Женщина-ветер

Глава 20

Я все никак не могла привыкнуть к тому, что передо мной сидит брат – копия Захара. Так и хотелось потрогать, почувствовать реального человека, а не призрака.

– У нее не было любовника, насколько мне известно, – сказала я, пожав плечами. Чтобы я рассказывала мужу Беатрисс о ее похождениях? Это уж слишком… И он словно прочел мои мысли:

– Послушай, я понимаю, ты ее подруга, причем самая близкая, и Берта умерла, ты не можешь предать ее после смерти… Но соседи слышали мужской голос. Берта ссорилась с каким-то мужчиной незадолго до смерти, понимаешь? Он мог ее убить. И я должен найти его.

Уже не первый раз я слышу о мужском голосе. Любовник? Муж в командировке, любовник в кровати. Какая пошлость.

– У нее был один знакомый. – Я даже съежилась от собственных слов, но не могла не рассказать о геологе, о котором мне рассказывала Беатрисс, потому что и сама хотела бы знать, кто стоит за ее внезапной смертью. – Сосед по лестничной клетке. Кажется, геолог, она рассказывала, что бывает у него дома… Он объездил весь мир, по ее словам, у него в квартире разные сувениры, африканские статуэтки, маски, головка Нефертити из золота, серебряные вазы, а на полу – шкура зебры… – повторяла я слова Беатрисс.

Борис опустил голову.

– Я тоже знаком с ним, ему недавно исполнилось восемьдесят пять лет…

Ай да Беатрисс… Выдумала себе любовника… Не могла жить без тайн, без фантазий, без того, чтобы не заморочить мне голову. Только зачем она придумала роман именно с этим стариком, неужели нельзя было выдумать что-нибудь поинтереснее? Или сказала первое, что пришло ей в голову? Но ведь я же видела блеск в ее глазах, когда она говорила мне о своем любовнике. У нее, несомненно, был любовник, с кем она вчера ночью выясняла отношения, да так и не выяснила, не разобралась в себе, запуталась… Выходит, теперь мне придется нести на своих плечах необъятное чувство вины за смерть Беатрисс? Но и это все догадки. Мы ничего, абсолютно ничего не знали о ее личной жизни. Ни я, ни ее муж – Борис Пожаров.

– Поверь, Борис, больше я ничего не знаю и рассказать не могу. Ты обещал поговорить со следователем, чтобы нас с Марком оставили в покое. У нас свадьба послезавтра.

Мы с Марком носились с нашей свадьбой как с писаной торбой. И какие бы напасти ни обрушивались на наши грешные головы, все равно мы должны были во что бы то ни стало провести это мероприятие и наконец успокоиться.

– Я надеялся получить ответы на свои вопросы, – проговорил чуть слышно Борис. – Я любил Берту, так любил, что даже простил ей смерть своего брата, но не могу простить ее собственную смерть. Я должен узнать, кто ее убил. Она слишком любила жизнь, чтобы стрелять себе в сердце. К тому же она была слабой женщиной, неспособной на такое…

Я усмехнулась про себя. Эта слабая женщина зарезала Захара. Ножом. Тоже мне, нашел слабую женщину. Эта слабая женщина, не моргнув глазом, сунула этот нож мне в карман – почти как зарезала, вспорола всю мою жизнь… Беатрисс всегда брала от жизни все, что хотела, и никогда не останавливалась на достигнутом. Да, может, она и боялась мышей, но это не показатель ее беспомощности… Она всегда хотела казаться такой слабой, беззащитной и хрупкой, чтобы ей помогали, чтобы ей всегда шли навстречу, чтобы оберегали… На деле я оказалась куда более слабой, чем она. Но в одном он был прав, этот ее новый муж, Беатрисс слишком любила жизнь, чтобы в расцвете лет – она была хороша, как никогда раньше, – вот так просто взять и прострелить свое сердце… Она любила свое тело, берегла его, ухаживала за ним… Нет, Борис прав, как прав и следователь – это не похоже на Беатрисс, она не могла застрелиться. Значит, кто-то ее убил. Но за что? Из-за ревности. Самое подходящее для такой красивой женщины, как она.

