Эпоха второсортных злодеев

Глава 5

Когда Гарсия ушел, Карлос попытался спровадить индейцев под тем предлогом, что они мешают его бизнесу, но гордые дети леса проигнорировали его, словно он был назойливым насекомым. Никто из них даже головы в его сторону не повернул. Карлос собрался уже было снова зайти ко мне, но в парикмахерскую вошла очередная клиентка, и он сокрушенно развел руки. Я улыбнулась и пожала плечами.

Карлос — хороший парень, но он просто не понимает, во что лезет.

Ну и, если по-честному, он явно не герой моего романа.

Кларк заявился ближе к двум. На нем был легкий парусиновый костюм, туфли из натуральной кожи, и пистолет он с собой прихватил всего один, ясно давая понять окружающим, что он в отпуске и неприятностей не ищет.

— Dos cigarros, por favor.

— Твой испанский стал еще отвратительнее.

— Но все меня понимают, — он пожал плечами. — Мы вчера как-то странно расстались, Боб, и я решил навестить тебя в твоей теперешней среде обитания.

— И как тебе среда?

— Тут мило, — сказал он.

— Зачем ты подбивал Гарсию повысить мне жалованье?

— Просто хотел проверить, умею ли я до сих пор ладить с людьми, — сказал Кларк, не попытавшись отпираться даже для вида. — Хочешь, я куплю тебе этот магазин, и ты будешь его единственной и полновластной владелицей?

— Зачем это тебе?

— Я просто беспокоюсь о тебе, Боб, и хочу, чтобы все у тебя было хорошо, даже если ты не согласишься поехать со мной.

— Значит, ты пришел не для того, чтобы меня уговаривать?

— Как будто эти уговоры мне помогут, — Кларк подошел к витрине и стал рассматривать трубки. Это был дешевый китайский новодел, который мы выдавали за товары производства времен чуть ли не конкистадоров. — Что это за обнаженная делегация там на улице?

— Это индейцы, — объяснила я.

— Я заметил, — сказал Кларк. — Но что эти индейцы здесь делают? Или у вас такое в порядке вещей?

— Они думают, что я воплощение их богини, — я не стала вдаваться в подробности насчет греха, похоти и паровых бань.

— И чего они хотят?

— На данный момент они просто созерцают.

— Могу их понять, — сказал Кларк. — Ты чудесно выглядишь, Боб.

— Что, правда?

На самом деле, я понятия не имела, как я выгляжу. У меня дома не было зеркал, а вне дома я предпочитала не смотреться в отражающие поверхности. И даже если бы я в них смотрелась, это бы все равно ничего мне не дало, потому что отражалась в них совсем не та я, которую видели окружающие.

Так что я просто умывалась, собирала волосы в хвост и надеялась на лучшее.

— В таких случаях принято говорить, что ты вся светишься изнутри, — хмыкнул Кларк.

— Меня сейчас стошнит.

— Это токсикоз?

— Нет, просто меня мутит от твоего выбора фраз.

— Извини, — сказал Кларк.

— Полагаю, мне стоит к этому привыкнуть, — сказала я. — Пройдет совсем немного времени, прежде чем абсолютно все станут нести при мне эту благостную чушь.

— Скорее всего, — согласился Кларк. — Слушай, я не хотел на тебя давить, Боб. Я как-нибудь перебьюсь и без этого контракта, а ты сделай так, как считаешь нужным и лучшим для себя.

— Это ты, типа, сейчас не давишь?

— Абсолютно.

— Я не хочу снова во все это лезть, Джон.

— Понимаю.

— Прошлый раз обошелся мне слишком дорого.

— Здесь я мог бы заметить, что сейчас тебе как раз представилась возможность выставить счет.

— Я больше не жажду мести.

— А чего ты хочешь?

— Чтобы меня просто оставили в покое.

— Что ж, это вполне законное желание, учитывая обстоятельства, — сказал он. — И я уверен, что в ближайшее время ТАКС вряд ли будет тебя беспокоить.

— Но, — сказала я. — Эта реплика подразумевает, что за ней последует какое-то «но».

— Это чудесное место и оно идеально для того, кто хочет, чтобы его оставили в покое, — сказал Джон. — Но оно слишком маленькое для тебя, Боб. Слишком тесное. И возможно, что оно станет таким же тесным и для твоего ребенка.

— Это ты все еще не давишь?

