Двенадцать лет борьбы против фашизма и войны

Бернская конференция Коммунистической Партии Германии

Бернская конференция КПГ состоялась еще до занятия гитлеровцами Чехословакии. Она происходила с 30 января по 1 февраля 1939 года. На этой конференции были разоблачены гитлеровские лозунги о "Великой Германии" и "праве немецкого народа на самоопределение", выдвинутые гитлеровцами как предлог для осуществления своих завоевательных планов, направленных против других народов с целью нового империалистического "передела" мира. "На Западе, как и на Востоке, - говорилось в резолюции Бернской конференции, гитлеровский режим создал такое положение, при котором немецкий народ внезапно может оказаться ввергнутым в катастрофу войны. Эту войну ему придется вести против мощного фронта всех народов, которые либо уже подверглись нападению Гитлера и держав оси, либо находятся под постоянной угрозой такого нападения"{70}.

Партия провозгласила поэтому борьбу за спасение германской нации. Политика гитлеровского фашизма велась исключительно в интересах магнатов военной промышленности и нацистской бюрократии и являлась поэтому предательством по отношению к интересам всего немецкого народа. Целиком подтвердилось положение бернской резолюции КПГ, в котором говорилось, что "...попытка нацистской диктатуры и держав оси навязать народам фашистский диктат по образцу Версальского неминуемо потерпит крушение, как потерпела его в свое время сама Версальская система. Такая попытка приведет лишь к ужасающей и безнадежной для Германии войне"{71}.

В силу этих причин свержение власти главного поджигателя войны Гитлера становилось национальным долгом всех немцев. Национальные интересы Германии требовали немедленного разрыва союзов с итальянским фашизмом и с японскими милитаристами. Каждый честный немец обязан был считать своим долгом установление любым путем солидарности с австрийским и чехословацким народами.

Бернская конференция КПГ заклеймила антисоветскую политику гитлеровского государства как подлое предательство национальных интересов Германии. Она предостерегала немецкий народ от попыток реакционных магнатов капитала Англии и Франции превратить Гитлера в европейского жандарма, а немецкий народ - в пушечное мясо для войны против Советского Союза, рассчитывая тем ослабить и Советский Союз и Германию. КПГ заявляла в бернской резолюции, что если, несмотря на все усилия противников Гитлера, войну, которую провоцируют фашисты, не удастся предотвратить, то национальные интересы немецкого народа потребуют как можно скорей и всеми средствами покончить с ней путем свержения гитлеровского режима.

В эти дни в начале 1939 года, когда над немецкой нацией нависла грозная опасность, партия снова указывала путь к предотвращению катастрофы, призывая всех действительно патриотически настроенных немцев объединиться для совместной борьбы против войны. При этом она опиралась на уроки, извлеченные из так называемого сентябрьского кризиса 1938 года. Когда в первые дни сентября 1938 года война готова была разразиться, во всех слоях немецкого народа стихийно возникло движение в пользу мира, которое охватило даже широкие круги сторонников нацизма. Широкие массы народа не только отвергали войну, но вся гитлеровская политика авантюр вызывала у них чувство подавленности, возмущения и нарастающего недовольства. Антивоенные настроения оказались даже сильней террора. В ряде мест население явочным порядком стало осуществлять свободу собраний и открыто выражало свое мнение. Сопротивление войне приобрело сразу широкий размах и приняло весьма разнообразные формы. Это было беспрецедентным явлением при гитлеровском режиме. Имели место даже случаи прекращения работы, собраний в заводских столовых, актов саботажа на крупных военных заводах и другие формы сопротивления. Среди крестьян, мелкой буржуазии и среди широких буржуазных кругов проявлялось недовольство вплоть до открыто враждебного отношения к надвигающейся войне.

Бернская конференция учла все эти факты, которые целиком подтвердили прогнозы КПГ. Но она не закрывала глаза и на слабость антифашистов, проявлявшуюся в эти дни особенно ясно и заключавшуюся главным образом в раздробленности их сил. "Сентябрьские дни 1938 года, - говорилось в бернской резолюции, - показали прежде всего неподготовленность рабочего класса, который не сумел возглавить широкую народную оппозицию военной политике Гитлера. Антифашисты должны сделать отсюда вывод, что лишь единый фронт всего рабочего класса и объединение всех противников Гитлера в народном фронте создадут предпосылки для успешной борьбы за мир и для свержения гитлеровского режима"{72}.

Особенно настойчиво предостерегала партия своих членов против крайне опасных утверждений многих противников Гитлера и даже некоторых коммунистов, согласно которым лишь война может привести к свержению Гитлера. Ход и последствия второй-мировой войны с достаточной ясностью показали, насколько справедливыми и обоснованными были эти предостережения коммунистической партии.

Бернская конференция еще раз подчеркнула, что каждый коммунист, каждый антифашист, стремящийся приобрести влияние на массы, должен понимать, какое огромное значение имеет для этого широко разветвленная сеть легальных опорных пунктов, связей и надежных людей в нацистских организациях, как-то: в "трудовом фронте", в союзе противовоздушной обороны, в спортивных организациях, в национал-социалистском благотворительном обществе, в организациях, объединяющих крестьян и средние сословия, в союзе гитлеровской молодежи, а также в военизированных союзах и в армии. Конференция отметила, что слабость антифашистов в этих организациях дала себя знать в дни сентябрьского кризиса и что с еще большей силой она может дать знать себя в будущем.

Еще раз подчеркнув, что объединение всех антифашистов в народном фронте - это единственный путь, ведущий к свержению Гитлера, партия выработала программу для новой, демократической республики. Эта программа и сейчас представляет большой интерес. В основном пункте этого раздела бернской резолюции говорилось: "В новой демократической республике в противоположность Веймарской республике будут выкорчеваны все корни фашизма. С отчуждением собственности фашистского монополистического капитала фашизм лишится своей материальной базы. В новой республике, в противоположность Веймарской республике, армия, полиция и административный аппарат станут надежными защитниками демократических свобод и демократических прав народа. В новой демократической республике, опять-таки в противоположность Веймарской республике, не крупная буржуазия, которая под прикрытием коалиции с одной из рабочих партий посягала на экономические и политические права народа, а рабочий класс, преодолевший свой раскол и объединенный в народном фронте с крестьянством, мелкой буржуазией и интеллигенцией, возьмет судьбу страны в свои руки"{73}.

Партия выступила против всяких махинаций вроде планов замены гитлеровского режима военной диктатурой или какой-либо коалицией старого типа, против тех самых планов, во имя которых правление СПГ и некоторые старые буржуазные политики отвергли все предложения о создании немецкого народного фронта. Она напоминала немецкому народу об опыте военных диктатур Гинденбурга - Носке в 1918 году, Гинденбурга - Гитлера в 1933 году и Бломберга - Гитлера 30 июня 1934 года.

Программа содержала основные требования, которые должны были определить характер новой демократической республики. В число этих требований входили: отчуждение собственности фашистских концернов и трестов, демократическая земельная реформа в интересах крестьян и батраков, проведение новой внешней политики, способной гарантировать единство и независимость Германии, а также основные права немецкого народа и осуществление полной демократизации государственного аппарата.

Решающая роль в осуществлении этих требований программы новой демократической республики отводилась, разумеется, рабочему классу. Но выполнить эту историческую миссию рабочий класс мог только после преодоления своего раскола. Бернская конференция КПГ уже в то время отмечала, что совместная борьба за претворение в жизнь основных демократических требований будет способствовать все большему росту политического единомыслия в рабочем классе и создаст наконец предпосылки для ликвидации раскола и образования единой партии немецкого рабочего класса, к чему он давно уже стремится. Поэтому ЦК КПГ предлагал всем рабочим Германии обсудить вопрос о создании единой партии и призывал к соглашению между коммунистами и социал-демократами, которые должны были совместно создавать объединенные организации будущей единой партии германского рабочего класса. Эту основную линию партия последовательно проводила после 1945 года, что и привело к объединению обеих рабочих партий в Социалистическую единую партию Германии и к созданию демократического строя, при котором решающие позиции находятся в руках рабочего класса.

После всего того, что говорилось выше о подпольной борьбе КПГ, подтверждаемой документами и материалами, нельзя не согласиться с оценкой роли партии, которая была дана в заключительном разделе бернской резолюции: "Повсюду, где крепнет сопротивление и единство, где мужество рождается в сердцах людей, где становится ясным путь к свержению гитлеровского режима и достижению общих целей в борьбе, повсюду, где в массах тайно распространяются правильные лозунги, где появляются листовки, плакаты, брошюры, указывающие путь к победе, - народ с уважением повторяет: "Это дели коммунистов"{74}.

Но при всем том Бернская конференция в порядке суровой самокритики указывала на значительный разрыв, существовавший между обострившейся обстановкой и способностью партии мобилизовать массы. Бернская конференция потребовала от каждого коммуниста помнить о том, что он представляет свою партию, о том, что от его понимания политики партии, от его верности партии, его настойчивости и инициативы зависит, в какой мере и насколько быстро эта политика овладеет массами. Бернская резолюция, основываясь на прошлой борьбе, завершалась боевой клятвой: "КПГ вправе гордиться двадцатью годами непрерывной борьбы за интересы германских рабочих и всего германского народа. Мы свято чтим светлую память Карла Либкнехта, Розы Люксембург, память о бесчисленных бойцах, отдавших свою жизнь за дело освобождения человечества. Перед прахом их мы склоняем знамена!

Бернская конференция КПГ шлет свой пламенный привет вождю партии, дорогому товарищу Эрнсту Тельману. Коммунисты и впредь будут вести свою работу с той стойкостью, преданностью делу и неиссякаемой уверенностью в победе, которую он воспитал в нас.

Мы шлем наш пламенный привет и всем остальным товарищам, дорогим друзьям, томящимся в тюрьмах и концлагерях. Мы клянемся не останавливаться и не успокаиваться до тех пор, пока все жертвы гитлеровского режима не будут освобождены"{75}.

Таковы были идеологические, политические и организационные установки, с которыми партия вошла в новый период своей славной истории. Этот новый период характеризовался еще более сложной и тяжелой борьбой против преступной гитлеровской войны, за спасение германского рабочего класса и всего германского народа от катастрофы этой войны.

Экономические и политические изменения в гитлеровском рейхе

Для германского монополистического капитала, и прежде всего тяжелой индустрии, миллионы, затраченные на финансирование гитлеровской партии и захват ею власти, принесли сказочные доходы. Производство технически современного вооружения для нового вермахта, поставки тысяч танков и самолетов, десятков тысяч орудий различных типов, грузовиков, мотоциклов, военных судов и подводных лодок, средств связи всех видов и другой военной техники - всего сложного оснащения моторизованной армии, авиации и военно-морского флота - стали для сталелитейных и угольных концернов, электрической и химической промышленности единственным в своем роде гигантским предприятием, приносившим невиданные дотоле прибыли.

Годовой баланс крупповского концерна за 1931-1932 годы был сведен еще с дефицитом в 9,64 миллиона марок. Эти убытки Круппу пришлось возмещать из своих секретных фондов. Но уже в первый же год после прихода Гитлера к власти концерн получил 6,65 миллиона марок чистой прибыли, которая в последующие годы все усиливающейся военной конъюнктуры быстро росла и к 1938-1939 годам достигла 21,11 миллиона марок. Прибыль треста "Ферейнигте штальверке" в 1934 году составила 120,53 миллиона марок, а в 1937 году достигла уже 257,08 миллиона марок.

