Друг по переписке (ЛП)

20

Позже я лежу рядом с Эйданом, моя голова покоится на его груди, ногу я перекинула через него, мое тело словно без костей. Я — миска жидкого желе, дрожащая и истощенная.

Я никогда не чувствовала себя такой живой.

Уставившись в потолок, Эйдан бормочет:

— Мне нужно задать тебе вопрос. И нужно, чтобы ты была честна, когда будешь отвечать.

Я молча жду. Он не дал мне разрешения говорить, и я до сих пор не совсем понимаю, как и когда применяются все эти правила, так что я остаюсь на безопасной стороне и молчу.

Его грудь поднимается и опускается при глубоком вдохе.

— Каковы шансы того, что ты снова будешь вместе со своим мужем?

Внезапный острый укол боли пронзает меня где-то за грудиной. Я крепко зажмуриваю глаза, защищаясь от нее.

— Ноль.

— Да?

— Да.

— Тогда почему ты все еще носишь обручальное кольцо?

Я на мгновение задумываюсь.

— Я правда не знаю. Привычка, я думаю. Тебя это беспокоит?

— И да, и нет.

Эйдан больше ничего не объясняет. У меня такое чувство, что он ждет, что я что-то скажу, но уверенности нет.

— Могу я, пожалуйста, задать вопрос?

Эйдан бормочет:

— Милая зайка. Ты всегда можешь спросить меня о чем угодно.

— Правда?

— Почему у тебя такой удивленный голос?

— Потому что я не уверена, когда мне можно говорить, а когда нет, и я не хочу навлечь на себя беду, — я добавляю более мягко: — Или вызвать твое неудовольствие.

Его стон низкий. Притянув меня ближе, он целует меня в макушку.

— Кайла, — шепчет он. — Все в тебе доставляет мне удовольствие.

Прижимаясь к нему ближе, я улыбаюсь.

— Но ты же понимаешь меня, верно? Я имею в виду, у меня нет никакого опыта в такого рода вещах.

Эйдан перекатывает меня на спину и приподнимается на локте, глядя на меня сверху вниз с огнем в глазах.

— У меня тоже.

Я смеюсь прямо ему в лицо.

— Это абсолютная ложь!

— Я не о сексе.

Мой смех затихает. Сбитая с толку, я смотрю на него, нахмурив брови.

— Тогда о чем ты?

Эйдан кладет руку мне на грудь, прямо над сердцем.

— Об этом. О нас. О тебе и обо мне. Как это все просто. Как это все легко. Как это просто кажется правильным. Но ты все еще носишь свое обручальное кольцо, и тебе неудобно целовать меня в своем доме, и это все, что мне нужно знать о том, где твои мысли. И я понимаю это, я правда понимаю. Вся твоя жизнь перевернулась с ног на голову. Понятно, что ты к этому не готова. Но я должен быть честным. Я не собираюсь быть интрижкой. Я не стану парнем, с которым ты отвлечешься от проблем, чтобы почувствовать себя лучше, а потом уйдешь. Поэтому я думаю, что мне следует сократить свои потери сейчас, пока мое сердце не разорвалось на части. Потому что я уже могу сказать, что если это будет продолжаться чуть дольше, и ты уйдешь, это меня сломает.

От этого у меня перехватывает дыхание. Я лежу и смотрю на Эйдана широко раскрытыми глазами, с колотящимся сердцем, потрясенная его честностью.

В момент, когда я беру себя в руки, я, к своему удивлению, обнаруживаю, что чертовски зла.

Я твердо говорю:

— Нет.

Темные глаза горят, Эйдан пристально смотрит на меня. Его молчание злит меня еще больше.

— Ты не можешь решать, как это будет, Эйдан, не тогда когда ничего еще не случилось. Я понимаю, ты не хочешь быть отвлечением, но ты мог бы просто сказать: «Эй, мы не будем торопиться» или «Давай поговорим о том, чего ты ждешь от наших отношений». А вместо этого ты просто решаешь, что расстаешься со мной? Еще до того, как мы официально станем парой? На хер это. Это не так работает. Ты можешь командовать мной в постели сколько угодно, но когда дело доходит до принятия решений о наших отношениях, мы делаем это вместе. Я отказываюсь быть любовницей на одну ночь.

