Фокусы реальности

08. СЕРДЦЕ ТИР НАН ОГ

ПРОГУЛКИ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ ПОЛЕЗНЫ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ. НО НЕ ВСЕМ

Пэри

Она увидела снявшуюся с куста стаю и закричала:

— Бегите в укрытие! Под розы! — но в разрастающемся шуме её, кажется, никто не услышал. Пэри зажмурилась, призывая свой лук, и начала отстреливать кровососущих тварей.

Подлетевшей Виолетт достался испепеляющий взгляд:

— Ну что? Ты рада? Прилетела посмотреть, как живых жрут?

Подруга покраснела:

— Сейчас будет помощь, — и правда, из-за бугра сетки показался целый рой вооружённых луками фей. — Я привела всех, кто не спит.

Кельда

Нам пришлось остановиться. Вокруг кружилась сплошная стена мерзких мохнатых тушек. Они теснились, мешали друг другу, падали кусками — и всё равно лезли. Даром, что встречный магический поток воздуха держал их всех на одинаковом, удобном для удара расстоянии.

Мозгов-то нет, одни инстинкты…

Кельда

Вокруг уже образовался довольно неприятный склизкий вал, а конца-края не предвиделось. Хуже того, твари, видимо, начали стягиваться со всего парка. Не знаю уж, на звуковые свои сигналы они реагировали или как осы — на запах трупа себе подобного, но стоять нам предстояло ещё долго. К ногам начали стекаться зеленоватые вонючие лужицы. Да и вид у теснящейся вокруг летающей кучи был препротивный. Я вообще-то бражников не люблю, тем более таких переростков.

— Фу, — выразила общее мнение Туриэль.

Ещё бы не фу. Бу-э даже, я бы сказала. Однако, пора предпринимать решительные действия.

Пэри

Они стреляли и стреляли, но серая бьющаяся туча становилась только больше.

— Сколько же их тут! — с отчаянием выкрикнула Пэри.

Часть бабочек переключила своё внимание на фей, находящихся гораздо ближе, чем отряд, и начала биться в покрывающую парк сетку, стараясь добраться до добычи. Их напор становился всё сильнее, прутья гнулись под ударами тел, Пэри начало казаться, что старая защита не выдержит, и тут…

Воздух под бабочками расцвёл оранжевым и слепяще-жёлтым, серая бьющаяся каша на мгновение замерла — и истаяла в огненном водовороте. Фей обдало жаром и пеплом, но Пэрибэлль этого даже не заметила. В открывшейся прожжённой полосе стал виден целёхонький, бодро помахивающий своими железяками отряд, посередине которого стоял…

— Дракон! — выкрикнули стазу три десятка поражённых голосов.

Он был не вполне похож на дракона с рисунков, голова у него была массивнее, шире, а крылья отсутствовали. А ещё он словно состоял из огня. Дракон возвышался даже над самыми большими из рыцарей и озирался по сторонам. Туча бабочек снова сомкнулась над отрядом, закрывая обзор, и феи рванули вверх, сообразив, что сейчас будет повторение огненного шоу.

Кельда

Бабочки эти были нереально тупые. Ну правда. С таким усердием бросаться туда же, где только что сожгли предыдущую партию! Даже бегать за ними не пришлось. Лёха воздушник организовал малую тягу, чтобы пепел на нас не оседал, и дело пошло как по маслу. В упорно сбивающейся тёмной туче бабочек раз за разом образовывалась широкая просека. Строго вдоль дороги — по сторонам я жечь боялась, а ну как заполыхает этот парк? Столько сухостоя…

Поэтому ощущение было такое, как будто сидишь внутри старого фотоаппарата, у которого методично открывается и закрывается затвор объектива. Жадно трущаяся гуща над головой — огненное облако — просвет — снова гуща — огненное облако — просвет… Раз на двадцатый, наверное, туча начала редеть. Стало видно, что сверху в разлетающихся бражников постреливают, и бронедвери сомкнулись над нами плотнее. От греха подальше.

Ах, да, если кто не в курсе «бронедверь» — это вроде как шутка такая. На самом деле это просто щит. Большой и прямоугольный. Очень большой. И очень прямоугольный, ха!

Надоело уже стоять, если честно. Строй раскрылся, саламандра щедро пыхнула вдоль по дороге, выжигая кучи порубленных, подстреленных и недожжённых кровососущих тушек, и мы потихоньку двинулись вперёд, продолжая отмахиваться и фонтанировать огнём. Бронепоезд, блин. «Наш паровоз вперёд летит». Нормально.