— Я улечу отсюда в восемь вечера, — сказал Кларк. — С тобой или без тебя. Кстати, мое предложение насчет магазина все еще в силе.

— Бизнес-джет?

— Ну да, — сказал он. — Плачу-то за него не я, а министерство финансов.

— А я думала, ты станешь мне рассказывать, каких ужасов может натворить этот Черный Блокнот, если попадет не в те руки.

— А зачем мне это делать, Боб? Ты — коп, и сама все понимаешь.

— Бывший коп.

— Бывших копов не бывает, — сказал он. — Кстати, могу я задать тебе один, возможно, неприятный, но до сих пор смущающий мой разум вопрос?

— Попробуй.

— Йеллоу-Парк, — сказал он. — Я видел… последствия. Как они сумели тебя остановить? Но если не хочешь, то не отвечай…

— Дело не в том, что я не хочу, — сказала я. — Я не могу. С определенного момента я практически не помню события того дня. И последовавших за ним двух лет. Какие-то неясные фрагменты, обрывки… Все, как в тумане, Джон. И я не уверена, что так уж хочу это вспоминать.

Я знала, что в Йеллоу-Парке произошла бойня, и в роли мясника выступала я. Конечно, тогдашнее руководство ТАКС сделало все, чтобы эта бойня случилась, но с меня это ответственности все равно не снимало. Я не знала, сколько агентов там погибло, но, скорее всего, много.

Включая и директора Доу, которого с тех пор так никто и не видел даже мертвым.

И так, в общем-то, случается каждый раз, когда я беру в руки топор. Во время инцидента в Алабаме Джеремайя Питерс был не единственной моей жертвой.

А о том, у какого количества тяжело и неизлечимо больных, которых спасали его регулярные проповеди, случились рецидивы, я старалась не думать.

— Похоже, что я все-таки испортил тебе настроение, — сказал Кларк.

— Не бери в голову, оно последнее время и так неважное, — сказала я. — Ты же в курсе о той ситуации в Алабаме, Джон?

— Да, — осторожно сказал он.

— Там были люди, — сказала я. — В общине. Люди, которых он исцелил… Что с ними случилось после того, как я его убила? Болезни вернулись?

— К кому-то вернулись, к кому-то нет…

— И каков процент выживших?

— Я не следил за развитием, — сказал Кларк.

— Точно?

— В Алабаме ты все сделала правильно, Боб, — сказал Кларк. — Да, может быть, временами он казался не слишком значительной угрозой, но ты сбила его на взлете, Боб. И кто знает, каких дел он мог бы натворить, если бы сумел набрать высоту.

— История не знает сослагательного наклонения.

— То есть, молодого Гитлера ты бы тоже убивать не стала?

— Я не знаю, Джон, — сказала я. — Это зависит…

— Вот именно, — сказал Кларк. — Меня там не было, а ты была. И ты приняла решение, находясь в той ситуации, решение, которое та ситуация тебе продиктовала.

— Но я все равно не уверена…

— В таких делах редко можно быть уверенным до конца, — сказал Кларк. — Абсолютное зло в наше время почти никогда уже не встречается. Всегда есть зло большее, зло меньшее, главное, распознать и правильно оценить, которое из них где. Я согласен с тем, что Питерс не был абсолютным злом. И директор Смит таковым тоже скорее всего не является. Но это совершенно не значит, что они не заслужили пинка под зад. Еще как заслужили.

— Угу, — сказала я.

— Конечно, гораздо проще во всем этом ориентироваться, если зло разит молниями из-под черного капюшона или сидит в Мордоре и светит с башни единственным глазом, — сказал Кларк. — Но те времена ушли, Боб. Мы живем в эпоху второсортных злодеев. Иногда даже неочевидных.

— Видимо, второсортным злодеям должны противостоять так себе герои, — сказала я.

— Нельзя быть героем все время, — сказал Кларк. — Даже Мыш приходит домой, снимает маску и плащ, садится в кресло и превращается… Ладно, это плохой пример, потому что я понятия не имею, в кого он там превращается, но я думаю, что ты уловила мою мысль.

— В общих чертах.

— Питерса надо было убрать, — сказал Кларк. — Жаль, что это пришлось сделать тебе, но, как я понимаю, никто другой бы просто не смог.

— Угу.

