Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа»

КНИГА IV

Гл.1. (1) По преданию, Сицилия некогда соединялась с Италией узким перешейком и была оторвана от нее, точно член от тела, силой мощного натиска Верхнего моря, так как именно туда несется вся масса его вод. (2) Остров состоит из рыхлых и хрупких земляных пород и настолько изрыт пещерами и трещинами, что почти весь открыт дыханию ветров. (3) А кроме того, его почва способна порождать и питать огонь, так как в глубине ее заложены, как говорят, сера и минеральная смола (bitumen). (4) Оттого-то, в результате борьбы воздуха с огнем в земных недрах, из них часто вырываются во многих местах то языки пламени, то пар, то дым. (5) Оттого же, наконец, пылает столько веков пожар горы Этны. (6) И там, где резкий ветер прорывается сквозь отверстия пещер, он наносит груды песка. (7) Ближайший к острову мыс Италии называется Регием, так как по-гречески это слово обозначает «разрыв». (8) Неудивительно, что древние сочинили много баснословного об этой местности, где сочетались вещи, столь удивительные: (9) во-первых, нигде нет более бурного пролива, устрашающего не только быстротой напора вод, но представляющего собой водоворот, так что ужас охватывает не только испытывающих на себе его силу, но даже и видящих его издалека. (10) Такая там идет борьба сшибающихся друг с другом волн, что одни, как бы обратившиеся в бегство, низвергаются вниз гребнями, другие, точно победительницы, гордо вздымаются над ними. Здесь слышен то рев бурлящего моря, то гул ниспадающих в бездну волн, (11) а невдалеке – неугасающие огни на горе Этне и на Эолийских островах, огни, для которых пищей служат как будто сами волны. (12) Ибо такое могучее пламя не могло бы пылать столько веков в таких тесных пределах, если бы оно не находило себе пищи в самой влаге. (13) Тут-то воображение и создало баснословных Сциллу и Харибду, тут-то и слышали лай, видели воображаемых чудовищ. Мореходам, устрашенным зрелищем могучих валов, образующих водовороты, казалось, что это лают волны, которые сталкивает одну с другой поглощающая их пучина. (14) Эта же причина порождает и постоянные огни на горе Этне: (15) сталкивающиеся и борющиеся волны захватывают с собой воздух, увлекают его в глубь моря и удерживают его там, сжимая его, пока он не проникнет в подземные каверны и не воспламенит горючие материалы. (16) Уже самая близость между Италией и Сицилией и одинаковая высота мысов, вдающихся в море навстречу друг другу, – все это, вызывающее изумление и в наше время, древних наполняло ужасом. Они верили, что эти мысы, сшибаясь друг с другом и вновь расходясь, схватывают и уничтожают даже крепкие суда; (17) и не наслаждение чудесным вымыслом породило эту древнюю басню, но страх и изумление, которые испытывали проплывающие здесь мореходы. (18) Действительно, если на это место смотреть издали, то кажется, что перед нами не пролив, а залив, и только когда приблизишься к нему, то оба мыса, которые, казалось, были соединены, как бы расступаются и разъединяются.

Гл.2. (1) Сперва Сицилия называлась Тринакрией, позднее она была названа Сиканией. (2) Она изначала была родиной циклопов, когда же они были истреблены, власть над островом захватил Кокал. (3) После этого отдельные государства подпали под власть тиранов, которых нигде не было так много, как в Сицилии. (4) Один из их числа – Анаксилай, в противоположность другим тиранам, отличался не жестокостью, а справедливостью, и кротость его правления принесла благие плоды. (5) А именно, умирая, он оставил после себя малолетних сыновей и поручил опеку над ними рабу испытанной верности по имени Микал. Уважение к памяти Анаксилая было столь велико, что граждане предпочли повиноваться рабу, чем оставить на произвол судьбы сыновей умершего правителя, и первые люди в государстве, не считаясь со своим достоинством, терпели, что высшая власть в государстве находится в руках раба. (6) Захватить власть над Сицилией пытались также карфагеняне и долго с переменным счастьем вели войны против тиранов. (7) В конце концов, потеряв своего полководца Гамилькара с войском, они, побежденные, на некоторое время успокоились.

