Глава 7

— Простите, сэр, но на связи адмирал Симпсон. Она просит о срочной встрече с вами.

— Адмирал Симпсон?

Гэбриэл Кадделл-Маркхэм, Директор по обороне Планетарного совета директоров Беовульфа, выгнул бровь на Тимоти Санга, своего личного помощника, чьё голографическое изображение парило над настольным коммуникатором директра. Кадделл-Маркхэму потребовались годы на то, чтобы овладеть искусством двигать лишь одной бровью, сохраняя другую неподвижной. Несмотря на то, что его жену Джоанну забавляла эта манера (приобретение которой она приписывала многим-многим годам, проведённым на звездолётах, которые он не потратил на освоение чего-нибудь более полезного), он находил её довольно удобной с тех пор, как ушёл в отставку из Сил системной обороны Беовульфа, чтобы начать политическую карьеру.

— Да, сэр, — ответил Санг на его вопрос.

Довольно бледное лицо темноволосого, кареглазого Санга резко контрастировало с очень черной кожей его босса, и все же между ними было странное семейное сходство. Наверное потому, что помощника директора по обороне был с ним почти одиннадцать стандартных лет. Учитывая, что Сангу было только сорок, это означало, что он был достаточно молод и податлив, чтобы испытать на себе влияние старших, более зловещих примеров. По крайней мере таково было собственное объяснение Санга. Некоторые высокопоставленные правительственные чиновники могли бы неправильно понять такое объяснение, но поскольку эту теорию изначально предложила Джоанна Маркхэм-Кадделл, Кадделл-Маркхэм был не в лучшем положении, чтобы спорить. К тому же, беззаботность молодого человека была одной из главных причин, по которой директор выбрал его своим помощником. Санг нёс военную службу в Корпусе биологических исследований, который едва ли славился своей любовью к идеальному порядку, и изогнутая бровь Кадделл-Маркхэма обычно вызывала у него смешок. Сегодня он её кажется даже не заметил.

— Она не из наших офицеров, — продолжил Санг. — Вообще-то, как я понимаю, она из штаба адмирала Кингсфорда.

Бровь Кадделл-Маркхэма опустилась, и его лицо слегка напряглось. Нужно было знать его так же хорошо, как Санг, чтобы это заметить, но его помощник кивнул.

— Да, сэр. Она явно не хочет вдаваться в подробности со мной, но судя по её поведению, я думаю она здесь по поводу Филареты.

Тимоти Санг был полностью проинформирован об обширном ассортименте строго засекреченной информации, и именно поэтому он знал о плане послать Массимо Филарета атаковать двойную систему Мантикоры, несмотря на полностью-совершенно-секретный план, сжечь-перед-прочтением-и-затем-само-ликвидироваться классификации. И, как и его босс, он думал, что это глупейшая, самая высокомерная отговорка для стратегии, что он когда-либо слышал.

Что Сангу не было известно — пока — то, что правительство системы Беовульф очень тихо использовало чрезвычайно «тайный» коммуникационный канал, чтобы предупредить Мантикору, что Филарета идет.

— Поскольку ты говоришь, что думаешь, что она здесь по поводу Филарета, я предполагаю, она не сказала ничего конкретного о причине, почему она хочет меня видеть?

— Нет, сэр. Как я уже сказал, она, очевидно, не хочет становиться конкретной с подчиненным. — Санг скривился. — Она была, все же, довольно настойчивой насчет безотлагательности ее нужды говорить с вами как можно скорее. И она сказала, это было что-то, что она не хочет обсуждать — с вами, по-видимому, так как она «обсуждала» чертовски многое со мной — по кому.

— Я вижу.

Кадделл-Маркхам поджал губы, затем пожал плечами.

— Я также предполагаю, что каким опытным бюрократом и присмотрщиком-политика ты стал, ты не сказал ей, что я доступен прямо сейчас?

— Нет, сэр. — На этот раз, Санг слегка улыбнулся. — Фактически, я сказал ей, что вы вышли из офиса, и что я посмотрю, смогу ли я связаться с вами. Я боюсь, что я подразумевал, что вы были наедине с некоторыми другими директорами в данный момент и было не возможно «побеспокоить вас».

