Грибная красавица

ГЛАВА 10. Хризокола

Зрение медленно прояснялось. Тупая ноющая боль в виске и боль в связанных запястьях привели меня в чувство. Передо мной стояла помчица Малко, а в углу вместе с марой Катрин сидела, съежившись, испуганная Вера. Последние события промелькнули в памяти, и я закусила губу от досады. Как можно было так сглупить? Прочитав записку, я сорвалась с места, даже не поразмыслив как следует. Разозлилась? Или испугалась за девчонку? Это все тлетворное влияния красавчика с его добродетельными проповедями! Убью, когда выберусь! Когда я скрутила дворецкого помчицы Малко и ворвалась в ее кабинет, застав ее с Верой, то кто-то, скрывавшийся за дверью, очевидно, ударил меня по голове и оглушил. Идиотка!

Помчица подошла ко мне с победным видом и взяла за подбородок, задрав мне голову.

- Я смотрю, ты уже очнулась.

Сознание разбилось на несколько неравных частей. В одной, самой значительной, нарастали гнев и злоба вперемешку с наступающим безумием. Эта часть меня хотела крови, хотела навсегда стереть наглую ухмылку с лица колдуньи, разорвать ее мерзкую плоть на части... Посмела поднять на меня руку, нарушила мои планы, ненависть затопила рассудок... Я вспомнила стихи, посвященные мне атаманом:

Уже безумие крылом

Души накрыло половину,

И поит огненным вином

И манит в черную долину.

[* Ахматова]

Однако крошечная часть меня хладнокровно размышляла над сложившейся ситуацией. Помещение, где я очнулась, было без окон, освещенное лишь слабыми призрачными огоньками свечей - скорее всего, подвал. Я была крепко связана в запястьях, сведенные за спиной руки успели онеметь, однако ноги были свободны. Положение не самое плачевное, но все осложнялось присутствием девочки. Я резко запрокинула голову отработанным движением, шпилька-отмычка в волосах соскользнула назад, пойманная деревянными пальцами. Я презрительно расхохоталась.

Колдунья в замешательстве отступила.

- Смеешься?

- Отчего же нет? - я обнаружила во рту привкус крови. - Отчего же не посмеяться над таким жалким зрелищем?..

Я продолжала обдумывать свое положение и прикидывать варианты. Получил ли инквизитор разрешение на обыск или провалился? Если предположить благоприятный исход, а я не люблю предполагать наилучший вариант, то даже в таком случае, когда он будет здесь? Сколько времени я провела в бессознательном состоянии? Скорее всего, немного. Даже если предположить час-два, все равно не успеет. Шпилька в немеющих пальцах слушалась плохо, крепкая толстая веревка поддавалась слабо. Я неотвратимо понимала, что мне придется сделать. Чтобы совладать с колдуньей, мне надо было подчинить ее внутреннего демона и обратить против хозяйки. Это был риск, но ведь иного выхода нет? Я приняла решение.

- Отчего же не посмеяться над таким жалким зрелищем как ты, мерзкая уродливая старуха! - я бросила слова словно пощечину в лицо колдуньи.

Та подскочила, влепила мне затрещину, отчего пол-лица сразу онемело, а потом склонилась ко мне, заглянув в глаза.

- О нет, я не старуха, и никогда ею не стану. А ты такая юная и красивая, что дух захватывает... - в ее голодных глазах засверкало предвкушение. Она подошла к столику и взяла оттуда склянку с мутной жидкостью. - И скоро твоя красота станет моей...

Я взглянула на мару Катрин. Девочка словно пыталась мне что-то сказать, но разум туманился, я тщетно пыталась зацепить чужое ускользающее безумие. Ощущение гнили усилилось, я чувствовала нездоровые эмоции колдуньи.

- Оглянись, она сзади! - прохрипела я, из последних сил цепляясь за островок собственной рассудительности.

- Кто? - колдунья удивленно воззрилась на меня, на секунду остановившись.

- Ты! Твой истинный образ... Скоро его увидят все, верно? Потому что твое колдовство иссякает... - я уже сорвалась и летела в бездну. - Она стоит за тобой. Мерзкая злобная старуха, с обвисшей грудью, с лицом, словно печеное яблоко, беззубая, вонючая, грязные сальные космы... Боже единый, как же от тебя воняет! Немытым старческим телом, отвратительная вонь!

Колдунья отшатнулась. Ее страхи, то, чего она боялась и из-за чего переступила в свое время черту, были страхами старости и немощи. И теперь я их вытягивала, вытаскивала на свет божий ее внутреннего демона. Я переступала черту сознательно, ведь чтобы вытащить демона, мне надо было сойти с ума вместе с колдуньей...

