Духовная культура средневековой Руси

Ниже приводятся сочинения русских публицистов, литературная деятельность которых отражена в нашем исследовании. За исключением «Слова о лживых учителях» это произведения публицистов XVI в. — Ермолая–Еразма, Зиновия Отенского, Андрея Курбского, Максима Грека. Эти сочинения были опубликованы нами в разное время и в разных изданиях. Взятые вместе, они пополняют представления об актуальных проблемах, разрабатывавшихся представителями общественной мысли феодальной России, их полемической заостренности, тематическом разнообразии и послужат материалом, расширяющим область вопросов, выдвинутых и обсуждаемых в нашей работе. Они будут полезны исследователям, изучающим те аспекты истории русской общественной мысли, которые не были предметом нашего рассмотрения.

Некоторые из публикуемых текстов привлекли внимание исследователей, и они высказали о них (по первым публикациям) свои суждения. Так полностью была подтверждена атрибуция Ермолаю–Еразму публикуемых здесь сочинений, находящихся в составе Новгородско–Софийского сборника № 1296 из рукописных собраний Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова–Щедрина в Петербурге. В исследовании Р. П. Дмитриевой «Повесть о Петре и Февронии» читаем: «Наблюдения А. И. Клибанова над композицией построения Софийского сборника привели его к выводу о продуманном подборе произведений и строго тематическом расположении их в сборнике… Выводы А. И. Клибанова подтверждаются составом статей в Соловецком сборнике, в нем уже намечен этот принцип последовательности расположения статей»[718]. И еще: «В. Ф. Ржига в своем исследовании «Литературная деятельность Ермолая–Еразма» высказал мнение, что рукопись ГПБ собр. Софийское № 1296 является автографом самого Еразма. Мнение В. Ф. Ржиги поддержал А. И. Клибанов и привел ряд доводов, атрибутировав Ермолаю–Еразму все девятнадцать произведений, которые включены в этот сборник»[719].

Н. П. Беляева в работе «Материалы к указателю переводных трудов А. М. Курбского» заметила: «А. И. Клибанов посвятил «Сказаниям» («Сказания о явлениях святому Августину, епископу Иппонийскому». — А. К.) статью «Повести А. М. Курбского об Августине ГиппонскЬм»… в которой доказывает принадлежность их А. М. Курбскому и датирует повести временем между 1556 и 1564 гг.»[720] Автор не оспаривает нашей ар1ументации, но почему‑то зачисляет «Сказания» («Повести») в число переводных произведений наряду с житием Августина и несколькими его сочинениями[721]. Мы воздерживаемся от атрибуции Курбскому тех произведений, которые вместе с публикуемыми «Повестями об Августине Гиппон- ском» вошли в сборник № 216 Чудовского собрания (Государственный исторический музей) и действительно являются переводными. Но «Повести» не перевод, а рассказ, записанный со слов Максима Грека, как об этом написано в самих «Повестях». Поэтому включение их в «переводы» неправомерно.

Мы принимаем во внимание замечание А. И. Иванова, относящееся к опубликованному нами сочинению «О Платоне философе» как переведенном Максимом Греком из Лексикона Свиды[722]. Вместе с тем то обстоятельство, что этот перевод принадлежит не к отрывкам из Лексикона, а представляет собой «самостоятельную», хотя и переводную, статью[723], что наличествует он в единственном списке, что, наконец, в сочинениях Максима Грека имеется много реминисценций из сочинений Платона, мы считаем целесообразным его публикацию.

Требует пояснения и публикация текстов (в переводе с греческого) писем и сочинений Максима Грека итальянского и афонского периода его жизни. В свое время мы опубликовали шесть его писем, относящихся к 1498—1504 гг. Здесь мы пополняем эту публикацию переводом эпитафии патриарху Иоахиму I, трех эпитафий патриарху Нифонту II и эпиграммы на Мануэля, «великого ритора». Все эти материалы были выявлены И. Денисовым и опубликованы на языке оригинала (и во французском переводе) в качестве приложения к его книге «Maxim le Grec et lOccident», опубликованной в Лувене в 1943 г.

В книге «Переводы и послания Максима Грека» Д. М. Буланин ставит, в частности, и нам в упрек «невнимание к византийским элементам в наследии Максима», вследствие чего «преувеличивается зависимость писателя от западноевропейской культуры Возрождения[724]». Любопытно, что А. И. Иванов упрекал нас в том, что мы, следуя за Н. К. Гудзием, утверждаем, что якобы «итальянское Возрождение не нашло никакого отражения в писаниях Максима Грека московского периода и что воспринятые им в молодости в Италии идеи 1уманизма были полностью вытравлены проповедью Саванаролы и длительным пребыванием на Афоне[725]. В отличие от И. Денисова мы не «романизируем» этого выдающегося мыслителя, как и не видим оснований «византинизировать» его. Идущая от исследования В. Ф. Ржиги «Опыты по истории русской публицистики XVI века. Максим Грек как публицист» (Труды отдела древнерусской литературы, Л., 1934, т. I) и утвердившаяся в отечественной 'историографии традиция (исследования И. У. Будовница, А. И. Иванова, Н. А. Казаковой, Η. В. Синицыной) рассматривает Максима Грека как одного из самых глубоких и эрудированных представителей русской общественной мысли и культуры XVI в. В свою очередь Д. М. Буланин называет Максима Грека «крупнейшим писателем Древней Руси»[726].

Следует принять во внимание наблюдения А. И. Иванова над эпитафиями и эпиграммой, написанными Максимом Греком на афонском отрезке его жизни. Они, как показал исследователь, «свидетельствуют, что под влиянием проповеди Саванаролы 1уманистические настроения у Максима не исчезли совершенно».[727] Действительно, перо 1уманиста явно дает знать о себе в этих сочинениях. Существенно и то, что если эпитафии Иоахиму I и Нифонту II, как и эпиграмма Мануэлю написаны вскоре после прибытия Максима Грека на Афон, то две другие эпитафии Нифонту II задуманы как надписи на его раке, построенной валашским господарем Неагое Бессарабом (1512—1521), и датируются Денисовым 1514— 1515 гг., т. е. кануном (за год–два) отбытия Максима Грека в Москву.

Византийские и итальянские «элементы» долго сосуществовали в мировоззрении Максима Грека, как ни противоречили они друг другу.

Два других памятника, представленных в нашей публикации, — «Слово о лживых учителях» и «Послание Зиновия Отенского дьяку Я. В. Шишкину» — вошли в оборот научной литературы и не вызвали каких‑либо оговорок у авторов, привлекавших их к своим исследованиям.

Во всех случаях, коща перед нами вставали проблемы атрибуции публикуемых сочинений (или другие источниковедческие проблемы), мы предваряли их соответствующими комментариями.

СЛОВО О ЛЖИВЫХ УЧИТЕЛЯХ

Памятник русской общественной мысли XIV в. — «Слово о лживых учителях» стал достоянием исследователей в 60—70–е гг. XIX в.

Он был известен И. И. Срезневскому по описанному им замечательному сборнику Кирилло–Белозерского собрания 4/1081, получившему название Паись- евского[728]. По другому, не менее значительному для истории русской общественной мысли сборнику, а именно — Софийскому 1262 «Слово о лживых учителях» было известно Н. С. Тихонравову, опубликовавшему в 1862 г. ряд сочинений из названного сборника[729]. Тот факт, что в течение длительного периода времени, ознаменованного блестящими успехами русского литературоведения и исторической науки, полный текст «Слова о лживых учителях» не мог найти доступа в печать, сам по себе не лишен интереса. Это объясняется, как выше показано в нашей работе, демократизмом памятника и критической силой содержащихся в нем идей.

Есть еще аспект, в котором изучение названного памятника имеет значение: оно составит показательный пример встречи византийской литературной традиции с идеологическими интересами демократических кругов русского общества XIV в. Оно покажет полную своеобразия литературную судьбу в России сочинения, еще в Византии приписанного Иоанну Златоусту и носящего название «Слово о лжепророках и лжеучителях, и об еретиках, и о знамениях кончины века сего»[730].

Известное Срезневскому и Тихонравову, «Слово о лживых учителях» было впервые введено в оборот научного изучения А. С. Архангельским в четвертом выпуске его труда «Творения отцов церкви в древнерусской письменности» (1890)[731].

К сожалению, А. С. Архангельский посвятил «Слову о лживых учителях», которое он знал в списке XVI в. (Троице–Сергиевское собрание, № 204), лишь небольшой параграф. Он, однако, указал литературный источник слова в названном выше сочинении Псевдо–Златоуста, которое вошло в состав «Златоструя». Архангельский предполагал дальше исследовать заинтересовавший его памятник, но намерения своего не осуществил. В вышедшем в 1893 г. исследовании В. А. Яковлева («К литературной истории древнерусских сборников: Опыт исследования Измараща») вывод Архангельского о Псевдо–Златоусте как литературном источнике «Слова о лживых учителях» сомнению не подвергся. Яковлев, следуя Архангельскому, отметил противоц^рковную заостренность памятника. Он далее обосновал принадлежность памятника старшей редакции «Измараща» и усмотрел в этом факте одну из ее отличительных особенностей.

По ходу исследования Яковлев неоднократно обращался к обширным выдержкам из «Слова о лживых учителях», которые он приводил по указанному Архангельским списку. Упомянем, наконец, указание А. С. Павлова на список «Слова о лживых учителях» XV — начала XVI в. и его определение «Слова» как «древнего русского поучения»[732]. Названными именами нам приходится ограничить перечень дореволюционных авторов, изучавших «Слово о лживых учителях».

В послереволюционной историографии к «Слову о лживых учителях» обращались дважды.

В 1934 г. А. Д. Седельников опубликовал работу «Следы стригольнической книжности»[733], в которой впервые связал «Слово о лживых учителях» с определенным общественным движением. Список «Слова», которым пользовался Седельников (Соф. 1262), восходит к 80–м гг. XIV в. Он написан в Псковской области.

В «Слове о лживых учителях» звучит требование права мирянам изучать и толковать священные книги и протест против симонии духовенства. По ряду реалий, содержащихся в сочинении и названных Седельниковым, оно, несомненно, принадлежит русскому автору. А. Д. Седельников приурочил памятник ко времени существования стригольнической ереси и локализовал его по месту главного очага ее действия — Пскова. Мотивы памятника оказывались созвучными некоторым идеям стригольнической ереси, как мы их знаем по совокупности дошедших до нас свидетельств. Таким образом, А. Д. Седельников пришел к заключению об идеологической близости «Слова о лживых учителях» стригольнической ереси, хотя и не решился назвать его (как и весь изученный им сборник Соф. 1262) «прямым наследием сектантов»[734].

Гораздо более решительны выводы, к которым пришел другой исследователь — Н. П. Попов. В статье «Памятники литературы стригольников» он отнес «Слово о лживых учителях» к прямым произведениям стригольнической литературы[735], впрочем не пополнив наблюдений Седельникова.

Заняв такую определенную позицию в вопросе об атрибуции «Слова о лживых учителях», Попов оказался вынужденным пересмотреть взгляд Архангельского на литературный источник памятника. Зависимость памятника от сочинения Псевдо- Златоуста, казалось, умаляет его своеобразие как произведения стригольнической литературы. В критике сделанного Архангельским вывода Попов допускал прямую несправедливость. «Проф. Архангельский, — писал он, — рассматривает это «Слово» как «сокращение подобного же еще более обширного «Слова», находящегося в Златоусте», и вслед за тем: «Надо было не читать «Слова» ни в Златоусте, ни в Измарагде и не вдумываться хотя бы в надписание того и другого, чтобы произнести такое суждение»[736]. Признавая, что в «Слове о лживых учителях» имеется «ряд купюр из Златоустовского слова», Н. П. Попов видит оригинальность сочинения в том, что оно обращено не к будущему, а к настоящему и посвящено обличению белого духовенства.

Н. П. Попов неправильно передавал цитату из А. С. Архангельского, так как последний указывал источник «Слова о лживых учителях» не в «Златоусте», а в «Златоструе», т. е. в сборнике, существенно отличном от «Златоуста». Кроме того, изучение «Слова о лживых учителях» невозможно в самом деле (см. ниже) вне отношения его к сочинению Псевдо–Златоуста, находящегося в «Златоструе». Только таким путем выявляются степень оригинальности нашего памятника и направление мысли его автора. Наконец, не кто иной, как Архангельский, отметил и обличительный характер памятника, и актуальность его значения для своего времени. Вот лаконичная характеристика нашего памятника у Архангельского: «Весьма обширное слово, полное увещаниями о важности чтения книг и суровыми обличениями против современного ему духовенства».[737]

В полной мере оценивая методологическое значение работ А. Д. Седельникова и Н. П. Попова, впервые пытавшихся поставить изучение «Слова о лживых учителях» на реально–историческую почву, мы в то же время не можем согласиться с предложенным ими конкретным решением проблемы. «Слово о лживых учителях», как бы ни было созвучно оно идеям стригольников, какой сочувственный отклик ни могло бы встретить в их среде, возникло раньше, чем сложилось движение стригольников.

Источники впервые упоминают о стригольниках под 1375 г., но эта дата уже относительно поздняя: в 1375 г. произошла казнь стригольнических руководителей. Косвенные данные позволили Н. А. Казаковой отнести его возникновение к середине XIV в.[738].

Между тем старший «Измаращ», памятник, приурочиваемый исследователями к концу XIII — первой половине XIV в., уже содержит «Слово о лживых учителях». Следовательно, «Слово» существовало в первой половине XIV в., т. е. тоща, коща о стригольниках ничего не известно ни по прямым, ни по косвенным свидетельствам.

Важно указать и на ту литературную среду, с которой связано «Слово о лживых учителях». Оно приходит в памятники XIV в. в непременном окружении русских произведений, критикующих остатки языческих верований и восходящих частью к домонгольскому времени, частью к ΧΠΙ в.

«Слово о лживых учителях» известно нам в четырех списках. Таковы рукописи из ГБЛ в Троице–Сергиевском собрании № 204 и из ГПБ Соф. 1262 и 1285, Кирилло–Белозерского сборника № 4/1081 (Паисьевского).

Обратимся ли мы к списку «Слова» в Соф. 1262, мы его найдем в сообществе со «Словом… о том, како первое погании веровали в идолы», «Словом Иоанна Златоустаго о христианстве», «Словом от Св. евангелия» — статьями, входящими в группу противоязыческих поучений. Список «Слова о лживых учителях» в Соф. 1285 сопровождают такие произведения, как «Слово некоего христолюбца ревнителя по правой вере» и «Предьсловие покаянию…» «Измаращ» Троице–Сергиевского собрания № 204, ще находится третий из известных нам списков «Слова», содержит сочинения «О лечащихся в болезнях волхованием и наузы», «Св. Моисея о ротах и клятвах», «Дионисия о желеющих», «Нифонта о русалиях», «Златоуста о играх и плясании» и др. Столь же характерен состав Кирилло–Белозерского сборника, ще находится четвертый список «Слова о лживых учителях». Здесь и «Слово святого Григория… о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клади», «Слово святого отца Моисея о ротах и клятвах», «Сказанье святого отца Нифонта о песнях мирских и о русалиях», «Слово некоего христолюбца ревнителя по правой вере» и т. д.

Наконец, и в тексте самого исследуемого памятника можно указать на два факта, сближающие его с вышеназванной группой сочинениий. В одном случае мы читаем в памятнике: «Аще ли ти брат так непокорив и не послушаеть трезваго учения, будет ли короваемолець, или рожаницемолець…»[739]. В другом случае автор «Слова о лживых учителях» в самых одобрительных выражениях пишет о русском сочинении «Предьсловие честнаго покаяния», относящемся к XIII в., а может быть, и к домонгольской поре. По–видимому, для времени автора «Слова» борьба с «короваемольством» и «рожаницемольством» еще была злободневной.

Древнерусские книжки были правы, коща включали «Слово о лживых учителях» в одни сборники с противоязыческими и другими сочинениями, возникшими не ранее конца XII — первой половины XIV в., как это и имеет место, например, в сборниках Соф. 1262 и Кирилло–Белозерский 4/1081. Да и то, что исходным источником для нашего памятника послужило названное выше сочинение Псевдо- Златоуста (А. С. Архангельский), в свою очередь отводит «Слово о лживых учителях» на рубежи, значительно более отдаленные, чем тот, на котором мы застаем стригольников. Псевдо–Златоуст, о котором идет речь, представлен, например, в рукописи ГПБ («Златоструй») XII в. В «Златоструе» сохранились лишь отрывки из сочинения Псевдо–Златоуста. Его порядковое место в полных изводах «Златоструя»— 24–е, и оно было известно русскому обществу целиком еще в домонгольские времена.

Высказанные соображения и приведенные данные не позволяют нам согласиться с выводами Седельникова и Попова о косвенной или же прямой принадлежности «Слова о лживых учителях» движению стригольников.

Это наше суждение было подкреплено и рядом доводов, приведенных В. П. Адриановой–Перетц в исследовании «К вопросу о круге чтения древнерусского писателя»[740]. Оно было и прямо поддержано В. П. Адриановой–Перетц: «А. И. Клибанов в монографии «Реформационные движения в России в XIV—первой половине XVI в.» (М., 1960. С. 385—387) не принимает гипотезы А. Д. Седельникова и Н. П. Попова, относя составление первой редакции Измарагда к первой половине XIV в., коща стригольничество еще не оформилось. Не связывает Л. И. Клибанов этот сборник и с антицерковным движением начала XIV века. «Ведущей» темой для старшей редакции Измараща и для Златой Чепи исследователь признает «тему учения книжного»… Эта тема, как выше показано, действительно очень интересовала составителя. Однако традиция начинать учительный сборник на тему «како жить христианину» поучением о «почитании книжном» идет уже от русского Изборника 1076 г.«[741]

Конечно, включение «Слова о лживых учителях» в состав «Измараща» старшей редакции (рукопись Троице–Сергиева собрания № 204. Л. 232— 237 об.) — факт показательный, поскольку он находит место в круге других сочинений этой редакции «Измараща», отличающихся критикой духовенства и церкви. Тем более показательный, что в младшей редакции «Измараща» нет ни «Слова о лживых учителях», ни его «конвоя» — сочинений, критикующих церковь. И наличием церковно–критических сочинений в старшем «Измараще», и отсутствием их в младшем «Измараще» подтверждается зависимость того и другого от проблем, интересовавших и волновавших широкие круги русского общества в XIV‑XV вв. Так или иначе, «Слово о лживых учителях» мы не связываем ни со стригольничеством, ни с какой‑либо иной ересью (в «Похвале Ивану Калите» (умер в 1340 г.) содержится указание, что «при его державе» прекратились «безбожные ереси»).[742]

«Слово о лживых учителях» мы публикуем по рукописи Новгородско–Софий- ского собрания № 1262 — «Трифоновскому сборнику», время составления которого приходится на отрезок между 1274—1312 гг.[743]. Сборник представлен списком 80–х гг. XIV в. и по особенностям письма выявляется его псковское происхождение. В нем представлено и сочинение Псевдо–Златоуста, послужившее основным источником для автора публикуемого «Слова». Но текст его дефектен, и для сопоставления со «Словом» мы обратимся к сборнику «Златоструй» № 259 Соловецкого собрания (ГПБ им. Салтыкова–Щедрина в Петербурге), содержащему названное сочинение Псевдо–Златоуста. Его полное название: «Того ж Иоанна о лъжиих пророцех и о лъжных учителех, и о безбожных еретицех и о знамениях скончаниа, хотящаго изыти от телеси» (JI. 157). Автор начинает с сообщения о своей смертельной болезни, придавая тем самым сочинению значение духовного завещания. Этот мотив ухода повторяется по всему ходу изложения уже не как личный факт, а как факт, сопряженный с кончиной мира и вторым пришествием: «Блюди и час пришествия» (JI. 157 об.), «И на ны приидоша скончаниа век» (Л. 158 об.), «Ельма бо уже к нам кончанано века приидоша» (JI. 159 об.) и т. д. Автор «Слова», естественно, опускает то место своего источника, в котором сказано о смертельной болезни Иоанна. Мотив «кончины мира» присутствует и в «Слове», но не как сквозной и не как актуальный для современников. Он отодвинут в будущее. Близкое? Близкое по сравнению с вечностью, ибо земной век людей вообще короток: «Век бо сий короток, а мука долга, а концина близ» («Слово». Л. 107).

Автор «Слова» более чем в два раза сокращает исходный текст. Он устраняет повторы (например, на л. 160 и 162 сочинения Псевдо–Златоуста, повторяющих в одних и тех же выражениях обличения не читающих и не почитающих Священные книги). Он полностью опускает тирады против древних еретиков Симона, Монтана, Маркиона, Ария и др. (см. л. 163 об. и 164 об. Псевдо–Златоуста). И опускает сознательно, так как для него еретиками выступают современные ему священнослужители, а не еретики в собственном смысле слова. Он обходит хвалы отцам церкви в сочинении Псевдо–Златоуста: Дионисию (Псевдо–Дионисий Ареопагит), Василию Великому, Афанасию Великому, Григорию Богослову и др. (на л. 165). И в этом можно предположить «фигуру умолчания», так как хвалы отцам церкви имеют у Псевдо–Златоуста целью противопоставить церковные традиции прошлого современной ему церкви. Прием контраста эффективно применялся Псевдо–Зла- тоустом и не мог не производить впечатления: «Но и много разньство вижу тогда бывших пастух и нынешних. Они храбрии — сии бегуны. Они трудници, а сии питающемся. Они красящеся книгами и заповедми, а сии ризами. И акы на поли оставляют овца и бежать, а они душа положиша за овца… О блаженных онех мужий, их же имена в книгах животных!» (л. 164 об.). Автор «Слова» не без сомнения относился к идеалу, прославляемому Псевдо–Златоустом (он, конечно, для него не Псевдо–Златоуст, но подлинный Иоанн Златоуст). Существовали ли времена, коэда церковные иерархи и богословы действительно находились «на высоте положения» и, следовательно, возможен возврат к этим временам? Бели возможен, то следует апеллировать к современному духовенству, как это и делал автор сочинения — один из первоучителей древнехристианской церкви. Этого автор «Слова о лживых учителях» не делал.

Сокращение исходного текста велось также за счет уменьшения числа цитат из Пророческих книг и Нового завета, которыми он изобилует.

Чем же воспользовался в сочинении Псевдо–Златоуста автор «Слова»? Прежде всего самим жанром этого сочинения, его обличительным пафосом, прямым обращением к аудитории. Он воспользовался им и для текстуальных заимствований от начала до конца своего сочинения. Взяты тексты, бичующие стяжательство духовенства и игнорирование им учительских функций, и тексты, представляющие собой апологию книжного учения и чтения. Сочинение Псевдо–Златоуста, однако, не единственный источник «Слова». Другими источниками явились шесть сочинений из «Трифоновского сборника», цитаты из которых, разумеется, без ссылок приводятся в «Слове». Но в одном из случаев автор «Слова» дает отсылку на источник, сопровождая его высокой оценкой. Это древнерусское сочинение «Предъсловие честнаго покаяния», опубликованное А. С. Павловым[744]. В «Трифоновском сборнике» оно помещено вслед за «Словом о лживых учителях». Из других источников, использованных автором «Слова», он берет тексты, обличающие духовенство и проповедующие пользу книжного чтения. И все же «Слово» не компиляция. Страстное, как и сочинение Псевдо–Златоуста, оно выгодно отличается от него логической стройностью, скупостью и насыщенностью изложения. В привлекаемых же текстах наличествуют пассажи, принадлежащие самому автору. И главное — оригинальные й заимствованные тексты подчинены доказательству, что дело веры есть дело самих верующих: мир и есть клир. Ни принадлежность к духовному сану, ни положение на социальной лестнице не могут служить препятствием к чтению и проповеди. Псевдо–Златоуст, как ни яростны его обличения духовенства, замыкал учение книжное кругом самого духовенства. Его монополия на проповедь под сомнение не ставилась. Он противопоставлял разложившемуся духовенству идеал отцов церкви, призывая его очиститься от скверны стяжательства, пороков, нерадения и, очистившись, воспрянуть. Автор же «Слова» выступает от имени «простцов», «простолюдий», «чтецов», «певчих» как обладающих полнотой Святого Духа и потому полномочных проповедовать и толковать «книжное учение». Едва ли не низший клир — среда, в которой следует искать автора «Слова о лживых учителях».

Текст. СЛОВО О ЛЖИВЫХ УЧИТЕЛЯХ

л. 106 Слово святого отца нашего Иоана Златоустого архиепископа Костянтина града о лживых учителех. Господи.

Их же деля апостол глаголаше: пронырливии человечи волъсви прити имут на горшае пролщающе и пролщаеми ими. Вы же, христо- любци и книголюбци, в правду, убо христолюбци призывается по глаголанию Господню. Рече Бог: любяй мя в законе моемь поучиться день и нощь, рекше в книгах, книгы бо незабытную память имут, от Святого духа устроены.

Сия бо книгы дьржа в руку своею, не имаете забыти онех страшных книг будущего века, о них же пишется, яко судии седе и книгы разгнушася. Вижь, колико ти приобретение есть от почитания книжного. Горе же тому, иже не почитает Святых книг писания пред всеми, но яко Июда скрывый талант, рекше учение Господне, сведению толкования не пытающа, но яко Арий безумный храняще книгы и гнетуще в собе завистию сведение, моряще себе и онех гладом душевным. О семь гладе пророк рече:

Тако глаголеть Господь: будет в последняя дни, пущю глад на землю, не глад хлеба, ни глад воды, но глад еже слышати божественых святых книжных словес. Мнози бо ркуть дияволомь научени: и того де есть, еже в церкви слышати. Ене и в церкви добро и везде добро, писано бо есть: на всяком месте владыка Христос. И пакы глаголеть: ни в кровех, ни малым гласомь, но всьде великою силою глаголюще. Яко же пророк рече: хвалите его в гласе трубнемь, рекше высоко проповедайте и инде с высоким проповеданием учите. И пакы: възвышите глас свой и не убойтесь, утрудихся зовя и уча, низмолче ми горло. Исаяй рече: възпии силаю и не пощади гласа, проповедаяй и учай, яко трубу възвыши глас свой, проповедай Ерусалиму. И Господь рече: аще вы умолчите, то камение ли взопиеть?