— Так грустно видеть, как непоколебимый военный офицер опускается до такой глубины крючкотворства, — заметил Кадделл-Маркхам с улыбкой. Затем улыбка исчезла, и он пожал плечами. — В таком случае, скажи ей, что боюсь, я не буду иметь возможность увидеть ее до довольно позднего вечера этого дня. Продолжай и не стесняйся «предполагая», что меня нет в города в этот момент — я вероятно, в Гренделе, фактически, теперь когда я думаю об этом. Во всяком случае, я буду безусловно счастлив встретиться с ней так скоро, как я смогу вернуться в Колумбию. И как только ты закончишь «предполагать» это для нее и запланируешь встречу, пожалуйста, будь достаточно добрым чтобы связаться с генеральным директором, секретарем Пиндер-Сваном, директором Лонгакром и директором Микулиным по безопасной конференц-линии.

* * *

— Так кто-нибудь когда-нибудь действительно встречал этого адмирала Симпсон?

Чиянг Бентон-Рамирес, председатель и главный исполнительный директор Планетарного Совета Директоров, был приблизительно на восемь сантиметров выше, чем ста семидесяти пяти сантиметровый Кадделл-Маркхам. Он также имел темные волосы, которые начинали седеть, несмотря на то, что ему едва было семьдесят пять стандартных года. Лично Кадделл-Маркхам подозревал что Бентон-Рамирес предпочитал именно такой образ, в теории это давало ему интересно утонченную внешность в обществе привыкшему к продленной молодости пролонга. И снежность его волос делала славно характерный визуальный контраст с темнотой его густых усов. Политические карикатуристы просто обожали это, независимо от своих политических убеждений, во всяком случае.

Его коллеги по совету оглядели изображения друг друга, затем повернулись к нему с различными комбинациями пожатий плечами и покачиваний головой.

— Чудесно, — сказал он сухо.

— Я никогда не встречал ее, Чиянг, — сказал директор по особым поручениям Федосей Демьянович Микулин, — но у меня был шанс быстро глянуть ее досье, однажды, до начала конференции.

Несмотря на то, что он был старейшим членом совета директоров по меньшей мере два десятилетия, белокурый, голубоглазый Микулин действительно выглядел моложе, чем Бентон-Рамирес. Он был, также, почти на тринадцать сантиметров выше. Врач по образованию, он был членом совета на протяжении более тридцати стандартных лет, всегда как директор в целом, а не возглавляя какой-либо конкретный планетарный директорат. Его коллеги в Палате Акционеров и Палате Профессий возвращали его так настойчиво в совет, из-за его продемонстрированной способности как устранителя любых неприятностей, и Бентон-Рамирес, как и два его последних предшественника, научился полагаться на советы Микулина… особенно в вопросах разведки.

— И что сказало тебе ее досье, Федосей? — спросил генеральный директор тотчас.

— Она оперативный офицер Кингсфорда, — ответил Микулин. — Она к тому же в каком-то роде его кузина, и она, также, связана через замужество с Раджампетом. Несмотря на это, она только контр-адмирал, и в соответствии с ее досье, ее последнее командование кораблем было в качестве капитана супердредноута. Насколько мы знаем, она никогда не командовала флотом или оперативной группой или даже эскадрой в космосе. Она имеет репутацию оперативного планировщика, но это репутация в ФСЛ, так что я принял это с долей скептицизма, особенно когда кто-то с ее семейными связями не был продвинут выше младшего адмиральского чина. Она, очевидно, вызывает доверие у своего начальства, когда все же доходит до политики и бюрократической борьбы. Почти наверняка я могу сказать, Кингсфорд — или Дженнингс, по крайней мере — использовал ее в качестве посредника на некоторых довольно серых операциях, которые никто не хотел официально заносить в протокол.

Бентон-Рамирес кивнул. Адмирал флота Уинстон Сэт Кингсфорд был командующим Боевого Флота ФСЛ. Это делало его очевидным приемником Раджампета, как начальника флотских операций, а адмирал Уиллис Дженнингс был начальником штаба у Кингсфорда. Не было ничего странного в междоусобных войнах среди бюрократии Лиги.

— Я, к тому же, думаю, что мы можем с уверенностью предположить, — сказал генеральный директор вслух, — что никто из нас не собирается стать слишком счастливым по поводу любых незначительных спорных вопросов, которые она может представить как посредник, в нашем случае.

— Скорее всего, нет, — согласился директор по делам государства Юкка Лонгакр. — То, что меня интересует, это на сколько несчастными мы собираемся стать?

