Феникс поневоле

Шазаль специально сделала паузу, предполагая, что эта часть повествования удивит Рэйвана.

Мужчина нахмурился, подпер рукой голову. На лбу его собрались глубокие морщины. Несколько минут он раздумывал, затем кивнул, глядя незрячими глазами в пустоту:

— Продолжай, Шазаль. Я уже понял, кто освободил мою сестренку.

— Я ее сначала очень боялась. Она так ругала меня за незнание простых вещей! Знаешь, тогда я впервые попала в город. Это был Бей–Сагат. Оттуда мы направились через материк с торговым караваном. В пути, на одной из остановок, я решила прогуляться, и на меня напал какой–то хищник. Но тут из–под земли вылезли змеи и прогнали его. Я так и не поняла, с чего это змеям вздумалось защищать меня. Потом мы прибыли в Ромссан, где, как говорила Хэргал, жили родственники ее мужа. Но оказалось, что всех их, всю семью, убили как–то ночью, много лет назад. Ничего не добившись, Хэргал решила отправиться домой. Мы с ней, как я теперь понимаю, подошли со стороны Черного замка. Мне так хотелось посмотреть, где же она живет, что я прошла вперед и увидела замок. Хэргал, по–моему, едва не упала в обморок, когда я спросила ее о замке.

Опустился подъемный мост, я пошла по какому–то коридору, который казался мне очень страшным. И потом очутилась в зале; вокруг вдруг засверкали огни, и появился Китарлис, назвал меня внучкой… Хэргал тоже прошла через светящийся зал и после этого смогла видеть. Наверное, тебе, отец, тоже надо туда сходить?

— Я схожу, — задумчиво ответил Райван. — Но сначала я хочу дослушать до конца. Поверь, дочь моя, твоя история — самое невероятное и удивительное из всего, что я когда–либо слышал. Может быть, ты сама этого и не замечаешь, но я уже узнал некоторую часть из того, что ты назвала «историей семьи». Продолжай. Вероятно, в тот момент ты была здорово изумлена?

— Не то слово! — воскликнула Шазаль, припомнив собственное состояние в тот момент, когда красивый голубоглазый мужчина назвал ее внучкой, а Хэргал — племянницей. — Я думала, что они шутят. Или что произошла какая–то ошибка. Китарлис попросил меня рассказать, что произошло, потом просто ошеломил меня, заявив, что я никогда не была человеком. Вечером он привел меня в эту комнату, сообщил, что она — моя и будет исполнять все мои желания. Я не могла в это поверить, я всего боялась и думала, что кто–то ошибся. На следующий день я познакомилась с Тибором и Индарсой! Тибор захотел проверить, что во мне осталось от тебя. Он заставил меня сесть в седло, а я никогда не сидела на лошади. Появился какой–то человек с мечом, я решила, что он снесет мне голову, и прыгнула прямо на землю, и после этого выяснилось, что ничто мне не угрожало и что Раксат просто хотел меня проверить. А вечером был званый обед. Или ужин, я точно не знаю. Там я и познакомилась со всеми остальными: с Айкеном, его семьей, Бьереком…

— Остановись, дочь моя, — попросил Райван. — Ты сказала «с семьей Айкена»? Мой брат успел жениться?

На ком же? Не на той ли тихой, незаметной девушке? Как ее звали…

— Его жену зовут Толэсса. Я видела ее всего два раза, но она показалась мне странной.

— Именно! — мужчина хлопнул себя по колену. — Именно она! Похоже, девочка оказалась не только тихой, но и упорной. Насколько я помню, дед не особо желал видеть ее среди членов семьи. Но, значит, Айкен все–таки женился. И кто же у них? Мальчик? Девочка?

— И мальчик, и девочка. Старшего зовут Юан, он очень красив, немного младше меня. Девочку зовут Ломея, она, мне кажется, ровесница Сакеша.

— Хм. А это еще кто?

— Младший сын Бьерека… Кины, я хотела сказать. Но сама Кина давно погибла, отец. Мне сказали, она попала между стенами… Еще у них есть старший сын, Валли. Ему, по–моему, тринадцать лет, и он…

— Подожди! О твоих братьях и сестрах мы еще успеем поговорить. Знаешь, Шазаль, Бьерека я тоже помню, значит, и он вошел в семью! Продолжай. Что там с этим званым обедом?

— О; ничего. Я всех боялась. Потом пришел Раксат, а я понятия не имела, кто он и как мне с ним разговаривать. Он посоветовал мне покинуть замок на некоторое время. Теперь я понимаю, что он, наверное, понял, как мне было не по себе. Потом Тибор привел Исанга… Впрочем, я очень быстро сбежала, поскольку боялась этих странных людей, умевших проходить сквозь стены!

А на следующее же утро ко мне явился Юан. Он сказал, что устал от материнской опеки и хочет найти себе товарища по путешествию. И мы с ним сбежали из замка. В тот момент, отец, я еще не до конца поверила в то, что принадлежу к этой семье… повелителей жизни, — девушка горько усмехнулась, вспомнив, как совсем недавно Бьерек использовал это словосочетание. В устах бывшего воина оно прозвучало как оскорбление. — И я предложила Юану отправиться в Северное Захолустье, туда, где прошло мое детство, чтобы отыскать женщину, которая была близкой подругой Наосы. Мы нашли ее, и я узнала историю о том, как Наоса выдала меня за своего ребенка. По дороге я рассказала Юану про Нурдаила Веселого, и Юану захотелось развлечься. Он предложил отправиться в замок князя, выдал там себя за какого–то заезжего принца. Представляешь, отец, они поверили всему, что говорил Юан! А я сидела и тряслась, боясь, что князь узнает меня. Наутро предстояла очередная охота, замок был полон гостей, но Юан заставил их охотиться на самого князя. Это было ужасно, отец!

Райван нахмурился:

— Заставил, говоришь? Не очень–то много чести для члена нашей семьи — пусть молодого и неразумного — пользоваться выдуманным титулом для того, чтобы заставить кого–то выполнить его прихоть. Пусть даже моему племяннику, которого я никогда и не видел, казалось, что это — справедливая месть. Н-да, интересный старший сын у Айкена… В кого же он пошел? Продолжай.

— После этого мне стало так жутко, что мы ускакали очень далеко. Когда мы остановились на ночлег, Юан создал милый домик. Я легла спать, а когда проснулась, все вокруг обратилось в камень. Выйти было невозможно, и я не слышала голоса Юана! Я подумала, что со мной сделали то же самое, что и с Хэргал, и едва не сошла с ума от ужаса. Но потом я вдруг вспомнила про каменных змей. Понимаешь, отец, такие водились в Северных Горах. Конечно, они сами не каменные, просто так называются. На самом деле это черви, толстые и длинные, покрытые пластинами, умеющие прогрызать ходы в скалах… Я о них просто вспомнила, но змеи появились и прогрызли для меня дырку. Ну, выход наружу.

— Драконья кровь, — ничуть не удивленный, кивнул Райван. — Они чувствуют в тебе… как бы сказать? — могущественного родича, такого, к которому не могут не прийти на помощь, даже если их и не зовут. Твое купание в драконьей крови не прошло даром. Хотя мне жаль драконов. Их осталось слишком мало…

Он замолчал, и Шазаль продолжила свой рассказ:

— Я выбралась, осмотрелась и поняла, что нахожусь совсем не там, где мы с Юаном остановились на ночлег. Самого его не было, и я испугалась, что он тоже где–то замурован. Понимаешь, отец, я была тогда совершенно растеряна, говорила вслух сама с собой, ну, о том, что надо найти брата… И вдруг появилась большая ящерица и повела меня куда–то прочь. Неужели и она послушалась меня из–за крови?

— Естественно.

Девушка горько усмехнулась:

— А я тогда еще решила, что ящерица не может знать человеческого имени. Но сказала ей, что ищу человека, попавшего в ловушку. Через несколько дней она привела меня к берегу моря. Там появилась другая ящерица, морская, водоплавающая, и она показала, что надо нырять…

— А ты, Шазаль, до этого никогда не видела моря? — уточнил мужчина.

— Верно, отец. Мне было страшно, но я думала, что Юану некому помочь, кроме меня. Я долго пробовала погружаться, а ящерица все время крутилась рядом. Потом я нырнула почти к самому дну и случайно оцарапала ладонь о скалу, — она хотела было показать отцу шрам, но вовремя вспомнила, что Райван пока не может видеть. — Там, на дне, что–то было. Кровь разъела какую–то твердую поверхность под песком. Там был человек, а мне уже не хватало воздуха, чтобы рассмотреть хорошенько…

Райван издал странный, булькающий звук. Шазаль удивленно взглянула на него и не сразу поняла, что отец изо всех сил пытается не рассмеяться.

— Прости, дочка. Я не удержался, услышав, что тебе «не хватало воздуха»! Ты, верно, забыла о том, что мы можем опускаться на любые глубины и оставаться там сколь угодно долго. Стоит только пожелать.

— Я действительно об этом не подумала. Я шестнадцать лет была обычным человеком и потому всегда испытываю трудности… с желаниями. Мне казалось, что я забыла что–то важное, но не смогла понять, что именно.