Лепо же есть всем славити Бога и проповедати учение Его. Не рече Господь: увежь мя ты, пророче един, но да уведять мя вси от мала и до велика и научени будуть Богомь. Моисей не святитель бяше, но святители ставляше и учаше. Елдад и Молдад в зборе участа люди и взавидев им Исус Навгин, поведа Моисею. Моисей рече: еща ты им и завидиши,

л. 106 об. не дух ли научи вся прорицати, еща будеть има дал двух святый.

Много же наказа Святым духомь и зверем благовестовати на ползу человеком. Разумети же есть в притци, яко мнози пастуши наймиты наимують паствитию скота, а сами пиють или да спять. Тако же и словесных овець пастуши спять неведением или грубостью и упиваються неправедным събраным, лотакви деюще властелем и не хотять учити право, ловяще у них чаши или некоего взятия. Того ради простейшим учением учать и разумное, правое и дивное таять, им же быся спастись и в разум истиньный прити и обрести, и якоже и пророк рече: и вразуми мя и жив буду. О горе бо, рече, уже и пастуши волци быша и овець истьргаша, рекше, изъучиша попове люди и не на добро, но на зло. И Господь рече: о горе вам, вожеве слепии, яко затворяете царство Божие от человек, ни сами входите, но и хотящим внити не дадите, рекше, ни сами учите, но и учащих ненавидите. А ркуще: не мнози будете учители. Ведомо же буди, то есть слово речено еретик ради, занеже лихим учением на ересь люди учаху. Се есть истина, еже рече господь: жатва приспе многа, а делатель мало. Господь бы тому рад, аще бы делатель много было. Мнози бо идяхуть в веру и в крещение, а учителев мало. Того ради Господь учители многы постави. Пророк рече: тако глаголеть Господь: в оны дни излию от Духа моего на всяку плоть, и проркуть сынове ваши и дщери ваша, на рабы моя и на рабыня моя, и вси разумеють спасения Божия. Разумна же учения не изъяснився, и человеком откуду прияти разум спасения? Жидове же простое учение имели, а не разумеша Господа. Тако же и еретици не разумеющей писаний хулу принесоша на Господа. Того ради простейшим учением учать.

Того ради Павел апостол рече: подобаеть убо святителем послушь- ство имети от внешних. Ведомо же буди: послушание есть учение, а внешнии же суть иже не имуть ни ерейства ни дияконьства, но певци или четци суть. Се же прежереченое слово, еже Господь глагола не о хлебнемь гладе, но о душевнемь, рекше о учении книжнемь, рекше о гладе вечныя мукы ходотаи — сий глад есть ходотай паче всякого зла. Сего глада предъзря, пророк глаголаше: Боже мой, не промолци от мене и слушающих, рече, избави от смерти душа их и прекорми я в глад.

Рекше, егда пастуши възволчатся, тоща подобаеть овци овце паст- вити — в день глада насытятьср. Рекше: близ смьрть на години, не сущю епископу, ни учителю, да аще добре научить и простый — и то добро. В притци лепо есть разумети: егда бы посла рать к некоему граду, ти

л. 107 некто бы простьлюдин // въскликал: «люди, побегаете в град, рать идеть на вы!» То быша слышавъше, людие смышлении бежали быша в град и избыли бы зла, а несмышлении ръкли быша: «не князь мужь поведаеть, не бежим в град». Пришьдши бы рать избила, а другых повоевала. Была бы последняя льсть горши первых.

Разумейте же, братие како ти есть ныне:

Ратници суть беси, а учащего святителя несть, како бы убежати зла. Век бо сий короток, а мука долга, а концина близ, а вожа нетуть, рекше учителя. Учители бо наши наполнишася богатьством имения и ослепо- ша, да уже ни сами учать, ни им велять. О них же пророк рече: удебеле бо сердце людий сих, ушима своима тяжко слышать, очи свои съмжиша, и не хотять прияти разума спасеного, но и приимающих ненавидять. И сами быша врази своему спасению. О колицех и кацех вещиих послу- шающе и не хощем разумети! Тем же и не без ответа имим быти в день судный, егда бо явяться дела наша тайная и мышли злыя, егда судии сядеть книгы разгнушась, их же ныне слушающе не послушаем их. Откуду убо вниде в ны неведение? Яве ли яко от непочитания книжнаго!

Увежь же, человече, яко книгы всему добру мати есть, кормящи дети своя. Отселе попытай, любимице святых книг, MHOiy скровищю лежащю в них. И продай же все сущее еже у тебе, и купиши книгы, всяку добродетель спасения и честна сведения святых книг. В них же обрящеши драгый бисер скровен сын Божий, истиньная мудрость Отца, его же кто обрящеть, блажен будеть, пишеть бо ся: блажен человек, иже обрете премудрость. Попытай же, любимице, аще богат еси или нишь, или свободен или работен; святыя бо книгы всему добру скровище есть. То се да обретохом уже святыя книгы и разъгнувше обрящем в них путь спасения, путь вечныя жизни, не имущий всему добру конца. Сему же пути начало святых отець поучение и предъсловие честного покаяния. Да аще кто начало того пути обрет и потечеть по нему, аще ли потонул есть в гресех, темь путемь текай не погрешить жизни вечныя и радости съ всеми святыми. И тому же буди послух, и Святый Дух, научивый прописати душеполезная учения святым отцем. Аще ли кто и свят есть, а по тому пути не потечеть, ему же начало и предъсловье честного покаяния не слышаниемь токмо, но и деломь творения и будеть тако: отимется от него святость и дасться тому, иже кто по тому пути пойдет,

л. 107 об. // въсприем учение и предсловие честного покаяния, не слышаниемь токмо, но и делом творениемь. И будеть таковое творение в радость ангелом и всем святым. Тако бо творяй к тем причтен будеть. Аще ли то ни сице же прияй супернику своему, дондеже еси на путь с нимь, рекше в житии сем. Аще бо сконцаеть ти ся путь, то уже не будеть ти времени покаянию. Блюди же ся, да тебе суперник не предасть судии, и судья тя слугам, и въвержен будеши в тму кромешнюю, и ту будеть плач и скрыжьт зубом. Ничто же бо суть умолчали нам святыя книгы, еже нам на устроение. Мне же слезы приходять, егда услъшю некия и немыя церковьникы глаголюща, яко не суть си в святых книгах писана. Се же токмо простии грамотници глаголють, но и пастуши суще имуще книги пророчьскыя и апостолския, но нрава их не дьржаще. К ним же ныне благое время рещи: о горе вам, наставници слепии, не учившися собре и не утвержени книжным разумом, ризами крашители, а не книгами, оставляшеи слово Божие, а чреву работающей, их же Бог — чрево и слава, иже от овець волну и млеко взимаете, а овець моих не пасуще. О них слово имаете отдати в день суда толика не брегше спасения. О таковых рече Петр: будуть бо, рече, в последняя дни ругатели книгам и по своим похотем ходяще и будуть лживии учители, иже въведуть многых в погыбель. И мнози имуть последовати учению их неспасеному, кривому и слабому. Сии суда не убежать и погыбель их не въздремлеть, в клятве чада оставльше, правое учение и путь и злым учениемь наступиша на путь, идущий в погыбель. Вы же, чада, не всякому духу веру имете, ни злого учение слушайте, нъ разумейте, кое ли есть злое учение, кое ли доброе. Доброе же учение приими, аще и от простого слышиши, а злого учение не приими, аще и свят есть учай тя. То же разумей и Писание глаголеть: аще ли и ангел пришьд учити вы начнеть, не яко же мы учихом, проклят да будеть. Аще ли и от учитель кто придеть к вам не сича учай, не приимайте его, ни челуйте и радуяся не глаголите, творяй бо тако приобщаеться к делом его злым, не пребываяй бо в Христове учении, Бога не имаеть. И пакы всь не пребываяй въ всех писаных — враг Божий есть. И апостол рече: тации суще пасущиися без боязни облачи безводны всеми ветры прогоними, звезды льстивы, их же мрак темен въ веки щадиться. Павел апостол о таковых рече: по ошьствии моемь вънидуть въ вы волци тяжции, нещадяще стада Христова и от самех вас. И пакы рече: съблазнившагося

л. 108 неумением // книжным по первом и по вторем наказании отверзися его.

И с таковыми ни нити, ни ясти. Низвержете злого и с самех вас. Аще ли ти брат так непокорив и не послушаеть трезвого учения, будеть ли короваемолець, или рожаницемолець, или резоемець, или грабитель, или мьздоемець, клеветник, или корчемник, или блудник, или пяяница, или тязосочець или всякым злым делатель и всему завистник, иже бо есть всему злу мати неудобь исцелима — ти бо жизни вечныя не наследять. С таковыми же аще кто любится или дружбу дьржить или ясть или пиеть, — враг есть Божий, и отметник Христов, и похулник духу святому, и причастник пьрвому отступнику своему дияволу. Видите ли, братия, како владыка Христос Бог нашь обличаеть злыя, а добрыя блюдеть и милуеть и пасеть тело всякимь обилием, а душю пашеть учениемь книжным. Первое собою также пророкы, потомь же апостолы, таже святыми отци, таже все то учение духа Святого. Да аще кто похулить или укорить или мнить лжю сущю, — то противьник есть Духу Святому. А еуангелист пишеть: аще кто речеть хулу на Дух Святый, не отдасться ему ни в сий век, ни в будущий. Кде суть гордоустьци и тщесловници вещающе, яко не глаголистися сим в святых книгах, им же есть Бог и чрево и слава смышляще земная и потаковници злым и ругатели правоверным? Вы же, чада, блюдитесь лживых учитель и глаголющих: несть крестьяном мучения, любо грешну, любо негрешну. О зло и дияволи прольсти живущих в таковых человечех многым невежам на naiy6y! О горе человеку тому, иже тако глагалеть! Не отдасться ему ни в сий век, ни в будущий. Аще не проклинеть сам своего глаголания пред человекы, пред ними же глаголал, и не придеть на покаяние, то луче бы ся и не родил. То не слышите ли никто же Господа глаголюща, сущим ошюю: идете от мене, проклятии, в огнь вечный, уготованый дияволу и ангелом его. Аще ли кто речеть, то не крестьяном глаголеть, но поганым, и аз рку же и о поганых: тако глаголеть Господь: сего ради не въскреснуть нечествии на суд. Вижь же: не поганым глаголеть, по крестьяном, не творившим воля Божия, не ходившим по заповедем Господним. И пакы рече Господь: в оны дни мнози ркуть ми: Господи, Господи, не в Твое ли имя крестихомъся и в Твое имя многа чюдеса створихом? Господь же речеть к ним: аще в имя Мое крестистеся и многа чюдеса створисте, но воля Моея не твористе, идете от Мене, не веде вас. И многа указания о томь в писании глаголеть, но и се годе есть имущим ум добр. Вы же, братя и чада моя милая, яже есте о Христе, аще кто вас разум имаеть, не слушайте лживых учитель, ни дружбы держите с таковыми, ни пити, ни ясти. И укланяйте же ся зло (го) и не приимете зла. Пророк рече: Господи, не съчетай мене с прелщимися, и л. 108 об. с нечестивыми // не сяду, с законопреступники не вниду. Господи, ненавидящая Тебе възненавидех, свершеною ненавистью възненавидех их, хулящая заповеди Твоя истаях. Аз же, Господи, вся заповеди твоя възлюбих. Мы же, чада, елико же и есть христолюбивых приимем заповеди Его творяще волю Его, не слухомь токмо слушающе, но и волю Его делю делы творяще, и получим жизнь вечную о Христе Исусе Господе нашемь, Ему же слава.

СБОРНИК СОЧИНЕНИЙ ЕРМОЛАЯ–ЕРАЗМА

Ниже мы публикуем неизданные сочинения Ермолая–Еразма на основании Новгородско–Софийской рукописи № 1296 из собраний ГПБ в Петербурге (далее: Соф. 1296).

Рукопись на 276 листах, размером в четвертую долю листа, представляет собой сборник, написанный полууставом XVI в., и относится к 60–м гг. XVI в. Водяной знак — сфера маленькая, сверху лилия, снизу под сферой сердце (л. 28—68, 121—146), зарегистрирован у Н. П. Лихачева под № 2997 и относится к 1560, 1562, 1567 гг.

Рукописью Соф. 1296 пользовался В. Ф. Ржига для своего известного исследования «Литературная деятельность Ермолая–Еразма»[745]. Исследователь приходит к предположению, что «эта рукопись — автограф самого Еразма»[746].

Обратимся к характеристике состава и композиции сборника. Он состоит из 19 сочинений, последнее, а именно «Главы о увещании утешителнем царем, аще хощеши и велмож», не окончено. Оно обрывается на названии десятой главы этого сочинения: «Ко всякому человеку и о скорби и о радости». На этом завершается и весь сборник.

На основании исследований и публикаций А. Н. Попова[747], Н. Шляпкина[748], В. Ф. Ржиги[749] 16 сочинений из 19, составляющих сборник, определяются как принадлежащие Ермолаю–Еразму.

Таковы: 1) «Слово преболшее… о троичности и единстве» (л. 1—74); 2) «Слово о Божии сотворении тричастнем» (л. 75—166); 3) «Поучение о троичном пении» (л. 117—118); 4) «Всякому верующему во Святую Троицу…» (л. 118 об. —119); 5) «Совершение тщащимся к пустынножительству» (л. 119); 6) «Призывание на поклонех молебно» (л. 119 об.); 7) «Молитва ко Господу Богу, пресвятей и пребезначальней, нераздельней и неразлучней Троицы» (л. 120—146 об.); 8) «Слово на еретики о иже от века утаеннем о Пречистей Богородице и о кресте…» (л. 147—152 об.); 9) «Слово на жиды и еретики…» (л. 154—167); 10) «По вся дни молитва…» (л. 168—175); 11) «Слово о разсужении любви и правде и о побеждении вражде и лже» (л. 176—195); 12) «Прегрешного Ермолая во иноцех Еразма к своей ему души поучение» (л. 204 об. —211); 13) «Благохотящим царем правителница и землемерие (л. 211 об. —220); 14) «О солнце и о луне и 12 зодеях сиречь поясах» (л. 220 об. —223); 15) «Круг пасхалии» (л. 224—242); 16) «Тропари и кондаки, их же несть во всятцех» (л. 243—270 об.).

Не установлена авторская принадлежность остающихся трех сочинений, а именно: 17) «Беседа» об основных моментах жизни Христа (л. 153—153 об.); 18) «Слово к верным, иже христианя словом нарицаются, Богови же супротивящеся коварствы и в сем на ся греха не возлагают…» (л. 195—204 об.); 19) «Главы о увещании утешителнем царем, аще хощеши и велмож» (л. 271—276 об.).

«Беседа», по наблюдениям В. Ф. Ржиги, вписана уже после того, как была написана рукопись, «хотя несомненно тем же лицом, что писало рукопись»[750]. Нам представляется допустимым считать Ермолая–Еразма автором «Беседы». Лаконичное по форме, это сочинение охватывает девять вопросов из области христианского вероучения, на каждый из которых дается ответ.

Сочинителем избраны следующие вопросы: воплощение Христа, рождение его, крещение, преображение, смерть, воскресение (и вознесение), сошествие Святого Духа на апостолов, второе пришествие Христа, заповеди Христа.

В «Слове преболшем…», как и в «Слове о Божии сотворении тричастнем», выделены в качестве специальных небольших главок, между прочим, следующие темы: о воплощении Христове, о рождестве, о крещении, о преображении, о распятии, о воскресении, «О Святем Духе сшествии», «О втором страшнем суде» (последнее только в «Слове о Божии сотворении тричастнем»). Наблюдается сходство некоторых характеристик; например: «вопрос» в «Беседе»: «Что есть на земли от века всего вернейши?» «Толк»: «Христово крещение, яко отец с небес гласом свидетельствова о Христе и Дух Святый сниде нань». Сравним со «Словом о Божии сотворении тричастнем» Ермолая–Еразма: «О крещении Христове… Отец бо на крещаемаго сына гласом свидетельствова… и дух Святый сошел на Христа голубиным образом»[751]. Еще пример: «вопрос»: «Что есть на земли от века всего славнейши?» «Толк»: «Сшествие Святаго Духа на апостолы, яко всих стран людие слышаху апостол чюжестранными языки Бога в Троицы проповедающих».

В «Слове о Божии сотворении тричастнем» читаем: «О сшествии Святаго Духа… послав дух Святый в третий час дне на Своя святыя ученики и апостолы, и дав им чуждестранными языки глаголати, и утвердав их научити вси языки»[752].

Принимая во внимание, что: а) в «Беседе» представлены те именно вопросы вероучения, которые выделены в двух больших трактатах Ермолая–Еразма, б) при сравнении одноименных вопросов в «Беседе» и в названных выше трактатах Ермолая–Еразма обнаруживается сходство, в) «Беседе» предшествуют сочинения

Ермолая–Еразма, как и Ермолаю–Еразму принадлежат сочинения, следующие за ней, г) «Беседа» вписана, как можно предполагать, рукой самого Ермолая–Еразма, следует признать допустимым принадлежность «Беседы» Ермолаю–Еразму.

«Слово к верным, иже христианя словом нарицаются…» было издано В. И. Жмакиным в приложениях к его книге «Митрополит Даниил и его сочинения» как сочинение анонимного писателя[753]. Публикация эта неполноценна. В ней имеются неправильные прочтения слов (например: «весть» вместо «мест», «ибо избранный» вместо «богоизбранный», «свершен» вместо «свержен», «творят» вместо «претворят», «предати» вместо «пределати», «яко желвина кожа» вместо «якоже лвина кожа» и др.), а также пропуски отдельных слов, а в одном случае пропуск нескольких слов подряд. Все это, вместе взятое, отражается на смысле памятника и не дает полного представления о нем.

В. Ф. Ржига в исследовании «Литературная деятельность Ермолая–Еразма» относит «Слово к верным, иже христианя словом нарицаются…» к числу произведений, «находящихся в рукописях среди сочинений Ермолая–Еразма, но едва ли ему принадлежащих»[754].

Впрочем, В. Ф. Ржига и не вполне исключает возможность авторства Ермолая–Еразма по отношению к «Слову к верным…» Он пишет: «Нахождение Слова среди сочинений Ермолая–Еразма и дух его, казалось бы, говорят в пользу авторства нашего писателя. Но ввиду отсутствия других специфических указаний приходится пока воздержаться от этого предположения»[755].

«Слово к верным…», содержащееся в сборнике № 1296, представляет собой одно из произведений нестяжательской литературы половины XVI в. С помощью евангельских текстов «Слово к верным…» бичует тунеядство, стяжательство и карьеризм монашеского сословия, его лживость и двуличие. Категорический по смыслу и лапидарный по форме вывод автора «Слова к верным…» гласит: «Села же даяй манастыреви мужескому или женскому, сей разстризает сих мних или инокинь». «Слово к верным…» по всему своему духу, мотивам и целям органически сочетается с религиозно–философским и публицистическим творчеством Ермолая- Еразма. В своих нестяжательских выступлениях оно составляет как бы прямое продолжение предшествующего ему в нашем сборнике «Слова о разсужении любви и правде и о побеждении вражде и лже». В «Слове о разсужении любви и правде…» автор рассматривает богатство как результат насильственного присвоения чужого труда и на этом основании говорит о богатых в форме всеобщего, не знающего исключений осуждения: «Богатый же всяк несть чист пред Богом». Этот вывод обосновывается следующим рассуждением: «…всяко богатство от властвующих коварств насилием или некими ухищренми много збираемо, от своего же труда много богатества никому же мощно собрати, развие кому Господь от земли утворшееся или от плодов земных или ото умноженна скота подаст».

Поэтому «низщета, — утверждает в «Слове о разсужении любви и правде…» Ермолай–Еразм, — бо есть честнейши богатества… понеже сам Господь пребогатый в милостех, волею обнища».//

Мы, таким образом, вполне соглашаемся с В. Ф. Ржигой в том, что дух «Слова к верным…» говорит «в пользу авторства нашего писателя», т. е. Ермолая–Еразма. Отметим, что хотя в известных до сих пор исследователям сочинениях Ермолая- Еразма не встречается прямо направленных против монашества нестяжательских выступлений, тем не менее Р. Ю. Виппер указывал на близость Ермолая–Еразма нестяжателям[756], а А. С. Орлов сближал нестяжательское сочинение «Беседу валаамских чудотворцев» с социально–политическим трактатом Ермолая–Еразма — «Благохотящим царем правителница и землемерие».[757]

Сказанное дает основание к поискам тех «специфических указаний» (Ржига), которые бы установили принадлежность «Слова к верным…» Ермолаю–Еразму. Эти указания мы находим в созвучиях «Слова к верным…» с некоторыми сочинениями Ермолая–Еразма. Сопоставим отрывки:

Следующие примеры указывают на то, что «Слово к верным…» лежит в мире образов и литературных приемов Ермолая–Еразма:

По совокупности приведенных конкретных данных и общих суждений о составе и композиции рукописи № 1296, которые приведем ниже, мы считаем автором «Слова к верным, иже христианя словом нарицаются, Богови же супротивящеся коварствы и в сем на ся греха не возлагают…» Ермолая–Еразма.

Сочинение «Главы о увещании утешителнем царем…» состоит из 10 глав и оканчивается в нашем сборнике названием десятой «Ко всякому человеку и о скорби и о радости».[767]

В. Ф. Ржига пишет: «Никаких определенных данных для суждения об авторе этих глав у нас пока нет»[768]. Попытаемся высказать суждение об этих «Главах».

«Главы» представляют собой сочинение, состоящее из десяти «молений», из коих шесть обращены к царю (и вельможам), одно — к архиепископам и епископам, два — к боярам и вельможам, одно — «ко всякому человеку». Перечень этих «молений» на первый взгляд создает представление, что мы имеем дело с опытом небольших церковно–назидательных проповедей, увещевательных и утешительных. «Главы» имеют следующие названия: 1) О радости нарожениа отрочат, о сынех; 2) О нарожениих дщерий; 3) О наследствии градов супостатных; 4) О победе на враги ратныя; 5) О скорби сродник умерших; 6) О скорби о побиенных на рати или плененых; 7) Архиепископом и епископом поставленных в чин; 8) В радости боляром и всем вельможам, в чин пришедшим; 9) В скорбех боляром и всем вельможам от сану избывшим; 10) Ко всякому человеку и о скорби и о радости.

Есть сквозная идея, проходящая через «Главы» и обобщаемая автором в своеобразном рефрене, которым заключается каждая, обращенная к царю глава: «Бог же мира да буди с тобою, государем, во веки». Под «миром» в данном случае понимается дух миротворчества. В каждом из поименованных обращений к царю автор взывает о «милости к падшим»: «Сотвори милосердие к повинным ти, преврати гнев на милость, Бог же Свой праведный гнев, еже о твоих согрешении имать, к тебе на милость превратит и оставит ти согрешениа… Бог же мира да буди с тобою, государем, во веки». Мотив «милости» характерен для большинства сочинений Ермолая–Еразма. В наших «Главах» мотив этот в шести случаях обращен прямо к царю. Нельзя не обратить внимание, что речь автора «Глав» всегда имеет конкретный повод и связана с конкретными ситуациями. Автор обращается к царю со словом «О радости нарожениа отрочат». Он пишет: «Господь и Творец хотяй твоего государскаго плода, сотвори семени твоему благородие». Автор хорошо знает чаяния своего государя: Господь Бог может «и сердце его (новорожденного сына. — А. 1С) сотворити в безстрашии и смысл в крепости и управити путь его ко благополучению, еже иноверныя покоряти и грады супостат наследити». Из главы «О нарожениих дщерий» мы узнаем, что автор знал не только радости, но и печали своего государя, он знает, что в связи с рождением дочери государь «не вел ми о сем порадовася», однако читаем в главе: «Якоже миру без муж невозможну быти, тако и без жен». И потому: «тебе же аще и неудобь, но Его (Бога. — А. К.) благодариши». В главе «О наследствии градов супостатных» автор сравнивает бранные подвиги своего государя с подвигами Авраама, Моисея, Иисуса Навина, Гедеона, Давида, побеждавших своих врагов споспешением Божиим, и говорит своему государю: «Такоже и тебе ныне возвеличив и утешив», но «сего ради, государи, — обращается наш автор, — аще хощеши от Бога су губу радость нынешней прияти…, сего ради, государи, Божиа ради превеликиа милости нынешниа сотвори милосердие к повинным ти, преврати гнев на милость. Бог же свой праведный гнев, еже о твоих согрешении имать, к тебе на милость превратит и оставит ти согрешениа и воздаст ти сторицею не вся твоя враги одоление. Бог же мира да буди с тобою, государем, во веки».

«Главы», которые автор свел в одно сочинение, воспроизводят в своеобразном преломлении события единственной и неповторимой ситуации, сложившейся в период «казанского взятия» и ближайших к нему лет, ситуации, современником которой был Ермолай. Если принять, что именно эти события являются предметом главы «О наследствии градов супостатных», «О победе на враги ратныя», «О скорби о побиенных на рати или плененых», то остальные главы этого сочинения окажутся расположенными в своей внутренней связи. Глава «О радости нарожениа 'прочат, о сынех» имеет в таком случае в виду сына Ивана IV Дмитрия, родившегося в 1553 г., коща Иван IV еще не вернулся с казанского похода, а может быть, и другого сына Ивана IV, царевича Ивана, родившегося в 1554 г. («о сынех»). Глава «О нарожениих дщерий» может иметь в виду дочь Ивана IV Евдокию, родившуюся в феврале 1556 г.

