Эпизод четыре: Окончательный итог

Глава 6

На следующей неделе схватка с машиной продолжалась. Приходилось только поражаться, чем только не занимались люди на работе. Нужно было отсеивать как несущественную выдаваемую машиной информацию о слишком частых встречах Васи с оператором ПК Светой в коридорах и в курилке, о задержках по вечерам секретарши в кабинете одного из руководителей, о неадекватном поведение сотрудника после того, как он вернулся с переговоров с рекламной фирмой, и многое другое. К этому приходилось добавить длинный список порно, торговых и прочих непрофильных веб-сайтов, куда заглядывали практически все сотрудники. Затем электронная переписка по неслужебным вопросам. Миша притаскивал данные о том, кто и куда звонил, и о чём при этом говорилось. Программа была настроена так, чтобы выуживать из разговоров отдельные ключевые слова, которые её настораживали, и совмещать их с другими факторами в поведении. Машина фиксировала всё подряд, что-то с чем-то сопоставляла и в результате выплёвывала десятки единиц подобных фактов в день, а их работой была фильтрация и корректировка. К концу второй недели Вероника уже была в курсе, кто с кем встречается после работы и где, каких девушек предпочитают мужчины и что из одежды нравится женщинам. Раздражало всё. И тюрьма, в которую её фактически заперли, и бессмысленная работа, и Сева, с которым ежеминутно приходилось разговаривать через компьютер, так как его величество Протокол не позволял им заходить в кабинет друг к другу. Лишь однажды они вместе проехали в лифте каждый на свой этаж. Её показалось, что Сева как-то неловко чувствовал себя в одной кабине с ней, и они лишь, молча, кивнули друг другу головой на прощание. И ещё она окончательно поняла, что, как бы ей не хотелось отомстить, не было ни малейшего шанса запустить в систему Костину программу и облегчить банковский счёт Володиного предприятия на энную сумму, ради чего она с такой лёгкостью согласилась у него поработать. У неё не было доступа в систему, у неё отсекли любые контакты с теми, кто имел подобный доступ. Поэтому интерес к работе упал почти до нуля, и она лишь автоматически выполняла свои обязанности, дожидаясь того момента, когда решит все свои проблемы, развернётся и уйдёт. Пару раз она встречалась во дворе с Алёной, которая сидела с девочкой на крохотной детской площадке. Они были единственными, кто ей пользовался, потому что других маленьких детей в доме не было. Алёна больше не приглашала её к себе наверх, чему Вероника была только рада. Они ограничивались обменом несколькими вежливыми фразами. Разговаривать было не о чем. Девочка в это время развлекала сама себя, кормя хлебными крошками муравьёв, иногда вскрикивая: — Мама! Посмотри, как они вместе тащат крошку в норку. Мама отвечала односложными: — Да. Да. Вижу. Лишь когда Вероника уходила, девочка вдруг пристально взглянула ей прямо в глаза, и от этого взгляда ей стало не по себе. Как будто девочка что-то знала. То, о чём даже не могла сказать вслух. Она в который раз подумала о том, что эта пара намеренно заперла себя в своеобразной тюрьме, чтобы потом вырваться и попасть в ещё более комфортное заключение. Конечно, они найдут себе квартиру в неплохом районе Нью-Йорка, но будут там чужие. Без языка, без работы, без привычного круга общения. Соседи демонстративно не будут замечать непонятно откуда взявшееся семейство. С обитателями Брайтон Бича они вряд ли найдут общий язык. И что тогда? Сидеть на лавочке в ближайшем парке и с наступлением темноты прятаться в свою норку в человеческом муравейнике, потому что на улицы выползают стаи хищников? Выходить раз в месяц в театр, где не будут понимать и половины из того, что говорят актёры? Или в ресторан, где будут чувствовать себя пришельцами с другой планеты? 