькам. А что в кошельках? Известно что — газ да нефть! Бабки! Всем бабки нужны! Дикому и братве тоже нужны. Только это разные уровни бабок. Пули только одинаковые. Важно, нефти и газа у нас больше не будет, но пуль пока хватит на всех желающих…

В Киеве стреляли. Только официальных нот не поступало. Российские пресса и ТВ тоже скупы на комментарии. Иногда огрызаются и ноют по поводу Севастополя…

А Дикому что? Ждать Дикому и братве еще несколько дней.

* * *

Наконец-то он решился и набрал номер. В телефонной трубке звякнуло несколько раз и трубку подняла девушка. Ольгой ее зовут.

— Ой, это ты!

— Это я, Оля.

— Где ты? Откуда звонишь?

— Я в Москве по делам.

— Ну ты даешь!

— Что я даю?

— Цветы ты даешь! Здорово у тебя получается! Еще раз можешь?

— Что? Не понял. Что могу?

— Цветы еще раз можешь подарить?

— Могу, конечно.

— Тогда приезжай немедленно с цветами.

— Я и приеду.

Дикий вышел из конспиративной квартиры в Медведково и спустился на улицу, огляделся, тормознул такси, купил возле ближайшего перекрестка букет роз у потной толстухи, посмотрел на небо, на цветы, ухмыльнулся, сел обратно и сказал водиле адрес.

Ольга жила в пределах Садового кольца в «сталинском» доме с тенистым двором. Несмотря на повсеместный кризис, парадная была чистая, а стены свежепокрашены. Тут же находилось что-то вроде будки, в которой сидел своеобразный консьерж — приземистый мужичина с торсом борца и с «Макаровым» в расстегнутой кобуре на поясном ремне.

«Интересное кино, — подумал Дикий. — С хорошими девушками я стал знакомиться».

— Вы к кому? — спросил охранник вежливо, хотя не приходилось сомневаться, что «борец» пристрелят Дикого и не поморщится, если тот попробует пробраться.

Дикий назвал номер квартиры и охранник стал звонить. Через пару минут раздался цокот каблучков и появилась Ольга. Длинные волосы падали на плечи, летний брючный костюм подчеркивал правильные линии тела.

— Салют, Дик! — крикнула девушка.

— Здравствуй. — Дикий держал букет за спиной и чувствовал себя почему-то неловко.

— Это ко мне, — сказала девушка охраннику и тот понимающе и как-то даже одобрительно кивнул.

— Хорошо выглядишь, — сказал Дикий, когда они вошли в лифт и тот стал медленно, можно сказать, с достоинством подниматься.

— А что у тебя за спиной?

— Ах, прости! — Дикий достал букет из-за спины и протянул. — Это букет цветов. Это тебе.

— Не может быть!

— Почему? — обиделся Дикий.

— Это я так шучу. Извини! — Ольга засмеялась и смех ее звучал легко и беззаботно. — Твой предыдущий букет еще не завял!

— Какой букет?

— Не прикидывайся! Ты его с паспортом прислал.

— Ах, этот! Так разве это букет?

Лифт остановился и они вышли на большую квадратную лестничную площадку. Ольга достала ключи и открыла тяжелую, дубовую на вид дверь. Квартира оказалась большая, забитая книгами, стеллажи с которыми начинались еще в коридоре. Мебель была не модная, но удобная и не раздражала глаз. В одной из комнат на столе в большой вазе, разрисованной драконами, действительно находился букет полузавядших роз.

— Я сейчас, — сказала Ольга, схватила вазу со старым букетом и убежала куда-то вглубь квартиры.

Дома она выглядела совсем не так, как в Одессе. Там она была бедная ограбленная девушка, а здесь… здесь она была хозяйкой большой богатой квартиры в большом богатом городе, евразийской столице, столице банков и бандитов.

Дикий не знал куда себя деть, сел за стол, закурил, увидев огромную хрустальную пепельницу. Девушка вернулась в комнату с вазой, поставила ее на стол, склонилась над цветами и сказала:

— Как чудесно пахнут!

— У тебя, Оля, отец кто? Профессор, академик или бывший генсек? Извини за нескромный вопрос.

Девушка подняла голову от букета, улыбнулась и ответила:

— Как тебе сказать… Наверное что-то в этом роде… Давай кофе пить.

Она снова выбежала из комнаты и вернулась через минуту с подносом, на котором дымилась большая турка, чашечки и два стакана с соком. Дикий сделал глоток, сказал:

— Апельсиновый сок. Мой любимый.

— И я люблю, — произнесла девушка, присаживаясь рядом.

— Ты извини за вопрос. Не стоило спрашивать. Раньше б меня за такие вопросы отправили б собирать весь снег в Арктике.

Ольга рассмеялась, но тему развивать не стала. Хороший у нее смех. Честный, потому и легкий. Она рассказала как ей влетело от отца, который о ней очень беспокоится, поскольку живут они вдвоем — мама давно умерла. Убирать квартиру приходит одна женщина. Раз в неделю она же готовит обеды, а поскольку отец мотается постоянно в каких-то командировках, то Оля предоставлена себе. Отцу остается только волноваться. Но все же она старается его не волновать, вести себя прилично и т. п…

Из прихожей раздался звук отрываемой двери.

— Это папа! — воскликнула девушка и выбежала в прихожую.

— У нас гости, отец, — слышал Дикий ее голос.

В комнате появился крупный, очень высокий мужчина в летнем костюме. Когда отец Ольги дошел до середины комнаты и свет из окна упал ему на лицо, Дикий неожиданно для себя узнал, да-да-да, с трудом, но все-таки он узнал это лицо…

Загрузка...