Герои Вопреки. Часть I

Глава Шестая. Ведьма

Короткий миг, на который оба замерли напротив друг дружки, прервался для Еремея летящим прямо в лицо маленьким кулачком.

Он не успел ни испугаться, ни удивиться, ни усмехнуться. Его просто вышвырнуло сразу во тьму выхода из игры.

Непронцаемая чернота. Чуть более светлая небольшая клякса какого-то существа вдалеке. Насмешливое короткое мяуканье. И, Выход!

Еремей тупо пялился прямо перед собой на светлеющую дверцу капсулы. Его выкинуло против собственной воли из игры.

«Еще же и дня не прошло из только запущенной сессии. Что за ерунда. Какого лешего я вышел из игры.»

— Это у тебя недурно бы спросить, — за приоткрывшейся прозрачной панелью показались покровительственно светящиеся голубые глаза Егора.

Похоже последнюю мысль, а то и все разом, Еремей произнес вслух. Он мрачно уставился на раздражающего до чесотки товарища.

— Ремыч, ты же в курсе, сколько следует отдыхать между подходами, — шутливо подмигнув, спросил тот, — Верно, сутки. А ты через сколько заскочил после предыдущей сессии. То то же, через вдвое меньший срок. Я уже проверил. Вот тебя и выкинуло от перенапряжения.

«Что это, странный дебаф, проклятье мелкой ведьмы или последствия потери концентрации в бесплотном состоянии? — вопросы были новыми и неприятными.»

— Все страньше и страньше, — прошептал Еремей едва слышно, пытаясь собраться с мыслями.

***

— Так я не понял, герой дальнего плавания, тебя вытаскивать или как? — начал терять терпение Егор.

Еремею ярко вспомнились серая тень, мяуканье и тошнотворный, глупый страх. Он непроизвольно сглотнул и отрицательно покачал головой.

А когда оператор принялся деловито скручивать с него трубки да провода отсоединять, откинулся назад в ложементе с тяжелым вздохом облегчения.

— Эй, — Егор помахал рукой у него перед лицом. — Тебя вытаскивать из гробика, или ты тут спать собрался, как граф Вакула?

Еремей разозлился и хотел ответить грубостью. Но вместо этого спросил:

— Ты что-нибудь знаешь про котов?

За все время это был самый долгий их разговор. И толи страх повлиял, толи осознание, что спросить то больше и некого, но животрепещущий вопрос сорвался с языка сам по себе.

Реакция Егора была неожиданной. Лицо застыло, глаза мазнули в сторону, и он даже не донес ко рту капсулу энергетической жвачки.

— Что, какие еще коты? Не знаю ничего, — начал чересчур поспешно отпираться Егор, будто накосячивший стажер.

При этом вращая глазами в немой пантомиме. Взгляд вверх, злые глаза, после чего отрицательно повел зрачками слева направо.

«Ага, слежка и нельзя говорить, о котах видимо. Значит, я сразу в интересное попал. А ведь Егор мог просто отшутиться, как делал непрерывно и не спрашивая нравятся ли собеседнику его шутки.

Сказать, что коты — это милые пушистые создания и звезды вирт-сети на все времена, — Еремей задумался, гадая что за этим может крыться и позволяя наконец товарищу вытащить себя наружу.»

— Ну, тогда хоть пива мне возьми. Дурной сон вот приснился, позволю себе полчаса перерыва, — с легким нажимом потребовал Еремей, взяв Егора за руку.

— Не бережете вы себя Еремей Алексеевич, — с добродушной усмешкой заметил Егор уже бодрее. — А что, да легко, моя смена как раз через полчаса и закончится.

— По рукам, я пока в душ.

— Чего по рукам, бахнем что ли? Принято, шурши давай, — и Егор, как ни в чем не бывало, с прежней ухмылкой продолжил ковыряться в освобожденной капсуле.

***

— Ты же в Эрд играешь, — замявшись, неуверенно начал беседу Егор.

— Ты не хуже меня знаешь, куда я погружаюсь. Как и то, что мне там не до развлечений…

— Эм, ну да, просто, хм. Это привычка уже. Нам нельзя говорить с вами о таких вещах. Да, наверное, так то вообще ни о каких нельзя. И я даже не знаю теперь, как это сделать. А тебе похоже, кое-что все же нужно знать. В смысле, ты ведь не остановишься, да? — Егор натянуто хохотнул в конце непонятной речи и снова умолк, глядя в сторону.

Они уже какое-то время сидели в ближайшем заведении, буквально в двух шагах напротив капсуль центра.

Еремей буравил собеседника взглядом, ожидая ответов. А тот криво улыбался и столь же упорно отводил взгляд.

Егор деланно внимательно разглядывал скучнейшие белые стойки, столики и стены. При этом не бросил даже единого взгляда на молодых официанток, грациозно сновавших по залу.

Видно было, что Егор и хочет что-то рассказать и боится последствий. Наконец он опустил взгляд в очередной раз и негромко начал:

— Про это нам запретили говорить особенно. Где-то с полгода уже как. Да я и не слышал о таких случаях до прошлого месяца. А потом, у некоторых игроков в Эрде одно и то же стало происходить. Правда поначалу ничего страшного вроде, коты или не коты, что такого, ну мяукнут там иногда и все. Их же все любят.

А потом, пошли жалобы. В темноте выхода что-то страшное стало происходить. Коты эти, или не коты, кошмарными становятся и жути нагоняют, — он с намеком поднял глаза на Еремея. — У одного из двадцати может, а то и реже. От человека зависит, наверное. Странно, да?

— Не то слово, — хмуро протянул Еремей пытаясь понять по очередной загадочной «пантомимике», что до него пытаются донести. — То есть ты не знаешь, что это?

— Что-то запретное, раз о нем говорить запретили, — скупо ответил Егор, снова отводя взгляд. — Но я слышал есть лаборатория в медцентре, где проводят исследования странных вещей в вирте. Можешь съездить, там мужик нормальный за главного. Риктор звать. Может поможет чем. Я так понимаю бросать это дело ты не намерен, да?

Под настойчивым взглядом явно неравнодушного к его судьбе товарища, Еремей неожиданно для себя упер угрюмый взгляд в белоснежную пену на дне кружки.

Напечатанная под старинную глиняную, кружка была скорее пуста, чем внушала оптимизм. Понимая, что метаться уже поздно и его поезд мчит на полном ходу в неизвестность, парень нервно сглотнул и продолжил допрос:

— Угу. Так и что же игроки делают, встретив котов?

Егор вдруг расслабился и, откинувшись на стуле, начал отвечать спокойно и рассеянно:

— А ничего, как правило. Что тут сделать, игровой момент. Меняют персонажа или бросают игру вообще, если стало слишком уж страшно ложиться в капсулу.

— И что…

— Опять же ничего. Коты во второй раз не появляются.

— И что делает разработчик, сеть распространения, никому не интересно что ли? — стал напирать Еремей, недоуменно задрав брови. — Это же потери игроков и денег.

— Гхм, Рем, ты неверно понимаешь, что из себя представляет проект. И я тебя точно не просвещу. Сходи к Риктору, — очередное движение глазами с явным намеком.

— Хм, схожу, на неделе.

— Может это испытание какое, — с напускным энтузиазмом выдвинул предположение Егор. — Или наоборот проклятие бракованного аватара.

Было очевидно, что он в такое и сам не верит. Помолчали, не глядя друг на друга.

— А про ведьм или ко-вены, чего люди говорят?

Егор даже моргнул, как от оскорбления.

— Обижаешь, мне же нельзя подробности игрового процесса обсуждать. Это тебя я знаю, ты не капнешь никуда. А с другими я ни о чем таком не говорю, — сказал и вдруг задумался. — Хотя знаешь, был один дядька, он как вылез, сразу каких-то ведьм ругал сильно. Так я и половины слов не понял. Наверное, с ними лучше не связываться, решил я тогда.

— Ммм, — протянул Еремей неопределенно. — Ясно, понятно.

Беседа сошла на нет сама собой. Егор думал о своем, так и не притронувшись к пиву.

Еремей понял, что больше ничего полезного не вытянет и коротко кивнул на прощание.

Обратно в капсульный он шел ускоряясь с каждым шагом. Как бы то ни было, а дела в игре нужно было заканчивать поскорее. Очень уж они были «скоропортящиеся».

***

Очнулся Аз от голосов за кривой дверью избы.

В лесу уже вовсю палило солнце и сквозь щели в досках было видно полено, которым подперли дверь снаружи.

Наскоро допив остатки браги, что щекочущим теплом прокатилась по иссохшему горлу, Еремей стал прислушиваться к неприятно знакомым интонациям.

«Похоже это Голова и Пренар обсуждают издох я, или нет еще, — промелькнула у него в голове горькая догадка.»

— Бушь брехать всеку, а бушь скулить высеку, — Голова, с ощутимым ожесточением в голосе, явно пытается закончить затянувшийся спор. — У тя жинка на сносях, а ты тут колобродишь, людей тревожишь по ночам. Чого шукаешь? Плетей ищешь? Велено же не шарить тут.

— А ну как тикать решит гад энтот. Других вражин мы во всея округе не сыскали, — упорствует с усталой хрипотой Пренар. — Он это. Вон сам выперся, мало видать злыдню. Так и шо с им делать тодоть ешо.

— А нишо, — Голова даже понизил голос для убедительности. — Без тебе тут соглядатаев за ним хватает. Коли сдохнет, так Матруше от того ни жарко. Заявим его врагом, изловленном на дурном. А коли он её с того свету вытащит, так ты ему еще в ножки поклонися и дочу твою сыскать испросишь.