Эти огромные, непрерывно растущие прибыли крупных концернов и трестов объяснялись прежде всего беспощадной эксплуатацией рабочих. Определенную роль при этом играли неограниченная власть владельцев предприятий, устанавливавших по своему усмотрению заработную плату и определявших условия труда на производстве, лишение рабочих права объединения, "унификация" профсоюзов путем насильственного включения их в "трудовой фронт" и уничтожение заводских советов. Лучше всего об этом свидетельствуют приводимые ниже официальные индексы этого периода. Если принять индекс 1928 года за 100, то индекс промышленного производства поднялся с 54 в 1932 году до 126,8 в 1938 году, то есть увеличился на 134%, тогда как индекс общего числа занятых в промышленности рабочих поднялся с 72,6 только до 109,5, следовательно, всего на 50,8%. Примерно такие же изменения претерпели заработная плата и жалованье служащих: их индекс . возрос с 61,1 в 1932 году до 98,9 в 1934 году, то есть тоже только на 51 %. Иначе говоря, к шестому году правления Гитлера эксплуатация рабочих выросла вдвое, а заработная плата в среднем осталась на том же уровне. К тому же цены за это время значительно выросли, всякого рода налоги и сборы увеличились на 20-25%, а начиная с 1937 года средняя продолжительность рабочего времени возросла на 11% по сравнению с догитлеровским периодом; получалось, что производительность труда выросла вдвое, а реальная заработная плата рабочих при этом снизилась. В этом и заключались источники колоссальных прибылей крупного капитала и монополий. По данным Имперского статистического управления и Имперского кредитного общества, чистая прибыль только 1420 промышленных акционерных компаний, составлявшая в 1933 году 115 миллионов марок, поднялась в 1937 году до 584 миллионов марок, а к 1938 году выросла почти в шесть раз по сравнению с 1933 годом. Да, промышленным магнатам и банковским воротилам было весьма выгодно, чтобы десятки тысяч коммунистов, социал-демократов и профсоюзных активистов томились в тюрьмах и концлагерях, подвергались изощренным пыткам и истреблялись. Маркс недаром говорил в "Капитале", что ради получения-50% прибыли капиталист готов идти на риск, ради 100% он будет попирать все человеческие законы, а ради 300% - нет такого преступления, на которое он не решился бы, даже если бы ему угрожала виселица. Когда Карл Маркс писал в своем основном труде об этих отличительных чертах капитала, он вряд ли мог предполагать, что эта характеристика капитализма получит столь ужасное подтверждение на его родине.

Но и гитлеровский "рай для военных промышленников" не мог остаться вне воздействия начинавшегося нового циклического кризиса капиталистической системы хозяйства. Добыча угля, например, все возрастала, а вывоз его ко второй половине 1937 года резко упал. "Чрезвычайный и полномочный посол третьей империи для особо важных поручений" Франц фон Папен, который одновременно являлся и доверенным лицом магнатов тяжелой промышленности, заявил поэтому 1 сентября 1937 года австрийскому канцлеру Шушнигу, что даже если он, Шушниг, испытывает "неприязнь к национал-социалистскому тоталитаризму", то он все же может "дать свидетельства своей доброй воли в других областях, например в экономике или военных делах"{76}. Папен потребовал от Австрии установления "более тесного экономического сотрудничества" при помощи таможенного союза, который в данной обстановке должен был служить и был бы равносилен экономическому закабалению Австрии Германией. В начале 1938 года в результате уменьшения иностранных заказов стало очевидным дальнейшее значительное сокращение германского экспорта. Это еще более усилило существовавшие валютные затруднения гитлеровского рейха. Рост же вооружений в значительной степени зависел от ввоза железной руды и другого сырья из-за границы. Рейнско-Вестфальский угольный синдикат потребовал в январе 1938 года от Гитлера принятия немедленных мер. Угольные бароны и магнаты металлургии настаивали на полном слиянии австрийской и германской экономики, чтобы, с одной стороны, заставить Австрию покрывать свою потребность в угле исключительно за счет ввоза из Германии и, с другой стороны, воспользоваться австрийской железной рудой и увеличить ее добычу. Гитлер по-своему выполнил требования военных промышленников. Он просто силой оружия оккупировал Австрию. Это, кроме всего прочего, позволило ему охватить полукольцом Чехословакию и открыло прямую дорогу на Балканы.

При таком все ускоряющемся переходе на путь открытой захватнической войны, сфера которой шаг за шагом постоянно расширялась, обострились противоречия в кругах немецкой буржуазии и даже внутри нацистского аппарата власти. Гонка вооружений тяжело отразилась на торговом капитале и частично на промышленности готовых изделий. Обострение международной обстановки могло еще больше ухудшить их положение. Только в течение 1936-1937 годов число ремесленных предприятий, по официальным данным, сократилось на 90 тысяч. Кроме того, был ликвидирован ряд средних и мелких торговых фирм и предприятий. Все это, разумеется, повлияло на позиции некоторых политических представителей этих слоев. К тому же крупные концерны и тресты боролись между собой за большую долю прибылей, получаемых при производстве вооружений.

Противоречия среди нацистской верхушки проявились особенно резко незадолго до оккупации Австрии, когда Гитлер в феврале 1938 года объявил себя главнокомандующим всех вооруженных сил и уволил в отставку военного министра фон Бломберга и главнокомандующего сухопутными вооруженными силами барона фон Фрича. Одновременно прежний министр иностранных дел фон Нейрат был заменен нацистским дипломатом Риббентропом. Ряд других генералов и дипломатов подобным же образом получили отставку или были отозваны. Офицерский корпус безропотно перенес этот удар, направленный против его верхушки.

Нечто подобное событиям, предшествовавшим занятию Австрии, повторилось перед ударом по Чехословакии. Начальник генерального штаба генерал-полковник Бек возражал против дальнейших военных мероприятий, считая, что это может привести к большой войне, последствия которой невозможно предусмотреть. Бек и его сторонники, к которым принадлежали также Шахт и Герделер, конечно, не отвергали войну как таковую, они считали лишь, что ее нужно более основательно подготовить в дипломатическом и военном отношении, и поэтому до известной степени критиковали планы Гитлера. Гитлер же требовал от вермахта слепого повиновения, он дал Беку отставку и назначил на его место генерала Гальдера. Вокруг этого события реакционные историки, смешав вымысел с правдой, создали ореол легенды, желая при этом снять ответственность с германского генералитета, который американские и западногерманские империалисты хотят использовать для подготовки новой военной авантюры. Но существуют, однако, исторические факты, и они свидетельствуют, что генералитет не только не препятствовал Гитлеру в его военных авантюрах, но, напротив, он готовил и осуществлял их.

Проявлением противоречий в кругах крупной буржуазии явилась и отставка президента Рейхсбанка Шахта 19 января 1939 года. 1 сентября того же года Гитлер, выступая с речью по поводу нападения на Польшу, хвастливо заявлял, что на создание вермахта он затратил 90 миллиардов марок. Это, бесспорно, было заслугой финансиста, а точнее сказать, военного преступника Шахта. Но в эти последние несколько месяцев до непосредственного начала второй мировой войны задача заключалась в том, чтобы мобилизовать все средства и тем обеспечить финансирование лихорадочно работавшей военной промышленности. В этих целях Гитлер готов был поступиться интересами монополистов других отраслей промышленности и пойти даже на инфляционные меры. Не случайно Гитлер писал в послании к новому президенту Рейхсбанка нацисту Функу, что задачей его является "открыть частным предпринимателям широкий доступ к рынку капитала и отдать себя в их распоряжение". Выпуском же так называемых "налоговых облигаций"{77} гитлеровское правительство забирало вперед налоговые поступления за будущий год, спекулируя при этом на том, что неминуемый дефицит следующих лет будет покрыт за счет ограбления захваченных стран.

Одновременно перед гитлеровцами стояла и другая задача, о которой Шахт писал еще в ноябре 1938 года: "Чем больше сокращается потребление, тем больше труда можно вложить в военную промышленность. Уровень жизни и вооружения - понятия прямо противоположные и находятся в обратно пропорциональной зависимости друг от друга".

К мероприятиям по интенсификации труда в военной промышленности относилось гитлеровское постановление "О продолжительности рабочего дня", вступившее в силу с 1 января 1939 года. Согласно этому постановлению, 8-часовой рабочий день формально не отменялся, но в зависимости от "конкретных условий" в отдельных отраслях промышленности разрешалось увеличивать продолжительность рабочего дня от 10 до 14 часов. При этом оплата сверхурочных была частично снижена, а частично и вовсе отменялась, причем отказ от сверхурочной работы объявлялся наказуемым действием. Запись совещания нацистских главарей, происходившего 13 января 1939 года, свидетельствует о том, с какой интенсивностью возрастала эксплуатация рабочих военной промышленности. На совещании выступил получивший печальную известность доктор Тодт, доложивший о строительстве Западного вала и других оборонительных сооружений, и некий полковник фон Шелль, сообщивший о мерах по "рационализации" в промышленности. Затем выступил палач Гейдрих с "сообщениями об обеспечении этих военных задач", то есть о работе гестапо.

Бернская конференция КПГ призывала в своей резолюции всех коммунистов и социал-демократов планомерно и настойчиво бороться против новой волны фашистской "рационализации" в промышленности и новых постановлений о продолжительности рабочего дня. Коммунистам и социал-демократам "необходимо было договориться, чтобы объединить рабочих на борьбу против снижения заработной платы, увеличения продолжительности рабочего дня, против ухудшения условий труда, несчастных случаев на производстве, продовольственных затруднений и гитлеровской слежки"{78}.

И действительно, в течение 1939 года имел место целый ряд серьезных выступлений рабочих, которые выставляли при этом преимущественно экономические требования. На металлургических заводах "Бурбахер" в Саарбрюккене рабочие так решительно протестовали против снижения заработной платы, что была вызвана полиция, которой они также оказали сопротивление. Шахтеры Саарской области путем пассивного сопротивления и других форм протеста добились пересмотра условий сдельной оплаты труда на шахтах. Ставки по сдельщине были повышены. Было удовлетворено также требование шахтеров о дополнительной выдаче сала и смальца. Борьба за повышение ставок сдельной оплаты труда развернулась и на других предприятиях угледобывающей промышленности по всей Германии.

В начале июня 1939 года происходили волнения среди рабочих на строительстве укреплений Западного вала. Эти рабочие были большей частью принудительно направлены на военные стройки, оторваны от своих семей и лишены привычной работы по своей специальности. Коммунистическая партия в своих листовках отражала требования недовольных и ожесточенных этими мерами рабочих-строителей. Эти требования касались зарплаты, жилых помещений, пищи, рабочего времени (8-часовой рабочий день), условий доставки к месту работы, спецодежды, дополнительных пособий для семей, оставшихся на старом месте жительства, и т. д. 10 июня рабочие, возводившие укрепления Западного вала на "участке фронта" между Саарбркжкеном и Герсвейлером, прекратили работу. Эти действия рабочие дополнили отправкой делегации в органы "трудового фронта" и жалобами в различные инстанции гитлеровского аппарата. В конце концов рабочим удалось добиться осуществления ряда требований, выдвинутых и сформулированных коммунистами.

Примеру строителей укреплений последовали рабочие верфей района Вассерканте{79}. 25 июля 1939 года судостроители верфи "Блом унд Фосс" в Гамбурге добились увеличения почасовой оплаты неквалифицированных рабочих на 8 пфеннигов, которая теперь достигла 66 пфеннигов. Почасовая оплата обученных рабочих была увеличена на 7 пфеннигов, а высококвалифицированных рабочих - на 8 пфеннигов и достигла соответственно 70 и 80 пфеннигов.

В своем "обзорном докладе" за второй квартал 1939 года, датированном 31 июля, гестапо следующим образом характеризовало волнения среди строителей Западного вала и шахтеров и влияние, оказываемое ими на рабочих других районов страны и других отраслей промышленности: "В последнее время коммунисты перенесли свою деятельность в империи, как это уже неоднократно отмечалось, на промышленные предприятия. В более ранних сообщениях отмечалось, что коммунисты развертывают свою деятельность в местах наибольшего сосредоточения рабочих, таких, например, как строительство автострад и иногда даже на заводах "Фолксваген". Теперь такие волнения, но только в более крупных масштабах, имели место среди рабочих, воздвигающих укрепления Западного вала, и также на некоторых шахтах. Исходным пунктом для этой все возрастающей коммунистической пропаганды является социальная проблема".

Далее в докладе говорится, что коммунисты и социал-демократы на крупных промышленных предприятиях, добиваясь прекращения работы, выставляют требования главным образом по вопросам зарплаты и цен. На строительстве Западного вала это движение приобрело особенно широкий размах.

Гестапо заключило свой доклад следующими словами: "Использование и распространение сведений о происшествиях на строительстве укреплений Западного вала, так же как и на других предприятиях, поставлены на широкую ногу при помощи нелегальных листовок, радио, устной пропаганды и достигли крайней степени. Действуя таким образом, коммунистическая пропаганда добивается очевидных успехов и в большинстве случаев усиливает сопротивление рабочих и их возбуждение".

