Гремучий Коктейль 2

Глава 16

С крыльца дома, в котором я живу, идёт красивая лестница, длиной приблизительно три метра. Спускаешься по ней и ступаешь на тротуар. Обычный такой, петербуржский, метра два всего шириною. Перешагнув поребрик (ну что за поганое слово!), ты вступаешь на обычную двухстороннюю дорогу, совершенно ничем не отличающуюся от таких же дорог, что видел тысячами в другом мире. Затем еще один п-поребрик фигов, потом еще два метра тротуара, небольшая площадочка приворотная, метра три шириной максимум, да и вот они, ворота Ратной Академии Санкт-Петербурга.

Такой вот путь в школу. Очень даже недалеко, не так ли? Тем не менее, один раз на меня уже нападали на этом крошечном отрезке пространства. Ладно бы раздосадованные моим поведением студенты или там отдельный обиженный хлопец, проигравший в дуэли и оставшийся с мокрыми и холодными яйцами, но нет, портал открылся. В одном из самых больших городов страны. Редкость невероятная, учитывая, что еще и не один по городу, но шансы?. Это было все равно что молния, ударившая победителя в лотерее, нагнувшегося прикрыть срам из-за внезапно поползшей на штанах молнии.

Догадайтесь, что случилось сегодня? В жизни не догадаетесь. Я, находясь в здравом уме и свежей памяти, сопровождая госпожу Тернову в качестве моральной поддержки во время визита к директору академии, оказался дважды атакован по дороге в эту самую проклятую академию! Дважды! За десяток метров!

…и поэтому мы сейчас дружно большой компанией едем в Москву!

Совпадение? Усмешка судьбы? Меня, наконец, догнали последствия приключений? Выверт проклятой книги, чья жительница молчит как партизан? Понятия не имею!

Стучат колеса по рельсам «особого курьерского» поезда, жрущего расстояние чуть ли не как «Сапсан» из моей прошлой жизни, а я сижу рядом с Кристиной, тщетно пытаясь отгородиться своим новым мечом (в ножнах и упертым в пол) от наседающей на меня хищной длинной рыбы. Сама рыба человекообразна, высотой под два метра, отчаянно рыжая и с отчаянно синими глазами, выдающими в ней аристократку. Она засыпает меня ворохом вопросов, строчит в блокноте, и одновременно записывает нашу беседу на специальное маготехнологическое устройство.

Это первая «напавшая», журналистка «Русских новостей», поджидавшая меня прямо у крыльца. Женщине очень хотелось взять у нас с Кристиной интервью, как у тех героев, кто вдвоем закрыли портал у академии. Нам это, конечно, никуда не стучалось, но когда я увидел, кто приветливо машет мне рукой, стоя у дорогого манамобиля, хамски припаркованного прямо у ворот академии, то приобнял Тернову за талию (от чего ту буквально выключило из реальности), а затем горячо согласился на всё, предлагаемое рыбой. Та, офонарев от счастья, слишком поздно поняла, что не все так просто в этой жизни.

Второй «нападающий», в общем, тоже. От автомобиля нам вежливо делал ручкой никто иной как сам Петр Васильевич Красовский, цепной пёс Синдиката, которому поручили доставить меня в Москву. Конечно, этот отморозок первым делом предпочел всё решить на словах, потому как я должен был быть доставлен невредимым, но тут получилось, как в сказке. Я вцепился в рыбу, в меня вцепилась Тернова, затем из дому выскочили Мао Хан и Анна Эбигейловна с моим дробовиком, ну и…

…вот, я даю интервью под очень недовольным взглядом силовика преступной корпорации, мрачно пьющего кофе с коньяком напротив нашей тройки, сидящей на одной лавке. В поезде, который едет в Москву.

— Господин Дайхард, а как вы…

— Господин Дайхард, а что вы чувствовали…

— Уместно ли спросить, какие отношения связывают вас с боярыней Терновой?!

— Неуместно! — мрачная бледная девушка почти шипит, не отрывая взгляда от проносящегося за окном пейзажа.

