Журнал «Вокруг Света» №04 за 1986 год

Долгая дорога к Ямалу

Низкое серое небо нависло над Надымским аэродромом. Сильный ветер гнал рваные тучи. Погода была критической — аэропорт могли закрыть в любую минуту. Северяне знают, что значит нелетная погода— неделями можно просидеть в ожидании «борта». Но пока еще звучит голос диктора, называя пункты назначения вертолетов: Лабытнанги, Медвежье, Тарко-Сале, Ямбург, Ныда, Нори, Новый Уренгой... Только наш Ми-8 стоит на площадке, понуро опустив лопасти винтов.

Начали поговаривать, что нет погоды над Ямалом. Недавно там пронесся ураган, который как бы смешал все времена года. Я бывал в тех краях, знаю эти резкие перемены. То яркое солнце растапливает тонкий ледок, согревая голубоватый ягель на болотах, то сильный ветер несет заряды промороженного песка и мелкого колючего снега, то сырой туман с океана обволакивает все вокруг. Бывает, что по неделям не могут сменить людей на буровых. Пятнадцатидневная вахта затягивается, а работы не прекращаются ни днем, ни ночью.

От невеселых мыслей отвлек уже привычный голос диктора:

— Площадка семнадцатая, борт номер... рейс Надым — Новопортовское.

Это — нам! И через несколько минут уже гудит мотор, под нами — бетонка, ведущая от аэродрома в город, здание аэровокзала, серебристые цистерны, Ан-2 с красным хвостовым оперением и голубые вертолеты-стрекозы. Но вот все пропало: наш вертолет взял курс на север. Внизу потянулась однообразная лесотундра. Хилые голые стволы деревьев торчали из темно-зеленого или серого мха, песчаные острова желтыми пятнами выделялись среди болот. И вновь — топи, топи, тоги...

В салоне вертолета витали ароматы лета: геологам и нефтяникам везли свежие помидоры, огурцы, капусту, зелень. Все это витаминное богатство только сегодня утром прибыло в Надым из Азербайджана на самолете-грузовике.

...Похоже, мы первые корреспонденты, которые летят на Новопортовское месторождение: оно только-только начинает свою жизнь. Но мы уже немало знаем о нем.

Вот что писал о полуострове Ямал член-корреспондент Академии наук СССР И. И. Нестеров: «В центре области с юго-востока на северо-запад более чем на 450 километров протянулась подземная гряда Нурминского вала. На отдельных его вершинах расположены месторождения нефти и газа: Новопортовское, Средмеямальское, Арктическое, Бованенкозское, Харасавэйское и другие.

Лучше всего изучено Новопортовское месторождение: в нем одиннадцать пластов песчаников, содержащих газ, конденсат и нефть...»

На Новопортовском месторождении решено начать научно-практические эксперименты, чтобы результаты их использовать при освоении других подземных кладовых нефти и газа этого арктического региона.

Исследованиями месторождения занялся Надымгазпром. Специалисты этого производственного объединения — опытные северяне. Они уже пятнадцать лет работают на месторождении Медвежье, из Надыма шли их первые десанты на Уренгой, они начинали Ямбург...

Были организованы Новопортовское управление Надымгазпрома и передвижная механизированная колонна. Создана Новопортовская экспедиция ВНИИГаза — без учетных поднимать сегодня новое месторождение немыслимо.

Первое, с чего начали в Надымгазпроме,— оперативно составили программу пионерного выхода. Надо было максимально использовать оставшиеся дни навигации. Но оказалось, что причалы Нового Порта не могут принять крупное по размерам и массе оборудование. А против сооружения дополнительных причалов привели серьезные доводы природоохранительные организации — этот район является местом нереста и нагула ценнейших пород рыб.

Рассматривая один вариант за другим, наконец пришли к единому мнению: местом выгрузки может стать устье реки Лымбано-Яха в районе мыса Ситный. А оттуда уже придется перетаскивать все по местам.