– Борис, я ответила на все твои вопросы. Как видишь, ни я, ни Марк не имеем к смерти Беатрисс никакого отношения. Я рассказала тебе все, что знала, восстановила все временны́е пробелы прошлой ночи. А теперь, будь добр, пообещай мне, что и ты сделаешь для нас кое-что… Пообещай, что поговоришь со следователем и убедишь его в нашей непричастности к смерти Беатрисс.

Борис в ответ на мою просьбу состроил мину человека, у которого вдруг лопнуло терпение и он собирается наконец высказать все, что думает:

– Послушай, Изабелла, что ты разыгрываешь здесь спектакль? А твой жених и вовсе уснул… Ну-ка, просыпайся, мать твою, адвокат! – И он грубо пошевелил плечо задремавшего Марка. Мне подумалось тогда, что, видимо, Марк сильно понервничал, раз уснул в самую, можно сказать, ответственную минуту, когда его невесту собираются обвинить во всех смертных грехах. Мне было его жаль и в то же время непонятно его поведение, словно это вовсе и не Марк… Мой Марк вместо того, чтобы спать, сделал бы все возможное, чтобы оградить меня от этого типа с лицом Захара, и говорил бы вместо меня. На то он и мой жених. На то он и адвокат.

Марк открыл глаза и, судя по его лицу, мгновенно оценил ситуацию, поднялся с ковра и пересел в кресло. Я знала, что сейчас последует. Чувствовала, а потому вся напряглась. Борис тоже выпрямился, расправил спину, плечи, словно готовясь к схватке.

– Значит, так, ребята. Если вы не круглые идиоты, то должны понимать, что Изабелла – первая подозреваемая в убийстве моей жены, Берты. Только у тебя, дорогуша, был настоящий, можно сказать, мотив убийства своей лучшей подруги. И я, и следователь, мы все об этом знаем, как знаем и то, кто убил в свое время Захара. Но смерть Берты развязала мне руки…

– А мог бы и помолчать, – коротко заметила я, имея в виду, что как раз смерть Беатрисс должна была, наоборот, закрыть ему рот и не позволить рассказывать о том, что его жена – убийца. Он же сейчас бравирует этим знанием, чтобы теперь уже по-настоящему, надолго упечь меня за решетку…

– Это ты убила ее. – Он ткнул указательным пальцем в меня. – Ты. И ты поплатишься за это.

– Борис, это надо доказать, – устало проговорил мой адвокат. – И хватит патетики. У тебя на носу похороны жены, а ты тут устраиваешь дешевые спектакли, воруешь людей, – он имел в виду себя, ведь это же, как я поняла, Борис вытащил Марка из дома, предварительно разбив ему нос. – А что, если это ты сам довел ее до самоубийства, а теперь, прикрываясь Беллой и теми непростыми взаимоотношениями, которые сложились у них с Бертой, пытаешься увести следствие от правды?.. Ты только что услышал о том, что Белла и Берта дружили с детства. Ну не могли они друг без друга жить. Беатрисс всю жизнь опиралась на Беллу, как на спасительный костыль, а потом и вовсе села ей на шею и погоняла ее… А вот какие отношения были у тебя с женой – непонятно. Как могло случиться, что она так быстро, просто-таки молниеносно, вышла за тебя замуж? И это при том, что она безумно любила Захара. Так любила, что убила, потому что не могла представить себе его с другой женщиной. Я лично очень хорошо понимаю ее. Но не оправдываю, разумеется… Уж не шантажировал ли ты ее, а, Борис?

Надо было видеть лицо Бориса в эту минуту. Глаза его налились кровью, лицо, особенно скулы, порозовело, кончик носа стал белым, а на лбу выступили капли пота.

– Да мы любили друг друга, – прохрипел он, ну совсем как в мелодраме. – Если бы она была жива, рассказала бы вам сама…

– Да вот почему-то не рассказала, – покачала я головой. – Ни словом, во-первых, не обмолвилась, что ты – родной брат Захара… Во-вторых, не познакомила.