Вообще, это не слишком весело осознавать, что твой главный талант — быть смертельным оружием, способным смести с игровой доски кого угодно. В детстве я надеялась на что-то более созидательное.

Никто не растет с мечтами о том, что станет универсальным убийцей. Конечно, послужной список у меня гораздо короче, чем у Кларка, но какие мои годы…

Может быть, мы и живем в эпоху второсортных злодеев, но что делать с мыслью о том, что я сама могу быть злодеем первого сорта? Меня не оставят в покое. Если не ТАКС, то какие-нибудь другие ребята. Да вот те же индейцы, кто знает, сколько времени им потребуется, чтобы перейти от созерцания к действиям, и кто знает, чего именно они от меня могут захотеть?

Карлос еще этот…

Как ни прискорбно это признавать, но похоже, что мой отпуск подходит к концу.

— Зря я сюда прилетел, наверное, — сказал Кларк. — Только взбудоражил тебя.

Мы живем в литературоцентричном мире, и я по каким-то неизвестным мне причинам обладаю всеми параметрами главной героини. И законы, которые правят этим мирозданием, все время пытаются подобрать для меня какую-то историю, совершенно не заботясь о моих чувствах и желаниях. И если я не соглашусь на историю Кларка, то вполне может начаться какой-нибудь очередной кровавый триллер или шпионский боевик.

Холден ведь тоже не случайно с самого утра именно ко мне за сигарами пришел. Это был такой анонс.

Тизер-трейлер.

Но решающим фактором, наверное, все же стали мои родители. Если я снова вернусь на легальное положение в Городе, то смогу подать им весточку, что я жива.

Я соскучилась по своим родителям. И, в конце концов, они имели право знать, что скоро станут бабушкой и дедушкой.

— Ладно, Джон, давай договоримся на берегу, — сказала я. — Ты гарантируешь, что в этом деле нет никаких сюрпризов и подводных камней?

— Насколько это вообще можно гарантировать в такого рода делах.

— И мы не будем терять время, — сказала я. — Бизнес-джет, аэропорт и машина, которая отправится оттуда прямо в резиденцию министра финансов. Согласуй с ним чертов график, чтобы не получилось, что мы приедем, а у него встреча или совещание или он на пикник с новой любовницей укатил.

— Согласую, — пообещал Кларк. — Думаю, что ради такого дела совещание он перенесет. Что насчет твоего гонорара?

— Финансовая сторона меня устраивает, — сказала я. — Что касается другой его части, я думаю, стоит обсудить это на месте с тем, кто может принимать такие решения.

— Разумно, — согласился Кларк.

— Какая в городе погода?

— Прохладно.

Значит, перед отъездом мне придется пройтись по магазинам. Здесь-то жара, поэтому у меня нет вещей на прохладную погоду. По крайней мере, таких вещей, в которые я еще могу влезть.

У меня было отложено немного денег на период «сразу после», и, учитывая новые обстоятельства, можно было перестать экономить.

Наверное.

— Пришли за мной машину часам к шести, — попросила я. Уточнять адрес я не стала, я была уверена, что Кларк прекрасно знает, где я живу.

Он кивнул.

— Буду рад снова с тобой поработать, Боб.

— Надеюсь, дело действительно будет недолгим.

Кларк ушел, а я позвонила Гарсии и попросила меня подменить. Гарсия сказал, что он занят (наверняка ухлестывал за какой-нибудь богатой старушкой из туристов) и сказал, что я могу просто закрыть магазин пораньше. Настолько раньше, насколько я захочу.

Наверное, Кларк уже ему что-то заплатил…

Я как раз опускала защитные жалюзи, когда рядом нарисовался любопытный Карлос.

— Уже закрываешься? Так рано? — спросил он. — Из-за этого гринго? Что он тебе сказал?

— Я уезжаю, Карлос.

— С этим гринго? Кто он вообще такой?

— Старый друг.

— Я вижу, что старый, — сказал Карлос. — Не слишком ли он для тебя старый?

— Мы просто друзья.

— И что же вас связывает?

— Мы раньше вместе работали, — сказала я.

— Где это, интересно?

— Карлос, ты хороший парень, — сказала я. — Но это еще не дает тебе право задавать мне столько вопросов.

Видимо, этот аргумент показался ему недостаточно убедительным, потому что он продолжил.

— Когда ты вернешься?

— Я не знаю.

Я защелкнула замок и протянула ключи Карлосу.