Аметистовые глаза директора по делам государства сузились. Эти глаза были его самой поразительной чертой — особенно на фоне его темного лица и лысой головы — а его мощный, крючковатый нос занимал после них второе место. Кадделл-Маркхам всегда думал, что с возможным добавлением золотой серьги в ухо, Лонгакр стал бы замечательным пиратом для головидео. В действительности, он был Председателем по Межзвездной Политики в Университете Колумбии до его избрания в Совет семь стандартных лет назад.

— Вы задаетесь вопросом, что если что-то просочились о нашем предупреждении Мантикоре? — Тон Бентон-Рамиреса сделал вопрос утверждением, и Лонгакр кивнул.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал секретарь Джошуа Пиндер-Сван.

Хотя его официальное звание было просто секретарь Планетарного Совета Директоров, рыжеволосый, голубоглазый Пиндер-Сван был фактически вице-председателем и главным исполнительным директором системного правительства. Он был немного необычней, из кого-либо соответствующих его высокому политическому положению, в том, что он поздно пришел в политику, и к тому же через Палату Профессий, а не Палату Акционеров. Один из ведущих физиков Беовульфа до своего «временного» выбора в Палату Профессий около двадцати стандартных лет назад, он все еще сохранял иллюзию, что ему когда-нибудь будет позволено вернуться к своим любимым исследованиям. Все остальные знали, что этого не произойдет.

— Я сомневаюсь в этом, — повторил Пиндер-Сван, когда глаза всех обратились к нему и пожал плечами. — Во-первых, из всего, что я набдюдал, никто не имеет улик, что наш тайный канал на Мантикору даже существует. Во-вторых, если кто-нибудь на Старой Земле выяснил, что мы предупреждали Мантикору, они бы послали кого-то гораздо более старшего — и, вероятно, намного более официального — для… переубеждения нас. — Он покачал головой. — Нет, это что-то что делает Филарета, разумеется, но я не думаю, что это как-либо связано с нашим предупреждением манти.

— Я думаю, Джошуа указал главное, — сказал Кадделл-Маркхам. — Проблема в том, что если она здесь не разбить наши головы за нашу маленькую оплошность в безопасности — а Джошуа определенно прав об этом: если бы это было то, чего они хотят, они бы послали кого-то более старшего — это означает, что у Раджампета был еще один мозговой штурм. Тот, который вовлекает нас. А учитывая тот факт, что мы за два стандартных месяца от Мантикоры через гипер-пространство даже для почтового судна, и что Филарета предполагает покинуть Тасманию (допуская, что он руководит, выполняя график Кингсфорда) менее чем через две недели, любое блестящее вдохновение, что у него могло быть, касается нашего терминала Центрального Узла.

Лица напряглись, и Микулин мрачно кивнул.

— Я не вижу ничего, что могло заставить Флот отправить к нам личного представителя, — согласился он. — Если бы это был чисто политический вопрос, мы бы не увидели кого-то из военных, и они стали бы звать тебя, Юкка, не Габриэля. Или если бы они хотели разобраться с этим на более высоком уровне, то тебя, Чиянг, или Джошуа. И Габриэль прав насчет Центрального Узла. Это немного поздновато для них, вдруг решиться спросить нас, есть ли у нас какое-либо понимание мантикорских возможностей, которые могли как-то ускользнуть от их собственных вдохновленных аналитиков. — Презрение Микулина было испепеляющим. — Это означает, что какая-то задница в офисе Кингсфорда или Раджампета решила, что есть какой-то способ использовать Центральной Узел против Мантикоры.

— Я понимаю, мы не говорим о гигантах мысли, — заметил Пиндер-Сван, — но они, конечно же, должны понимать, что любая атака через Центральный Узел будет самоубийством!

— Ты думаешь это так, не так ли? — сказал Кадделл-Маркхам. — С другой стороны, называя гениев работающих в ФСЛ — и остальной Лиги, если на то пошло — «имбецилами», это будет грубой клеветой на имбецилов.

— Ты уверен что это исходит от Раджампета или Кингсфорда? — спросил Лонгакр.

— Нет, но кто еще будет посылать оперативного офицера Кингсфорда как свою девушку-посыльную? — спросил Кадделл-Маркхам.