Эти признания гестаповцев позволяют судить о тех масштабах, которых достигло движение рабочих за удовлетворение своих экономических и социальных требований в первой половине 1939 года. Поскольку эта борьба осложняла и тормозила дальнейшее развертывание военной промышленности, постольку она, разумеется, имела и политическое значение. Однако основным ее недостатком было то, что политические требования, которые вследствие все более надвигающейся явной опасности войны приобретали тем большее значение, оттеснялись на второй план экономическими.

Важнейшим политическим итогом этой борьбы за удовлетворение экономических требований было то, что в ходе ее произошло сближение коммунистов, социал-демократов и профсоюзных активистов, что в некоторых местах привело к единству действий. К этому периоду относится образование крупнейшей подпольной организации коммунистической партии, действовавшей во время войны - подпольной группы Уриха. Весной 1939 года эта группа провела в Кремере, в лесистой местности севернее Ораниенбурга, "слет", в котором приняло участие от 60 до 70 членов партии. После этого в подпольной работе наступило значительное оживление. Устанавливались новые связи, появлялись новые сторонники, создавались новые группы. Старые подпольные группы организационно укреплялись. В группу Уриха входили не только коммунисты, но и социал-демократы и профсоюзные активисты.

По мере того как фашистские государства - Германия и Италия - и милитаристская Япония направляли свою агрессию против все новых стран, осложнялась и международная обстановка. Годы, предшествовавшие второй мировой войне, характеризуются противоречивыми политическими событиями, приведшими к резким изменениям в политических и дипломатических отношениях между державами. Империалистические поджигатели войны и все враги рабочего движения и по сегодняшний день стремятся в своих "исторических писаниях" извратить отдельные события, рассматривая и оценивая их вне конкретных исторических условий. Они делают это для того, чтобы ввести в заблуждение народные массы и оклеветать коммунистов и Советский Союз. При этом они пользуются тем обстоятельством, что в результате фашистского террора, войны и тайной дипломатии подлинная сущность многих политических событий была неизвестна массам. Поэтому сегодня нельзя не придавать этому значения и в интересах борьбы за сохранение мира необходимо хотя бы в главных чертах установить истину.

Уже в начале данной работы указывалось, что в 1937-1938 годах капиталистические страны были охвачены новым циклическим кризисом. Промышленное производство капиталистического мира в середине 1937 года едва достигло 95-96% от уровня 1929 года. Капиталистические страны вступили в новый экономический кризис, не успев еще вполне оправиться от последствий кризиса 1929 года. Уровень промышленного производства США - ведущей державы капиталистического мира - в 1938 году был более чем на 20% ниже уровня предыдущего года. Численность безработных в США вновь возросла и достигла 10 миллионов человек. Опасность войны возрастала, и гонка вооружений в европейских странах несколько сглаживала кризисные явления. Однако в Англии безработица резко возросла. Новый кризис неминуемо вел к обострению противоречий между империалистическими державами, тем более, что агрессивные фашистские государства стремились разрешить эти противоречия путем подчинения других стран.

Со дня официального объявления войны - 1 сентября 1939 года государства, участвовавшие в ней, перестали публиковать цифровые данные, характеризующие развитие производства. Однако индексы производства США, которые тогда оставались еще нейтральными, свидетельствуют о характерных чертах развития производства. Если принять уровень 1929 года за 100, то в 1937 году индекс производства США составлял 92, в 1938-72, в январе 1939-86 и в июле того же года - 85. После нападения Гитлера на Польшу этот индекс резко подскочил вверх и составил в ноябре 1939 года 104, а в декабре поднялся уже до 108. Ввиду все возрастающей военной угрозы все капиталистические страны увеличивали производство железа и стали, что, разумеется, вело к росту индекса промышленной продукции. Но если во всем капиталистическом мире, за исключением США, производство железа и стали выросло соответственно на 29 и 30%, то в США оно выросло на 66,7% по железу и на 65,4% по стали. Американский монополистический капитал усиленно готовился к своей роли "арсенала демократии", которая сулила ему сказочные прибыли. В Германии с 1938 по 1939 год прирост производства железа и стали составлял соответственно 9,1 и 4,7% и был, следовательно, самым небольшим по сравнению с другими странами. Это объяснялось тем, что перевод германской экономики на военные рельсы произошел уже задолго до 1939 года. Заблаговременный переход к военной экономике в таких агрессивных странах, как Германия, Япония и Италия, примеру которых последовали другие капиталистические государства, привел к тому, что новый кризис охватил капиталистические страны не одновременно, и начало его в 1938-1939 годах не представляет единой картины. Однако кризис, без сомнения, во многом определял международную обстановку того времени. В отчетном докладе Центрального Комитета XVIII съезду партии И. В. Сталин говорил: "Новый экономический кризис должен был привести и действительно приводит к дальнейшему обострению империалистической борьбы. Речь идет уже не о конкуренции на рынках, не о торговой войне, не о демпинге. Эти средства борьбы давно уже признаны недостаточными. Речь идет теперь о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путем военных действий"{80} (курсив мой. - О. В.).

В докладе перечислялись далее важнейшие акты агрессии за последний период: нападение Италии на Абиссинию в 1935 году, немецко-итальянская военная интервенция в Испании в 1936 году, захват Японией Маньчжурии и вторжение японцев в Северный и Центральный Китай в 1937 году, аннексия гитлеровской Германией Австрии и отторжение Судетской области от Чехословакии в 1938 году и, наконец, оккупация японцами китайского острова Хайнань в 1939 году. В заключение И. В. Сталин сделал вывод: "Новая империалистическая война стала фактом"{81}.

Однако между военными действиями, происходившими в различных частях мира до 1939 года, и первой мировой войной имелись существенные отличия. И. В. Сталин подчеркнул их и сделал такой вывод: "Характерная черта новой империалистической войны состоит в том, что она не стала еще всеобщей, мировой войной. Войну ведут государства-агрессоры, всячески ущемляя интересы неагрессивных государств, прежде всего Англии, Франции, США, а последние пятятся назад и отступают, давая агрессорам уступку за уступкой"{82}.

Такова была суть политики невмешательства и отказа от коллективной безопасности, политики, которая не требовала от Лиги Наций применения согласованных решительных мер против агрессоров. Коллективная безопасность была бы гарантирована только в том случае, если бы Лига Наций решила применить санкции против агрессоров и осуществила бы их на деле. Советский Союз на всех этапах подготовки империалистическими государствами второй мировой войны последовательно выступал именно за такую политику обуздания агрессии. Напротив, проводимая ведущими западными державами политика невмешательства означала на деле поощрение агрессии, была направлена на развязывание войны и превращение ее в мировую войну. Эта чреватая роковыми последствиями политика правящих кругов западных держав объяснялась желанием толкнуть агрессивные фашистские государства на войну против Советского Союза и Китая, а самим оставаться до поры до времени вне игры и сохранить силы, чтобы потом продиктовать свои условия мира ослабленным войной народам.

И. В. Сталин на XVIII съезде партии определенно предостерегал западных политиков, что "большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом"{83}.

В сложившейся обстановке задачей советской внешней политики было "соблюдать осторожность" и не давать себя "втянуть в конфликт... провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками"{84}.

Своим отказом от коллективной безопасности и переходом к политике невмешательства империалистические правительства подорвали единый фронт миролюбивых государств и выдали фашистским агрессорам одно государство за другим. -Более того, наиболее реакционные круги финансового капитала США, Великобритании и Франции стремились к международной изоляции Советского Союза, надеясь втянуть его в войну с фашистскими государствами. Именно поэтому британский лорд-хранитель печати Галифакс в переговорах с Гитлером и Нейратом в Оберзальцберге 19 ноября 1937 года не поскупился на отвратительную лесть по адресу германского фашизма. Согласно официальной записи этой беседы, лорд Галифакс заверил Гитлера, что он, как и другие члены британского правительства, прекрасно сознает, что "фюрер... в результате уничтожения коммунизма в своей стране... преградил путь..." коммунизму "в Западную Европу, и поэтому Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма"{85}.

Вполне понятно, что, расточая такие похвалы по адресу кровавой гитлеровской диктатуры, империалистические политики типа Галифакса отнюдь не намерены были мешать осуществлению его захватнических планов. Напротив, они всеми силами стремились расчистить ему путь. Именно поэтому правящие круги США, Англии и Франции не только не поддерживали сопротивления порабощенных, оказавшихся в подчинении у фашистских агрессоров народов, но, наоборот, всячески препятствовали этому сопротивлению, а в ряде случаев путем дипломатических маневров, а иногда и прямых угроз срывали его. Для достижения этой цели они пошли, как это было, например, в Мюнхене, на прямой сговор с фашистским агрессором.

Было бы, разумеется, неправильно отождествлять народы указанных выше стран с их правящими кругами, стремившимися развязать вторую мировую войну. Трудящиеся массы этих стран были непримиримыми врагами фашизма и его милитаристской политики. Кроме того, имелись и другие враги фашизма в этих странах - так, например, определенные круги буржуазии тоже сознавали, что фашистские захваты прямо угрожают и их собственным позициям. Поэтому во всех этих странах разгорелась упорная борьба за изменение политики своих правительств по отношению к фашистским захватам. Миролюбивые, антифашистски настроенные массы трудящихся добились немалых успехов в этой борьбе против тех, кто вел политику тайного сговора с немецкими фашистами, заклятыми врагами мира и независимости народов.

Бесспорным доказательством справедливости изложенной выше точки зрения является "Обзорная записка о развитии политических отношений между Англией и Германией за время моей служебной миссии в Лондоне (май 1938 - август 1939 года)", составленная гитлеровским послом в Лондоне фон Дирксеном. Документ снабжен грифом "секретно". Через всю эту "Обзорную записку" красной нитью проходит мысль о том, что правительство Чемберлена было готово на новые и новые уступки Гитлеру и даже на прямой союз с ним, однако под давлением народных масс, а также части буржуазии эта политика не была осуществлена. Лорд Галифакс, в то время английский министр иностранных дел, в июле 1938 года встретился с личным адъютантом Гитлера капитаном Видеманном, чтобы обсудить вопрос о посещении Герингом Лондона. Об этой беседе Дирксен писал: "Английское правительство живо приветствовало мысль о приезде фельдмаршала. Галифакс пошел так далеко, что сказал, что прекраснейший момент его жизни наступил бы тогда, когда фюрер проехал бы рядом с королем по Mall (улица, которая ведет к Букингемскому дворцу. - Ред.) во время официального визита в Лондон"{86}.

Далее Дирксен выражает сожаление по поводу того, что эти предварительные переговоры "благодаря одной из обычных нескромностей, попали в английскую прессу и были использованы для самых сенсационных комментариев". В результате "этот проект был оставлен Берлином без последствий"{87}.

О том, как было встречено в Англии известие о занятии гитлеровскими войсками Праги, Дирксен писал: "Обострение позиции Англии исходило первоначально не от правительства, а от политической общественности, от парламента, из избирательных округов; в Лондоне оно было тем сильнее, чем теснее был контакт между депутатами и их избирательными округами" (курсив мой. - О. В.){88}.

Весьма показательна решимость, с которой английский народ настаивал на заключении союза с СССР для совместной обороны от фашистской агрессии. Об этих настроениях в Англии в период англо-франко-советских переговоров в Москве Дирксен писал так: "Характерно было то упорство, фанатизм, почти истерия, с которой политическая общественность подгоняла переговоры и понуждала правительство к все большим и большим уступкам с тем, чтобы пакт был заключен по возможности скорее"{89}.

В заключение Дирксен пишет, что в конце июля 1939 года "настроение населения могло быть охарактеризовано в следующем разрезе", и делит все население Англии на "три прослойки"{90}. О первой прослойке гитлеровский дипломат говорит, что она "представляла собою численно незначительную, но политически влиятельную группу", которая "...стремилась каким-либо образом прийти к соглашению с Германией", однако была "в известной мере в плену своей собственной политики". Правительство Чемберлена исполняло волю именно этой "численно незначительной группы". Консерваторов, находившихся в оппозиции к Чемберлену, левых либералов и некоторые другие буржуазные круги Дирксен именовал вторым, более широким кругом "решительных и подстрекающих к войне врагов Германии"{91}. И, наконец, "третьим слоем", по Дирксену, была "широкая общественность, которая устала от "вечных помех для спокойного развития", ответственность за которые она возлагала на Германию". "Ее чувства, - писал Дирксен, - могут быть лучше всего выражены фразой: "Если борьба неизбежна - не будем её откладывать"{92} (курсив мой. - О. В.).