Судя по затянувшейся паузе в прениях, вариант, что колдун может и помочь, Пренару вообще в голову не приходил. Молчание еще более убедительным тоном прервал Голова:

— Чего зенки вылупил. Мертвой её не видал ведь никто. Знать жива, а то сыскали бы ее недалече от Матруши, — Пренар продолжал молчать, значит на него произвели должный эффект приведенные доводы. — То-то. Давай чеши до хаты, очи не мозоль.

Однако разговор на этом не закончился. Мужик явно собирался ожидать выхода колдуна к народу до последнего, с новой, впрочем, надеждой.

Еремей же, не теряя времени, встал со стула и, оглядев комнатушку, замер на месте. От вычерченной в земляном полу колдовской фигуры курился едва заметный темный дымок.

«Вот так номер цирковой. Стоило только обрадоваться, что зашел в игру безо всяких котов. И на тебе, очередную дрянь на коленки, — протянул он мысленно с отвращением.»

Подступившись к ритуальному кругу, Аз рефлекторно попытался затереть его ногой.

К его ужасу, дым будто прилип к ступне. И теперь еще и за ней протягивался призрачный след.

Содрогнувшись от приступа омерзения, он заплясал сломанной марионеткой, пытаясь избавиться от налипшей на ногу, едва различимой гадости. Примерно так же отплясывала бы юная благородная дама, случайно раздавившая каблучком пяток мышей.

Только вот каждый конвульсивный прыжок снова опускал его ноги на дымный знак в полу. И уже обе ступни в грязных обмотках истекали эманациями чего-то черного и явно недоброго.

Все закончилось довольно быстро, когда он своими неловкими плясками затер последнюю канавку, составлявшую единую фигуру. Пугающие дымы разом истончились и пропали.

Это стало последней каплей.

Со вздохом облегчения Еремей решил пока не прикасаться ни к ритуалам, ни к трактату, пока не разберется во всем как следует. Поначалу даже привиделось, будто это от девицы на столе натекло что-то в фигуру.

«Как бы от моего лечения ей еще хуже не стало. Деревенские же мне голову открутят, что твоему петуху, — содрогнувшись от перспектив, он поспешил, шатаясь к дверям и застучал изнутри.»

Бубнившие все это время голоса снаружи смолкли. И в тишине было слышно, как досадливо крякнул Голова. Однако дверь отпирать не спешил. Гости у порога довольно невежливо завели разговор через подпертую поленом дверь.

— Чего надобно чудин? Расколдовал уже Матрушу или пожрать хочешь? — по тону Головы было очевидно, на что он готов поставить свою «голову».

— Эй, за дверью, — хрипло прокаркал Аз, неловко опираясь плечом о косяк. — Притащите попить и еды какой-нибудь. Я все расскажу.

Судя по приглушенному рычанию Пренара, предсказуемость заезжего волшебника его скорее явно разозлила, чем повеселила.

Голова же просто помедлил перед тем, как распахнуть дверь. А отворив, посмотрел на парня с сочувствием.

Но первые же неразборчивые слова Аза ударили по их самоуверенности, как полено по зубам.

— Я, нашел этого вашего черного колдуна. Там какая-то девчонка вместо него. Я могу показать где, — зачастил Аз, понимая, что это возможно его последняя возможность оправдаться.

Сложно описуемая гамма эмоций отразилась на лицах Головы и охотника, когда те переглянулись.

Причем первый смотрел на второго с угрюмой злостью, а второй был шокирован настолько, что у него буквально отвисла челюсть.

Первым взял себя в руки все же Пренар. Он со стуком зубов закрыл рот и, с видом висельника, достал с пояса… бурдюк с пивом.

***

— Тут я тебе больше не помогу, — достаточно двусмысленно напутствовал «героя в путь-дорогу» Голова. — Пренар пойдет за тобой следом. Приведёшь его на место и все покажешь, чего нашел. И это. Сам понимаешь, если девчонки не будет, Пренар с тобой шутить не станет.

Еремей уплетал за обе щеки кусок лепешки с домашним пивом и был бы совсем счастлив, если бы с ним наконец перестали шутить. Потому кивнул, не переставая ожесточенно жевать и глотать. Он бы не смог никакими словами описать одолевающий его сейчас голод.

Во время учебы в колледже так бывало, он мог прийти с пьянки посреди ночи и накинуться на кастрюлю еды, заготовленную чтобы жить неделю.

Стоял с ложкой в одной руке и кастрюлей в другой, посреди крохотной общей кухонки и ощущал в своем животе бездонную черную дыру вселенной.

Пренар ждал его за порогом избы и щурился от солнца, не сводя нетерпеливого взгляда с того, кого только что хотел придушить.

Рука, твердая и дубленая, как кора, нервно постукивала охотника по бедру. Ровно там, где висели ножны длинного, изогнутого ножа. От чего стремление Еремея проверить свою детективную гипотезу уменьшалось даже быстрее, чем остатки лепешки.

Прямо сейчас парень отчаянно боролся с собой, чтобы не показать страха. В горле, смоченном пивом, просто мистически быстро пересыхало. Глаза неожиданно заслезились от волнения.

«Так ли верны сны Азара. Насколько вообще можно доверять такому в игре. В реальности то все и так ясно, что мозг сам себе картинки рисует, но тут похоже целая игровая механика построена вокруг снов. Наверное… — не очень то уверенно подумал он, напряженно запивая страхи пивом.»

Со стороны деревни донесся крик забитой к обеду птицы, и новоявленный адепт мистицизма все же судорожно сглотнул волну ужаса.

«Но ведь у меня все получилось довольно легко если подумать. Будто я уже умел ходить во снах, только забыл с чего начать. А вот погрузился один раз и начал все вспоминать. Мда, теперь вот сиди да кумекай, взаправду все было, и девчонку мы найдем на том же месте, или висеть мне на суку еще до вечера.»

Утешить себя все же удалось, пиво было крепким, а доводы против похода с охотником крепкими не были. Однако лепешку он все же не доел, спрятав остатки в сумку. На черный день, как говорила бабушка.

И что-то ему подсказывало, что день этот уже можно разглядеть в сузившихся глазах Пренара, теряющего остатки терпения.

Набравшись храбрости, Аз вышел из избы и сразу же прикрыл рукой чувствительные глаза от теплых солнечных лучей. За спиной хлопнула дверца и он обернулся, ухватив краем глаза какую-то красочную деталь.

На потемневшей от времени створке красовался лохматый венок из трав и цветов. Выглядел он свежим, а цветочные лепестки еще даже не собирались увядать. На фоне резной обналички этот венок придавал домику вполне живой вид.

Посчитав это добрым знаком, Аз взял себя в руки и твердо кивнул Голове, вопросительно ожидающему на пороге.

— Ну, все малой, веди. Пренар за тобой следом пойдет. Не боись, из виду тебя не потеряет, — усмехнулся он, подкручивая вислый ус. — А вот вздумаешь драпать…

Драпать в лесу от охотника никто и не собирался.

В возможности сбежать по-тихому иллюзий у Еремея не было, даже не стой у него за плечом Пренар. Еще помнились яркие искорки дозорных в густых кронах, окружающих деревеньку.

***

Поначалу Аз плелся медленно, заново привыкая переставлять ноги после анабиоза. Но, с каждым неуверенным шагом, все быстрее выбирал правильную дорогу.

Вот точно никогда не бывал в этих лесах раньше, но виденный во сне след и наяву вел его по тем же самым местам. Несмотря на то, что в прошлый раз они состояли из потоков тумана, кривое дерево и дупло на половину ствола, где угодно бросятся в глаза.

И даже когда они ушли уже далеко от шуршащего по распадку ручья, чувство направления вело его точно по тому пути, которым Аз прошел ночью.

Только вот сколько он не вертел головой по сторонам, а разглядеть среди деревьев Пренара у него ни разу не получилось.

Тот вроде сперва шел за спиной, издавая обычное похрустывание и шелест, раскидываемых при ходьбе, листьев. Но звуки эти, сперва начали сливаться с теми, что издавал сам Аз, а потом вовсе исчезли. И вокруг не осталось никаких признаков, следующего за ним, охотника.

С этого момента, вопреки ожиданиям, идти стало только тяжелее. Потому что пристальный взгляд, упершийся между лопаток, как раз никуда не делся.

Ощущение было, будто в спину направлены ружья конвоиров, только и ждущих, когда ты побежишь. От этого слегка подрагивали колени, а мысли против воли начинали панически скакать вокруг именно этой мысли.

Было такое развлечение у подростков, подходить всей компанией к краю крыши и переглядываться. Чувствовать, как мысли о падении овладевают твоим разумом, увлекая вперед к краю. Даже если до него еще пару шагов.

«Бррр, нужно срочно сосредоточиться на деле. Не то я в трех соснах заблужусь и никуда не приду. Точнее приду, но…»

В голове мелькнула немая сценка: он до вечера бродит по лесу и отчаянно пытается найти путь хоть куда-нибудь. Перед носом, из-за дерева, выходит грустный Пренар и сообщает пренеприятное известие, что идти уже недалеко. Тут совсем рядышком ямка уютная подкопана.

Растущая паника подстегивала уже чуть ли не бежать вперед, подмечая смутно знакомые ориентиры. Нос кажется даже улавливал по пути неприятный запах, исходивший, все эти дни, от спящей красавицы в избе.

Под конец Еремей все же перешел на бег трусцой, довольно быстро добравшись до небольшой полянки с памятными кустами.

Волны радости и уверенности в своих силах переполняли его, затмив на время даже очевидный факт, что в материальном мире кустов оказалось всего два. Ровно как в видении, пока он не прорвался через отвод глаз.

Полянка была пуста и непримечательна. По пути сюда, между деревьями, частенько мелькали точно такие же.

