Глава 25

«Иннокентий, объясните мне еще раз, как маневры Беовульфа, должны помочь нам. У меня, кажется, небольшие проблемы с логикой».

Голос Омосуп Квортерман был нехарактерно жестким, а её голубые глаза были суровы, когда она сердито посмотрела на Иннокентия Колокольцева через стол. Они оба сидели в защищенной по последнему слову техники переговорной на необычной встрече наедине, без коллег и помощников, и старший постоянный заместитель министра коммерции не была похожа на счастливую женщину.

«Я по-прежнему считаю, что это поможет нам в долгосрочной перспективе», терпеливо ответил Колокольцев. «Я не говорю, что всё получилось так, как я надеялся, потому что это очевидно, чёрт побери. И я не знаю, поможет ли это нам, но, пожалуйста, вспомните, для начала, я никогда не говорил, что это хороший вариант. Я только сказал, что это лучший для нас.»

«Но посмотрите, что сказали эти две суки !» резко бросила Квортерман. «Вы видели, Иннокентий, что Беовульф сбросил в средства массовой информации, и Холмон-Сандерс достаточно плоха сама по себе! Агентства новостей собираются раздуть, дело о нарушении Конституции, «неизбранных бюрократах», превышении федеральных полномочий, и вы это знаете. Да поможет нам Бог когда-то O’Ханрахан займется этим! Но адмирал манти, эта Трумэн» — она покачала головой. «Презрение, продемонстрированное этой сукой! Она позволила Цанг пересечь линию, и она не показывает даже следов сомнения, что могла бы расколотить наши корабли на куски в любой момент по своему желанию. Хуже того, она не стесняется возлагать полную ответственность на нас, на нас, лично, это гораздо больше, чем сделала Холмон-Сандерс, Иннокентий! Это соответствует мнению женщин-с-улицы, о том, что нашего «принципиального ответа» никогда не будет, и вы знаете, это тоже.»

«Согласен, мне никогда не приходило в голову, что Беовульф может зайти так далеко, и на самом деле пригласит флот Манти в свое пространство чтобы угрожать флоту Лиги,» уступил Колокольцев. «С другой стороны, я никогда не ожидал что адмирал Цанг будет настолько глупа, что на самом деле попытается прорваться, когда Беовульф тоже сказал ей, нет!» Настала его очередь покачать головой, с выражением отвращения на лице. «Она должна была отступить «в знак уважения к выраженной воле Беовульфа» и дать Бефам настоять на своих конституционных правах, так мы бы получили кредит для демонстрации сдержанности на фоне их иррационального поведения!»

«Ну, она не смогла нарушить их права, не так ли?»

«Нет, она этого не сделала. И я нахожу интересным, что Раджани до сих пор так занят разбором её результатов.»

«Что вы имеете в виду?» глаза Квортерман сузились, и Колокольцев пожал плечами.

«То есть, я хочу поговорить с замечательным адмиралом лично,» сказал он стальным голосом. «Я хочу выяснить, что именно поручил ей Раджани на самом деле. Бог знает, после выступления Крандалл, я готов признать, что каждый действующий флаг-офицер Флота чертов идиот, но все ли её действия были её собственными идеями? Или же кто-то свыше в Адмиралтействе выдал ей пачку приказов, о которых мы ничего не знали?»

«Почему, черт возьми, Раджани сделал что-то подобное?» Квортерман нахмурилась, выражение ее намерения. «Он знал, что мы всё узнаем и как мы поступим!»

— Я, конечно, объяснил ему используя хорошие, короткие, простые слова, — жестко сказал Колокольцов. — Но он добивался этой конфронтационной позиции по отношению к манти с первого дня, и он никогда не объяснял, почему Крэндалл выбрала Сектор Мадрас, из всех проклятых мест, для своих учений. Или, почему он не упомянул ее присутствие в непосредственной близости нам после того, что произошло в Новой Тоскане. Или даже как Филарета просто «оказался» так удобно расположеным в Тасмании, когда он пришел с Яростным Правосудием. Я знаю, что он высокомерный член, который презирает каждого, родившегося неоварваром, и я знаю, что он принимает отношение манти как личное оскорбление Флоту, но я начинаю подозревать, что не могло бы быть чего-то большего, чем даже это.

«Пожалуйста, не говорите мне, что вы купились на эту ерунду о грандиозном заговоре, которую распространяют Манти!»

«Я нет», ответил Колокольцев, но его тон показался Квортерман неуверенным.

«Многовековые заговоры?» Она всплеснула руками. «Флоты невидимых кораблей? Замена всех нас какими-то генетически модифицированным супер-кощеями? Какой-то нанотехнологический контроль над разумом? И весь институт генетического рабства только как прикрытие коварных планов какого-то «Упорядочивания»? Мы должны верить, что противным Мезанам удалось сохранить все это в абсолютной секретности на протяжении шестисот лет, когда все «доказательства» Манти сводятся к неподтвержденному свидетельству одного сумасшедшего ученого? Того, кто на самом деле угрожал убить одну из ведущих генетиков Мезы — не одного из боссов Рабсилы, а руководительницу клиники материнства и пренатальной генетики, одной из лучших больниц Мезы! — за смерть его дочери?»