— Понимаю. Детство в Северном Захолустье тоже не прошло просто так.

Шазаль закашлялась. Горло пересохло от непривычно долгого повествования. И тут же, мысленно одернув себя, она пожелала не испытывать неприятных ощущений.

Сухость в горле мигом исчезла, и девушка снова заговорила:

— И знаешь, только на берегу я увидела, что вытащила вовсе не Юана. Это был Валли, старший сын Кины и Бьерека, который, как мне говорили, тоже пропал несколько лет назад. Но он провел в заточении не так долго, как ты или Хэргал, поэтому с его глазами ничего не случилось. Именно Валли сообщил мне о том, что, по завещанию Китарлиса, я являюсь его наследницей, СТАРШЕЙ ВНУЧКОЙ. И мы с ним отправились домой. Пешком, как обычные люди. Он не хотел, чтобы кто–то из семьи узнал о том, что мы возвращаемся, и просил НИЧЕГО НЕ ЖЕЛАТЬ.

— Судя по всему, с этим у тебя проблем не было, — улыбнулся отец.

— Да, — согласилась девушка. — Мы сами зарабатывали на еду, ночевали в стогах или прямо под открытым небом. Валли рассказал мне кое–что об Индарсе и о Хэргал. И еще он все время боялся, что мы… опоздаем. Но я ничего не понимала, отец. Ничего! Когда мы вернулись в замок, то встретились с Бьереком и Хэргал. Сакеш сказал, что Китарлис тоже погиб, как и Кина, попав между стенами. И что никто не предполагал, что я жива, потому что…

— Я понял, — Райван слегка поморщился. — Когда ты сидела в каменном склепе, они не чувствовали тебя. Не задерживайся на таких мелких подробностях, дочь моя. Ты подошла к самому интересному!

— Это было вовсе не интересно, а ужасно, — со вздохом призналась девушка. — Маленький Сакеш, он тоже пришел встречать Валли, все время влезал в разговор. Ему так хотелось поучаствовать! И он сказал, что после смерти деда главным стал Юан.

— Ах вот оно что! — мужчина выпрямился в кресле. — Вот к чему все шло!

Шазаль, увлекшись разговором с отцом, точнее — повествованием о своих приключениях, словно отодвинула от себя невыносимо тяжелый разговор в круглом зале. Впечатления поблекли, и теперь можно было облечь их в слова.

— В общем, начался скандал. Прибежал Юан, Валли набросился на него, обвиняя… ну, во всем. Тибор заявил, что и сам Валли тоже вынашивает какой–то план, потому что он — третий по старшинству, после меня и Юана. Потом он сказал, что я не могу быть преемницей, потому что беспомощна, как новорожденный котенок, и не могу иметь детей.

— Гадина… Мерзавец. Развлекался за чужой счет, прекрасно зная, что ему самому ничего не светит! — отозвался Райван. — Тибор, обычно, забавляется, стравливая всех вокруг. Но с тобой… братец ошибся. Он поспешил с выводами, уяснив, что ты не обладаешь врожденным умением держаться в седле! Ну–ну, и чем все закончилось?

— Я не знаю. Пришли Айкен с Толэссой. Они по очереди говорили чудовищные вещи. Я не выдержала и ушла к себе. Мне было так плохо, что я… непроизвольно позвала тебя. И вот — ты здесь. Комната выполнила мое желание.

— А где я был? — мужчина, по–видимому, обращался к самому себе, но Шазаль ответила:

— Ты ведь тоже исчез, как Хэргал, как я и Валли. Никто не знал, где ты находишься. Думаю, что тебя тоже куда–то заточили. Но теперь ты дома, отец.

Райван вздохнул, покачал головой:

— Тибор ОЧЕНЬ ошибся с тобой, дочь моя! Только ты, в отличие от хитроумных взрослых, ПРОСТО пожелала, чтобы я очутился здесь! Непостижимо! Ты их обошла, Шазаль! Я горжусь тобой!

— Что? — пролепетала изумленная до глубины души девушка.

Райван, уже ориентируясь по голосу, протянул ладонь и положил на голову дочери:

— Я горжусь тобой, моя Шазаль. Лода была бы счастлива, если бы смогла увидеть, как ты преодолела все эти испытания. У нее ведь тоже была нелегкая судьба. Ты извлекла из небытия троих членов семьи, и ты вернулась сама. Что я могу тебе сказать? Вероятно, тебя до сих пор пугают приобретенные родственники, так? Они излишне гордятся происхождением, силой и способностью менять окружающий мир в зависимости от собственных прихотей. Они забывают или не хотят помнить о том, что они тоже люди. И человеческая природа иногда берет в них верх. Ты ведь знаешь уже историю моей несчастной старшей сестры? Я имею в виду Индарсу. Она обладала той же силой, что и мы все. И что? Инда не смогла примирить в себе обыкновенную женщину, жаждущую любви и ласки, со старшей дочерью Китарлиса… Что же происходит прямо сейчас? Как давно ты пришла сюда?

— Не знаю. Мне кажется, что я успела только упасть на кровать, и тут появился ты. Может быть, они еще в круглом зале…

— И делят наследство Китарлиса, — неприятным тоном добавил Райван, вставая из кресла.

Шазаль тоже поспешно поднялась на ноги. Отец оказался очень высоким, макушка дочери едва доставала до его плеча.

— Сначала мне надо вернуть зрение. Побудь моим проводником, дочка, — он отыскал плечо девушки. — Мне придется срочно привыкать к тебе, уже такой взрослой.

— Конечно, я провожу тебя! — с жаром отозвалась Шазаль, не отрывая взгляда от лица Райвана. — Тебе ведь надо в тот зал, где бегают лучи?

— Да, моя умница.

Шазаль заморгала и поспешно наклонила голову, забыв о том, что отец пока слеп и не может видеть жаркого румянца на ее щеках. Откуда–то из груди поднялась горячая, слезливая волна. Шазаль изо всех сил сжала зубы, чтобы не разрыдаться.

В данный момент у нее было более важное дело.

Чувствуя на плече руку Райвана, Шазаль сосредоточилась, вспоминая странное место в замке, где произошло превращение Абеши в Шазаль. В следующий миг они стояли на пороге небольшого зала, заполненного сумраком. Откуда–то сверху отвесно падали узкие лучи света.

— Мы на месте, отец, — сказала девушка. — Но тебе надо пройти вперед. Осторожно, здесь ступени.

— Я помню, моя заботливая дочка, — с улыбкой отозвался Райван, снял ладонь с плеча дочери и, уверенно преодолев три ступени, неторопливо двинулся к центру зала.

Шазаль, затаив дыхание, следила за отцом.

И вот в пустом зале, заполненном голубоватым сумраком, снова произошло чудо. Вспыхнуло ослепительное сияние, пол засветился изнутри. Узоры на нем стали отчетливо видны, и над ними в быстром танце закружились тонкие нити света.

Это продолжалось всего несколько мгновений, затем сияние стало меркнуть. Нити света замерли там, где на полу ослепительно–багровым светом пылал замысловатый узор.

Замок признал еще одного своего обитателя.

Райван глубоко вздохнул, прошел до площадки на противоположной стороне зала и обернулся к Шазаль.

— Чтобы я смог наконец тебя обнять, тебе придется пересечь зал. Но ты ведь знаешь, что происходит? Тебе ничего не грозит.

— Да, отец, — не колеблясь ни секунды, девушка сбежала по ступеням вниз.

Снова вокруг вспыхнуло, ожили светящиеся нити и спустя некоторое время замерли, указывая на яркоизумрудный узор на полу.

Выждав немного, Шазаль подошла к отцу. Возможно, в зале стало светлее, и она явственно разглядела слегка озадаченное выражение на лице отца. Райван пристально смотрел на нее. С его глаз уже пропали темные заслонки.

— Так вот ты какая, Шазаль, — медленно проговорил он. — А ведь ты настоящая красавица, дочка, копия своей матери… Как несправедливо, что Лода не может тебя увидеть!

Он рассматривал дочь, но в этот момент явно видел перед собой не Шазаль, а свою жену.

Когда он снова заговорил, голос его был хриплым:

— Да, ты слишком на нее похожа. И она живет в тебе, моя Лода — добрая и простодушная.

Позади них послышался шорох и повеяло терпким ароматом цветов. Отделившись от стены, к отцу с дочерью скользнула тень.

Индарса. В чудном одеянии, как обычно украшенная сверх меры разнообразными цветами.

Увидев ее, Шазаль уже не почувствовала страха или стеснения. Она ведь уже знала, что именно довело несчастную женщину до такого состояния.

— Братик! — позвала Индарса, протягивая к Райва ну тонкие, бледные руки. — Я ждала тебя, я знала, что ты вернешься.

— Здравствуй, Инда, — мужчина сжал ее пальцы. — Ты здесь? Неужели ты знала, что я появлюсь дома именно сегодня?

— О, да-а! — женщина заулыбалась, протягивая другую руку в сторону Шазаль. — Твоя малышка не может здесь жить одна. Она отказались идти со мной в мои сны, но попала в кошмар. Ты должен был прийти, братик.