«Так может это все же не она. Или мне следует посмотреть на нее под другим углом, — засомневался Аз, напрягая извилины.»

Сел на краю поляны, закрыл глаза и уже привычно начал входить в транс. Поначалу ему сложно было успокоиться и сосредоточиться. Но едва он успел выйти из тела, как звонкий удар невидимой пощечины вышвырнул его обратно.

Аз зажмурился, корчась на палой листве и тяжело проталкивая воздух в легкие. Над ним стояла девчонка.

В своей тощей, жилистой руке она сжимала кривую ветку. На разветвленных тонких веточках была намотана такая длинная лента ивовой коры, что она напоминала моток сахарной ваты.

Только вот кора оплетала ветку не как попало. Вся конструкция складывалась в сложную и в чем-то правильную фигуру.

Стоило дернуться, и девочка небрежно ткнула ему в лицо этой веткой. Назначение странной конструкции сразу стало понятным, сознание Еремея тут же почти погасло.

Отдаленно зазвучали обращенные к нему злые слова:

— Тебя послала Матруша. Нелюдь гнусная, чего еще ожидать. Значит ты разделишь ее участь, — растянула девочка потрескавшиеся губы в суровой усмешке.

Неприятное прикосновение сухой коры к лицу, и Аз мгновенно провалился в беспамятство. Навалилась тяжесть и иссушающее давление.

Кажется, он потерял сознание на несколько минут. А когда снова открыл глаза, девочки над ним уже не было. Да и кустов на поляне определенно стало гораздо больше. В них уже был протоптан широкий проход в котором шумно топтался кто-то крупный.

Шевелиться было тяжело, а голова у Еремея сильно кружилась, болезненно пульсируя.

«Похмельный синдром похоже становится обыденностью. Сколько раз я зарекался пить от точно таких же ощущений… — подумал он с горечью, дрожащими пальцами массируя виски.»

Скоро из кустов вышел Пренар. Лицо у него стало угрюмое и потемневшее. Подойдя к заворочавшемуся Азу, что даже не мог самостоятельно встать, охотник поднял его руку себе на плечо и легко потащил обратно к кустам.

Еремей хотел запротестовать, спросить или хотя бы дернуться, но получалось только поскуливать и дрожать.

Это вызывало у охотника не больше реакции, чем дрожание и скулеж раненого зверя, которого он мог бы точно так же волочь в деревню к ужину. В воспаленном воображении Еремея мелькали картинки одна страшнее другой.

«Пренар заодно с ведьмой. Они принесут меня в жертву. Это все был такой план.

Хотя, стоять. Если бы он этого хотел, то мог бы точно так же меня уволочь сюда еще в лесу. Или может возиться не хотел, я ведь сам шел куда нужно, — трепыхались мысли в голове Еремея, вспугнутой стайкой бабочек.»

Мучительная неизвестность разрослась до размеров пропасти, когда открылся вид на давешний ритуальный круг посреди небольшого пятачка, окруженного злополучными кустами. Сейчас он был весь вытоптан и взрыт сапогами охотника.

Внезапно Пренар аккуратно опустил колдуна с плеча и поставил на ноги, поддержав за руку. Заговорил, с трудом проталкивая слова, толи от гнева, толи от горя:

— Колдун. Изничтожь вредное кузло. Прошу.

В ответ Еремей мог только открывать да закрывать глаза и рот, как контуженый.

Видя его состояние, Пренар помахал перед лицом чародея ленточкой ивовой коры, что как ни поверни, продолжала тянуться к центру круга, будто от ветерка.

Аз сглотнул, чувствуя подступающую дурноту. Не стоило мешать брагу с пивом, запоздало подумал он.

— Отпусти, — пробормотал он невнятно и тут же шлепнулся на землю, сразу измазавшись в сыроватой земле.

Что делать дальше он представлял смутно. Разглядеть какие-либо следы обычным зрением не удавалось. И пришлось ему снова с опаской входить в транс.

Выход из тела у него уже получился гораздо проще обычно, чуть ли не по первому желанию. Только вот все вокруг по-прежнему закрывала пелена белого шума, и разглядеть деталей у него не вышло, не говоря уже о том, чтобы на что-то повлиять.

Похоже, требовалось погрузиться и еще глубже.

Это стоило ему всех оставшихся сил, но Аз все же смог собраться и погрузить сознание в «колодец» своей души.

Насколько он понял, именно это было способом перемещения между слоями реальности. Вышло это намного легче, чем в первый раз.

Шум воды очень быстро сменился колокольным звоном, а приставучие эмоции развеялись от простого поверхностного равнодушия к ним.

К своему удивлению, Еремей оказался не в сумрачных глубинах, где обитал дух Азара, а на той же полянке рядом с собственным телом. Разве что все покрылось еще и призрачной синеватой дымкой, куда более яркой, чем при обычном выходе из тела.

Колдовская фигура в земле пылала от яркого свечения. Сильный восходящий поток шел от светящихся дорожек, проведенных также прямо в воздухе над землей. Это было похоже на его собственную кривоватую фигуру, что он так неудачно пытался стереть недавно.

Только из нее выходил черный дым, а из этой фигуры столбом поднимался молочный туман, оттеняющий синеву остального мира. Точно такой же, как и во сне, он истекал жидким азотом из каждого угла фигуры.

Приглядевшись, Аз разглядел там какие-то веточки, высохшие мохнатые грибы и листики с корешками. Что было странно, так как остальные веточки и травинки совершенно сливались с синевой, а эти кажется сами источали белую дымку.

Пренар уже успел случайно затоптать некоторые бороздки в земле, но сложная фигура в воздухе от этого нисколько не пострадала. Чувствовалось только, что она слабеет без подпитки от ведьмы. Но видимо, и того, что оставалось, хватало для поддержания ритуала.

«Да ведь эта дрянь вытягивает из Матруши жизнь, — осенила Еремея догадка. — Ежа мне в жены. Девчонка наложила на нее чары и поддерживала тут ритуал по иссушению все эти дни. Это какая же силища в этой Матруше.

Надеюсь она еще жива. Нужно поскорее разрушить тут все. Только вот как…»

Осознание ситуации снова все в корне поменяло. События встали наконец на свои места и Аз суматошно заметался вокруг фигуры, выискивая слабое место.

Бесплотной тенью он заскользил по краю линий, чувствуя, как из него вытягиваются крохи сил и закручиваются вокруг восходящего белоснежного круговорота.

Похоже, именно странные корешки с грибочками, часть которых была безжалостно втоптана в землю сапогами Пренара, и являются источниками энергии для ритуала.

Аз тщательно запомнил расположение каждого листика и веточки, что в материальном слое были совершенно неотличимы от остального лесного мусора.

Зажмурившись и пожелав очнуться, он с удивлением понял, что ощущает собственное тело. Без пауз и переходов. Просто, как очки виртуальности снять.

Проморгавшись, парень с трудом приподнялся на четвереньки и неловко пополз вокруг фигуры, собирая и разбрасывая, подмеченные только что вещицы, подальше в кусты.

Пренар с удивлением наблюдал, как неловкая рука колдуна подцепляет какую-то кривую веточку, подносит к лицу, а затем с отвращением отбрасывает в сторону.

За ней в кусты полетели грибочки, листики и кусочки коры. Избранные невесть по каким признакам, и ничем на первый взгляд не выделявшиеся.

Но с куда более вытянувшимся лицом он уставился на ивовую ленточку, зажатую у себя в пальцах. Та сначала задергалась, мотаясь из стороны в сторону. После чего стала опускаться все ниже и ниже к земле, будто невидимый ветер ослабел. А потом совершенно повисла, едва колыхаясь.

— Да ты, колдун, настоящий, — ошарашенно пробормотал Пренар, совершенно забывшись и почти не изображая из себя малограмотного.

«Угу, могу, когда хочу, — без особой радости хмыкнул про себя Еремей. От слабости он даже не обратил внимания на перемену в говоре охотника.»

Закончив свое дело, Аз мог теперь только лежать на боку, тоскливо хлопая глазами, как страдающая запором лошадь. Пришлось охотнику сооружать для неведомого чудина волокуши.

Еремей в это время смотрел на небо, почти не моргая, и слушал шум леса. Поскрипывание древесных стволов на ветру. Фоновый гул шелестящих листьев, будто от электростанции. И птичьи трели, робкие и неуверенные, они раздавались с разных сторон, как перекличка разведчиков.

«Даже птицам в этом лесу жить страшно, — думал Еремей отстраненно, пока над ним не нависла тень Пренара.»

Хмурый мужчина молча наклонился к нему и взял на руки, чтобы отнести к волокушам.

Вернее, Аз вдруг сам это понял. Внезапно, от простого прикосновения к своей голой руке, ощутил устремления охотника, как свои собственные.

Эта новая способность шокировала его, вогнав в ступор. По краю сознания мелькнули скомканные чужие мысли:

«Вытащить чудина из кустов, положить на волокуши, а дочку закинуть себе на плечо. Как ни мало он весит, а девочка моя все одно легче.»

«Что-о-о? Дочка? Он сказал, что она его дочь? — многострадальная голова Еремея взорвалась сотней новых ужасающих вопросов.»

Ему показалось, что в лесу сразу стало темнее. Все звуки смазались и поползли задом наперед. Сумбур в голове сковал волю, как при встрече с жутким мяуканьем во тьме.

Ощущения нахлынули, и в глазах замелькали смутные картинки. Чем крепче сжимал его в руках охотник, пока нес к волокушам, тем ярче становились образы.

Еремей кажется закричал, когда Пренар опустил его на волокуши и контакт резко оборвался. Из его головы словно без предупреждения вырвали гвоздь.