«Я согласен, это звучит безумно,» ответил Колокольцев. «Но частности вызывают у людей интерес, заставляющий остановиться и задуматься. Как факт, все население Республики Хевен верит в это. На самом деле именно Хевы в первую очередь притащили всю эту историю, на Мантикору!»

«Это то, что Манти говорят нам о произошедшем», бросила Квортерман. «И если бы я была ими, я должна была бы чертовски убедительно говорить нам все, что я смогла бы придумать, чтобы, возможно, убедить нас пойти навстречу и отправить кого-нибудь на Мантикору с приказом для Филареты об отмене операции, как этого продолжал требовать Кармайкл!»

«Вы думаете, что они лгут?»

— На самом деле, я думаю, что это возможно, как ад, — резко сказала Квартерман. — Если Кармайкл сможет продать нам свою версию и заставит нас отозвать Филарету, не будет ли оно того стоить? Я имею в виду, даже если мы позже узнаем, что они лгали нам, мы уже отозвали его. Мы собираемся отправить ему снова к ним только потому, что мы обозленны тем, что они лгали нам? Мы бы выглядеть полными невежественными растяпами — сначала поверив в их блеф, а затем отправив его обратно пнуть их задницу, как хулиган на детской площадке в истерике, просто потому, что они перехитрили нас в первый раз!

«Как насчет Причарт?» поинтересовался Колокольцев.

«А что с ней? Я никогда не встречала эту тётку, не так ли? Насколько трудно найти актрису чтобы изобразить её? Особенно с маленькой компьютерной правкой картинки? Как Вы полагаете — манти будут переживать о реакции главы звездной нации, с которой они боролись последние двадцать лет, когда она узнает, что они использовали ее в психологической операции против нас? Что она сделает? Объявит им войну?

Омоссуп сделала паузу и Колокольцев не стал её прерывать. Он действительно был не уверен, на самом деле. Он не был убежден в её правоте — отнюдь нет! — но это была приемлемая альтернатива, и он отметил для себя, что нужно предложить эту идею Малахаю Абруцци. Возможно, это пригодится в не слишком отдаленном будущем.

«Ну, как бы то ни было», сказал он, возвращая разговор к первоначальной теме, «в ответ на Ваш ранее заданный вопрос, даже с учётом того как облажалась Цанг, мы получили безоговорочный запрет Беовульфа на проход наших собственных кораблей. И не менее возмутительный факт то, что адмирал манти получила право прохода, очевидно, что Бефы пригласили её в заранее и помогли скрыть движение ее кораблей через терминал Беовульф с конкретной целью убийства космонавтов Лиги, если бы дело дошло до стрельбы — это идеально с нашей точки зрения. Я уже говорил с Малахаем об этом, он готовит сообщение от «неназванного источника» для некоторых из наших более надежных информационных агентств. Также у меня есть трое наших друзей, имеющих влияние на Ассамблею, в том числе Тайрон Рейд, которые готовы перейти к формальному расследованию действий Беовульфа».

Квартермейн посмотрела на него на мгновение, вдумчивым взглядом, а затем медленно кивнул. Тайрон Рейд был старшим представителем Ассамблеи из самой Солнечной Системы. Член Судебного Комитета, он тщательно создавал общественный имидж старшего и вдумчивого юриста, и он нравился репортерам. Его фотогеничное аристократическое лицо и безупречное совершенство его староземного акцента сделали его одним из любимых говорящих голов новостных агентств, и что в свою очередь, сделало его одним из самых известных политических деятелей во всей лиге. Он идеально подходит для роли, принимал ли он личину разъяренного подстрекателя или «больше в печале, чем в гневе» отношение сожаления конституционного эксперта развенчающего недостатки позиции Беовульфа.

«А если выяснится, что Филарета напортачил также сильно, как Цанг?» — спросила она немного погодя, и Колокольцев скривился.

Предполагая, что операция Яростная Справедливость шла по плану — и почтовое судно, которое совершило переход на Беовульф, казалось, доказывало, что Филарета достиг Мантикоры по крайней мере, неделю назад, почти по графику — то они уже должны получить известия от него. Тот факт, что они не получили, однако, не обязательно доказывает, что что-то пошло не так, как планировалось. Сражения между флотами размерами с Одиннадцатый Флот и всем, что бы манти не наскребли, могут длиться несколько дней или даже недель, когда противники маневрировали друг против друга. Впрочем, даже если Филарета захватил все три обитаемые планеты двойной системы Мантикоры, он по-прежнему должен был пройти мимо крепостей на мантикорском конце Центрального Узла — и мимо объединенных ССОБ и КФМ подразделений в пространстве Беовульфа на другом конце — прежде чем он мог бы получить ответное сообщение в Старом Чикаго.

Ничего из этого не держало нервы Колокольцева от связывания самих себя все туже и туже, пока молчание продолжалось.