Следует учесть, разумеется, что эта характеристика дана реакционным гитлеровским дипломатом. Однако в общих чертах она правильно отражает настроения в Англии. Трудящиеся Англии, подобно народным массам других стран, ненавидели гитлеровский фашизм за его кровавое подавление рабочего движения и всех свободолюбивых стремлений немецкого народа, а также за его политику безудержной агрессии против других народов. Известная часть видных представителей английской буржуазии сознавала также, что агрессия гитлеровского германского фашизма непосредственно угрожает империалистическим позициям самой Великобритании. Но находившаяся у власти группа Чемберлена - Галифакса - Ренсимена стремилась к соглашению с германским фашизмом, надеясь подтолкнуть Гитлера на войну против Советского Союза. Пока представители этих кругов возглавляли правительство, неотъемлемыми элементами и основой английской дипломатии являлись политические сделки и прямой сговор с немецким фашизмом. Такая же точно обстановка сложилась и во Франции.

Таким образом, международная политика определялась борьбой между двумя направлениями. Первое направление боролось за мир, за организацию коллективной безопасности, за отражение фашистской агрессии объединением всех сил миролюбивых народов. Это направление представлял Советский Союз, который вместе с трудящимися народными массами и благоразумной частью буржуазных кругов капиталистических стран выступал в защиту этого направления. Другое направление отказывалось от организации коллективной безопасности и оказания общего сопротивления агрессии, что неизбежно побуждало фашистские государства ко все новым актам агрессии и вело, таким образом, к развязыванию второй мировой войны.

Эта империалистическая политика правящих кругов Англии и Франции наиболее полно отразилась в позорном Мюнхенском соглашении, подписанном 29 сентября 1938 года. Гитлер и Муссолини, с одной стороны, Чемберлен и Даладье - с другой, договорились без участия хотя бы одного-единственного представителя Чехословакии о передаче Германии так называемой Судетской области.

Параграф 2 этого соглашения гласил: "Соединенное королевство, Франция и Италия согласились о том, что эвакуация территории будет закончена к 10 октября, причем не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений, и что чехословацкое правительство несет ответственность за то, что эвакуация области будет проведена без повреждения указанных сооружений"{93}.

Несмотря на то, что Франция была связана с Чехословакией пактом о взаимопомощи, а Англия не скупилась на всевозможные обещания чехословацкому народу, оба премьер-министра, не задумываясь, санкционировали вместе с Гитлером расчленение "дружественного государства". Более того, они возложили на чехословацкое правительство ответственность за передачу агрессивному гитлеровскому фашизму в полной целости и сохранности всех военных сооружений, имевшихся в Судетской области. Это было черное предательство по отношению к чехословацкому народу и подлое глумление над ним, оскорбление его национального достоинства.

Один только Советский Союз на всех стадиях чехословацкой трагедии самоотверженно выступал в защиту независимости и национальных прав чехословацкого народа. В начале сентября 1938 года Советское правительство предложило немедленно созвать совещание представителей Англии, Франции и СССР, которое должно было опубликовать заявление о том, что в случае неспровоцированного нападения Германии на Чехословакию последней будет оказана помощь. Лига Наций должна была в соответствии с этим предложением определить пути и установить формы этой помощи. Предусматривалось также, что представители генеральных штабов трех держав разработают план совместных военных мероприятий.

Советско-чехословацкий договор о взаимопомощи содержал условие, в соответствии с которым Советский Союз и Франция обязаны были одновременно и сообща оказать помощь Чехословацкой республике. Это обязательство основывалось на франко-чехословацком договоре. Но оно было нарушено французским правительством, подписавшим Мюнхенское соглашение. Империалистические правители Англии и Франции предали чехословацкий народ, обрекли на гибель его государство, надеясь такой ценой прийти к сговору с фашистским агрессором и спровоцировать его военное столкновение с Советским Союзом. Это была бессовестная, кощунственная игра судьбами народов, которая должна была принести ужасные последствия и для тех народов, которые эти правительства представляли.

30 сентября 1938 года Чемберлен и Гитлер подписали в Мюнхене совместную декларацию, в которой говорилось: "Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и германо-английское морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда более не вести войну друг против друга"{94}.

6 декабря 1938 года было опубликовано совместное заявление французского министра иностранных дел Боннэ и Риббентропа, в котором говорилось, что мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией являются одним из наиболее существенных элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира. В заявлении провозглашалось, что между Францией и Германией "не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера", что существующая в настоящее время граница между обоими государствами является окончательной.

Эти соглашения представляли собой, по сути дела, пакты о ненападении как между Германией и Англией, так и между Германией и Францией.

Несмотря на свои торжественно подписанные и опубликованные декларации, германский империализм, разумеется, и не помышлял о сохранении всеобщего мира в Европе. Напротив, он готовился к новым захватам, стремясь установить свое господство не только в Европе, но и во всем мире. За отторжением Судетской области последовало занятие Чехии и Моравии и уничтожение Чехословацкого государства. После удара по Литве началась все более неприкрытая подготовка к агрессии против Польши.

Непрерывно возрастающая агрессия, естественно, вызвала сильнейшее возмущение во всех европейских странах и укрепила в народных массах решимость бороться против фашистской угрозы. Поэтому правительства Англии и Франции оказались вынужденными - прибегнуть к маскирующим маневрам и начать переговоры с Советским правительством. Эти переговоры начались в марте 1939 года. Они тянулись в течение пяти месяцев и окончились безрезультатно.

Каких результатов нужно было достигнуть в ходе переговоров? Из отчета, сделанного товарищем Молотовым на Третьей сессии Верховного Совета СССР в 1939 году, явствует, что целью Советского правительства являлось "заключение между Англией, Францией и СССР эффективного пакта взаимопомощи против агрессии, имеющего исключительно оборонительный характер; гарантирование со стороны Англии, Франция и СССР государств центральной и восточной Европы, включая в их число все без исключения пограничные с СССР европейские страны, от нападения агрессоров; заключение конкретного соглашения между Англией, Францией и СССР о формах и размерах немедленной и эффективной помощи, оказываемой друг другу и гарантируемым государствам в случае нападения агрессора"{95}.

Но ни английское, ни французское правительства не желали принимать на себя подобные обязательства о совместной обороне против агрессии. Они стремились добиться от Советского Союза, чтобы он взял на себя обязательства по защите Польши, Румынии и других государств, но сами не собирались брать на себя обязательство оказать такую же помощь Советскому Союзу и граничащим с ним государствам. От Советского Союза требовали оказания помощи Польше в случае фашистской агрессии и в то же время отказывались предоставить советским войскам право прохода через польскую территорию. Целью этой нечестной игры было любой ценой добиться столкновения германского империализма с Советским Союзом.

Необходимо отметить, что московские переговоры велись совершенно открыто. Молотов докладывал о ходе их Верховному Совету 31 мая 1939 года. Жданов писал о них 29 июня в "Правде", отмечая, что западные державы ведут нечестную игру. В беседе с корреспондентом "Известий" 27 августа Ворошилов осветил ход переговоров между военными миссиями. Все эти публикации Советского правительства не оставили и тени сомнения относительно истинных намерений западных держав, и в то же время Советское правительство ни на йоту не отступило от своих требований о коллективной безопасности и совместной обороне против фашистской агрессии.

В то время как мировая общественность была таким образом полностью информирована о ходе англо-франко-советских переговоров, Чемберлен в глубокой тайне через своего ближайшего сотрудника и советника Горация Вильсона пытался завязать новые, далеко идущие переговоры с гитлеровским правительством. Вильсон вел тайные беседы по этому вопросу с уполномоченным Геринга советником Вольтатом. Речь шла о заключении с Гитлером пакта о ненападении и пакта о невмешательстве, согласно которому были бы разграничены сферы интересов Великобритании и Германии. По свидетельству того же Дирксена, обсуждались также колониальные вопросы, проблемы сырья и приобретения сырья для Германии, разграничения промышленных рынков и урегулирование проблемы международной задолженности{96}. По сообщению Дирксена, правительство Чемберлена в ходе этих секретных переговоров обещало оказать давление на Францию, с тем чтобы она "расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе"{97}.

Правительство Чемберлена намеревалось также освободиться от своих обязательств в отношении Польши под тем предлогом, что заключение англо-германского пакта о ненападении якобы устраняет угрозу нападения Гитлера на эту страну. Польша оставалась таким образом одна, лицом к лицу с фашистской Германией. И в то время как правительство Чемберлена вело эти тайные переговоры с Германией, оно вновь дало Польше официальные гарантии на случай гитлеровской агрессии.

Факты, о которых сообщает Дирксен, подтверждают мнение о том, что английское правительство придавало закулисным переговорам с гитлеровской Германией неизмеримо большее значение, чем англо-советским переговорам. Не последнюю роль при этом играют и такие факты, как посылка в Москву для переговоров военной миссии, состоявшей из второстепенных и третьестепенных представителей, которые к тому же не имели даже полномочий на заключение какого-либо военного соглашения. Весьма характерно упоминание Дирксена об "основных соображениях" видных руководителей английской политики. Гитлеровский дипломат писал своему правительству 1 августа 1939 года: "К продолжению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии, - или, вернее, благодаря этому, - здесь относятся скептически". Состав миссии свидетельствовал, по мнению Дирксена, о том, что "военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Советской Армии, чем заключить оперативные соглашения"{98}.

Точнее говоря, миссии было поручено заняться шпионажем. Дирксен сообщал гитлеровскому правительству о мнении одного высокопоставленного офицера из английского Министерства авиации, заявившего в беседе с германским военно-воздушным атташе, что британская сторона не имеет серьезного желания заключить соглашение с Советским Союзом.

На основании всех этих фактов о проводившихся в глубокой тайне переговорах, в ходе которых английское правительство прямо указывало уполномоченным Гитлера на то, что "в России имеются к тому же широкие возможности для экономической деятельности Германии"{99}, можно было сделать только один вывод. "Коварный замысел англо-французской политики заключался в том, чтобы дать понять Гитлеру, что у СССР нет союзников, что СССР изолирован, что Гитлер может напасть на СССР, не рискуя встретиться с противодействием со стороны Англии и Франции"{100}.

В годы все усиливающейся фашистской агрессии Советский Союз последовательно, настойчиво, проявляя величайшую выдержку, стремился к созданию коллективной безопасности и установлению единого фронта всех неагрессивных государств. Правительства США, Англии и Франции не только саботировали советскую мирную политику, но и стремились к изоляции Советского Союза и к созданию единого фронта империалистических государств с фашистскими агрессорами. Эти коварные замыслы были сорваны подписанием советско-германского пакта о ненападении. Но более того, в ходе дальнейших событий создалось положение, при котором правительства Англии и США были поставлены перед необходимостью образования с участием Советского Союза антигитлеровской коалиции. Создание такой коалиции полностью соответствовало интересам всех свободолюбивых народов, подвергшихся фашистскому нападению.

К предистории советско-германского пакта о ненападении относятся переговоры о заключении торгового соглашения между СССР и Германией. Эти переговоры начались по Предложению германского правительства еще в начале 1938 года, но дважды прерывались из-за разногласий по различным вопросам. 22 июля 1939 года переговоры по предложению Германии были возобновлены и закончились 19 августа того же года подписанием взаимовыгодного торгового и кредитного соглашения. Вскоре после этого гитлеровское правительство предложило Советскому Союзу заключить пакт о ненападении. Пакт, подписанный в результате поездки Риббентропа в Москву, принципиально отличался от мюнхенского сговора. Он не покоился на насилии и оставлении на произвол судьбы других народов. Напротив, он был направлен на сохранение мира между СССР и Германией и основывался на заключенном еще в апреле 1926 года советско-германском договоре о нейтралитете. В основных параграфах этого пакта говорилось: "1. Обе договаривающиеся стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

2. В случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая договаривающаяся сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу...

4. Ни одна из договаривающихся сторон не будет участвовать ни в какой группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

5. В случае возникновения споров или конфликтов между договаривающимися сторонами по вопросам того или другого рода обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем, в порядке дружественного обмена мнениями или, в нужных случаях, путем создания комиссии по урегулированию конфликтов"{101}.