Лицо корчилось, рот разевался, глаза ничего не видели, а уши не слышали. Постепенно прямо перед носом проступило непривычно обеспокоенное лицо жестокого охотника. Тот похоже впервые в жизни не знал, что сделать.

Постепенно боль прошла и Аз смог дышать ровнее, не хватая ртом воздух.

В голове улеглась буря рвущих душу чувств, достаточно, чтобы он смог внятно пожелать больше не пытаться угадывать ничьих мыслей. Оказалось, не только правда может ранить, но и процесс ее получения.

Отец маленькой ведьмы, тем временем, убедился, что колдун в порядке и с видом человека, идущего на плаху по доброй воле, закинул девочку себе на плечо.

Дальше Еремей видел только его спину и пальцы, судорожно сжимающие черенок длинной ветви, которую охотник приспособил под волокуши. Да еще где-то наверху болтались две маленькие девичьи пятки.

Аз не успел даже окончательно решить, насколько правильным было решение вмешаться в жизнь самой обычной, маленькой деревушки, как их скорбная процессия успела до нее добраться.

Пренар знал лес гораздо лучше и шел ходко, даже со скорбным грузом на плечах.

Послышались тревожные восклицания, почему-то сверху, с ветвей нависающего над ними дерева. Но Пренар даже не сбавил шага, и не посмотрел туда.

Он казалось ничего больше не замечал, кроме показавшегося за деревьями, деревенского частокола. Просто шагал и волок за собой ошалевшего от всего происходящего Еремея.

***

Над лесом плыло, проникая повсюду, вибрирующее женское пение.

Пели по очереди, каждый раз чуть меня тональность и высоту. Было в этом что-то от глубоких деревенских запевов.

Именно песня заставила Еремея очнуться. Приходил он в себя медленно и тяжело. В голове гудело, а по телу прокатывались волны слабости.

Слова были непонятными, но смутно знакомыми. Тревожные интонации вызывали отклик где-то в груди и против воли хотелось подпевать.

Вот уж чего Еремей никогда не умел. Вмиг вспомнились вечерние запевалки от бабушек и тетенек на семейных застольях. Аж уши закладывало, если оказаться слишком близко. А вот мужики даже в роду его деревенской родни никогда пением не баловались.

Он пытался толи не слышать, толи не слушать, но вибрации обладали неодолимой силой, и тоска уцепилась-таки коготками за душу. От нее сразу же необъяснимым образом заныли зубы.

Отвлечься с закрытыми глазами не получалось и пришлось их наконец открыть. Еще более узкие чем обычно, нечеловеческие зенки хмуро уставившись на окружающий мир. И тот полностью соответствовал настроению Аза.

Он лежал под навесом на низком крылечке небольшого аккуратного домика внутри деревенского частокола.

Стена заостренных бревен виднелась совсем рядом, достаточно скосить глаза в сторону. А впереди тянулись, закрывая даже лес, избы, терема и домики, будто выскочившие из детской сказки.

«Ну, по крайней мере уже не запирают в почерневшей избе на отшибе с земляным полом, — подумал Еремей, обнадеживая себя.»

Несмотря на то, что до заката было еще далеко, небо уже заволокло серыми тучами. Ветер стих и все звуки казались ближе, чем на самом деле.

Слышно было постукивание топоров в лесу и откуда-то с краю деревни доносился необычайно плотный гомон угрюмых жителей.

Редко-редко раздавалась вдалеке птичья трель. Дышать было тяжеловато, будто его с головой накрыло ватное одеяло.

Нужно было подниматься и принимать участие в общественной жизни. Хоть триумф и не вызывал уже никакого восторга.

«Хотели, как лучше, получилось как-то так… — едва закончил мысль, как рядом нарисовался босой мальчонка в одной рубахе до пят, стрельнул на чудина глазками и тут же убежал куда-то прежде, чем Еремей успел спросить Главного.»

Пришлось вставать самому, неловко путаясь в накинутом на него сверху, не особенно чистом, полотне.

Не успел утвердиться на ногах, как объявился стройный, хорошо одетый по местным меркам, молодой парень, в котором далеко не сразу удалось узнать сына Головы, Наркима.

На лице его не осталось и следа того измождения, что было при их первой встрече. К тому же улыбался он так, как улыбаются счастливые молодые мужья. Широко, глупо и довольно.

— Поправилась ли Матруша? — первым нарушил молчание Аз.

— Вашими стараниями молодой господарь. Примите мои искренние извинения в том, как Тятька с вами себя повел. Он не со зла, не серчайте, — парень замялся и вдруг поклонился в пояс.

Еремею впервые в жизни отвешивали поклон, так что он только глуповато моргал с отвисшей челюстью. В голове не было ни единой мысли о том, как на это нужно реагировать.

Но Наркиму похоже и не нужна была никакая реакция. Тот еще раз смущённо улыбнулся и продолжил, показывая Еремею за спину:

— Мы там, с невестой, для вас одежку приготовили поприличней. Негоже такому сильному волшебнику совсем без одежды, — чуть смущаясь добавил он. — Скоро судилище начнется над ведьмой…

— Мне нужно будет что-то рассказать, — резче, чем собирался, перебил его Аз.

— Нет, что вы, — еще сильнее смутился парень. — Вы своё дело уже сделали. Пренар все поведал совету деревни. Это просто такая традиция. Понимаете, деревня у нас небольшая и потеря каждого, даже отступника, это…

Нарким замялся и умолк. Видно было, что для него эта тема крайне болезненная. Девочка чуть не убила его невесту и у него самого ощутить к ней братскую любовь до казни уже вряд ли получится. А то, что ведьму казнят, теперь было очевидно.

— Ага, допустим, — скептически хмыкнул Аз. — Показывай одежку, самому надоело с голой задницей по кустам скакать.

Парень снова улыбнулся и помог, плохо стоящему на ногах, колдуну зайти в избу.

Внутри оказалось неожиданно чисто и аккуратно. На узких оконцах, затянутых какой-то мембраной, скорее всего животного происхождения, висели расшитые цветными нитками занавески.

Круглый столик и пара стульев выделялись простой, но гармоничной резьбой. Такой же орнамент покрывал по краю небольшую печку и деревянные панели на стенах.

Еремею даже показалось, что орнаменты слегка подсвечиваются сами по себе. Но уловить это взглядом никак не получалось.

На столике ярко светила необычного вида лампа, глиняная конструкция плавала в деревянной чаше с водой. От чего тени по углам, самым буквальным образом, медленно плыли.

Небольшая вроде комнатка соответствовала слову уютная. Скорее всего это была маленькая избушка для почетных гостей. Которых наврядли могло быть много в такой деревушке.

Получалось, что мрачная изба за пределами частокола, была для гостей незваных или нежеланных. Что-то вроде временного изолятора.

От неприятных воспоминаний отвлекла начавшаяся «раздача слонов». Нарким стал разворачивать серый сверток и протягивать Еремею детали одежды по очереди.

Одежда ожидаемо оказалась простой и некрашеной, но зато крепкой и надежной. Плотная рубаха, с расшитым вырезом на груди, болталось на нем, как на пугале. Пуговицы были вырезаны из дерева в форме узкого овала, на старинный манер.

Дорожные штаны на завязках были сразу укреплены кожаными кругами на коленях и лентами по низу штанин. Простые на крепкие сапоги и необычного вида кожаная куртка завершали список гостинцев.

Правда куртка походила скорее на короткое платье из грубой кожи, но со своими представлениями о моде в местные поселения лучше было не соваться. Тем более, что у куртки был крайне уместный глубокий капюшон, способный скрыть его лицо по самый нос. Чего еще желать.

Перед тем как одеться, Аз с удовольствием воспользовался кадкой с водой и странной тряпкой, больше смахивавшей на дерюжную мочалку.

Мыться ей было довольно болезненно. Но главное, что вышагивая по деревне, он впервые почувствовал себя чистым и почти приличным «человеком».

К тому же, после всех приключений, смог наконец разглядеть жизнь лесной деревни вблизи, никто от него не бежал, и не тыкал палкой в зубы.

Первым сюрпризом оказалась выгребная яма. Скромное приземистое строение с двускатной крышей благоухало травами, и он сперва предположил, что там лавка местного знахаря.

Только вот предполагаемый знахарь, вышел оттуда поправляя завязки на поясе и характерно вздыхая.

Игрокам то, понятно, нужду справлять было не нужно, в отличии от нормальных людей. Их тело скроено по другому принципу. Они скорее были воплощенными астральными существами, чем живыми людьми, гномами или эльфами.

Достаточно того, что после смерти, тело игрока каждый раз печаталось на астральных путях заново.

Но порой приходилось вводить в заблуждение местных жителей, чтобы не вызывать к себе лишних подозрений.

Выбравшись, на рассекающую деревню надвое улочку, Еремей так и застыл. Деревня разительно отличалась от тех, что он видел на крестьянских землях плато Нумер или в благоустроенных краях вольных городов.

Такое Еремей только на картинках видел, про казачьи станицы и средневековые европейские хутора.

В центре, дома были сложены из толстых бревен. Они величаво возвышались над остальными и красились белой известью, поверх которой наносились красной краской узоры и рисунки.

Крыши у них состояли из наложенных друг на друга резных деревянных пластин, которые регулярно обновлялись.

Дальше от центральной улицы, стояли избы попроще и пониже, щели между бревнами чернели смолой, а крыши укрывались соломенными связками.

Но даже самые плохонькие были искусно украшены резными наличниками на дверных и оконных проемах. Прямо в лицо Еремею подуло стариной и сказкой.

По улице пробежала светловолосая девочка, в слишком большой для нее рубахе. Она, с гордым видом, погоняла стайку домашних птиц необычно пестрой расцветки.

