Дикий и Зверь

10

— Дик, сейчас они появятся. — Старшина второй группы повернул обгоревшее от горного солнца лицо и добавил почти шепотом: — Колек маякует, что его уже прошли.

— О'кей, — ответил Дикий и приподнялся из-за камня.

Ничего нового пока не видно — все те же одноцветно-красноватые горы без растительности вокруг и горячее марево на фоне пронзительного чистого неба.

Дикий знал, что справа за камнями скрылись его парни, и он махнул им рукой. Тут же послышались приглушенные щелчки — так щелкают предохранительные флажки автоматов.

Дело нехитрое, но смертельно опасное. Бригада Дикого перекрыла выход из ущелья, расположившись справа от него за грядой огромных камней. Из ущелья же вот-вот должен появиться отряд «духов», которые тоже не лыком шиты и не пальцем деланы. Афганцы и пакистанцы, или как их там еще, поволокут наркоту на территорию Таджикистана. Брать их легче не после границы, а до. Это погранцам или спецам переходить границу нельзя, а Дикому можно. Короче, афганские горы под ногами. Не хотелось бы умирать тут вдали от родимой березки или елочки. «В лесу родилась елочка, в лесу она росла, — завертелся в мозгах мотивчик. — Зайчик серенький под елочкой скакал… Молчать». Дикий приказал себе, и песенка заткнулась. Он сел за камень и стал ждать…

Погранцы предоставили «крышу» и открывали границу, когда надо. Бригада Дикого партизанила в Афгане уже третий месяц и пока получалось, поскольку на крупные караваны они не нападали, а нападали на мелкие, которые по зубам. Наркота идет в Таджикистан, и там ее перерабатывают в подпольных лабораториях. Главная цель, конечно, лаборатории. Никто не сможет остановить поток наркоты, но можно достать лаборатории и сделать так, чтобы готовый наркотик уходил обратно за бугор, оттуда пускай кочует по белу свету. Бригада Дикого билась конечно же, не за идеи марксизма-ленинизма, а за свой карман, но Дикому и братве все же приятно было осознавать общероссийскую пользу от своего беспредельного мочилова. Сперва в бригаде находилось на довольствии тридцать четыре человека, но на сегодняшний день от «армии» осталось только двадцать девять бойцов. На войне как на войне. Людей убивают.

У каждого на голове американская рация, но сейчас разговоры запрещены. «Духи» могут проверить эфир и вычислить чужаков, приготовиться к бою. «За каждого викинга считалось стыдным брать менее десяти вражеских бойцов», — вспомнил Дикий математику средневековья и загнал гранату в подствольник, передернул затвор «Стечкина», вложил пистолет обратно в открытую кобуру, пристегнутую к правому бедру. На левом бедре закреплен австрийский нож со специальным лезвием и сабельной гардой. Дикий машинально проверил шнуровку на высоких горных ботинках, поправил велосипедные перчатки с вырезами. В них потная ладонь не скользит по оружию. Бронежилетами они решили не пользоваться, поскольку в ближнем бою они от поражения все равно не спасут, а бегать в них неудобно. Главное в бою грамотно двигаться, тогда и не попадут в тебя. Если попадут, в жилете или без жилета, все равно останется одна тушенка. Сквозная дырка в теле лучше. А сквозную легче получить без жилета… Такие, вот, пироги-блины. Пельмени, одним словом…

Дикий просто поднял руку, не вставая. Он знал — за ним, то есть за его камнем следили. Все в порядке. Сейчас начнется. «Духи» тоже не идиоты, хотя и «аллах акбар» у них в башке, но и они помирать не хотят, то есть, знают где их взять могут. А могут их взять именно там, где Дикий их брать собирался. До тропы от камней где-то с двадцать пять метров. Удобная позиция. Первых надо пропустить. Солнце, блин, палит, а ночью почти холодно. Ждали «духов» к ночи или по утру, а они, хитрецы сраные, решили по самому пеклу пройтись. «Идите, идите… Прибежали в избу дети, второпях зовут отца… Ум-ца-ца! Мозги, молчать!» Это их территория, но слухи о том, что кто-то начал охоту за караванами, быстро распространяются, или же уже распространились. Тогда пиздец нам, налетят со всех сторон и живыми сожрут…

Вот первая пара. «Сладкая парочка». Не к Ленину, чай, ходоки. К Ленину крестьяне с посохами шли, а у этих не посохи, а американские пулеметы с большими прямоугольными ящиками вместо магазина. Там пулеметные ленты. А здесь мы, простое русские парни, сидим. И не видно нас.