ИНЖЕНЕРНЫЕ СЛОЖНОСТИ

Иван

Управлять одновременно двумя рычагами требовало некоторой тренировки. Первое, что сделал шар — при попытке задать направление резко прыгнул вперёд и вверх, со страшной силой закручиваясь по спиральной траектории. В спальне глухо стукнуло, что-то (кувшин, похоже), с грохотом прокатился, с треском упал прикроватный столик. Ваня отпустил оба рычага, тут же пришедших в исходное положение, и шар столь же стремительно затормозил и выровнялся по изначальной горизонтали. За занавесками что-то ударилось. Болезненно вскрикнула Иви. Ваня потёр лоб и вздохнул. Всё-таки покалечить маленькую глупую феечку не входило в его планы.

Как же достали эти шторки! И главное — не раздвигаются. Такое впечатление, что портьеры были лепестками гигантского цветка, растущего прямо из потолка. Он дёрнул как следует, выдирая одно полотнище и освобождая широкий проход.

Маленькая фея и правда слетела с постели, а во время последнего манёвра её ещё и от души приложило о ножку кровати. Иви потеряла сознание, поперёк лба зияла здоровенная ссадина, и мордашка была залита кровью. При этом в своём беспамятстве она так мощно призывала чужую эмпатию, что этот подавляющий фон заставлял прилагать изрядные усилия, чтобы переключаться на другие мысли.

Ваня, морщась, оторвал кусок портьеры и наложил повязку. До лекаря сойдёт. Поразмыслив, он решил оставить кулёк пока так. Вдруг снова мотать будет — дальше пола не упадёт.

Что-то надо было со скоростью решать.

Блин, как же эта жалость по мозгам долбит…

Внезапно нагрудный карман начал разогреваться. Его пронзило воспоминание: кольцо, блокиратор подавления воли. Он положил его туда! И теперь оно словно включилось!

Иван не мог знать, что в этот момент в реальном мире рунница Олеся как раз надевала кольцо ему на палец, но живо представил себе артефакт, вынул из кармана фактически дубликат и вернул его на законное место на безымянном пальце левой руки, автоматически включая весь функционал кольца на полную катушку.

Напор чужих эмоций схлынул мгновенно, словно звук, отгороженный герметичным окном. Сигнал померк не только от Иви. Всё вокруг, представлявшееся карамельно-ярким, словно потускнело. Зелень сделалась похожей на зрелую летнюю, а кое-где — и на увядающую или пожухшую осеннюю.

— Прогнило что-то в датском королевстве… — задумчиво произнёс Иван и вернулся к своему столу. Если одна рука занята рычагом высот, а другая — направлений… Решение всплыло простое и очевидное настолько, что он хлопнул себя рукой по лбу — педаль же! Педаль скорости. Чем сильнее нажимаем — тем быстрее едем. Отлично!

На сей раз вождение вышло гораздо мягче. Оставшись довольным своими результатами, Иван начал потихоньку вращать свой летательный аппарат, выбирая — куда бы ему направиться в первую очередь. В результате его экзерсисов пузырь Пэри поднялся ещё выше вверх и сместился далеко в сторону от остальной группы. Всё обозримое пространство вокруг напоминало сад ранней осенью. Единственный выделяющийся размерами пёстрый витражный купол он уже видел изнутри — там проходили танцы, и на резиденцию короля эта постройка никак не тянула, скорее на своеобразное общественное собрание.

Он задумался. А как, в принципе, должны выглядеть личные покои короля фей? Привычные представления не годятся, всё тут у них вывернуто всяко-разно, хоть пузыри эти взять. А что, если отличие какое-то природное, у них же сплошь цветочки? Допустим, самый высокий куст? Или самый красивый? В одном из углов сада виднелись рясно цветущие кусты ярко-малиновых роз. Да и трава там как будто была нежнее и свежее. Решив, что эта версия ничем не хуже других, Иван направил свой шаролёт туда.

МЫ ПОЧТИ У ЦЕЛИ

Кельда

Пэри трясущимися руками открывала замок. Стрессанула девка. Страшно кровь-кишки в натуре наблюдать? Ну, ничего, нас сожрать не так легко. Отряд выходил из ворот, и саламандра благодушно присматривала за процессом. Вот из кроны дико разросшегося куста спикировала одинокая бабочка, навстречу ей метнулся огненно-оранжевый язык, и бражник исчез в широкой пасти, весело похрустывая крылышками. И вот так, оказывается, мы умеем. Моя дракоша заглотила перемолотого монстра и широко улыбнулась. Милота́!