— Я пришел. Что же поделывают остальные, Инда? Очень громко кричат и мешают тебе смотреть удивительные цветные сны?

— Кричат, — согласилась Индарса. — Ты пойдешь туда, Райви? Они вьют тюрьму из крика вокруг маленьких мальчиков. Мальчики опять подерутся… Они всегда дрались…

— Разве? Я никогда их не видел.

Индарса рассмеялась так, как могла бы смеяться любая женщина — нервно, осознавая свою беспомощность. Затем смех резко прервался и Индарса сообщила:

— Один маленький мальчик когда–то только начинал ходить. Другой едва ползал. И он случайно толкнул старшего. Тот упал с лестницы, бедное дитя! Родители совершенно за ними не смотрели. Теперь они все время дерутся. Мальчики маленькие, и их уже поглотил кошмар этих стен. Они думают, что их драка — настоящая…

И тут Шазаль, повинуясь какому–то порыву, шагнула к Индарсе и произнесла:

— Тетя Инда… Можно, я буду тебя так называть?

— Конечно, мой котенок, — живо отозвалась сумасшедшая. — Я очень люблю, когда меня ласково называют, когда я кому–то нравлюсь…

— Тетя Инда, помнишь, ты хотела когда–то показать мне свои сны? Ты не видела в них Юана — того мальчика, который упал с лестницы?

— Видела. Я вижу всех.

Райван покосился на дочь с некоторым удивлением, но ничего не сказал. А Шазаль продолжала, глядя прямо в белые, казавшиеся ей когда–то невыносимо пугающими, глаза Индарсы:

— Тетя Инда, в твоем сне Юан ведь не предавал меня, да? Он не бросал меня?

— Нет, котенок, — Индарса покачала головой. — Мои сны — добрые, и в них Юан никогда тебя не предавал. Ему сказали, что это ты его бросила. Юан — послушный мальчик, и он поверил. Он еще маленький и неразумный… В этом доме всегда рождаются хорошие мальчики, которые потом превращаются в ужасных мужчин. Да, Райви?

— Кое в чем ты права. Значит, Инда, они все еще там, в круглом зале? И продолжают ругаться? Ну, сейчас мы их удивим. Ты не хочешь пойти с нами?

— Нет, братик. Громкие голоса меня давно не интересуют. Я люблю свои добрые, цветные сны. В них меня все любят.

Шазаль только собралась сказать тетке, что тоже ее любит, но сумасшедшая уже исчезла, открыв для себя проход в одной из стен.

Райван испытующе посмотрел на дочь:

— Шазаль, нам предстоит немало неприятных минут. Ты действительно хочешь пойти со мной? Ты выдержишь?

— Да, конечно! С тобой я ничего не боюсь! Вообще–то мне все равно, — она пожала плечами. — Я ведь не могу быть преемницей.

— Тебе это сказал Тибор? И почему ты приняла его слова на веру?

Девушка смутилась. Когда–то и Валли говорил ей нечто подобное.

Тем временем Райван поправил ножны и затянул волосы ремешком потуже.

— Готова? Ох, они удивятся! — и, не закончив фразы, первым шагнул вперед, прямо в тот зал, из которого Шазаль в ужасе бежала не так давно. Она последовала за отцом и сразу же уловила изменившуюся, тревожную атмосферу.

Воздух в зале потемнел, и под потолком возник целый рой напряженно застывших синеватых искорок.

Укрывшись за широкой и такой надежной спиной Райвана, Шазаль видела всех присутствующих. Они замерли с открытыми ртами, повернувшись к вошедшим.

Юан, бледный и, похоже, уже доведенный до отчаяния, недоуменно поморщился, Валли с любопытством прищурился. Маленький Сакеш, который, к изумлению Шазаль, все еще находился тут, вытаращил глазенки.

У Тибора сузились глаза, он первым стряхнул изумление, но сказать ничего не успел. Его опередила Хэргал.

Испустив приглушенный крик, женщина метнулась вперед, через весь зал, в своем черном траурном одеянии похожая на неведомую птицу:

— Райван! — в следующий миг она уже обнимала брата, лихорадочно целуя, заглядывая в глаза и даже не пытаясь скрыть изумления.

Шазаль вздохнула. Вот она и дождалась того, чтобы в стенах этого замка кто–то проявлял настоящие, родственные чувства. Во всяком случае, в ее понимании.

— Брат? — Айкен поднял руку и почесал в затылке. — Какой–то у нас сегодня выдающийся день! Столько находок… Откуда же ты взялся? У нас, кстати, возникла щекотливая ситуация.

— Райван, — эхом повторил Валли, который, как Юан или Сакеш, никогда не видел широкоплечего воина, но быстрее других сообразил, кто это может быть.

— Общий привет! — через голову Хэргал произнес Райван. — Да, милая сестренка, — он поцеловал ее и немного отстранил, чтобы рассмотреть, — я тоже рад тебя видеть. Откуда я взялся, пока не имеет значения. О щекотливой ситуации я уже наслышан.

Айкен кивнул, косясь на Шазаль, выглядывающую из–за плеча отца:

— Я представляю, что тебе наговорила дочь. Но все несколько не так, как она себе представляет…

— Да что ты? — Райвен усмехнулся. — Что именно она себе плохо представляет? Что кто–то еще очень давно замыслил поменять преемника Китарлиса? После того, как отец объявил свою, несколько неординарную волю? Кому–то уже тогда показалось это несправедливым. И что? Мою жену попросту убили. Лода была человеком, простой, слабой женщиной и конечно же не могла сопротивляться, — голос его изменился. — Не надо иметь много ума и чести, чтобы убить обыкновенную женщину. Вот с остальными вышла небольшая промашка. Хотя Шазаль, поскольку она была несмышленым младенцем, убить не составляло труда. Но кто–то, видимо, струсил. Или же намеренно бросил ее в Северное Захолустье, обрекая на беспросветную жизнь в нищей деревушке… Еще оставался я. Некто очень хорошо понимал, что, узнай о гибели жены и пропаже дочери, я сотру в порошок всех и вся. Меня поймали. Надо сказать, это было сделано хитро и очень аккуратно. Я ничего не заметил, моя сестра тоже. Понимаешь теперь, Хэргал, почему все это происходило?

— Превосходно, Райван. Но, кстати, я пропала даже раньше, чем ты женился. Ты был, как всегда, в походе и ни о чем не подозревал. Остальные, даже отец, сделали вид, что ничего особенного не происходит. — Хэргал повыше вздернула подбородок. — Меня изолировали заранее, потому что знали, как мы с тобой близки и что мы не дадим друг друга в обиду. Я все понимаю, брат. Я только пока не знаю, кто эта гадина.

— Узнаем… — взгляд Райвана обежал присутствующих и остановился на Валли. — Судя по всему, ты — старший сын Кины, так?

— Так.

— Тебя тоже изолировали от семьи, но позже, почему?

— Я не знаю.

Шазаль впервые увидела, что рыжеволосый брат выглядел растерянным.

Тут Бьерек выступил вперед и скрестил взгляд со взглядом Райвана:

— Помнишь меня?

— Помню, значит, ты женился на Кине. И этот парнишка — твой сын?

— Верно, — горькая усмешка искривила губы бывшего воина. — Я здесь — никто, просто зять, прихоть младшей дочери. Но своего сына я знаю. Валли очень любил и, думаю, любит до сих пор подглядывать и подслушивать. Я искал его все эти годы и ломал голову над тем, что могло с ним произойти. Теперь, после твоего появления, я понял. А ты, сынок?

Валли покачал головой:

— Хотите сказать, что меня засадили на морское дно только потому, что я что–то увидел или услышал? А не подскажете, что именно? Ничего неординарного я припомнить не могу.

— Вспоминай, — бросил ему Райван, обнимая за плечи Шазаль. — Но выводы напрашиваются сами. Чей же ребенок так ловко занял место моей дочери, а?

Он в упор посмотрел на Айкена. Тот, хоть и слегка побледнел, но взгляд выдержал. Толэсса потянула мужа за руку, пытаясь обратить на себя внимание:

— Дорогой, но что происходит? Только что все обвиняли нашего Юана! Он уже поклялся. — Голос женщины неожиданно окреп и, отпустив руку Айкена, Толэсса выступила вперед. — Вы слышите? Мой сын ПОКЛЯЛСЯ!! И потом, все уже сделано! Он — глава рода!

Райван, склонив голову к плечу, окинул ее взглядом:

— Ты несколько изменилась. Ты стала выглядеть, как настоящая дама… И конечно, настоящая мать. К твоему сыну никто не имеет претензий. Он ничего не мог сделать ни мне, ни моей дочери. Тогда он находился в твоем чреве, верно?

— Да, — Толэсса не выдержала тяжелого взгляда мужчины и поспешно опустила ресницы. — Но, я надеюсь…

— Эй! — Айкен звонко хлопнул в ладоши. — Значит, претензии ко мне, не так ли? Ответь, Райван!

— Ну, положим, это первое, что приходит в голову, — медленно произнес тот, рассматривая младшего брата так, словно впервые видел. — Ты достаточно умен и осторожен, чтобы обставить меня или Хэргал. Но мне не верится, что ты смог хладнокровно убить Лоду — только ради того, чтобы в будущем твой сын стал главой.

