До встречи... (СИ)

30

Наблюдаю за тем, как Ника поправляет гирлянду на ёлке и отходит назад, наклоняет голову и на бок, чтобы оценить то, что у неё получилось.

Богдан сидит на диване рядом со мной и постоянно переключает каналы. Меня это раздражает, но ни одна из моих попыток отобрать у него пульт не увенчалась успехом.

Аня громко ставит на стол тарелку с салатом и поворачивается к нам. Смотрю на неё и улыбаюсь, рада, что она больше не сердится. Какое-то время назад я наблюдала за ней и Артемом, который очевидно, чем-то её расстроил. Они стояли напротив друг друга и Аня шепотом «кричала» на своего парня. У неё горели глаза, а щеки раскраснелись. Она несколько раз ударила его в грудь.

Артем молча стоял напротив неё. Несколько раз кивал. Его брови были сомкнуты вместе, а челюсти сжаты. Он то и дело проводил рукой по волосам, а когда Аня закончила и замолчала, громко выдохнул. А потом наклонился и поцеловал её в нос, потом еще ниже и я отвернулась. У меня не было никакого желания наблюдать за тем, что случится дальше.

Прошло почти два месяца с тех пор, как папа сказал, что попытается смириться с тем, что я выбрала Давида и институт искусств, вместо того, что он для меня приготовил и так навязчиво советовал.

На прошлой неделе мы с Давидом посетили новогоднюю вечеринку моего папы, для сотрудников и друзей, где оба мужчины моей жизни вели себя сдержанно.

В основном, потому что наслаждались вечером по разным углам банкетного зала.

Ника обходит Аню, и вертит своим красивым носиком, разглядывая то, что стоит на столе. Сегодня мы собрались в доме семьи Давида на семейный ужин, перед новым годом, хотя это всего лишь предлог, чтобы провести время, наслаждаясь, обществом друг друга, и едой, которую приготовил Артем. В этот раз, я тоже была полезной на кухне.

Я до сих пор не решила, как пройдет моя новогодняя ночь, хотя до неё осталось не больше пяти дней.

— Ты поставила на один прибор больше. — говорит Ника и наклоняется, чтобы заглянуть Ане в лицо. — Мы еще кого-то ждем?

— Да, — вмешивается Богдан, а потом бросает пульт мне на колени и откидывается на спинку дивана, раскинув руки. — Никитос собирается познакомить с нами свою подружку. — он ухмыляется — Анька, у тебя есть еще одна племянница? — он бросает на меня взгляд и издает отвратительный смешок. Мне хочется ударить его по руке, но он прекращает смеяться, когда Аня бросает на него злобный взгляд. — Я подумал, что и этот вечер может стать интересней.

— Вечер станет интересней, когда ты, наконец, влюбишься — говорит Ника. — Может быть, тогда ты перестанешь пугать всех моих потенциальных парней.

— Если ты встретишь достойного, клянусь — он поднимает руки, как будто сдается — Я не буду никого пугать. Даже наоборот, порадуюсь за тебя.

Ника что-то бубнит себе под нос и снова бросает взгляд на ёлку.

Вчера вечером мы занятно потрудились, наряжая её всей толпой. Получилось что-то невероятно отвратительное, из-за чего утром, мы с Никой нарядили её по новой. Потому что вчерашние старания выглядели так, словно помощников деда мороза стошнило, прям на нашу елку, разноцветной мишурой и нелепыми игрушками из прошлого века, которые притащил откуда-то Богдан. А Никита решил, что будет здорово повесить их на ёлку, вместо того, чтобы выбросить.

Давид и Артем стали его поддерживать. И всех повеселил процесс. Было весело и так тепло и уютно. После мы играли в карты, и смотрели кино.

Я поднимаюсь с дивана и висну на своем парне, когда они с Артемом появляются в комнате. От него пахнет мятой и дымом от сигарет, а так же кожаной курткой, в которой он был на улице.

Артем проходит вперед, чтобы сесть рядом с Богданом и как будто случайно задевает Давида плечом, бубнит что-то про себя, и я хочу закатить на него глаза.

Нас прерывает дверной звонок, и мы все резко подскакиваем, вваливаемся толпой в коридор и выстраиваемся у двери.

Слышу, как ворчит Богдан что-то вроде «у него ведь есть ключ, зачем вообще использовать дверной звонок, когда приходишь домой».

Ловлю на лицах каждого нетерпение. Всем интересно увидеть подружку Никиты. Признаюсь, что испытываюсь странное сочетание ревности и волнения.

Давид стоит позади меня и обнимает за талию, утыкается носом в волосы.

Артем открывает двери и назло всем не отходит, а начинает беседу со своим братом и его гостьей, загораживая нам обзор. Давид и Николина выкрикивают свое недовольство, а Аня закрывает рот хихикая.

Когда, наконец, долгожданная парочка входит в дом, я испытываю смешанные чувства. Девушка, что Никита привел с собой, мне не нравится, возможно, все дело в том, что из всех братьев Давида, он мне ближе всех и прямо сейчас я просто ревную его, как ревновала бы своего брата, который теперь будет занят своей подружкой и отношениями с ней.

Возможно, потому что она буквально виснет на нем, как-то наигранно и не естественно, а потом ведет себя странно, когда замечает Богдана. Прикусывает губу, накручивает на палец волосы и едва ли не захлебывается слюнями.

Богдан ловит на себе мой взгляд и сжимает губы в тонкую линию. Он выглядит странно. Смесь удивления и шока застывает на его лице и не сходит, пока мы не присаживаемся за стол.

