Феникс. Служение (СИ)

Глава 13 В пути. Человек из прошлого

Ингрид в который раз за день встала, как вкопанная. Недовольная животина не преминула выразить свой протест против целого дня под вьюками. У четверых моих спутников вещей было немало, так что недовольство лошади, до того полтора месяца безвылазно просидевшей в трюме, а теперь тащившей на себе весь наш скарб, было понятно. Но менее раздражающим это выражение эмоций не становилось.

— Отдам на мясо, — мрачно погрозила я Ингрид, потянув за повод. — Твое путешествие сюда мне знаешь во сколько обошлось? Не знаешь. Вот и молчи.

Лошадь стеганула хвостом воздух, но вперед все же пошла.

Вообще-то были мысли оставить ее в Узаре, там бы сыскались хозяева из фермеров или караванщиков. Но тогда пришлось бы по Первой Земле таскаться сами навьюченными как мулы, или где-то в портовых городах другое копытное создание искать, дороже, да и с характером непонятным.

Да и как-то жалко ее бросать было, на самом деле

И да — долгие дни под вьюками, проведенные в пути от побережья Первой Земли до Гослара, изредка перемежающиеся отдыхом в придорожных трактирах были не то чтобы слишком веселыми. Но всего и нужно было — просто идти вперед. Местные дороги, служившие не только путешественникам вроде нас, но и многим торговцам, были довольно безопасным. Нападение на путников среди рыцарей было большой редкостью, потому что слишком часто было поводом для соседей карательным налетом исправить мнимую несправедливость, а разбойников все желающие отличиться оруженосцы да наемники переловили давно. Им за это неплохо платили, да и рыцарское звание особо успешным могли дать.

— И что — правда отдашь? — полюбопытствовал шедший рядом фронде

Тут ответ мог быть только один:

— Нет. Но она об этом не знает.

Эльф усмехнулся.

— Зато знаешь ты. Тебе ведь она дорога.

— Дорога. Тридцать золотых — и это только на выкуп ушло, между прочим. Про подковы, костоправов и такие вот путешествия я молчу.

По ровному госларскому тракту, вокруг которого все было перепахано и засеяно, идти было одно удовольствие. Временами нам встречались и другие путники, и телеги с товарами, но ширина вымощенной ровными камнями дороге позволяла без проблем разойтись даже двум телегам. Во времена Первого Города ведь строили на совесть. Впрочем, так и сейчас бы строили, только денег обычно не хватает.

— Если мне не изменяет память, то ближе к ночи мы должны уже добраться до города.

Тракт после переправы через реку Госларку забирал сильно влево, и оттуда до самого Гослара рукой подать. А мост через реку уже виднелся вдалеке.

— Ты давно была там? — полюбопытствовал в последнее время мрачный и задумчивый Витор.

— Да что-то около пару дюжин лет назад. А что?

Маг кинул на меня короткий взгляд.

— Не встречала там городского судью Мартина Витта?

Осведомленный он, однако. Но скрывать мне было нечего.

— Из-за того, что пришлось отрубить ему голову прямо на городской площади, меня в Госларе не ждут с распростертыми объятиями. Хотя там, наверное, уже правитель-то сменился, герцог Вист тогда был уже стар и слаб. Но меня больше интересует откуда его знаешь ты?

Витор вздохнул.

— Мой отец и его собрат по ордену подозревали Витта в том, что он один из Семерки или кто-то из их учеников. Но доказательств не нашлось, и за публичную клевету госларский суд принял закон, по которому ни отец, ни его друг, ни все их родственники до седьмого колена не могут войти в городские ворота.

— Значит тебе придется перелезть через стену, — усмехнулась Дианель. — Справишься с левитацией, а?

— Я не архимаг чтобы летать, — парировал Витор, — но проберусь внутрь если понадобится. И, с вашего позволения, я постараюсь для начала узнать, действителен ли вообще указ. А там уже буду думать, как поступить.

— То есть ты намерен оставить нас самим все разгребать, — Дианель поджала губы, — напомнить что ты нам не платишь?

— Я дам денег на проживание. И, я думаю, будет уместнее, если мы приступим к поискам Лоака сразу с нескольких направлений, так куда больше шансов, что он ускользнет. В старых книгах моего ордена говорилось, что мастер духов умеет занимать чужие тела, и если это так, то он может быть где угодно.