На духах халаты и разноцветные тряпки на башки намотаны. Они и разведчики, и приманка, и ходячие трупы одновременно. Пусть проходят. Их снайперы встретят. Мы хоть и простые русские парни, но из самой читающей страны в мире. Чтоб нам пулеметы строчили в спины — такого хоккея нам не надо!

Вот и весь отряд-караван вытянулся из ущелья. Всего «духов», Дикий быстро считал, двадцать человек, пятеро из которых шли нагруженные тяжелыми армейским рюкзаками. Шестой рюкзак нес человек, одетый в лохмотья, страшный на вид. Чтобы разглядеть его получше, Дикий достал бинокль. Да, это не афганец. На славянском лице засохли кровоподтеки. Ежик светлых волос, ободранные камуфляжные штаны. Шел босиком, блин! Славянин упал на одно колено, стал подниматься. Один из духов тут же оказался рядом и ударил пленного по лицу. Пленный сделал шаг вперед и получил в бок прикладом винтовки. Это американская, М-16. Пленный не выдержал удара и упал, а «душары» остановились и принялись лопотать. Похоже, ругали того, кто ударил. Им тоже беспредельщики не нравятся, поскольку пленный все-таки тащил груз, а убить его можно после того, как он груз перенесет в Таджикистан. А Дикий смотрел на сцену, которая разыгрывались прямо напротив камня, за которым он спрятался, и думал: «Вряд ли этот спектакль поставлен специально для нас. Никто не станет играть под стволами. Может, кто-то и хотел бы найти мою группу и внедрить в нее кого-нибудь — славянина, японца, эфиопа или пигмея… Кого получится. Но умирать за это… Хотя фиг их разберешь. Придется отбить пленного».

Ждать больше нечего. Дикий почти крикнул в микрофон рации:

— Гранаты отставить! Среди «духов» наш. Дальник, «отстегнуть» прикрытие! Пошли, парни!

— Готово, Дик! — успел Дикий услышать сообщение от снайперов. Они, похоже, держали пулеметчиков под прицелом и мочканули их сразу, как только услышали голос командира.

— Отлично! — прокричал Дикий, выскакивая из-за камня.

Поливая пространство чужой земли из АКМа, он понесся в сторону остановившегося вражеского отряда. Через мгновение все завертелось, превратилось в поле боя, на котором гамлетовский вопрос «быть или не быть» решается в доли секунды, нет возможности даже задуматься о нем — надо стрелять и постараться убить; убивать до тех пор, пока никого не останется, никто уже не сможет убить тебя… Вокруг кричали выстрелы и пели пули. Песня их похоже на художественный свист. Вот и первые мертвые «духи». Хорошо, что не последние. Вот еще и еще. Рация работала, и в наушниках матерились бойцы. Наша русская, победная речь…

На Дикого выскочил откуда-то сбоку «душара» и полил длинной очередью, но Дикий успел упасть и сделать гаду подсечку, а после перебить «душаре» горло стволом автомата. Еще секунда, другая — и очереди стихли. Еще несколько пистолетных выстрелов — и тишина. Это не Вторая мировая война и даже не Первая. Тут времени нет рыть окопы и воевать годами. Пиф-паф, одним словом, ой-ой-ой! Вот и сдох «душара» мой!..

Только эхо носилось между гор. Какое-то время память о бое сохранится в колебаниях воздуха.

И тут постепенно начала возникать боль. В бою ее не чувствуешь. А если почувствовал — значит бой закончился. Падая, Дикий ударился ребрами о камни. Шевелиться теперь было больно, но не очень. А если не очень больно, то выходит, что ребра не сломаны. Просто ушиб. А рот пылью набит. Пылью и мелкими камешками, которые отщепливают пули от больших валунов. Камешки в рот и попадают. Хорошо, что не пули. Дикий отплевывался, но во рту пересохло. Сейчас бы глоток воды. И лицо помыть. Глаза щиплет пот. Дикий попытался считать своих бойцов — не получается. Нет, сперва вода, после математика.

Рядом появился Валера — такой же потный, покрытый пылью, грязный. В его руках фляга. Дикий взял ее и сделал несколько жадных глотком. Теплая жидкость прокатилась по пищеводу и стало чуть легче.