Выглядела при этом, как маршал, проводящий парад войск через триумфальную арку. За пышными перьями и звонкими по-птичьи трелями, сложно было даже понять на что похожи птицы. На утку или короткохвостого павлина.

Проследив за необычной процессией, Еремей вдруг наткнулся на внимательный и цепкий взгляд.

С крыльца самого большого дома, прямо Еремею в глаза уставился здоровенный котяра. Черный и лохматый, он смахивал толи на большого манула, толи на маленькую рысь. Круглые глаза, с солидную монету, смотрят прямо и не мигая.

Еремей невольно отвел взгляд сам, убеждая себя, что совершенно нисколечко не начал бояться котов.

Хотя признал, что при таких зверюгах, в деревне можно и без собак обойтись. Их кстати и вовсе не было видно.

«Может псы только для охоты, — подумал он, поспешно отворачиваясь от, пугающе разумного на вид, животного.»

И неуклюже заковылял по улице в сторону гула голосов.

— Какой странный «прикид» у женщин, — пробормотал он себе под нос, увидев спешащих в том же направлении женщин. — Юбка гармошкой, кожаное пончо и высокая шапка с ленточками. Это чем обусловлено интересно.

Придумать какую-то версию он не успел. Из-за ближайшего дома, слева от него, показался, привлекая к себе внимание, крытый дощатый настил, похожий на широкую и низкую беседку.

На нем расположились, сипло похохатывая, боевитые старички. Бросилось в глаза, что все они в лаптях. Характерная плетеная подошва с петельками, к которым крепятся завязки, обтягивающие обмотанную вокруг стопы тряпицу.

Похоже на его собственные обмотки, что не так давно спасли от колючек в подлеске.

Старики сидели кружком, каждый на собственном домашнем коврике, и покуривали странные громоздкие трубки.

С особо довольными ухмылками они по очереди швыряли в чашку камушки различной формы.

В свое время, с таким же выражением, раздувшийся от самодовольства дед Еремея ложил пару козырных карт на плечи своего соседа, приговаривая: «на погоны».

«Любопытный досуг. Аналог игры в кости или способ предсказания будущего в состоянии измеренного гербарием сознания, — улыбнулся про себя Еремей. — Интересно сколько им лет.»

По старому опыту он знал, что в дремучих деревнях никто «лет не считает и зимам порядку не ведает». Деревенских это волнует только до совершеннолетия и женитьбы.

Потом всем становится резко не до того. Позади кто-то негромко хмыкнул и Аз опасливо обернулся, чувствуя себя воришкой в чужом доме.

Позади него стояли двое, Нарким и Матруша. Оба нарядные и красивые. Только у девушки еще остались круги под глазами, да кожа бледная.

Впрочем, ее это не портило. Матруша низко поклонилась ему в ноги и дрожащим голосом заговорила. Правда настолько невнятно, что пришлось догадываться, что она его по-видимому благодарит.

Нарким морщился, но не мешал.

Близко подходить девица, впрочем, не стала. Ее заметно пошатывало. И жених, присоединив еще раз свою благодарность, повел ее в том же направлении, куда шел Аз. Кивнув, чтобы колдун следовал за ними.

На широкой, утоптанной площадке перед распахнутыми воротами собралась почти вся деревня. За исключением малых детей и стариков.

В проеме частокола, хмуро накручивая ус, стоял Голова. Позади него выстроилось четверо женщин в белых расшитых платьях. Лица их с головой были накрыты странными масками. Волосы убраны под одежду и даже глаз не видно за плотной вышивкой.

«Ага, у нас тут что-то вроде собрания священной инквизиции и суда Линча намечается. И похоже я виновник этого торжества, — с горечью подумал Еремей, провожая взглядом странную процессию, что тесной группой вела кого-то к открытому пятачку.»

В стороне прижались друг к дружке и беззвучно плакали, видимо, мать и две сестры Йунгри. На лицах застыл немой ужас и неверие.

Женщина, время от времени, с мольбой и укоризной бросает взгляды на Пренара, которого о чем-то расспрашивает Голова. Тот вяло и односложно отвечает с безучастным видом. Стараясь, впрочем, не смотреть на своих.

Странная процессия разошлась в стороны и стало видно девочку, что они волокли под руки.

Обвешанная связками какой-то травы, она выглядела еще похуже, чем Матруша, когда Аз ее впервые увидел на столе. Ножки девочки волочились по земле, не успевая найти опору. Отчего за процессией в земле оставались две характерные полосы.

Еремей конечно мог вспомнить, что видал ситуации и похуже. И тоже ничего как правило не мог поделать. Другие времена и нравы. Но…

«Жеваный стыд, этот мир совсем не настоящий, почему я каждый раз должен мучиться, — злился он на себя. — Почему глаза и сердце верят ему, как родному. Сердце, оно же должно было ожесточиться уже.

Или нет, того сердца больше нет. Теперь у меня новое. И ему больно словно в первый раз. Странно, что именно мне пришлось выбрать кому жить. И выбор то вроде очевидный. Но… Хотя, ну, не сидеть же мне было сложа руки в самом деле. Как-то все сложно конечно…»

Еремей стоял, опустив голову. Пальцы на, висящих вдоль тела, руках сжимались и разжимались.

Ему было страшно смотреть на Пренара. Но, бросив мимолетный взгляд, он не увидел у того на лице ни следа ярости. Тот вообще никуда больше не смотрел, будто сам испытывал скорее стыд.

Окружающие же не отрывали взглядов от Йунгри. Тощая нескладная фигурка казалась теперь и еще меньше. Плечики поникли, а спина сгорбилась, но твердые, как у отца, глаза сверкали жестко из-под слипшихся прядей спутанных волос.

Смотрела она тоже не на Аза, чего он тоже всерьез опасался. Дважды ведь с ней сталкивался и вчистую проиграл в борьбе разумов. Если бы не Пренар, его бы тут уже не было.

Взгляд Йунгри уперся прямо в лоб Матруше. Между этими двумя будто пролегла тень. Но похоже, никто на это не обращал внимания.

«Странно, тень пролегла не от девочки. Хм, ее вроде как отбрасывает, Матруша? — открытие в очередной раз за день все перевернуло в голове у Аза. — И что не так с ее глазами, они же прямо сверкают. Никто этого не видит? Что творится то вообще?»

Всю недолгую церемонию порицания, вынесения приговора и натянутых сожалений о потерянной для деревни сестры, Аз хмуро переводил непонимающий взгляд с одной участницы процесса на другую.

Речь Головы он тоже пропустил мимо ушей. Застал только конкретную команду, что ведьму надлежит отправить в какой-то «Ушмур». От чего все вокруг тревожно заворчали и немедленно стали расходиться по своим делам, будто чего-то опасаясь.

«В яму. Совсем еще девочка. Ведьма. Сожгут. Предать земле черное ведовство, — слышались неразборчивые перешептывания от проходящих мимо людей.»

Собравшиеся жители расходились, мрачные и напряженные. От этого деревенское собрание было похоже не на суд, а на похороны. Голова махнул рукой Еремею, подзывая к себе.

Рядом остались также Пренар и молчаливый охотник, что, очевидно, спас жизнь колдуну, когда тот на них наткнулся.

А еще рядом с безразличным видом стояла самая дородная из женщин в белых платьях с расписными масками.

— Этого, — Голова указал на Аза. — Накормить и отправить с провожатым в Загреш. Чтобы до ночи уже там был.

— Я готов, — угрюмо вызвался Пренар.

Голова посмотрел ему в глаза долгим взглядом. Тот не отвернулся и заговорил виноватым голосом:

— Должок у меня пред ним. Напрасно о душегубстве помышлял я на него, — голос охотника звучал глухо, но искренне.

Голова хмыкнул и кивнул, глядя при этом на другого охотника. Тот тоже едва заметно кивнул в ответ и сразу же молча отправился за ворота в лес.

— Тощ больно, герой то наш, — басовито проворчала женщина в маске.

— Добрый петух справным не будет, — с самым серьезным видом ответил ей Голова, не оборачиваясь.

И добавил, обращаясь к Еремею:

— Эй парень, держи хвост морковкой, ты не робкого десятка. Забудь, что ты пришелец, и далеко пойдешь.

Женщина громко фыркнула и, качая головой, направилась к своим. Собравшись вместе они обступили Матрушу и взявшись за ленточки, свисающие с ее цветастой, высокой шапочки, стали водить хоровод по сложной траектории. Причитая при этом какой-то бодрый речетатив.

Песен больше никто не пел. А кто пел до этого, и пел ли вообще, так и осталось для Еремея загадкой.

Вокруг Йунгри собрались двое крепких мужиков в возрасте и одна из женщин в масках. Они тщательно ее обвязали веревкой, как подарок и, подхватив под локотки, буквально вынесли в ворота.

Не так уж и давно, подобным образом несли под локти самого Еремея. Братья веры. Видать разорвать контакт с землей, часть какого-то магического поверья.

Уже когда скорбная процессия достигла первых деревьев, а Матрушу заботливо довели до расписной женской избы, Аз краем глаза перехватил выражение лица и взгляд молодой невесты.

Если он хоть что-то понимал в людях, то это была злорадная усмешка, направленная вслед Йунгри. Уголки губ лукаво изогнуты, а взгляд полон искреннего самодовольства.

«Это могло быть просто наваждением. Мне, наверное, показалось. Это ведь недолго длилось. Всего миг, перед тем, как она скрылась за дверью, — твердил себе Аз, пытаясь вернуть почву обратно себе под ноги.»

Но, как ни посмотри, а история с ведьмой снова теряла форму и очертания.