'Это их проблема. Не забивай себе голову!' — Уговаривала Вероника сама себя. Но так как думать по большому счёту было не о чем, то в голову лезла всякая чепуха. От тоски она даже позвонила своей приятельнице Юле, чтобы поговорить с живым человеком и, может быть, даже встретиться с ней в воскресенье. Не вдаваясь в подробности, Вероника повествовала о том, как глючит машину, и что она до восьми вечера пребывает в постоянной борьбе. Юля в ответ что-то говорила о проблемах со школой и с детьми и в конце выдала, что дел так много, что она даже не выходит из дома. К тому же в городе ходит грипп, и она не хочет занести его домой, чтобы не заразить детей, что на нормальном человеческом языке означало, что встречи нежелательны, о чём её, скорее всего, проинструктировал муж. 'Судя по всему, муж держит нос по ветру, и уже пошли слухи. А в Москве ведь слухи — главный источник информации'. Чтобы как-то развлечь себя, она попыталась найти место, чтобы с утра побегать, как всегда делала дома, но это оказалось глупой затеей. За ней тут же с громким лаем увязалась стая бездомных псов, а затем ещё стали улюлюкать и свистеть какие-то подростки. Тогда она стала выходить по вечерам, чтобы просто пройтись скорым спортивным шагом, но улицы были плохо освещены, бродили какие-то мрачные фигуры во всём чёрном и с собаками на поводках, она не чувствовала себя в безопасности. Но подобные прогулки позволяли ей связываться с Людой, чтобы её никто не прослушивал в здании. Та уже везде зарегистрировала Веронику, и оставалось лишь внести через банк причитающиеся платежи. Пришелец из другого мира появилсь на её пути неожиданно. Молодой человек спросил, как пройти к метро, и его облик был вызывающе дорогим для этого района. Безупречно одетый красавчик с отличной фигурой. Он пошёл рядом, говоря о каких-то пустяках, как будто они были давно знакомы. Вероника поймала себя на мысли о том, что ей было приятно и волнительно идти рядом с подобный мужской особью, по коже прошёл озноб, как будто идёшь рядом с грациозным, но опасным хищником. Молодой человек что-то заговорил о номере её телефона и о встрече. Она уж было подумала: 'А почему бы и нет?' Однако где-то в глубине сознания сверлил червь сомнения. Она реально оценивала свои женские качества, и красавчики, наподобие этого, обычно не клевали на таких, как она. Но человек живёт надеждой. Немного не доходя до освещённой калитки её дома, молодой человек вдруг резко остановился, и тут она всё поняла: 'А он знает. И где я живу, и о видеокамерах перед входом'. Он знал и не хотел светиться, что означало… Веронике даже не хотелось думать, что это могло означать. Она, молча, продолжила путь по направлению к дому, и, не поворачивая головы, лишь подняла вверх руку, чтобы прощально помахать ей. Сказок в жизни не бывает! 'Итак, они сделали первый ход', - сказала она сама себе. Вероника не стала делиться своими подозрениями с Володей, чтобы тот не подумал, что у неё началась паранойя, но для себя решила, что настало время держаться настороже. Поэтому, когда она в субботу поехала к Люде, чтобы забрать бумаги, то всё время, как ей казалось, незаметно оглядывалась назад, однако не заметила ничего подозрительного. Но оказалось, что плохо смотрела. Как только машина остановилась у дома, где жила Люда, сзади подрулила 'Волга', из которой выскочил молодой парень и сунул ей в лицо какое-то красное удостоверение. — Одну минуточку. — А ты сядь и не высовывайся! Это предназначалось выскочившему из машины шофёру-телохранителю, которого ей дал Володя, и он опять показал своё удостоверение. Тому пришлось подчиниться. — Вам делают деловое предложение. 