Глава «О скорби сродник умерших», имеющая параграф «Об отрочатех», утешает царя: «Сего ради, государи, не скорбети, но о сих паче Бога благодарити, яко без греха поидоша». В самом деле, царевич Дмитрий умер в том же 1553 г. Что касается главы «В радости боляром и всем вельможам, в чин пришедшим», равно как и главы «В скорбех боляром и всем вельможам от сану избывшим», то в опалах, отъездах, связанных с боярским «мятежом» во время болезни Ивана IV, в падениях и возвышениях разных лиц в 1553 и ближайших к нему годах эти темы имеют свое глубокое оправдание.

Перед нами оригинальный памятник публицистической мысли середины XVI в., имеющий в центре своем политические события 1553 г.

Что можно сказать об авторе памятника на основании самого памятника? Живой отклик автора как на общегосударственные дела, так и на домашние (при всем их значении) печали и радости Ивана IV выдают в нашем авторе человека, более или менее близко стоявшего к царскому двору, деятельного и, судя по форме его «Глав», обладавшего литературным даром.

Далее, выясняется религиозно–церковное направление, в котором мыслил публицистически настроенный автор. В этом отношении он глубоко отличен, например, от И. С. Пересветова.

Более того, автор обнаруживает большую осведомленность в библейских текстах, искусство в подборе их для обоснования своих идей, что позволяет предполагать в нем профессионала, обладавшего большой специфической образованностью.

Концовка главы 10 «Ко всякому человеку и о скорби и о радости» с ее обращением: «Сие чадо разумевай. Бог же мира да будет с тобою вовеки», — могла быть написана лицом, считавшим себя духовным отцом верующих. Отсюда обращение к «чаду». Можно высказать предположение и о месте, занимаемом нашим автором в церковно–иерархической лестнице. В том единственном обращении к архиепископам и епископам, которое имеется в «Главах», оно оканчивается словами: «Бог же мира да буди с тобою, господини мой, вовеки». Так не мог писать ни архиепископ, ни епископ, обращаясь к равнопоставленным духовным лицам. Для этого существовала определенная формула, а именно: «Святейшому и бого- любивому и о святом дусе брату и сослужебнику…» (ср., например, послания архиепископа Геннадия к епископу Прохору, к епископу Нифонту, к архиепископу Иосафу[769]). Обращаясь не к конкретному лицу, а вообще к «архиепископам и епископам», т. е. в таком случае, как это имеет место в нашей «Главе», писали: «Святейшим и боголюбивым братии нашей архиепископом и епископом…» (ср. послание архиепископа Геннадия собору епископов в 1490 г..[770] И только обращаясь к вышепоставленным иерархам, духовные лица писали: «Господину государю преосвященному владыце…» (ср. послание Иосифа Волоцкого епископу Нифонту[771]), или, как, например, в обращении Геннадия к митрополиту Зосиме: «Господину отцу моему…»[772]

Наш церковнослужитель обращается к архиепископам и епископам не как к «братии», но со словом «господини», что в нем самом позволяет предполагать священника.

Далее этот близкий ко двору священник, обращавшийся с литературными произведениями к царю, вельможам, церковным иерархам и просто «ко всякому человеку», был, как показано, современником казанских событий.

Писателем–публицистом, церковно образованным, стоявшим во время казанских событий близко к царскому двору, был, по предположению И. Шляпкина, «протопоп Спасской с дворца Ермолай», упоминаемый под 1555 г. в Никоновской летописи. Кстати заметим, что единственное летописное свидетельство о спасском протопопе Ермолае связано именно с казанскими событиями. В 1555 г. состоялось поставление игумена Селижарова монастыря Гурия в архиепископы вновь образованной казанской архиепископии. В ряду иерархов, участвовавших в богослужении по поводу поставления первого казанского архиепископа, мы застаем спасского протопопа Ермолая. На церемонии поставления, свидетелем которой был Ермолай, присутствовал Иван IV. Можно продолжить параллель между автором «Глав» и спасским протопопом, позднее монахом Ермолаем–Еразмом. Оба они имеют сочинения, написанные в форме обращений к царю. О «Главах» как серии литературных обращений к царю мы уже говорили. Напомним теперь о двух литературных обращениях к царю Ермолая–Еразма. Одно из них — его знаменитая «Благохотящим царем правителница и землемерие», другое — «К царю моление». Если, приняв во внимание указанные параллели, учесть, что «Главы» нашего автора мы узнаем из сборника сочинения Ермолая–Еразма, им самим составленного и, по мнению В. Ф. Ржиги, им самим написанного, то следует признать, что в этом последнем пункте «параллели» пересеклись и что, следовательно, в лице автора «Глав» мы имеем дело с самим Ермолаем, «протопопом Спасским с дворца».

Разумеется, нельзя пренебречь доказательствами формального характера. В сочинениях Ермолая–Еразма имеется характерное словоупотребление: «руссийстея земля». В первой редакции «Повести о Петре и Февронии Муромских» читаем: «Се убо русистей земле…»[773], в «Правительнице»: «Зде же в русийстей земле…«[774], в повести «О граде Муроме…»: «…бяше в росийстей земли…»[775] «Главы» близки к особенности еразмовского словоупотребления. На л. 273 читаем: «…за русийскую землю»[776].

Выше мы уже обращали внимание на излюбленную Ермолаем–Еразмом формулу величания Иоанна Крестителя как «свидетельствованного от Христа, большего в рожденных женами». В этом случае имеются в виду евангельские тексты (Матф., 2, 11; Лука, 7, 28): «не воста в розжденных женами болий Иоанна Крестителя». Однако формула эта хотя и имела хождение, но не была ни обязательна, ни общепринята в XVI в. Иосиф Волоцкий называл Иоанна Крестителя Иоанном Крестителем[777]. Так же называл Иоанна Крестителя Максим Грек (иногда просто Иоанном)[778]. Столь же бесхитростно называет Иоанна Крестителя Зиновий Отенский[779]. Митрополит Даниил именует Иоанна Крестителя «великим пророком, предтечей, крестителем Господним»[780]. Но Ермолай–Еразм писал в своей книге о Троице «от Христа свидетельствованнаго болшаго в роженных женами Иоанна Предтечи Христова и Крестителя», эту же формулу Ермолай–Еразм повторил в «Слове к верным…» Эту именно формулу мы встречаем и в «Главах» нашего автора: «Предтеча и креститель Христов Иоанн, свидетельствованный от Христа, болший в роженных женами…» (л. 276 об.).

Сошлемся на близость отрывков главы «О победе на враги ратныя» и повести Ермолая–Еразма о Василии Муромском, в которых говорится о крещении Руси Владимиром. Наконец, последняя из наших «Глав» — «Ко всякому человеку и о скорби и о радости» представляет собой тему, встречающуюся в других сочинениях Ермолая–Еразма. В «Слове о Божии сотворении тричастнем» имеется глава, названная Ермолаем–Еразмом «О радости и о скорби»[781].

Уже при поверхностном ознакомлении с содержанием сборника в нем обнаруживаются тематические разделы.

Около двух третей общего объема сборника (первые 175 листов) занимает раздел так называемого обличительного богословия. За ним следует раздел так называемого нравственного богословия (л. 176—211). Особняком стоит политическое сочинение «Благохотящим царем правителница и землемерие». За ним идет раздел сочинений, относящихся к церковно–богослужебной практике. Он содержит правила расчисления пасхальных праздников и те тропари и кондаки на празднование памяти святых, которых не нашлось в святцах[782].

На первый взгляд, перед нами систематизированный сборник специально богословского назначения. Однако при ближайшем рассмотрении сборника его богословские интересы отступают на задний план, а на переднем плане оказывается система социально–философских и политических идей. Что касается «Правительницы», то она не только не является в сборнике чужеродным телом, а, напротив, занимает место политического вывода из тех социально–философских рассуждений, которые содержатся в предшествующих ей сочинениях.

Первый раздел сборника (л. 1—175) в богословских по форме и непосредственной цели (полемика с еретиками) сочинениях ставит своей задачей определить наиболее универсальный философский принцип всяческого бытия и указывает этот принцип в гармонии. Троичное единство в понимании автора и есть не что иное, как возведенная в божественное достоинство гармония. Это значит, по его мнению, что ничто в мире не может существовать как независимое, отдельно взятое, само по себе. Подобно Троице, всякое существование есть всегда сосуществование, а вне последнего никакое существование невозможно. Противоречия и контрасты суть незаконные порождения. Самое существование Троицы как любовного союза Бога — Отца, Сына, Духа — является всеконечным осуждением контрастов и противоречий.

Эта идея согласного, общного существования проецируется нашим автором на окружающий мир. Природа существует как совокупность общностей. Таковы общность света, сумрака, тьмы, существование которых взаимообусловлено. Таковы же общности солнца, звезд, луны или, например, грозы, молнии. И так далее.

Человек тоже существует как общность: внутренне — ума, слова, души, внешне — головы, туловища, конечностей. Но ни одна из частей, образующих ту или иную общность, не обладает самостоятельным существованием. Если человек есть общность, состоящая из головы, туловища, конечностей, то в свою очередь общностями являются голова (лицо, лоб, подбородок), туловище (гортань, грудь, бедра), конечности (трехчленны). Если голова есть общность, состоящая из лица, лба, подбородка, то и они в свою очередь являются общностями. Лицо, например, состоит из рта, носа, глаз. Но и таковые суть общности: рот состоит из верхнего нёба, нижнего нёба, языка и т. д. и т. п.

Мир раскрывается Ермолаем–Еразмом в иерархической бесконечности троичных комплексов, отражающих наивысший гармонический комплекс — божественную универсалию Отца, Сына и Духа.

За религиозной философией Ермолая–Еразма в сборнике № 1296 непосредственно следует его религиозная социология (л. 176—211). Она представлена в рукописи тремя сочинениями: «Слово о разсужении любви и правде и о побежде- нии вражде и л же», «Слово к верным» и наиболее значительно «Слово о разсужении любви и правде…». Соответствуя основной идее религиозно–философских построений Ермолая–Еразма, «Слово о разсужении любви и правде…», как и названные другие два сочинения, исходит из понятия об обществе как комплексе, благополучие которого достигается путем гармонического сочетания интересов людей.

В высшей степени показательно, что «Слово о разсужении любви и правде…» начинается как раз с итога предшествующих ему религиозно–философских сочинений: «О сем убо разумеем, яко начало любы есть союз Божий — соединение Пресвятыя Троица, Отца и Сына и Святого Духа, понеже убо от Бога Отца к безначальному единородному Сыну его и Пресвятому Духу истекание соединенна содержашеся любы…» (л. 176).

Атрибуция «Слова о разсужении любви и правде и о побеждении вражде и лже» принадлежит В. Ф. Ржиге[783]. Текста памятника исследователь не опубликовал. Между тем это сочинение содержит ряд принципиальных идей, отличающихся глубиной содержания, как например вопрос о труде и тунеядстве. После «Книги Еразма о святей и единосущней, и животворящей, и нераздельной Троице» это самое большое сочинение Ермолая–Еразма. В дополнение к аргументам В. Ф. Ржиги мы изучили книгу о Троице Ермолая–Еразма на предмет выявления частности его обращения к книгам Ветхого и Нового заветов, сопоставив ее со «Словом о разсужении любви и правде…» Трилогия (книга о Троице) состоит из разделов, первый из которых посвящен обличению еретиков. Поскольку для еретиков ветхозаветные книги были «столповыми книгами» (Феодосий Косой), постольку Ермолай–Еразм (тем более что он стремился показать прообразовательное значение этих книг для новозаветной истории) в этом разделе обращается 55 раз к ветхозаветному кодексу и 30 раз — к новозаветному, в числе которых 9 раз цитирует сочинения апостола Иоанна. Второй раздел трилогии представляет собой теологический трактат об отражении троичности во всем макрокосмосе и микрокосмосе посюстороннего мира. По своему характеру этот трактат не требовал обращения к библейским текстам. Они цитируются дважды — один раз Евангелие от Луки, второй раз Евангелие от Иоанна. Трактат продолжается полемикой с еретиками, для чего Ермолай–Еразм 11 раз ссылается на книги Ветхого завета, 38 раз на книги Нового завета, в числе которых 17 раз цитируется Иоанн. В заключительном разделе книги о Троице, носящем название «Молитва», Ветхий завет цитируется 1 раз, Новый завет — 13 раз, в том числе 2 раза цитируется Иоанн. В целом из 83 обращений к новозаветному кодексу 29 приходится на сочинение Иоанна (Евангелие от Иоанна). В каноническом кодексе Нового завета представлены 4 Евангелия, Деяния апостолов, Послания их (21), книга Откровение. Всего 27 произведений, из которых с именем Иоанна связано пять. Так выявляется акцент, поставленный Ермолаем–Еразмом на сочинения Иоанна. В «Слове о разсужении любви и правде…» имеется 1 ссылка на Ветхий завет, 62 ссылки на Новый завет, в числе которых сочинения Иоанна цитируются 30 раз. Таким образом, в названных сочинениях Ермолая–Еразма имеется 145 ссылок на новозаветные книги, в которых сочинения Иоанна цитируются 59 раз. Следует вывод, что сочинения Иоанна вызывали у Ермолая–Еразма особый интерес и пользовались приоритетом по сравнению с ветхозаветным и другими новозаветным кодексами Священного Писания. Это особенно сильно сказалось на «Слове о разсужении любви и правде…»

Свое пристрастие к сочинениям Иоанна отчасти объяснил и сам Ермолай- Еразм. В первой части его книги о Троице содержится небольшая статья «О Евангелии». В ней автор обращается к характеристике четырех евангелистов. Иоанн выделен как наиболее близкий Христу и полнее других передавший его учение: «Ибо Бог наш Исус Христос ни единому от ученик своих тако тайны своя яви, якоже сему, ибо сподоби его, премногия ради девьственыя его чистоты, и на пламенныя своя перси приклонитися и в распятие свое пречистую матерь свою, Богородицу, сему же Иоанну материю нарече, посему и брата себе именова, сего бо ради таковаго таиньства своего сподоби»[784]. Чтобы пояснить этот текст, следует сказать о церковной традиции, некоща утверждавшей, что якобы мать Иоанна приходилась сестрой Богородице, что, согласно Евангелию, на пасхальной вечере Иоанн возлежал на лоне Христа, что в сочинениях отцов церкви Иоанн назывался «наперсником» Христа, что, наконец, в них же Иоанн называется «апостолом любви» (ср. название сочинения «Слово о разсужении любви и правде…»). Согласно Евангелию от Иоанна, Иисус, находясь при кресте, обратился к своей матери со словами, указав на стоящего рядом ученика (Иоанна): «жено, се сын твой», а затем к Иоанну: «се матерь твоя!» (Иоанн, 19, 26—27). Это и служит для Ермолая–Еразма мотивацией его обращений к сочинениям Иоанна. Он неизменно прибегал к ним во всех без исключения случаях, коща они были к месту.

Текст СЛОВО О РАЗСУЖЕНИИ ЛЮБВИ И ПРАВДЕ И О ПОБЕЖДЕНИИ ВРАЖДЕ И ЛЖЕ· БЛАГОСЛОВИ ОТЧЕ

л. 176 Всякому держащемуся благоверна удобно есть внимати о благорастворении добродеяния, паче же всего разумевати еже о любви, та бо есть всех добродетелей главизна, та есть всем благотворением мати, от тоя бо ражаются вся добротворенна. О сем же положим растворение и купно о сей глаголем, яко не от земных добродетельствий, но от божняго существа та есть, ибо сам Господь рече: «Отец бо любит сына и вся показует ему, яже сам творит»[785]. О сем убо разумеем, яко начало любы есть союз Божий — соединение Пресвятыя Троица Отца и Сына и Святого Духа, понеже убо от Бога Отца к безначальному единородному Сыну его и Пресвятому Духу истекание соединенна содержашеся любы, яко же на горах на Фаворе и Ермоне глас бысть: «Се есть Сын мой возлюбленный»[786]. Внеща же по милости своей невидимый Бог восхоте возлюбленна своего ради небесная совокупити с земными, показа мило- л. 176 об. сердиа // своего любовь к человеческому роду. Яко же сам Господь рече: «Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына своего единороднаго дал есть»[787]. Сири бо ся Божий Сын и Бог даже и до рабиа образа, прииде бо в человеческу плоть сего ради, яко Бога человеком неудобь видети, нань же не смеют чини ангельстии зрети, яко же сам Господь рече ко угоднику своему Моисею: «не можеши видети лица Моего, не может бо человек видети лице Мое и жив быти»[788]. Возлюбения же ради человеком, еже да быша видяли его, сотвори си лице плотяно и претерпе волею досажение и оплевание, и биение, и поругание, и страсть, и смерть распятиа, и погребение за вся человеки, яко же Сам рече ко учеником своим: «си есть заповедь Моя, да любите друг друга, яко же возлюбих вы, болше сея любве никто же имат, да кто душу свою положит за други своя. Вы друзи Мои есте, аще творите яко Аз заповедаю вам»[789]. О сем же убо и верховный апостол Христов Петр наказуя ны глаголеть:

л. 177 // «Христос пострада по нас, нам оставле образ да последуем стопам Его[790], сиреч, аще бо умертвимся за правду. Се есть истинная любы, еже за вся человеки умрети. Всяка бо человеческа душа оживотворится правдою. Правда же есть, еже соблюсти заповеди Господня, еже есть любы. Яко же рече возлюбленный Господам богословный Иоанн: «О сем познахом любовь, яко Бог по нас душу свою положи и мы должни есмы по братии душу полагати»[791]. О страсе же Господь рече: «не убойтеся ото убивающих тело, душу же не могущих убити, сказаю же вам, кого убойтеся, убойтеся имущаго власть по убиении воврещи в дебрь огнену, ей глаголю вас, того убойтеся»[792]. Возлюбленный же Господом богословный Иоанн глаголет: «Страха несть в любви, но совершенная любы вон изгоняет страх, яко страх муку имат, бояйжеся не свершается в любви»[793]. Се убо слово вси верующии должни есмы внимати, да кийждо веруяи до конца стерпит. Се же убо исполниша святии апостол и, яко не убояшася прещениа мук любве ради заповедей Христовых, по сих же

л. 177 об. //и сии, иже желаху по Христе мучитися. Яко же сам Господь рече учеником своим: «Заповедь нову даю вам да любите друг друга, яко же возлюбих вы, да и вы любите себе. О сем разумеют вси, яко Мои учиницы есте, аще любовь имате межю собою»[794]. И паки сам Господь рече: «Имеяй заповеди Моя и соблюдая и, той есть любяй Мя, а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим и Аз возлюблю его и явлюся ему сам»[795]. И паки сам Господь рече: «да разумеет мир, яко люблю Отца и яко же заповеда Мне Отец, тако творю»[796]. Сие рече Господь наказуя да быша верующии ему тако творили, яко же Сам заповеда. И паки

Господь рече учеником: «яко же возлюби Мя Отец и Аз возлюбих вас, будите в любви Моей. Аще заповеди Моя соблюдете пребудите в любви Моей, яко же Аз заповеди Отца Моего соблюдох и пребываю в Него любви. Сиа глаголах вам, да радость Моя в вас будет»[797]. Се бо рече

л. 178 Господь, // яко Сам радуется о совершенней любви и паки рече: «и радость ваша исполнится»[798]. И паки рече: «Не к тому вас глаголю рабы, яко раб не весть что творит Господь его, вас же ркох други, яко вся яже слышах ото Отца Моего сказах вам»[799]. Того бо ради Бог небесный творец ученики Своя други нарицая, яко подая образ всем велможам смиренна — еже убогих не уничижати, ни возноситися тленнаго ради и насилием собраннаго богатства, но любити тако богосозданнаго человека, яко не токмо его ради богатества тленнаго щадети, но и плоти своея его ради не пощадети, яко же Сам Господь плоти Своея за ны не пощаде. Сего бо ради богозванный Павел к Тимофею пиша глаголет: «богатым в нынешнем веце запрещай не высокомудрствовати, ни упо- вати на богатество гибнущее, но на Бога живаго»[800]. Мы бо убогаго по Божию образу сотвореннаго человека ни во чтоже творим, но почитаем л. 178 об. богатество, злато и сребро. // Бог же сам паче всего почесть творя человеку, понеже сотвори его по Своему образу и по подобию. Злато же и сребро не по Своему образу сотворил есть Бог, но на потребу и на почесть человеку, и Сам бо распятие пострада за человека, а не за злато, ни за сребро. Како же убогаго безчестиа творим, яко по тому же Божию образу сотворен есть яко же и богатый. Есть бо се в мире, яко той же человек, преж быв убог, малу трапезу имяше и худы порты ношаше, живяше бо от своего труда и душу имый светлу — и не чтяхут и. По случаю же некоща приближися к велможам и некоторыми насилующими коварствы обогате, и душу си омрачи, и учреди трапезы силны, и одеянна многоценна, и села, и винограды, и чтяхут и поклоняхутся ему омраченнаго того ради угодиа миродержителя дьявола, не ведуще како есть душа его честна ли, безчестна ли пред Богом. Аще ли же некоему богату и чтиму бывшу ото всех, душу же имуще от насильства темну, л. 179 // некоща же благий Бог, милости Своея ради восхотев его на покаяние привести, послет нань наказание и отоимет власть его, и упразднит и от насильства, и не будет собраннаго ему от туждих трудов. И пришед во умиление приидет на истинное покаяние, и просветится душа его пред Богом, и узревши и в низщете тогда учнут и безчестити, и ругатися ему, вместо еже бы и паче перваго почтити и. Низщета бо есть честнейши богатества тленнаго пред Богом, понеже Сам Господь пребогатый в милостех, волею обнища. Богатый же всяк несть чист пред Богом, яко же Сам Господь рече: «удобие есть велбуду всквозе иглины уши пройти, неже богату во царство Божие внитти»[801], понеже бо всяко богатство от властвующих коварств насилием или некими ухищренми много збираемо, от своего же труда много богатества никому же мощно собрати, развие кому Господь от земли утворшееся или от плодов земных

л. 179 об. или ото умножениа скота подаст, // яко же Аврааму и Иеву и инем праведником, но не на сокровение же или на величание и на гордость, но того ради, яко приим помилование от Бога, и не пощадите же расточити убогим любве ради Христовы, а не погибнет во аде, яко богатый он, пред него же враты нищий Лазарь лежаще. О таковых бо Ияков брат Господень по плоти написа: «Да хвалит же ся брат смиренный в высоте своей, богатый же в смирении своем, зане яко цвет травный мимо идет. Восиа бо солнце со зноем и усше трава и цвет ея отпаде и благолепие лица ее погибе, тако и богатый в хожении своем увядает. Блажен муж, иже претерпит искушение, яко искушен быв приимет венец жизни, иже обеща Господь любящим Его»[802]. И паки рече: «Не Бог ли избра нищая мира, богаты в вере и наследники царствия, иже обеща Господь любящим Его»[803]. Яко же бо Сам Господь рече учеником Своим: «и не глаголю вам, яко аз умолю Отца о вас, Сам бо Отец любит

л. 180 вы, яко вы Мене возлю // бисте»[804]. Сие же вся сведый Господь рече сего ради, яко святии ученицы Его ради постражут и человек ради, их же душа спасут, ибо и сии многи пакости сотвориша им, елицы последи пришед в чювство разумеша, яко апостоли хотяще им жизни вечныя и от них же страдаша, свершающе Господню заповедь, еже о любви, яко положити душу за други своя. Сии бо не мняху яко бысть древний друг, но мняще яко ныне и враг, но друг будет по вере. Господь бо наказая их, рече: «любите враги ваши, благословите кленущая вы, добро творите ненавидящим вас, молите за творящая вам напасть и изгонящая вы, яко да будете сынове Отца вашего, иже есть на небесех»[805]. Се бо слово и всем верным в заповедех Его ходящим образ даст Господь, яже Сам на кресте рече: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят»[806]. Вся бо сведый Господь, аще и Сам не имеяй греха, но образ дая, яже вся напаствуемая терпети добро есть, сего ради повеле любити враги, яко враг лутши друга л. 180 об. есть. Друг бо по твоему нраву хотя плотскому // твоему естеству благо творити, враг же томлением тела твоего душу твою пресветле очищает, яко оба ти к пользе суть друг убо к телесному естеству, враг же к пользе к душевному свойству. Сего ради Господь вся равно повеле любити, яко же друга, тако и врага. Не свершен бо враг всякий человек, аще и телу зрится враг, души же целитель есть. Сего ради никако же достоит враждовати, токмо на невидимаго врага Миродержителя. Се бо есть истинный враг, еже хотяй и душу и тело в муку некончаемую вовлещи. Сего убо подобает дел ненавидети и братися с ними. Яко бо кто пребываяй в делех его, в нем пребывает[807] — ив себе место Ему сотворяет[808]. О горе тако быти, сего бо дела не от существа суть, но от неправды, ложь бо есть, якоже и Господь рече о нем. Ложь бо толкуется, еже преже не бысть но еже не сущее сложити, сие и оное и глаголати

л. 181 бысть, еже убо не бысть, или не к своему трудотво // рению прилагатися и чюжая восхитати — се есть ложь, есть бо се от сатаны, яко восхоте на Божии сотворении, на облаце, поставити престол и приложитися вышнему и сими погибе. Убо есть ложь сложение, еже несущество, того ради нарицается блядство. Добро же есть сего отбегати и пребывати во Господних заповедех, еже есть в любви, сею бо вся заповеди Господня исправятся. Любовь же есть истинна, еже земных богатеств нестяжание, не сих бо осужая глаголю, елицы земных стяжание требуют, но сих похваляя, елицы стяжаниа не желают, но нестяжание хвалят, яко бо сие ни у кого же ничесо же не нудит восхитити и не сотворит никого же жалящися на тя. Добро убо есть в таковых пребывати, се бо есть Господня воля. Аще ли же кто собирати от чюжих трудов не останется и глаголеть: «аще и богатею, а любовь творю», се ложь есть, невозможно бо обоего сего творити. Егда бо прииде ко Господу некий и рече ему: л. 181 об. «Учителю благий, что благо сотворю да имам живот // вечный»?