— Это зависит от того, чем это будет на самом деле после, — парировал Лонгакр. — Я допускаю, что Колокольцев и его аппаратчики действуют так, будто у них нет двух клеток мозга на всех, но как только заигравшись, система, которую он понимает, забеспокоится, он тут же окажется в лиге Макиавелли. Проблема в том, что он, кажется, не осознает возможность того, что есть какая-либо вселенной за пределами системы, которую он понимает. Или, по крайней мере, что он не осознал это вовремя, чтобы избежать наше текущее фиаско.

— И? — Кадделл-Маркхам знал, что он смотрел скептически, и он сконфуженно дернул головой. — Я не согласен с твоим анализом Колокольцева и Мандаринов, Юкка. Я просто не понимаю, почему он послал кого-то из военных доставить политическое послание.

— Это потому, что ты вырос как движущийся напролом военный офицер! — фыркнул Лонгакр.

— Может, он и вырос, — сказал Микулин, — но я все еще думаю, что это правомерный вопрос.

— Конечно, это так. Но подумай об этом. — Лонгакр оглядел другие лица, ледяными голубыми глазами более пристально, чем всегда. — Мы согласились, Колокольцев и другие — вероятно особенно МакАртни — споткнулись об это, потому что они были слишком высокомерны и полны собственного всемогущества, чтобы понять, куда это приведет. К настоящему времени, все же, Колокольцев, по крайней мере, должен понять, что он смотрит в дуло пульсера полноценного политического и конституционного кризиса. Скручивание Раджампетом Статьи Семь, как крендель, чтобы покрыть то, что он уже сделал, самое меньше, что он планирует делать. В конце концов, крендель может сломаться. Если это произойдет — когда это произойдет — дерьмо полетит на вентилятор таким образом, какой Солнечная Лига еще никогда не видела. И даже если ни один из Мандаринов не подозревает, что мы уже предупредили Мантикору, что будет, когда они все знают, насколько близки наши отношения со Звездным Королевством — Империей, я имею в виду — сейчас.

Он сделал паузу, и Кадделл-Маркхам кивнул.

Звездная Империя Мантикора была, несомненно, крупнейшим торговым партнером Беовульфа. Учитывая этот факт и неизменную поддержку Мантикоры в крестовом походе Беовульфа против генетической работорговли, это делало одним из ближайших союзников Беовульфа на протяжении более трех стандартных веков. Действительно, в отличие от любой другой соларианской военной организации, Силы Системной Обороны Беовульфа имели традицию тесного сотрудничества с КФМ и осуществляли частые совместные учения по защите Терминала Беовульфа. Более того, у мантикорцев и беовульфцев были смешанные браки (между прочим) со времени открытия Центрального Узла в 1585 году после расселения. По меньшей мере, четыре члена Планетарного Совета Директоров, включая ее генерального директора, имели родственников на Мантикоре. Еще более значимо, что немало беовульфцев (опять же, в том числе члены совета) потеряли членов семьи в Ударе Явато. Даже руководители ответственные за внешнюю политику Солнечной Лиги понимали, что это значит, когда позиция Беовульфа была затронута.

Поскольку к этому и идет, директор по обороне напомнил себе, уже это чертовски точно должно было прийти в голову кому-то в лавке Кингсфорда, что мы должны знать гораздо больше о возможностях Мантикоры, чем мы всегда делились с флотом. Это не могло быть иначе, учитывая все эти совместные учения. Так что к этому времени, кто-то должен был спросить себя, почему мы никогда не упоминали те многодвигательные ракеты. Конечно, никто никогда не спрашивал нас о них, но все же…

— Ну, — продолжил Лонгакр, — предполагаю, что пришло им в голову то, что мы не будем счастливы, когда мы выясним о нападении на Мантикору, о котором мы не должны ничего знать на данный момент. И предполагаю, что также пришло им в голову то, что если все сведется к реальному обсуждению формального объявления войны, мы определено используем наше право вето, чтобы предотвратить это. Как вы думаете, что они хотели бы сделать по этому поводу?

— Я не думаю, что есть что-либо, что они могут сделать, — ответил Кадделл-Маркхам. — Я думаю, они увязли так глубоко, потому что они полагают, что единственная вещь которую они могут сделать это ломиться прямо вперед и надеяться на лучшее.

— Вероятно так, но это не будет держать кого-то как Колокольцев от попыток засунуть туза или двух в рукав, Габриэль. — Лонгакр покачал головой. — Нет, он будет искать какой-то способ изменить уравнение. И один из способов сделать это, заставить нас участвовать в атаке. Если мы поможем им атаковать Мантикору, мы будем непосредственно в одной лодке с ними, когда дойдет до оправдания наших действий.