Ненависть затопила мой рассудок. Ненависть к самой себе, какая же я злобная бессердечная тварь! Я не могу любить, моя душа пуста и бесполезна, я не могу дать жизнь, я могу ее только отнять... И пусть! Ненавижу эту женщину напротив, она слишком богата, красива, у нее все есть! Пусть корчится в мучительной агонии, сдохни, тварь! А эта вредная девчонка, что забилась в угол и глотает сопли! У нее вся жизнь впереди, в то время, как меня впереди ничего хорошего не ждет! Изуродовать ее смазливое личико, пусть живет дальше, презираемая всеми, пусть в нее тычат пальцами, почему только мне должно быть больно!

Демон колдуньи в облике отвратительной старухи выступил из небытия, привлеченный моей болью и ненавистью. Сквозь кровавую пелену злобы я видела старуху, и теперь ее заметила и сама колдунья. Она отшатнулась, прижимая к груди склянку, страшно закричала.

Я уже летела в бездну. Там, за чертой, появляется странное чувство, словно сорвался в пропасть, ощущение полной абсолютной свободы с таким же полным отсутствием всех остальных чувств. Пропадают желания и устремления, все кажется таким мелким и незначительным, и только власть, абсолютная власть над демоном. Я натравила его на колдунью коротким мысленным приказом. Малая часть меня, что сжалась в комочек, из последних сил удерживаясь на краю бездны, начала монотонно бормотать все известные мне молитвы. На самом деле можно читать что угодно, просто молитв я знала неимоверное количество, благодаря проведенным годам в монастырских подвалах. Колдунья теперь уже визжала от ужаса, а старуха наступала на нее, тянула к ней морщинистые изможденные руки. Едва дотронувшись до рук колдуньи, она тут же превратила их в собственное подобие. Этого я не учла. Демон будет нападать на хозяина, атакуя только той силой, что владеет. И у демона-старухи эта сила была в мгновенном старении. Оно не убьет колдунью, а только состарит и еще больше разозлит.

Я изо всех сил пыталась выбраться, но бездна затягивала. Водоворот черного равнодушия вытягивал из меня последние силы, и тогда я уцепилась за последнее, что могла. В моей жизни было не так много светлых добрых моментов, да собственно говоря, их вовсе не было. Короткое, бережно спрятанное воспоминание первого поцелуя.

Я давно заглядывалась на этого послушника. Ион был божественно красив, светловолосый и голубоглазый, с добрым лицом. Я прокралась за ним в сад и стала подглядывать, как он карабкается на вишню, чтобы сорвать пару ягод на ужин. Взобравшись и усевшись на развилке дерева, он стал срывать вишни, собирая их в подол рясы. Я неловко сдвинулась с места, и под моей ногой хрустнула ветка. Закусив губу с досады, приготовилась на низком старте дать деру. Он разглядел мою фигурку в кустах и приветливо махнул мне рукой, показывая на место рядом с собой. Немного поколебавшись, я подошла и приняла его руку, протянутую помочь залезть. Ладонь была теплой, измазанной вишневым соком, а оттого слегка липкой. Сердце билось так гулко, что в ушах стоял звон, а желудок казался вообще где-то внизу.

- Угощайся, - он с ослепительно доброй улыбкой протянул мне пригоршню ягод.

Я несмело взяла одну ягодку, раскусила ее. Терпкий кисло-сладкий вкус свел скулы. Я закашлялась. Он похлопал меня легонько по спине, участливо заглянул в глаза.

- Все нормально?

Его лицо оказалось так близко, что я оцепенела на мгновенье, а в следующий удар сердца, удивляясь собственной отчаянной смелости, поцеловала его в губы. Я до сих пор помню вкус ягод на его теплых губах и до сих пор не могу есть вишню. Потому что мучительно больно. Моя первая любовь...

Демон отчаянно взвыл, понимая, что его новая хозяйка бросает его одного в бездне, отступил от колдуньи и двинулся ко мне. Помчица дрожащими старческими руками сорвала пробку со склянки и занесла ее над головой для броска. Если она полетит в меня или в девчонку, мы растворимся, превратимся в грибную сукровицу, прорастем сотнями спор, чтобы дать силу колдунье? Или же меня раньше состарит демон?.. Мои губы продолжали монотонно шептать молитву, страха не было, только холодная отстраненность. Я словно видела занесенную над собой смерть и разглядывала ее как равнодушный зритель, не в силах скинуть оцепенение...