— Как, Дик? Все в порядке?

— Солнце бы это взорвать к матерям.

— Что? Кого? — не понял Валера.

— Жарко.

— Ах, да. Жарко. Херово.

— Как народ?

— Максима ранило.

Дикий поднялся и побрел к тому месту, где собрались его бойцы. А собрались они возле «духов», то есть возле их трупов. Максим, юркий и энергичный парень, сидел на корточках чуть в сторонке. Ему уже успели перебинтовать плечо и сделать противошоковый укол. По-крайней мере, глядел он вполне осмысленно, и ранение у него легкое. Дикий пересчитал парней. Все здесь. Подтягивались и снайперы. Они отлично поработали с афганскими пулеметчиками. Помогли подняться пленному. Бой длился несколько минут всего, а кажется — всю жизнь. Воняло гарью и пахло свежей кровью. Легкие набиты пылью доверху.

Дикий разглядел пленного — ничего нового. Нет, заметил махонький крестик на шее. Как это мусульмане не оторвали? В глазах у славянина только усталость, усталость, усталость. Сейчас с ним говорить бесполезно. Да и незачем. Нужно когти рвать…

— Пять минут отдыхаем — и ломим отсюда.

Всем жарко, все уставшие, все понимав, что здесь задерживаться нельзя.

— Парни, — говорит Дикий снайперам, — вы там прохлаждались, поэтому рюкзаки потащите. После вас сменим. О'кей?

— О'кей, Дик, — согласились снайперы без энтузиазма.

— Нам часов двенадцать идти чистого времени. Все. Отдыхаем.

Все завалились в тени. Если это можно назвать тенью. В полдень она короткая — все равно лучше, чем умирать от зноя на солнцепеке. Переговорное устройство слетело с головы во время боя, кто-то из парней нашел и протянул Дикому.

— Спасибо.

Дикий сидел под огромным валуном, в нескольких метрах от него лежали трупы. Кто такие? Кем были? На кого пахали? Не имело теперь значения. Аллах с ними. Аллах с ними разберется. Может, где-нибудь на том свете встретимся. В аду, наверное. Или жизнь на земле и есть ад… Нет, это пекло всего-навсего. Так и с ума можно сойти. Идти надо.

— Подъем! — крикнул Дикий, и народ начал подниматься.

Команда у Дикого отличная, потому что здесь нет новичков или трусов, все прошли смертельную школу в «горячих» точках, остались живыми. «Школу» проходили даром, теперь работают за деньги…

Ночью в горах холодно. У каждого ватный таджикский халат. Нашли халат и бывшему пленному. Развели костры и сидели возле костров, грелись. Дикий слушал, что ему говорит Анатолий Сергеевич, так звали пленного, зная — все, девяносто процентов, как минимум, ложь. Что-то он мелет про горные месторождения и контракт с пакистанской фирмой, про какую-то командировку в Афганистан, про налет контрабандистов…

У Дикого были основания предполагать — Анатолий Сергеевич, если это его настоящее имя, работает на Главное разведывательное управление, ГРУ, когда-то всесильную контору. Работающий в ГРУ себе не принадлежит, а поскольку дела ГРУ не имеют покуда ничего общего с делами отряда, то и не станет Дикий человека тормошить. Спасли ему жизнь — пусть спасибо скажет.

Дикий поднял руку и Анатолий Сергеевич замолчал.

— Я все понял, — сказан он устало улыбаясь. — Ты все равно не скажешь правды. Не трать тогда и сил. Ты после плена плохо выглядишь. Тебе нужно выйти отсюда — мы выведем. Лица, которые здесь видел, лучше забудь. Думаю, что имею право просить о такой услуге. Договорились?

Анатолий Сергеевич только кивнул в ответ.

Они еще посидели, глядя в огонь. Анатолий Сергеевич поднял голову и посмотрел внимательно на Дикого.

— Я это оценил, — сказал бывший пленный.

— Что?

— Ты отдал приказ не стрелять из подствольников.

— Да.

— Только потому что увидели европейца.

— Это нормально.

— Я это буду помнить.

— Пожалуйста…

На следующий день они сделали крюк и провели Анатолия Сергеевича к пограничникам той заставы, которая им «крышей» не помогала. О себе тоже стоило подумать. Нескольких человек Дикий все-таки отправил с раненым Максимом по старому каналу. С ГРУшником попрощались по-приятельски и забыли друг о друге…