— Но никто, даже с половиной мозга, не сможет поверить, что мы им помогали, — возразил Пиндер-Сван. — Мы не только имеем очевидные коммерческие и культурные связи с Мантикорой, но наши делегаты Ассамблеи призывают к умеренности со времени инцидента на Монике. Не говоря уже о движении Хэдли! И мы, также, непоколебимо отвергаем истерию о взрывах в Грин Пайнс. Они понимают, как обвинения Мантикоры о вовлеченности Мезы во все, что случилось со Звездной Империей, сыграют с нашими гражданами!

Секретарь был в этом прав, размышлял Кадделл-Маркхам. На самом деле, Пиндер-Сван сам был выдающимся примером того, почему это было правдой, так как его мать была освобожденной генетической рабыней. Освобожденная, фактически, если не изменяет память, крейсером Королевского Флота Мантикоры.

— Конечно же, Колокольцев прекрасно понимает это, Джошуа, — согласился Лонгакр. — Но если он заглядывает далеко вперед — пытаясь позиционировать свой маленький квинтет для реальной войны или, по крайней мере, затяжного кризиса — то, что он может хотеть, это дискредитировать нас с остальной Лигой.

— Попробуем такой сценарий. Флот хочет нашей помощи в осуществление своей атаки на Мантикору. Может они хотят, чтобы ССОБ участвовали активно, а может, они просто хотят использовать Центральный Узел, чтобы угрожать Мантикоре с тыла и ждут от нас помощи с необходимым передвижением кораблей. Во всяком случае, чего бы они ни хотели, они скажут нам об этом, а мы им откажем. В соответствии со Статьей Пять Конституции, мы можем отказаться передать Силы Системной Обороны под федеральный контроль, пока Лига формально не в состоянии войны, а терминал Беовульфа Центрального Узла находится вне двенадцати минутного предела, что означает, что это, так или иначе, не «наша» собственность, чтобы распоряжаться. Они могут не купиться на такую интерпретацию, особенно с учетом нашего договора с Мантикорой, но технически Астро Контроль Беовульфа арендован частной компанией, а не официальным органом нашего правительства, и оно берет в аренду терминал у его мантикорских первооткрывателей. Итак, у нас есть много пространства для маневра, чтобы держать юристов счастливыми лишние десять или двадцать лет, если они попытаются протолкнуть это. Что означает, если мы дадим им от ворот поворот, откажемся сотрудничать, мы можем с полным основанием заявить, что мы в своих правах, предусмотренных Конституцией.

— С их точки зрения, однако, может случится одна из двух вещей, когда Филарета достигнет Мантикоры. Либо он преуспеет и манти отступят без боя — что, как каждый из нас прекрасно знает, не случится — или же там будет битва. Колокольцев и другие могут действительно верить, что Филарета сможет выиграть, учитывая какой сильный ущерб понесла Мантикора. Конечно, если любой из их, так называемых, аналитиков полагает, что ничего подобного не случится после того, что случилось с Крэндалл, я хотел бы раздать несколько килограммов того чем они надышались на моем следующем сборе средств! Во всяком случае, или Филарета победит, и в этом случае наш отказ сотрудничать ничем не повредит, так как кризис закончится, или же Филарета получит обухом… в этом случае, они возложат ответственность за свое поражение на наш недостаток сотрудничества. Вы можете держать пари на свой последний крЕдит что, когда официальный отчет будет представлен, мы будем причиной почему Филарета распылили в космосе, которая подорвет наш авторитет как противников любой пост-филаретовской жесткой позиции.

— Ты действительно думаешь, что они верят, что смогут выйти сухими из воды? — Кадделл-Маркхам хотел, чтобы его собственные интонации звучали более скептически.

— Я уверен, они верят, — ответил Лонгакр. — Поверь, они, во всяком случае, смогут уйти от этого. Я думаю, они, вероятно, ошибаются, но давай будем честными, Габриэль. Это не будет сколько-нибудь более пустым, чем многие другие «факты» которые они и подставные лица Просвещения и Информации Абруцци скормили публике, не так ли? Я сомневаюсь, что любой из них думает, что они смогут рассчитывать убрать нас надолго с их пути — даже в Лиге, правда имеет раздражающую тенденцию выходить наружу. Но если есть какая-либо основа для моих подозрений, то это, что они получат после, является тактической целью, а не стратегической. Если операция Филарета выйдет им боком, Мандарины хотят видеть нас нейтрализованными в течение любых немедленных общественных дебатов по выяснению, как именно это произошло или кто виноват в произошедшей кровавой бойне.

