Горечь прежних пыток

Любил Котлов сидеть в котельной,

пары поддерживать в котле,

рассказы в папочке отдельной

читать, блаженствуя в тепле.

Там были острые детали

и много смелой колбасы —

в те дни крамолою считали

писать про брови и усы,—

маразм крепчал, как тот мороз,

боялись правды, как заразы,

когда соленые рассказы

Котлов в котельную принес.

Их сочинил один приятель,

ему открыли светофор —

и заключил один издатель

с ним настоящий договор!

Да, мой приятель и Котлова

рассказы эти сочинил

без хохотанья удалого

и симпатических чернил,—

что было ново для тогда!

И, в общем, автор вышел с рыбкой!

Барахтался в пучине хлипкой —

а вышел с рыбкой из пруда.

Уже вторая корректура,

вот-вот «сигнал», банкет и юг.

И автор ходит, как Вентура,—

но тут как раз ему каюк!..

В котельную стучится дворник,

привел он ангелов троих.

Котлов, в трусах, большой затворник,

со всех сторон волнует их.

Он ест. Огромный синий лук

и в собственном соку горбушу.

Они Котлову лезут в душу,

а там — Котлов, он ест.

И вдруг —

рассказы в папочке отдельной

они хватают со стола

и вылетают из котельной

варить великие дела:

набор рассыпан, автор понят,

по всем статьям разоблачен,

его до лучших дней хоронят

под очень толстым кирпичом,

он не дается, кроет матом,

творить он хочет день и ночь,—

ведь даже очень мирный атом

из саркофага рвется прочь!..

Но тут к нему подходит некто,

большой и пламенный, как печь,

на пустыре в конце проспекта

произнося прямую речь:

—Купи, любезный, три квиточка

на всю семью в любую даль.

Катись! Не то пришьем — и точка!

И, бога ради, не скандаль,—

чтоб там по пьянке одинокой

в окно не выйти кверху дном.

...Что ищет он в стране далекой?!

Что кинул он в краю родном?