— Спасибо! — язвительно бросил Айкен.

Ноздри его подрагивали, губы кривились. Юан бросил на отца взгляд, полный ужаса, но промолчал.

— Было совершено не одно убийство, — вдруг послышался глухой от бешенства голос Хэргал. — Кто–то вырезал всю семью моего мужа, включая малолетних детей. Видимо, только для того, чтобы они не могли оправдаться и я, если бы мне случилось выбраться из плена, подольше оставалась бы в неведении.

— Кто–то сильно ненавидит тебя, моя дорогая сестренка, — проговорил Райван. — Ничего не приходит на ум?

Хэргал пожала плечами.

— Кто–то умный, хитрый, осторожный… — продолжал мужчина, крепче сжимая плечо дочери. — Кто–то, возможно, ненавидящий весь белый свет.

— А! — кивнул Тибор. — Эго мое второе имя. Ну ну, и что еще я сделал?

Шазаль, наблюдая за ним, заметила, что за спиной Тибора вдруг слабо засветился воздух. Искорки под сводом зала неожиданно закружились и стали снижаться.

Это движение заметила не одна она. Толэсса, в ужасе посмотрев вверх, подняла руки к голове, украшенной замысловатой прической.

— Послушайте! — истерично взвизгнула женщина. — Сейчас вы начнете рушить замок! А моя маленькая дочь спит! Тут находятся дети! Нельзя ли подождать?!

— Забирай детей и иди отсюда, — бросила Хэргал, даже не поворачивая головы. — От тебя все равно никакого толка. К тому же Ломея действительно может испугаться, проснувшись в одиночестве.

Толэсса, еще раз опасливо взглянув вверх, подобрала подол длинного платья и двинулась к дверям. Она взглянула на Юана, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Тогда Толэсса ухватила за руку подвернувшегося Сакеша и потащила за собой упирающегося мальчика. Тому очень хотелось дослушать интересный разговор взрослых и посмотреть, что произойдет дальше.

Двустворчатые двери за ними захлопнулись.

Тибор потер ладони:

— Ну и что? Теперь можно рушить замок? Эй, малыш, ты обвиняешь меня в том, что я затеял все это от скуки? Даже учитывая то, что выгадать ничего не мог? Убил твою жену, отправил дочь на север?.. Ну, давай, скажи вслух!

— Тебе, действительно, скучно, — согласился Райван, о чем–то раздумывая. — Но ты, правда, ничего не выгадывал.

— Так что? — Тибор скрестил руки на груди и вызывающе посмотрел на младшего брата. — Я все это сделал?

— Или я? — в тон ему воскликнул Айкен и точно так же скрестил руки на груди.

В центре треугольника, вершинами которого являлись трое братьев, появилось какое–то темное облачко, что–то тихо затрещало. Напряжение было столь велико, что, казалось, воздух сгустился и стало трудно дышать.

— Стойте! — заорал Валли. — Эй, дяди, стойте! Я что–то вспомнил! Но это так смутно… Я однажды видел… это долго объяснять… Он с кем–то поговорил и уходил… Я даже не придал значения. Короче, не грызите друг друга. Это был Исанг!

Шазаль удивилась. Она с трудом припомнила стройного молодого человека, младшего брата Раксата, которого видела один раз в жизни. Он говорил что то приятное, и ей тогда понравилась его одежда.

Этот Исанг — враг семьи? Тот, кто убил Лоду и отправил саму Шазаль к Северным Горам? Но как это может быть? Он показался девушке таким любезным…

— Исанг? — прервав общее изумленное молчание, Айкен повернулся к племяннику, недоверчиво морщась. — Ему–то какое дело? Он так же, как и Тибор, ничего не выгадывает от всей этой долгой, сложной и кровавой комбинации!

Райван молчал, обдумывая услышанное. Тибор хмыкнул:

— Тогда уж — старший. Эй, Валли, дружок, а ты ничего не напутал и не приврал — по своей привычке? Ты, вообще, знаешь, что такое правда? Ну–ка, расскажи по порядку.

— Нечего рассказывать! — огрызнулся подросток. — Вы все — такие умные, вот сами и разгадывайте. Говорю же: я даже не придал значения… Он шел по коридору — там, на «общей» половине. Я просто заметил, что с другой стороны закрылся проход. Его закрыли ОТСЮДА, понятно? Он с кем–то разговаривал, но я ничего не слышал.

— Какая жалость! — протянул Тибор, откровенно издеваясь. — В кои–то веки у тебя была такая возможность… Ну, и почему ты решил, что это имеет отношение к нашей истории? Может, тебе просто захотелось сделать гадость Исангу?

— У него было такое лицо… — Валли запнулся, подбирая нужное слово, но потом махнул рукой. — Вы надоели! Особенно ты, вездесущий дядюшка Тибор! Вам надо — вы и разбирайтесь! Мне просто тогда показалось, что он злорадствует, торжествует, что он с кем–то удачно поговорил. Отвяжитесь от меня! Позовите его и спросите!

— Неплохая мысль, — ответил Тибор, посматривая то на Райвана, то на Айкена. — Что, братцы, позовем родственничка? Хотя подобный план по силам Раксату.

— Зато по уму — как раз Исангу, — мрачно проговорил Айкен. — Но тем не менее я не вижу смысла.

— Он говорил с кем–то из тех, кто живет на этой половине, — напомнила Хэргал. — Хотя… теперь я многое вспоминаю. Он всегда считал себя обиженным и еще, — ее красивое лицо вдруг застыло, словно женщина разглядела нечто неприятное в далеком прошлом. Усилием воли приняв почти обычный вид, Хэргал посмотрела на родного брата, — Райван, скажи, ты никогда не замечал…

— Чего?

— Да–да! — Хэргал снова посмотрела в прошлое. — Именно поэтому я и не хотела, чтобы ты на ней женился!

— Это я как раз помню. Ты вспомнила что–то, касающееся Лоды? Говори!

— Не ее, — Хэргал дернула головой. — Несколько раз я замечала, что Исанг оказывал ей знаки внимания. Честно говоря, я не видела, чтобы Лода его поощряла. Она любила тебя, брат. Но он был неприлично настойчив.

Шазаль увидела, как потемнело лицо отца. Он промолчал, а девушка обратилась к тетке:

— Но как это могло произойти? Это же было еще до моего рождения! Сколько же тогда ему было лет? Он сейчас выглядит лет на двадцать пять.

Хэргал покачала головой:

— Наивная моя племянница! Как ты думаешь, сколько лет Исангу? Он, как и все мы, просто выглядит молодо. Тогда он был достаточно взрослым, чтобы ухаживать за Лодой и оскорбиться, получив отказ.

В глазах Райвана полыхнули две темные молнии. Он рявкнул так, что, казалось, содрогнулся воздух:

— Исанг! Иди сюда! Немедленно!

В центре зала появилась фигура. Однако это был вовсе не тот, кого вызывал еле сдерживающий себя Райван.

Шазаль даже огорчилась, узнав Раксата. Тот был одет в темный походный костюм и выглядел несколько усталым, но нисколько не встревоженным и не испуганным.

— И зачем он вам нужен? — поинтересовался Раксат, медленно поворачиваясь и по очереди осматривая всех, кто находился в зале.

— Тебя не звали, — грубо бросил Гибор. — У нас возникло несколько вопросов к младшенькому. И не пытайся прикрыть его. Мы хотим говорить с Исангом.

Раксат пропустил его слова мимо ушей. Он с некоторым интересом посмотрел на Райвана. Потом, заметив Шазаль, прижавшуюся к плечу отца, отвесил ей небольшой поклон.

— В чем дело? — спросил он, обращаясь к Райвану. — Я вижу, ты вернулся и, похоже, принялся искать виноватых? Зачем тебе мой брат?

— Поговорить, — прорычал Райван.

— Я знаком с твоей привычкой начинать беседу уже после того, как половина мира обратится в пепел, — спокойно ответил Раксат. — Можешь попробовать на мне, а дальше видно будет.

— Бесполезно! — махнула рукой Хэргал. — Он всегда считал Исанга младшим, слабым и беспомощным. Он будет упрямиться… Юан, прикажи! Тебя, как главу рода, Исанг не посмеет ослушаться.

Юноша вздрогнул, когда тетка обратилась к нему. Тем не менее он кивнул и, набрав побольше воздуха в грудь, выкрикнул:

— Желаю, чтобы здесь и сейчас появился Исанг!

— Мог бы и не орать. Я и так давно здесь!..

Шазаль вздрогнула. Ей казалось, что младший брат Раксата даже не успел появиться, когда отец уже оказался рядом, сгреб его за отвороты рубашки и сильно тряхнул:

— Ты, гаденыш! Это сделал ты!

В зале что–то сверкнуло. В следующий миг Исанг, изящный, элегантно одетый и улыбающийся, стоял уже в другом месте, так, что между ним и разъяренным Райваном оказался Раксат. Исанг предупреждающе вытянул руку:

— Тихо. Что за шум? Так теперь здесь встречают гостей?

— Ты — не гость, — проговорил Айкен, старавшийся выглядеть невозмутимым. — Тебя позвали, чтобы разобраться.