— Конечно же, уместно! — широко улыбаюсь я, подмигиваю обернувшейся ко мне Кристине, — Ведь если мы не ответим, то вы надумаете? Предположите? Поделитесь своими мыслями, госпожа Бванская? А дальше дело будет за малым, не так ли? Публике не нужна правда, ей нужна захватывающая история…

Рыба (ну не знаю я, почему она мне напоминает рыбу! Вполне приятная женщина, пусть даже чрезмерно активная и яркая!) в некотором удивлении замирает, а затем начинает все смелее и смелее кивать своей рыжей и, видимо, не слишком умной головой. На мой вопрос, как Тереза Бванская собирается в дальнейшем жить (или бороться) с проклятием одной из «тех самых» знаменитых Терновых, рыжая окончательно становится похожа на рыбу, обретая задумчивое молчание… и здравомыслие под конец.

Дальше интервью стало менее напористым, одновременно приобретая нотки торговли. За два часа мы с Бванской нашли устраивающий всех компромисс — талантливый, но неопытный юноша под мудрым руководительством одной из лучших (бывших) студенток московской академии уверенно отражает атаку иномировых тварей, но, чувствуя, что их силы на исходе, применяет самоубийственное заклинание, спасая ситуацию. И чудом выживает после. Спонсоры чуда у нас будут великолепные врачи из академии, вовремя пришедшие на выручку парочке героев. Добавим немного солёных подробностей из моей жизни, вроде спасения женщин из горящего борделя, присовокупим пару историй из учебы, слегка сместим акценты, и вот, готов образ невероятно перспективного, но очень неопытного студента-ревнителя, к которому переехала невеста, дабы научить жить в этой прекрасной, но очень сложной Руси.

— У вас отлично подвешен язык, Дайхард! — наконец, высказался Красовский, после того как за удовлетворенной рыбой захлопнулась дверь, — Но у меня два вопроса! Первый — почему вы считаете, что эта рыжая каланча доживет до публикации своей статейки… и второй… меч покажете?

— Конечно, — под возмущенный фырк Кристины, я, перехватив оружие за спрятанное в ножнах лезвие, подал его рукоятью бандиту, а затем, видя, что он продолжает на меня глазеть, пояснил, — Особой уверенности в судьбе Бванской у меня нет, Петр Васильевич, но я только что смог убедиться, что она понятия не имеет о том, кто вы. Это уже говорит в пользу хорошего исхода. Во-вторых, что куда важнее, я начал немного понимать традиции и уклады русских, точнее, вашу плохую привычку сильно обижаться на то, что кто-то слишком уж много убивает где-то по соседству. А у вас и так боярыня недавно почила в бозе, да и не одна…

— Не в бровь, а в глаз, молодой человек! — ухмыльнулся отморозок, обращаясь затем к Терновой, — Расслабьтесь боярыня! Меня настойчиво попросили препроводить вас в Москву, но не более того! Видите ли, люди, желающие с вами встретиться, хотят сделать это в совершенно неформальной обстановке, но при этом знают, как вы или Дайхард скоры на отказ, в том числе и категоричный! Особенно после маленького салюта, что устроил наш друг. Но, уверяю вас, боярыня, вы этих приглашателей прекрасно знаете!

— Я должна вам верить? — на бледном лице моей соседки ничего не шевельнулось, хотя я уверенно мог сказать, что Кристина напряжена до предела.

— Нет, конечно! Зато вы можете включить хорошенькую свою головку и подумать — кто мог меня побудить сыграть роль провожатого!

Действительно. Красовский ведь не простая «торпеда», он очень высокая шишка в местной преступной иерархии, буквально главное пугало для банд, картелей и вообще почти всех. Он может сколько угодно притворяться элитным отморозком, но на деле этот человек… как бы это выразиться? Режет по живому для души, а основная работа у него сплошь начальственная. Приехать закозлить главу темного китайского клана? Не западло, там крупные интересы и крупные фигуры. Но лично сопроводить в другой город простого студента…

Нет. Точно нет. Это не Синдикат. Наоборот, кто-то попросил Синдикат, кто-то невероятно влиятельный. Возможно даже Сильверхеймы.

