До встречи... (СИ)

33

Я всё еще вырываюсь, когда Богдан усаживает меня и кричит, чтобы я успокоилась, но это трудно. Никита присаживается рядом и пытается успокоить. Где пропадает Аня, я не знаю.

Артем и Богдан уезжают вслед за Давидом, оставив нас дожидаться из возвращения. Должна признаться, что это трудно. Просто сидеть и ждать их возвращения.

Ане приходится найти для меня какое-то успокоительное, потому что меня бьет дрожь, и я хочу поехать в полицию.

— Почему они так долго? — спрашиваю я, Аня пожимает плечами. Меня злит то, что никто из них не отвечает на мои звонки. — Это ведь какое-то недоразумение? Они все поймут и отпустят его, ведь так? — я смотрю на Никиту, он молчит вопреки моим ожиданиям, а когда понимает, что я жду ответа, просто пожимает плечами. — Что это еще значит?

— Я не знаю — говорит он — Не знаю, ясно? С Давидом и прежде случалось подобное.

— Чего?! — я подаюсь вперед, а моё сердце, кажется, пропускает удар — Давида уже арестовывали?

— Нет, конечно, нет. — кривится Никита — Просто Давид и раньше избивал людей. К счастью, до полиции никогда не доходило.

— Хочешь сказать, будто думаешь, что это и правда его рук дело? — спрашивает Аня и поднимает бровь вверх. Никита лишь пожимает плечами и шумно выдыхает.

Лекарство, которое дала мне Аня никак не действует, поэтому я подскакиваю, как только входит Артем.

И он один.

С ним нет ни Богдана и моего парня, а на лице такое выражение, будто у нас проблемы. Понимаю, что Давида не отпустят просто так, потому что у них не просто заявление на него, а есть еще какие-то свидетели.

Паника накрывает меня и достигает своего предела, когда я слышу слово суд. Судя по всему Давида будут судить.

Аня что-то спрашивает у Артема, он достает свой телефон и утыкается в него, отвечая, что прямо сейчас займется поиском адвоката и чем-то там еще. Я в ужасе от того, что это реальность, а не кошмарный сон.

Сбрасываю с себя куртку Никиты и уверенным шагом направляюсь к выходу.

— Куда ты собралась? — гремит голос Артема, когда он резко разворачивается — Сегодня вам не дадут увидеться.

— Я еду ни к нему. — говорю я — Я попрошу помощи у папы. У него есть адвокат.

— Вернись! — командует Артем. По его лицу я понимаю, что моя идея ему не нравится. — И сядь за стол. — я поджимаю губы, но продолжаю стоять. Моё намерение попросить о помощи папу никуда не пропадает после его командного тона и сердитого вида. — Я сказал, иди сюда. — указывает он на моё прежнее место — Это мой брат и я сам решу эти проблемы, сколько бы времени это не заняло.

— Теперь, это не только твой брат — говорю я — Это мой парень и я не хочу ждать. Я попрошу о помощи отца. — мой голос дрожит, как и я.

— Да он не станет помогать Давиду, Кристина — я слышу Никиту и огромные сомнения в его голосе. — Он не принимает твой выбор, с чего бы ему помогать кому-то из нас. Да он презирает нашу семейку. Эта пустая трата времени — добавляет он. Артем кивает в знак согласия, и только Аня молча стоит у стола, сложив руки перед грудью. Кажется, она слишком расстроена.

— Вот и проверим. — говорю я и выхожу.

Не помня себя, вызываю такси и еду в квартиру родителей.

По дороге мою голову заполняют самые ужасные мысли, я начинаю всхлипывать и трястись еще больше, чем когда только арестовали Давида. Я накручиваю себя так, что по ощущениям у меня вот-вот начнется паническая атака.

Папа дома и это самая прекрасная новость этого вечера. Его лицо окрашивает испуг, когда он замечает моё состояние. Подается вперед и обнимает меня, затягивает в квартиру, а потом отстраняется и пытается выяснить, что у меня произошло.

Я еще сильнее начинаю плакать, и лишь когда мама приносит мне воды, могу рассказать, что произошло.

Родители переглядываются, и папа поджимает губы. Он всегда делает так, когда не доволен. Я с надеждой смотрю на него, и он кивает. Поверить не могу, что он кивает, но я так счастлива.

Наблюдаю за тем, как он поднимается, достает из кармана телефон. Уходит в другую комнату и начинает с кем-то говорить.

Мама подвигается ближе ко мне и обнимает. А потом отстраняется и вытирает мои мокрые щеки своими теплыми пальцами, убирает растрепанные волосы за уши и проводит рукой по волосам.

Чуть позже папа сообщает, что сегодня уже ничего нельзя сделать, поэтому Давиду придется остаться в участке до завтрашнего утра. Слезы снова наполняют мои глаза, когда я пытаюсь убедить родителей, что это какая-то ошибка и он не виноват.

По папиному лицу вижу, что он мне не верит, но он шокирует меня, когда обещает, что позаботится об этом.