— Передашь Гарсии?

— Ты вообще собираешься возвращаться? — спросил он, убирая ключи в карман.

— Я не знаю.

— Ты разбиваешь мне сердце, Боб.

— Я не специально, — сказала я.

Он хороший парень, но, как я уже говорила, не герой моего романа. Да и для него самого будет лучше, если он найдет себе кого-нибудь попроще. Для того, чтобы достаточно долгое время просто выживать рядом со мной, нужно быть кем-то вроде Кларка.

Я посчитала этот разговор законченным, но черта с два. Карлос так не думал. Он сунул руку в карман (не тот карман, в который он спрятал ключ) и на его ладони появилась небольшая коробочка, в которых обычно хранят ювелирные изделия.

О, нет.

— Не делай этого, — сказала я.

Но, разумеется, он все равно это сделал. Опустился на одно колено и открыл коробочку. Если камень в этом кольце был настоящим бриллиантом, он должен был стоить что-то около полугодовой выручки парикмахерской Карлоса.

— Не уезжай, Боб. Или хотя бы пообещай, что вернешься.

— Ты наверняка найдешь себе кого-то получше, — сказала я, совершенно не покривив душой.

Мое кровавое прошлое, мое туманное будущее, мое странное происхождение, моя фактическая однорукость и довесок в виде будущего ребенка, чей отец при любом раскладе был не самым хорошим человеком, делали меня не слишком выгодной партией. Да и без этого приданого я вряд ли была достойным призом для приличного работящего парня.

— Мне не нужно никого, кроме тебя, — сказал Карлос. Банальная, вроде бы фраза, может быть, даже шаблонная, но если произнести ее искренне, то она все равно впечатляет.

— Это ты сейчас так думаешь, — сказала я.

— Я люблю тебя, Боб.

Против этого аргумента особо не возразишь, поэтому я просто пожала плечами. Лучше уж прослыть бессердечной сукой, чем… чем…

— Ты меня совсем не знаешь.

— Но я хотел бы тебя узнать, — сказал он. — Я хотел бы узнать о тебе все.

Вот в этом случае наши желания совпадали, но я боялась, что он не выдержит груза этого знания. Я и насчет себя-то не была до конца уверена.

— Тебе это не нужно, Карлос.

— Это не тебе решать, Боб, — сказал он. — Но, говорят, если любишь, отпусти. Я тебя отпускаю, Боб. Но я буду надеяться, что ты вернешься.

После такого — точно нет. Да еще эти индейцы, наблюдающие за нашими латиноамериканскими страстями с безразличием и спокойствием истинных детей леса…

Они наверняка тоже будут надеяться, что я вернусь.

— Возьми хотя бы кольцо, — сказал Карлос.

Я покачала головой.

— Я буду надеяться, что ты найдешь, кому еще его предложить, и на этот раз тебе не откажут, — сказала я.

— Позволь мне тебя проводить.

— Долгие проводы — лишние слезы, — сказала я.

Мы обнялись, и я поцеловала его в щеку. Но если ты думаешь, что в какой-то момент я дрогнула, что хотя бы на секунду я пожалела о данном Кларку обещании и захотела остаться, чтобы прожить долгую спокойную жизнь в этом райском месте с приличным, работящим и надежным парнем в качестве своего партнера, то черта с два ты угадала.

Карлос убрел в свою парикмахерскую и застыл на пороге в исполненной печали позе, явно собираясь провожать меня по улице долгим тоскливым взглядом, раз уж не получилось сделать это ногами. Я подошла к индейцам и уставилась на них.

— Я уезжаю, — сказала я, совершенно не заботясь о том, что они могли ничего не понимать по-английски. — Не хотите сказать мне что-нибудь напоследок?

Они не хотели. И хотя их лица были повернуты в мою сторону, они, казалось, на меня даже не смотрели. Как будто они смотрели сквозь меня. То ли куда-то вдаль, то ли пытались разглядеть мою истинную сущность, скрывающуюся за оболочкой смертной женщины. В любом случае, удачи им всем в этом вот во всем.

— Пока-пока, — сказала я и двинулась вверх по улице к направлению моего… ну, дома, в котором я жила последние месяцы.

Индейцы даже не шелохнулись. Карлос вздохнул и принялся смотреть мне вслед.

Кларк прислал за мной машину ровно к шести, как мы и договаривались.