Содержание советско-германского пакта о ненападении свидетельствует о том, что он был направлен на сохранение мира и отвечал поэтому интересам как советского, так и германского народов. Это мирное соглашение не затрагивало ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и суверенитета какого-либо другого государства. Силы мира только выиграли от заключения этого пакта. Была создана временная преграда на пути распространения войны на Восток. Были спутаны карты правящих кругов тех империалистических держав, которые стремились возможно скорей натравить Германию на Советский Союз. Наконец, своим предложением о заключении пакта о ненападении гитлеровское правительство вольно или невольно разоблачило всю безосновательность своей разнузданной антисоветской пропаганды.

С другой стороны, пакт о ненападении дал Советскому Союзу время, необходимое для того, чтобы укрепить свою обороноспособность. После нападения Гитлера на Польшу и развала реакционного польского государства Советский Союз, освободив население Западной Украины и Западной Белоруссии и осуществив воссоединение украинского и белорусского народов, передвинул свою линию обороны далеко на Запад. Это сыграло немалую роль в исходе гитлеровской агрессии против Советского Союза. Необходимо помнить также, что советские войска, перейдя 17 сентября 1939 года линию довоенной советско-польской границы, заняли лишь те области, западная граница которых еще в 1919 году была утверждена союзниками в Версале в качестве советско-польской границы под названием "линии Керзона".

После этого Советский Союз заключил договоры о взаимопомощи с прибалтийскими государствами, в соответствии с которыми на территории Литвы, Латвии и Эстонии были созданы советские военно-воздушные и военно-морские базы и размещены сухопутные войска. При поддержке Советского Союза народные массы этих стран повели решительную борьбу против реакционных и фашистских элементов, которые были удалены из правительства и государственного аппарата. Следует напомнить о том, что после Великой Октябрьской социалистической революции в этих прибалтийских государствах была провозглашена советская власть. В результате подлого сговора американского и английского правительств и их военных миссий с германскими войсками, с помощью так называемого балтийского корпуса, выступавшего в союзе с русскими и финскими белогвардейцами, а также прибалтийскими баронами и капиталистами, советская власть в этих странах была тогда свергнута и потоплена в крови эстонских, литовских и латвийских рабочих и крестьян. Вполне понятна поэтому та ненависть, которую испытывали народные массы этих стран к своим реакционным и фашистским правителям, навязанным им силой оружия двадцать лет назад. Эта ненависть особенно ярко проявилась во время демократических выборов в парламенты Литвы и Латвии и эстонскую Государственную думу, происходивших в июле 1940 года. Во всех трех прибалтийских государствах была вновь провозглашена советская власть. Латвия, Литва и Эстония ходатайствовали о принятии их в Союз Советских Социалистических Республик. Это ходатайство было удовлетворено Верховным Советом СССР в начале августа 1940 года.

Таким образом были созданы гораздо более благоприятные, чем прежде, политические и военные предпосылки для успешной обороны Советского Союза от фашистской агрессии.

Для того чтобы завершить создание надежной обороны от фашистской агрессии, Советское правительство осенью 1939 года предложило Финляндии заключить договор о взаимопомощи. Однако по приказу американских и английских правителей финские реакционеры отвергли это советское предложение. Советский Союз предложил также отодвинуть в районе Ленинграда советско-финскую границу на 20-30 километров на запад. Однако и это предложение было встречено категорическим отказом, несмотря на то, что взамен этой территории Советский Союз уступал вдвое больший участок территории в Восточной Карелии. Сотрудничество финской реакции с германскими фашистами и англо-американскими империалистами давало Советскому Союзу все основания для таких предложений. Об этом же свидетельствует тот факт, что Гитлер, после того как он напал на Советский Союз, повел наступление на Ленинград с финской территории. Финское правительство в то время состояло в заговоре с Гитлером, который направил в 1939 году в Финляндию своего начальника генштаба Гальдера, и поддерживало также тесные связи и с реакционными империалистическими силами Англии и Франции, поэтому оно отвергло обоснованные предложения Советского Союза. После провокации финских фашистов-лапуасовцев на советско-финской границе Финляндия развязала войну против СССР, длившуюся с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года.

Началась бешеная клеветническая кампания и травля Советского Союза. Совет Лиги Наций исключил СССР из Лиги Наций, несмотря на то, что за исключение голосовало меньшинство Совета. Английские, французские и американские империалисты, у которых якобы не хватало сил для помощи Польше, вдруг нашли все необходимое, чтобы оказать реакционной Финляндии широкую военную поддержку против Советского Союза. США предоставили ей 10 декабря 1939 года заем в сумме 10 миллионов долларов. По официальному заявлению Чемберлена, Англия предоставила Финляндии более 100 самолетов, более 200 орудий, сотни тысяч снарядов, авиабомб и противотанковых мин. Франция, которая в это время старалась избегать каких-либо активных действий против Гитлера на линии Мажино, отправила в Финляндию 175 самолетов, около 500 орудий, более 5 тысяч пулеметов, миллионы снарядов, ручных гранат и другое снаряжение. Англия начала снаряжать экспедиционный корпус численностью в 100 тысяч солдат; Франция готовила такой же корпус численностью до 50 тысяч человек. К марту 1940 года оба эти корпуса должны были высадиться в Финляндии для участия в войне против Советского Союза. Кроме того, целая французская армия, так называемая ближневосточная армия, под командованием генерала Вейгана должна была вторгнуться в Закавказье и нанести удар по Баку. Но Советская Армия сорвала планы империалистов. Преодолев ожесточенное сопротивление, она прорвала линию Маннергейма, построенную по последнему слову военной техники, разгромив в течение нескольких недель финскую армию, несмотря на большую помощь, оказанную последней империалистами. Советское правительство предложило Финляндии мир на очень великодушных, мягких условиях. Граница в районе Ленинграда была отодвинута. Эта мера была необходима для защиты города Ленина, колыбели Великой Октябрьской социалистической революции. Мирный договор предусматривал целый ряд мер военного характера, которые существенно усилили позиции Советского Союза в этом районе. Общим итогом советско-финской войны явилось значительное укрепление обороны СССР против империалистической агрессии.

Только оголтелые империалисты, которые не могли примириться с крушением своих планов, а также их социал-демократическая агентура не жалели яда и желчи при оценке советской политики, направленной на предотвращение войны, на сохранение мира для народов Советского Союза и на повышение обороноспособности страны.

Политика Советского Союза полностью соответствовала также и национальным интересам германского народа. Ныне не приходится лишний раз напоминать о том, какие губительные последствия принесло германскому народу вероломное нарушение Гитлером советско-германского пакта и предательское нападение на Советский Союз. Миллионы убитых и искалеченных немцев, руины и развалины немецких городов и сел - все это не нуждается в комментариях. Разрыв советско-германского пакта о ненападении действительно был тягчайшим преступлением Гитлера против национальных интересов германского народа.

Последовательная борьба Коммунистической Партии Германии против развязывания второй мировой войны

После того как Гитлер оккупировал Чехословакию, нарушив все свои торжественные заверения о сохранении мира, данные им при заключении Мюнхенского соглашения, был достигнут значительный прогресс в деле установления единства действий рабочего класса. Коммунистическая партия Германии и компартия Австрии опубликовали совместно с Рабочим комитетом германских социалистов{102} и революционными социалистами Австрии воззвание "К рабочим Германии и Австрии". В этом воззвании, которое распространялось в Германии подпольным путем, говорилось: "После подчинения силой оружия миллионов чехов и словаков и экономического порабощения балканских народов и слепому стало ясно, что уже аннексия Австрии и захват Судетской области не служили целям национального освобождения, а являлись лишь этапами захватнической, империалистической политики"{103}.

Далее в воззвании отмечалось, что захват Чехословакии разрушил иллюзии о наступлении "эпохи всеобщего мира", которые правительства западных держав пытались внушить народным массам для того, чтобы оправдать Мюнхенский сговор. "В этот момент, - говорилось далее в воззвании, - когда каждый дальнейший шаг тесно связан с судьбами войны и мира, с судьбами миллионов людей, мы, германские и австрийские социалисты и коммунисты, представители подпольного борющегося рабочего движения, выражаем от имени германского и австрийского народов наш протест против аннексии Чехословакии. Наши совместные действия в этом вопросе явятся вкладом в дело борьбы против нашего общего врага.

Германские и австрийские социалисты и коммунисты торжественно заявляют, что они признают за чехословацким народом полное право любыми средствами бороться за свое национальное освобождение и за восстановление своего независимого государства. Германское рабочее движение приложит все усилия, чтобы поддержать национально-освободительную борьбу всех порабощенных фашизмом народов".

Воззвание заканчивалось призывом, обращенным ко всем антифашистам Германии и Австрии: "Объединяйтесь на предприятиях! Будьте солидарны в своей борьбе! Вырабатывайте совместно наиболее действенные формы сопротивления"{104}.

Воззвание вдохновило антифашистов-подпольщиков на выступления, которые они организовали в ряде районов против гитлеровских военных провокаций.

В листовке, которая распространялась среди металлургов Саарской области, говорилось, что "захват и порабощение Чехословакии позорят германскую нацию". "Этот позор, - говорилось далее, - падет на нас, если мы не встанем на сторону народов, подвергшихся нападению, и не воспрепятствуем новым актам фашистского насилия. Мы должны всеми силами бороться против военных планов нацистского правительства".

В листовке, распространявшейся среди рабочих крупнейшей гамбургской верфи "Блом унд Фосс", говорилось: "Мы, рабочие верфи "Блом унд Фосс", не намерены молчать в то время, когда бесправие выдают за право, ложь и подлость представляют в качестве истины, а разбой и убийство возводят в моральную добродетель, когда порабощение других народов и насильственный захват их стран провозглашаются "делом чести германской нации"! Подпольная организация "Народный фронт Берлина" распространяла воззвание под заголовком "Берлинцы! Будьте бдительны! Угроза растет!"

В то время как коммунисты и социалисты Германии и Австрии призывали к единству и совместно организовывали выступления рабочих на предприятиях, партийное правление СПГ в Праге, в состав которого входили Вельс, Фогель, Штампфер, Гильфердинг и Гейер, продолжало отклонять все предложения об установлении единого фронта. В резолюции, принятой по этому вопросу ЦК КПГ в июне 1939 года, отмечалось, что "за упорным нежеланием установить единый фронт с коммунистами скрывается определенный политический план, заключающийся в том, чтобы в подходящий момент пойти на союз с генералами и буржуазными кругами и с помощью иностранных штыков сыграть ту же роль, которую сыграли Эберт и Носке в революции 1918 года в Германии"{105}.

Подписание советско-германского пакта о ненападении было событием первостепенного политического значения как в мировом, так и в национальном масштабе. ЦК Коммунистической партии Германии 25 августа 1939 года опубликовал по этому вопросу подробное заявление, в котором говорилось, что этот пакт о ненападении разоблачил тезис гитлеровской пропаганды о мнимом окружении Германии. Кроме того, он свидетельствовал, что возможно установление взаимопонимания с другими народами мирным путем и что немецкий народ может получить сырье, необходимое для мирной экономики, развивая свои торговые связи с другими народами. Тем самым разбивалась гитлеровская ложь о "жизненном пространстве". Далее в развитие этих доводов в заявлении говорилось: "Германский народ приветствует заключение между Советским Союзом и Германией пакта о ненападении, так как немецкий народ желает мира и рассматривает этот пакт как достойный вклад Советского Союза в дело мира. Немецкий народ приветствует этот пакт, так как он не имеет ничего общего с договорами, заключенными Гитлером с Муссолини и с японскими милитаристами и являющимися орудием войны и империалистического насилия над другими народами. Советско-германский пакт - залог мира между Германией и Советским Союзом"{106}.

Заявление призывало германских трудящихся, и в первую очередь рабочий класс Германии, поддерживать мирную политику Советского Союза и встать на сторону народов, порабощенных нацизмом. ЦК КПГ призывал к заключению пактов о ненападении с Польшей, Румынией, Францией, Англией, со всеми народами, которые имеют все основания опасаться агрессивной политики Гитлера. ЦК выдвинул поэтому следующие лозунги:

"Долой угрозу войны, исходящую от нацистского режима!"

"Покончим с разбойничьими нападениями на другие народы!"

"Сохранение национальной независимости и свободы для всех народов!"

"Свобода и национальное самоопределение для австрийского и чешского народов!"{107}.

Далее, в области экономики ЦК призывал к расширению торговых связей с Советским Союзом, требовал возврата к мирной экономике и расширения производства товаров широкого потребления, а также товаров для экспорта. В связи с этим выдвигался ряд социально-экономических требований: 8-часовой рабочий день, повышение зарплаты и другие требования социально-экономического порядка.