Постоянно мешали капризы погоды. Низовой ветер нес заряды песка и снега. Бил в лицо, слепил, рвал из рук канаты. Изматывали приливы и отливы. И все-таки разгрузку жилого комплекса у мыса Ситный удалось провести за четырнадцать дней, шесть из которых были штормовыми...

— Пересекаем Полярный круг! — кричит, высунувшись из кабины, пилот.— Держитесь крепче, как бы не зацепиться!

В ржавых рамах рыжего мха — черные круглые зеркала стоячей осенней воды. Болотные речушки, незаметно зарождаясь в бескрайних просторах тундры, застыли в причудливых изгибах. И вдруг в этой мрачноватой коричнево-черной гамме вспыхнул бирюзовым пятном под неярким солнечным лучом ягель.

Вскоре внизу, от горизонта до горизонта, заголубела водная ширь Обской губы. На дальнем, восточном ее берегу — Ямбург, а где-то под нами — Новый Порт — один из самых старых поселков в этих местах. История его тесно связана с именем известного исследователя Тюменского Севера Сергея Дмитриевича Лаппо.

...В первую советскую арктическую навигацию 1920 года Сергей Лаппо в составе отдельного Обь-Енисейского гидрографического отряда принимал в Обской губе пришедшие из Архангельска суда «Хлебной экспедиции». Все операции по перевалке сибирского хлеба с речных на морские суда проходили в мелководной, открытой всем ветрам бухте Находка. Поэтому гидрографам было поручено найти более удобное место. Лаппо и опытный штурман А. И. Осипов на небольшом судне «Орлик» тщательно обследовали западный берег Обской губы и 8 сентября 1920 года обнаружили малоприметную с моря бухту, которую и назвали Новый Порт. Но прежде чем туда смогли заходить морские суда, изыскательская партия под руководством С. Д. Лаппо по нескольку лет снимала берега, промеряла глубины, изучала течения и приливы в бухте и на подходах к ней. Лишь в отчете за 1922 год Сергей Дмитриевич смог наконец записать: «Произведенный судовой промер вполне выяснил рельеф дна и грунт исследованного района, где Обская губа сохраняет подобие речного русла и илистый грунт».

Теперь слово «пролагатель» встретишь разве что в словаре В. И. Даля. Но именно так было написано на первом Красном знамени Арктики, которым Комсеверопуть наградил основателей Нового Порта: «Знанию, энергии и самоотверженному труду горстки работников Комитета Северного морского пути, рабочих, служащих и экипажа экспедиции, пролагателям новых путей будущего Сибири». Принимал знамя 11 сентября 1923 года на берегу бухты Новый Порт С. Д. Лаппо.

К сожалению, Новый Порт остался в стороне от нашего маршрута: вертолет идет на посадку в поселок нефтедобытчиков и строителей — Ямальск.

Поселка еще нет на географических картах. Он только создается. По линеечке выстроились одноэтажные темно-красные сборные дома с большими окнами. Это общежития. Комнаты рассчитаны на двоих, есть большая кухня, душевые — все это в каждом доме. Чуть поодаль от домов — металлические конструкции. Там то и дело вспыхивают неоновым светом огни сварки"— строят спортивный комплекс. Рядом заканчивают здания прачечной, столовой, бани. Словом, современный рабочий поселок. И это за Полярным кругом, в двухстах километрах от него!

Само Новопортовское месторождение находится чуть в стороне от Ямальска. В перспективе предполагается проложить к нему бетонную дорогу и возить вахтовиков на машинах. Но пока до опытно-промышленного участка, где ведутся работы по изучению нефтедобычи в условиях Заполярья, можно добраться только на вездеходе.

...ГАЗ-71, гремя и скрежеща гусеницами, выполз из-за поворота. Мы протиснулись в кабину, и водитель взялся за рычаги. Машина, набирая скорость, побежала по разъезженной и залитой грязью дороге. Управлял вездеходом веселый разговорчивый парень — Валерий Давыдов. Он рассказал, что уже «тринадцать лет на северах», да и до этого два года держался за рычаги — служил в танковых войсках. Осваивал Медвежье, прокладывал дорогу на Ямбург...