— Это одна из причин, почему Малахай не дает новостным агентствам ни каких «официальных» заявлений нашей позиции, — признался он вслух. — И поэтому я уже проинструктировал Рэйда и других, еще не выступать свободно. Мы не будем вскакивать в любом случае, пока мы знаем, что сделал Филарета, но Малахай и я обсуждали варианты. Очевидно, если он надавил и манти рухнули, то выяснить, как это повернуть, не проблема. Если он отступил, с другой стороны, мы отметим, что и он, и Цанг еще раз продемонстрировали отвращение флота Солнечной Лиги от разновидности кровавого праздника, который манти, кажется, вполне готовы принять.

«А если ему надрали задницу, как Крэндалл?» мрачно спросила Квортерман.

«Мне кажется, что он умнее, чем Крэндалл. Я думаю, что он даст задний ход, если станет очевидно, что ему наподдадут. И я думаю, манти отпустят его, если честно.»

«Почему?» вопрос Квортерман мог прозвучать как недоверие, но, судя по её тону, ей было по-настоящему интересно.

«Я думаю, что они сумасшедшие, но я не верю, что они кровожадные маньяки как мы рассказываем информагентствам, Омосуп, и Вы тоже не верьте. Задумайтесь об этом. Они могли ухлопать Цанг, но даже не пытались атаковать её. Они позволили ей развернуться и свалить в гипер. Её хвост, метафорически, был у них под ногами, но они отпустили ее. Если бы они действительно собирались начать войну против Лиги, то позволили ли бы многим нашим супердредноутам уйти от них? «Жить, чтобы драться в другой день», я верю в этот девиз.»

— Я не знаю, сколько веры я захотела бы инвестировать в эту конкретную теорию, но это не так совершенно безумно, как я думала, это будет, перед тем как объяснила вам, — сказала Квартермейн. — С другой стороны, — ее глаза сузились еще раз, — это по-прежнему не объясняет, почему ты специально хотел меня видеть, и никого из других.

— Это не потому, что я хотел видеть тебя, и никого из других, — поправил Колокольцев. — Я хотел встретиться, чтобы ты не видела всех других. В частности, не видели Натана и Раджани. Я полагаю, что есть на самом деле очень хорошие шансы, что двое из нас могут оставаться ниже их области радара, но если бы я начал добавлять других…

Он позволил голосу упасть, и она кивнула. Она думала, что это может быть так. Впрочем, она сделала мысленную ставку сама с собой о теме, которую он хотел обсудить.

— Хорошо, — сказала она. — Мы здесь, они нет. Что ты хотел обсудить?

— Эту проклятую блокаду манти, — сказал он откровенно. — Одна из причин, почему я не хочу видеть Натана или Раджани здесь потому, что последнее, что нам нужно сейчас больше позерства. Но сказав это, я должен признать, манти двигаются быстрее и намного упорней, чем я думал, что они собирались. Закрытие их собственных терминалов достаточно плохо; если эти сообщения, что они закрывают терминалы других наций, верны, они обостряют ее дальше, чем я действительно ожидал, что они собирались.

Квартермейн собралась сказать что-то резкое и острое, но не стала. По крайней мере, он допускал, что сделал ошибку. Кроме того, если пнуть его, так как он заслуживал, это не было бы тем, что могло сделать нечто хорошее в этот момент.

«И?» — сказала она вместо этого.

«И мне нужна оценка текущего состояния дел, на основании того, что мы знаем сейчас. И Ваш прогноз развития ситуации на ближайшие несколько месяцев. Даже в лучшем случае, нашей экономике будет нанесен удар, предполагая, конечно, что Филарета еще не решил все наши проблемы. Я знаю, это. Но мне нужно знать, что вы и Агата планируете сделать, чтобы смягчить ущерб. Я не жду чудес», добавил он поспешно, так как взгляд её голубых глаз снова стал жёстким, «и я спрашиваю не поэтому. Я спрашиваю, потому что мне нужно знать, как нам залатать дыры наилучшим образом и вы двое можете это сделать. Я знаю, вы и Агата тесно сотрудничаете, поэтому я полагаю, разговаривать с Вами в значительной степени то же самое, что говорить с вами обеими, избегая таким образом разговора с Натаном и Раджани».

«Вам придется разговорить с ними рано или поздно», предостерегла она смягчив тон. «Экономические последствия любого вида постоянных военных действий будут болезненными, невероятно болезненными, если честно, в долгосрочной перспективе. Мы будем нуждаться налогах протекторатов сильнее, чем когда-либо, и даже в лучшем случае, который я могу себе представить, это будет сфера компетенции Натана и Пограничного флота.»

«Я уже это понял, и когда я должен буду вызвать их, я это сделаю. Но прежде чем я это сделаю, я хочу располагать наилучшей информацией, которую я могу получить. Я хочу говорить с ними с позиции силы, а это значит, зная, что черт возьми, я имею в виду и, зная, что Вы, Агата и я договорились обо всём. Понятно?»

«Ладно», согласилась она, и откинулась на спинку кресла.

«Во-первых,» начала она «как Агата, и я уже говорили, наше влияние на межзвездную торговлю…»

Загрузка...