Душа императора

День восемьдесят пятый

«Да», — подумала Шай, роясь в стопках бумаг, разложенных по всей кровати. На столе не хватало места, поэтому она поплотнее заправила постель и разложила на кровати все свои записи.

«Да, его первой любовью была героиня из сказки». Вот почему… рыжие волосы Куршины… но это уже подсознательно. Он этого не понимал. Глубоко засело.

Как она это пропустила? До завершения работы вовсе не так близко, как ей казалось. И времени совсем нет!

Она добавила новые сведения в печать, над которой работала. В этой печати содержались романтические побуждения и любовный опыт Ашравана. Шай включила все случаи: деликатные, постыдные, знаменательные. Все, что удалось выяснить, и еще немного выдумок, чтобы наполнить душу, но с разумным риском: флирт с женщиной, чье имя Ашраван не сможет вспомнить, праздные фантазии, несостоявшийся роман с женщиной, которой уже нет в живых.

Эту часть души воссоздать труднее всего, поскольку она самая личная. Не многие деяния императора оставались тайной, но Ашраван не всегда был императором.

Приходилось додумывать, чтобы не оставлять душу пустой, без чувств.

Очень личные моменты, очень мощные. Пока Шай добавляла эти детали, Ашраван казался как никогда близким. Не так, будто она за ним подглядывала, но будто стала его частью.

Теперь Шай вела две книги: одну с общим описанием процесса, без деталей, согласно которой она катастрофически не успевала, и вторую, настоящую, замаскированную под пачку бесполезных, бессистемных заметок.

Она и правда не успевала, но не так сильно, как можно было решить из официальной книги. Надо надеяться, эта уловка подарит ей несколько дней, прежде чем Фрава нанесет удар.

В поисках нужной заметки Шай наткнулась на один из списков к плану побега. Она помедлила.

«Во-первых, разобраться с печатью на двери, — говорилось в зашифрованной записи. — Во-вторых, обезвредить стражников. В-третьих, по возможности вернуть знаки сущности. В-четвертых, сбежать из дворца. В-пятых, сбежать из города».

Каждый пункт был расписан подробно. Она не передумала бежать, по крайней мере не окончательно. У нее был хороший план.

Однако почти все внимание поглощали отчаянные усилия доделать душу. «Еще неделя, — сказала себе Шай. — Если закончу через неделю, останется еще пять дней до срока. Тогда можно бежать».