«Наша же Маша, — с тревожным чувством протянул его внутренний голос. — Вот это террариум в трех соснах отгрохали. По змеюке в каждом углу. Или это уже серпентарий получается, хм…»

Каждое новое событие превращало просто жуткие дела в прямо-таки кошмарные. А непонятности, превращались в самые настоящие запутанные тайны, каких не ожидаешь от глухой деревушки. Да еще и первой попавшейся лично ему.

Еремей еще убеждал себя в том, что ему скорее всего показалось, пока ноги самостоятельно несли его к Пренару.

Еще не до конца понимая, что собирается сделать, Аз дождался, пока они с охотником останутся одни в воротах. Встал напротив и открыл рот. Только вот не знал, что собирается сказать.

«Здравствуйте. Извините, что отправил вашу дочь в яму для ведьм. Мне тут показалось, что я мог ошибиться. Это вполне возможно, хоть и не точно, — запоздало подумал Аз, отводя взгляд. — Ага, звучать будет огонь просто, очень убедительно. Только не факт, что я договорить успею…»

Тяжело сглотнув, понял, что все же что-то говорит.

— Там, это, — косноязычно вырвалось у Еремея, само собой.

— Не нужно слов. Ты верно поступил. Прими мою благодарность, — перехватил его Пренар. Голос, оставался тверд, но звучал будто из кофе машины.

— Да нет, я думаю, эм. Нам нужно отойти в сторону, — сказал Аз, скосив глаза в сторону теряющейся между деревьев процессии.

Пренар моргнул раз, другой и нахмурился не понимая.

— Я должен раздобыть тебе еды и сопроводить в Загреш. Это не далеко, но нам не следует мешкать, — механически издавая звуки, совершенно грамотными словами, проговорил охотник.

Повинуясь порыву, Аз очень осторожно взял того за руку, будто опасаясь удара молнии и потянул за собой в лес.

Все были слишком заняты своими заботами, чтобы заметить, как они отошли за ближайшие деревья. А дозорные в ветвях не придали этому никакого значения. Со стороны это выглядело, будто именно Пренар ведет в лес непонятного чудина.

Охотник и без того ощущался потерянным и надломленным, а теперь и вовсе не понимал, что происходит.

— Это. Я ненастоящий колдун. В смысле, колдун, наверное, просто не умею толком ничего. Понимаешь?

— Ты нашел сокрытое место ритуала и прервал черное волшебство, — сказал, как припечатал, Пренар.

— Да, да, это было не так сложно. Да я вообще не об этом. Возможно мы, гхм, Я, не правильно понял ситуацию, — и Аз неопределённо махнул рукой.

— Чего, какую еще си… — начиная закипать, повысил голос Пренар и запнулся на непонятном слове.

— Выводы. Мы могли неправильно понять, что между ними там произошло. Я думаю Матруша тоже может быть виновна. Не знаю в чем, но там точно не все так просто, как мы решили, — закончил Еремей сам не понимая, к чему клонит.

Пренар посмотрел на него пустыми глазами, впав ненадолго в ступор. Больше всего он походил на пьяного. Не нужно было читать его мысли, чтобы понять, как трудно ему уразуметь, чего от него хочет уродливый пришелец.

— Грхм, я хочу попросить тебя провести меня по лесу за ними, чтобы я мог поговорить с девочкой, эм Йунгри. Я думаю, что смогу понять, что произошло на самом деле, если просто поговорю с ней.

«Точнее если прикоснусь к ее руке и разберусь, что делать дальше, — угрюмо подумал Аз, нервно поежившись. — И это только если она мне позволит залезть ей в голову.»

От лица мужчины отлила кровь. Глаза, губы и брови меняли свое положение в такт суматошным мыслям.

«Кажется я начинаю понимать в человеческой мимике, чуть больше нормального, — с содроганием понял Еремей, стараясь отвести взгляд от лица Пренара.»

Наконец брови того сошлись на переносице, а губы решительно сжались. На предплечье Аза аккуратно сомкнулись кузнечные тиски пальцев охотника.

Без предупреждения, он рванул тщедушного колдуна в лес с такой силой, что Аз почувствовал отчетливый хруст почти во всех суставах своего не особенно крепкого тела.

— Умхр, — только и успел он хрюкнуть вслед безопасному деревенскому частоколу да сытному обеду.

***

И снова Еремея ведет по лесу серьезно настроенный охотник.

Разве что теперь приходится бежать, спотыкаясь и не падая только благодаря, вцепившейся в него крепкой руке.

В лесу стало неожиданно холодно и сыро, так что пришлось на бегу кутаться в новую кожаную куртку с капюшоном. От этого Аз видел перед собой одни только болтающиеся кисточки звериных хвостиков на плече у охотника.

До ямы они добрались быстрее, чем конвой. Смрадная гнилая дыра в земле, чернела на десяток шагов вокруг. Около нее не было ни единого дерева или травинки.

Вообще ничего и только тишина давит на уши. Ни птичьих мелодий, ни шуршания листьев во всем лесу. Глухо и пусто.

— Кажется мы успели раньше них. Разве не этим же путем они должны были идти? — спросил, хватая ртом воздух, запыхавшийся Аз.

— Умгу, — с куда большим недоумением и беспокойством, чем хотел показать, кивнул Пренар. — Так о какой ошибке ты говорил колдун? Что там с Матрушей не так?

Еремей сделал в воздухе жест будто ловил муху пальцами и вдруг сообразил, какой ключевой момент он проспал во всей этой истории.

— Гхм, ну. Это было, когда я ту полянку искал. По пути мне встретился Леший, — на этих словах Пренар напрягся и повел пристальным взглядом по деревьям. — Так вот, он сказал мне не ходить дальше в лес, потому что там завелся Ко-вен ведьм.

Пренар мгновенно изменился в лице и побледнел. Эта новость произвела на него эффект адреналиновой инъекции. Глаза забегали, руки потянулись к отсутствующему сейчас оружию, а тело напружинилось, готовое к действию.

Голос его снова опустился до низкого рыка, и Еремей попятился, когда тот заговорил:

— Почему ты раньше не сказал про ковен Колдун?

— Ну, меня не спрашивали, а я в этом ничего не понимаю почти. Я сейчас только подумал, что никогда не слышал про невинных девочек ведьм и…

Охотник отвернулся, сжимая кулаки и зашипел с досады басовитым, надтреснутым голосом, как рассерженный кот.

— Ну еще, я только тут подумал, почему мы так легко справились с ведьмой из ковена, — уже тише, больше для себя, продолжил Еремей. — Когда я служил в вольных городах, нам приходилось собирать целый рейд опытных игроков, чтобы выгнать всего одну настоящую ведьму из леса. Нам говорили, что без магов или храмовников лучше сразу бежать подальше.

Договорил и умолк, глуповато моргая потерянным взглядом. Он вдруг вспомнил все так, будто дело было совсем недавно. Целый день он специально напрягался, чтобы вспомнить хоть что-то о ведьмах, а тут само всплыло.

Под взглядом Пренара, Аз все же договорил свою мысль, чуть не по слогам:

— Я чего думаю. Если твоя дочь не ведьма из ковена. Значит есть и другие. Я ни на что не намекаю, но…

— Вастак, выходи, я один такого решать не буду, — твердо и зычно рыкнул Пренар в стону деревьев у себя за спиной.

К удивлению Еремея, на открытом вроде бы пространстве, вырос второй охотник. Тот, с которым Пренар вместе нес дозор, когда к деревне подошел Еремей, и который ушел в лес перед ними.

Вастак не торопясь подошел, флегматично пожал плечами, выражая равнодушие и ровным голосом сказал:

— Дело нечисто, то ясно, — задумался на секунду и продолжил. — Йунгри уже донесли бы о сю пору. Айда следов шукати.

И лесной охотник, не дожидаясь их решения, развернулся и низко склонившись к земле потрусил обратно в сторону деревни. Время от времени он сворачивал в сторону или низко наклонялся, что-то выглядывая.

Аз и Пренар переглянулись и двинулись следом, чтобы не отставать.

Прошло немного времени, прежде чем Еремею стало понятно, идут они уже вовсе не в сторону деревни. Неясно каким образом, но оба охотника выбрали совершенно не очевидное направление и рысили на некотором отдалении друг от друга.

Аз догадался, видит он их до сих пор только потому, что это они не хотят, чтобы колдун потерялся.

Не успел Аз еще и запыхаться, как на пути показались даже для него различимые следы. Похоже конвой прошел именно тут. Скорее даже пробежал.

Кое где были видны две узкие дорожки от небольших ног. Похоже те воины, что держали Йунгри под руки, драпанули так, что снова стали скорее волочить ее за собой, чем нести.

Вастак бежал чуть впереди и первым издал странный птичий крик, подзывая к себе.

К стволу огромного дерева прислонилась женщина в белом. Платье на ней теперь было все в мелкую крапинку. Маска была сорвана и из распахнутых глаз катились кровавые слезы, пачкая ткань платья.

Еще чуть дальше нашелся первый из двух воинов, что несли девочку. Он лежал навзничь, зарывшись в листву и похоже не дышал.

Оба охотника коротко переглянулись и, не тратя времени на павшего воина, рванули дальше. Аз сразу от них отстал. Два смазанных силуэта хоть и не скрывались, но все равно очень быстро растворились за деревьями.

Постояв немного в растерянности, парень зашагал вперед наугад. Но быстро понял, что вот-вот заблудится.

Деревья были похожи одно на другое, а охотники никаких следов после себя не оставили. Даже выйти обратно по своим следам было уже не так просто.

«Назад» странным образом менялось, стоило обернуться вокруг своей оси. Еремей проследил за собственными следами, и в затылке у него похолодело, а уши ощутимо шевельнулись, пытаясь прижаться к голове.

