Франция. 300 жалоб на Париж

Глава тридцать пятая Тридцать пятая жалоба из трехсот

Как же холодно, право слово, на этом вашем юге! Погода изменчивая: утром плюс пять (на щах легкая ледяная корочка), вечером — плюс 15, в пуховике жарко, и шапку хочется снять. В квартире, как в коробке из-под монпансье: холодно и ветер постоянно гремит в щелях. Щели, кстати, с два пальца. То есть верное средство от северного ветра — плед, носки шерстяные, обогреватель и обниматься. Ну а как?

Топить тут никто не топит. Не зима. Зима здесь наступит 21 января, а пока не чирикайте. Иногда утром глянешь — над трубой трясется жиденький дымок. В такие моменты становится тепло на душе, а дом, как никогда, походит на корабль. Но длится тепло недолго — батареи остаются ледяными, видимо, это просто в ресторане жарят. Или не знаю что. Отапливают отельные люксы на восьмом этаже. 155 евро за ночь все-таки — может быть.

Из магазинов недавно исчезло сливочное масло. Исчезло полностью: там, где лежали 35 наименований — обычного и соленого, — пустота и жалость железных конструкций. Оказалось, кризис. Жрут так много масла в стране, как не в себя, — коровы не успевают молоко свое выдавать им на завтрак. Так вот, потребляют много, а цены не меняются, потому что утверждаются раз в год и больше уже их не изменить.

Писателем я, очевидно, никогда не стану. История ведь какие знает примеры? Такие: писатель сидит в прокуренной мансардной комнате, строчит на машинке, а внизу происходит жизнь. Да что там писатели! Даже Ленин так писал свои манифесты. Встанет, бывало, пройдется по кромке крыши над Парижем, с голубями прогуляется и опять — за перо.

Ну а я? Надо позвонить и записаться насчет страховки, надо позвонить и поругаться насчет сим-карты, надо пойти проверить почту, надо побежать изучить правила, надо отнести документы, потом перезаполнить и отнести снова. А потом обед. Все нужно успеть сделать до него, а после обеда надо успеть остальное — например, в магазин. А потом уже вечер — никто не пишет по вечерам, спину ломит.

Ну и что, что половину из этого делаю не я — надо пойти и сочувствовать.

Лодка моего писательства разбивается о французский быт.

Ладно, теперь серьезно. Это было классное время, все не зря. И все совершенно правильно.

Давеча у лифтов появилось объявление: Завтра у нас будет вечеринка по поводу тридцатилетия, много пьяных друзей и музыка. Круг замкнулся. Но больше мы на эту удочку не попадемся, мы ж не дурачки какие-то! Теперь-то мы понимаем, что нас никто никуда не зовет, просто извиняются так (или хвастаются).

Хотя нет. Рядом с этим объявлением недавно появилось другое: «Дорогие соседи, что это мы живем и живем и совсем незнакомы? А давайте выпьем?» И внизу все вписывают номера квартир — тех, кто согласен участвовать. Ну, мы тоже вписали. Здравствуй, светская жизнь!

А что до холода — просто жилеточку надо иметь потеплее. И шапочку с шарфиком. На юге все время кажется, что холод не настоящий. Солнце светит, снега нет, на солнце прямо вот жарко — никак не привыкнешь. То ли дело у нас — залезаешь в пуховик в ноябре и носишь до марта. А то и до апреля. Легко все и понятно, не надо ничего выдумывать.

Как и со всем остальным.

Зона комфорта — это понятное ощущение, когда каждый шаг на автомате, но стоит задуматься, и уже на лестнице спотыкаться начнешь.

Так и тут. Постоянно спрашиваешь себя: а как это сделать? А нужно не спрашивать — по инерции все случится само.

В день переезда к нам в семь утра пришли два сборщика вещей. Упаковали сотню коробок: книги, посуду, картины, одежду, игрушки и фикуса Женю, которого мы выкупили у предыдущей квартирной хозяйки — с тех пор он стал выше меня. Никогда не задумываешься, сколько у тебя скарба, пока не начинаешь его по коробкам распихивать. Мы только сидели тихонько и смотрели, как ловко они управляются и маркером пишут на каждой коробке «fragile». К обеду управились. За это время я успела сбегать в магазин и собрать еще продуктовую посылку самой себе: консервы, соусы, колбасы, крупы, макароны. Словом, то, что не портится в пути. Как будто мы возвращаемся в пустыню.

Но вот возвращаешься — и кажется, все бы должно оказаться, как в тех мечтах, но нет: все начинается заново. Ты уже иначе смотришь на окружающее пространство, потому что вырос, потому что опыт обрел. И начинаешь замечать, что это — все то, что казалось тебе таким близким, понятным, нужным, идеальным, родным, — не так уж и идеально. Да, лучше сервис, да, все удобнее, да, но… Всегда появляется это НО, вот в чем проблема. Или не проблема, так — понимание, что все это, к чему я так рвалась, стремилась, чего хотела — почти ничем не отличается от того.

И что же тогда происходит?

Да просто жизнь.