Я тоже участвовал в том снежном десанте, несколько суток просидел в кабине «Урала», везшего за Полярный круг электростанцию. Правда, тогда нам с Валерием встретиться не удалось: его вездеход торил зимник, шел впереди колонны.

Тридцать девять тракторов, вездеходов и мощных грузовиков двинулись тогда от Медвежьего к Ямбургу. По этому маршруту никогда ранее не ходили машины. Не было дороги. Автотракторный поезд вез к новому месторождению оборудование для самых первых, начальных работ на Ямбурге.

Тяжелый был поход. Преодолевая снежные заносы, обходя затаившиеся болота, не замерзающие и зимой, в пургу и лютый мороз, двигалась на север наша колонна. Почти неделю продолжался ее путь. Дошли.

Три года Валерий работал на Ямбурге. А теперь, когда там мало-мальски обустроено, его потянуло в места и вовсе необжитые — по другую сторону Обской губы, в Ямальск.

Наш разговор прервал резкий скрежет.

— Приехали! — проговорил Валерий, распахивая дверцу.— Позагорать придется...

Сказать честно, «загорать» не хотелось: дул сильный ветер, бросая в лицо хлопья снега.

— Гусеница полетела! — голос водителя, раздавшийся на этот раз откуда-то снизу, звучал даже весело.— Ничего, прорвемся!

Заметно холодало, а Давыдову было жарко. От его рук и одежды поднимался пар, хотя вести ремонт приходилось в холодном и скользком болотном месиве. Стучала кувалда, хлюпала жирная грязь, монотонно, на холостых оборотах, урчал мотор. Но вот показалось улыбающееся перемазанное лицо водителя:

— Порядок!

Тундра в этих местах гористая. Невысокие сопки, поросшие карликовыми березками, глубокие овраги с мелкими, но широкими речушками. То песок, то торф, то глина. Машина, не сбавляя скорости, скатилась с крутого склона и, разбрызгивая воду, выскочила на противоположный берег. Впереди, сквозь туман и морось, проступили очертания буровой вышки.

— Подшибякинцы работают,— уважительно сообщает водитель.

Кто из тундровиков не слышал о Василии Тихоновиче Подшибякине — лауреате Ленинской премии, которую он получил за разведку и разбуривание гигантской газовой кладовой — Уренгоя? Ныне «фирма» Подшибякина перебралась еще севернее — начинает разрабатывать Новопортовское месторождение.

Сложная структура у этого нефтегазоконденсатного месторождения. Оно как слоеный пирог, и каждый корж-горизонт начинен каким-либо углеводородным сырьем. Но для добытчиков это месторождение трудно еще и тем, что лежит в субарктических широтах, в зоне вечной мерзлоты. Мерзлота, твердая как гранит, сопротивляется буру. Бывали случаи, когда уже готовые буровые колонны сминала она, уничтожая многодневный труд десятков людей.

Наш вездеход очередной раз перескочил речушку и вылез на другом берегу, вспугнув большую стаю белых куропаток. Видно, последние тундровые ягоды дощипывали. Поднялись птицы и потянулись мимо буровой к красному неяркому солнечному диску, садящемуся за сопки.

Осталась позади буровая. Еще немного, и мы въехали в маленький поселок — несколько вагончиков, трактора, вездеходы... Невдалеке поднимались невысокие баки — емкости для нефти. А поодаль, в тундре, высились цистерны-семисоттонники. Как нам объяснили, новопортовская нефть будет поступать сначала в небольшие резервуары-накопители, а затем, по мере их заполнения, переливаться по трубам в большие емкости.