Моя бывшая семейка продолжала свою деятельность в поисках пропажи, постоянно ставя в позу глубокой озадаченности всех, кто проявлял интерес к действиям Истинного рода. Газеты то и дело пестрели статьями о повышенной социальной активности могущественных аристократов, теории и предположения сыпались одно за другим. Разумеется, много времени не заняло, чтобы понять — Сильверхеймы интересуются мальчиками. Не простыми, а с гримуарами. И строго определенного возраста. Учитывая, что юноши после общения с ними не бежали в аптеки за живительной мазью для жоп, а продолжали жить вполне нормальной жизнью, мир быстро сложил два и два, сделав вывод, что богатые поставщики арканиума ищут очень определенного молодого человека. И очень… очень настойчиво.

Только вот я уже не подходил, так как качественно задурил голову одной из своих родственниц доставшейся мне от Эмберхарта молнией. Значит, не они? И не Ренеевы. У этой княжеской семейки изначально труба была слишком низкой, чтобы ради них подрывался главный чистильщик Синдиката. Остается один вариант — императрица.

Это уже интереснее… Зачем ей со мной встречаться? Могли бы организовать несчастный случай.

— Превосходно выкованное оружие, — тем временем любовался моим мечом бандит, — Ничего лишнего, прекрасный баланс, великолепно выглядит! Но… неимоверно устарело. Прискорбно. Откройте тайну, Дайхард, ради чего вы приобрели себя этакий палаш? Впечатлять девочек?

— Его сделали на заказ, под мою руку, — ухмыльнулся я, — И да, я умею им владеть.

— Даже ваш ревнительский хавн и то уместнее, чем этот древний клинок, — фыркнул мой собеседник, возвращая мне меч, — Но выглядит представительно. Сталь очень хороша. Жаль, что вы потратили столько времени впустую, юноша. Лучше бы учились стрелять.

Я лишь улыбнулся и пожал плечами, но тут не выдержала Кристина.

— Он настолько хорошо стреляет, что тренирует в академии друзей, несмотря на запрет первокурсникам пользоваться тиром, — проговорила она, по-прежнему смотря в окно, — Однако, вижу, что честь оружия для тебя, Дайхард, пустой звук.

— Оружие — это лишь инструмент, — аккуратно в руку зевнул я, — Гримуар — это инструмент. Кирпич, если понадобится, тоже инструмент. Не понимаю, почему должен воздавать какому-либо из предметов почести.

— «Хам! Гад! Я для тебя вещь, что ли?!», — тут же вспылила Фелиция.

— «Нет, ты даймон, живущий в инструменте. Может быть, самом опасном, самом жутком и самом гибельном, но тем не менее, если тебе верить, книга сейчас почти безопасна»

— «Если ей, почти уже проснувшейся, никого не бить по голове…», — тут же пробурчала даймон.

— «А что может случиться?», — поинтересовался я, пользуясь тем, что бандит вновь пытается слегка уязвить Тернову, а та почти шипит в ответ.

— «Кейн, ты сейчас серьезно это спросил?», — удивилась Фелиция.

А. Ну да. Гримуар Дурака. Даймон знает все заклинания, упрятанные в эту книгу, но понятия не имеет о эффектах, какими они могут сопровождаться. В этих мелочах дьяволов больше, чем индусов в Индии. Разбираться я с ними не собирался, являясь человеком, прекрасно понимающим, что на трансформаторной будке «Не лезь, убьет!» просто так не напишут. Кроме этого, был нюанс совершенно другого рода — у меня банально не хватало времени и рук, чтобы заниматься всем. Худо-бедно я освоил и вбил себе в рефлексы три-четыре заклинания из мира Эмберхарта, кое-как научился вертеть мечом и много раз проклял хавн, остававшийся таким же неуклюжим и смертоносным, как и в первый раз, как я его увидел. Однако, «кинжал одного удара» был у меня за поясом… на всякий случай. Точнее, я был вооружен до зубов всем, чем только можно.

Мне банально некуда и некогда было проявлять любопытство к настоящим заклинаниям Книги Вермиллиона, тем более что ни даймон, ни внутренний лорд не горели желанием мне о них рассказывать.