Я вспомнила письмо — и тот вопрос, что все хотела задать Витору и постоянно забывала об этом:

— В письме Лоак указывал, что он находится на «старом месте». В той книге, что ты показывал мне, очень мало понятно о том, что это было за место.

В той книге вообще мало что понятно. В ней было в основном про первых членов Ордена Клятвы и их великие подвиги, и совсем мало о Семерке. Увы.

— А. Да, это в другой рукописи, она в Резиденции хранится. В общем, насколько нам известно, именно Лоак был советником у того герцога, на чьей территории обустроили себе гнездо колдуны. Он и до того часто ошивался где-то рядом с правителями, и ничем хорошим для них это, кстати, не заканчивалось.

— То есть искать где-то в Госларских верхах.

Мда. А ведь там наверняка меня еще помнят, не все же еще в могилы отправились из старой аристократии.

— Думаю это я могу взять на себя, — небрежно заметила Дианель, — провинциальные городки — не Железная Гавань, там и приезжему несложно быстро узнать все, что нужно.

— Гослар старше Гавани, — усмехнулась я, — лет на очень много.

Гослар был построен как пограничная застава в самом начале Переселения, когда еще Первый Город не то что не пал — еще был совсем небольшим поселением. Много лет Гослар, названный так по фамилии до сих пор властвующей там семьи, был самым обычным фортом, стоящим около реки и обороняющим Старую Столицу от возможных угроз с запада и с севера во времена, когда морозные гоблины еще не были окончательно истреблены, и не погибли последние жившие на Первой земле савры, пытавшиеся воевать с равными народами на свою беду. Если близь Узара, на юге и на острове Луны их род еще был жив, пусть и подневолен, то на Первых Землях чешуйчатых уничтожили подчистую и очень давно.

Падение Врат изменило мир, и даже ускорило расселение с центральных земель всех, кто раньше лишь подумывал о том чтобы поискать счастья вне Пакта. Гослар же, стоявший на реке, впадавшей в Северное море, в целом был не в самом плохом положении. Да, богатством Железной Гавани или городов Лиги он похвастаться не мог, но все же поток товаров по Госларке не оскудевал. Форт давно оброс множеством домом под своими стенами, и сейчас предместья располагались уже за вторым рядом укреплений — высоким деревянным частоколом в два человеческих роста. Гослар был старомоден и хранил традиции Первого Города, как и многие другие поселения близь древней столицы. Там еще жило рыцарство, не храмовое рыцарство Владык, а самое обычное, с гербами и клятвами, там все еще проводили турниры и состязания, а правители устраивали пиры для всех достойных воинов континента.

И подавали на них отличные, кстати, вина.

Неплохое место. Можно жить, и жить в тиши и уюте. Если не убивать достойных граждан на глазах у других достойных граждан.

Мост через Госларку обнаружился там же, где я его и помнила. А за ним, на крохотной аспате, которую обычно использовали те, кто попросту не хотел платить за лишнюю ночевку в городе, горел костер. На удивление, телеги или чего-то подобного на площадке не было. Только две лошади, одной из которых был тяжелый рыцарский конь, покрытый цветной попоной с зелено-красным орнаментом, да и второй скакун совсем уж крестьянской клячей не выглядел.

Орнамент на попоне казался смутно знакомым.

Я оглядела нехитрый скарб остановившихся на ночлег. Никаких палаток, одни лежаки, на которых сейчас сидели немолодой уже коренастый мужчина и, подле него, — совсем молодой, еще безусый, парень, на руке которого был необычный наруч, чья магия щекотала ноздри.

Я сбавила шаг, не без любопытства оглядывая старого воина и не то его сына, не то слугу. Обычно зачарованные вещи все же носили вовсе не оруженосцы… Впрочем, вряд ли мы бы вот так сразу нашли злобного колдуна, зачем-то укрывшегося в теле мальчика, который остановился в получасе пути от Гослара. Просто — привычка. Любопытство.

Ладно, не мое дело. Никто не мешает хоть младенцу артефакт носить.

Мое внимание не осталось незамеченным. Пожилой воин поднялся на ноги и сделал несколько шагов в мою сторону. Его лицо с широкими скулами, тронутыми сединой волосами и многими шрамами казалось мне почему-то смутно знакомым. Особенно — криво вправленный нос.

— Лекса? — с сомнением спросил он. — Александритиэль?