Господь же рече ему: «что мя глаголеши блага, никто же благ, токмо един Бог»[809]. Сего бо ради Господь тако рече, понеже он блага учителя нарицашей и не вероваше, яко Бог есть. Господь же поведа ему, яко благ есть и яко Бог есть и рече ему: «аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди». Глагола ему: «киа?». Исус же рече: «еже не убиеши, не прелюбы сотвориши, не украдеши, не лжесвидетельствуеши, чти отца и матерь и возлюбиши искренняго своего яко сам себе». Глагола ему юноша: «вся сих сохраних от юности моея и что есмь еще не докончал?» Рече же ему Господь: «аще хощеши свершен быти, иди продаждь имение свое и даждь нищим и имети имаши сокровище на небеси и гряди вслед Мене». Слышав же юноша слово, отиде скорбя, бе бо имея стяжания многа. Господь же рече учеником своим: «аминь глаголю вам, яко неудобь богатый внидет во царство небесное, удобие бо есть велбуду

л. 182 всквозе иглини уши проити, // неже богату во царство Божие внитти»[810].

О сем бо златоглаголивый Иоанн глаголет в толковании своем: «яко вся си заповеди менши есть любви, но подручны суть ей». Господь бо о всех заповедех воспросив, таже глагола ему: возлюбиши искренняго своего, яко сам себе. Он же отвеща: вся си сохраних еще от юности. Се убо слово ложь глаголя, яко аще бы любил искренняго своего, яко сам себе, не бы убо был богат, много бо искренних в низщете, и аще бы их любил яко себе, убо раздаял бы им все богатество и был бы с ними равен в низщете. Сего бо ради Господь изъявляя неисправленное слово Его рече: аще хощеши совершен быти, иди и продажд имение свое и даждь нищим. Он же сего ради оскорбе, яко не любляше тем отдати своего богатества, их же рек любляше яко себе. Се убо он изъяви, еже не тако любляше искренняго яко себе. Сего ради рече Господь: яко неудобь богатый внидет во царство небесное. О таковых бо и Ияков брат л. 182 об. Господень по плоти пиша глаголет: «Богатии плачитесь рыдающе // о страстех ваших грядущих на вы, богатество ваше изгни и ризы ваша молиа поядоша, злато ваше и срёбро изржаве и ржа их в послушество вам будет»[811]. Мы же сих ради речем, о добрая нищета, ею же Христос Бог наш волею обнища, показуя нам нелицемернаго смиренна образ, им ' же возводимся к Нему во царство горняго Иерусалима. Яко же Сам Господь ко Отцу молясь о ученицех рече: «не о сих молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, да вси едино суть, яко же ты Отче во Мне и Аз в Тебе да и Ти в нас едино будут»[812]. И паки рече Господь: «Отче, их же дал еси Мне, хощу, да идеже есми Аз и Ти будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне, яко возлюбил Мя еси преже сложениа мира. Отче праведный, мир Тебе не позна, Аз же Тя познах и сии познаша, яко Ты мя посла. И сказах им имя Твое и скажу да любы, ею же Мя еси возлюбил, в них будет и Аз в них»[813]. О сем же глаголет и возлюбленный Господом богословный Иоанн в послании своем:

л. 183 // «Не любяи брата своего во тме есть»[814]. И паки рече: «да любим друг друга, не яко же Каин от неприязни бе и закла брата своего. И за кую вину закла его? Яко дела его лукава быша, брата же его праведна»[815].

Сего бо ради великий богослов сию притчю написа, понеже мнози и до ныне зависти ради о делех друг друга снедают. Понеже сих множайши, елицы возлюбиша неправду, елицы же обретаются живущии по Бозе, сих вмале. Посему убо противу неправде ополчатись не могут и снедаеми сут завистию. И паки же великий богослов рече: миже бо аще имат житие мира сего и видит брата своего требующа и затворит утробу свою от него, како Божиа любы пребывает в сем. Чадца моя, не любим словом и языком, но делом и истинною»[816]. О сем же Ияков брат Господень по плоти рече: «аще брат или сестра нага будета и лишена будета дневныя пища, речет же има кто от вас, идита с миром, грейтася и насыщайтася л. 183 об. и не даст же има требование // телесное, кая полза»[817]. И паки же богословный Иоанн глаголет: «яко любы от Бога есть и всяк любяй от Бога рожен есть и разуме Бога, а не любяй не разуме Бога, яко Бог любы есть. О сем явися любы Божиа в нас, яко Сына Своего единородного посла Бог в мир, да живем о нем. О сем есть любы, не яко мы возлюбихом Бога, но яко той возлюби нас и посла Сына Своего оцыщение о гресех наших. Возлюбленнии, аще сице возлюби нас Бог и мы должны есмы друг друга любити. Бога никто же нище не виде. Аще любим друг друга, Бог в нас пребывает и любы Его совершенна есть в нас. О сем разумеем, яко в Нем пребываем, и той в нас»[818]. Се бо рече богословный, яко аще заповедь Господню соблюдем, юже Господь положи нам, яко сам любляше и Его возлюбленна заповеди, еже от Него изшедшая, в нас пребывают, се Сам Бог в нас пребывает и мы пребывающе в повелении Его се в Нем пребываем. И паки богослов рече: л. 184 «И мы познахом и веровахом любовь, // еже имат Бог в нас. Бог любы есть и пребываяй в любви, в Бозе пребывает и Бог в нем пребывает»[819]. И паки рече: «Мы любим Бога, яко той первие возлюби нас»[820]. Се бо изявляше богословный, яко любовь есть безначялна Отца и Сына и Святого Духа. Яко бо сего ради Бог сотвори человека по образу Своему и по подобию, яко хотяши любити и, любя же человеки сниде с небес и одеяся человеческою плотию, и умертвися за человеки плотию, дая образ любве человеком. Паки же богословный глаголя: «аще кто речет, яко любя Бога, а брата своего ненавижу — ложь есть, ибо не любяй брата своего, его же виде, Бога, его же не виде, како может любити. Сию заповедь имамы от него: «да любяй Бога, любит брата своего»[821]. «Всяк веруяй, яко Исус есть Сын Божий, от Бога рожен есть, и всяк любяй рожешаго любит и роженнаго от Него. О сем разумеем, яко любим чяда Божия, еща Бога любим и заповеди Его соблюдаем»[822]. Се бо богословный, похваляя любовь, блажит творящих ю. Еже рече: «веруяй

л. 184 об. Христови от Бога рожен есть и любяй от Не // го же родися, любит и роженнаго от Него», си речь яко от Него же сам родися, от того же рожешагося любит и яко брата менит. Сего ради рече: «яко любяй Бога, любит брата своего». А еже, рече, любим чада Божиа, сиречь еже по Христе единоверныя, яко порожешихся от единоя купели крещениа. Яко же богословный в Евангелии написа о Христе: «даст им область чадом Божиим быти, верующим во имя Бго, иже не от крови, ни от похоти плотскиа, ни от похоти мужескиа, но от Бога родишася»[823]. Тако же и богозванный Павел к римляном написа: «елицы духом Божиим наводятся, сии суть сынове Божии»[824]. И паки же богословный рече: «се есть свидетельство Божие, еже свидетельствова о Сыне Своем. Веруяй в Сына Божиа имать свидетельство о Нем, а не веруяй Богови, лжа сотворил есть Его»[825]. Разумеваем же убо, яко богословный написа, иже не веруяй Христови, отчее свидетельство лжа сотворил есть, тако же и

л. 185 заповедем Христовым не веруяй, не и//мея любве, юже Христос предаде, тако же яко лжа Христовы заповеди сотворил есть, се есть антихрист. Яко же богословный рече: «последняя година есть, яко же слышасте, егда антихрист грядет»[826]. И ныне антихристи быша мнози, сиречь, иже истинныя любве не творяще. Се бо есть нелицемерная любы, еже никому же обиды[827] сотворити. Глаголют бо в мире: яко се есть любовь, еже сотворив пир созвати от своих приятель и соседы и елицы и ким нрава ради угодная творяхут, и тем друзи быша. Но не есть се любовь, егда бо кто творит пир на честныя мужа, сии срама ради множество многоценных брашен[828] учрежает. Многоценная же брашна множества всякому человеку от своего труда невозможно стяжати, но убо таковая составляются от властельскаго и насилственнаго притяжа- ниа, яко убо вельможа ничтоже имеюще от своего труда, но изъядающе

л. 185 об. и одеяниа носяще людская труды. Что бо есть // за любы, еже насилну трапезу збирая мнозех оскорбляти недостаточствующих. Не мнозех же от честных мира сего, от таковых же елици тако же недостаточствующих оскорбляют сих многоразличными брашны питати, многоценными питии, за сии нрав еже оному насиловати и оскорбляти не возбраняют и сами таже творят. И сии убо пиры творяще веселятся, а от них же се собраша, сии плачют недостаточествующа же кого призывают на се, яко да и паче истощится, к сим же много принося, несть бо се любовь, но многим оскорбление. Аще убо кто таким насильственым трапезам причащается, сии убо единомысленник обретается творящим и. О таковых бо Иоанн Богослов пиша глаголет: «Не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, любве Божиа несть в нем, яко все еже в мире похоть плотская, похоть очима и гордыни»[829]. И паки глаголет: «аще кто

л. 186 грядет к вам и сего учениа не приносит, // не приемлите его в дом и радоватися ему не глаголите; глаголяй бо ему радоватися причащается делех его злых»[830]. Ияков же брат Божий по плоти тако глаголет: «любы мирская — вражда Божия есть, иже убо восхощет друг быти мира, враг Божий бывает»[831]. И паки рече: «се мзда делателие дел ваших, нивы ваша лишенная о вас вопиют и вопиенна их во уши Господа Саваофа внидоша, возвеселистеся на земли и насладистеся, упитаете сердца ваша, яко в день заколениа. Осудисте и убисте праведнаго непроти- вящагося вам»[832]. Июда же Христов апостол, брат Ияковль о таковых рече: «си суть в любвах ваших сквернами гостящеся»[833]. Избранный же Павел римляном пиша глаголет: «аще брашна ради брат твой скорбит, уже[834] к тому[835] не полюбви ходиши, не брашном своим оного погубляй, о нем же Христос умре»[836]. Тако убо о сей любви писаша святии апосто- ли[837] Иван же златоглаголивый тако написа: не того ради живем, яко да ямы, но того ради ямы, яко да живи будем. Такоже и Кирил Философ написа: не того ради сотворени быхом да ядим и пьем и в различие риз одеемся, но да угодим Богови и получим благая[838]. Любы же истинная еже любити Творца своего и молитися Ему безпрестани и творити

л. 186 об. заповеди Его. Аще бо кто совершает // любы, сий в чюжем прибытка не желает ни в чем же, не разбивает, не крадет, не бьет, не насильствует, не резоимствует[839] не мздоимствует всякого мшелоимства и лихоимства[840] не временствует, не гордится, не тщеславится, не завидит, не блудит, не сводит, не лжет, не клевещет, не осужает, не подсмехает[841], не хулит Божиа твари, и ни человека, ни вещи не спорует, не тщеславует ни в чем, праведен ся не зовет, ни умен, злыя мысли вся отмещет, ни в чем не похваляется[842], не бранится, не ротится[843] ни словом, ни делом[844] не гневается, обиден или срамочен не мстится, матерски не лает, скверны не глаголет, не шутит, в церкви не глаголет, к волхвом и чяродеем не ходит любве ради Господня, не обядается, и не опивается поста ради, не много глаголет пустотных глагол ради, не много спит молитв ради, высоты не ищет смиренна ради, на красоту риз не тщится, яко же заповеда Господь апостолом, и богатество много не сбирает, аще ли же у кого[845] от трудов его что возмеши — се убо расторже любовь, яко оскорбил еси человека создание Божие. Или аще кого бил еси, или бранил, или поносил хотя нечто отъти у него, или гордыни ради — се

л. 187 тако же расторже любов, // яко прогневал еси. Или аще в суде мзду взял еси, се убо расторже любов, яко от чюжаго притяжаниа богатееши человеку же скорбь сотворил еси[846] аще и оправил еси по правде, но Бог правду даром сотвори, ты же продав ея, светило же правде Христос[847]. Аще ли же купец еси и малом что искупив, временем же на сем много чрез естество взимаеши и се убо расторже любовь, яко и не можеши насиловати, сему же радуешися яко от случениа нужди человеческиа на малом многа збираеши. Или же паки аще сребро твое даси в лихву и се убо расторже любовь, яко бо всякое животное Божиим повелением растет, садовное же по Божию повелению от солнечнаго огреваниа растет, твоему же сребру не положи Бог растениа, ты же противишися Богу, яко нерасленному повелеваеши расти. Или аще когда временст- вовав, или ким возгордев — и се убо расторже любовь, яко велик сотворися. Или болезнь наведе богосозданному человеку, или паки

л. 187 об. тщеславуя ложью оскорбив или оклеветав, // или осуди, или подсмея, или ошутив — и се убо расторже любовь, яко осрамоти человека создание Божие. Или паки аще что налжысвидетельствова и се убо расторже любовь, яко человека в напасти погрузи. Сие же убо глаголю к неимущим власти, яко аще кто не может насильством отьяти что у кого ни инеми коварствы к себе ничесо же отлучити, труда же блажен- наго в работе не хощет стяжати и тем внити в царство Божие, но от дьявола отягчен леностию души своей на погубление и шед украдет — и се убо расторже любовь, яко бо аще и не ругаясь, сиречь не явственне взят, но обаче чюжая же труды преобиде. Или аще у кого на блуд жену увеща — се убо расторже любовь, яко з женою разлучи и противяся сему, еже сам Господь рече: «яже убо Бог сочта, человек да не разлучает»[848]. Аще ли же кому блудное насилие сотвори или лестными л. 188 коварствы // на блуд кого увеща — се убо како любве не расторже, яко летя и оболгая, зде творя любян, како бо любян, единою ражжение плоти своея хотя дьяволею утехою утолити, сего же душу в веки в негасимый огнь сведе тако же и себе. Сими убо всеми делы и инеми обидимыми и соблазненными любовь растерзается. Собрание же всякое содевается гордыни ради. Кийждо бо человек от Миродержителя дьявола подстрекаем есть, абы в мире сем был честен и славен и богат, и кийждо бо нас хощем украшенна ради ризнаго и пиротворенна от Божиа заповеди отврещися и любовь расторгнут и сим душу и тело послати в негасимый огнь з бесы мучитися. Но беси убо дух лукав и в муце будут без плоти, человецы же с плотнию, и аще и безплотнии отпадшии и почювителне

л 188 об будут [849]РпяЩе в муках, како же плотстии. О отцы // и братиа, разумеем силу любве, ибо и милостини и смирению мати есть. Аще бо низша и странна не возлюбиши и не оскорбиши о Нем и не приложиши Его к своему человечеству, то и милостини не вдаси ему, аще ли же возлюбиши и сего ради и милуеши Его, се бо есть любовь, еже убога или бедна, или низщаго возлюбив дати ему от своего труда. Се бо вмениттися от Бога в великое смирение, яко на сего убогаго поработал еси, а еже у инех насильством принял еси и низшим даеши — несть се от любви. Сему бо низшему мниши от любви дав милостиню, у инаго же убога же во вражду взял еси — несть се исполнение любви, но болшеи вражде еже к насилуемым. Любовь же истинная, еже по Божиим заповедем ко всем равно, яко же к честным, тако и к безчестным, и яко же к своим, л. 189 тако и к чюждим единоверным, и яко же к другом // тако и ко врагом, ни единого же тюхуляя. Яко же богозванный Павел Коринфом пиша глаголет: «любы долготерпит, блажит, любы не завидит, любы не облазуется, не гордится, не злообразуется, не ищет своих си, не раздражается, не вменяет злое, не радуется о неправде, радует же ся о истинне, вся любит, вся верует, вся уповает, вся терпит, любы николи же отпадает»[850]. Се бо есть не отпадение любве, яко богосозданнаго ради человека паче же единовернаго ничесо же щадети, не разньствуя человек, но ко всем равно, паче же к бедным и нищим, яко же бо вси человецы Богом создани единаго естества. Внешняя убо в человецех видима суть, еже убо поспешающеся или ни все гиблемеи мирстей чести[851], в душах же о негиблемей чести[852] никто же кого весть, токмо сведый сердца всех праведный судиа. Аще ли же кто начнет любовь

л. 189 об. лицемерную в совете // твоем держати, от таковаго соблюди себе, не послабися ко оного безумию и возри нань с яростию, да сие от тебе уведав или пременит неправедный обычеи или отступив не будет ти на соблазн. По сему убо подобает нам любовь держати ко всякому не лицем, но сердцем и ото всех сих дел удалятися, от них же растерзается любовь. Но от них же крепится любовь, побежает же ся вражда и лжа, сих убо держатися, еже есть воздержание, кротость, не жадание имениа, пост, худость ризная, милостини от своего труда. Аще бо начнеши имети воздержание, не похощеши ни у кого же ничесоже насильством отъяти, ни инем чим обидети, ни мзды в суде взяти, ни преж суда, еже мня дружбы ради, ни в купли чрез естество много цены хотети приимати, ни в лихву сребра своего дати, ни украсти, ни гордыни имети, ни

л. 190 тщеславитися, ни завидети, // ни л гати, ни ротитися, ни гневатися, ни мстити, ни пустотных словес глаголати, ни в церкви глаголати, ни к волхвом и чародеем ходити, ни многоглаголати, ни высоты искати, ни красоты риз, ни много богатества. Аще же начнеши имети кротость, никого же бьеши, ни грабиши, ни поносиши, ни инем ничим же оскорбиши. Аще же начнеши имети нежадание имениа, то ни от кого же стяжаниа трудов его ничим же преобидиши, но вся от своего труда стяжати начнеши, еще же и от сего милостиню подаси. Аще же начнеши имети пост, утончают ти вся мысли, не токмо бо к человеком любовь покажеши, еже ти не требе снеди ради восхитати чюжая труды, но и скотом, и зверем, и птицам, и рыбам, всякому живот имущу любовь твоя явится: и сия бо вся Богом сотворенна животна, из них же кровь изливается, в постех же и сие твоея ради снеди да не умертвится и кровь не излиется. Ибо Бог дав от сих на снедное утешение человеком да быша

л. 190 об. // заповеди Его исправили. Аще кто не исправит заповеди Его, не достоит сему имети обычая дерзновенна, дабы Его ради снедеи Божия творениа животная убивати, но за согрешение достоит прияти ему смирение и самому себе к сим животным тварем прилагати и хужеши сих мнетися, понеже сии не преступиша Творца своего заповеди, ты же пред ним же согреши, того же сотворение животное хощеши невозбранно снеди своея ради умершвляти. Разумей сие, аще бо и в человецех кто ти есть друг и повелел ти еси от своего дому всяки вещи невозбранно взимати, еща же ключиттися с ним пря, к тому уже не можеши не смирився с ним ничто же от дому его прияти, кольми же паче Бога прогневав и не умолив, хощеши творение Его животная своея ради пищи умершвляти. И еще же ти рку, яко аще приидеши ко другу своему, сии

л. 191 же представит пред тя ядь многоценну и глаголет ти снести // ты же речеши, яко не удостоит начати сея, многоценна бо есть, последи же рчешися от друга своего, яко благоразсудеи паче же сего за воздержание животных снедей похвалим будешь от Бога, яко да о тебе сие слово рчется: блажен милуяи душа скот своих. Сим же никако же не глаголи, яко Господь еща бе на земли во плоти и тоща от сих животных брашен ядяше, тако же и апостол и. Сий есть извет полн вины. Господь бо весть, како или в чем сиа сотвори, всех бо творец, может бо аще восхощет и животное земноплодным претворити или земноплодное животным[853]. Притча бо сему уверительна, оживленный Авраамов закланный телец и заматеревшая Саррина и Аннина и Елисаветина ложесна. И еже глаголют, пол рыбы снедена, другую же страну и ныне в живых видим. Господь бо[854] прииде исполнити закона и явися по всему, яко не по привидению человек есть, снест же своя творениа; и не требе бо ему пост, яко не сотвори греха аще бо и постися 40 дней, но за Адамово согрешение. Сим убо никто же о сем разсужай, Христос бо Сам и судиа и творец всему, и вся весть, како что сотвори. Еща бо ркоша ему июдеи,

л. 191 об. // яко Иоанови и фарисестии ученицы постятся, а твои ученицы не постятся тоща рече Господь: «не могут сынове брачнии поститися до нелико время с собою имут жениха, еща же отоимется от них жених, тоща постятся»[855], и паки рече: «аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе, аще кто снест от хлеба сего, жив будет в веки, и хлеб его же Аз дам плоть Моя есть, юже Аз дах за живот мира»[856]; творящим же заповеди Его рече: " ядый плоть Мою и пия кровь Мою во Мне пребывает и Аз в нем»[857]. Аще бо кто вся заповеди Божиа соблюдет, сий убо не греха ради постится, но благотворения ради, и да умершьвляет плоть, да не воюет. Елицы, иже коща согрешиша от сих, тоща и заповедь Божиа отступи, не к тому уже в Бозе пребывают и Бог в них, но по Господню словеси отоимеся от них жених, сиречь заповеди Божиа, и

л. 192 подобно есть таковым поститися. Аще же начнеши имети // худость ризную, не возмутят мысли сердца твоего яко бы чюжая грабити, не требе бо ти сих ради будут многая ни на ядь, ни на устроение ризное. Сими бо добродетелми крепится любовь и правда, сими побеждается вражда и лжа, сими творится путь к царству небесному. Рече бо Господь: «тесна суть врата и прискорбен путь вводяй в живот и мало суть, иже в нем обретаются, широка же врата и пространен путь вводяй в пагубу»[858]. Аще же начнеши имети творити милостиню и дати от своего труда, то не многаго ради даяния честна есть пред Богом милостини, но еже подати не скобря собою и не глаголя, яко мне не останет, но от всего сердца, елико имея сие подати, яко да онамо от Христа хвалу приимем, яко же она вдовица, иже две цаты вверже в сокровищное хранилище и всех, многая вметающих, преболе обретеся, о ней же рече Господь, «яко

л. 192 об. сиа вдовица убогая множайше всех вверже, вси бо от избытка // своего ввергоша в дары Богови, сия же от лишениа своего, все житие, еже име, вверже»[859]. Се бо есть истинная любовь и милостини, еже о всяцем скорбящем тако пещися, яко же о себе. Аще бо у себе и мало оставиши Бог видев подаст ти, яко же сам рече: «не пецытеся убо глаголюще, что ямы или что пиемы, или чим одежемся, всех сих языцы, сиречь невернии, ищут, весть бо Отец ваш небесный яко требуете всех сих, ищете преж царствиа Божиа и правды Его и сиа вся приложатся вам»[860]. Сему же убо Господню словеси веруяй, не требует ничтоже соблюдати впредь надежи ради, имать бо истинную надежу Бога, иже не оставит его гладна и нага быти. Аще же кто соблюдает злато и сребро и мшел надежи ради снедей и риз, сей убо не держит надежи на Бога, но на богатество и любве чюж есть. Еже сам богатея не весть кому

л. 193 збирая, братию же свою убогую презирая, последи же сам у//мирая вся оставя. К нему же яко же к богатому оному ему же угобзися нива и не веде, ще собрати плодов, речет Бог: «безумие, в сию нощ душу твою истяжут от тебе, а еже уготова, кому будет»[861]. По смерти же о делех противящихся словесем Божиим приемлют муки вечныя огненыя, понеже не сохрани Господню заповедь, еже о любви. Глаголет бо богозван- ный Павел, пиша к Тимофею: «ничто же бо внесохом в мир, яве же, яко ни изнести что можем. Имяще же пищу и одеяние сими доволни будем. Хотящим же богатитися впадают в напасти и сети и похоти много немысленны и врежающая, яже понужают человека во всегубительство нетлению и погибели. Корень бо всем злым есть сребролюбие»[862]. И Коринфом пиша, глаголет: «аще языки человеческиа глаголя и ангельски, любве же не имам, бых яко медь звенящи или кимвал звяцая. И л. 193 об. аще имам пророчество // и ведя тайны вся и весь разум и аще имам вся веру, яко горы преставляти, любве же не имам, ничто же есть. И аще ухлеблю вся имениа Моя, и аще предам тело Мое, да сожгут Мя, любве же не имам, никая полза Ми есть»[863]. Златоглаголивый же Иоанн о сем тако пиша, глаголет: «братие, и до конца любовнаго долга да не расторгнем, но и другоицы должен и конца не имея, всяк бо долг воздается, любы же конца не имать, яко бо всяк долг нужа есть воздаяти, любовию же должен быти друг другу». Послушайте божественаго Павла, глаголюща о должных и воздаемых, кроме любве, «воздадите, — рече, — долги, ему же дань — дань, ему же страх — страх[864], ему же мзда — мзда, ему же честь — честь»[865], приближи бо ся к любви. Не рече к тому апостол, воздадите любовь, но что ино рукописание ея пишет, что глаголя, «ничим же никому же будите дол жни, но еже любите друг друга»[866], почто яко любы истекание есть благодати Божиа, // свыше имат бытие, не погибает з землею, не мимо идет с небом, не тлеет с солнцем, не посмражет с луною, не падет со звездами, не отпадает со древы, не увядает со цветы, не умирает со умирающими. Кто же сему послух? Сам вочеловечивыйся за любовь Христос, что глаголя: «Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут»[867]. Коя словеса, яже рече к своим учеником, «о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате в себе»[868]. Оле Господня премудрости! Не рече, яко о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще мертвеца вставите, аще ослабленыя встягнете, или слепца очиты сотворите, но аще любовь имате в себе, почто, яко вся чюдотворениа менши есть любви. Занеже любы со ангелы живете, со архангелы ликовствуете, с херувими веселитеся. Любовь стяжи — железо притулится, любовь стяжи — ковник не

л. 194 об. обретается, любовь стяжи — молва церковная престанет, // любовь стяжи — еретик не величается, любовь стяжи — убогий не плачется, любовь стяжи — змий пакости не сотворит, любовь стяжи, да вкратце рку, причастник царствию небесному будеши. И инда паки той же златословесный глаголет: «царство Божие желающе возлюбим друг друга, зависть поперуще, ярое низложше, клеветы отвращающеся, леность, отгоняще, сиа убо аще кто стяжет, без труда вознесется на небо и Сын Божий наречется, и престолу Божию предстанет. Милостинею же аки водою погаснут греси, тем же, братие, возлюбим ю, таковыя бо Господь блажит глаголя, «блажени милостиви, яко ти помиловании будут»[869]. Сиа убо вся прочитати достоит со вниманием, да обрящемся во Господних заповедех творцы, а не послушницы. Яко же и Яков брат Господень по плоти, пиша, глаголет: «якой же есть послушник слову, а не творец, таковый уподобися мужу смотрящему лице бытиа своего в зерцале, усмотри бо себе и отиде и абие забы каков бе. Приникай же сей не послушник забытливый, но творец делу»[870]. О Христе Исусе о Господе нашем ему же с собезначалным Отцем и с Пресвятым Духом купно слава и держава ныне и присно и в бесконечныя веки веком аминь.