Девушку Никиты зовут Марина. Она высокая, рыжеволосая красавица с огромными зелеными глазами и пухлыми губами. У неё идеальный ровный нос и родинка над губой.

Для знакомства с семьей своего парня, она выбрала откровенный короткий топ в цвет её глаз и узкие высокие джинсы. Я смотрю на Давида, чтобы проследить, где сейчас находится его взгляд. Парочка сидит прямо напротив нас, и я постоянно обращаю внимание на аппетитную грудь Марины.

Не знаю, что буду делать, если поймаю на этом Давида, но когда наши с ним взгляды встречаются, он вопросительно вскидывает бровь.

Словно читает мои мысли и наклоняется, чтобы поцеловать. Прижимается к моему уху и шепчет, что я самая красивая девушка на свете. Должна признаться, что это работает.

Никита выглядит счастливым и очень влюбленным, улыбка освещает его лицо. Николина разглядывает девушку брата с задумчивым видом.

Богдан сидит слева от меня, и я чувствую его состояние. Кажется, что его даже бьет мелкая дрожь. Он молчалив и потерян, но к счастью, собирается с мыслями через некоторое время и снова становится самим собой.

После ужина мы перемещаемся в гостиную на диван, кто-то на пол. Несколько раз оставляем Никиту в «дураках», когда играем в карты, а потом выслушиваем историю его знакомства с Мариной. Она гладит его по руке, по груди и по животу, а потом позволяет себе его поцеловать так, что я отвожу глаза.

У меня внутри все горит, когда она о чем-то спрашивает Давида, и я даже не замечаю, как кладу руку ему на колено.

Мы сидим на полу. С одной стороны от меня Богдан, с другой сидит Давид, рядом с ним Ника, следующая Марина, которая практически залезла на Никиту.

Богдан посмеивается рядом со мной и наклоняется, чтобы сказать несколько пошлостей, от которых я краснею. Выходит не слишком тихо, потому что Давид оборачивается на него, и я вижу, как он наигранно его ругает, при этом ему не удается скрыть свою улыбку.

Когда Марина снова о чем-то спрашивает моего парня, я кладу ему на плечо голову и обнимаю за талию. Всем своим видом показываю, что он мой.

Немного успокоившись, замечаю, что мой Давид совсем не интересует Марину и когда она думает, что её никто не видит, я замечаю, что она снова смотрит на Богдана.

Я толкаю Давида в бок, когда на часах уже два тридцать. Артем и Аня уже давно ушли спать, Николина — тоже.

Я хочу побыть с ним наедине, а еще мне уже поднадоели шуточки Богдана, нужно запомнить и больше никогда не садиться рядом с ним.

Я не стану говорить, что очень удивляюсь, когда узнаю, что Марина остается в доме ночевать.

Мы поднимаемся и Богдан вместе с нами, потому что его комната рядом с комнатой Давида. Он обнимает моего парня за плечи, а потом притягивает его голову ближе к своему надоедливому рту. Что-то шепчет и хихикает.

Я не могу разобрать слова, но улавливаю, что он через стенку, он говорит что-то о тишине и о защите.

Закатываю глаза и тяну Давида ближе к себе. Но брат не отпускает его и переключается на меня. Потом виснет на нашей двери, но не заходит в комнату остается в дверях и продолжает болтать, смеётся и к его веселью присоединяется Давид, а потом буквально выталкивает Богдана за дверь, когда он всё еще о чем-то болтает.

Мы, наконец, остаемся одни.

Я сижу на кровати бросаю на него игривый взгляд. А он улыбается и машет головой. Потому что Богдан перед уходом стучит несколько раз в нашу дверь.

Я осматриваюсь, потому что до этого не была в комнате Давида. У него большая комната и, как и все комнаты в этом доме, на мой взгляд, пустовата. Здесь стоит большая кровать. Напротив, у стены комод и небольшой шкаф. На свободной стене висят какие то плакаты с мотоциклами и машинами. У кровати лежит круглый мягкий ковер и стоит коробка с журналами и книгами.

Давид проходит через комнату и присаживается на кровать, не отрывая от меня взгляда.

— Собираешься это снять? — он игриво тянет меня за край моего свитера. С удовольствием избавлюсь от этой колючей, жаркой вещи. Навсегда.

— У меня под ним ничего нет — шепчу я и прикусываю нижнюю губу. Давид шумно втягивает воздух и качает головой, пока я двигаюсь, чтобы забраться к нему на колени.

Запускаю пальцы в его волосы и прижимаюсь губами к его губам, провожу языком по его нижней губе. Ладони Давида оказываются на моей пояснице, а потом спускаются ниже.

Он находит край свитера, и забирается под него, проводя своей теплой рукой по моей спине и снова шумно выдыхает. Под моим свитером действительно ничего нет.

Давид вытаскивает руку и кладет на мою талию.

Я целую его в шею, щеку, пока не добираюсь до его губ, но он останавливает меня.

— Крис, остановись — шепчет он мне в губы, вздыхает и дарит мне быстрый поцелуй. Я прищуриваюсь, а потом выпрямляюсь и хватаю края своего свитера, чтобы стянуть с себя, но Давид останавливает меня, хватая за руки. — Твоя одежда останется на тебе, а моя на мне.

— Но мне жарко. — хнычу я, глядя на своего парня.

Он снова качает головой и улыбается с закрытым ртом, а потом двигается и снимает меня с себя, аккуратно пересаживает на кровать и поднимается. Я разочарованно стону, когда он проходит и начинает рыться в своем шкафу, а потом бросает передо мной свою футболку и отворачивается. Он отворачивается, чтобы дождаться, пока я переоденусь в его футболку.