Я остановилась, уставившись на воина во все глаза и соображая, откуда он мог знать не только мое привычное имя, но и то, что было дано при рождении.

Витор подошел ближе, а Арджан и вовсе стал со мной плечом к плечу, всем видом показывая, что неприятностей каждый, кто решит что-то умыслить против нас, не оберется.

Мужчина широко улыбнулся.

— Ты, наверное, меня уже не помнишь. Берт. Берт из рода Каде. Когда мы виделись в последний раз, я был моложе на четверть века, и еще не обзавелся и половиной шрамов. А вот ты совсем не изменилась.

Моложе на четверть века…

Я представила этого человека с меньшим количеством шрамов, с длинными черными волосами…

И наконец вспомнила, когда мы познакомились.

Собственно, на одном из проводимых тогда в Госларе турниров. Том единственном, на котором я участвовала. Мне нужен был повод попасть на праздничный ужин к герцогу. Очень нужен. Так что финал пеших поединков закончился сломанным носом у моего никак не желавшего уступать оппонента, котором и был Берт. Он мне, кстати, тогда переломал руку и чуть глаз не выбил — в какой-то момент мы оба лишились оружия и вынуждены были пойти врукопашную.

А потом, уже в городе, была заварушка, закончившаяся обезглавливанием судьи, заморившего голодом во славу Сурта двоих своих приемных детей, прямо перед огромной собравшейся толпой. Судья тот стал причиной еще и одного весьма неприятного проклятия, павшего на земли близ города. Но голова его летела тогда под вздохи удивления и сожаления.

Достойный человек был, определенно.

— Здравствуй, — улыбнулась я.

— Проходите к огню, у нас кролик есть. Вы ведь наверняка на турнир, верно? — Берт обвел взглядом нашу компанию, остановившись на Арджане, — и у вас хорошие шансы его выиграть. Очень, очень хорошие.

— Благодарю за приглашение, — я улыбнулась во второй раз за недолгое время, и это было… необычно, — но мы хотим до темноты попасть в город. Турнир — прекрасное времяпрепровождение, но у нас иная надобность.

— В город? Вы не слышали про указ герцога?

Я покачала головой. Что-то подсказывало, что его содержание мне не понравится.

Берт посмотрел сочувственно. И пояснил:

— С тех пор, как прокляли наследницу, в Гослар никого не пускают. Но если вам в город прям очень надо, то вроде как герцог собирался сделать исключение для тех, кто докажет свою верность идеалам рыцарства и законам чести на турнире. Сейчас там все поляны забиты шатрами да палатками. Как последняя стычка с северными пиратами закончилась, так заняться-то и нечем, да и, говорят, кто найдет способ проклятие снять, тому герцог не пожалеет золота и руку дочери отдаст. Ты со своими проходи, садись, я расскажу, что знаю. Проклятие конечно пытались снять и жрецы, но может упустили чего, вон у тебя как раз в прошлый раз получилось. До сих пор о том чудесном исцелении в Госларе и окрестностях толкуют.

— И меня уже нет в списках у воротных стражей?

Берт пожала плечами.

— Чего не знаю — того не знаю.

Ингрид заржала. Тяжеловес ответил тем же. Лошадь потянула повод и самовольно направилась к коневязи, показывая, что дальше она никуда не идет. За ней, улыбаясь странной улыбкой, следовал фронде.

Одна ночь ничего не решит, а вот узнать о том, что здесь происходит не помещает. Если колдун-Лоак «устроился» в Госларе, то наверняка кто-то что-то об этом будет знать. Он конечно мог «устроиться» так же как и шериф-Тоа в Узаре, живя в городе веками, но в прошлое свое пребывание здесь я бы заметила такого мощного колдуна.

Наверное. Вот только на шерифа Огонь не реагировал… Ладно, проще всего пойти самым простым путем и узнать, что происходило странного и необычного в последнее время в Госларе. Хоть бы и насчет проклятия этого наследницы ныне правящего герцога.

Берт оказался неплохим рассказчиком. Его оруженосец, Ивер, был не сыном, но воспитанником, и молча глазел на нас с Арджаном, тогда как сам Берт успел и отвесить пару комплиментов Дианлель, и уверить Милатиэля, что кабан был добыт в честном бою и не на землях Круга Хранителей Леса, которые располагались дальше на север, и позволить Витору изучить меч, с которым и был связан наруч мальчишки. Только изучить. Впрочем, оруженосец через время, став чуть менее настороженным, по просьбе мага и с согласия Берта рассказал историю обретения артефакта, в которой, кажется, фигурировали сестры-эльфийки и каменный голем.