л. 195 СЛОВО К ВЕРНЫМ, ИЖЕ ХРИСТИАНЯ СЛОВОМ НАРИЦАЮТСЯ, БОГОВИ ЖЕ СУПРОТИВЯЩЕСЯ КОВАРСГВЫ И В СЕМ НА СЯ ГРЕХА НЕ ВОЗЛАГАЮТ, БЛАГОСЛОВИ, ОТЧЕ

Святаго Духа силою счиненная словеса, написанная от древних святых богоносных отец, во всех святых книгах глаголют, яко перваго человека Адама созда Господь по Своему образу и по подобию и жену ему сотвори, якоже достоит быти ей. Како же сотворение Божие мы сами превращаем, сим прение вдающе Богу. Бог бо есть всякому творению хитрец, премудростию бо вся небесныя безсмертныя силы и небо, и землю, и вся стихиа сотвори, яко бо зря на небеси солнце и луну,

л. 195 об. и звезды токмо дивитися, // какоже человека не добре ли сотвори, да сами зраки своя мним добрейши Божиа творениа утворяти? Бог бо всякому человеку предел положи летом совершение возрасту и разуму: егда убо еще человеку несовершенну меры возраста и разума, тоща Бог учреди и лицу его быти нагу, егда же сподобится лет совершенна возраста, положи убо Бог в ту годину одетися устом его и лицу его власы, показуя его инем человеком яко да видят и свершена и не к тому уже яко юношу младаго разума вменяют и, но в меру исполнена саном возраста. Нецыи же от нас, груб смысл имуще, и Божиа премудрости исполнение мняще яко тленну вещ преобидети, режут и терзают потребляюще власы одеянна личнаго, иже суть на устех и на браде, мняще младостию краситися некоего ради сквернаваго дела. Не млал. 196 дость бо есть красота, но се кра//сота, ею же Бог человека украсил есть, в ня же лета достоит ему тако быти. Како же смеем сие изрезати, еже не от наших рук сотворено есть? Аще же рчеши нелепо есть се и непремудрено, приими же ты младенца пятилетна и сотвори ему таковый сан. Аще же сего не можеши, какоже смееши во уреченная ти лета Богом исполньшееся преобидети и сам противитися Богу? Аще бы кто и от друг твоих насади виноград и нань взирая веселяся, ты же истерзавши и, он же и паки хотя зрети нань, и ничтоже ту обретая, како же ти мстити имат о своем сотворении, колми же паче Бог? Что бо веде, безумие, како дерзаеши, сего бо не веси ли, яко ни злато, ни сребро, ни многоценное камение, ни бисер потреби, но богоданную красоту честнейши злата и сребра, и камениа драгаго и бисера, понеже бо Бог сотвори всего честнейши на земли человеческу плоть, созда бо ея

л. 196 об. Своима рукама, // злато же сребро и камение многоценное повеле земли и воде ражати. Какоже сия власы не честнейши ли всего суть, яко ражаются от богосозданныя человеческиа плоти, и во время повеленное Богом? Инии же от неразумных человек гордостию возносящеся, дабы мнелся от человек велик возрастом и подкладает на плеща своя толстоту и в сапози под пяты своя утинки от древ, не благодаря о сем, яко повеле ему Бог быти мала возраста, и Божию строению противяся, сам хотя предлати си возраст, и сотворяется тако, якоже негоден есть Eoiy. Аще бо бы Бог восхотел кого велика и широка сотворити, сотворил бы якоже и сказати невозможно, но его же Бог не вотвори, егда Адама созда и Еву сотвори, се творят. Тако же и жены, Божию творению противящеся, и в гордости не ведяти себе како о себе мнят, творящеся яко Бог их не

л. 197 добре сотвори, но сами паче добрейшии// Божия творения претворятся, и лица своя красят и белят вапы, и брови выспрь возводяще, и терзающе, и мастию клепяще, сиречь клеем, и главныя власы улишающе, а не тако правяще якоже вселенныя учитель Павел рече, «еже жена власы имети на главе должна есть аггел ради, растение бо власов вместо одеяниа дасся ей».[871] Сии же своя власы отмещут и вчинениа неудобна толстины на главы своя подо убрусы налагающе, еже глаголюще главу равняти. Аще ли же киа без черности зрак имущи, сии черностию зраки подчрежающе. Се бо есть все Богу сопротивление, еже бо убо Богу о них кроме хотения бысть, тацы сами претворитися хотяще, Божия же творениа отмещущеся, сами образу своему творцы творящеся, премуд- ряюще содетеля творение. Иже бо сотвори небо и землю, и вся яже в

л. 197 об. них, мог бы и женску красоту, аще Ему //годе, сотворити прекрасну. Аще бы возхотел их бел ости, мог бы сотворити белее снега, и аще бы требе возведении тонцы брови, или главу округлу, могл бы сотворити выспрь чела брови окружени и тонцы яко очертани, и главу преокруглу, и аще бы восхотел всем сотворити черни очи, се бы могл прехитростне сотворити. Но якоже кто Ему годе, тако сего и сотвори. Сего ради Божиа творениа никому же самому удобно есть претворяти, и пред Богом в ненависти быти. Мнози бо жены и к церкви приходят претворяюще си зраки чрез Божиа творениа. Како бо Бога ей о древних гресех умолити, еже и о сем прогнева, яко претворися от созданиа Божиа своима рукама, и не яко сама прииде, но яко ина, и еще тако дерзают к пречистому

л. 198 комканию Христова тела и крове? Аще же бы сие разсудити// не достоит сих ни в церковь приимати, нежели сим даяти пресвятое причастие яко противником Богу. Знаменай убо яко аще кто от вельмож слузе своему даст ризу свою, он же шед изменив на чюжду и приидет, тоща прогневается господин его, яко изменил есть ризу дарованиа его. Се же есть не риза, но образ Божия созданиа, паче же по Божию образу и подобию, таковое бо хуля на Божий образ хулу приносит и прехитряет Божие действо — антихрист есть. Коща бо кто виде яко да супротив глаголет создание создавшему, аще и не по его образу сотворено: почто мя тако сотвори, аз претворюся само? Несть бо сего, ни удобно есть сему быти. Нецыи же от злонравных жен глаголют, яко любве ради мужня се творят. Худ есть сей извет и полн вины, ибо Божия ли заповедь честнейши есть, или лица ея вапы? Жена бо мужеви дана бысть по заповедем Божиим имети, и аще кто, несытый блудник, не восхощет жены своея любити Божиа ради заповеди, сему вап ради жены своея

л. 198 об. любити// неудобь. Аще бо восхощет жены своея вапы любити паче Божиа заповеди, сей чюж есть христианства и буди проклят. Бог сотворил ны есть на сохранение Своих заповедей, а не дьяволя угодиа творим и не токмо же мирстии, но и мниси.[872] Кийждо бо инок, еща образ приемлет, глаголет: отрицаюся мира и яже суть в мире. Сии ли бо суть отреклися иже суть в мире, иже держащи в манастыревех[873] множество мирских слуг, цветоносных и младых юнош, и множество великих конь, и вся притяжаниа, яже богатым довлеет, й различная яди, и яздяху, яко же мирстии велможи, гордящеся со множеством слуг. Се ли убо есть образ первоначалных пустынножитель, святаго архиерея и царя Мелхиседека, иже росу лизаше, и в наготе[874] от зною и от мразу[875] сотворися хребет его яко же львина кожа, или огненоснаго пророка Илии, иже имеяше едину овчину, и вдовицею и враном кормим л. 199 бе, а бегаше трапезы Езавелины, или от Христа свиде[876] // тельствован- наго болшаго в рожденных женами Иоана Предтечи Христова и крестителя, денницу солнечную, иже живяше под каменем, и ядый прутие былия мелагра и мед дивий, и чаша его пригорща бе и одеяние его от влас велбуж, и ничтоже от мира требоваше, токмо душа человечески приводити к Богу? Помянем же и Антония Великаго, и Пафомия и инех святых, что убо богатество имеяста, и како яздяста ли в гордости? Мы же сего ли ради ркохом отречение мирских, яко да солгавше се, паки множество богатества стажем, и различныя яди, ркуще убо носим безплотных образ, изъядаем же многиа плоти, и яждение творяще на многоценных конех со множеством цветоносных слуг. О сем бо есть всем возжелание и похотение от миродержителя дьявола, иже на цвет звездный прельстися, и помысли гордость, и отпаде истинны, о нем же

л. 199 об. рече Господь: «грядет мира сего князь и во Мне не имать ничтоже»[877]// Блицы иже мниси, обещавшеся Богови во ангельский образ, вдающе же над собою область дьяволу, гордости величаниа ради древняго дьяволя художества? Мних бо есть истинный, еже[878] носяй смиренна образ, аще же ищет высоты мест — се есть корень всего зла, в нем гордость дьяволя[879] и не достоит ему нарещись мнихом, понеже мнишество есть ангельский образ. Аще ли же высочайших мест и почести земныя ищем, сего ли ради ангели наречемся, или Христови раби наречемся, не любяще вслед его ходити? Аще бы сам Христос мест на земли искал, не бы возлежал в яслех скотиях. Егда же своя божественая многа показа Его царя, отоиде в гору един, славы бо земныя не требоваше и нам дая образ смирения, мы же ищуще земныя славы, како Христови раби наречемся и послушатели повелению Его, яко бо Бог сам смиренна

л. 200 низщету и всяко уни//чижение волею поноси? Мы же се отмещуще и гордости ищем. Сего ли ради лжеприимство сотворихом ангельскому образу? Цыа ангели множество богатества земнаго имут, и слуг и коня стяжут, и мест высоких ищут? Но несть сего, иже бо обещавыйся Богови и правду свершит по своему обету, еже мирская отринувше, сей лехко взлетит ко ангельскому житию. Аще же обещание погрешит сей будет ложь, яко дьявол, о нем же сам Господь рече, «яко ложь есть»[880]. Имый бо попечение о прибыткех мирских, сей Божию молитву забыл есть, яко же рече Господь: «не можете Богу работати и мамоне»[881], и апостол глаголет: «любы плотская вражда на Бога, закону бо Божию не повинуется»[882]. Се же ли есть мнишество, еже богатества и величества высоты земнаго места искати? Се ли есть ученик Христов? Христови бо ученицы не яздяху на многоценных конех со многими слугами, но единии пеши

л. 200 об. яко крилати// всю землю обтекоста. Сам бо Христос еща смирению учашея, приим отроча постави посреди их рече: «иже бо ся смирит яко отроча се, той есть болей во царствии небеснем»[883]. Не сему бо Христос смирению уча еже ныне глаголют: аз смирен, но не сяди выше мене, аз смирен, но нище же предваряй мене, аз смирен, но по мне глаголи, аз смирен, но требую многая. Христос же смирение ко отрочати приложи, отроча бо не мыслит ни пред ким величатися, ни богатети, но всякого меньши мнится, и от всякого боится, и повинуется всем, того ради болий есть во царствии небеснем, ибо избранный бо Павел, к Филиписеем пиша, глаголет: «ничто же по рвению, или по тщеславию, но смиренномудрием друг друга честию болыпа себе творяще»[884]. Како же мних, ища мест мирскиа[885] гордости, и глаголется Христов раб? Мнози же иноцы и мирстии, покоявшеся о всех согрешениих и духовному отцу, и л. 201 той же час святому комканию спешат// инех напред, имущы в сердцы сатанину гордость. Гордости бо места токмо помысли сатана, и бысть свержен с небес в бездну, и вместо архангела дьявол наречен. Ныне же видим мнозех мних, не токмо помыслом, но и делом гордящеся и ищуще величества и блядословяще, аще бо аз изгублю величество места, наведу си клятву. Сим бо лжа помогают себе, а не воспоминая сего, еже Христос Сам смирися до рабиа образа, и смиряющихся возвеличит во царствии небеснем. Сам бо Господь рече: меже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом»[886]. Сего ради святии прославишася, яко низщету смиренна стяжаша. Се бо есть заповеди Божиа о любви, яко всякого почитати паче себе, аще же последи неразумием лстящеся мирскою лестию, и о сем и кленут, но и праведника на зло молящася Господь Бог не послушает; аще же в своем кто смирении и наведет на ся клятву,

л. 201 об. ничто же есть, не прикоснет бо ся ему, понеже сим// противу Миро- держителя враждует по Господня смиренна образу, аще бо кто на бесовская замышлениа ополчается, сей по истинне носит ангельский образ. Аще ли же телеснаго покоя и высоких мест на земли ищуще, како же сии во ангельское достояние причтени будут, понеже дела творяще дьяволя гордостная? К сему же и собрание богатеству. Аще бы убо Христос добро нарекл богатество, и еща сам бе на земли, и веде вся места земная яко Бог, повелел убо бы неще, аще бо восхотел гору злата себе утворити, но не сотвори сего, но и о богатем рече: «неудобь внитти во царство небесное»[887]. Слыши же что о мнишестем притяжании мятежнем глаголеть святый великий отец Висарион, иже птиче житие живый, иже многих чюдес от Бога сподобивыйся, иже и воду морскую

л. 202 ослади, иже преиде реку Хрусуру,// сиречь Нил пеш по быстринам, иже солнце от течениа устави дондеже дойдет до инаго старца, иже не токмо словом жестока беса изгна, но посадиша беснаго на месте его. Он же рече бесному: встав иди вон, и изыде бес от человека. И се той святый чюдодейственник, слышав яко некто по смерти своей дав село женскому монастырю, святый же начат плакати и рыдати и бити лице свое глаголя: горе мне грешному, понеже сотворил есть радость бесу, погубив мзду свою и повреди немало и постницы оны. Инем же о сем негодовавшим и супротив глаголющим той же святый поведа глаголя: еже самому ему се бысть. Яко еща восхоте отврещися мира, дав село в женский монастырь, сущий при Александреи, и изыде в скит и бысть мних, и зря в видении нощию, яко сущу ему в Вифлеоме на молитве: и зря всю церковь исполнену света и мужа святолепны поюща, и жену некую

л. 202 об. багры ризы носящу, ей же красоту немощно // исповедати, ему же страхом одержиму и хоте оттуду отойти, и изыде святолепен муж и страшно возрев нань, и жестоцем гласом рече ему: рцы ми, како хощеши слово воздати о манастыри женстем, яко отнели дал еси им село оно, прогневал еси Господа Бога, и ныне умрети ти, аще не исправиши, яже еси согрешил. Святый же Висарион отвеща: Господи, аз дах село оно с рабы и с супруги волов, еже упокоити их, а не заеже прогневати Бога. Отверзе же уста своя багроносная жена она рече ему: прияхом ти чадо доброе произволение, но обрете от сего вину дьявола враг и наветник душам их, и уязви з душею и телеса их, аще бо бы полезно мнихом имение, можаше Бог послати им злато и сребро яко силен дождь и повинути им грады на службу, но не полезно есть, ибо отрекийся мира царствиа ради небеснаго, в посте, и в труде, и во мнозе смиренномудрии,

л. 203 // и немятежно приближитися к Богу не в чревообъядении и тщеславии богатества. И, простерты руку свою, показа ему оного, иже с ним первие беседова, глаголя: се есть Иоан, учитель и наставник мнихом, и хотяще с ним быти должни суть того житию и добродетелем последовати. И глагола Креститель: госпоже Мати Господня, кую потребу имамы в манастыри оном, отнели дав сей село оно, несть бо ту страха Божиа, ни трезвенна, ни разсужениа, ни умиленна, ни труда, ни стыдениа, ни поста, ни бдениа, ни сокрушенна сердцу, ни стязаниа помыслом, ни чистоты, ни безгневна. Тоща глагола ему Святая Богородица: иди чадо, исправи манастырь он, имаши и мене помощницу на се. И глагола Крестителю: Иоане знаменай сердце его, яко да умныма очима узрит, и да не мнит мечтание быти видение се, и простре десницу свою, и знамена сердце его образом креста честнаго. Святый же Висарион л. 203 об. возбнув // и шед отъят от манастыря постниц село, и продав его за 60 литр злата и положи злато в церкви постниц онех. Се убо сей святый сиа глаголы поведа, яже слыша от самех уст пречистыя Божиа Матере и святаго Иоана Крестителя Господня, яко неудобь стяжати мирская отрекшимся мира, противно бо есть Богу и святым его. Тако же бо обретохом и во святаго Иоана Златаустаго писании глаголющее: яко некто святый отец слыша некоего христолюбца умерша, и словутное свое село давша манастыреви святаго Иоана, и святый о сем опечалися и воздохнув и рече: увы мне, яко погуби таковый душу свою. И глаголаша ему братиа: что, отче, скорбиши о нем помиловану ему быти. Святый же отец рече к ним: о таковом дару глаголю вам, чада, — аще кто даст убогим и худым братиям, то во спасение души есть. Се бо видех

л. 204 в минувшую ту нощь о брате том // умершем, о нем же вы глаголете, яко стояше душа его пред Богом на суде, и осужена есть душа его мучитися села того ради. И молящеся Святей Богородицы и святому Иоану Предтечи о души той, и слышах глас глаголющ: кто даст село да отпустят село то от манастыря, и тоща отпущена будет душа та от муки. Сие бо не сего ради реченно есть, еже бы никто же иноком и инокиням милостню сотворял, добро есть даяти сим милостиню и полезно, но кая безмятежная милостини. Села же даяй манастыреви мужескому или женскому, сей разстризает сих мних или инокинь, еже паки обращает их во многоплетенныя сети мирскиа, в мятеж, и уныние и леность, даже и до блуда еже есть ров погибельный. Внеща бо иноцы или инокиня исходят на села многажды впадают во всясиа сети дьяволя и во иныя, от них же избави ны Христос Бог наш моленьми пречистыя Его Матери, и святаго Иоана Предтечи и Крестителя и святаго Мельхиседека архил. 204 об. ерея и царя, и святаго огненоснаго // пророка Илии и всех святых, преподобных постническое житие подражавших, и всех святых в безко- нечныя веки веком. Аминь.

л. 271 ГЛАВЫ О УВЕЩАНИИ УТЕШИТЕЛНЕМ ЦАРЕМ, АЩЕ ХОЩЕШИ И ВЕЛМОЖ

Бог, вся сотворивый, рекий праведному Ною: роститеся и плодитеся и наполните землю и обладайте ею. Той же Господь и Творец, хотяй твоего государскаго гёюда, сотвори семени твоему благородие.

По рожении же той же Господь может и возрастити и сердце его сотворити в безстрашии, и смысл в крепости, и управити путь его ко благополучению, еже иноверныя покоряти и грады супостат наследити, и прославитись во приятелех честну, во вразех же страшну, и в желаниих хотениа поспешителну, и к молящим его милосерду, всего же паче еже к самому Боту и ко святым его молебну, и к нам молебником своим благочестну. Сего ради, государи, веселись о благочадии сии, сотвори милосердие к повинным ти, преврати гнев на милость, Бог же свой праведный гнев, еже о твоих согрешении имать к тебе на милость

л. 271 об. превратит // и оставит ти согрешениа и богодарованый ти плод сопрестолники ти укрепит во веки.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

Бог всесилный сотворив человека, Бог же и жену. Обоя сут добра Божиа сотворениа. Якоже миру без муж невозможну быти, тако и без жен. Аще же, государи, не велми о сем порадовася, но радуйся сему еже Бог воз да. Бог же видев, яко еже подав ти еже сам восхотев. Тебе же аще и неудобь, но его благодариши и сего ради воздаст ти потом исполнение твоих хотений, еже возжеланием хощеши — есть бо милостив и всех сердца испытуя и мысли. Сего ради, государи, всему его дарованию с любовию радуйся и сотвори милосердие к повинным ти, преврати гнев на милость. Бог же свой праведный гнев, еже о твоих согрешении имать к тебе на милость превратить и оставит ти согрешениа и воздась ти вся хотениа сердца твоего.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

Бог укрепивый Авраама на Ходолгомора, царя персьска, и Моисей на фараона, царя египетскаго и на Сиона царя и Ога царя хананейских, и Исуса Навгина на Орива, и Зива, и Зевея, и Салмана и на Ерихон, и Гедеона на мадиямы, и царя Давида на филистимляня, и царя Константина на Максентиа, той же и тебе за еже благоверна ради твоего укрепив: вас бо царей благоверствующих преже рожениа вашего ко обещанию своему на враги готовит, якоже древле Святый Дух пророческими усты великаго Исайи и о невернем цари преже рожениа его уяснител не извеща, рече бо: «Тако глаголет Господь помазаннику своему Киру, его же приях за деницу, повину пред ним страны и крепость царей раздеру, отверзу пред ним врата и гради не заключятся. Аз пред ним иду, и горы поглажу и врата медяная сотру и верея

л. 272 об. железныя сокрушу, и дам ти сокровища темна // и утаенная: невидимая отверзу ти, да увеси яко Аз Господь Бог, взываяй имя твое, Бог израилев»[888]. Такоже и тебе ныне возвеличив и утешив. Сего ради, государи, аще хощеши от Бога су губу радость нынешней прияти сотвори благодарение ко Господу, якоже Он заповеда рекий: «любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас, яко да будете сынове Отца вашего иже есть на небесех, яко той солнце свое сияет на злыя и благиа и дождь дождит на праведныя и на неправедныя»[889]. Сего ради, государи, Божиа ради превеликиа милости нынешниа сотвори милосердие к повинным ти, преврати гаев на милость. Бог же свой праведный гнев, еже о твоих согрешении имать к тебе на милость превратит и оставит ти согрешениа и воздаст ти сторицею на вся твоя враги одоление.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

Бог избравый от невериа в веру прародители вашего великаго князя Владимира, его же реку святаго, яко первозданнаго в Русин князя Василиа, равнаго апостолом, ему же во крещении, яко Павлу, Божие наказание, ослепление очию, яко чешуя отпаде.

И Павел убо к Boiy вся языки учением привед, тем же и Бог яко от первозданнаго Адама праведнаго Авелия избравый за смирение непро- тивлениа братняго убийства, тем же образом и от сего праведных Бориса и Глеба избравый без противления от брата убиенных и Богови с праведным си отцем предстоящих, и за своего крещения стадо за Русийскую землю, почеже за вы, сродники своя, молящихся. Сего ради, государи, вам, сродником их, достоит их утешати, — они бо смирение совершиша, быша непротивницы вражде. Сих ради, государи, вам к повинным подобно милосердие простерти и превратит гнев на милость,

л. 273 об. святии же о сем радующеся Бога умолят за вы, яко // за сродник и за благопослушник. Бог же милостив их не презрит, но превратит праведный Его гнев на милость и воздаст ти на вся твоя враги одоление.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

Бог слово Отчее единочядый Сын, исперва сотворивый вся и человека плотека от земля одушевлена же и словесна, животна и мертвена в землю возвращаема. Веде убо како человек дело руку его оживотво- рися, веде како умерщвляется. Сам же всему Бог творец сый приим же плоть и ипостаси удобственныя человечя не преложи, но умре, плотское сотворив, яко человек. И како еще умре! Не избра себе всемирныя смерти, но страшную и потом божественым совершив еже воскресе самовластно, нам же образ дав да последуем стопам его. Сам бо рече о сем: «еща мертвии услышат глас Сына Божиа и услышавше и оживут»[890],

л. 274 Се же к верным изъявив // Павел рекий: «Аще со Христом умрохом, то с ним и оживем, аще с ним терпим, то с ним и царствуем»[891]. И паки рече: «О умерших не скорбите, якоже и прочим не имуще упованиа. Аще веруем яко Христос умре и воскресе, тако Бог и умершая со Исусом приведет их с Ним»[892]. Сего же и великий Павел, иже до третяго небеси восхищенный не рече о себе, но рекий: «Се бо вам глаголем словесем Господним[893], еже Господь Сам рече: «еща мертвии услышат глас Сына Божиа и услышавше оживут»[894].