Дальше было красиво. Песок на убегающей в гущу кустов дорожке сделался золотисто-искрящимся, сразу видно — не хухры-мухры, уважаемый человек живёт.

Фей.

В этой зоне царило полноправное лето.

А должна бы весна — поправила себя я. Тир Нан Ог — страна вечной весны, не северной, слякотной, а нежной и лучистой, наполненной солнцем, цветами и всякой прелестью. Я вопросительно глянула на Лику — ради чего, собственно, затевался весь этот поход. Она отрицательно покачала головой — нет, включить подпитку этого мирка пока не было никакой возможности.

Ну ладно, что ж, идём глазеть на папашу. Так или иначе, мне всё равно любопытно было с ним познакомиться.

Иван

Шар мягко ткнулся в заросшую клевером лужайку. Да, вот здесь всё было как следует: нежная зелень, яркие краски. И много шмелей. Шмели вызывали подозрение. Тем более что ближайшие из них начали с низким басовитым гудением собираться вокруг шаролёта, тычась в прозрачные стенки.

Иван с сомнением оглянулся на Иви. Что будет, если девчонку ужалят?

А чего думать-то? Трясти надо!

Он подхватил занавесочный свёрток на плечо и бодро рванул к виднеющемуся за гущей вьюнка дверному проёму.

Пэри

Ей было ужасно стыдно. Кошмар. Как только такое в голову могло прийти, в самом-то деле… Пэри непроизвольно ускоряла полёт, потом одёргивала себя и поджидала своих спутников.

— Пэри! Смотри! — возглас Виолетт заставил её вздрогнуть.

Что ей опять неймётся?

Палец подруги показывал вперёд и вверх.

Пэрибэлль раздражённо обернулась в указанном направлении — и тоже не удержалась от вскрика. За живой изгородью из плотно переплетённых многолетников виднелся прозрачный спальный купол. Ещё две секунды ей понадобилось, чтобы убедиться — это её собственный купол! Принцесса забыла о том, что её гости идут пешком, и стремительно рванулась вперёд, по прямой, минуя заборы и насаждения.

Кельда

Феи увидели торчащую из-за кустов верхушку прозрачного шара и панически бросились туда. Мы справедливо предположили, что данная конструкция не предусматривалась генеральным планом парка, не стали вносить корректировку в расположение живых изгородей и вошли как порядочные — через центральный вход, украшенный высокой дугообразной аркой. А ведь придумывал это место кто-то изначально нелетающий. Иначе нафиг бы ему упали ворота. Ну реально: бабочкам, к примеру, ворота на земле к чему? Вот и я о том же.

А тут налицо инерция мышления.

Посреди лужайки громоздился… судя по занавескам, торчащему углу кровати и обломкам мебели, всё же домик. Во́т как это выглядело бы, взбреди Александру Волкову в голову причуда посадить Элли, фею убивающего домика, в гигантский круглый аквариум! Вокруг метались феи.

Барон качнул головой, и Долегон с Кадарчаном просочились внутрь, осмотреться. Что они там увидели, я думаю, пересказывать смысла нет. Разгром, рваные тряпки, кровавые разводы и дивная конструкция, превращающая фейский пузырь в реально убивающий домик. Молодец Ванька!

Феи убедились в полном отсутствии внутри домика кого бы то ни было живого или мёртвого и косяком устремились ко входу, украшенному слегка ободранными вьюнками.

Дворец короля фей снаружи оказался просто холмом. Или курганом, хотя возникающие при этом ассоциации заставляли меня вспоминать иссохшее тело в пещере (а заодно этрусские и всякие подобные им захоронения) и зябко поёживаться. Вход был довольно грубо расчищен от вьющихся плетей, тёмная деревянная дверь — притворена, но не закрыта.

А вот внутри было совершенно не няшно, напротив — довольно тесные земляные коридоры, тусклый свет от редких золотистых паутинок, тепло и влажно. Где-то я такое видела. Или читала?

Ладно, бог с ним. Если с влажностью сложно было что-то сделать, то со светом — легко! Вокруг нашей процессии всплыло с три десятка разномастных светляков. Жить можно. Да я и сама недавно заметила — могу подсвечивать активнее, чем раньше. Привычка ночами записывать всякое, на что днём времени не хватило, понимаете ли… Так вот, когда хорошо знаешь, как функционируют потоки магической энергии, можешь на слабеньком уровне что-нибудь непрофильное изобразить. Мда.