КПГ в то же время предостерегала немецкий народ от иллюзии, будто гитлеровский режим сам перейдет к такой мирной политике, которая единственно отвечает интересам немецкого народа. Тем более необходимо было, чтобы весь немецкий народ стоял на страже соблюдения советско-германского договора о ненападении. Поэтому ЦК КПГ напоминал и предупреждал, что "мир будет упрочен только в том случае, если германский народ возьмет судьбы немецкой нации в свои руки и будет надеяться только на свои собственные силы". Воззвание не оставляло никакого сомнения в том, что если "германский народ будет втянут в катастрофу войны", то вся ответственность за нее падет на германских империалистов.

Спустя несколько дней катастрофа разразилась - 1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Началась вторая мировая война. ЦК КПГ в опубликованном по этому вопросу воззвании дал твердые установки немецким антифашистам. "Немецким коммунистам и социал-демократам, - говорилось в воззвании, - необходимо, опираясь на свой опыт в борьбе против развязывания войны и на успешное сплочение всех противников нацизма, укрепить единство своих рядов, расширить его и в тяжелых военных условиях вести всестороннюю подготовку народной революции. Нам нечего надеяться ни на штыки Чемберлена и Даладье, ни на "либеральное крыло" германской буржуазии; мы должны надеяться исключительно на объединенные усилия нашего народа, на солидарность и борьбу международного рабочего класса и помощь великого и могущественного Советского Союза"{108}.

Охарактеризовав реакционную позицию руководства II Интернационала, Международного объединения профсоюзов (Амстердамского интернационала) и правления СП Г, ЦК КПГ отмечал далее: "КПГ призывает всех антифашистов как в Германии, так и в эмиграции, не теряя времени, начать упорную борьбу за объединение германского рабочего движения и оппозиционных элементов в стране. Компартия призывает мобилизовать все силы для свержения нацистской диктатуры и беспощадно бороться против троцкистов и всех врагов единства. Преступная политика некоторых бывших лидеров СПГ облегчила нацистам подготовку войны и помешала сплочению оппозиционных элементов в эмиграции. Поэтому сегодня не существует единой общей платформы оппозиции в борьбе за свержение нацизма. КПГ является единственной силой в Германии, которая... открыто провозгласила свои намерения и без колебания вступила на путь подготовки новой революции...

Мы выражаем уверенность, что сотрудничество коммунистов и социал-демократов на фронте и в тылу, союз солдат и рабочих, вся самоотверженная работа по подготовке и проведению народной революции приведут к тому, что в ходе объединенной борьбы рабочего класса будет создана единая революционная рабочая партия, которая сможет в нынешнем положении возглавить и повести за собой весь германский народ"{109}.

Оба эти воззвания КПГ - по поводу советско-германского пакта о ненападении и о начале второй мировой войны - цитируются так подробно потому, что оба они имеют большое значение для понимания политики партии на данном этапе. Все враги германского рабочего движения, начиная от американских поджигателей войны и кончая правыми лидерами СПГ, которым в их собственной партии дали прозвище "американцы", постоянно предпринимают все новые попытки так представить события, как будто КПГ после заключения советско-германского пакта о ненападении прекратила борьбу против гитлеровского режима. Это, разумеется, глупая и злобная клевета.

Напротив, справедливости ради надо указать, что еще в резолюции Бернской конференции КПГ ясно говорилось о планах реакционных представителей крупного капитала Англии и Франции превратить Гитлера во всеевропейского жандарма, а германский народ - в пушечное мясо. Правительства империалистических держав Запада отказались от коллективной безопасности и подло предали испанский народ и малые европейские страны, что и привело к началу второй мировой войны. Но и после ее начала западные державы продолжали травлю Советского Союза и путем интриг и махинаций по-прежнему пытались направить войну на Восток. В подобной обстановке КПГ, естественно, должна была усилить свою борьбу против этих махинаций наиболее реакционных империалистов Англии, Франции и Америки.

КПГ, следовательно, должна была вести войну на два фронта как в самой Германии, так и за ее пределами. В самой гитлеровской империи после начала войны усилился процесс обострения противоречий. Пора захватов без войны миновала. Молниеносный захват Польши стоил гитлеровцам десятков тысяч убитых и раненых. Порабощение Польши принесло огромные прибыли юнкерам и магнатам тяжелой индустрии, но оно показало также, что над Германией нависла угроза большой и продолжительной войны.

В это время, а именно в рождественские дни 1939 года, состоялось нелегальное совещание руководящих работников КПГ, которое выработало новую политическую платформу партии и определило новые тактические задачи. Принятая совещанием резолюция начиналась следующими словами: "Тактика коммунистической партии в данный момент должна быть направлена на развертывание широкого народного движения и создание народного фронта трудящихся масс. Народный фронт должен защищать права и интересы трудящихся масс, в том числе и трудящихся - национал-социалистов. Он должен также способствовать укреплению и углублению дружественных отношений с Советским Союзом и стремиться в интересах народа к прекращению империалистической войны".

Определенные круги германской буржуазии, к которой относились промышленники, высокопоставленные чиновники, католическая верхушка и видные нацисты, являлись убежденными противниками советско-германского пакта о ненападении, продолжая и после его заключения ориентироваться на союз с теми правящими кругами Англии и Франции, которые по-прежнему стремились спровоцировать войну между Германией и Советским Союзом. Осуществление этого плана таило в себе большую опасность для немецкого народа. КПГ, разумеется, не должна была закрывать глаза на эту опасность и должна была мобилизоваться на борьбу с нею. В политической платформе подчеркивалось, что "эти тактические установки требуют от коммунистической партии проведения самостоятельной политики в интересах трудового народа, но вовсе не являются поддержкой войны, которую ведет германский империализм, и ни в коем случае не означают ослабления борьбы против угнетательской политики существующего режима в Германии".

В результате фашистской захватнической политики Германия превратилась в так называемую "Великую Германию", которая не являлась больше единым национальным государством и стала, хотя и временно, многонациональным государством. Поэтому политическая платформа КПГ выдвигала в качестве одной из важнейших задач борьбу против политического бесправия трудящихся масс в самой Германии и против национального угнетения австрийского, польского, чешского и словацкого народов германским империализмом.

Таким образом, новые тактические задачи КПГ вытекали из крайне сложной и противоречивой обстановки как в самой Германии, так и на международной арене. Выработать их и руководствоваться ими в дальнейшей деятельности было нелегко. Об этом свидетельствуют, например, ошибки руководства эмигрантской группы КПГ во Франции. Ответственные руководители этой организации Далем, Меркер и Берц после начала войны явились в распоряжение французских властей и были немедленно интернированы, что лишило их возможности принимать участие в дальнейшей борьбе против гитлеровской тирании. Подобное поведение, так же как и письма Далема к премьеру Даладье, явилось следствием неверной оценки политики французского правительства и недоверия к Советскому Союзу и его политике мира. Это, в свою очередь, привело к непониманию значения пакта о ненападении, заключенного между Советским Союзом и гитлеровской Германией. Перечисленные ошибки привели к тяжелым последствиям. По этому вопросу в резолюции ЦК СЕПГ от 20 декабря 1952 года сказано следующее: "Ход и события второй мировой войны неопровержимо показали, что добровольное подчинение приказу об интернировании принесло пользу империалистическим западным державам. Роспуск организации КПГ ослабил движение сопротивления в оккупированной Франции и прежде всего обусловил невозможность действенной агитации среди германских оккупационных войск. Не случайно, что подобная ликвидаторская политика проводилась и в Дании. Повсюду, где влияние империалистических держав проникало в ряды эмиграции, проявлялись более или менее явные тенденции к отказу от развертывания антифашистского движения сопротивления"{110}.

Активным борцам-антифашистам в самой Германии, разумеется, было неизмеримо труднее выработать правильную тактику. В течение многих лет нацисты вели разнузданную антисоветскую пропаганду. И вдруг неожиданно гитлеровское правительство улучшило экономические отношения с этим государством рабочих и крестьян, на которое до сих пор лили грязь и клеветали, и даже заключило с ним пакт о ненападении. Это вызвало растерянность и смятение в широких кругах населения, в том числе и среди сторонников нацизма и активных членов нацистской партии. Руководство нацистской партии оказалось даже вынужденным дать специальное внутрипартийное указание, в котором говорилось, что пакт о ненападении не означает изменения враждебной позиции по отношению к большевизму.

С другой стороны, Некоторые антифашисты, в том числе и коммунисты, не понимали, что заключение советско-германского пакта о ненападении, срывало планы реакционных правящих кругов Англии, Франции и США, стремившихся немедленно направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза. Они не видели, что созданный Мюнхенским соглашением единый фронт контрреволюции был прорван. Эти антифашисты были неправильно информированы о ходе англо-франко-советских переговоров в Москве. Быстрый разгром Польши, молниеносные "успехи" в Дании и Норвегии и, наконец, захват Бельгии, Голландии, Люксембурга и поражение Франции - все эти легкие успехи Гитлера позволили нацистской пропаганде создать вокруг гитлеровцев ореол непогрешимости и непобедимости. В такой момент у недостаточно стойких антифашистов могли возникнуть сомнения и колебания.

Сложность создавшегося положения и возникшие новые задачи настоятельно требовали воссоздания центрального подпольного руководства КПГ в Германии. По мере того как Гитлер оккупировал одну за другой соседние с Германией страны, руководить подпольными организациями КПГ из-за границы при полной децентрализации руководства становилось все более и более трудным. Поэтому ЦК КПГ уже в 1939 году взял курс на восстановление оперативного центрального руководства партией в самой Германии. В условиях все возраставшей военной опасности, а затем и начавшейся войны, в условиях жесточайшего террора и гестаповского шпионажа, охватывавшего всю страну, это было крайне трудной задачей, связанной со смертельной опасностью для тех, кто выполнял эту задачу. Но, несмотря на это, первые подготовительные шаги в этом направлении были предприняты еще в том же 1939 году.

В мае 1939 года в Берлин нелегально прибыл товарищ Вилли Галль, который должен был действовать в качестве инструктора от имени партийного руководства, находящегося за границей. Ему было поручено установить нелегальные связи и провести ряд подготовительных мероприятий, опираясь на подпольные группы в Адлерсхофе, Бонсдорфе и Альтглиенике{111}.

Вилли Галль начал свою работу с того, что дал обстоятельную информацию коммунистам-подпольщикам о решениях Бернской конференции и разъяснил им международную обстановку, основываясь на речах Сталина и Молотова. Одновременно он сам ознакомился с положением на предприятиях и настроениями среди населения. Собранные сведения послужили материалом для подпольной газеты "Берлинер фольксцейтунг", три номера которой были отпечатаны за границей и нелегально доставлены в Берлин. Доложив руководству о проделанной работе, Вилли Галль вторично прибыл в Берлин в августе 1939 года. Здесь его и застало начало войны. К нему фактически перешло руководство подпольными партийными группами в юго-восточных пригородах Берлина. Его ближайшим помощником стал рабочий-металлист Отто Нельте, состоявший до 1933 года в социал-демократической партии и принадлежавший к Союзу предприятий общественного пользования, но примкнувший впоследствии к коммунистам.

Группа Галля распространяла материалы, поступавшие из-за границы, а также собственные листовки, которые вначале изготавливались довольно примитивным образом. Кроме того, было издано восемь номеров информационного бюллетеня, назначение которого состояло в помощи активным подпольщикам. В этих бюллетенях наряду с обзорами, посвященными международному положению, ходу войны и первым сообщениям с фронтов, помещались статьи на такие темы, как "Роль партии", "Как организовать и провести дискуссию", "Примеры из практики", "О некоторых вопросах повседневной борьбы". В статьях особо подчеркивалась необходимость работы членов партии на предприятиях и в нацистских организациях. Удалось установить связи с рабочими заводов "Телефункен", "Холлеритверке", "Сименс", "Адрема", "Шеринг-Кальбаум", "АЭГ", "БФГ", "Хеншель", "Шток", "Амби-Иоханнисталь", "Шварцкопф" и Дюреновских металлообрабатывающих заводов. Связи были установлены также с актерами из труппы "Немецкого театра" и с членами Нейкельнского спортивного общества.

