Дорога в никуда (СИ)

ГЛАВА 7

Маринка уже всерьез озадачилась стать мужневой женой — это там, в Таджикистане жена и дети, но Димка клялся, что он разведен, показывал паспорт без штампа, холостой мужчина, одним словом.

А Наталья попросила Лидуню прийти, поговорить.

— Наташ, я не одна приду — с молодым человеком, можно?

— Лидунь, у тебя от двух и до ста лет все мужики — молодые человеки, ребенок или постарше?

— Постарше, Наташ, наш возраст.

— Лидуня! — заорала Наташка. — Неужели?

— Да пока присматриваемся, ничего определенного.

— Тащи его к нам, обязательно, мы будем рады!

— Мангал там разжигайте, есть уже небось, местечко на бугре сухое?

— Найдем!

— Мясо с нас, товарищ умеет вкуснятину приготовить, именно мясные блюда, его на работе мужики интернациональные учили, один — бешбармак, второй — плов, третий — шашлыки.

— Ух ты, плов?

— Наташ, можешь не намекать — привезем ещё горячим!

Марк в четверг полез на лоджию, посмотрел, посвистел, что-то прикидывая про себя, и поехал на стройрынок. Вечером умело отвлекал Лиду разговорами, она на лоджию и не заглянула, в пятницу вечером, зайдя за чем-то туда, остолбенела — её неустроенная лоджия была обшита тесом, светлые рейки сделали её объемно шире и еще поразили Лиду стойки для цветов — она к таким давно приглядывалась, да все не выкраивалось на них денег.

— Марк?? Это что??

— Ну не думаешь же ты, что здоровый мужик с руками, что растут из нужного места, будет сидеть и смотреть в окно, ожидаючи тебя? Знаешь, как мне в удовольствие было заняться приятным делом?? Я кой чего и в сантехнике поменяю, с Вашего, мадам, позволения! Нет, — он приложил палец к её губам, — ничего не говори! Давай из-за ерунды не будем настроение друг другу портить!

— Но, Марк! — попыталась все-таки сказать Лида, и не выдержал Монахов — закрыл ей рот губами. Лида сначала попыталась взбрыкнуть, но Марк так осторожно и нежно целовал её, что ну вот не выдержала она, обняла его.

— Ух!! — тяжело дыша, оторвался от её губ Марк. — Вот теперь я точно знаю — домой попал. И, моя хорошая, не отвертишься ты от меня, не мечтай. Марк Монахов — мужик цепкий, что в его руки попало, уже никто не выцарапает!

— Но, Марк??

— Потом, все потом! Иначе я за себя не ручаюсь!

— А ты чего тут подглядываешь? — засмеялся он, Вася, сидя рядышком, возле, внимательно смотрел на них. — Лидунь, ты думаешь, твое решение главное? Нетушки, Васино! Вась, что скажешь? — на полном серьезе спросил Марк.

Вася широко зевнул, и шлепнулся на спину, выставив пузо.

— Вот, раз доверяет пузо чесать, значит, одобряет!

— Но, Марк, есть же ещё и сын?

— Сын у нас — взрослый мужик. Ему объяснять не надо долго и нудно, вот позвоним и скажем, что…

— Марк, пожалуйста, не торопи меня, дай свыкнуться с мыслью, что я, такая вся обычная и вдруг стала кому-то, нет, не кому-то, а успешному, состоявшемуся мужчине — нужна??

— Состоявшимся мужчина будет только тогда, когда обычная женщина будет рядом, а если я на северах, то будет греть издалека своим теплом и ожиданием меня.

— Ох, и натиск у тебя!!

— Время поджимает, а уезжать, зная, что тебе какие-то бои звонят — ни шиша, моё — значит, моё! Пойдем, я буду мясо мариновать, а ты просто рядышком посиди, это так… — он замолчал, подбирая нужные слова, — замечательно, нет, душевно! Вот так, делать что-то в присутствии необходимой женщины, видеть её улыбку… голубая моя мечта!