— Разбираться будете при мне! — вмешался Раксат. — Вас слишком много на одного.

— Заботливый старший брат, — покачал головой Тибор. — Ты готов защищать его, даже не зная, что он сделал?

— А что я сделал? — судя по наглому тону, Исанг чувствовал себя в безопасности.

— Он убил мою жену! — взревел Райван.

— Какую? Ну–ка, докажи! — потребовал Исанг.

Шазаль, стоя рядом с отцом, не ощущала ни малейшего страха. Но совершенно неожиданно для себя самой девушка почувствовала неловкость за своих могущественных и хитроумных родственников!

Они ведь могли многое из того, о чем Шазаль было трудно даже подумать. Но сейчас почему–то спасовали перед обнаглевшим Исангом.

Шазаль вспомнила похожую историю (да и, если считать точно, то вовсе не единственную), случившуюся в той далекой жизни, когда ее еще звали Абешей. В их деревушке, притулившейся у подножия Северных Гор, жил мальчишка по имени Бубач. Работать, собирать сухъяму он не любил, зато немедля присваивал все, что плохо лежало. Причем, когда разъяренный хозяин пропавшей вещи или пары клубней той же сухъямы подступал к Бубачу с криками и руганью, он нагло заявлял в глаза: «Попробуй докажи!» Что–то доказывать малолетнему воришке мало у кого из односельчан Абеши хватало времени и желания. Все знали, что Бубач ворует, но с поличным он никогда не попадался.

Потом он куда–то пропал из деревни, и даже его мать не особенно переживала по поводу исчезновения сына.

Тем не менее Шазаль увидела сейчас перед собой как наяву худое, остроносое лицо деревенского воришки. Исанг, конечно, на Бубача нисколько не походил, но в глазах его вспыхивали такие же искорки самодовольства.

Все эти воспоминания и сравнения промелькнули в ее голове с изумительной скоростью. Прошло всего несколько секунд. Казалось, отголоски фразы Исанга еще витали в потемневшем воздухе.

Шазаль уже перестала недоумевать по поводу того, каким это образом симпатичный, стройный Исанг мог оказаться (или все–таки нет?) врагом всей семьи и, главное, ее самой.

Воспоминание о Бубаче оказалось таким ярким и четким, что девушка даже почувствовала, как из глубины души поднимается старое и такое неуместное сейчас раздражение: и когда же деревенскому воришке перестанет все сходить с рук? Несколько раз Бубач и у Абеши прихватывал кое–что из урожая, взращенного и собранного с неимоверным трудом.

Внимательно рассматривая улыбающееся лицо Исанга, который был уверен в том, что старший брат не даст его в обиду, Шазаль вспомнила еще кое–что.

Совсем недавно комната Шазаль, выполняя ее горячую мольбу, доставила откуда–то давно пропавшего Райвана. Каким образом комната сотворила это чудо, Шазаль сейчас не волновало. Замирая от неожиданной и слегка пугающей решимости, она решила ПОПРОБОВАТЬ. Если ничего не получится, никто даже не узнает. И даже Хэргал не за что будет ругать племянницу.

Зажмурившись на всякий случай, Шазаль ПОПРОСИЛА Черный замок показать, что произошло много лет назад с молодой женщиной по имени Лода и ее новорожденной дочерью.

Поскольку глаза девушки некоторое время оставались закрытыми, то лишь по чьему–то изумленному возгласу она догадалась, что замок откликнулся на ее просьбу. И тогда она рискнула приоткрыть один глаз.

Все вокруг оставалось на своих местах. Никто не шевелился, а в самом центре происходило какое–то действо.

Призрачная, но хорошо различимая повозка с крытым верхом беззвучно ехала куда–то, странным образом оставаясь на одном месте. Было видно, что ее окружают два десятка вооруженных всадников. Под ноги лошадям стелилась длинная, тонкая трава. На заднем плане появлялись и пропадали огромные, мшистые валуны, стволы деревьев, скалы.

Призрачное видение пугало и завораживало девушку, притягивало взгляд, но в тот же момент Шазаль очень хотелось посмотреть на Исанга. И, сделав над собой усилие, она сумела–таки оторвать взгляд от призрачной повозки в центре зала. Лицо Исанга — за плечом Раксата — уже не казалось столь беззаботно улыбающимся. Он был растерян, как и все в зале, не понимал, что происходит, и рот его постепенно растягивался в узкую, тонкую полосу. В глазах медленно гас самодовольный блеск.

Он понял, что именно видит.

А в следующий миг картина изменилась.

Всадники по одному — начали падать на землю, не успевая даже открыть рот. Если внимательно присмотреться, можно было заметить короткие черные молнии над их головами.

Вот уже повозка едет без сопровождения, и возница, сообразив, что происходит нечто непонятное, растерянно оглядывается, приподнимается на козлах… Но он, этот пожилой человек, тоже не успевает понять, что за неведомый враг расправился со стражниками. Над его головой появилось и сразу же пропало черное вытянутое пятно. Возница завалился на бок, и четверка лошадей сбавила ход.

Неожиданно Шазаль услышала странный, скрежещущий звук. И не сразу догадалась, что это Райван изо всех сил стискивает зубы. Он догадался, что наблюдает за последними минутами жизни любимой жены.

Хэргал тоже начала понимать. Подавшись вперед, словно хищница, готовая к прыжку, она сжала руки в кулаки и, похоже, сквозь страшную картину из прошлого смотрела прямо на Исанга.

Тем временем призрачная повозка покатилась совсем медленно, деревянная дверца приоткрылась, в проеме мелькнуло лицо совсем юной женщины.

Шазаль затаила дыхание. Вот сейчас она наконец то увидит свою мать, канувшую в небытие шестнадцать лет назад! Ту самую женщину, о существовании которой узнала совсем недавно!

Ноги девушки подкосились.

Она ведь, передавая свое желание замку, не особенно верила, что, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, увидит свою мать и момент ее гибели!

До рези в глазах Шазаль всматривалась в бледное, встревоженное личико, старалась запомнить каждый растрепавшийся от долгого пути локон. Лода ехала к мужу и везла новорожденную дочь. Она так стремилась побыстрее оказаться рядом с любимым человеком, показать дочурку, увидеть, как Райван прижмет ее к груди…

Шазаль, не отрываясь, следила за призраком своей матери, стараясь растянуть каждую секунду, ЗНАЯ, что для Лоды их осталось совсем немного. В какой–то момент девушка даже перестала сознавать, что видит лишь отображение давнего прошлого. Она невольно потянулась вперед, готовая броситься, заслонить эту растерянную, бледную от усталости молодую женщину.

И она пропустила тот момент, когда у Исанга сдали нервы.

В лицо Шазаль внезапно ударила волна воздуха. Следом раздались чьи–то выкрики, а в ноздри полез ни с чем не сравнимый аромат ночной свежести.

Шазаль удивленно заморгала: откуда этот запах мог взяться в закрытом помещении? Но все еще не особенно реагировала на то, что происходило вокруг. Ведь призрачная Лода была еще жива, она, судя по движению губ, окликала возницу, затем смотрела внутрь повозки. Наверное, там, внутри, проснулась и заплакала месячная дочка…

И тут Шазаль грубо рванули за плечо назад.

В самом центре зала, там, где двигались ожившие тени прошлого, что–то ярко сверкнуло.

— Ты заснула? — рявкнула прямо в ухо ошалевшей племянницы Хэргал.

— А? Но… это же была моя мать… — принялась по привычке оправдываться девушка.

— Да, — глухо ответила тетка. — Это ВСЕ уже поняли. Смотри! — и показала рукой наверх.

Потолка у круглого зала уже не было. Стены раскрылись, словно лепестки распустившегося цветка, и чернели на фоне еще светлого вечернего неба. Еще выше, прямо в воздухе, что–то ежесекундно вспыхивало. Лица Шазаль и Хэргал то и дело овевали упругие струи воздуха.

— Что это? — только и смогла выдавить из себя де вушка.

Хэргал недобро усмехнулась:

— Твой отец подбирается к этому гаденышу, Исангу. У мальчика не выдержали нервы. Он сорвался и, тем самым, признал свою вину. Ну, каков, а? Мерзавец, всегда ему хотелось большего!

— А где остальные? — пролепетала Шазаль, изумленно осматриваясь.

Поблизости находились только Бьерек да совершенно белый, с дрожащими губами, Юан. Валли медленно летел вверх, и его рыжие волосы трепал ветер.

— Хэргал? — девушка перевела взгляд на тетку. — Мы и летать умеем?

— О, небо! — женщина тряхнула головой. — Мы умеем все.

— А почему тогда… — вырвалось у Шазаль, но продолжить она не решилась.

Однако Хэргал сразу же напряглась:

— Почему что, моя наивная?.. Хотя… — Хэргал прищурилась и смерила племянницу тяжелым взглядом, словно впервые ее видела. — Кстати, скажи мне, пожалуйста, откуда взялся Райван?

— Я попросила комнату… Ну, чтобы он появился. Мне было так плохо, я почти плакала и не понимала, что делаю и кого зову.

