Франция. 300 жалоб на Париж

Глава одиннадцатая Неси меня, пельмень, в свою страну Пельмению

Пишу эту главу и ем сухари — эти два действия как-то связаны у меня между собой. Когда мне нужно сосредоточиться на крупной мысли, в помощь приходит мелкая моторика и жвачный рефлекс. Никогда я так не любила ржаные сухарики к пиву, как в эмиграции без всякого пива. В русских магазинах за границей сухарики почему-то не продают. Плохие пельмени есть, подсохший зефир есть, гречка в некрасивых пакетиках, огурцы соленые польские, конфеты «Аленка», конечно. А вот сухарей нет. Я без них очень страдаю. Набиваю ими чемоданы и высылаю себе по почте посылки. Дома я прячу их в тайных местах, чтобы до них не добрались дети — им все равно, что грызть, а у меня это прямой выход в портал творчества. Наверное, это заменяет мне курение. Или какой-нибудь другой тактильно-вкусовой невроз.

В первую ходку мы привезли с собой шпроты и лавровый лист. Шпроты, между прочим, сыграли огромную роль в нашей интеграции — я писала об этом, вы помните. А потом я нашла шпроты в местных магазинах. Они внешне очень похожи, а на деле — пресные сардины в масле. То есть делать еще не умеют, но уже на верном пути.

Каждая новая поездка пополняет наши запасы новыми совершенно необходимыми в хозяйстве продуктами. Творожные сырки. Батончики. Горький шоколад. Мармелад. Рисовые хлопья. Ржаные хлебцы. Шоколадные конфеты. Детские каши. Кефир. Ткемали. Аджика. Печень трески. Квашеная капуста. Фруктовый чай. Водка. Докторская колбаса. Красная икра. Варенье. Зефир. Пряники. Леденцы. Сушки. Баранки. Сухари. Сушеные грибы. Соленые грибы. Маринованные грибы. Ириски. Соленые помидоры. Халва. Вобла. Селедка. Семечки. И желтый полосатик. Единственное, что никак нельзя с собой привезти, — пельмени.

А по ним я скучала особенно сильно. Все-таки я их ела в течение семи лет — как переехала из Питера в Москву — почти каждый день. Ела и не разлюбила. Как вообще их можно разлюбить? Сейчас в России это еда не студентов и не менеджеров среднего звена, а практически миллионеров. В какой-то момент они превратились в модный продукт: теперь они стоят тысячу рублей, подаются в лучших ресторанах в горшках и бульонах, уксусе, хлебе и укропе, обязательно с пометкой «домашние». Елена Леонидовна Пастернак рассказывала, как в детстве ей запрещали есть магазинные пельмени, которых был ровно один вариант — с ложкой на коробке. И вот мечтала она, как накопит денег, купит себе личную пачку и целиком съест. Одна была проблема: а как их варить?

Точнее, первая проблема: где их хранить, чтобы не увидели, а вторая решалась так: возьму кастрюлю, пойду во двор, разведу костер… По-моему, это прекрасная мечта. У нас после переезда была почти такая же. Мы решили делать пельменный бизнес. Идея казалась мне гениальной: я так и видела торжественный фастфуд-ларек с горячими пельменями в крафтовых коробочках, на котором написано красивым хипстерским шрифтом Pelmeni Russe.

Ну или хотя бы популярные обеды с доставкой.

Да, это даже чуть более гениально, чем ларек. В моих снах все французы, как подорванные, скупали эту новинку-бестселлер, потому что это вам не пицца и не суши. Как все медиаменеджеры, мы перво-наперво сделали сайт, нарисовали логотип, обозвали так свой вайфай и наклеили соответствующую наклейку на звонок входной двери. Теперь дело было за малым: налепить пельмени и найти покупателей.

Тихими зимними вечерами лепили мы свои пельмени: бабушка даже прислала нам из России бронзовую пельменницу. Можно было бы использовать ее как оружие, но мы лепили. Налепили четыре килограмма. Продали два. На бензин потратили больше, чем заработали. А потом гля — в армянском магазине-то есть пельмени! Прямо из Германии. Называются «Под водочку». Отступила тоска.

Пельменный бизнес на этом закончился, но название на двери осталось. Однажды пришла к нам волонтер из мэрии района и спрашивает, довольны ли мы жизнью, то да се. Но на пути ей попалась я со своими жалобами. Все триста приготовила сразу. «Интересуют ли вас закрывашки под дверь, чтобы не дуло?» — спрашивает она. Резонно, кстати, учитывая мистрали.

Но я говорю: мне не нравится, что на улице перед домом лежит собачье дерьмо.

«Выключаете ли вы на ночь мобильный телефон, чтобы экономить электроэнергию?» — спрашивает она.

Но я говорю: «Мне не нравится собачье говно на асфальте».

«Чувствуете ли вы себя в безопасности в этом районе?» — спрашивает она.

Но я говорю: «В этом районе очень грязно».

Она говорит: «Спасибо, я пришлю вам по почте отчет. Ваша фамилия Pelmeni, все верно?»

Я говорю: «Нет, конечно. Ха-ха-ха».

На следующий день получаю из мэрии письмо, где они пишут, что я в числе других ответственных жителей района записана на тестирование новых форм экономии электроэнергии, сортировки отходов и распространения биопродуктов. А про говно ни слова.

«Мы рады видеть вас в числе благодарных жителей, — торжественно сообщали они. — Логин для доступа к нашей электронной системе ваша фамилия — PELMENI».

…А в обратную сторону мы все время возили только сыр. Тонны сыра. Кубометры вагонов сыра. А между прочим (и это большой секрет) на Новослободской в no name продуктовом у метро есть такой стеклянный ларь, а в нем импортозамещающие сыры — с плесенью и без, вонючие и нет, твердые и жидкие, и газообразные, родом из Подмосковья, а по вкусу — не отличишь!