– Может, ей просто неловко было, что она вышла замуж за брата мужа…

– А ловко было говорить, что она вышла замуж за первого встречного, который парковал свою машину в их дворе, что ты тот самый парень, который, увидев ее возле дома, влюбился с первого взгляда и стал преследовать ее, и что у тебя в их доме живет какой-то друг…

– Это она так сказала обо мне? – Видно было, что Борис растерян. – Надо же… То любовника восьмидесятилетнего выдумала, то меня в случайные прохожие записала… В том-то и дело, что она меня отлично знала, мы время от времени встречались, ведь я приходил в дом брата. Я уверен, что она никогда бы не вышла замуж за первого, как ты говоришь, встречного. Конечно, я не исключаю того факта, что я был привлекателен ей именно из-за своей внешней схожести с Захаром, но не видел в этом ничего плохого. Я тоже любил брата и рад был…

– …разделить с ним его жену, – усмехнулся Марк.

– Я понимаю, опошлить можно даже самые возвышенные отношения.

– Возвышенные, как ты сказал, отношения ну никак не предполагают такой мрачный финал, Борис, – сказал угрюмо Марк. Он снова занял позицию нападающего, за что я была ему несказанно благодарна. – Видимо, что-то сильно не устраивало твою жену, или же она, мне очень не хотелось бы это озвучивать… сошла с ума. Запуталась в своих отношениях с покойным мужем, с тобой, мужчиной, который каждый день, каждую минуту напоминал ей о Захаре, да и с Белкой у них отношения стали, я бы сказал, тяжелые… Беатрисс постоянно испытывала вину перед Беллой, старалась ей всячески угодить, барахталась, как зверек, попавший в силки, и чем больше она делала попыток к сближению, тем больше провоцировала эмоциональный взрыв, разве я не прав, Белла?

Я вспомнила, как недавно избила Беатрисс. В порыве злости. Не могла остановиться. Да, Марк был прав на все сто.

– Но я любила Беатрисс, – напомнила я им, двоим мужчинам, которым было трудно понять что-либо в нашей дружбе. – Борис, если бы я хотела причинить Беатрисс зло, разве я села бы вместо нее?

– Вот уж этого вообще никто не понимает… Думаю, что и Марк в первую голову. Ведь так, Марк?

Бедному Марку ничего не оставалось, как развести руками.

– Ты до сих пор полагаешь, что это я убила ее? – тоскливым голосом спросила я, смертельно уставшая и желавшая лишь одного – спать.

– Не знаю… Но у тебя был мотив, – твердил дуболобый Борис.

– Тебе так проще думать. Посадишь бедную Изабеллу в тюрьму и успокоишься. А настоящий убийца будет гулять под твоими окнами, пить за упокой души твоей безвременно ушедшей жены да посмеиваться над тем, как погибает в камере ни в чем не повинная Изабелла…

– А может, у них был один мужчина на двоих? Любовник?

Борис выдавал нам все новые и новые версии, придуманные за то время, что прошло с момента, как он узнал о смерти Беатрисс.

– А пошел ты к черту, – вдруг не выдержала я, поднялась с кресла. – Я хочу спать. Не скажу больше ни слова.

– Я тоже, – поддержал меня Марк.

– Какие же вы свиньи, у человека жена умерла, а они – спать! – осипшим голосом воскликнул Борис, и я увидела, как повлажнели его глаза.

Черт бы побрал этого парня – мне стало так жаль его, что я готова была предложить ему и свои – парочку-тройку – версии убийства Беатрисс… Но завтра, сказала я себе. Спокойно, Белка, тебе надо хорошенько выспаться, чтобы выглядеть утром свежей и отдохнувшей. Я просто физически почувствовала, как во мне просыпается наконец здоровый эгоизм. Хотя, возможно, это сработал инстинкт самосохранения.

– Я тебе больше скажу, – сказала я ему, потягиваясь, – мы с Марком приглашаем тебя на нашу свадьбу. Послезавтра.

– Вы – изверги.

Как ни странно, но голос его уже не звучал враждебно. Мы даже как будто подружились за время его ночного допроса. Нет бы Беатрисс представить нам своего мужа раньше, пришли бы с бутылочкой, посидели бы, как во времена, когда был жив Захар… Может, ты и осталась бы жива, моя Беатрисс?