— Что? — красивое лицо Хэргал, замерло, и Шазаль показалось, что тетушка даже забыла о поединке, разворачивающемся в небе над их головами. — Ты ПОПРОСИЛА комнату?

— Ну, почти… Я просто позвала: «Папа…»

Хэргал отшатнулась в полном изумлении.

— Это невозможно, — выдохнула она, — комната может улучшить обстановку по желанию хозяина, накормить… Но такое… Как ты додумалась?

— Да, тетя, — призналась Шазаль, — я, как всегда, не успела подумать о том, что именно я делаю.

Как ни сильно была поражена Хэргал, успокоилась она довольно быстро. Обстановка становилась все более напряженной.

Поминутно глядя вверх, Хэргал призналась:

— Невероятно! Я даже представить не могла, на что способна комната. А скажи мне, Шазаль: вот это, — она кивнула в центр, туда, где за беспрерывными вспышками уже не было видно призрака повозки. — ЭТО тоже ты сделала?

— Да. Меня разозлил Исанг. Он был уверен, что никто ничего доказать не сможет. И я попросила замок…

— Отец всегда говорил, что это строение помнит и знает всю жизнь, — произнесла женщина. — Но! — глаза ее внезапно расширились. — Если это так, то мы сможем увидеть очень многое! Я увижу тех, кто погубил семью моего мужа. Точнее, того. Я почти уверена в том, что это был Исанг.

— Но ведь, — осмелилась напомнить Шазаль, очень довольная тем, что впервые в жизни смогла удивить Хэргал, — Валли сказал, что Исанг с кем–то разговаривал, а потом ушел очень довольный.

— Ты считаешь, что это имеет значение? — задумчиво произнесла Хэргал, откидывая за плечо волосы. — Поверь, девочка, Валли всего–навсего дал нам зацепку. Он не услышал и не увидел ничего важного.

— Но кто–то этого мог и не знать, — раздалось поблизости.

Бьерек, не имевший возможности участвовать в воздушной битве, подошел к ним. Он выглядел неимоверно уставшим, а старый шрам отчетливо проступил на бледном лице.

— О чем ты? — тихо спросила Хэргал.

У Шазаль, совершенно не к месту и не ко времени, мелькнула мысль о том, что, доводись тетушке обращаться с подобным вопросом к племяннице, тон был бы раздраженно–усталым. С Бьереком она разговаривала по–иному. Да что там! Хэргал и смотрела на него вовсе не так, как на других. Действительно, для Валли не составило труда это заметить…

— О том, — бывший воин остановился возле женщин, на миг поднял голову и посмотрел в вечернее небо, на фоне которого вспыхивали зловещие молнии. — После этого мой сын пропал. Его, несомненно, убрали подальше. Думаю, только потому, чтобы он не мог никому рассказать, С КЕМ беседовал тогда Исанг… — Бьерек сделал небольшую паузу, тон его изменился. Теперь он смотрел только на Хэргал и обращался к ней одной. — Я все эти годы понятия не имел о том, что случилось с тобой. Я — не член вашей семьи. По крови, я имею в виду…

— Не надо! — Хэргал покачала головой.

Мужчина горько усмехнулся, еще раз посмотрел вверх, затем скользнул взглядом по Шазаль:

— А ты, девочка, уже привыкла? Они исчезают на десятки лет, и это никого из семьи не волнует. Знаешь почему? Дети Китарлиса прекрасно знают о том, что отец наблюдает за ними, где бы они ни находились. Все правильно, атаман должен знать, что происходит в его стане… Но детям Китарлиса это не нравилось. И они выработали своеобразную защиту, простому человеку этого никогда не понять. Представляешь, девочка, выходя из замка, даже по самому ерундовому поводу, они говорят что–то вроде: «Я не хочу, чтобы меня видели и слышали». Мой старший сын умеет проделывать нечто похожее. Но я чувствовал, что с ним случилась беда.

У Шазаль приоткрылся рот:

— Так просто? — она недоуменно посмотрела на Хэргал. — Значит, мы с Юаном тоже могли это сделать?

— Могли. Но ты ведь об этом и не подозревала, а? А он тебе ничего не сказал.

— Факт остается фактом: их выследили, — заметил Бьерек. — И, насколько я представляю себе подобную ситуацию, тебя, сонную, отправили в каменный мешок, а ему сказали, что ты его бросила. Доверчивый мальчик вернулся домой. М-да! — мужчина покосился на Юана, так и стоявшего в стороне. — Не знаю, какой из него выйдет наследник, но воин получился бы никудышный.

— Интересно… — пробормотала Хэргал. — Той ночью он встретил кого–то, кому безоговорочно поверил… Юан! Иди сюда! Только осторожно!

Тот повел вокруг непонимающим взглядом, видимо погрузившись в тяжелые раздумья, потом все–таки двинулся к Хэргал. А та выглядела далеко не любезно, видимо успев прийти к каким–то выводам. Губы сжались в узкую полоску, черты лица заострились, а в глазах появился опасный блеск.

— Юан, мальчик мой, скажи: а кто, собственно, явился за тобой в ту ночь, когда Шазаль пропала?

Тот досадливо поморщился, словно речь шла о чем–то несущественном.

— Ой, тетя… Вы же прекрасно знаете, что она считает меня слабым, беспомощным, готовым угодить в любую ловушку, упасть в первую же лужу. Я теперь даже…

— Подожди, — казалось, голос Хэргал промерз до основания. — Повтори: за тобой явилась мать?

— Да, а кто же еще?

Шазаль успела заметить быстрый взгляд, которым обменялись Хэргал и Бьерек. Сама девушка тоже удивилась:

— Но как это может быть? Как она могла там появиться?

— Откуда я знаю… — начал было Юан и вдруг, уставившись на сестру, осекся.

— Очень интересно, — медленно заговорила Хэргал. Значит, мой милый братец Айкен клянется в своей невиновности, а туг всплывает такая деталька! Наша Толэсса, которая до свадьбы умела только коров пасти, неожиданно объявляется ОЧЕНЬ далеко от замка, убеждает сына в том, что неверная, коварная Шазаль сбежала, и забирает его домой. А тут! — так удачно — отец находит жуткую смерть в каверне между стенами и… что, Юан, ты так на меня смотришь? — ты, мальчик, становишься его наследником! Не многовато ли совпадений?!

— Но… — на Юана было жалко смотреть, у него прыгали губы, и дрожал подбородок. — Я не знал, тетя, клянусь! Но они… Они не могли всего этого сделать! Нет, тетя! Это какое–то недоразумение! Вы же знаете, тетя, что моя мама лишь простая женщина! Они не могли…

В глазах Хэргал полыхнуло пламя:

— Мальчик мой, все это было сделано только ради того, чтобы сделать из тебя наследника! Ты меня понимаешь? Это было задумано еще до твоего рождения!

— Но, — робко вставила Шазаль, — а при чем здесь Исанг?

Вряд ли Исанг смог расслышать разговор в зале.

Но стоило Шазаль вставить в монолог разъяренной Хэргал свой вопрос, как сверху донесся отчаянный крик:

— Нет, Раксат, не оставляй меня!

Разноцветные жутковатые вспышки на время прекратились, на фоне потемневшего небосвода стало видно, как в сторону отлетает один из участников сражения.

— О! До Раксата, по–моему, дошло! — удовлетворенно заметила Хэргал. — Что же, теперь Райван с Тибором быстренько скрутят Исанга. Не знаю, что будет делать Айкен, но Валли явно жаждет поквитаться.

— А разве они не могут просто захотеть, чтобы Исанг сдался? — спросила Шазаль.

Хэргал нервно расхохоталась:

— Этого всем хотелось бы! Но в данном случае их желания недостаточно, поэтому они и устроили весь этот фейерверк. У Исанга ведь тоже есть силы и желания. Он ведь нашей крови, гаденыш…

Оставшийся в одиночестве, Исанг сообразил, что долго не продержится. Райван, горящий жаждой мести, подбирался к нему все ближе. Внизу услышали, как Исанг выкрикнул:

— Подожди! Стой, Райван, ты же не знаешь главного!

— Да–да, этого все с нетерпением и ждали, — прокомментировала Хэргал.

— Да пошла она к демонам! — орал в небе Исанг, взятый противниками в кольцо. — Что вы привязались ко мне? Я только выполнил самую грязную работенку! У вас же под носом крутится мерзавка, ненавидящая всех вас. Это она все придумала…

Голос Исанга неожиданно сорвался, захлебнулся кашлем, а потом пропал вовсе.

Шазаль, ничего не понимая, изо всех сил таращилась в небо, но в том месте, где только что виднелся стройный силуэт дальнего родственника, расплывалось лишь маленькое облачко.

Воцарилась тишина.

До сознания Шазаль медленно доходило, что случилось нечто непредвиденное и страшное. Отведя взгляд от того места, где БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО видно Исанга, девушка почему–то шепотом обратилась к Хэргал:

— Он… умер?

— Я точно скажу: его убили. Но эго сделал не Райван. И не Тибор. И даже не Айкен или Валли… — прошипела та сквозь зубы, озираясь по сторонам.

— Но ты говорила, что нас трудно убить? — недоуменно спросила девушка.