30 тысяч баксов за то, чтобы вы на три месяца уехали к себе, в Штаты. Хорошие деньги, а? Парень ухмылялся. Он был мерзким. От него просто разило милицейской или уже полицейской наглостью. — Ну, и ещё билет бизнес классом, — добавил он, довольный собой. Ей было просто до тошноты противно стоять перед этим самодовольным подонком, которого прислал какой-то неведомый ей Обухов, чтобы её купить. — Пошёл вон! Она подумала и добавила, обходя его: — Козёл. — Пожалеешь! — услышала она себе в спину. Люда выполнила все её указания, и хотя бы со стороны налоговых органов к ней не должно быть никаких претензий. Оставалось лишь избавиться от квартир, и она была бы свободна, но приходилось ждать, пока две их них не покинут арендаторы. Но по словам Люды ситуация на рынке недвижимости была непростой, и она предупредила, что даже по сниженной цене нет никаких гарантий, что они уйдут быстро. Генерал ещё более убавил её оптимизм. — Чего? Какие налоговые органы? — Протянул он, когда на очередной встрече она напрямую спросила, с какой стороны к ней могут прицепиться, если понадобится. — Да, тебя просто возьмут за переход дороги в неположенном месте и найдут в сумочке наркоту. Заведут уголовное дело и запрут на сутки в обезьянник, пока тебя не вытащит оттуда американский консул. После этого сама уедешь. И очень быстро. Её передёрнуло от подобной перспективы. — А что нужно сделать, чтобы не цеплялись? — Нужно, чтобы за тобой стоял кто-то, кого они боятся. — Вы можете быть этим кём-то, которого бояться? — Я? Да, на кой хрен мне это нужно? Я завязал. И хочу уйти тихо. Всё забыть, как кошмарный сон. Ловить рыбку, ходить с ружьишком. Я взялся помогать только Володьке. Всё-таки служили по соседству. А ты ищи среди своих друзей. Они покруче меня. Если бы он знал об её отношениях с 'друзьями'! — Теперь о Важе, — он переключился на Володины дела, собственно из-за которых они и встретились на рынке. — Эта падла решил встрять в качестве миноритария и урвать свою долю американских денег. Земеля его взял на случай, если понадобится использовать силовые методы решения проблем. Он знает, что Володька — крепкий орешек. — Но он же — депутат. Как он может общаться с такой мразью? Генерал с изумлением глянул в её сторону и даже не стал отвечать на подобную чепуху. — Слушай дальше. Они обо всём сговорились, определили доли и скоро начнут. — Уже начали. Подослали ко мне красавчика, чтобы познакомиться. Генерал разулыбался. — Ну и как мужик? Нормальный? — И не дожидаясь ответа, продолжил. — Ну, это — Земеля. Узнаю его методы. Он идёт первым. Будет давить со всех сторон. Через суды, через налоговиков, через поставщиков. Будет покупать людей. Скажи Володьке, чтобы торговался, тянул время и готовился. Потому что потом в бой пойдёт Важа, и это уже серьёзно. Она вздохнула. Наступали тяжёлые времена. Она уже однажды столкнулась с Важей Шалвовичем. Нужно было поскорее убираться и подальше. — И ещё. Пусть копает под Обухова, моего сменщика. У того рыльце в пуху. Слишком много под себя гребёт, и народу это не нравится. Есть за что зацепиться, тем более уже знают, что он уходит. Не будут бояться. Если накопает, то облегчит себе жизнь. Без Обуха им будет трудно. Володька-то числится за Московской областью, и там будут не довольны тем, что на него наезжает Москва. У нас разделение сфер влияний. И Обухов должен договориться с областью и решить эту проблему, отчислив им что-то с барского стола, чтобы те не возникали. Для этого его и взяли в свою компанию. Веронике и так было трудно следить за мыслью генерала и запоминать все хитросплетения московских связей, а тут ещё и Подмосковье. — Ну, на сегодня всё, — и он двинулся вдоль рядов. Шеф был раздражён. — За что он деньги получает? — имелся в виду генерал. — Я всё и без него знаю. Они уже начали. На следующей неделе подадут документы в суды по просроченным векселям какого-то лохматого года с требованием наложить арест на имущество. — Просроченные векселя? — Да. Векселя. Нарисовали бумажек и радуются. Пока проведут экспертизу и докажут, что векселя липовые, пройдёт несколько месяцев. Но даже, если и наложат арест на какую-нибудь заправку, не умру. У меня все они записаны на разные акционерные общества. А 100 процентов капитала обществ — у меня в холдинге. Им понадобится 40 исков, чтобы уложить меня на лопатки. А это даже Земеле не под силу. 