С утра Марк, не допуская Лиду к плите, готовил плов, сетуя, что рис немного не такой, а Лида как Васька, ходила вокруг и около и облизывалась.

— Марк, так нельзя — я ж слюной давлюсь!!

— Потерпишь, сказала же — друзьям повезем, там и будешь вкушать!

В такси водитель тоже постоянно принюхивался, потом не вытерпел:

— Чем у вас так вкусно пахнет? Невозможно удержаться, не спросить??

— Пловом, — улыбнулась Лида, — а мне даже на кончике ложки не дали попробовать, жмут!

Марк хохотал:

— К её друзьям едем, у жены терпения совсем нет!!

— Женщины, что с них возьмешь? — Поддакнул ему таксист.

— А давайте, как мы будем уезжать из гостей, Вы опять подъедете, а плов мы для Вас оставим, на пробу.

— Заметано! Буду!

У Натальи Володя поначалу внимательно приглядывался к Марку, затем оба ушли к мангалу, женщины собирали на стол.

— Лидунь, какой классный мужик! И ты ещё думаешь??

— Боюсь, Наташ.

— Чего хоть?

— Вот потянусь, сейчас-то весь такой положительный, а сколько таких ситуаций… кастрюли делить начинают?? Больше всего боюсь разочароваться!

Володя же дотошно расспрашивал Марка.

— Марк, ты пойми меня правильно. Лидуня, Наташка моя и Галюнька — земля ей пухом, они, все три в один дом замуж вышли за идиотов. Натусик, она порешительнее, послала своего, а эти две… досталось девкам. Я бы на любой из них женился, такие редкие девки. Ты все хорошо взвесил, не надо бы Лидушке лишние переживания? Ты на меня не сердись, я не понаслышке знаю, сколько и чего она нахлебалась. Сын вот пропал, там темная история, я тогда ещё служил в доблестной милиции, в курсе этих поисков. Она тебе про несанкционированный обыск не говорила??

— Нет, это как?

— А как в анекдоте, серьезные люди квартиру проверили-обыскали и оставили ей три тысячи, написав «За беспокойство!»

Она потом посмеивалась — супружник-то последнее время на выпивку много чего утаскивал из квартиры, так вот, после обыска кое что, ею же запрятанное, нашлось, хотя наверняка придя в перевернутую вверх дном с вырванными подоконниками квартиру, небось, нарыдалась!

— Да я немного с сыном её пообщался, стараюсь не спешить, хотя хотелось бы прежде, чем уехать, как говорится, точки над «и» расставить.

Наталья же рассказывала Лиде, пока мужики возились с шашлыками:

— Лид, может сходим к Коле, поговорим с ним? Дочка полезла в инет, и у Маринки на страничке аж тридцать две группы про ислам!! И в друзьях одни Амиры, Гульнары, Мурады, что-то надо делать, Лид?

— Ох, ни Маринка, ни Коля нас не услышат, я пару дней назад была, с Колей разговаривала, вернее, пыталась… Как Галинка с ними умудрялась уживаться? Они же только себя слышат. У нас, у каждого своя правда, и она самая правильная, а там… жалко пацана, он хоть и набалованный, и неуправляемый, но ребенку абсолютно не нужна другая вера, где крещен, там и пригодился. Живой пример мой племянник-крестили болвана в тринадцать, так нет в восемнадцать какая-то Белая церковь или шут знает как, у них там, в Якутии, ещё раз покрестился. Вот и колбасит всю жизнь — ни туды и ни сюды, сам не живет и мать всю измучил.

Ввалились мужики разрумянившиеся, пропахшие вкусным дымком, были славные такие посиделки.

Наталья втихаря показала Лидуне большой палец, а потом, провожая их до проулка к такси, негромко сказала:

— Лидунь, мужик, похоже, нормальный, очень понравилось, что не выпячивает себя любимого, ваши отношения тоже радуют — внимательный, за тобой постоянно ухаживал, мне по душе. А Коле я все-таки позвоню.