О отрочатех. Младенцем же и лехчяйши есть смерть, понеже не согрешиша в мире и ко Христу со дерзновением вопиют: Господи, отъят от нас земная, не лиши нас небесных. Сего ради, государи, не скорбети, но о сих паче Бога благодарити, яко без греха поидоша. Помяни убе еща Христа ради младенцы в Вифлеоме избиваеми беху ото Ирода корене же суще Ияковля от жены его Лии. Что же Евангелием Лиина плача в Вифлеоме не рече, но рече: «Глас в Раме слышан бысть. Рахиль плачющися чад своих и не хотяше утешится, яко не суть»[895]. Сиречь яко не пострадаша, не смерти бо ради плача, но того ради яко от ея рожениа не приобщашася Христа ради умрет.

Паки о всех. Скорбение же о мертвых от еретик саддукейск, иже не чяют воскрешениа мертвым, сего ради по мертвых и порты черны изменяют на ся, яко чяют конец, тму и нетление. Християном же сие чюжде есть, но усопших молити Христа, иже нас ради умре и воскресе, и повинныя ти, государи, усопших ради от скорбей разреши. Бог же усопшая от грех разрушит и помилует в нескончаемый век.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

л. 274 об. О скорби о побиенных на рати или плененых. Глава б

Бог, хотяй милость царю послати и видев еже пред ним от согреше- ниа не очистившая, милость не по правде не сотворит, понеже праведный судиа, испытая сердце и ютробы, и приводит многими путми ко очищению, яко да праведне уже очистившемуся от греха милость л. 275 сотворит. Посылает убо Бог скорбь не во вражду, но при // водя ко очищению. Еща же видит к нему обратившися, может и улишенное пополнити и разтленная укрепити и милость усугубити, ничтоже бо тако любит, якоже еже всем сердцем обращатися к Нему. Сего ради, государи, к повинным тебе милость сотвори, преврати гнев на милость и узриши Бога, праведный свой гнев превративша к тебе на милость и воздавша тебе вся хотениа сердца твоего.

Бог же мира да буди с тобою, государем, вовеки.

Бог пресвятый Дух, маанием помазавый пророки и избрание Христово апостолы, той весть человеческая сердца и разделяет дары праведне противу делом, той тебе избрал есть пасти церковь свою, юже Христос Бог очистив Свою кровию. Древле бо, господини, всесожжениа телчя попел с кровию телчею смешен, иссоп нарицаем, и сим кроплением стены церкве освящаху, ныне же Христовых ребр пронзением

л. 275 об. окропися и не стены бо глаголю, но // управлениа церковь, сия бо есть ограда словесныя ти паствы. Сего ради, господини, со множеством радениа прицепися сей велицей пастве и безо ослабу о сей потружение имей, яко пастырь добрый. Аще видиши близ ти волка, не оставляй овца, но и душу, свою за ня положи, якоже Христос и рекий и положивый, иже и воздаст ти противу труду твоему некончяемая благая.

Бог же мира да буди с тобою, господини мой, вовеки.

Угожениа ради Царя небеснаго от земнаго царя приимый почесть сего ради достоит на сугубыя добродетели вооружатися и яко небопар- наго орла летанием или дивияго лва скочением скоро мыселмии к правде варити[896], к неправле же смышлению ленивейши тельца обретатися. Бог же видев иже ти первый сий сан воздавый, может и вторым некончяел. 276 мым почествовати // «иже око не виде и ухо не слыша и на сердце не взыде, яже уготова Бог любящим его»[897].

Бог же мира да буди с тобою вовеки.

Бог, сотворивый мир и вся, иже в нем, не токможе еже приводя ко обращению на грешныя посылаеть скорбь, но и на праведныя, да сими больми очищешися, перед ним светли явятся. Зри убо в мире сем: мнози царие улишени царства, и мнози святителие улишени паствы, помянем же убо блаженнаго Иева, каков бе, еже сам Бог рече о нем: праведен, непорочен и истинен. Праведен убо еже неправеднаго не причащаяся, непорочен же яко и преже того от рожениа си к неправде не причястив- ся, истинен же еже и мысль свою от того соблюди. Бог же хотя воздати ему благая в некончяемем царствии, каково наказание нань пусти: улишение чяд и имениа и самоя плоти согнитие и преже убо царь бе от

л. 276 об. человек честим, пред Богом же мал бе. Еща же вся искушения // и низщету со благодарением подъят, то пред Богом велик сотворися и паки и пред человеки величество прият. Жена же его тоже улишение чяд и имениа подъят, но без благодарениа, и сего ради ко святыни его не причтеся. Зри же вся святыя, иже Христа обстоящая, кто в сем мире скорби не подъят: Предтеча и Креститель Христов Иоанн, свидетельствованный от Христа болший в роженных женами усечение подъят, Петр изведенный ангелом ис темницы — распятие. Павел восхищенный с плотиею до третяго небесе — усечение. Паче же и сам Христос бе плотию подьят распятие. Сего ради не подобает о мирстем безчестии скорбети, но к Богу притещи о согрешениих. Бог бо, милуя и обращая, искушение попущает, Он же има волю и небесная даровати или по наказании и паки земная. Преже Он подав и паки же добродетели ради подаст.

Бог же мира да буди с тобою вовеки.

л. 32 об. Бог тя, сотворив, не забудет. Рече бо Святых Дух усты пророческими: маще жена отроча свое забудет, еже не помиловати исчадья чрева своего, но Аз не забуду»[898]. Христос же рече: «ищите преж царствия Божия и правды Его и сия вся приложатся вам»[899].

Христова ж словеса запечатленна сим еже рече: «и воздух[900] и земля мимо идет, словеса ж Моя не мимо идут»[901].

Сие чадо разумевай. Бог же мира да будет с тобою вовеки.

Нижеследующее послание Зиновия Отенского публикуется по сборнику № 916 третьей четверти XVII в. из коллекции рукописных книг Тверского областного архива. Сборник примечательный по составу. В него входят: 1) «Житие Кирилла Белозерского»; 2) «Повесть о Николае Зарайском»; 3) «Преднаписание о граде Озове и взятии его казаками»; 4) «Повесть о Темир–Аксаке»; 5) «Сказание Авраамия Палицына» (выпись); 6) «Повесть о белом клобуке»; 7) «Степень государей великих князей киевских и московских»; 8) «О послании послов в Царьград» (в 1570 г.); 9) «О Удоне, епископе мащебургском»; 10) «Грамота старца

Зиновия Отенского»; 11) «Хождение Трифона Коробейникова»; 12) «Повесть об осаде Пскова Стефаном Баторием»; 13) «Повесть о бесноватой Соломонии»; 14) «Повесть о взятии Царьграда турками»; 15) «Сказание о премудром бражнике»; 16) «Повесть об Акире»; 17) «Сказание о Еруслане Лазаревиче» (конца недостает) и др.[902]

л. 196 Посланная грамотка от старца Зеновия Отинскаго монастыря ис пустыни к государеву великаго князя диаку Якову Шишкину

л. 196 об. Государю моему Якову Васильевичи) нищий доку// чник и богомолец твой старец Зиновие челом бьет на всех благих твоих, понеже, государь, имеешь до нашей нищеты свою теплоту сердечную, твоими благоутробными щедротами нас призираешь о всем и паки духовными наказании и телесными пищами мое оледеневшее сердце насыщаешь и к свету богоразумия наставляешь. И о том великом твоем жаловании и посещении благодарю тя, да воздаст Господь полезная души твоей обрести зде и в будущем веце, да спаси Бог, государь, и паки реку, спаси Бог на великом твоем жаловании, что нас нищих жалуешь и тому Господь Бог воздатель. Слышав, государь мы грешнии спеяние души твоей, иже путь свой исправливаешь, ходячи царским путем направо, а налево не совращаяся, и мы о том благодарим и славим Господа и желаем всеща тое благодати Господни на тебе. И то, государь, нам

л. 197 радость велия, что ты в благодати и в добродетели // и не точию радуемся мы грешнии о том, но и печалимся и скорбим за погрешения другов и благодателей наших, коим прилучитца.

Здеся, государь, говорят про тебя многия люди, что ездишь в государеву полату позно, а до тебя дела не делают у вас в полате никоторова, а людям то истомно, что ждут долго, а суд засудишь, государь, и ты‑де долго по судному делу указу не чинишь и исцом в то время управы нет и в волоките проедаютца и не промышляют и ремесло залегает, и о том люди тужат. И ты, государь, пожалуй нас нищих не позазри, что мы тебе понудилися то сказати, ведаю, государь, что ты со страхом Божиим дело Божие делаешь вседушно и теми нуждами томишися людей для бедных, надеешися от Господа милость улучити и грехом отпущения, и тебе, государь, все то даст Господь за твой труд, л. 197 об. аще без лености послужишь людем Господним в том деле, // в котором поставлен еси от своего государя. Нам же нищим за свою худость и за твою честность к тебе писати непригоже, занеже, государь, живешь ис божественна мужа и велика святителя и Божия книги на всяк час чтутца ту и о твое великое жалование и любовь нудит нашу худость к тебе писати и тебе, государь, подобает Писанием извещатися в делех своих и не кроме Божиих словес начинати что и творити, и того ради испытовати Божия Писания прилежно, да не утаитца польза человека в Божиих книгах и да научитца оправданием Господним. И мы грешнии знаючи твое желание к заповедем Господним дерзнули есме к твоей честности воспомянути тебе Божия заповеди и оправдания Господня о дву делех твоих, что судити Господь приказал и управа вскоре давати по речем или по обыску и по мнозе испытании и крепком взяскании

л. 198 достоит и крестное цело// вание дати меж прящимися. А на судиях Господь Бог иного не ищет ничего точию суда праведна и о сем премудрый Соломон моляся Богу глаголя: Боже, суд Твой цареви даждь и правду Твою сыну цареви, судити людем Твоим в правду и нищим

Твоим в суд и прочая псалма. Того есть, государь, писано в Божиих книгах Божие слово Михеем пророком по веданости есть человече: что есмь добро, что ли просит Господь Бог твой о тебе, но еже творити суд и правду и любити милость и готову быти ходити з Господем Богом твоцм всеща. Смотри, государь, Божия оправдания: не ищет Господь правила или поста хощет или уединения у властей людцких, но точию суда и правды и милости. И сам Господь во Евангелии бранит на израильтяны, что они о дарех и о постех и очищениих пекутца вящая, рече, закона, остависте суд и милость и веру. Что же, государь, кто

л. 198 об. хощет Богу угодити, чего // Господь не просит у него и то он Господу приносит. Господь просит у властей творити ему суд и правду и любити милость, а власти человек судити не хотят во что поставлении, да кроме Божия повеления приносит Господу пост и правило велико. К таковым Господь глаголет Исаием пророком: Поста вашего и праздников не хощу и приношения ваша ненавидит душа Моя, аще воздежете ко Мне руки ваша отвращу лице Мое от вас, аще умножите молитвы Моя ко Мне и Аз не услышу вас, взыщите суда, избавляйте обидимаго, заступайте вдовица и тоща истяжемся, глаголет Господь, и аще греси ваши, яко черный будут и Аз, яко снег убелюся. И ты, государь, смотри Божия заповеди и оправдания, поста и праздников не хощет Господь, а на правило и на дары не смотрит и молитвы не слушает, велит искати суда

л. 199 праведна и обидимому пособити, и тоща Бог хощет// заповедей Божиих не слушати и ближнего пользы судом не искати, а свою пользу в правиле искати явно, и то грех есть и Богу досада, что не судити или отсылати от суда или отсрочивати суд. А то, государь, Богу угодно дело, что судити и виноватого мучити ранами или исцу продажею, и ездити рано судити и сидети долго, как святии патриарси и царие творили по святых заповедях и оправданиях Господних. А что, государь, помышляешь греху быти в том, что после суда борзо судное дело обговаривати да оправить или обинить, или целование крестное дать, и в том, государь, судием греха несть, что скоро управити, занеже сам Господь Бог в законе Моисею приказал клятвою вере в суде быти, аще послухов верных несть, и аще обыскати мочно, и судия не обыскиваючи, да обвинит, и в том

л. 199 об. судье грех. А что, государь, вскоре указ учинить // по суду и обинити или дати клятва, сииречь крестное целование, в том судиям спасение есть велико. А что, государь, не давати крестного целования, а обыск не приидет, и то не добродетель, но знамение немилосердия и лености прикрышка, что исцом не давати земские правды да волочить, занеже, государь, есть писано Духом Святым в Божиих книгах заповедь Господня так: не от рцыся благо творити требующему, внеща аще имать рука твоя помогати, не рцы, отшед возвращуся и утре дам, сильну ти сущу благо творити не веси, что родит находяй будет слово сообще всякому человеку. А большее, государь, суд и приказ что чего так требует, яко же обидимый заступления от насилующих требуют, от кого же от иного потребует, аще не от судии управы. Кто бывал изобижен, тот знает, какова беда и какова горесть обиды. А толька бы, государь, мала

л. 200 нуж//да была обиды, ино не стол бы много и Господь приказывал судити. Чья же иная рука имать обидимому помагати, только не судиина, кому же и приказ о том, только не судии тому приказывает и говорит: не отрцыся от Бога творити обидимому требующу суда и отмщения внеща, аще имать рука твоя помогати доколе и еще на судийском престоле еси, доколе еще судити можеши имать и может ι рука твоя судною властию отмстити на обидящем, не рцы отшед возвращуся и утре дам управу, силен еще будучи благо сотвориши бедному того бо для пришед и молитца требуя заступления ныне не веси бо, что родит находяй и от престола бо времена судии бывает и смерть постигает, и истец лукав может лесть сшити и оправитися, виноват будучи, и послухи купити, и правду искривити, и судию намздити, и

л. 200 об. смерти// предати суперника лукавыми человеки, и суд смешати, и истцов перечных найдет, и иная многа злая и лукавая могут до утра зделати со льстивыми людьми и всякая согрешения ленивому судии приобрящутца. Того для, государь, той же Иоанн милостивый патриарх, идучи со кресты служити ко святому мученику Мине, по челобитью вдовицы для став на пути и со кресты, а не пустил с места доколе исцов ее добыли от тех мест, как вдовица к нему завопела. И священники ему зазирали и говорили, что негораздо стал, невременно судити, идучи со кресты к службе, и добро слово патриарх отвечал им: как де яз в службе от Господа Бога сам услышан буду не услышав вдовица сея, не Господь ли такожде отвратитца от меня, како и аз вдовы сея. Полно управив вдову тоже пошел с места к мученику, воистину святый се Творец

л. 201 Божиим заповедем, слышал заповедь // сию: не рцы отшед возвращуся и утре дам, так и сотворил, не ступив с места дондеже управу дал вдовице, а не послушал своих советников тех, который ему велели после обедни управити вдовицу, болыпи послушал Божии заповеди, которая говорит: не рцы, отшед возвращуся и утре дам. Что, государь, нынешним судием мудрость не по Божии мудрости, что не хощет судити исцов да судом волочит или судив дни 3 или 4 или неделю не хощет по судному делу указ учинити и управы дати и вскоре не отпущают исцов. Явно, государь, то судия заповеди Господни не слушает, занеже Господь повеле до утрия суда не откладывати, не рцы, рече, отшед возвращуся и утре дам, сил ну ти сущу благотворити. А иныи, государь, судия не точию дни 3 или 4 волочат, но и недель 5 или 6, и то, государь, не л.

л. 201 об. точию един// грех, что заповеди Господни преступает, но и самому Господу Богу противитися хощет, и что того горчая: судия в дому своем во всяком покои наслаждаетца ествы и пития без печали в своем доволном богатстве и спит доволно, а бедный истец, пришед в чюже место, дом свой и семью и промыслом своим оставив, проедаетца управы ищучи, всегда не доел, не высыпался и сердце его кровию кипит, и тому же управы нет вскоре и волокита бедному. Вижу, государь, прямая речь — сыт голодному не разумеет.

Хотел бы есмь, государь, ведати, которые судии долго управы не дают затоли будет, что велит миритися исцом и χ крестному целованию не пускает и мнит, что грех станетца только поцелует. Ино, государь, пригоже судии знати, что грех! Крестное целование Господне, в нашей

л. 202 земли установлена рота, клятва ротою// правда земская веритца, тою же, государь, ротою царства мир укрепляют. А ротою, государь, клятва есть, а клятву, государь, благочестивии царие и самодержцы уставили равноапостолныи Константин и Устиниян Великии и Владимер, нареченный во святом крещении Василие, по совету святых отец, а прежде тех сам Господь Бог уставил Моисеем в законе клятву. Ино, государь, пригоже помыслити, то грех ли ставитца крестное целование, греха, государь, святии не уставливают и Бог не законополагает греха человеку, веру и стоячь Господь законополагает и святии устанавливают, или, государь, самого Господа Бога виновата творя, что узаконил клятву? Ведаем, государь, грех клятвенный, кто на лжи ротитца и грех, что рота преступати ино той грех у нас, государь, тех зовут изменники. А

л. 202 об. целовати, государь, не грех по Божию оправданию и по святых // отец также и целование, давати не грех, грех, государь, на криве целовать, грех, государь, целовав изменити. А которой судия исцов от крестнова целованиа отставливает, ино той судия не исцов от греха избавляет, но себя во грех во лит. По Святому Писанию великий отец Исайя глаголет: кая польза человеку да созиждет ближнему храмину, а свою разоряя.

Неуже, государь, провидел судия исца, что хощет на криве целовати? А еще, государь, судия не души поставлен судити, но дел их судити поставлен. А что судия миритися велит исцом, и та малая правда судиина, занеже дружит виноватому, а правому грубит, велит силою отступатися правому правого своего: будет, государь, третей приводит исцов на мир, мзда есть третиему за то, что в любовь приводит исцов.

л. 203 А только судия велит миритися, ино будет изобижен // правой. Третей, государь, по любве приводит, на мир правды смотря, а силою правого изобидити не может, а судия, только волочит, а не судит, велит миритися, ино, государь, по нужде правой обидитца отступает прямого насильством судииным. Отнюдь, государь, судье от суда отсылать не подобает на мир, только сами оба исца не просят миритися. И в том, государь, не будет греха, что одного не послушати, а суда не пустити, а только, государь, оба хотят миру, и тех достойно пустити с суда, занеже виноватые всегда любят волокиту, а говорят: надокучит де правому волокита, рад будет истец и даром дело покинуто, ино, государь, чаешь, греха в том не будет судии, что не судит да волочит и норовит виноватому. Будучи, государь, кто судия вмирит силою и обинити не хочет по суду или по обыску или по земской управе ротою, ино,

л. 203 об. государь, преступает Божию за//поведь, занеже, господь, велит взыска- ти суда, отмстити обидимаго и за то милость и отмщение грехом судием хощет дати. А судия суд покинув не хотячи казнити виноватого виною, да велит миритися, ино той судия праведнее и милостивее хощет быти Господа Бога, и тому, государь, не мочно быти, что хотети чрез Божии заповеди праведну и милостиву быти паче Господа Бога, разве грех не прощен будет и мука вечна. И того для, государь, праведнее Господа никто б не ставил себя, делал бы по Божию повелению и по правде Его, да грехов прощение приимет, и потому не пригоже миловати виноватого и норовити ему, занеже писано есть: суд милости не имать. Суд бо, государь, велит правду на ответ изводити судии ко исцом виноватым старому, и малому, и сильну, и немощну, и богату, и другу, и роду: и л. 204 несть судии ни роду, ни племяни, ни друга, занеже пи//сано: по малому и по великому судити и не познаеши лица на суд, яко суд Божий есть. И того для судии непригоже ни сильного убоятися, ни своему дружити, ни норовити виноватому тем, что суд отсрочивати да велети миритися и в том волочит милуючи виноватого или по дружбе или по худости: суд бо милости не имать. И пригоже, государь, вскоре судити и правити и обвинити и казнити продажею исцовою и судебником. Писано, государь, в Царствах: после Давыда пророка и царя к сыну его царю Соломону премудрому пришла мати его Вирсавия и просила у сына своего, у Соломона царя, чтоб дал брату своему большому женитися на той царице, которая отца их Давыда в старости его согревала. И Соломон о том разгневался на большого своего брата и велел ему голову отсечь и мати его Вирсавия не отпросила от смерти у него брата его, и то,

л. 204 об. государь, убийство Соломо//не не видал есмь в писании, чтоб который пророк или свят муж в грех Соломону свидетельствовал: суд бо, государь, милости не имать. И того для не миловати виноватого и не норовити ему тем, что велит им миритися и за то волочити и отсрочивати суд или крестное целование, занеже, государь, тем милует виноватого, а Святое Писание сказывает: суд милости не имать; а только имать миловати виноватого, то не помилует правого и огрубит ему, что велит миритися, и казнит его тем, что его волочит. Про то, государь, Божия книги пишут так: суд есть без милости не сотворшему милости. И еще пишет: хвалитца милость на суде. Смотри, государь, Божиих книг, как велят творити суд и виноватого миловати не велят, пишут: суд милости не имать. Так же, государь, только не миловати праваго ино запрещают и

л. 205 пишут: суд // есть без милости не сотворшему милости, и только, государь, праваго милует не отсрачивая по судному делу указ учинит безволокитно или по обыском или по крестному целованию по суду. Тоща похваляют Божия книги и пишут: хвалитца милость на суде, тоща Господь Бог судием и грехи оставляет по святому Исайи пророку. А которой отсрочивает и волочит дело и велит миритися, то явно дружит виноватому, и то, государь, милование ему, а праваго, первое, истец изобидил, другое, судия, волочит, отсрочивая судного дела не обговаривая и управы не даст, ино правому вдвое беда, а третия беда, что проедаетца. А только еще из деревни или из ыного града приедет, иная беда ему, занеже дом и промысл оставил. И то правому явное грубление, что велит миритися, а по судному делу долго не творит с ним милости л. 205 об. судия и будет // судия от Господа в запрещении: суд бо без милости не сотворшему милости. Великий Иоанн Златоуст пишет так: только по воли Божий убийство кто сотворит, и то убийство больши всякой милости пред Богом, а только не по воли Божии милование кто кому сотворит, и та милость злее есть всякого душегубства пред Богом. Да к тому послушество приводит, коли Саул царь изымав Агага царя пощадил и Самуил пророк пред Саулом того Агага ножем заколол, и за то Агагово пощадения Господь Бог того Саула от царства изринул. А еща Ахав царь асирийского царя поймав отпустил, и в то время пророк Божий пришед к человеку велел себя бити и человек той побоялся бити пророка, и не бий, и за то того человека лев съел по слову пророчю; и пророк иному человеку велел себя бити, и той человек бил его и розби ему лице, и

л. 206 тому человеку спасе//ние даровася. Не бивый, государь, пророка погибе, а бивый пророка спасеся, а Ахаву пророк от Господа отвечал, что Ахаву самому погибнути, занеже изымав царя асирийского отпустил. Потом Златоуст так пцсал, ино, государь, пригоше судии по Божию приказу миловати того, которого миловати велёно, а того же никако не миловати, кого не велено миловати, не боятися в том греха, занеже писано есть: обличением обличиши ближнего своего и не приимеши его ради греха. Видиши ли, государь, аще обличити, ино не будет греха, а не обличити, ино грех приемлет на себя. А обличение, государь, то, что судити по суду и обвинити и казнити по обыску или целованием, — то обличение есть. И много, государь, писати от Божиих книг и многих святых на свидетельство приводити, а все то же деяти

л. 206 об. только судия суд судит без лености не откладывая день и судив // судное дело обговаривает не изволочив и за то восприимешь от милосердаго Бога мзду, а от людей честь и величие. И сими тщетизми величании всеща наслождаяся и всих научаяся и не разумех, яко воевода сый и владыко на престоле посажден бых, и яко пастырю и стражу вручи тебе, государь, люди своя, яже искупи честною сии кровию, и заповеда тебе, глаголя: да не сотвориши неправды в суде и не оправдиши неправаго мзды ради, ни восхитиши, мзду от него и проклят всяк судия неправедный. Аз же не судих по правде, ни сохраних заповеди Божия, ни сотворих повелении Его, но бых в пастыря место волк, а в стража место тать, и достоин бых издавна отвержен быти от лица Господня, понеже лукавый обычаи и в ветсе прилози ветхаго прелестника ослепиша очи сердца моего и тма глубока одержаша помысл мой, но умилосердися о мне…

ПОВЕСТИ Α. Μ. КУРБСКОГО ОБ АВГУСТИНЕ ГИППОНСКОМ

Публикуемые ниже «Повести об Августине Гиппонском» содержатся в сборнике № 216 Чудовского собрания Государственного исторического музея. Описавший чудовское собрание, П. Н. Петров сообщает об этом сборнике: «Блаженного Августина книга о видении Христа и молитвы, 4°, 158 л., 17 в.«[903].

Сборник монографичен. Он состоит из материалов, объединяемых личностью знаменитого западнохристианского теолога епископа г. Гиппона Августина (354— 430).

В сборник входят: 1) «Житие святаго Августина…»; 2) Сочинения Августина: а) «О видении Христа…», б) «Поучения или молитвы»; 3) две повести под названием «Сказания о явлениях святому Августину, епископу Иппонийскому».

Сборнику № 216 посвящена небольшая, но очень важная заметка А. И. Соболевского в его труде «Переводная литература Московской Руси XIV‑XVII веков». А. И. Соболевский приходит к следующему выводу: «Список Чудова монастыря N9 216, к. XVII в., с ученой орфографией. Перевод сделан человеком, не только хорошо знающим латинский язык, но и по–своему образованным. Его церковно–славянский язык имеет много русизмов»[904]. По мнению А. И. Соболевского, переводчика «Жития Августина» и сочинений его, вошедших в сборник № 216, следует искать среди окружения князя А. М. Курбского.