Следы по дуге оборачивались вокруг ближайшего дерева и уходили дальше вовсе не по прямой, как ему казалось, а по странной окружности.

Еремей сглотнул, подступивший к горлу ком и тяжело осел на толстый корень у своих ног. Почесав в затылке он задумался:

«Давненько мне не доводилось в лесу заблудиться. Раньше всегда работало чутье. Куда бы ни попал, точно знал в каком направлении что находится.

Если бы я мог посмотреть на лес сверху, то может увидел где деревня. Хм, а по деревьям то лазить я умею вообще… Стоять, я же умею гораздо лучше. Нужно выйти из тела и почуять след Йунгри. Я же ее дважды видел вблизи.»

Аз немедленно уселся поудобнее, ровно задышал и сосредоточился на обычном уже для себя выходе из тела. И почти сразу у него все получилось.

Только вот, открыв глаза, он увидел лес почти таким же, как и раньше. Но уже из-за собственного плеча. Не было ни волн, ни звона, ни тумана, только деревья и ковер из палых листьев вокруг.

Тело сидит, скрестив ноги, лицо расслабленное и еще более жуткое, чем обычно. Глаза светятся и сочатся синеватой дымкой даже сквозь закрытые веки.

«Интересно, у меня хоть раз получиться, что-то предсказуемое из одних и тех же вроде бы действий… — немного потерянно подумал он, пытаясь разобраться, что делать дальше.»

Удерживаясь в бесплотном виде, он облетел лес кругом и, поднявшись чуть повыше, смог разглядеть между стволами деревьев что-то вроде паучьей сети из тонких черных теней.

А еще собственный след, запутавшийся в одной из них. След выглядел как морозная дорожка, покрывающая кое-где палые листья.

«Очередной обман зрения небось. Отвод глаз похоже популярное дело, следует всегда быть настороже, — подумал Еремей, следуя по своим прошлым следами обратно.»

Возле мертвых тел теперь стало черно от конвульсивно дергающихся теней. Они корчились и метались, впитывая в себя что-то лучистое, текущее вверх из трупов.

Они и на его появление отреагировали, метнувшись атакующими змеями. Аз чудом успел увернуться, с неожиданной для себя прытью, бросившись вверх и в сторону. Благо бесплотное тело могло перемещаться со скоростью мысли в любом направлении.

Дальше он уже был настороже, пока выглядывал след девочки. И нашел его совсем недалеко от тел. Отдельные капли белого тумана висели прямо в воздухе, отмечая проделанный ею путь.

Похоже оставшийся воин ее не бросил и бежал почти по прямой в одну сторону. Странно даже, как он умудрялся не плутать в развешенной на весь лес паутине…

***

Прежде, чем Еремей это осознал, его вынесло на до боли знакомую поляну.

Кусты уже ничего не скрывали и долго гадать, где он оказался, не пришлось. К тому же тело второго воина лежало неподалеку. Над ним вился небольшой смерч из теней падальщиков.

А посреди полянки ярко искрились две фигурки. Йунгри лежала, раскинув руки. А над девочкой склонилась Матруша, с развевающимися волосами и в неприлично коротком платье из тех же самых пятен тьмы.

Не успел он к ним подлететь, как девушка резко обернулась в его сторону и шальные глазищи засверкали, проникая к нему в душу.

Почувствовав твердый внутренний приказ, Еремей зажмурился и сразу же открыл глаза уже в собственном теле, почти завалившемся на бок где-то в лесу.

Не тратя времени чтобы отдышаться и отдохнуть, парень кинулся туда, откуда до сих пор чувствовал странный и угрожающий отклик.

Тело, ослабевшее от очередных астральных путешествий, спотыкалось и только что не падало. Но он упрямо бежал, боясь опоздать и стать виновником чего-то еще более ужасного чем несправедливый суд.

И опасения его стали только сильнее, когда на пути ему попался лежащий без чувств Вастак.

Аз задержался только чтобы убедиться, что тот еще дышит. Теней вокруг него заметно не было, а чем помочь Еремей так и не понял, решив сперва хоть как-то помешать ведьме.

Следов Пренара поблизости тоже не было видно и искать его времени уже не оставалось.

Так что на поляну Аз выбежал совершенно один. Да так и застыл, понимая всю свою беспомощность и глупость.

Матруша стояла над девочкой и светлый, едва различимый глазом, туман тонкими струйками неторопливо втягивался в необычайно густую тень под её ногами.

— Нашел-таки, избавитель мой. Молодец какой, — приторно сладким голосом заговорила она, раскинув руки в стороны в приветственном жесте.

«Возьми с полки по шее, — закончил за нее мысленно Еремей, поражаясь тому, что на лице девушки не осталось больше ни следа истощения, как, впрочем, и добросердечия.»

Теперь она превратилась в жестокую и хладнокровную, Ведьму.

— Ну что, думаешь поди, меня бы кто теперь спас, да? — спросила она с издевкой и засмеялась. Звонко, искренне, жестоко.

Аз вдруг дернулся и кинулся к ней, даже не зная, что сделает. Матруша небрежно от него отмахнулась, и он упал лицом вниз. В глазах едва заметно потемнело, а шум в голове заглушил на время все вокруг.

Напрягшись он на короткое время смог вернуть себе ясное зрение. На небольшом отдалении он снова увидел молодую ведьму и лежащую у ее ног девочку.

Моргнул и почувствовал, что век то у него больше нет. Сам видимо не понял, как вышел из тела в который уже раз.

Ведьма вдруг медленно обернулась и с недоуменным выражением уставилась на него. Затем перевела взгляд чуть в сторону, на лежащее лицом вниз тело в паре шагов, и нахмурила тонкие брови.

Что-то темное закрутилось вокруг ее кистей. Еремея охватил ужас, ему вдруг стало понятно, что нельзя дать ей швырнуть в него этой дрянью. Азар внутри него завыл в голос, заставляя неразумного человека соображать быстрее, чем когда-либо.

Взгляд молнией метнулся по ведьме, кустам и девочке.

«Трава, смотри на траву. Хватай и кидай, быстро! — закричал в голове у Еремея жутковатый голос.»

Наверное, именно такой голос можно было бы назвать замогильным.

Удивительно быстро до Еремея дошел смысл ломаной фразы. Стоило как следует захотеть, и он не только в мгновение ока отчетливо увидел салатовый туман окутывающий пучки травы, но и усилием воли перекинул его весь на Матрушу.

Та противно взвизгнула и черные кляксы с ее рук брызгами разлетелись в разные стороны.

Йунгри вдруг широко раскрыла глаза и крепко схватила Матрушу за ногу скрюченными, как у хищной птицы, пальцами. Молодая ведьма дернулась, будто током ударенная.

И в этот момент, Аз вернулся обратно в свое тело. Заставил себя вскочить и со всей прытью, на которую был способен, кинулся на девушку, неловко толкнув ту плечом.

Оба покатились по земле, отчаянно размахивая руками и ногами.

Возможно в этот момент спало колдовство ведьмы, раскинутое по лесу. А может и еще по чему. Но из леса именно сейчас выскочил на поляну Пренар, сжимая в кулаке кривой нож.

Раньше у него такого не было, значит снял со второго воина в лесу. Неизвестно каким образом он сориентировался в зачарованном лесу и не потерял сознания, как его товарищ.

Да и вышел почти к самой поляне, только что выйти на нее видимо не мог до сих пор.

Желваки на его и без того грубом лице застыли, превращая в самую настоящую маску гнева. Пренар сразу же рванул атакующим тигром, почти добравшись до обнимающихся в траве Аза и Матруши. Почти.

Грозный и ловкий воин вдруг запнулся на ровном месте и без сил опустился на колени, выронив нож. Слышно было, как заскрипели его зубы от отчаяния.

Откуда-то, с другого края полянки, раздались звонкие хлопки. Мягко ступая, к ним вышла вызывающе красивая и высокая девушка.

Глаза, обращенные только на Йунгри, горят жадным блеском. Стройное тело подчеркивает наряд вполне современного вида, этакий «аутфит» прогрессивно-депрессивной молодежи.

Модная прическа заканчивает совершенно неуместный на фоне леса образ. Причудливо уложенные волосы подкрашены, а виски выбриты замысловатым образом.

В этом мире кроме игроков такое с собой сотворить некому. Да и те себе позволяют такой модный вид, только если плевать хотели на мнение местных жителей.

«Ведьма. Девушка-игрок. Она жаждет победить скуку. Игры с чужими жизнями ее забавляют, — пронеслись в голове Еремея горькие образы.»

Содрогнувшись и чувствуя, как опускаются в бессилии руки, Аз посмотрел в пасмурное небо с отчаянием, какого никогда еще не испытывал.

Непоправимое становилось неизбежным, и он ничего не мог изменить. Таким маленьким, глупым и слабым он себя еще не ощущал.

Видимо, здраво оценивать свои возможности, ему всю жизнь мешали избыток самоуверенности и чувство легкого превосходства над сверстниками.

Тело снова его не слушалось. Голова налилась тяжестью и все чувства стали глохнуть. Душная тишина вокруг сменилась переливчатым шумом в голове, какой обычно исходит из глубины торгового парка в часы пик.

Безвольной куклой он остался лежать на траве, когда Матруша вывернулась из-под него и бросилась к ногам той девушки. А когда заговорила, то слова ее опускались к нему словно через толщу воды, нехотя и искаженно. Будто он воспринимал их уже не ушами.