Осенью руководящей группе удалось приобрести небольшой печатный станок со всем оборудованием, который был установлен в квартире товарища Курте Зейбта. В ноябре 1939 года был распространен первый отпечатанный в Берлине номер подпольной газеты "Берлинер фольксцейтунг". В настоящее время сохранился особый выпуск этой газеты, напечатанный на восьми страницах. В этом выпуске была помещена статья под заголовком "Наш народ хочет мира".

В статье говорилось: "Враги нашего народа находятся в самой Германии. Это та самая клика, которая в своей ненасытной алчности развязала войну 1914 года. Эти кровопийцы, нажившиеся на войне, должны быть сметены с лица земли, если наш народ хочет жить в мире.

Мира не может быть до тех пор, пока промышленность Австрии, Чехословакии и Польши вопреки всем законам находится в руках германских монополистов... Только национальная независимость народов и право народов на самоопределение могут гарантировать прочный мир.

Наш народ хочет длительного мира. Он не желает больше проливать кровь и жертвовать собою ради интересов финансового капитала. Если мы объединимся, мы станем грозной силой... У всех нас, социал-демократов и коммунистов, демократов, протестантов и католиков, общая цель: Мир! Свержение Гитлера главного виновника войны!

Пока мы разобщены - мы бессильны! Наша сила в единении!"

В соответствии с духом этой статьи были установлены, хотя и довольно непрочные, связи с социал-демократами - подпольщиками в районах Баумшуленвег, Трептов и Шарлоттенбург. Актер Курт Вейсе из "Немецкого театра" составил листовку "Ко всем артистам". Эта листовка была размножена и распространялась в оппозиционно настроенных артистических кругах.

Гестапо напало на след организации и арестовало ряд ее членов. Они были подвергнуты мучительным пыткам. В результате Курт Вейсе "покончил в камере жизнь самоубийством", о чем было сообщено в обвинительном заключении. Вилли Галль, бывший член Коммунистического союза молодежи, выросший в эти годы до инструктора ЦК КПГ, и Отто Нельте, бывший социал-демократ и профсоюзный активист, были приговорены в январе 1941 года к смертной казни. В последующих двух судебных процессах многие члены подпольной группы Галля были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. 25 июля 1941 года в Берлине по всему городу были расклеены красные плакаты, извещавшие о казни Вилли Галля и Отто Нельте. Так гестаповцы хотели запугать подпольщиков.

Однако деятельность группы Галля - Нельте является лишь частью той большой работы по восстановлению центрального партийного руководства, которую КПГ вела в 1939-1940 годы. Начавшаяся война чрезвычайно осложнила эту работу. Раньше благодаря солидарности датских и шведских моряков немецкие подпольщики могли нелегально приезжать в Германию на иностранных торговых судах. С началом войны они лишились этой возможности. Однако и в этот период товарищам Рудольфу Хальмейеру, Генриху Шмееру, Иоганну Мюллеру, Георгу Хенке и другим инструкторам ЦК КПГ удалось проникнуть в различные районы Германии, где они провели подготовительную работу по созданию нового подпольного руководства партии. Многие из этих самоотверженных борцов погибли смертью героев на боевом посту. В руки гестапо попал и товарищ Рудольф Хальмейер.

Во время допросов он проявил исключительное мужество и стойкость. Об этом свидетельствует доклад генерального прокурора от 15 января 1941 года, направленный верховному имперскому прокурору: "Многосторонняя деятельность обвиняемого дает основание предполагать, что он намечался на пост руководителя берлинской подпольной организации{112}. Обвиняемый признал свою вину лишь частично и сделал все возможное, чтобы скрыть от суда своих сообщников. Поэтому оказалось невозможным составить полное представление о его деятельности".

Хотя задача создания оперативного нелегального партийного руководства в Германии не была решена в результате провала, однако проведенная коммунистами работа имела большое значение. Коммунисты на местах были все же проинформированы о политической линии партии. Это сыграло большую роль в деле дальнейшего развертывания борьбы против военных преступлений германского империализма. Гестаповские палачи, несмотря на все свои зверства, сумели раскрыть и ликвидировать лишь часть вновь налаженных связей и явок. Жестокость и зверства нацистских палачей оказались бессильны перед героизмом и стойкостью коммунистов.

Борьба компартии за окончание войны и за мир между народами

Для первого этапа второй мировой войны характерным было то обстоятельство, что, собственно, ни одна из сторон - ни германский фашистский империализм, ни Англия и Франция - не вела ее с полным напряжением сил. Особенно ясно свидетельствует об этом обстановка на западном фронте в период с сентября 1939 по май 1940 года. Это было ведение войны без войны, так называемая "drole de guerre" - странная, забавная война, как ее стали называть в международной прессе. Мюнхенские заговорщики, которые все еще находились у власти в Англии и Франции, не теряли надежды на соглашение с Гитлером и все еще не отказались от своего стремления направить германскую агрессию на Восток. Гитлер и сам, разумеется, никогда не отказывался от этой мысли. Но ему было ясно, что одной Германии это не по силам. Поэтому он решил сначала направить свой удар против ряда стран Западной Европы, чтобы, подчинив себе материальные ресурсы этих стран и использовав их людские резервы, стать властителем Европы и тогда выступить против Советского Союза.

Осуществление этого плана Гитлера облегчалось тем, что реакционные правительства и не менее реакционная военщина Франции совершенно не готовились к серьезному военному столкновению с гитлеровским вермахтом. Прямая измена проникла даже в высшие круги западных армий. Повсюду действовала гитлеровская "пятая колонна". Только этим объясняется та относительная легкость, с которой гитлеровцам удалось захватить Голландию, Бельгию и Францию. Франция потерпела позорное поражение, небывалое в истории ведущих империалистических держав. После этого поражения власть в стране перешла в руки прямых агентов Гитлера - маршала Петэна и Пьера Лаваля. Это лишний раз подтвердило, что реакционная верхушка французской буржуазии подло предала национальные интересы французского народа.

Совершенно иной была позиция народных масс как во Франции, так и в других оккупированных странах. Они страстно ненавидели фашизм, так как им больше всего пришлось страдать от гитлеровского террора, грабежей и варварства гитлеровцев. Германские коммунисты полностью солидаризировались с борьбой народных масс этих стран против национальной измены, нацистских военных преступников и их кровавого режима насилия. Об этом свидетельствуют все заявления, резолюции и воззвания КПГ, опубликованные за 22 месяца, прошедшие с момента нападения Гитлера на Польшу до начала войны против Советского Союза. Еще в 1939 году Коммунистическая партия Германии неоднократно выступала с требованием предоставить чешскому, словацкому, австрийскому и польскому народам право на национальное самоопределение. Те же требования и протесты содержались и в заявлениях КПГ по поводу насилия германских империалистов над народом Норвегии и оккупации Бельгии и Голландии. Своего апогея эти требования достигли в резолюции, в которой КПГ протестовала против компьенского диктата. Мир, подписанный в Компьене, был охарактеризован в этом документе как чудовищный акт насилия над Францией и французским народом. Резолюция при этом отражала те же принципы, которые были сформулированы в выступлениях Эрнста Тельмана и Мориса Тореза на грандиозном митинге парижских рабочих в октябре 1932 года, где было решено заключить союз в целях общей борьбы против фашизма и войны. "Рабочий класс Германии, - говорилось в резолюции, принятой КПГ в начале июля 1940 года, осуждает компьенский диктат и никогда не признает его. Германские рабочие понимают, что этот диктат является ударом по жизненным интересам немецкого народа. Они выражают свою братскую солидарность французскому пролетариату и заявляют о своей решимости бороться плечом к плечу с ним против Компьенского мира, против подлого насилия над великим французским народом. Война со всеми ее ужасными последствиями для немецкого народа продолжается. Продолжения этой войны желают одни лишь представители германского крупного капитала и их лакеи, которые в этой войне стремятся к разбойничьему захвату других стран, движимые ненасытной алчностью и жаждой власти. Германский же народ стремится к миру и взаимопониманию между народами.

Рабочий класс Германии выступает за немедленное прекращение войны.

Мы требуем положить конец этой бойне! Мы выступаем против ужасов уничтожения, против новых жертв! Пора сбросить бремя невыносимых страданий, которое клика хищных и кровожадных правителей возложила на плечи миллионов трудящихся и на немецкий народ!

Борясь за мир без аннексий и контрибуций, без угнетения других народов, Коммунистическая партия Германии борется за истинные интересы немецкого народа и за его будущее".

КПГ была единственной партией, которая в то время, когда все в Германии находились в чаду угара от фашистских побед, открыто подняла свой голос в защиту истинных интересов немецкого рабочего класса и всего немецкого народа.

Гитлеровский вермахт сравнительно легко одерживал победы в Европе, но уже тогда гитлеровцы прибегали к неслыханно жестоким методам ведения войны. Воздушные бомбардировки Варшавы и Роттердама, бессмысленно жестокие расстрелы с воздуха беженцев в Голландии и Северной Франции, когда самолеты на бреющем полете поливали пулеметным огнем беззащитных людей, кровавый террор гестапо и эсэсовцев в оккупированных странах и наглое ограбление их все это вызвало во всех странах жгучую ненависть к германскому фашизму. Но оказать ему действенное сопротивление народные массы могли, лишь избавившись от мюнхенцев в своих правительствах и в военной верхушке.

В силу этих причин в странах, участвовавших в войне, развернулось широкое движение за мир, за установление мира между народами через головы собственных правительств и вопреки им. 11 и 12 января 1941 года в Лондоне состоялся Народный конгресс, на котором 2300 делегатов представляли 1200 тысяч трудящихся. Этот конгресс принял боевую программу. Пункт 8 этой программы гласил: "Трудящиеся всех стран должны бороться за мир между народами, основанный на праве всех народов самим решать свою судьбу",

И до и после Мюнхена правые лидеры английской лейбористской партии, точно так же как Чемберлен, Галифакс и Вильсон, вели переговоры с уполномоченными Гитлера. Так, например, уже упомянутый Дирксен сообщал в Берлин, что "известный и умеренный деятель лейбористской партии" Чарлз Роден Бакстон в беседе с советником германского посольства Кордтом сформулировал ряд предложений, согласно которым "Великобритания изъявит готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов"{113}.

Такое же обязательство, по заверению этого достойного "рабочего" депутата, взяла бы на себя и Франция, которая вдобавок должна была расторгнуть союз с Советским Союзом и отказаться от своих связей в Юго-Восточной Европе. Но те же правые лейбористские лидеры старались оклеветать коммунистов, которые не желали безоговорочно подчиняться реакционным сообщникам Гитлера в собственных странах, стремившимся на первом этапе войны к соглашению с фашизмом.

В противовес этой клевете правых лейбористских лидеров депутат парламента Д. Н. Притт заявил, что лучшие представители лейбористской партии и ее рядовые члены поддерживают Народный конгресс. Вопреки предательской политике правых лидеров социал-демократии рабочие стремились к миру между народами и выступали как против капитуляции перед фашизмом, так и против войны ради получения прибылей. Основную свою задачу Народный конгресс видел в защите широких масс английского народа от дальнейшего обнищания, в защите их жилищ и их свободы. Конгресс выступил против порабощения, против капитуляции перед немецким фашизмом, за создание народного правительства, которое смогло бы установить подлинный мир и защитить народ от грозящих бедствий. Такое правительство должно принести освобождение колониальным народам и тем самым принести подлинную свободу и собственному народу. Оно должно было осуществить принцип, согласно которому не может быть свободен народ, угнетающий другие народы.

Английский Народный конгресс осудил реакционную антисоветскую шумиху, поднятую в стране. 2300 делегатов, представлявшие людей различных мировоззрений и различных политических взглядов, единодушно потребовали крепить дружбу между английским и советским народами. Борьба за ограничение сферы войны, против дальнейшего ее расширения и за окончание ее, которую вел в этот период Советский Союз, полностью соответствовала интересам всех народов.