Я же слушала рыцаря, неспешно поедая предложенную порцию мяса.

— Я о том не так чтобы много знаю, — рассказывал Берд, закусывая кабаньей ногой хороший глоток из фляги с элем, — но слухами земля полнится, мда. В общем, это, у нынешнего герцога Гослара, Даэдора, ты его помнишь наверное, он ведь тогда даже сам в меле общем сражался, только свалился одним из первых, есть трое детей уже. Ну и первая-то, представь, девушка родилась. Ну он, как честный человек, ее признал, а не как прадед-то, Гилберт Окаянный, который, пока парень не родился, кровь свою именем рода-то не привечал. В общем, Селена — наследница. Я ее мельком видел — истинная наследница. На тебя в чем-то похожа, только без доспехов. Такой, знаешь, палец в рот не клади. В общем, проклял ее кто-то. Спит и спит. И маги будили, и жрецы, и даже говорят, с югов кого-то герцога сын привечал — и без толку. Так что и решил Даэдор, что одна голова хорошо, а много лучше. Ну, поговаривают, что, мол, жрецы ему нашептали, что все это — Владык проклятие, вот он и решил устроить для людей пир, для воинов — потеху, а самых достойных испытать в праведных делах — и дать им шанс наследницу спасти. Ну и, самому получить статус правителя Гослара — тому, кто разбудит Селену, брачный договор полагается.

— То есть герцог верит, что какой-то рыцарь, не в обиду, Берт, сможет снять проклятие, перед которым и маги спасовали, и жрецы?

— Ну а на что ему еще уповать?

Мда, какая-то логика в этом есть. Наверное. Но что уж взять с пактцев, с не самых образованных жителей Первой Земели…

Это у нас, на юге, образование, обучение основам наук было неотъемлемой частью воспитания любого, кто хотя бы отдаленно мог оказаться даже не приближенным к власти, а хотя бы претендентом стать где-то неподалеку от высшего общества. И среди прочего рассказывали и о таких вещах, с которыми немагик не справится, будь он хоть доблестным, хоть воином великим. Есть дела, в которых преуспеет или магик обученный, маг в смысле, или прирожденный — чародей, или с Владыкой связанный — жрец. Никто больше.

И проклятия к такому относились.

Интересно, интересно. Не это ли событие, которое позволило Лоаку оказаться на своем месте? Или он — в теле этой девушки? А ведь вполне возможно. Тогда понятно почему у него мало сил — наверняка сильная душа сопротивляется такому кощунству. Или нет… Но мысль проверить надо. Непременно надо.

А для этого надо как-то попасть в резиденцию герцога. И вообще в город хотя бы. Там-то наверняка хоть что-то да прояснится.

Ближе к полуночи разговоры утихли, и Берт, который пару раз осторожно вспоминал о «старых днях», словно боялся, что я ничего не помню, лег отдыхать. За ним последовал и оруженосец, который, нет-нет, а поглядывал на нас. Пусть Берт, верный традиции знатных родов Центра Мира, как порой называли это место жители окружающих городов и деревень, и запрещал своему слуге, не знатному кстати, самому задавать вопросы или докучать хоть кому-нибудь хоть чем-нибудь, запретить воспитаннику интересоваться незнакомцами он не мог. Хотя парнишка, надо отдать ему должное, просто смотрел и молчал даже после того как рыцарь захрапел, погрузившись разумом в царство снов.

Надо же. Берт — и с оруженосцем. Впрочем, я-то его запомнила едва получившим титул рыцаря и право носить цвета рода. Здесь, на землях Пакта, иначе — на Первых Землях, еще со времен самого начала Переселения сохранилось огромное количество подобных Гослару крепостей, чьи командиры, после падения Первого Города ставшие совершенно самостоятельными, быстро смекнули, что теперь им выгодно объединится с крестьянами ближайших земель, получая продовольствие в обмен на защиту от обитателей других таких же крепостей. Те, кто когда-то был просто солдатом Первого Города, стали самостоятельной силой. Чтобы удержать воинов на службе, командующие шли на всякие ухищрения, в том числе и отдавали им деревни для того чтобы такой воин мог сам получать напрямую все, что крестьяне были готовы — или нет — отдать. Многие из таких вот солдат заводили на новой земле семьи, привлекали друзей, иногда основывали свои форты…

Многие из потомков тех, кто в период смуты и войн, последовавших за Падением Врат, завоевал себе место под солнцем и кусок земли по-прежнему жили на завоеванном предками. И так же получали продовольствие и налоги со своих владений в обмен на защиту этих владений и от тварей из расстилавшегося на юго-востоке Беспредельного Измененного леса, и от соседей. Такие воины-землевладельцы не приносили обетов Владыкам, и видели доблесть лишь в защите своей земли и интересов рода и сюзерена.