Но нас интересуют не переводы, а оригинальные русские сочинения, носящие в сборнике № 216 заглавие «Сказания о явлениях святому Августину, епископу Иппонийскому». Указания на оригинальность этих сочинений и на среду, в которой они обращались, содержатся в вводных строчках самих «Сказаний…»: «Неправедно возмних утаити и две повести чудные, явленные от Бога святому Августину, ихъ же слышал есмь от многих православных словом сказаемы, паче же от преподобнаго Максима Философа, а написанных нище же видех, и не вем, аще преведены ли будут в русском языце».

Максим Философ — это, конечно, Максим Грек. Именно так неоднократно называл его в своих сочинениях Андрей Курбский. Приведенный выше отрывок имел для А. И. Соболевского решающее значение в атрибуции «Сказаний…» А. М. Курбскому. Еще более доказательным мнение А. И. Соболевского делает письмо литовского князя А. И. Полубенского, посвященное оставшимся в Юрьеве книгам Курбского. Перечисляя эти книги, Полубенский называет «Житие Августина Ипанискаго да и иные словеса, а переведено из Латынского языка»[905].

Не сборник ли, дошедший до нас в позднем списке Чудовского собрания, упоминает Полубенский?

Заинтересованный в получении посвященного Августину сборника, Полубенский обращается к своему адресату, некоему Якову Шабликину, с советом на тот случай, если сборник не будет найден в Юрьеве: «и ты бы велел списать у старца у Васьяна у Муромца в Печерском монастыре да и явление чюдес Августиновых, а писаны при конце»[906]. Сомнений нет, чудовская рукопись № 216 воспроизводит описанный Полубенским сборник Курбского.

Но, может быть, Курбский являлся лишь составителем и собственником сборника, известного нам по списку № 216 Чудовского собрания? Может быть, «Сказания… " принадлежат какому‑нибудь другому представителю блестящей плеяды русских литераторов, группировавшихся вокруг Максима Грека?

Ни Василий Тучков, ни Федор Карпов, ни Вассиан Патрикеев, ни старец Артемий не засвидетельствовали в своих сочинениях сколько‑нибудь заметного внимания Августину, хотя сочинения самого Максима Грека изобилуют ссылками на Августина[907] и Максиму Греку принадлежит специальный трактат «Словеса супротивна ко Иоанну Лодовику, толковнику книги св. Августина, епископа Иппонскаго»[908].

Что же касается Куобского, то он охотно ссылается на Августина в «Отвещании на вторую епистолию[909]», в послании к Кузьме Мамоничу[910], помещает Августина в ряд высочайших богословских авторитетов во втором послании Мамоничу[911], в послании Чапличу.[912]

В русской литературе середины XVI в. заметен сознательный и повышенный интерес к произведениям словесного творчества, стремление увековечить устный рассказ в произведении письменности. Таким примером является не одна литературная обработка Ермолаем–Еразмом «Повести о Петре и Февронии». «Повести об Августине Гиппонском» — тоже литературная обработка рассказов, имевших широкое, по–видимому, распространение в изустной традиции («…две повести чудные… ихъ же слышал есмь от многих православных словом сказаемы…»).

Но, как это явствует из вводного к повестям текста, запись их сделана прежде всего со слов Максима Грека («…паче же от преподобнаго Максима Философа…»). Мы можем указать только на одного современника Максима Грека, который преданно записывал слышанное им от своего учителя. Это — А. М. Курбский. В «Истории Флорентийского собора» Курбский повествует о бывших на нем разногласиях, «яко слышах от преподобнаго Максима Философа»[913]. В предисловии к «Новому Маргариту» Курбский воспроизводит рассказ Максима Грека об истории перевода сочинений восточных отцов церкви, превращает этот рассказ в небольшую, но законченную повесть[914].

Примем во внимание и заметки в Хронографе 2–й редакции, например: «Максим Грек инок святой горы сказал…» и т. д.[915], поскольку А. И. Соболевский основательно объяснял происхождение этих заметок знакомством составителя Хронографа 1617 г. с сочинениями Курбского[916]. Среди учеников Максима Грека едва ли не самым большим почитателем и ценителем его трудов оказался Курбский.

Коща вчитываешься в «Историю о великом князе московском», во введение в книгу Иоанна Дамаскина[917], в предисловие к «Новому Маргариту»[918], в многочисленные и обширные схолни Курбского, сделанные им на полях его переводных сочинений[919], становится очевидным, что вопрос об идейных связях между творчеством Максима Грека и Андрея Курбского, касается ли это тем религиозно–фило- софских, или даже общественно–публицистических, еще ждет своего исследователя.

В частном случае, каким является атрибуция публикуемых ниже «Повестей», большое значение имеет тот факт, что их идейное содержание как раз лежит в русле взглядов, которые развивал Курбский, на религиозно–церковные вопросы своего времени.

«Повести» нацелены против тех же «лукавых учителей», о которых Курбский писал, что они «…незлобивых души прельщают, сопротив евангельскаго закона и святых седмоапостолпных правил ходяще, и по своему самочинию живуще, ризами точию украшающеся, а не делы, яко словеса глаголют: сами не входят, хотящим внити возбраняют, и царем и властелем угождающе ласкательными слухи»[920].

Публикуемые «Повести» имеют своим сюжетом легендарные случаи, пережитые Августином и убедившие его в претенциозности, высокомерии и греховности иерархов, уповающих на книжную ученость, на религиозно–обрядовый буквализм и третирующих простых людей из народа и низшего духовенства, которые хотя и не искушены в канонике и богословии, однако праведны искренностью веры и справедливостью дел. Острой критике подвергается молитвенный ритуал, педантичное следование которому в понятиях церковников и составляет молитву. Для времени, коща были написаны «Повести», критика церковной практики молит- вословия была распространена; ей придавали, в частности, большое значение в кругах нестяжателей середины XVI в.[921]

Автор «Повестей», проявив незаурядное умение заинтересовать читателя живостью и стремительностью изложения, красочностью и образностью рассказа, в то же время не удовлетворяется одним художественным осуществлением своего замысла. Темперамент публициста диктует ему завершающие строки его сочинения (относящиеся к обеим его повестям): «Зрим зде со опаством и внемлем себе со истязанием, вде ныне зазирающие оглаголники и неповинных истязатели, малоискусных в писании иереев и диаконов осуждающий, а простоты жителства их не смотряюще; такожде и народов простых неискусству молитвам насмехаю- щеся, а трудов их претяжких и потов многих ни во что же вменяюще. Пред милосердным же владыкою и содетелем всех не тако, но правость в человецех сердечную зрит, и опаснаго чистаго жителства хощет, и любви нелицемерная к себе и ко всем истязует». Это неповторимый в своей литературно–публицистиче- ской тональности голос Курбского.

По совокупности источниковедческих наблюдений и рассуждений мы считаем «Повести об Августине Гиппонском» сочинением Курбского.

Можно высказать и соображения о времени их написания. Из письма Полубен- ского, называющего сборник, в котором находятся «Повести», в числе книг, оставленных Курбским в Юрьеве, явствует, что «Повести» были написаны до бегства Курбского, т. е. до 1564 г.

Ссылка же Курбского в предисловии к «Повестям» на рассказы, слышанные от Максима Грека, указывает, что «Повести» были написаны после 1551 г., так как личное знакомство Курбского и его общение с Максимом Греком приходится на время пребывания последнего в Троицком монастыре.

Но вероятнее всего, «Повести» были написаны Курбским после смерти Максима Грека, последовавшей в 1556 г., т. е. между 1556 и 1564 гг. К этому предположению ведут не только логика (пока был жив Максим Грек, можно было надеяться, что сам он и превратит свои рассказы в литературное произведение), но и особенности сборника, в котором содержатся «Повести». Дело в том, что «Житие Августина», с которого сборник начинается, характерно своей противо- еретической направленностью, что делало сборник особенно актуальным ввиду обнаруженной ереси Феодосия Косого.

Главный обличитель ереси Косого — Зиновий Отенский — выступил со своими основными сочинениями «Истины показание…» и «Послание многословное..» во второй половине 50–х гг. XVI в. (1556—1558 гг.).

В этой связи обращает на себя внимание содержание упомянутого «Жития Августина». В нем имеются главы: «О прении Фуртунатове Манентовы ереси», «О прении с донатистом», «О скитающихся донатистех по земли и развращающих веру», «…о прении со еретиком Крестином», «…о обращении единаго купца манихейские ереси именем Фирмос», «Како святый Августин и иных от манихеан обратил», «о препрении пелагиан».

«Повести» Курбского об Августине Гиппонском являются ценным памятником русской общественной мысли и литературы 50–х гг. XVI в. Они послужат характеристике мировоззрения Андрея Курбского в московский период его взаимоотношений с Максимом Греком.

Текст. ПОВЕСТИ Α. Μ. КУРБСКОГО ОБ АВГУСТИНЕ ГИППОНСКОМ

л. 155 Сказание о явлениях святому Августину, епископу Ипонийскому

Не праведно возмних утаити две повести чудные, явленные от Бога святому Августину, ихъже слышал есмь от многих православных словом сказаемы, паче же от преподобнаго Максима Философа, а написанных их нище же видех, и не вем, аще преведены ли будут в Руском языце.

Ходящу святому Августину близ края морскаго, и помышляющу ему во уме своем, да прилежно и со тщанием известит разум и мудрость во всех Священных писаниях глубинами духа явленный, и, еща в мыслех сих вращающуся ему и к Богу о сем умное моление простирающу, видев отроча при мори играющо, ископавшо на песце морстем ровик мал, и из моря непрестанно воду черпающо, и носящо во рвец, в песце сотворенный, и лиющо, и сия на мнозе творящо. Епископ же зрящи на него, и ему аки играющу зазре, и рече: что сие содеваеши и глумишися нелепотне? И отрок, (епископа наказующа аки отверг) отвеща ему: хощу

л. 155 об. от великаго // сего моря воду сию преносити во рвец сей; и скорейше паки от моря воду носяще, и во рвец непрестанно лияше. Епископ же аки с грозою паки порече ему: что, рече, невозможным вотще трудиши- ся, и да престанеши младенчески глумяся. Отрок же паки отвеща ему: како глаголеши, о епископе, яко не возможно ми от моря воды сея во рвец сей преносити? Аще и велико ти море сие зрится, но малейшая часть есть от Божиих тварей. А ты почто не стыдишися днесь помышляти всех бытств содетеля, глубины мудрости духа изведати? И абие невидим бысть. Епископ же о преславном сем ужасен быв, и разумев явлишагося ему отроча, яко ангел Божий есть, и со благоговеинством и смирением спрятав мысль, свою, и наслаждался откровенными ему от Духа даровании, яко от Божия ангела наставлен излишних неиспытовати.

Бывшу иноща святому Августину на Карфагенстем соборе преиме- ющим сопрестолником в западных епископех, преизобилия ради мудрости его, и мудрствующе вкупе единением духа с восточными святители, и по совершении догматов о правоверии священнаго сего собрания возвращающуся ему ко своей епископии, и плавающу ему морем, и

л. 156 принесен бысть корабль // по Божию строению к некоему острову, пусту и ненаселену человеки. И еща близ его быв, утвердивши корабль якорьми нужны ради волн, сущии же от корабля изыдоша на остров прохлаждения ради, видевше на нем овощие различное. И еща разыдо- шася в внутренняя острова, и обретоша на нем человека некоего пустынника, нага суща и многолетна. И приведоша его к Августину, Августин же вопроси его, аки хотя ведати о нем известно, кто и каков родом, и откуду, и како прииде на пустое сие место, и о пребывании его, и о нуждах телесных от горения солнечнаго и от мраза в зимнее время, и о пищи. Он же извести ему, яко рожден быв во Африкийской земли от христианых родителей, от чреды же убогих и земледелателству прилежащих, от языка же Италийска; «и к страданию прилежах на селе с родителями моими, и во время Господних праздник прихождах к церкви, и слышах во учении Христове глаголема: аще кто не отречется всех своих, и не возмет креста своего, и во след Мене не грядет, несть Мне достоин[922]. Аз же сие слышах, и сего ради оставих родители и землю свою, и обретох мал кораблец, и преплых на остров сей, и пребываю в пустом сем месте многи уже лета, любве ради Христа моего, покрываемь л. 156 об. и помогаемь благодатию Его // от всех приключающихся скорбей и от нужд телесных; и не видех зде лица человечя во вся лета пришед от вселенныя, разве вас, и питаюся овощием острова сего». Августин же паки вопроси его: «еща во вселенней пребывал еси, навыче ли какое книжное учение, и кои молитвы зде к Богу глаголеши?» Он же рече: «учению книжному ни мало причастен есмь, зане от родителей нудим бех ко сродному ми земледелателству, и во младости моей краткия молитвы навыкох, всем христианом обыкновенные, и сими молю все- милостиваго Бога». Августин же повеле их изрещи все по ряду. Он же нача глаголати молитву, Господним учеником преданную, еже есть «Отче наш», и иные краткие молитвы, отнюдь неискусно и несогласно, горняя долу поставляя, и иная же опако глаголаше. Августин же подивися любви его к Богу, и. терпению мужа, и неискуству, и учаше ему молитвы оны изъуст со благочинием, и яко же лепо. Он с радостию и усердием многим приемля учимая ему от епископа. И еща бысть ветр благополучен, епископ же поучив старца, и ризою своею наготу его одев, и плавая во своя си. Кораблю же шествие плавание погодно зело творящиеся. И по сем во вторый день корабленицы на верху седяще корабля, узревше издалеча, аки подобие человека, паче меры быстрейл. 157 шим // шествием, аки птица скоропарящая, или стрела стреленная от лука пресилных мышцей, прямо стремлением к кораблю грядущи. Они же зряще сия и дивляхуся, мневше первее, яко зверя морскаго человекообразна, или приведение. Еща же близ корабля быв видимое, и постизая корабль нача вопити велегласно: «ждите, рече, Господа ради, ждите мене грешнаго!» Корабленицы же, слышавше глас человечь и ужасшеся о преславном сем видении, и текше внутрь корабля и возвестиша сие епископу. Епископ скрейше изыде со всеми сущими с ним в вышняя корабля, видети преславное, и узрев старца онаго к кораблю текуща, его же на острове молитвам учаше, на дарованной его ризе плавание око дивне творяще: пол ея на море послав и седяше на ней, и пол ея держаше вместо паруса простерту. И еща к кораблю приплыв, и взыде на корабль. Епископ же Августин видев сие преславное видение, радости и ужаса исполнився и, воззрев на небо, рече: «благодарю Ти, Господи мой царю, прежде бо Тя слышах по волнам морским пешя ходяща, ныне же вижю угодника Твоего преестественным плаванием на великом сем мори плавающа, вместо ветра навклира[923] л. 157 об. Тебе Христе, и Духа Святаго наставника с собою имуща». И по сем // паде пред ногами старца, со всеми сущими его. Старец же, воздвизая его, от простоты и незлобия нрава, глаголаше ему: «восстани, о епископе, молю ти ся, забых молитвы оны, тобою изученные, и молю ти ся ныне, паки изучи ми их, яко же лепо». Епископ же Августин со страхом ирыданием слезным рече ему: «прости мя, преподобный и пречестный авва, яко много согреших к тебе, зазрех твоему неискуству, в пустыни сокровенному от вселенныя безценному сокровищу, емуже не бе достоин весь мир; несмь бо есмь достоин на святое лице твое зрети, нежели тя, ангела Божия, учити». Старец же ко епископу глаголаше: «никако же престану моляся ти, ниже к собе возвращуся, дондеже молитвы благочинием изучиши» Августин же устыдеся святости старца, и послушанием ему преклонися паки учя его обычным молитвам. Старец же вытвердив молитвы, изыде из корабля, и сяде паки на ризу свою, возвратился в пустыню, плавая морем со скорейшим стремлением по первому обычаю. Епископ же отплыв ко своей епископии во Ипон град, аки обогащен и одарен от Бога мздою, зрением преестественнаго чудо действа и видением плотнаго ангела, исповедая всем на ползу,

л. 158 Оле неизреченныя Ти, Христе, силы и предивных действ Твоих к человеческому окаянному роду! За малое произволение и труды пре- удивленными славами прославлявши рабов Твоих, служащих Тебе.

Зрим зде со опаством и внемлем себе со истязанием, вде ныне зазирающии оглаголники и неповинных истязатели, малоискусных в писании иереев диаконов осуждающий, а простоты жителства их не смотряюще; такожде и народов простых неискуству молитвам насмеха- ющеся, а трудов их претяжких и потов многих ни во что же вменяюще. Пред милосердным же Владыкою и Содетелем всех не тако, но правость в человецех сердечную зрит, и опаснаго чистаго жителства хощет, и любви нелицемерныя к Себе и ко всем истязует. Недостатки же неискуства нашего, аще глаголемы бывают по неведению, и простотою разума, не токмо милосердием их наполняет, но премножайше и радуется о них, яко же отец чадолюбивый о немотующих маловозрастных его младенцах, веселится и промышляет Владыка наш по естест- л. 158 об. венному // сродству добродетелех, дондеже вси достигнем в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова. Аминь.

ПИСЬМА И СОЧИНЕНИЯ МАКСИМА ГРЕКА (МИХАИЛА ТРИВОЛИСА)

Ниже приводятся в русском переводе (с греческого) шесть писем Михаила Триволиса (Тривола), выявленные И. Денисовым и относящиеся к итальянскому периоду жизни будущего православного монаха, известного в качестве Максима Грека, а также пять его сочинений, относящихся к афонскому периоду. Последние в переводе К. В Хвостовой, любезно согласившейся отредактировать и переводы писем Михаила к его итальянским знакомым и друзьям, за что приношу сердечную признательность.

1. Письмо Николаю Тарсскому от 29 марта 1498 г.

Преподобному священнику во Христе, достопочтеннейшему Николаю Тарсскому, канонику в Верчелли. Очень спешно.

Примечания к переводу принадлежат И. Денисову.

Достопочтеннейший отец мой, да пребудешь ты в добром здравии. Сам я здоров.

Я премного тебе благодарен за то, что ты заботишься о нас даже во время нашего отсутствия и не перестаешь делать нам добро. За все это пусть воздаст тебе достойную награду Царь всего существующего, ведь не в наших силах достойно вознаградить тебя.

Узнай, что я уже прибыл к владыке Мирандолы[925] за наградой, о которой я писал тебе раньше. У него я достаточно окружен любовью и почетом: поэтому не следовало бы, оставив его идти служить другим, тем более, что я обещал ему свою верную службу раз и навсегда. А так как владыка Дечианы[926] такой любитель греческого, как мы это знаем, то я, желая ему сделать приятное, пошлю ему другого молодого человека[927], не менее образованного, чем я, родом с Крита, весьма выдающегося как по знаниям, так и по нравственности, прекрасно усвоившего народную речь латинян и постигшего соль их красноречия. Его‑то я и пошлю Вам, если угодно, вместо себя на то же жалованье, которое предлагалось мне, ведь меньше он не возьмет. А ты, если желаешь мне доставить удовольствие, вспомни о прежнем твоем расположении ко мне и перенеси это расположение на него. Все, что ты сделаешь ради его пользы, составит мне удовольствие. Ведь я его очень люблю за его добродетель, так этот юноша добр и благоразумен. Sed de lis satis dictum[928]. Люби меня, как ты меня любил, и располагай мною смело и без стеснения, как и раньше. Позаботься сразу отправить ответ на это письмо, даже если он отрицательный. Будь здоров, возлюбленный Богом. Из Мирандолы, 29 марта.

Весь твой Михаил.

И это тебе.

Я боролся с собой изо дня в день, друг мой, чтобы обратиться к тебе, но ты предупредил меня, написав мне первый. Как обрадовало меня твое письмо, врученное мне, нужно ли говорить? Мне казалось, что я беседую с самим собою и шучу, взяв тебя за руку, как мы имели обыкновение. Ты хорошо поступил, доставив мне немалую радость, и в дальнейшем, я надеюсь, будешь поступать так же.

Я сделал то, о чем ты меня просил. Что я пишу, ты увидишь во всех подробностях, развернув письмо, поэтому я и посылаю его тебе незапечатанным[929]. Когда ты его прочтешь, то, сложив его и запечатав, передай тому господину, который вручил мне шкатулку. Чтобы тебе легче узнать этого человека, пойди в то место, которое называется Реальто ин Панариа (Realto in Panaria), а именно, среди лавок, торгующих полотном, в лавку, на вывеске которой изображен бык, и спроси там об этом человеке, ведь там он обычно проводит все время. Зовут этого человека — господин Иероним ди Пики[930], и тебе покажут его, если он будет там. Вручая ему письмо, приветствуй его от моего имени и скажи ему, чтобы он переслал это письмо в Верчелли, а все письма, присланные для меня из Верчелли, вручил бы тебе.

Узнай также, что недавно я получил еще и другое предложение из Болоньи. Мне вручены были письма оттуда, в которых меня просят ехать туда и обещают нам многое, не указывая, однако, гонорара даже приблизительно. Все это я тебе рассказываю, чтобы ты мог выбрать то, что тебе больше нравится; впрочем, и то и другое предложение хорошо для настоящего момента.

Позаботься отправить в Верчелли письмо, которое я написал. Будь здоров и напиши мне поскорее, что ты делаешь, что у тебя нового, истинного и заслуживающего внимания, ведь ты знаешь, что я «люблю сражаться, когда сплю».

Еще раз, будь здоров.

29 марта.

Твой Михаил.

Дорогому, как брату, Иоанну Григоропулу Критскому в доме господина Альдо в Венеции.

Сладчайший брат мой, да пребудешь ты в добром здравии, как и сам я здоров. Не удивляйся, что нечасто шлю тебе письма. Я думаю, что долг дружбы состоит не в том, чтобы часто посылать письма, и что во всяком случае он состоит прежде всего в том, чтобы предоставить свою помощь, когда это нужно. Кроме того, у нас мало письмоносцев, и в–третьих, сейчас нет никаких срочных сообщений. Не сетуй на меня в будущем, если по указанным причинам редко будешь получать от меня письма. Прошу тебя, если ты меня любишь, пришли мне ответ с тем же курьером, не отнесись с пренебрежением к этому делу. Ведь я жду, разинув рот, наподобие птенцов, ожидающих, когда явится их мать и принесет им пищу. Послушай, о чем я прошу тебя мне сообщить: сообщи мне как можно скорее, собирается ли в это лето глава нечестивых[931] послать флот в море, или нет, и безопасно ли для плавания Адриатическое море, или нет. Ведь так как один из моих здешних друзей[932], намеревающийся (желающий) плыть до о. Керкиры, желал бы знать, безопасно ли это путешествие, или нет? Вот что я хочу от тебя узнать. Не оставь без внимания (эту просьбу), прошу тебя, дорогой мой. Окажи услугу тому, кто о ней просит, будь внимателен к умоляющему.

Будь здоров. Обнимаю всех друзей и больше всего господина Георгия Мосха[933]. Желаю тебе много лет (жизни). Больше я не пишу за неимением времени: курьер стоит у меня за спиной и просит, чтобы я вручил ему это немногое, (что написано).

Из Мирандолы. Твой Михаил Тривол.

26–го сего месяца.

Милостивому и образованному господину Иоанну Григоропулу, дорогому другу Венеции.

Узнай, любимый мой Иоанн, что я невредимым прибыл в Мирандолу и что князь[934] относится ко мне ничуть не хуже, чем раньше. Он рад был (меня видеть), о чем свидетельствует множество несомненных признаков. Надеюсь, что в дальнейшем я встречу еще больше благосклонности с его стороны, ведь он — поклонник всего греческого и очень щедр. Я хотел бы видеть и тебя гордящимся и хвастающимся расположением и щедростью подобного покровителя, тоща я считал бы себя вполне счастливым, но «это, — как говорят, — покоится на коленях у богов»[935]. А ты, друг мой, не унывай и не забывай пользоваться жизнью, помня слова мудреца: «Пользуй ся весной, ведь все быстро отцветает».

Будь здоров и передай мой привет ученейшему Альду. Насчет «тертого калача» с Крита[936] мне нечего сейчас сказать. Я еще не потряс его письмом, боясь испытать то, что бывает, коща шевелят кусты анагира[937].

Приветствуй от моего имени всех друзей, особенно кожевника, ты знаешь, о ком я говорю. В первую очередь, не забывай мне ответить. Я сказал Захарии[938], чтобы он позаботился выполнить то, что он взялся сделать, когда я уезжал.

Еще раз, будь здоров. Март, не знаю, какое число. Передай от меня привет Маэстро Франческо[939].

Твой Дорилеос[940] Триволис, лакедемонянин из Спарты.

(На полях).

Я пишу Альду, чтобы он прислал мне несколько книг, среди них просил я прислать Диоскорида[941]. Если он есть у тебя, то заработай на этом деньги лучше ты, чем кто‑нибудь другой; лучше же всего, доставь мне удовольствие и пришли мне экземпляр Павла[942], который он переплел в Падуе; деньги за него я собираюсь прислать, когда буду посылать Альду за другие книги.

Образованному и ученому господину Сципиону Картеромаху.

Да пребудешь ты в добром здравии, любимый мой друг Сципион. Благодарение Богу, здоров и я. Я встретил нашего любимого и почтенного Петра Леухеймона[943]и слышал от него о твоем процветании и прекрасном твоем и милостивом ко мне расположении. Я вознес за это благодарность Богу — началу всех благ — и произнес лучшие обеты за тебя, столь благородного, расположенного ко мне и заботящегося обо мне, как единоутробный брат, в то время как я ни разу еще не потрудился для тебя.

Желаю тебе счастья и удачи во всем.