После минуты напряженного молчания Эйдан хрипло говорит:

— Это уже больше, чем одна ночь.

— Отлично. Три ночи. Неважно. — Я пристально смотрю на него, пока его взгляд не смягчается.

— Отношения? Вот как ты это называешь?

— Я сказала то, что сказала. Понимай как хочешь.

— О, зайка, — выдыхает он с трепетом в голосе, — ты так близка к тому, чтобы получить лучшую порку в своей жизни.

Мне хочется в отчаянии забарабанить пятками по матрасу. И, может быть, немного покричать. Но я лежу неподвижно, сжав губы и раздув ноздри, внутренне выкрикивая проклятия в его адрес.

Потом я вспоминаю, что у меня как раз и нет права на злость. Мой гнев неуместен.

Это не Эйдан утаивает важную деталь о своей личной жизни. Это я.

Но потом я напоминаю себе, что и понятия не имею, что этот человек скрывает или не скрывает. Кроме того, что Эйдан владеет кровельной компанией, у него есть друг по имени Джейк, которого он знает со средней школы, и что он, возможно, каким-то образом виновен в смерти своего собственного отца — а может, и нет, — я знаю мало.

Что делает весь этот разговор еще более странным для нас обоих.

Я закрываю глаза и тяжело выдыхаю.

Эйдан командует:

— Смотри на меня, Кайла.

Я открываю глаза и пристально смотрю на него.

— О, мы снова вернулись к хозяину и рабыне? Извините, я пока в интернете, ищу хиропрактика, чтобы вылечить следы от шлепков.

Эйдан опускает голову и прижимается губами к моему уху.

— Ты хоть представляешь, как сильно я хочу отшлепать тебя прямо сейчас?

Я ничего не могу с собой поделать и улыбаюсь.

— Это чувство взаимно.

Эйдан наваливается на меня сверху, вдавливая меня в матрас весом своего тела.

— Ай! — я слабо бью его по спине. — Ты раздавишь меня!

— Тебе это нравится, — бормочет он, держа мою голову обеими руками и глядя на меня сверху вниз горящими глазами. — А теперь перестань блеять и послушай меня.

Я замираю, слишком резко опустив руки на матрас, о чем свидетельствует изгиб его губ.

— Королева драмы.

— Тиран.

— Можешь поспорить на свою сладкую задницу, что так оно и есть. И тебе это во мне нравится.

Он ждет подтверждения, пока я сердито смотрю на его подбородок.

— Кайла.

Я знаю, что означает этот предупреждающий тон голоса. Я выдыхаю, закатывая глаза.

— Хорошо, да, мне это нравится. — Я не могу удержаться, чтобы не добавить: — Чаще всего.

Посмеиваясь, он целует кончик моего носа.

— Стерва. Как я уже говорил… — его голос падает до шепота. — Спасибо.

Черт, у него определенно есть способ застать меня врасплох.

— За что?

Он качает головой, что, как я понимаю, означает, что я не получу объяснений.

Я радостно говорю:

— Эй, у меня есть идея!

— Какая? — спросил он.

— Почему бы тебе не научить меня жестовому языку? Знаешь, что, мы смогли общаться, когда ты вдруг решишь, что больше не хочешь использовать слова.

Я пристально смотрю на Эйдана. Он отвечает мне пристальным и сердитым взглядом. Затем я улыбаюсь, потому что он точно понял, о чем я, и я не в настроении продолжать спор.

Я обнимаю Эйдана. Прекрасно зная, каков будет ответ, я невинно спрашиваю:

— Так ты расстаешься со мной или как?

Я не могу разгадать его взгляд: восхищение или раздражение. Может быть, и то и другое.

Он спрашивает прямо:

— Ты хочешь, чтобы я это сделал?

Дерьмо. Он перевел стрелки в мою сторону.

— Нет.

Ища в моих глазах признаки неуверенности, он говорит более мягко:

— Ты уверена? Еще не слишком поздно остановиться.

Я не уверена, плод ли это моего воображения или нет, но, кажется, в его вопросе присутствует скрытое предупреждение. Как будто Эйдан думает, что есть невидимая черта, которую мы еще не пересекли, но как только мы это сделаем, ни для кого из нас не будет пути назад.

Я провожу руками по его плечам и зарываюсь в его волосы. Глядя ему в глаза, я киваю.

— Скажи это вслух, — приказывает он.