'А он совсем не прост!' — Даже если понапишут бумажек о продаже акций каких-нибудь заправок, зарегистрируют их у налоговиков, то что они получат? Недвижимость? Да. Но обременённую долгами. Все эти ЗАО столько должны холдингу, что им мало не покажется. Проблемы они приобретут, а не недвижимость. И суды, которые будут разбирать иски к ним. Подумал и добавил: — Даже если они меня угрохают, то что будет? А ничего. Холдинг находится в трастовом управлении. Я лично там не хозяин. Это люди умирают, а трасты нет. Так у вас говорят в Америке? Траст будет управлять имуществом, а до него им не добраться. Он очень далеко и хорошо защищён. Бережёного бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт. Вот так тут у нас! Он отхлебнул что-то из стакана. — Ещё выплыли с жалобами два пацана, которым набили морды. Напишут об этом какую-нибудь херню в газетах. И пойдут круги по воде. Мол, у Володьки проблемы. Наши-то понимают, что наехали, а иностранцы не врубаются. Они же ещё верят, что всё, что пишется в газетах, — чистая правда. Володя внимательно посмотрел на неё: — Знаешь, почему я всё это тебе рассказываю? Поняв по её лицу, что она не понимает, сказал с усмешечкой: — А к тому, что, если ты тоже решаешь, продаться или нет, то должна осознать, что этим, которые наезжают, не светит ничего. А соответственно и тебе тоже. Вероника решила пропустить это замечание без внимания. — Генерал ещё сказал, что будут действовать через поставщиков, налоговиков и… — Правильно. Но всё это — мелкие уколы, чтобы отвлечь внимание. Ударят они по деньгам. У них нет другого способа меня свалить. И ваша задача вычислить, кто продался. Он порылся в ящике стола и вынул две коробочки. — Знаешь, что это такое? Она знала. Сама пользовалась подобной продукцией, когда работала в фонде у Сергея. — Помоги мне установить их в компьютеры Мишки и Севы. Я должен знать всё, что они делают. Она сидела и не двигалась с места. — Чего ты сидишь? Как ты думаешь, от кого они узнали о тебе? От одного из них двоих. У неё было предположение от кого, но она предпочла не высказывать его вслух. — Пошли! Моя карточка открывает все двери, и меня машина не фиксирует. — Он скривил рот в подобии улыбки. — Я здесь — человек-невидимка. Через полчаса работа была закончена, и теперь сами контролёры находились под контролем. — А в моём РС уже установили? — спросила она, когда они произвели проверку. Володя ухмыльнулся. — Он там с самого первого дня. Тебе я доверял меньше всего. Ну, об этом она догадалась тоже с первого дня. Пошла следующая неделя её работы, и она получила ещё одно задание. — Ко мне приходит 'Шеврон', и нужно помочь с переводом, — заявил шеф. — Я не хочу привлекать никого постороннего. 'Шевроном' оказался довольно обаятельный дядечка в ранге исполнительного директора фирмы. — Откуда вы? — доброжелательно спросил он, когда они знакомились в кабинете у Володи. — Из Чикаго. Ей совсем не хотелось делиться с ним подробностями своей биографии. Кем был второй из пришедших мужчин, она сразу же догадалась по депутатскому значку в лацкане пиджака. 'Вот и познакомились, — подумала она. — Много о вас слышала. Спасибо за красавчика'. Землянский неплохо знал английский и переводил словесный мусор, которым обычно американцы начинают деловые переговоры. Он с чувством собственного достоинства восседал в кресле и выглядел даже посолиднее американского директора, иногда поглядывая на неё через золотистые очки, когда она переводила то, что отвечал Володя. Наконец, они перешли к вопросу, с которым явились. Американец заявил, что в бизнескругах циркулирует информация, что ведутся переговоры о продаже фирмы одной из международных нефтяных компаний. 