— Дай-то Бог, чтобы он тебя услышал, только он для Маринки не авторитет, да и не умеют они слышать друг друга.

Как и говорила Лида — с Колей разговор не получился. А Володя, проработавший всю жизнь следователем, видевший и знавший не понаслышке изнанку жизни, выдал:

— Девки, я вам удивляюсь? Что вы с ней носитесь? Она вас не слышит и не услышит! Такой сорт людей — пока на своем лбу не набьют, не шишку, а рог здоровенный — не поймут! Что вы охаете, желает она такой жизни! Пацана жалко? А что пацан? Одет, обут, в школу ходит, не прогуливает, внешне все прилично, предъявить ей что-то — на каком основании? Угомонитесь — ваши советы и слова ей по барабану. Вот когда её без жилья оставят или ещё чего похуже — тогда, может, и поймет! Я понимаю вас, но поверьте — бесполезно!

— Лидунь, ты лучше мужика нормального вниманием окружай, он того стоит! Я буду очень доволен, если у вас все срастется с ним!

Марку пришлось срочно улетать, что-то там на севере случилось форс-мажорное, понадобилось его срочная консультация. Марк почертыхался, но делать нечего, быстро собрался, расцеловал Лиду и твердо пообещал подумать об увольнении, если Лида решит в его пользу. Звонил оттуда, с северов, почти каждый день, подолгу разговаривал, Лида ворчала, что транжирит попусту деньги — Марк смеялся:

— Я денек твой голос не услышу, и тоска наваливается, чего-то не хватает! Там под торшерчик никто не намылился?

— Нет, только Вася!

— Васе как себе доверяю!

Марк не говорил Лиде, но он позванивал и «сыну нашему», так нравились ему эти два слова. Да и Андрей ему понравился своими четкими разговорами, бережным отношением к матери, заботой о ней. Они с Марком общий язык нашли быстро, оба хотели одного и того же — чтобы Лида была при Марке. Лида тоже понемногу начала привыкать, что есть Марк, которому она не безразлична.

Поехала как-то на кладбище — навестить Галинку, и у оградки увидела незнакомого мужчину, что с грустью разглядывал смеющуюся молодую Галинку на портрете. Подошла, поздоровалась, взяла стоявшую вазу с засохшими цветочками, пообрывала одуванчики и всякую мокрицу, собрала все в кучу. Мужчина, прокашлявшись, спросил:

— Вы Наталья или Лида?

— Лида.

— Много слышал про вас. Я — Анатолий, Галины друг.

— Я тоже про Вас слышала! — кивнула Лида. — Я пойду, мусор выкину и воды в вазу налью.

— Я Вас подожду! — сказал Толя.

Лида тщательно отмыла вазу — похоже, цветы стояли с давнего времени, ну некогда дочке сюда ходить!

— Спасибо, хоть перед пасхой пришли, цветник сделали, да мусор прошлогодний убрали. Эх, Галюня, так обидно за тебя — до слез!!

Принесла воду, поставила свои цветики, повздыхала, а Толя сказал:

— Она так любила японские гладиолусы. Я ей каждый год на день рождения их приносил, даже когда уже не… дружили. Печально так, она вроде про дочку всегда в превосходной степени говорила, а тут даже и не заметно, что часто бывают, по сравнению с соседскими… — он кивнул на обихоженные могилки рядом.

— Галина, она оптимистка была — много чего желаемого за действительное выдавала.

Доехали, негромко переговариваясь, до города, Толик сказал:

— Спасибо Вам, что не забываете её!

— Я уже говорила девчонкам: мы с ней в один дом замуж за дебилов пошли, обе хватанули всякого, но вот за все годы ни разу не поругались с ней. Я резкая тетка, она, умница, умела меня незаметно тормознуть.