— Я уверена.

После долгих мгновений молчания он произносит:

— Хорошо.

Я разражаюсь недоверчивым смехом.

— Боже, ты спятил.

Его темные глаза блестят, он мягко говорит:

— Ты и понятия не имеешь.

Как и ты, жеребец.

~

После душа и порции потрясающей яичницы-болтуньи Эйдана я говорю ему, что мне, наверное, пора идти.

Сидя напротив меня за кухонным столом, он запихивает в рот яичницу. Эйдан не отвечает до тех пор, пока не заканчивает жевать и не проглатывает. Я не уверена, намеренно ли он тратит время на обдумывание ответа или ему просто очень нравится завтрак.

Глядя в свою тарелку, Эйдан спрашивает:

— У тебя есть дела на сегодня?

— Я отстаю в работе.

Он задумчиво кивает.

— Что у тебя в планах?

— Я работаю над домом по воскресеньям.

— Над каким домом?

— Моим домом.

Удивленная, я говорю:

— У тебя есть дом?

Он поднимает на меня взгляд и кивает.

— Строится еще один на другой стороне острова.

— Ты строишь дом? С нуля?

— Нет, складываю его из лебедей оригами.

Я улыбаюсь ему.

— Опять это разрушительное чувство юмора. Серьезно, ты строишь дом с нуля?

Эйдан смотрит на меня так, как будто я уже должна бы знать, что он способен на все, что угодно. Например, построить космический корабль из переработанных алюминиевых банок.

— Ух ты, Эйдан. Это впечатляет.

Он кивает, возвращая свое внимание к завтраку.

— Могу я его увидеть?

Он замирает. Его глаза вспыхивают, встречаясь с моими. Он хрипло спрашивает:

— Ты хочешь?

— Конечно, я хочу. Почему ты удивлен?

Эйдан качает головой и смотрит в свою тарелку. Я нетерпеливо позволяю ему обдумать свой ответ, зная, что могу его не получить, но продолжаю надеяться.

Затем он тихо говорит:

— Все еще не уверен, каковы у нас шансы.

Это немного, но этого достаточно.

— Я тоже. Как насчет того, чтобы выяснить это по ходу дела?

Эйдан поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Или мы могли бы решить прямо сейчас.

— Это то, чего ты хочешь?

Я получаю отрывистый кивок.

Улыбаюсь ему и поддразниваю:

— Итак, мы ведем переговоры.

Эйдан кисло говорит:

— Забавно.

— Просто я помню, что это твое любимое занятие.

Не моргнув глазом, он говорит:

— Быть внутри тебя — мое любимое занятие. Заставлять тебя кончать — мое любимое занятие. Осознавать, что ты не занимаешься сексом на одну ночь, но для меня ты сделала исключение, — это мое любимое занятие. Все остальное теперь отошло на второй план.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, когда мои уши становятся горячими.

Он говорит более мягко:

— Скажи мне, чтобы я перестал так говорить, и я перестану. Я не хочу тебя пугать.

Я рассматриваю его. В простой белой футболке и джинсах он напряжен, не улыбается, но настолько красив, что кажется невозможным.

Удерживая его взгляд, я говорю:

— Ты же знаешь, что не пугаешь меня.

— Я имею в виду, чтобы я не отпугнул тебя.

— Я знаю, что ты имел в виду. Мой ответ тот же самый.

Мы смотрим друг на друга через стол, пока Эйдан не отодвигает свою тарелку и не откидывается на спинку стула. Его голос низкий, а взгляд горящий, он говорит:

— Иди сюда.

У него снова этот хищный взгляд, как будто Эйдан охотник, а я его добыча. Каждое нервное окончание в моем теле реагирует на это, встает дыбом в состоянии полной готовности. Мои пульс, дыхание и температура подскакивают.

Облизнув губы, я встаю и медленно обхожу стол.

Как только я оказываюсь в пределах досягаемости, Эйдан хватает меня за запястье и тянет к себе на колени. Он запускает руки в мои волосы и приближает мое лицо к своему, когда я кладу ладони на его грудь.

Пристально глядя мне в глаза, он хрипло говорит:

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Мне даже не нужно думать над ответом.

— Продолжать делать это. Узнать тебя получше. Проводить с тобой время и посмотреть, к чему это приведет.