— Когда в дело вступают такие силы, все можно, — зловеще ответила Хэргал. — К тому же он явно не ожидал атаки… с той стороны, откуда она последовала. Он сосредоточился на мужчинах…

В небе что–то изменилось.

Шазаль не удивилась тому, что четко различает людей в черном небе. И теперь она заметила, что возвращается Раксат. Он повел себя довольно странно. Не задержавшись возле мужчин, он поднялся чуть выше, а затем стремительно спикировал куда–то влево, к одному из «лепестков» купола, который разорвало в самом начале.

Шазаль вжала голову в плечи, ожидая очередную вспышку. Но ничего подобного не произошло. Раксат остановился в воздухе так резко, словно налетел на невидимую стену.

И вдруг оттуда прозвучал голос Толэссы, одинаково хорошо слышный везде и всем.

— И даже не надейся! Ты ведь хорошо меня видишь? Я сброшу мальчишку вниз и позабочусь о том, чтобы он долетел. Я сброшу его, если кто–нибудь шевельнется!

Юан охнул. Хэргал презрительно скривила губы.

А Шазаль заметила, что Бьерек вдруг принялся лихорадочно озираться, кого–то отыскивая взглядом.

— Что тебе сделал мой брат? — заорал Раксат в бешенстве, однако не делая никаких движений. — И КАК ты могла его убить? Держи мальчика крепче, дура, я же только спрашиваю!

— Твой брат хотел предать меня, — ответила Толэсса, которую снизу так и не было видно. — Сначала он с радостью согласился помочь, а когда его прижали к стене, неожиданно струсил. А вот КАК… я тебе не скажу! Это — моя маленькая тайна. Ха–ха! Ломайте головы, думайте, вы, повелители жизни! Имейте в виду: я всех вас могу стереть в порошок!

— Она бредит, — прошипела Хэргал. — Она сошла с ума от зависти!

Юан посмотрел на тетушку совершенно безумными глазами, затем, не выдержав, взлетел с пола вверх:

— Мама! Мама, это я! Что ты делаешь, перестань!

— Сынок, ты тоже не приближайся. Я просто не хочу, чтобы ты в этом участвовал. Я все это делала ради тебя!

Юан завис в воздухе неподалеку от Раксата.

— Толэсса! — очнулся Айкен. — Милая, успокойся! Я не понимаю…

— А ты никогда не понимал! — В голосе женщины прозвучала горечь, перемешанная со злобой. — Ты ведь считал, что облагодетельствовал меня, не так ли, милый? Взял в семью, совершил подвиг, презрев недовольство отца! Ты меня любил, милый? Как слабое, беззащитное домашнее животное? Ты никогда не думал о своем сыне! И никогда в глубине души не считал меня достойной себя! Так что, дорогой, ты тоже не приближайся. У меня хватит сил расправиться и с тобой…

— Ах ты тварь!! — бешено заорал Валли. — Завистливая, мелкая тварь! Ну–ка, верни сюда моего брата! Я клянусь, что ты пожалеешь о том дне, когда родилась! Только посмей…

— О, нет! — Бьерек в бессилии сжал кулаки, глядя наверх. — Я не могу туда подняться! Я не могу!

— Твой сын? — Хэргал посмотрела на него. — Сакеш? У этой ненормальной?

— Она ведь увела его из зала, помнишь? Она уже тогда приготовила для себя защиту… в случае чего. Она сбросит его вниз, а Сакеш слишком мал, чтобы защититься!

— Нет! — твердо ответила Хэргал. — Этого не будет, поверь мне. Она зашла слишком далеко в своем… служении старшему сыну. Но, во имя небес, откуда у нее взялись силы?

— Она ведь побывала в запретных комнатах… — непонятно прошептал Бьерек, но Хэргал его не услышала.

Плавно взлетев, она медленно поднималась вверх, в своем черном платье похожая на какую–то хищную птицу.

Шазаль растерянно проводила ее взглядом. В голове никак не укладывался очевидный факт — Толэсса, тихая женщина с замысловатой прической на голове, мать Юана и Ломеи — собирается сбросить вниз маленького Сакеша. Неужели эта Толэсса возненавидела Шазаль до такой степени, что начала лгать и убивать? Только потому, что ее старший сын родился на несколько месяцев позже, чем Шазаль, и на всю жизнь был обречен быть вторым?

Девушка повернулась к Бьереку, поскольку рядом больше никого не осталось.

— Вот так, девочка… — проговорил тот в ответ на обескураженный взгляд Шазаль. — Иногда я проклинаю тот день, когда вошел в эту семью. Ты поняла, в чем дело?

— Нет. Я здесь тоже новенькая.

— Ну, ты–то привыкнешь. В тебе их кровь. А вот Толэсса… Я думаю, что она так хотела быть похожей на мужа, что это превратилось в навязчивую идею. А замок ей подыграл, — он выдохнул какую–то тираду, и девушка, даже не зная языка, поняла, что он страшно ругается. — Сейчас я все бы отдал, чтобы получить крылья.

— Захоти, — шепотом произнесла девушка.

— Не могу, понимаешь? Не могу желать того, что не дано мне природой. Не могу перебороть себя, даже ради малыша!

— Постой! — Шазаль почувствовала, что в голове прояснилось и мысли обрели четкость. — Ей ведь нужна я. Она хочет, чтобы Юан оставался наследником. Если меня не станет, она отдаст Сакеша.

Бьерек посмотрел ей в лицо, потом медленно протянул руку и откинул прядь волос, упавших на лоб Шазаль.

— Девочка, не стоит, ты и так вернула мне Валли. Поверь, я видел много битв и знаю, как берут заложников. Она обманет тебя. Ты слишком неопытна.

Райван сойдет с ума, если потеряет тебя. У меня хоть есть Валли, а ты у него одна. Не лезь.

Шазаль растянула немеющие губы в улыбку:

— Мне долго говорили о моей глупости и неопытности. Ты слышал легенду про Ис–Мару?

— Нет.

— А я слышала. Попроси: тебе Хэргал потом расскажет.

И, оттолкнувшись ногами от пола, Шазаль устремилась вверх. Сначала ее тревожило незнакомое ощущение полета, но это быстро прошло.

Зазубренный, откинутый наружу кусок купола быстро приблизился. Рядом оказался Раксат, попытавшийся схватить Шазаль за руку:

— Там разберутся без тебя!

Но девушка, увернувшись, поднялась еще выше и, наконец, заметила Толэссу.

Та удобно устроилась на небольшом выступе, прижавшись спиной к камню и крепко держа перепуганного Сакеша.

— Толэсса! — окликнула ее девушка. — Тебе так мешает старшая внучка? Ну, вот я. Отпусти Сакеша.

Женщина повернула голову, обратив к Шазаль бледное лицо. Губы ее изогнулись в довольной улыбке.

— Неплохо. Наша деревенская дурочка даже смогла взлететь! А я умею это давно. И многое–многое другое. А была ведь такой же, как ты! Но у тебя есть отличие. Ты — наследница, ты, которая ничуть не лучше моего сына!

— Мама! — надрывно завопил Юан, но Толэсса отмахнулась от него.

При этом она едва не выпустила Сакеша. Юан замер и больше уже не рисковал открывать рот. Толэсса, довольно улыбаясь, перехватила своего заложника и снова взглянула на Шазаль:

— Как же ты мне мешала! Подумать только: всего несколько месяцев разницы, и тебе — все, а моему сыну — ничего! Какая несправедливость! Но теперь все изменится. Так, девочка, ты должна исчезнуть. Поняла? Когда я получу доказательства того, что никаких старших внучек больше не существует, я отпущу Сакеша к папочке. А то он там, внизу, по–моему, весь извелся. Ох, если бы я могла предвидеть последствия, то не стала бы тебя щадить — там, в домике, замуровала бы наглухо — и все дела! Но это в прошлом. Ты меня поняла?

— Да.

Сзади долетел крик Райвана:

— Нет, дочка! Не смей, не слушай ее!

— Папа, не вмешивайся, — попросила Шазаль, не поворачивая головы. — Пожалуйста, не приближайся. Ты же видишь: Сакеш слишком мал и не может за себя постоять. А я… Ну какая из меня наследница? Я ничего не умею, я не могу иметь семьи, у меня никогда не будет детей. Пожалуйста, папа… Это же просто нечестно, он слишком маленький…

Она видела, что сжавшийся в комок в руках Толэссы мальчик сообразил, что, возможно, его спасут. Теперь он не отрывал глаз от Шазаль.

— Очень хорошо, — деловито произнесла Толэсса. — Наконец–то ты осознала свою неполноценность. Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты… сгорела.

— Сгорела? — повторила за ней девушка. — Как?

— Очень просто. Ты САМА захочешь умереть именно так.

Сглотнув комок, возникший в горле, Шазаль кивнула.

Справа от нее, дернувшись, как от удара, хрипло крикнула Хэргал:

— Неужели ты думаешь, что после ТАКОГО ты спокойно сможешь встретить старость? Одумайся. Ты сейчас поставила крест на себе и, кстати, на своем сыне!

— Не лезь! — цыкнула на нее Толэсса. — Ты слишком любишь командовать. Я сильнее тебя, дорогая. Как я скажу, так ты и будешь поступать!