Арочные потолки коридоров поднимались не особо высоко, наши танки (которые мужики в железе) с трудом вписывались в интерьер. Феи тоже предпочли идти пешком. Может, традиция у них такая — я не спрашивала.

Спальный зал («а его иначе и не назовёшь», ха) раскрылся внезапно. Именно такое было впечатление — раскрылся. Никаких тебе створчатых дверей, анфилад или хоть просто драпировок. Коридор расширился, прикидываясь обычным поворотом — и мы вдруг попали в просторное и почти пустое помещение, похожее на половинку глобуса. Верхнюю, конечно же.

Первое впечатление: купол комнаты был покрыт глубокой резьбой. Второе — и не очень приятное — фактура напомнила сосудистую сетку под снятым скальпом. И лишь с третьего взгляда я поняла, что весь потолок и переходящие в него стены сплошь заплетены вязью переплетающихся корней…

Стоящий у дальней стены фонарь высветлял выступающие корневища, а тени, напротив, делал глубокими и непроглядными. Человек, который рассматривал нечто, находящееся в длинной стеновой нише, был, несомненно, Ванькой. Уж силуэт сына-то я узна́ю! У его ног, ярким цветочным пятном на фоне земляных стен и бежево-серых корней, притулился похожий на здоровенную гусеницу кулёк.

Пери, нервно подрагивая крылышками, бросилась к свёртку.

— Иви! — она гневно воззрилась на «жениха». — Как ты мог⁈

Ваня только махнул рукой, продолжая что-то отсчитывать. Туриэль вопросительно посмотрела на меня, и я кивнула — пусть посмотрит, что там в коврах замотано. Интриги Мадридского двора, тоже мне. Я сама уже успела просканировать сына и убедиться, что угрозы его жизни нет. И — да, здесь я видела его внутренний план преотлично. А прозрачная мумия, которую он придерживал за запястье, видимо и была тем самым королём фей.

Как говорил ослик Иа — душераздирающее зрелище.

— Лика?

— Да, это — источник! — мы все подошли ближе, лицо у нашей ботанички сморщилось. — И он почти увял!

Ваня отпустил тонкую, похожую на веточку руку:

— Мам, пап, братья и сёстры — всех приветствую! Сначала пульс был десять.

— В минуту? — деловито поторопила его Лика.

— Да. Думал — всё. Но на свет реакция, смотрите: я поставил фонарь — пульс увеличился до двадцати и кровоток ускорился. Хотя, я бы сказал — сокодвижение.

— Нельзя его будить! — Пэри в отчаянии сжала кулачки. — Папа запретил! Если он выйдет из сна, вся его жизнь уместится в полчаса! А… — она осеклась.

— А сменщик ещё не готов? — медленно договорила за неё я. — Помереть боитесь? Сорок дней непрерывного кайфа, чтобы донор превратился в живой источник и занял своё место на этом шикарном ложе — отличный план! Папу можно будет отпустить с миром в страну вечной охоты на леденцовых бабочек, а Тир Нан Ог снова расцветёт? Возможно, проснутся даже те, кто давно не выходит из своих уже не летающих пузырьков, да?

Ах, как хочется написа́ть, что за моей спиной сомкнулась стальная стена из доспешных воинов! — Но ведь это будет неправда. К чему смыкаться, мешая друг другу? А вот угрозой от них повеяло физически ощутимо.

Не хочу больше разговаривать с этими соплюхами.

— Сядь, глупая девочка, и помолчи! Не мешай взрослым тётям делать свою работу, — да, я была раздражена. А вы бы как себя чувствовали, узнав, что вашему ребёнку уготована такая соблазнительная перспектива?

Принцесса хотела что-то возразить, но барон командно рявкнул:

— Сядьте! — и сопровождающие нас феи шарахнулись к стенам, шурша своими крылышками. — Лика — что?

Лицо у эльфийки давно уже стало отстранённым:

— Я уже работаю, — глуховато ответила она, — мне нужно время, минут двадцать…

— Присаживайтесь, господа! — с видом старожила предложил Иван, и вокруг нас материализовалась целая россыпь садовых скамеек.

Ты глянь, как он наловчился!

Подлеченная Иви сконфуженно выбралась из своего кокона и присоединилась к подругам. Они шептались и таращились на нас затравленными зверьками.

Я наконец-то обняла сына. Остальным в их железяках обнимашки не грозили.

— Ну, рассказывай, — насмешливо спросил брата Игорёха, — Как ты докатился до жизни такой?