Он облизывает губы. Его взгляд опускается на мой рот.

— Что еще?

Я нервно сглатываю, затем шепчу:

— Хочу доставить тебе удовольствие.

— Ты не обязана это говорить.

— Я знаю.

Его дыхание становится неровным. Его вставший член впивается в мой зад. Под моими ладонями его сердце выбивает быстрый, отрывистый ритм.

— Поцелуй своего льва, зайка. Сделай это сладко.

Грубость его тона и желание в его глазах заставляют меня дрожать. Я беру его лицо в свои руки и прижимаюсь мягким поцелуем к его губам. Затем я трусь своей щекой о его, закрывая глаза и вздыхая от удовольствия, когда его борода щекочет мою кожу.

Эйдан шепчет мое имя.

— Да, сэр?

Легкая дрожь пробегает по его груди, когда я называю его так. Он бормочет:

— Господи. Ты меня до смерти доведешь.

— О, да ладно, Бойцовский клуб. Ты крутой. Ты можешь с этим справиться.

Эйдан целует меня, пожирая мой рот, тихо постанывая мне в губы, когда держит мою голову ровно и берет то, что ему нужно. Когда он прерывает поцелуй, мы оба тяжело дышим.

Эйдан смотрит мне в глаза с выражением агонии.

Удивленная, я провожу кончиком пальца по его нижней губе и шепчу:

— Эйдан. Что не так?

Он так сильно стискивает зубы, так, что мускул на его челюсти напрягается. Его покачивание головой короткое и окончательное.

Он не собирается говорить, что не так.

Я снова вздыхаю, предвидя много этой безмолвной чепухи в нашем будущем.

— Пожалуйста, могу я получить разрешение сказать тебе, что ты заноза в заднице?

В темных глубинах его глаз появляется намек на юмор.

— Осторожнее, милая зайка.

Я невинно моргаю.

— О, разве я сделала это не правильно?

Эйдан опускает веки и пристально смотрит на меня, из его груди вырывается опасное рычание.

— Ладно, прекрасно. Я буду хорошей, — улыбаясь, я чмокаю Эйдана в губы. — Можем мы сейчас пойти посмотреть твой дом? Мне не терпится узнать, какое место построит для себя Король Лев. Я надеюсь, ты не забыл оставить место на стенах, чтобы повесить все шкурки зайцев, которые ты, должно быть, собрал.

Выпустив мои волосы, Эйдан обхватывает мое лицо ладонями и нежно целует.

— Стены останутся голыми, — бормочет он. — Я никогда раньше не пытался поймать зайца.

В моем животе одновременно трепещет крыльями миллион крошечных бабочек.

Они падают на землю, убитые внезапным арктическим морозом, когда Эйдан твердо добавляет:

— Но тебе пора идти домой.

Я ворчу:

— Ух ты, вот это холодный душ. Вижу, время, что ты провел в школе хороших манер, не пошло на пользу.

— Ты сказала, что тебе нужно работать. Я не стану этому мешать. И если ты используешь этот сарказм со мной снова — заработаешь себе…

— Я знаю. Порку.

— Нет. Тебе это слишком нравится. Это награда. В следующий раз, когда ты будешь дерзить мне, ты будешь действительно наказана.

Я оцениваю его серьезное лицо прищуренными глазами.

— Как наказана?

— Испытай меня и узнаешь.

Эйдан улыбается моему ядовитому выражению лица. Затем ставит меня на ноги, встает и провожает до входной двери.

Открывая ее, он говорит:

— Я скоро с тобой свяжусь. А пока, — он шлепает меня по заднице, — держись подальше от неприятностей.

Эйдан наклоняется, крепко и быстро целует меня, толкает через порог, затем захлопывает дверь у меня перед носом.

Раздраженная, я кричу:

— До свидания, Эйдан!

С другой стороны двери доносится тихий смех.

— Увидимся позже, Кайла.

Я спускаюсь по лестнице на парковку, удивляясь, почему он никогда не говорит «до свидания» и почему он избегал моих вопросов об этом оба раза.

Еще больше загадок, чтобы пополнить мою коллекцию.

Я погружена в свои мысли, когда сажусь в машину и запускаю ее, но замираю, когда замечаю, что лежит на приборной панели над рулевым колесом.

Никель «буффало» D-типа 1937 года выпуска.