— Толэсса! — заорал Айкен в полном отчаянии. — Остановись! Что ты делаешь?!

— Милый, ты тоже заткнись. Тебе не нравится? Тогда иди к черту! Для тебя всегда важнее были братья и сестры, чем я и наш старший сын! Я сказала: заткнись!… — взгляд женщины снова обратился к Шазаль. — Чего ждем, милочка? Начинай гореть. С ног. Я хочу видеть, как твое тело будет осыпаться вниз пеплом. Только когда ты будешь лежать маленькой горсткой там, внизу, я отпущу Сакеша. Он вообще–то ни при чем и довольно милый мальчик. Но с вами же по–другому нельзя! — последнюю фразу она выдохнула с такой злостью, что по спине Шазаль скользнул холодок. Несмотря ни на что, она еще могла думать.

Почему вдруг Толэсса пожелала увидеть, как ненавистная СТАРШАЯ ВНУЧКА Китарлиса именно сгорит? Она посчитала, что так будет надежнее всего? Или, может, сам замок подсказал ей идею?

А ведь замку, пожалуй, хорошо известно, что…

Сгореть. Это так знакомо.

Сакеш, затаив дыхание, не спускал глаз со старшей сестры. Мальчик понял, что для его спасения требуется что–то очень страшное.

Шазаль напряглась, вспоминая, доставая из самых глубоких тайников своего существа ТО ОЩУЩЕНИЕ.

Гореть!

Пылающая драконья кровь. Невыносимое жжение под кожей.

Сгореть…

Драконья кровь, если уж воспламенится, горит ярко, и потушить этот пожар мало кто в силах.

Шазаль почувствовала, как по телу прокатилась волна покалывания, словно миллионы мельчайших иголок впивались в кожу. Внутри что–то забурлило, но боли пока не было.

Шазаль смотрела прямо в глаза Толэссы, видя, как у той, даже помимо желания, меняется выражение лица. Она уставилась на ноги Шазаль.

У девушки в этом не было нужды. Она чувствовала разгорающийся огонь, бегущий от кончиков пальцев вверх.

Вечерний сумрак осветился неярким пока сиянием. Красные отблески играли на камнях, освещали лица замерших людей.

— Шазаль, не надо… — простонал Юан.

Сияние разгорелось. Теперь стало видно, что на лбу Толэссы выступили мельчайшие капельки пота. Но не от страха или волнения, просто стало жарче.

Шазаль чувствовала, как нарастающее жжение добралось до коленей. Драконья кровь, пропитавшая каждую частичку тела Шазаль, бурлила сильнее.

И тут снизу донеслось громко и властно:

— Прекратите этот дурацкий спектакль!

Китарлис? Шазаль как–то отстраненно удивилась, но быстро поняла, что подсознательно все последнее время ждала именно появления деда. Лис был слишком хитер, чтобы умереть в самый ответственный момент.

— Отец… — глухо произнесла Хэргал.

— Господин Китарлис? — Толэсса была СЛЕГКА ошарашена, но не больше.

Было совершенно ясно, что она зашла слишком далеко. И что «воскрешение» главы семьи уже ничего не изменит.

— Ты сошла с ума? — взлетая, поинтересовался Китарлис таким тоном, словно выходил на минутку. — Что за бред? Кто тебе позволил? Я надеялся увидеть кое–что интересное, но не настолько же! Деточка, я пошутил насчет завещания. Поняла? И в конце концов, я не собирался умирать. А ты так по–детски поддалась на мелкую провокацию! Как, впрочем, всегда поддавалась. Тебе ведь говорили, что в замке есть места, куда заходить не следует?

Толэсса сделала паузу, потом, скривив губы, ответила:

— Главным все равно будет мой сын. Ты сейчас это подтвердишь при всех! Иначе этот мальчишка, которого ты так любишь, умрет! Не смей ко мне приближаться!

— Деточка, ты забываешься, по–твоему здесь никогда и ничего не будет. Хотя бы потому, что ты, придя в наш дом, принесла столько бед моим детям и внукам.

Краем глаза Шазаль увидела отсвет на плаще Китарлиса. Он был уже совсем близко.

— Назад! — рявкнула Толэсса и приподняла Саке ша над бездонной пропастью внизу. — Назад, ненавистная тварь! Ты всегда меня унижал!

— Ну вот, выговорилась… — как–то жалостливо вздохнул Китарлис.

— Немедленно! — Толэсса уже визжала, едва удерживая в руках забившегося в истерике мальчика. — Признавай моего сына! А эта пусть догорает!

Шазаль едва не улыбнулась. Сияние вокруг нее стало необыкновенно ярким.

Руки светились изнутри багровым цветом, а с головы срывались длинные языки жутковатого пламени.

И вдруг она увидела — далеко, за спиной Толэссы, на фоне ночного неба две стремительно приближающиеся, увеличивающиеся в размерах огромные тени.

Драконы, почуяв призыв родной крови, спешили на помощь.

Волосы на голове девушки зашевелились и поднялись, словно обретшие вдруг собственную волю. Жжение под кожей стало нестерпимым.

Все тело Шазаль засветилось, и сзади послышался голос Райвана:

— Шазаль, доченька! Шазаль!

В этот миг Сакеш, вывернув шею, увидел под собой зияющую черноту без дна и как–то слабо, надрывно всхлипнул от ужаса. Китарлис не выдержал, подался в сторону и прошипел:

— Толэсса, отдай ребенка.

— Нет, сначала ты! Немедленно!

И тут ее овеяла сильнейшая волна воздуха, гонимого мощными крыльями драконов. Они были настолько близко, что их видели все, кроме Толэссы, стоящей спиной.

— Что такое? Кто–то плохо меня понял, — зловеще проговорила женщина, поворачивая голову.

Неизвестно, что или кого она ожидала увидеть. Но вряд ли громадных чудовищ, которые по плавной дуге опускались к Шазаль.

— Что за… — Толэсса, на миг задрожав, повернула исказившееся от бешенства лицо к Шазаль. — Это твои штучки? Ты решила меня обмануть? Ну, так получи!

И она резко толкнула Сакеша вперед. Мальчик, надрывно крича, камнем полетел вниз.

Шазаль не могла его подхватить — она знала, что руки ее и все тело объято пламенем. Но там, внизу, метнулась какая–то светлая тень, и оттуда пахнуло терпким ароматом цветов.

— Ты решила обмануть меня! — орала Толэсса, выпрямляясь. — Ты решила, что умнее меня?

— Но ты сама выбрала… — Шазаль не знала, слышен ли ее голос в шипении и непрерывном гуле пламени.

— Так сгори!

— Нет. Это единственное, что я не могу сделать.

Шазаль хватило легчайшего усилия, чтобы приблизиться к осатаневшей женщине. Она протянула руку — и неутишимый огонь драконьей крови перекинулся на длинное платье Толэссы, на ее волосы, уложенные в сложную прическу.

Забившись на каменном уступе, Толэсса дико закричала.

Огонь, моментально сожрав ее одежду, добрался до тела. Крик женщины перешел в хрип и быстро оборвался. Она корчилась, не в силах избавиться от чудовищной боли, от жара.

Но каких бы сил ни набралась Толэсса от Черного замка, против горящей драконьей крови устоять она не могла.

Два громадных существа вверху сделали над разорванным куполом еще один круг. И волна воздуха легко смела с уступа пылающий факел, в который превратилась Толэсса.

Сопровождаемый свистом и треском, огненный комок полетел вниз и, прочертив яркую дугу в воздухе, ударился о каменный пол далеко–далеко внизу. Вверх взвился столб искр.

Все было кончено.

Только теперь Шазаль, наконец, поняла, что ее корчит от нестерпимого зуда под кожей. Она горела изнутри и снаружи.

Рассудок туманился, но, сделав над собой усилие, девушка повернулась. Багровое сияние, исходившее от ее тела, осветило замершее лицо Хэргал. Та, подняв руку, прикрыла глаза.

— Сакеш жив? — из последних сил крикнула Шазаль, чувствуя, что надолго ее не хватит.

Женщина кивнула. Казалось, что по щекам ее, из–под ладони, текут слезы, которые сразу высыхают от нестерпимого жара.

Затем красивые губы Хэргал шевельнулись:

— Его подхватила Инда. Она успела. Но сама разбилась… Что будет с тобой?

Шазаль пожала плечами. Говорить она больше не могла, в горле бушевал огненный смерч.

Сверху налетел Райван. Он хотел приблизиться к дочери, но не сумел. Шазаль слабо махнула им рукой.

А потом быстро полетела наверх, туда, где ее ждали драконы.

Порыв ледяного, такого освежающего ветра ударил в лицо. В голове у Шазаль шумело, мысли неумолимо теряли четкость. Однако, где–то в груди, среди токов кипящей крови, притаилась прохладным, комочком надежда. Шазаль было всего шестнадцать с небольшим, и в свою смерть поверить она не могла.

К тому же драконы… Исполинские существа были совсем рядом. Крылья мерно опускались, а узкие зрачки неотрывно следили за Шазаль.

«Все будет хорошо, маленькая сестренка. Ледник совсем близко, и мы обязательно успеем».