Каким бы удивительным это не было, но папа действительно помогает. Я остаюсь в квартире родителей и звоню Ане, чтобы сообщить о том, что папа поможет Давиду и у меня даже получается заснуть.

Утром мы отправляемся в участок, где нас встречает папин адвокат. Они не посвящают меня в дела, поэтому отходят в сторону и продолжают свой разговор шепотом.

Позже папа ведет меня в машину и просит подождать его, пока сам отлучается по какому-то важному делу в отделение ближайшего банка и мне становится не по себе, от моих догадок.

Все они так и остаются догадками, потому что папа не посвящает меня. Грубо отмахивается от расспросов и везет в ближайшее кафе позавтракать.

Когда его телефон оживает, он поднимается, и мы возвращаемся к участку, выходим из машины как раз в тот момент, когда в дверях появляется Давид.

Он выглядит рассерженным и готовым что-нибудь сломать, но мне наплевать. Я бросаюсь к нему и обнимаю за шею. Кажется, что он так и будет просто стоять, опустив руки вдоль тела, но потом я чувствую, как его руки смыкаются на моей талии и он утыкается мне в шею.

Папа молчит всю дорогу, пока везет нас в квартиру Давида и даже после этого продолжает молчать.

Желает мне хорошего дня и целует в щеку.

Мы входим в квартиру, и Давид сразу же отправляет в душ. Перед этим разбрасывая свои вещи, вымещая на них свою злость.

Я чувствую себя странно, его эмоции такие сильные, что я буквально могу потрогать их. У меня болит голова и давит в груди, и я не понимаю, это от того, что он так холоден со мной или от того, что у меня вчера случилась истерика.

Вздрагиваю, когда дверь распахивается и Давид появляется передо мной. Проходит к комоду и начинает вышвыривать от туда вещи, когда находит футболку, надевает её, то же самое происходит, когда он ищет свои штаны, а потом просто сбрасывает все стоящее на комоде. Упирается в него руками и опускает голову. Тяжело и часто дышит.

Я замираю.

Он продолжает передвигаться по квартире, искать то, что ему нужно и разбрасывает вещи и в конце концов пинает свою полку.

— Я могу тебе чем-то помочь? — осторожно спрашиваю я, и он застывает. Наконец, обращает на меня внимание, как будто вспоминает, что я здесь.

Смотрит на меня так, будто хочет наорать, но сдерживается, отчего у него выступают вены на лбу и висках.

— Помочь? Так ты ведь уже помогла. — сквозь зубы бросает мне он.

— Почему ты ведешь себя так, будто я сделала что-то ужасное? — спрашиваю я и делаю глубокий вдох. Почему мне кажется, что сейчас мы расстанемся.

— Зачем ты вмешалась? — спрашивает он, а я молчу, просто потому что мне нечего ответить. — Испугалась, что меня посадят? Подумала, что тебе это не нужно и попросила своего папашу отмазать меня?

— Давид… — зову его я.

— Подумала о том, что я буду чувствовать? Или только о себе думала, когда побежала к нему? Ты действительно ничего не понимаешь? Думаешь, я хочу быть должным кому-то вроде твоего отца? — спрашивает Давид и материться. — нет, не хочу — говорит он и снова материться, а потом делает несколько шагов и становится очень близко ко мне, нависает и буравит меня своими ледяными голубыми глазами, в которых сейчас нет ни капли теплоты — Я не хочу, чтобы кто-то вроде него лез в мои дела и тем более платил за мою свободу. — бросает он мне и сжимает челюсти, я вижу как ходят ходуном под ними желваки. — Моя семья решила бы эту проблему.

— Я думала, что я тоже твоя семья. — шепчу я. Давид дарит мне улыбку, которая не доходит до его глаз. — Что я должна была делать? Просто ждать? Они задержали тебя, а Артем говорил про какой-то суд, ты что не понимаешь, как трудно найти хорошего адвоката. Я так волновалась, так волновалась о тебе. Это несправедливо, ты не виновен и …

— Уверена? — спрашивает Давид и дарит мне полуулыбку и свой фирменный прищур

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова не приходят. Я шокирована настолько, что забываю, как дышать. Все это время я была твердо уверена в том, что он не виновен. Или все-таки виновен? Я даже, не знаю, есть ли вообще для меня какая-то разница.

Я обхватываю голову руками.

Думаешь, я не бил его, а? — спрашивает он и смеется — Хочешь сказать, что кто-то вроде меня может оказаться не виноватым? — а потом он повторяет о себе все то, что говорил ему мой отец. Это разбивает мне сердце. — Если бы ты действительно волновалась обо мне, то никогда в жизни не пошла к нему, Крис. Не заставила меня быть ему обязанным.

Я моргаю, чтобы прогнать слезы, которые туманят мой взор.

— Давид… — он смотрит на меня пустыми глазами, несколько раз моргает, а потом поднимает с пола свою куртку, которую бросил, когда мы только вошли. Проверяет свои карманы и снова смотрит на меня.

— Просто захлопнешь дверь, когда будешь уходить — бросает он и выходит из квартиры.