Деятельность английского Народного конгресса и принятые им решения намечали в общих чертах формы борьбы трудящихся масс всех стран против реакции, фашизма и войны. Разумеется, их не следовало механически применять во всех странах. Каждый народ должен был по-своему развивать, их применительно к собственным условиям. Это относилось и к германскому народу. Конгресс, обратился с особым призывом к немецким рабочим. В конце января 1941 года КПГ опубликовала ответное послание группы немецких рабочих, в котором подчеркивалась общность интересов обоих народов. В этом послании говорилось: "Заявление о том, что трудящиеся Англии не поддерживают стремление английских капиталистов расчленить Германию, помогает нам бороться против ненависти к английскому народу, которую насаждают немецкие поджигатели войны. Немецкие рабочие также не имеют ничего общего с империалистическими правителями Германии. Борьба английских рабочих за предоставление народу Индии и народам других английских колоний права на национальное самоопределение найдет отклик среди немецкого народа. Эта борьба придаст нам сил в той тяжелой борьбе, которую мы ведем против собственных империалистических правителей нашей страны. Мы понимаем, что подлинный мир невозможен без борьбы германского рабочего класса за дело всех трудящихся Германии и за право на самоопределение для всех народов, угнетаемых Германией".

Далее выдвигалось требование отвода германских войск из Франции и других оккупированных стран. Все послание было проникнуто духом братской солидарности с трудящимися Англии и Франции и стремлением к совместной борьбе за окончание войны и установлению мира между народами, мира, который предоставит всем народам право самим решать свою судьбу.

Фашистский германский империализм непрерывно расширял сферу войны, обрекая новые народы на муки и бедствия, 2 марта 1941 года гитлеровские войска вторглись в Болгарию. 6 апреля того же года Гитлер отдал приказ о вторжении в Югославию и Грецию. Коммунистическая партия выступила против этих актов гитлеровской агрессии и еще раз предупредила немецкий народ о неминуемых роковых последствиях подобной политики. Заявление КПГ от 12 апреля 1941 года по поводу объявления Гитлером войны Югославии и Греции заканчивалось следующими словами: "Расширение сферы войны приведет Германию в тупик и обречет ее на несчастье. После того как германским империалистам не удалось добиться победы путем "молниеносной войны", в ходе длительной войны успех будет на стороне англо-американского блока, обладающего большим военным потенциалом, тогда как резервы Германии будут таять и ее ресурсы будут исчерпаны. Германские правители ведут Германию к военной катастрофе, обрекают ее на гибель. Они предают национальные интересы нашего народа. Только сами трудящиеся могут спасти страну и народ от катастрофы. Для этого абсолютно необходимо объединение рабочего класса и всех сил, которые стремятся к установлению мира между народами и устранению причин, порождающих войны при капитализме. Спасение Германии - в едином фронте трудового народа".

Таким образом, на первом этапе второй мировой войны создалась довольно противоречивая картина. Для народов, ставших жертвами гитлеровской агрессии, для государств, подвергшихся немецкой оккупации, то есть для Австрии, Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, а позднее и для Югославии и Греции война с самого первого дня приняла характер антифашистской, освободительной войны. Трудящиеся массы Англии и Франции были солидарны с народами, подвергшимися фашистскому нападению, и стремились к общей борьбе с агрессором. Но правящие круги Англии, Франции и США выдали их Гитлеру связанными по рукам и ногам, принесли в жертву гитлеровской агрессии. Мюнхенское соглашение - наиболее яркий пример подобной политики. Эти реакционеры, бесспорно, были пособниками гитлеровских фашистов в подготовке и развязывании войны. С помощью фашизма они хотели задушить революционное рабочее движение и стремились повернуть гитлеровскую военную машину на Восток, против первого в мире государства рабочих и крестьян.

Когда Англия и Франция, несмотря на коварные политические интриги своих правительств, оказались все же втянутыми в войну, их правящие круги вначале еще собирались вести ее ради своих империалистических целей. Немецкий же империализм также стремился к безраздельному господству в Европе. Он рассчитывал добиться этого господства молниеносным разгромом Франции сильнейшей империалистической державы на европейском континенте. При этом он не учел того, что английский империализм не примирится с установлением господства Германии в Европе. Не случайно, что изменение в руководстве английской политикой, то есть падение правительства Чемберлена и приход Черчилля к власти, совпало с началом германского наступления во Франции. После падения или подчинения всех стран Западной Европы и Балкан германскому фашистскому империализму нацистский "фюрер" не оставлял своих попыток достигнуть взаимопонимания с Англией в вопросе о нападении на Советский Союз. Такой попыткой был и полет в Англию "представителя фюрера" Рудольфа Гесса, который 10 мая 1941 года выбросился с парашютом над территорией Шотландии. Но было уже поздно. Германский фашистский империализм зашел слишком далеко. Германия, добившаяся господства на европейском континенте, представляла теперь настолько грозную опасность для английских империалистов, что пойти на союз с ней они уже не могли. Английский империализм вынужден был теперь в своих собственных интересах продолжать войну против господства нацистов.

Противоречия между империалистическими державами на данном этапе оказались, следовательно, острей, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма. Гитлер продолжал ускоренными темпами подготовку войны против Советского Союза. Но, несмотря на это, германский фашистский империализм уже не мог больше рассчитывать на соглашение с западными державами. Так в ходе войны против гитлеровской Германии образовался антифашистский блок, в который вошли Советский Союз, США и Великобритания. Международная обстановка теперь резко изменилась. Правящие круги английского империализма больше не решались искать соглашения с Гитлером, как они это делали в первой половине 1939 года, саботируя переговоры с Москвой.

Конечно, и в новой обстановке американский и английский монополистический капитал не отказался от своих собственных интересов и своей классовой политики.

Спустя два дня после нападения Гитлера на Советский Союз в газете "Нью-Йорк таймс" появилось высказывание видного американского сенатора, будущего президента Трумэна, который весьма цинично и откровенно выразил взгляды наиболее реакционного крыла американских империалистов. И хотя его высказывание цитировалось уже не раз, именно в данном случае следует о нем вспомнить. Как известно, господин Трумэн говорил тогда: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше"{114}.

В переводе с языка гангстеров на язык политики это означало, что люди, подобные Трумэну, рассчитывали спекулировать на ослаблении СССР и Германии в войне, после чего США могли бы продиктовать условия мира по своему усмотрению и добиться таким путем мирового господства. Такой же линии придерживался и тогдашний британский министр авиационной промышленности Мур-Брабазон. Он заявил, что лучшим исходом борьбы на восточном фронте было бы обоюдное истощение Германии и СССР, вследствие чего Англия смогла бы занять господствующее положение. Политика оттягивания открытия второго фронта в Европе, который английское правительство обещало открыть еще в 1942, а открыло лишь в середине 1944 года, привела к тому, что Советский Союз нес все основное бремя войны и восточный фронт стал главным фронтом второй мировой войны. И все-таки исход войны не оправдал надежд английского и американского империализма. Это воистину произошло не по их вине, но благодаря исключительным экономическим и военным усилиям советского народа и мудрой политике Коммунистической партии Советского Союза.

Нападение Гитлера на Советский Союз было тягчайшим преступлением не только против советского народа, но прежде всего против немецкого народа. Это преступление, как сказал Молотов, выступая по радио в день вероломного нападения Германии на СССР, "является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством". Идеологическое обоснование Гитлером причин нападения, разумеется, не имело при этом решающего значения. Достаточно вспомнить направление основных ударов немецких войск, и прежде всего продвижение на Кавказ, чтобы прийти к выводу, что германский империализм стремился теперь осуществить свои старые планы. Еще в первой мировой войне германские империалисты стремились овладеть Прибалтикой, Украиной, Крымом и Кавказом, утвердиться на берегах Черного моря и проложить себе дорогу к нефтяным районам Ближнего Востока, к Ирану и Индии, чтобы тем самым подорвать основы британского господства в Азии. Опьяненные своими успехами немецкие фашисты не скрывали больше истинных целей нападения на Советский Союз.

Геббельс в своей речи в Гдингене в октябре 1942 года говорил об этом с циничной откровенностью. "В этом для нас смысл войны. Мы сражаемся не за какие-либо идеалы. Борьба идет ради украинских пшеничных полей, ради кавказской нефти, природных богатств. Мы хотим урвать кусок пожирней".

При этом имелись в виду, конечно, не продовольственные пакеты, которые выдавались немецким солдатам-отпускникам, чтобы они окончательно не пали духом при виде развалин родных городов, разрушенных воздушными бомбардировками. "Кусок пожирней" предназначался немецким монополистам.

Уже после захвата Австрии, Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Франции и Балканских государств в руки германских банков, трестов и концернов попала огромная добыча. Германские монополисты беззастенчиво и алчно присваивали себе шахты, металлургические заводы, промышленные предприятия и банки в покоренных странах или подчиняли их своему контролю. Но, начиная разбойничью войну против Советского Союза, они рассчитывали получить еще большую добычу. Характерно, что уже в 1941 году было создано Континентальное нефтяное акционерное общество, которое ставило своей задачей эксплуатацию нефтяных месторождений Румынии, Польши и Советского Союза. Почти все германские концерны, и прежде всего концерны Круппа, Маннесманна, Сименса и "И. Г. Фарбениндустри", основали свои филиалы или дочерние предприятия в оккупированных областях Советского Союза. Так называемое Центральное торговое общество "Ост" организовало в невиданных масштабах ограбление сельского хозяйства захваченных областей. Доклады этого общества свидетельствуют, что, даже по своим собственным, явно приуменьшенным данным, оно за период до 31 марта 1944 года вывезло из этих областей в Германию товаров на сумму в 5,6 миллиарда марок.

Война против Советского Союза была самой отвратительной и разбойничьей войной из всех, которые вел когда-либо германский империализм. Все ужасы гестаповского террора против антифашистов в Германии и в других оккупированных странах бледнели перед массовым истреблением советских людей; нацистские войска особенно преследовали тех советских граждан, которые хранили верность своему социалистическому отечеству.

Как известно, в начале войны против СССР гитлеровские вооруженные силы достигли известных и значительных тактических успехов. В чем заключались причины этих успехов?

Первое, что следует учесть, это, разумеется, момент внезапности, ставший возможным в результате вероломного нарушения гитлеровцами пакта о ненападении. Поэтому сами успехи нацистов в начале войны являются лучшим опровержением их лживых заявлений о том, что Советский Союз якобы угрожал Германии. Поражения гитлеровских войск начались именно тогда, когда Советский Союз мобилизовал все свои экономические и военные ресурсы.

Вторым моментом, объясняющим успехи гитлеровцев в начале войны, было то обстоятельство, что Германия не только была полностью вооружена и подготовлена к войне, но ее войска уже успели одержать целый ряд побед в других странах Европы. Нацисты сумели окружить вермахт ореолом непобедимости, что, конечно, усиливало наступательный порыв германских войск в начале войны. Кроме того, гитлеровские войска приобрели уже известный опыт в применении моторизованных соединений, танков и самолетов в современной войне, что вначале также давало им известное преимущество. Но в Советском Союзе гитлеровская армия впервые натолкнулась на серьезное сопротивление. Советская армия обескровила лучшие немецкие дивизии в непрерывных оборонительных боях и затем разгромила их. Успехи гитлеровцев в начале войны против Советского Союза не могли скрыть того обстоятельства, что гитлеровский вермахт обречен на поражение, тем более, что изменившаяся международная обстановка привела к образованию антигитлеровской коалиции великих держав. Поэтому успехи гитлеровских войск в начале войны против Советского Союза были непрочны и недолговременны. Усилия же всего советского народа и политический выигрыш Советского Союза создавали предпосылки для решающей победы Советской Армии.

Когда первоначальные успехи гитлеровского вермахта достигли своей высшей точки и Гитлер заверял весь мир в том, что Красная Армия уже разбита и больше уже не поднимется, когда он в своем безграничном хвастовстве дошел до того, что отдал приказ о параде своих войск в Москве, именно в это время, 6 октября 1941 года, Коммунистическая партия Германии обратилась с воззванием к германскому народу и германским войскам, к рабочим и крестьянам, ко всем трудящимся Германии. Во вводной части воззвания КПГ напоминала о своей борьбе против гитлеровского режима. "Мы, коммунисты, говорилось в воззвании, - неоднократно предостерегали вас от той страшной опасности, которую Гитлер несет нашей стране и нашему народу. Мы призывали вас к борьбе против этого чудовища - Гитлера и говорили, что Гитлер несет вам безграничную нужду, неслыханный позор и бесконечные войны. Но никогда еще наши национальные бедствия, случавшиеся прежде, не были так велики, как теперь. Военные успехи Гитлера в Голландии, Бельгии, Франции и на Балканах не принесли мира и привели к новым войнам, к еще большим жертвам и страданиям. 22 июня Гитлер своим коварным и вероломным нападением на Советский Союз совершил тягчайшее преступление против немецкого народа, которое приведет Германию к величайшей катастрофе".