Гл.3. (1). В это время жители Регия страдали от внутренних раздоров, и эти распри привели к тому, что государство (civitas) раскололось на два лагеря; ветераны, призванные одной из враждующих сторон на помощь из Гимеры, сперва изгнали из города тех, против кого их призывали, но вслед за тем убили и тех, к кому они пришли на помощь, и захватили город вместе с женами и детьми своих союзников, (2) осмелившись на преступление, с которым не сравнимы поступки ни одного тирана. Так что лучше было бы регинянам оказаться побежденными, чем победить. (3) Ведь в первом случае они либо, попав в плен, стали бы служить своим победителям, либо им пришлось бы, покинув родину, удалиться в изгнание, но, по крайней мере, их не убивали бы у жертвенников и родительских ларов и не оставили бы они в добычу жесточайшим тиранам и родину, и жен, и детей. (4) Также и жители Катаны, страдая от притеснений со стороны сиракузян и не доверяя собственным силам, попросили помощи у афинян. (5) Афиняне, либо побуждаемые стремлением еще более расширить свою державу (studio maioris imperii), стремлением, движимые которым они захватили едва ли не всю Азию и Грецию, либо опасаясь, как бы недавно построенный сиракузянами флот не присоединился к лакедемонянам, послали в Сицилию свой флот под командой Лампона, чтобы под предлогом оказания помощи Катане попытаться овладеть Сицилией. (6) Так как афиняне на первых порах неоднократно наносили поражения врагам и удача сопровождала их, то они прислали в Сицилию новый, еще больший, флот и еще более сильное войско во главе с Лахетом и Хариадом. (7) Однако жители Катаны, то ли из страха перед афинянами, то ли устав от войны, заключили мир с сиракузянами и отослали афинские войска обратно.

Гл.4. (1) По прошествии некоторого времени, так как сиракузяне не соблюдали условий мирного договора, жители Катаны вторично отправили послов в Афины. В грязной одежде, с отпущенными волосами и бородами, всем своим жалким видом внушая сострадание, послы пришли на народное собрание. (2) Мольбы свои они сопровождали слезами и до такой степени разжалобили народ, что полководцы, которые увели обратно присланные на помощь отряды, были осуждены. (3) Было решено послать в Сицилию громадный флот; военачальниками были назначены Никий, Алкивиад и Ламах. Столь мощное войско высадилось в Сицилии, что ужас охватил даже тех, кому оно было послано на помощь. (4) Вскоре Алкивиад был отозван защищаться от обвинения, а Никий и Ламах дали два удачных сражения на суше (5) и, окружив город со всех сторон укреплениями, отрезали у врагов подвоз припасов и со стороны моря. (6) Доведенные до отчаяния, сиракузяне обратились за помощью к лакедемонянам. (7) Те прислали одного только Гилиппа, но этот один стоил целого войска. (8) Гилипп, еще в пути услышав, что военные дела складываются для сиракузян весьма неблагоприятно, и набрав частью в Греции, частью в Сицилии вспомогательные отряды, захватывает выгодные в военном отношении позиции. (9) Потерпев поражение в двух сражениях, он дал третье и, после того как был убит Ламах, обратил неприятеля в бегство, а союзников своих избавил от осады. (10) Когда же афиняне от сухопутной войны перешли к морской, Гилипп вызвал из Лакедемона флот со вспомогательными отрядами. (11) Узнав об этом, афиняне со своей стороны вместо погибшего военачальника присылают Демосфена и Эвримедонта с подкреплениями. (12) Пелопоннесцы по общему решению всех государств (civitatum decreto) тоже прислали огромное войско на помощь сиракузянам и с обеих сторон борьбу вели с таким напряжением всех сил, что, казалось, вся междоусобная война из Греции была перенесена в Сицилию.

Гл.5. (1) В первом столкновении на море афиняне терпят поражение. Они лишаются и своего лагеря вместе с государственными и частными деньгами, находившимися в нем. (2) Когда, вдобавок к этим несчастьям, афиняне были разбиты и на суше, Демосфен стал предлагать уйти из Сицилии, пока дела хотя и в бедственном состоянии, но не все еще потеряно; (3) ибо не стоит, говорил он, долее упорствовать в продолжении войны, начатой так неудачно, а следует сохранить войско и снаряжение для более важных и, может быть, более счастливых войн на родине. (4) Никий же, то ли стыдясь своих неудач, то ли боясь сограждан, надежды которых он обманул, то ли по велению рока настаивает на том, чтобы остаться. (5) Поэтому возобновляется война на море, и снова рождается надежда на то, что после пережитых бедствий предстоящее сражение будет удачным. (6) Но по неосведомленности военачальников, которые в узком морском проливе напали на сиракузян, защищавших этот пролив, афиняне были побеждены без труда. (7). Первым пал наварх Эвримедонт, сражавшийся с отчаянной храбростью на передовой линии. Тридцать кораблей, которыми он командовал, были сожжены. (8) Демосфен и Никий также были разбиты и высадили своих воинов на берег, считая, что безопаснее будет спасаться сухим путем. (9) Гилипп захватил сто тридцать кораблей, брошенных ими, а затем начал преследование афинян на суше. Бегущих он частью взял в плен, частью уничтожил. (10) Демосфен, потеряв войско, спасся от плена, добровольно покончив с собой ударом меча. (11) Никия же даже пример Демосфена не побудил сделать то, что ему советовал Демосфен, и разгром своего войска Никий усугубил позором плена.