'Шеврон' намерен расширять свою сбытовую сеть в России, поэтому хотел бы сделать конкурентное предложение. Они тщательно изучили вопрос с помощью господина Землянского (кивок в сторону соседа) и вышли на некоторые цифры, которые он хотел бы вручить уважаемому владельцу фирмы. Конечно, это — предварительное предложение, и оно будет уточняться по результатам аудиторской проверки. Финансирование сделки будет производиться банком 'Чейз', который входит в пятёрку крупнейших банков Америки. Директор 'Шеврона' положил перед Володей пару листов с отпечатанным текстом и замер в ожидании. — Это почти в три раза ниже реальной стоимости предприятия, — был ответ. Володя даже не прикоснулся к лежащим бумагам. Американец взглянул на соседа, и тот понял, что настала его очередь. — Владимир Иванович! На данный момент предложенная сумма отражает реальную стоимость вашей фирмы, поэтому я советую согласиться. У вас имеются определённые проблемы, и это было учтено, когда делалось данное предложение. Как сказал господин директор, это — не окончательное предложение. Если подобные проблемы будут нарастать, то его предложение будет корректироваться только в сторону уменьшения. Не дождавшись реакции, он продолжил: — И мы будем гибкими в выплате причитающейся вам лично суммы. У нас существуют схемы, позволяющие избежать чрезмерного налогового бремени, которое может быть связано с данной сделкой. Он даже не затруднял себя переводом на английский язык того, что говорил, и американец, молча, ожидал, когда его сосед выговорится. Роли между ними были заранее распределены. — Я понимаю, что вам необходимо время на обдумывание данного предложения. Может быть, получить совет от друзей. Но не задерживайте ответ! Дальше будет только меньше. В его голосе уже прозвучала некая угроза. — Я считаю, что предложенная цена занижена, и прошу вас рассмотреть вопрос об её корректировке в сторону увеличения. Володя последовал совету генерала и играл с ними. Вероника добросовестно перевела, и тут оживился американец. — Я рад, что мы начали диалог и надеюсь, что он продолжится. Я думаю, что в результате мы выйдем на цифру, приемлемую для обеих сторон. Землянский бросил на него предостерегающий взгляд. Очевидно, тот сказал что-то, не соответствующее их договорённостям. Американец не заметил и продолжил свою речь: — До конца недели я буду находиться в Москве, и остановился в отеле 'Кемпинский'. Вы можете связаться со мной, если у вас возникнут вопросы. Его русский партнёр поджал губы и был явно недоволен. — А после моего отъезда наши интересы будет представлять господин Землянский, и все переговоры прошу вести с ним. Настал момент прощания, и все встали. Землянский чуть более положенного задержал ладонь Вероники в своей руке и выразительно перевёл взгляд на её левую руку, в которой она держала визитные карточки мужчин. Ей предложили сделку. Её опять хотели купить. Она еле заметно помотала головой из стороны в сторону. Она отказалась продаться. Он был умным адвокатом, и всё понял без слов. Володя ничего не заметил, так как в этот момент тряс руку американца, который тараторил, как ему было приятно с ним познакомиться. — Хорошо он приложил Земелю! Володя откинулся в кресле, когда они остались одни. — Он дал мне коридор до конца недели, чтобы бортануть Земелю и договориться напрямую. — Тогда договорись! — Не пройдёт. Мало. Видя, что она не понимает, продолжил: — У вас что делают, когда хотят купить бизнес, который стоит, скажем, 100 миллионов? Идут и предлагают 101 миллион. А у нас находят таких, как Земеля и договариваются, что платят только 60 миллионов. Земеля организует наезд и делает так, что хозяину идут только 30, а 30 он забирает себе. Причём, если хозяин начинает упираться, и у Земели появляются расходы, то их относят на хозяина, и тому идёт ещё меньше, а Земеля остаётся при своих тридцати. Поэтому он и заговорил об уменьшении. Володя отхлебнул воды из стакана. — Покупателю подобная схема всегда выгодна. Он экономит сорок. А америкос захотел ещё сэкономить. Положим, я испугаюсь и соглашусь на 45. В этом случае он кинет Земелю и сэкономит 55 миллионов вместо 40. 'Да. В России у бизнеса свои законы'. — А я не испугаюсь и не соглашусь. — И что тогда? — Война.