Гордая и самодовольная Матруша змеёю подползла к девушке-игроку. Подобострастно протянула к ней руки и запричитала, будто в мольбе:

— Энни, я…

— Для тебя я Госпожа Энн, — зло хлестнули слова ведьмы, даже не посмотревшей в сторону деревенской ведьмочки. — У тебя было простое дело, привести ко мне девчонку на заклание. Ковен ожидает свою жертву уже которую ночь. Или тебе так безразлична сила, что тебе была обещана?

Происходящее снова перевернулось с ног на уши и стремительно понеслось к обрыву.

Шутка про террариум и ведьм переставала быть хоть сколько-нибудь забавной. Еремей отстраненно отметил, что в этих лесах ему уже ничего не светит.

«Целый ковен таких страшных дам это… — промелькнула у него в голове паническая мысль.»

— Где тебя пустоголовую дуру носило? Почему ты валялась в своей грязной деревне, вместо того, чтобы искать эту мелкую… — продолжала разнос наемного персонала ведьма-игрок.

Она похоже получала удовольствие вообще от всего, что касалось роли злобной ведьмы.

«Вставай и дерись глупый слепой человечек!»

Голову Еремея изнутри обожгло толи жаром, толи холодом. Харати не сдерживался и неслышно для других кричал, вне себя от страха.

«Но я ведь не умею, — жалко и слабо стал оправдываться Еремей. — Я пытался, но ничего не выходит, они намного сильнее меня.»

«Оставь эту брехню „унграм“. Прекрати себя жалеть. Если она выпьет девчонку и возьмётся за тебя, то после твоей смерти, мой дух будет уничтожен окончательно. И ты останешься глупым ничтожеством навсегда. Тебе уже будет незачем учиться.»

Ледяной озноб проник в самые глубины ненастоящего существования Еремея. В сознании запрыгали вопросы, раздергивая его в разные стороны:

«Боль и ужас харати воспринимаются уже, как свои собственные. Или это мне самому так страшно и больно.

С чего я вообще так струсил то в самом деле. С чего бы мне вообще бояться этих девок. Я же не такой. Я вполне могу дать им отпор как следует. Да я землю буду жрать если надо… И сейчас явно надо, — с последней мыслью его острые зубы сжались до челюстного хруста и звона в ушах.»

«Давай, человечек. За первым порогом они еще слабее тебя. Нужно только захотеть и ты будешь там, не выходя из тела. У нас потом будет время учиться, если сейчас ты будешь сражаться. Давай. Вот так. Я помогу.»

Не будь харати внутри Еремея, то он мог бы заподозрить храбрость и волю в этих призывах. Но по правде, ощущение ужаса и безысходности переполняли остатки сущности Азара.

Тот едва удерживался от паники. Бесплотные остатки мертвеца не верили в глупого и слабого пришельца совсем нисколько. Он понимал, что его чувства только помешают Еремею и шансов выжить у них почти нет.

Только вот человека это напротив подстегнуло ожогом стыда, как каленым железом.

«Так, сосредоточиться на своем желании. Чего я хочу. Очевидно, со всей страстью, я желаю выдавить этой курве глаза. Наступить на голову и… — Еремей поздно почувствовал багровую пелену гнева, укутывающую его измученное сознание.»

«Стой, долой эмоции, — завопил с новой силой Азар. — Ты… Так ты уйдешь вниз и на этом пути тебе с ними не сравниться. Просто вспомни, как опустился на четвертый слой и освободись от страстей так, как тогда. Быстрее, времени нет. Скорее же.»

«Но, что, кроме гнева, может помочь в драке, — недоумевал Еремей, пытаясь бороться с самим собой. — Это же как сдаться. Или нет. Это все работает только в реальности. А здесь не реальный мир и не обычная драка. И терять мне нечего. Меня тут вообще нет. Я же в капсуле.»

Все чувства разом поблекли и рассыпались летучим пеплом. Страх, гнев, боль, жалось к девочке, чувство стыда и унижения всё утекло, как вода сквозь пальцы.

Он будто воспарил вне тела и одновременно был в себе. Ощущал каждую клетку своего ложного тела, слепленного даже не из материи.

Глаза вдруг легко открылись, повинуясь желанию. Преодолевая сопротивление сгустившегося воздуха Аз приподнялся на локте. Медленно встал на одно колено и разглядел точеную фигурку настоящей ведьмы Энн.

Ведьма шла к нему и при этом удалялась, становясь меньше. Нет, она шла не к нему, она шла к Йунгри. Но смотрел он и ее глазами тоже.

Восприятие свернулось в трубу, и вместе с девочкой они следили за ведьмой, будто со дна одного колодца.

Сосредоточившись на поиске способа ударить по ведьме, Аз отчетливо различил в воздухе живые, пульсирующие нити энергий и сгустки сил.

Повинуясь подсказкам Азара и Йунгри, забубнивших в его голове на два голоса, определил, какие из них сможет подчинить себе. И начал стягивать вместе мерцающие жгуты, похожие на журчащие прямо по воздуху ручейки. Завязывая их на себя в подобие пружины.

Неожиданно Еремей ощутил в вытянутой вперед руке что-то вроде гибкого живого жгута. Подобрался раненым зверем, не в силах встать или бросится вперед.

Даже кажется оскалил острые зубы в холодной усмешке. Аз был одновременно и в своем теле, и в голове девочки, и где-то сверху.

Он отчетливо увидел красного от напряжения Пренара, скрючившегося чуть в стороне ото всех. Замедленно плывущую к Йунгри ведьму Энн. И Матрушу, стоящую на коленях, закрыв голову руками.

Энн сперва с презрением игнорировала подавленного и слабого колдуна, сил которого хватило только на то, чтобы встать на одно колено.

Но потом она вдруг что-то почувствовала. Бросила на Еремея резкий, удивленный взгляд и изменилась в лице. В картинном бешенстве она обернулась к Матруше и зарычала, как дикая рысь:

— Ах ты глупая ослица, ты не сказала мне что он игрок!

И, в порыве гнева, отвесила Матруше размашистую пощечину. Та, в благоговейном ужасе, не отрывала взгляда от хозяйки. И обе пропустили момент, когда Аз нелепо взмахнул рукой в их сторону.

Секунда, что ведьма была охвачена желчной яростью, решила исход боя. Держи она себя в руках, ей не составило бы труда расправиться и с неопытным мистиком, и с девочкой истощившей дарованные ей от природы силы.

Не говоря уже о каком-то там лесном охотнике. Но, очевидно, девушка играла в игру с целью выпустить пар, а вовсе не для того чтобы себя сдерживать.

Гибкая и неправдоподобно быстрая, она уже рванула прямо сквозь воздух к Еремею, но было уже слишком поздно.

Неестественно взвизгнул воздух. Мелькнул жгут скрученного, синеватого тумана в руке мистика и наотмашь хлестнул по ведьмам.

Одной, стоящей на коленях, прижимая ладонь к щеке. И другой, уже летящей к Еремею, чтобы жестоко с ним расправиться. Жгут свернутых сил достигает их и обе отлетают назад, как соломенные.

Ведьмы еще не упали на траву, а Пренар, как отпущенный на волю заяц, взвился в воздух и кинулся вперед.

***

Для отца Йунгри осталось загадкой все, что произошло между ведьмами и чудином.

Колдовская сила скрутила охотника невидимыми цепями, не давая даже вздохнуть. На уши и глаза давило, и он мог видеть только Аза, что скрючился напротив него.

Тот вдруг кое-как привстал и протянул к ведьмам дрожащую руку. Все произошло очень быстро. Новая Ведьма вдруг закричала и влепила Матруше пощечину.

После чего полетела к колдуну, будто ее кинули в него. Но тот успел отмахнуться странно взвизгнувшей рукой. И обеих ведьм, как ветром, отбросило на пару шагов назад.

Едва Пренара отпустило, как он рванул вперед стрелою с тетивы.

По пути к пришлой ведьме, он якобы случайно споткнулся носком сапога о голову зашевелившейся Матруши, перескакивая через нее в низком скачке. Головка дернулась, а Матруша снова улеглась в траву без чувств.

Чувствуя, что не успевает добежать до приподнявшейся на локте ведьмы, которую Матруша назвала Энни, уже на втором зверином скачке, метнул вперед нож. Успел.

Навалился всем весом сверху, вжимая истертую до гладкости стекла рукоять между грудей долговязой девицы.

От раздавшегося противного звука, Пренара мгновенно скрутило жутким холодом. Казалось сама душа застыла, вымораживаемая диким, безумным шипением, полным злобы и ненависти.

Чувствуя, как слабеет, он прижался к ней еще ближе, как страстный любовник, и прямо перед собой увидел лицо девушки.

Жуткие, светящиеся зеленью глаза сверлили его, проникая в голову. Внутри все запылало от собственного внутреннего голоса, кипящего гневом:

«Ведь это все проклятый колдун виноват. Это он подставил дочь. Если бы я его сразу прикончил, то Йунгри бы точно додавила гадину Матрушу.»

Голос кричит о мести, разрывает волю. Руки даже начали вытягивать рукоять ножа из раны, чтобы броситься с ним на серого колдуна. Который один во всем и виноват.

Вдруг сзади их обоих накрыла чья-то невысокая тень. Свет в глазах ведьмы померк лишь на мгновение. Но и его оказалось достаточно, чтобы голоса в душе Пренара стали неразборчивыми.

В их противостоянии с ведьмой произошел перелом и жуткое шипение превратилось в полузадушенный хрип умирающей девушки.

— Это ты, одна, во всем и виновата, — низким рыком выговорил ей в лицо Пренар.

Ощутив, как к нему возвращается сила, охотник мгновенно подавил остатки сопротивления. Навалился, сжимая оказавшееся хрупким тело в объятьях. Раздался противный хруст костей и ведьма обмякла под ним.

Конец первой книги.