— А я на день рождения её приду с любимыми цветами, не видел я её тогда… она для меня так и останется живой!! — грустно улыбнулся Федосов.

Маринка ныла все лето и звала теть Лиду и теть Наташу прийти:

— Посмотрите, как я обустроила все. Мама шторы заказывала, не успели их сшить при ней, Петькину комнату, свою — перестановку сделала, приходите.

Но деушки собрались только в конце сентября, сад-огород требовал ухода. Купили тортик низкокалорийный, пошли в будний день, Маринка и сын были дома.

— Петь, а чего ты не в школе??

— Да у него желудок прихватило, дома оставила. Чай будете?

— Да, будем!

Маринка шустро залила воду в чайник, поставила чашки, блюдца, сушки-пряники, пастилу. Лида отвлеклась на Петькины поделки, Наталья сидела на кухне, Маринка ей что-то вещала.

— Теть Лид, иди уже чай пить!!

Теть Лид, увидев в чашке бледный чай, смолчала — ну, заварила Маринка один пакетик на троих, пусть. А Маринка кивнула Пете на его кружку с заваренным пакетиком ромашки:

— Сынок, выпей, а пакетик не выбрасывай!! Ещё раз заварим.

Наталья поперхнулась, а Лиду понесло:

— Петь, ты там в планшете мне обещал картинки найти??

— Да, щас!

Едва ребенок вышел, Лида спросила:

— Марин, ты что, совсем нищая? Побираешься?

— Нет, теть Лид, с чего ты взяла?

— А какого хрена ты этот пакетик второй раз заваривать собираешься, там что-то осталось? Одно дело-свою траву заваривать, ты на чем жмешься? На здоровье ребенка??

— Да, теть Лид, я нечаянно!

Немного посидев, Лида с Натальей, сославшись на дела и работу, ушли.

— Да, Лидунь, Вова мой прав, ничего её не исправит! Я уже ничему теперь не удивлюсь, заварить три кружки чая одним пакетиком??

— Это, Наташ, зовется сверхжадностью!!

Уже перед Новым годом дочка Натальина с внучкой и Маринка с Петюней ездили в Москву, в цирк. Детям понравилось, но Петюня вел себя шумно, перебивал всех, кричал, старался, чтобы слушали только его. Маринка пожаловалась, что ребенка в школе называют безотцовщиной, она ходила, разбиралась.

— Ой, Марин, сейчас каждый второй, наверное, в неполной семье живет, чем больше заостряешь внимание, тем больше будут приставать и дразниться! — отмахнулась Таня.

А Петюня и в автобусе шумел и не слушался, Маринка, усадив его на место, строго сказала:

— Петя! Ты себя плохо вел, дома будешь два раза читать намаз!!

— Марин, ты сдурела?

— Ничего я не сдурела, просто интересно узнать другую религию. А что ваше христианство дает — можно пить, гулять, обижать жен и детей?

— Марин, ты чего??

— Ничего, Бог, он един, и какой бы вера не была — она истинная! Если ислам — то это плохо, а Православие это все замечательно??

— Марин, ты зачем ребенку навязываешь чужую веру?

— Если он захочет, пускай принимает ислам. Если нет, пусть остается в христианстве. Я ему ничего не навязываю.

— Как не навязываешь, а зачем заставлять его читать что-то чуждое??

— Он сам выберет!

— Да, в девять лет, точно, выберет!

Договорились, что в выходной Маринка с сыном приедут к Тане, дети пообщаются, попьют чай с тортиком, ждали-ждали, нет Маринки. На звонок телефонный был такой диалог:

— Марин, привет! Ну вы где?? У нас уже чай остыл два раза.

— Ал. ло? А… кто… это? — заплетающимся языком спросила Маринка.

— Ты что, пьяная? Мы же договорились?

— Я… — еле ворочая языком, проговорила Маринка, — я… сейчас… нне ммогууу!! — и бросила трубку. Или кто-то, бывший рядом, слышно было чье-то дыхание, нажал на отбой.