У крайнего вагончика стояли на больших санях, сваренных из труб, бочки с водой. Дверь вагончика распахнулась, и в клубах теплого пара на пороге показалась женщина в белом халате. Это, как мы узнали позже, была Любовь Уколова — повар, единственная женщина в мужском рабочем коллективе. Она с мужем, помощником бурильщика Владимиром, живет здесь практически постоянно. Меняются вахты, одни уезжают, другие заступают на их место. Но всех надо кормить, вот и трудится Люба с утра до вечера. Ее вахта пока бессменная.

В вагончике-столовой уютно и тепло. Вкусно пахнет только что испеченным хлебом...

Наутро с главным геологом Новопортовской экспедиции Валентином Александровичем Фомичевым мы пошли к сто шестьдесят девятой скважине. Фомичев работает на Севере уже десять лет. Он один из авторов геологической модели первого месторождения на Ямале. И сейчас Валентин Александрович ведет нас к скважине, которая, по его расчетам, должна дать нефть.

«Елочка» запорной арматуры не далее километра от поселка, но добирались мы до нее около часа. Ноги в высоких сапогах то и дело проваливались выше колена в болотную хлябь, чуть подмерзшую сверху.

От скважины в сторону, метров на пятьдесят, тянулись трубы — отвод для факела. При испытании скважин буровики вынуждены выпускать наружу некоторое количество газа, конденсата или нефти, чтобы изучить их состав, физические и химические особенности; это важно для дальнейших прогнозов. Но чтобы продукты земных недр не попали в атмосферу, не покрыли почву непроницаемой пленкой, не погубили растительность, на время зажигают факел.

Мы присутствуем как раз на испытании скважины. Один за другим рабочие открывают краны и задвижки. Стрелки манометров оживают, начинают дрожать, затем резко отклоняются. В трубах засвистело. В этом шуме я не услышал хлопка ракетницы. Яркая светящаяся зеленая точка прочертила дугу, и грохнул взрыв. Оранжевое пламя заполыхало в сером сумеречном свете дня.

— Это попутный газ;— кричит нам Валентин Александрович.— Он легче, потому и вырывается из скважины первым. А вот пошел газовый конденсат...

Цвет огня становится все более красным. Яркий огненный клубок ежесекундно меняет очертания.

Колючий мелкий снег продолжает стегать лицо. Ломкий ледок покрыл лужи и болотца, но вокруг бушующего факела жирная грязь парит и растрескивается.

На какую-то секунду свист и грохот вдруг прекратились, но в следующий миг раздался хлопок, и в небо взметнулось пламя выше и ярче прежнего.

— Нефть! Нефть пошла! Первая нефть Ямала!

Несколько минут полыхал факел, как бы салютуя первооткрывателям нового месторождения и тем, кто пришел за «черным золотом» Заполярья и добыл его. Затем кран на факел перекрыли, и нефть устремилась в резервуар-накопитель.

Вечером в вагончике-столовой царило праздничное оживление. Играла музыка: Люба ставила на магнитофон самые любимые записи. На столах в эмалированных кружках темнели какие-то тундровые веточки. Под потолком сияли лампы во все свои сотни свечей. А порции — всегда, надо сказать, не столовские — сегодня были особенно обильны.

Ближе к ночи Фомичев посмотрел на часы и включил рацию: опытно-промышленный участок должен был выходить на связь с Надымом. Загорелся красный глазок индикатора. Послышался треск, шипение, какие-то голоса. Настроившись на волну, Валентин Александрович взялся за микрофон:

— «Белизна — семьдесят девять!» «Белизна — семьдесят девять!» Я — «Белизна — семьдесят восемь». Как слышите? Прием.

Связь заработала. Валентин Александрович начал передавать. Обычная сводка: цифры, цифры, цифры... Красная лампочка-индикатор мигала в такт его словам. И лишь под конец Фомичев, стараясь не выдать волнения, доложил:

— Сто шестьдесят девятая дала нефть! Нефть!!!

п-ов Ямал, месторождение Новопортовское

А. Трутнев Фото В. Пихновского