Морозные гоблины давно истреблены, набеги речных пиратов почти прекратились, но Лес стоит на месте, да и соседи нет-нет, а найдут повод для свары, так что рыцарство и сейчас здесь чувствует себя в сердце Первых Земель прекрасно. Такая вот интересная традиция…

На юге воинов-кшатриев воспитывают группами с самого рождения, и они — лишь тень государя. На западе каждый город сам себе на уме, и своими силами организует и стражу своих улиц и стен, и дозор за окружающими территориями. Ресурсов и пространств там пока достаточно для того чтобы вести короткие войны лишь за выгодные торговые сделки. Так же обстоят дела и в приморских городах что самого Ториса, что северного Фра. Пайди и эфириалы сами охраняют свои поселения, а уж как несут дозор жители острова Луны знают только они сами. Рыцари же, плоть от плоти земель центра изведанного мира, стараются прославить свой род подвигами, а то и крестьян заинтересовать житьем под крылом могучего защитника. И если не удается совершить подвиг на поле брани или найти в Лесу какого-нибудь достойного монстра, то частенько удалью хвастают на турнирных ристалищах.

Арены есть везде. Северяне любят напоказ биться голыми кулаками, на юге кшатрии порой устраивают целые представления для простолюдинов, прославляя своего владыку. В Железной Гавани на аренах проводят целые постановки с реальной смертью настоящих актеров. А здесь рыцари дерутся что один на одного, что группой, что в строю пешем и конном, в броне и по старым правилам, которым ни одно столетие, на турнирах, которые проводят богатые вельможи в честь знаменательных событий.

Я участвовала на одном таком, и там же видела Берта впервые. Порывистый мальчишка с едва появившимися усами. Удалой — но мальчишка. Теперь же мальчишка стал степенным, рассудительным воином, неспешно разговаривающим, но не потерявшим в остроте мысли и в движениях тела. Воином, что готов в любой миг сорваться в бой, но не намерен делать этого без значимого повода. Когда-то мне казалось, что он никогда не повзрослеет… И вот мы встретились вновь. Он — в новеньких доспехах, с дорогим конем и при оруженосце, молодом, но смышленом, да еще и этот оруженосец ходит с раздобытом где-то в Тероне зачарованным мечом…

Берт теперь шел на турнир даже не биться за славу и почет, а, — сам признался, — ради желания показать Иверу как такое действо проходит, а то и дать с другими оруженосцами побиться, вроде как приедут многие окрестные бойцы… А я? А я по-прежнему гоняюсь за тварями в человеческом обличии, скитаясь по городам и весям. Вот только, кажется, нынешняя история немало так запутаннее всех предыдущих, и не Огню, а мне, быть может, придется выносить приговор.

Я кинула взгляд на Дианель, которая, несмотря на поздний час, еще не спала, тихо сидя на краю лагеря и общаясь с Витором, чьи глаза в отблесках костра казались слегка затуманенными, и вовсе не магией. На Арджана, вытянувшегося на тонкой циновке во все свой рост и даже во сне казавшимся смертоносным убийцей… На Милатиэля, ничего не выражающим взглядом смотрящего в вышину в привычной позе для эльфийской медитации.

Мы на деньги Ордена Витора гоняемся за Семеркой темных колдунов. Одного из которых Фитай одарил своей силой, а не сжег на месте за злодеяния прошлого.

Кем может быть Лоак? В чьем он теле? Будет ли на турнире? Стоит ли он за проклятием, наложенным на принцессу, находится ли в ней или никак в этом не замешан? Что мы будем делать если найдем его: выведем на чистую воду или казним, как судью?

И, наконец, самый сложный вопрос:

Что делать, если черный колдун окажется вовсе не черным и не колдуном?