Через два дня дочка Натальи увидела Маринку в мусульманском прикиде, та задрав нос и буркнув: — Привет! — проскочила мимо, как наскипидаренная, явно боясь расспросов.

Вот после этого и поругалась Лида с Маринкой вдрызг, зашла на её страничку «В контакте» почитала, поматерилась, но не услышала её Маринка, ни граммочки.

При случайной встрече с дочкой Натальи она выдала:

— Отказалась от путевок для Петьки. Они предлагают всякую муру, а нам подходит только Болгария и Таджикистан.

— Какой Таджикистан, там же другая теперь страна, ты о чем?

— Да там воздух горный и сухой, я смотрела, Петьке идеально подходит!!

— Но в санатории — там же лечение?

— Ха, лечение-мучение! Дильшот много чего рассказывал, смотрела в инете, для нас подходяще.

— Ох, Маринка, куда-то ты не туда заворачиваешь?

— А ты не пой с теть Лидиного голоса! — взорвалась Маринка. — Я так тебя уважала, а ты прям как она?

— Ты что, дура совсем? Мне столько же лет, как и тебе, и я давно уже свое мнение имею! Причем тут теть Лида? Да ей сейчас и не до тебя, у неё такой мужчина классный появился!! — и зная Маринкину сверхжадность, добавила. — Балует её, как маленькую, вот на Камчатку собираются лететь.

— Ха, подумаешь, Камчатка!! Вот если бы какая Доминикана или Багамы!

— Да он ей предлагал на её вкус, она выбрала Камчатку. Я бы тоже туда рванула, да дорого так! Там такая красотень, одни вулканы и гейзеры увидеть, рыбку-икру поесть вдоволь, такой восторг!!

— Старый пердун, небось?

— Да нет, Саше моему ровесник. Такой весь подтянутый, нам всем очень нравится!

— Хмм, хотела бы я на него посмотреть. Что это его на старуху потянуло, обычно, они что помоложе выбирают!

Таня с жалостью посмотрела на Маринку:

— Ну, знаешь ли, на вкус и цвет…

Вот так и разошлись.

Потом уже Тамара, так и не добившаяся внятного ответа о своих вложенных когда-то деньгах, позвонив Лиде, ужасалась.

— Лид, представляешь, позвонила и хвастается — замуж вышла. Поздравила, пожелала счастья и спрашиваю:

— Кто у нас муж??

— Дильшот Бобокулов!!

— Марин, а ничего, что у него там, на родине жена и пятеро детей?

Ответ убил:

— В паспорте у него штампа нет, значит, не женат!

— Ох, облапошит он тебя!

— Что вы все облапошит, облапошит, любит он меня!! И наконец-то чувствую себя настоящей женщиной!!

— А Коля как воспринял?

— Не говорю ему пока, орать будет и материться. А я счастлива — не одна теперь!

Тамара огорченно сказала:

— И сказать-то нечего, она как глухарь, никого кроме себя не слышит!

— Мы с ней вдрызг разругались. Пацану вот жизнь бы не исковеркала, а её не переделаешь!

Маринка же учила Петю:

— Ты деду ничего не говори, ни про Димку, ни про намаз, ни про ислам — опять будет орать и драться полезет!! Будь похитрее, сыночек!!

Вот эти-то нравоучения и пригодятся скоро сыночку, ой как.

А пока она цвела и пахла, была востребована по ночам, покуривала втихаря, чтобы, не дай Бог, не увидел сынок. Не умел он сильно секреты хранить, то ли в силу своего возраста, то ли в силу воспитания.

Дильшот на него никогда не кричал, всегда разговаривал с ним уважительно-ласково, но пацан при всей его болтливости, как-то поджимался в присутствии мужа, но до того ли ей было?

Она упивалась властью над таким покорным Дильшотом, командовала:

— Подай, принеси! Хочу! Буду! Не буду! — и все больше привыкала к травке, не осознавая этого совсем.