Без сомнения, ты слышал, как это кончилось, ведь честный Петр все тебе подробно рассказал, а поэтому и сейчас мне кажется лишним рассказывать это тебе. Кроме того, нет у меня ни времени, ни спокойствия души и ума, не только потому, что я ничего не нашел ни у кого из здешних, но и потому, что меня кидает вверх и вниз, как корабль, сотрясаемый переменчивыми ветрами в открытом море. Поэтому‑то я и не распространяюсь тебе сейчас ничего больше, помимо того, что я отказался от монашеской жизни из‑за многих болезней, одолевающих меня, а не по какой другой причине. Я прошу тебя перед лицом самого Спасителя, займись моими делами, как ты (это) начал (когда‑то), избавь меня от теперешней моей подавленности и, каким сможешь способом, вытащи меня к вам. Вот я предоставлю тебе распоряжаться моими делами так, как тебе покажется нужным, чтобы это было полезно для меня и почетно для тебя. Знай, что сейчас, при таких напастях судьбы, все будет мне приятно. Будь здоров, отрекомендуй меня, честному Альду и передай от меня привет критянам Иоанну и Николаю[944] и всем друзьям.

Из Флоренции 29 апреля. Весь твой Михаил Триволис.

Знатоку обоих языков, гражданину Пистои, господину другу, в Венеции, в типографии господина Альда Мануция римлянина.

Петр Кандида показал мне три дня тому назад твое письмо, в котором ты упоминаешь обо мне с большой любовью и поистине дружески. Если друзья познаются в трудных обстоятельствах (беде) и среди испытанных (друзей) имеются и такие, ты один, поистине, можешь быть назван вполне испытанным другом, оказавшим мне больше всего услуг. Хотя тебя не звали, не просили, ты, побуждаемый одной лишь прекрасной и поистине благородной твоей природой, так заботишься о моих делах, как немногие отцы (стали бы заботиться). Пусть за такое человеколюбие вознаградит тебя божественное провидение — причина всех благ. Насчет того, что ты написал обо мне, я не пишу тебе больше ничего, кроме того, что я недавно высказал тебе в письме по тому же поводу, а именно, чтобы ты распоряжался моими делами, как тебе покажется нужным и как тебе будет угодно. Итак, сейчас должно тебе распоряжаться моими делами и так использовать меня, как тебе кажется нужным. Будь здоров, любимейший из всех моих друзей. Я вполне разделяю радость просвещенного Марка[945] по поводу знаков уважения, которые он получил, и горячо его поздравляю. Пусть (уважение к нему) возрастает со дня на день, и я молю Бога, причину всего благого, сделать так, чтобы (Марка) ценили еще выше.

Приветствуй его от моего имени, а также доброго Альда, нашего общего благодетеля, и критян Иоанна и Николая[946]. Будьте вы все здоровы, любимые мои и справедливые.

Из Флоренции, 29 апреля. Михаил Триволис.

1. Эпитафия на патриарха Иоахима I от господина Максима Тривола

Сладчайший Иоахим[947], любезный и милосердный, бывший патриархом Византии с ее широкими улицами, здесь погребен 8 мая в праздник рожденного громом[948], (тот, кто) стал образцом для предводителей клира.

2. Эпиграмма на Мануила великого ритора.

Мануилу[949] великому ритору[950] и философу, Максим монах.

Великого ритора эти благоуханные песни

музами, грациями и мудростью порождены;

ведь музы дали им стройность, удачливые грации — благозвучее

а мудрость — убедительность (речи).

Человек, не ищи в них длиннот,

но в этих малых строках

восхищайся силой сказанного.

Откуда же он происходил и

как его звали? Мануил имя

его и Исфм[951] его родина.

3. 1–я эпитафия на патриарха Нифонта от господина Максима Тривола

Великий архиерей Византии Нифонт[952] покоится здесь освященный апостольскими милостями; он, взошедши на колесницу, подобно Илии, достиг небесных врат.

4. 2–я эпитафия патриарха Нифонта II.

Надпись на роскошнейшей из серебра и золота гробнице, в которой покоятся священные останки блаженного патриарха Нифонта, (исполненная) господином Максимом Триволом.

Сверкающего сильнее серебра и золота

и всевозможных драгоценных камней

блистательного архиерея Нифонта,

служителя Богу и молящего Его,

великий Бог удостоил этой драгоценной гробницей,

побудив великого владыку Мозов[953], искуссного

в сражениях, Нягое[954] соорудить ее.

И да будет она вечным прославлением

этому служителю Бога.

Приветствую тебя, великий отец,

не забудь постоянно оберегать этот монастырь

своими молитвами, обращенными к Создателю;

самому же владыке не забудь, блаженный,

даровать несокрушимую мощь и здоровье при жизни,

когда же он покинет землю, введи его

в божественный дворец на Олимпе.

5. Третья эпитафия патриарха Нифонта II.

Другая надпись на той же гробнице.

Гробница из золота, скрывающая внутри себя того, кто драгоценней золота — Нифонта–архиерея Византии.

МАКСИМ ГРЕК· КАНОН ИОАННУ КРЕСТИТЕЛЮ

Самым большим по объему и весьма значимым для понимания духовной биографии Максима Грека является Канон Иоанну Крестителю, заключающий публикацию Денисова. Он переведен Е. П. Новиковым, засвидетельствовавшим еще раз не только филологическую эрудицию, но, я бы сказал, и филологическую чуткость. Здесь публикуются переводы Новикова на современный русский язык, а также на церковно–славянский. В последнем случае переводчик, оставаясь верным адекватной передаче смысла сочинения Максима Грека, оказался на высоте задачи дать представление о художественной выразительности сочинения, о Максиме Греке как художнике слова.

Греческое слово κανών известно со времен Гомера. Оно родственно κανη — тростник и обозначало прямой прут, рукоятку щита, ткацкий челнок (Ilias ХХШ 760). Приобретя со временем абстрактное значение мера, мерило, предписание, в языке христиан он нашло благодатную семантическую почву и дало обильный урожай значений, в основе которых мы находим одно и то же смысловое зерно — некий образец или правило. Каноном именовали Символ веры (Климент Александрийский), церковное правило (Анкирский Собор), сами соборные определения (Василий Великий), предписания Святых Отцов (у церковных историков

Сократа и Созомена), собрание боговдохновенных книг, иначе канон книг Священного Писания, наконец саму церковную службу и входящие в ее состав песенные и молитвенные последования. То есть все то, что стало Священным Преданием и для чего само это Священное Предание Православной Церкви служило образцом, мерилом, правилом, оком церковным.

Преподобный Максим Грек выступает перед нами как творец канона в последнем смысле, то есть как автор тропарей песенного последования, которое могло входить, например, в чин молебна (как в настоящей рукописи) или же включаться в состав Всенощного бдения, где канон является третьей из четырех частей утрени[955].

Основой для канона служат так называемые библейские песни (cantica, o)5ax). № двенадцати этих песен (десяти ветхозаветных и двух новозаветных) были составлены девять песен канона.

Первая песнь Поим Господеви (Исход 15. 1—19) посвящена воспоминанию перехода израилем по суху Чермного моря, потопления фараона с войском и избавления из египетского плена.

Вторая песнь Моисея Вонми небо и возглаголю (Второзаконие 32.1—12) носит страшный и обличительный дух, обвиняя мрод строптивый и развращенный», «народ глупый и бессмысленный» в отступничестве от Бога.

Третья песнь Утвердися сердце мое в Господе (1 Царств 2. 1—11) — благодарственная песнь Анны, матери пророка Самуила.

Четвертая песнь пророка Аввакума (3. 1—19) напоминает о грозном грядущем явлении Господа, суде и спасении Его народа.

Пятая песнь От нощи утренюет дух мой. В ней вдохновенный Исайя пророчествует о будущем воскресении мертвых (26. 9—19).

Шестая песнь Возопих в скорби моей ко Господу воспета заживо погребенным во чреме китовом пророком Ионой (2. 3—10) в надежде на скорое избавление.

Седьмая песнь Благословен еси, Господи отец наших или Песнь Трех отроков в пещи огненной имеется только в греческом тексте Ветхого завета (Даниил 3. 26. — 56).

Восьмая песнь является продолжением седьмой (Даниил 3. 67—88) и прославляет творение Божие.

Девятая песнь — это соединение двух новозаветных молитв: молитвы Богородицы Величит душа Моя Господа (Magnificat) (Лука 1. 46—55), близкой по духу к третьей песне Анны, и молитвы Захарии «Благословен Господь Бог Израилев» (Лука I, 68—79) — благодарение за дарование спасения народу израильскому, которое исходит от дома Давидова.

Библейские песни исполняются полностью только Великим Постом. В других случаях они заменяются припевами к канону. Например: «Слава, Господи, святому воскресению Твоему» — к воскресному канону; «Пресвятая Богородице, спаси нас» — к богородичному.

Более позднего происхождения в каноне песнопения, именуемые тропарями и ирмосами. Само греческое слово ирмос (ειρμόζ), что значит «связь», раскрывает назначение этого стиха. Он стоит перед тропарями и, во–первых, служит для них образцом по напеву и ритму, а во–вторых, создает смысловую связь между библейской песней и празднуемым событием, которому посвящены тропари. Вторая песнь канона, ввиду грозного ее содержания, обыкновенно опускается.

Ниже приводятся два перевода канона св. Иоанну Предтече, составленного преп. Максимом на Афоне. Первый перевод дословный, второй — поэтический. Ку|рсивом выделены начала текстов чинопоследования, богородичные тропари и все, что не принадлежит перу преподобного. Церковнославянский текст ирмосов раскрывается полностью в квадратных скобках.

Е. Новиков

Канон утешительный к превеликому Спасову Предтече и Крестителю Иоанну; читаемый на любой час по желанию в третий день седмицы (т. е. во вторник), сложенный по Многими содержимь напастьми Канона утешительного ко Пресвятой Богородице кир Максимом Триволисом

Тропарь, глас 4 подобен: Вознесыйся на Крест

Покаяния явившись божественным проповедником, каяться от души на всякий (час) дай мне силы, Пророк всепрославленный, дабы отложивши греховную тяжесть, в радости я был поставлен перед Судией всех и через тебя от геенны и огня и вечного избавился осуждения.

Песнь 1, глас 4 Воду прошед

Страшно обуреваемый врагом, к тебе я прибег, спасения ища, Пророк и Предтече Господень: от сетей лукавого меня освободи.

Страстей меня тревожат нападения и совершенных мною преступлений множество делает жизнь мою достойной плача: твоими к Богу ходатайствами меня сохрани.

Земли и моря и неба Творца, всего невидимого и видимого — Того крестивший, с трепетом моли, да от злых врагов моих избавлюсь.

Недугующего телом и душой…

Песнь 3, Небесного круга

Заступничество и покров твой всегда давай мне зовущему: о Пророк, ты меня направь молитвами твоими к безопасной пристани, от уз избавив борителя — (демона).

Умоляю, о Пророк, душевное смущение и нападения демонов многообразные всегда находящие на меня, от смиренной моей души мольбами твоими, о Предтеча, далеко отгони.

Тяжелыми грехами и темными страстями отовсюду потопляемому, о Пророк, ты мне помоги, под покров твой всецело прибегшему и горячо взывающему: спаси меня, о Предтеча.

Благодетеля родившая…

Спаси от бед раба твоего, Предтеча Господень, ибо с верою после Бога к тебе я прибег, как к нерушимой стене и заступничеству.

Седален, глас 2 подобен: Милости Источнике

Милосердия изобильный источник во Иорданские погрузил ты потоки, Иоанне, потому усердно умоляю тебя: злобою морской обуреваемого и ее пучиной люто потопляемого благоприятными твоими молитвами к пристани спасения меня приведи.

Песнь 4, Услышах, Господи

Страстей моих смятение, о Начальника тишины крестивший Господа, твоими молитвами утишь и в землю кротких меня устреми.

Милосердия пучину неколебимо проповедав всем, проси, молю тебя, да от мучений избавимся.

Вкусив, Предтеча, от твоих дарований, благодарственную воспеваем песнь, твоими наслаждаясь заступлениями.

Надежду и утверждение…

Песнь 5, Просвети нас

Исполни прошения чтущих тебя, незаходящего света все под солнцем исполнивший проповедью твоей, Предтеча.

Спаси нас от бед, Креститель Христов, вечное проповедавший спасение и мир, всякий ум превосходящий.

Укроти злобы бурю и волнение ходатайств твоих теплотою, о Спасителя крестить удостоенный.

Исцели, Чистая…

Песнь 6, Молитву пролию

У смерти и тления похить меня, нетления мне даруя вкусить, от искушений и бед разнообразных и нападений противников избавляя меня мольбами твоими, Креститель Господень, и спаси меня, молю.

Заступницу в тебе жизни неусыпную и горячую в несчастиях Ходатаицу, разгоняющую искушений тучу да приобрету, Пресвятая, и увижу противника Тобою державно гонимого.

В ров прегрешений я пал и выбраться оттуда не в силах, но ты, Бога, некоща пророка изо рва львиного возведшего, крестивший, усердно моли, да оттуда и меня изведет, Предтеча честной.

Яко стену прибежища…

Спаси от бед раба твоего, Креститель Спасов, ибо с любовию после Бога к тебе я прибег, как к нерушимой стене и заступничеству.

Кондак, глас 2 Егда от древа Тя мертва

Любезный страстей (Христовых) общник, Предтеча, Пророк и Таинник и Креститель Христов, всех нас помяни, тебя почитающих верно, Иоанн всехваль- ный, и избавь от опасностей во всяком несчастье, от стрел врага здравых и невредимых сохраняя всех твоими ходатайствами, да тебя достойно всеща прославляем.

Песнь 7, От Иудеи

Адамова греха рукописание (Бога) — Слово разорвавшего в потоках Иорданских воспринял ты, Иоанне всехвальный, восклицая: отцов наших Боже, благословен еси!

Водителя милости человеколюбивого, о блаженный, о рабах твоих прилежно моли от падений постыдных и скверны очистить поющих: отцев наших Боже, благословен еси!

Как сокровище спасения и тихое пристанище и в бедах скорого заступника просящих, знаем мы тебя и зовем: смущение искушений у тишь, Креститель, твоими молитвами.

Телесныя слабости…

Песнь 8, Царя Небеснаго

Помощи у тебя просящих не презри, Пророче, взывающих и требующих твоего заступления.

Исцеления изобильно изливаешь на верно воспевающих тебя, Пророче, и прославляющих, всеблаженный Иоанне.

Спасения Начальника молить Христа, Пророче, не преставай, дабы от мучений мы избавились вечных.

Напастей Ты прилоги…

Песнь 9, Воистину Богородицу

От потока слез моих не отвернись, о во Иорданские потоки всех Господа сошедшего крестивший, тебя величаем.

От злобы демонов непрерывно гнетущей, о Пророк, меня освободи, и посрамление их покажи свыше.

Крепостью и исцелением от невоздержания и тяжких грехов, о Пророче, стань озлобленной душе моей, да праздную тебе.

Радостью мое сердце, Предтеча Господень со Девою Марией, наполнить всех Владыку ныне моли.

Стихиры:

Покаяния наставника и монахов заступника и хранителя, от чрева матери освященного, Предтечу Господня в песнях почтим.

Большим нареченного среди пророков, пустынножительства великого воистину начальника, проповедника божественного и Крестителя Господня, Предтечу великого в песнях прославим.

Предтеча Господень и Креститель, лампада солнечная, звезда утренняя свето- водная, омраченную страстями житейскими душу мою изнемогшую ты световоди.

Перевод

Канон святому иоанну предтече

Канон утешительный великому Спасову Предтече и Крестителю Иоанну, читаемый на любой час по желанию в третий день седмицы; составлен по Многими содержимь напастьми Канона утешительного Пресвятой Богородице кир Максимом Триволисом.

По Благословен: Господи, усльиии молитву мою; Бог Господь;

Тропарь, глас 4, подобен: Вознесыйся на Крест

О, покаяния божественный вестник, из глубины душевной каяться всечасно подай мне сил, Предтече всепрославленный: да прегрешений тяжесть моих прочь отринув, радостно явлюся перед лицом Судии всех, и тобой геенского огня да избегу и на век осуждения.

Вариант: подобен славянскому:

Покаяния дивный вестниче, На покаяние души моей всечасное укрепи меня, Предтеча всеславный: да грехов моих тяготу отринув, предстану я радостно Судии всех,

и от пламени геенны тобою избавлюсь и на век осуждения.

Слава: И ныне: Не умолчим никогда. Псалом и затем канон:

Песнь 1

(Ирмос:) Воду прошед (яко сушу, и египетскаго зла избежав, израильтянин вопияше: Избавителю и Богу нашему поим.

Припев: Святый великий Иоанне Предтече Господень, моли Бога о нас) Люто обуреваемый врагом

к тебе, спасения взыскуя ныне прибег, Пророче Господень и Креститель: меня избави от сети лукавого.

Напасти страстей тревожат меня, и содеянных преступлений множество делает жизнь мою плача достойной: меня сохрани твоим к Богу ходатайством.

Земли и морских пучин и небес, всего видимого и невидимого Творца моли, о Того крестивший: меня освободить от злых врагов моих.

Недугующего телом и душой

посещения Божественного и промышления Твоего

сподоби, Единая Богоматерь,:

ибо Благая, Благого же Родительница.

Песнь 3

(Ирмос:) Небеснаго круга (Верхотворче Господи, и Церкви Зиждителю, Ты мене утверди в любви Твоей, желаний краю, верных утверждение, едине Человеколюбче.) Заступление твое и покров всеща даруй мне, зову тебя, о Пророче, ты меня молитвами направь своими к безопасному пристанищу, от пленения освободив борителя.

Умоляю, Пророче, души моей смятение и бесов напасти всяческие и всегдашние на меня находящие, от смиренной моей души прогони, Предтече, далеко мольбой твоей.

Прегрешеньями тяжкими и страстьми темными мне обуреваемому, Пророче, ты помоги, под покров твой всецело прибегшему, горячо взывая: Предтече, спаси меня. Благодетеля родившая, красы Виновника, благодеяний Твоих богатство на всех излей: ибо все Ты можешь, как Мощного в крепости, Христа во чреве носившая, Богоблаженная.

Спаси от бед раба твоего, Предтече Господень, ибо с верою к тебе после Бога прибегаю, Как к нерушимой стене и предстательству.

Призри благосердием, всепетая Богородице. Затем: Помилуй нас, Боже и прочее, как обычно. Затем читаем надлежащую кафизму. (Седален,) глас 2, подобен: Милости источниче. Изобильный Источник милости в Иорданские струи ты низвел, Иоанне, оттого усердно я тебя молю: бурею морскою потрясаемого и ее пучиной люто потопляемого, благоприятными твоими молитвами к пристани спасенья приведи меня.

Песнь 4

(Ирмос:) Услышах, Господи (смотрения Твоего таинство, разумех дела Твоя и прославих Твое Божество).

Страстей моих смятение, о Креститель Начальника тишины — Господа,

утишь твоими ходатайствами, и в землю кротких водвори меня. Милосердия пучину неколебимо возвестивший всем, молись, прошу тебя, да от мучений избавимся.

Вкусив, Предтече, твоих дарований, благодарственное воспеваем пение, твоим утешаясь заступлением.

Надежду и твердыню и спасения стену недвижимую обретя в Тебе, Всепетая, от всяких бед избавляемся.

Песнь 5

(Ирмос:) Просвети нас (повелении Твоими, Господи, и мышцею Твоею высокою Твой мир подаждь нам, Человеколюбче).

Исполни прошения чтущих тебя, о исполнивший все под солнцем незаходящего света проповедью твоею, Предтече.

Избави нас от бед, Христов Креститель, вечное возвестивший избавление и мир, всякий ум превосходящий.

Укроти лютых буйство и волнение теплотою твоих заступлений, о, Спасителя крестить удостоенный.

Исцели, Чистая, души моей немощи, сподобив Твоим посещением, и здравие молитвами Твоими даруй мне.

Песнь 6

(Ирмос:) Молитву пролию (ко Господу, и Тому возвещу печали моя, яко зол душа моя исполнися, и живот мой аду приближися, и молюся яко Иона: от тли, Боже, возведи меня).

У смерти и тления похить меня, и нетления изведать сподоби, от искушений и напастей всяких и притеснений сопротивников избавь мольбами твоими, Предтече Господень, молю, и спаси меня.

Заступницу жизни неусыпную, горячую в несчастиях Ходатаицу, тучу искушений разгоняющую, о Пресвятая, да приобрету в Тебе, и да врага увижу Тобою державно гонимого.

Ниспавши в ров прегрешений Восстать оттуда я не в силах, но ты, крестивший Бога,

изо рва львиного некоща пророка изведшего, усердно моли: да изведет и меня оттуда, о Предтече всечестный. Стену прибежища стяжали мы и души всесовершенное спасение и пространство в скорбях в Тебе, Отроковице; и во свете Твоем всегда радуемся: о Владычица, и ныне нас от страстей и бед спаси.

Призри благосердием; Помилуй нас, Боже и прочее. Кондак.

Пророче Божий и Предтече. Прокимен: И ты, Отроча, пророк

Вьииняго наречеишся, предыдеши бо пред лицем Господним

приуготовати пути Его. Слава: Твоими, Предтече. И ныне.

Молитвами Богородицы. Помилуй мя, Боже. Глас 2. Подобен:

Егда от древа Тя мертва.

Любезный страстей Христовых общник,

Предтеча, Пророк, Таинник и Креститель Господень,

всех нас помяни, тебя чтущих верно, Иоанне всехвальный,

и освободи от бед и всякого обстояния;

от стрел врага здравых и невредимых

сохрани всех молитвами твоими:

да тебя достойно всеща прославляем.

Затем: Спаси, Господи, люди Твоя.

Песнь 7

(Ирмос:) От Иудеи (дошедше отроцы, в Вавилоне иноща, верою Троическою пламень пещный попраша, поюще: отцев Боже, благословен еси).

Прегрешения Адамова разорвавшего свиток, во Иорданских струях принял ты — Бога–Слово, Иоанне всеславный, восклицая: Отцев наших Боже, благословен ecu!

Подателю милости человеколюбивому, о блаженный, за рабов твоих со трепетом молись, да от падений постыдных и скверны избавимся, поющие: Отцев наших Боже, благословен ecu!

Сокровище спасения и безмятежную пристань, и в бедах скорого заступника молящих в тебе имея, взываем:

бурю утишь искушений, Креститель, мольбами твоими.

Телесные слабости и душевные недуги, Богородительница, с любовию приступающих к крову Твоему божественному, исцелить сподоби, Спасителя Христа нам родившая.

Песнь 8

(Ирмос:) Царя Небесного, (Егоже поют вой ангельстии, хвалите и превозносите во вся веки).

Помощи у тебя просящих не презри, Пророче,

взывающих и требующих твоего заступления.

Исцелений щедроты изливаешь на верно поющих тебя, Пророче, и превозносящих, всеблаженный Иоанне. Ко спасения Начальнику Христу в молитвах, о Пророче, не умолкай, да от мук избавимся вечных.

Искушений Ты приражения отражаешь и страстей напасти, о Дева, оттого Тебя поем во вся веки.

Песнь 9

(Ирмос:) Воистину Богородицу (Тя исповедуем, спасении Тобою, Дево Чистая, со бесплотными лики Тя величающе).

От потока слез моих не отвратись, о, сошедшего в потоки Иорданские всех Бога крестивший, тега величаем.

От гнетущей всезда злобы демонов о Пророче, меня освободи, и посрамление тех покажи свыше.

Крепостью и исцелением стань озлобленной невоздержностью и тяжким грехом душе моей, о Пророче, да праздную тебе.

Радости сердце мое исполнить, о Предтече Господень со Девой Марией, всех Владыку ныне умоляй.

Достойно есть.

(Стихиры:)

Покаяния наставника и монахов заступника и хранителя, от чрева матери освященного, Предтечу Господня в песнях почтим.

Наибольшим нареченного среди пророков, тебя, пустынножительства великого воистину наставника, проповедника божественного и Крестителя Господня, Предтечу великого в песнях прославим.

О, Предтеча Господень и Креститель, лампада солнечная, звезда утренняя световодная, омраченную страстьми житейскими душу мою изнемогшую ты световоди.

Вся Ангелов воинства. Трисвятое. Помилуй нас, Боже. Слава. Господи, помилуй нас. И ныне. Милосердия двери. Господи помилуй 40 раз. Затем такую молитву:

Прими, о покаяния Проповедник, светильник, славы солнечной светлейший, от меня тебе приносимое моление:

ты, большим среди рожденных засвидетельствованный чрез

Спасителя,

и бесплодия узы разрешивший,

и отеческое безгласие в благогласие обративший,

всем спасения закон провещавший,

и Единого от Единосущной Троицы — Бога–Слово, —

рукою коснуться и крестить удостоенный,

Предтеча же и пророков всех величайший,

Иоанне преславный, благодатноименный, —

услышь меня и зажги угасший

от беспечности светильник моей души

и просвети меня благодерзновенною молитвою своей:

ибо осквернил я помышления мои

и расточил наследие отеческое,

бессловесным уподобясь скотам,

и жалкую пищу с ними вкушая, несчастный,

всех превзошел беззакониями,

в нечистотах страстей валяясь

и блудно расточив жизнь мою.

Но восставь меня ходатайством твоим,

стяжавшего в тебе ходатая пред Судиею;

умилостиви Его ко мне, как имеющий к Нему дерзновение,

протяни мне руку против страстей,

и совершить житие во благе дай крепость:

да от темного прельщения избавленный,

вечной сподоблюсь славы,

о, Божий Пророк и Креститель,

твоими молитвами ко Господу,

Которому подобает слава, пение и поклонение во веки. Аминь.