Красовский оказался собеседником если не приятным, то интересным точно. Психопат, видимо, чувствовал себя не в своей тарелке из-за столь непрофильной работы, поэтому, видимо, решил, что у него выходной, принявшись болтать с нами, свободно меняя темы. Правда, его отношение к Терновой настораживало. По неизвестным мне причинам, этот убийственный хлыщ относился к нашей бледной и тонкой спутнице… с насмешкой. Не совсем уж оскорбительной, но подтекст у каждого ехидного обращения питерского бандита к боярыне был очень уж богатый, хоть и непонятный. Сама Кристина, вяло огрызаясь, часть этого подтекста вполне понимала, а может, даже и принимала. Я не лез, просто слушал и запоминал.

— Пойду закажу нам чая и кофе, — огласил я свои намерения, вставая с лавки.

— Дайхард, — тут же отреагировал Красовский, — Надеюсь, вам в голову не пришли какие-нибудь интересные мысли? Например…

— Если бы пришли, Петр Васильевич, — хмыкнул я, задерживаясь в дверях, — то оставлять вас за спиной я бы не стал.

— Оу! И как именно вы бы не стали? — внезапно разулыбался смертельно опасный щеголь.

Я задумался. Задача крайне непростая, потому как у бандюги сто процентов есть целый ворох магических вещей защитного и атакующего планов. Ирония судьбы, конечно. Аристократы себе подобное почти не могут позволить, а вот преступники, имеющие доступ к нелегальной мане…

— Я бы прижал вас Щитом к стенке, — наконец, решил я, — И попробовал бы раздавить. Если бы не вышло, попросил бы боярыню проклясть вас самым сильным из известных ей проклятий!

Через несколько секунд псих настолько широко улыбнулся, что чуть не порвал себе губы. Я зачем-то улыбнулся ему в ответ.

— Вот видите, боярыня, видите!? — чуть ли не заорал преступник, стуча кулаком по столику.

— Что вижу? — брюзгливо отозвалась девушка, — Я прекрасно знаю бандитские ухватки этого… человека. Ничего удивительного, что он вызывает ваше одобрение!

Хмыкнув, я ушёл, слыша, как раздосадовано бубнит Красовский. Ну а что слушать-то? У этих двоих есть тема, которую я банально не понимаю. Эй, книги о попаданцах, где буквально за несколько дней человек становится в обществе своим, вы врали! Вы брехали как последние собаки! Я даже с пониманием манер высшего света, привитым мне Эмберхартом, всё равно едва не палюсь! А может и уже спалился! Это — зная язык (идеально), имея манеры (более чем идеально по местным стандартам), являясь иностранцем (иммигрантом), да еще и общаясь-то с людьми, которые сами по себе довольно чудные!

Поезд начал тормозить, вырывая меня из горьких мыслей. Единственная остановка между Москвой и Питером, называемая «почтовой». Из пары грузовых вагонов позади изымут несколько тонн писем, а затем загрузят новые, причем быстро, с помощью машин, похожих на экскаваторы. Вполне логично для мира, где связь на расстоянии удел немногих.

Чтобы не нервировать лишний раз человека, везущего меня на верную смерть (наверное), я вернулся в купе, позволив Красовскому полностью сосредоточиться на споре с… внезапно заведшейся Кристиной. Поняв, что ни шиша не въезжаю, о чем они сцепились языками, я принялся проверять свой арсенал. Меч? Вот, стоит себе. Нож в рукаве, хавн за поясом, полуавтоматический пистолет у лодыжки (надо сочинить себе кобуру), револьвер в кобуре, автомат не взял, а дробовик у сидящей в соседнем купе с Мао Ханом Анны Эбигейловны. И что-то мне подсказывает, что это уже не мой дробовик.

Аристократ, у которого отжала дробовик огромная молчаливая горничная. Чужая.

— Что-то нашего чая не видно, — наконец-то прервался питерский горлохват, отвлекаясь от почти фырчащей от возмущения Кристины, — Дайхард, они что, за время остановки не наливают?

— Не знаю, — сохраняя каменную морду лица, забывший заказать напитки я совал револьвер в кобуру. Получалось не очень.

— Сейчас схожу сам, — буркнул Красовский, вновь разворачиваясь к девушке, — Только одну вещь дообскажу. Итак, Кристина Игоревна, вы тут сказали, что…

В дверь раздался резкий короткий стук, после чего она тут же начала отъезжать в сторону.

— О, наконец-то чай! — прервал сам себя бандит.

Но это был не он.