— В долгосрочной перспективе, у них вряд ли будет разбито сердце, если они не смогут держать нас в стороне достаточно долго, чтобы заполучить всю Лигу приверженной их политике против Мантикоры. Мы все знаем из личного опыта, что когда политика установлена, изменить ее намного сложнее, чем сразу задушить ее в зародыше. И они, вероятно, считают, что если Ассамблея подписалась — даже пассивно — на какую-либо политику, что они выбрали, то гораздо менее вероятно, что кто-нибудь будет в состоянии произвести какое-либо эффективное сопротивление этой политике.

Директор по делам государства откинулся на спинку своего офисного кресла, сложив руки на груди, а другие участники холо-конференции посмотрели на изображения друг друга. Кадделл-Маркхам был уверен, что большинство других думало о том же, о чем и он. К сожалению, то, что Лонгакр только что предположил, было действительно очень вероятным, что бы чувствовать себя комфортно.

— Ладно, — заявил Бентон-Рамирес через мгновенье. — Лично я надеюсь, что ты излишне параноидален, Юкка. Хотя, я не готов делать ставки против тебя. Поэтому вопрос, стоящий перед нами, в том, как мы отреагируем на какой-либо «запрос» этой Симпсон который она здесь сделает.

— Ты хочешь мою честную, без подготовки, непосредственную реакцию на это, Чиянг? — спросил Пиндер-Сван.

Генеральный директор кивнул, и секретарь издал жесткий, лающий смешок. Это звучало как охотничий крик некоторых лесных хищников, и всегда румяный цвет лица Пиндер-Свана был примерно на пол тона темнее, чем обычно.

— Ладно, — сказал он. — Что я действительно хотел бы сделать, это указать им на терминал, и предложить им идти прямо вперед!

Он злобно улыбнулся, и Кадделл-Маркхам поморщился.

Предел на любую одномоментную массу перехода мантикорского туннельного Центрального Узла был около двухсот миллионов тонн. Это означало, что крупнейшей силой, которую ФСЛ мог бросить через терминал Беовульфа в одной волне, будет около тридцати его супердредноутов класса «Ученый», после чего терминал будет дестабилизирован и бесполезен более семнадцати часов. Это было много кораблей… пока не задумаешься, что один залп ракет группы, состоявшей исключительно из крейсеров и линейных крейсеров, полностью уничтожил двадцать три единицы того же класса в битве у Шпинделя. Что же мантикорские корабли стены Домашнего Флота — или даже просто форты Центрального Узла — могут сделать, чтобы заставить Шпиндель выглядеть как любовный шлепок.

— Хотя я признаю определенную мстительность в себе самом, Джошуа, — заявил Бентон-Рамирес через мгновенье, его интонации были мягкими, — мы могли бы иметь в виду, в первую очередь, что космонавты на борту этих кораблей не будут теми, кто решил атаковать Мантикору. Не говоря уже о том, что они наши соотечественники соларианцы… и чьи-то мужья, жены, сыновья, и дочери.

— Я сказал, это была моя непосредственная реакция, — ответил Пиндер-Сван. — Ты прав, все же, конечно. Хотя, когда я думаю о том, как часто Флот садился на свою коллективную задницу и наблюдал, как работорговцы продолжали катиться дальше, мое чувство сопереживания становится странно глухим. Несмотря на это, я согласен, мы не должны поощрять Раджампета и Кингсфорда получить задание, чтобы многие из личного состава Флота погибли в односторонней резне.

— Так что же нам делать? — Бентон-Рамирес оглядел лица своих коллег еще раз. — Предложения, кто-нибудь?

* * *

— Спасибо за согласие встретиться со мной так быстро, директор, — сказала контр-адмирал Марджори Симпсон, протягиваясь через стол, чтобы пожать предложенную руку Кадделл-Маркхема. Ее улыбка действительно выглядела неподдельной.

— Сожалею, что я не был доступен, когда вы впервые связались, адмирал, — ответил Кадделл-Маркхем с такой же теплой (и ложной) улыбкой. — Согласно сообщению мистера Санга, все же, это звучало довольно срочно, поэтому я освободил место в своем расписании так быстро, как смог.

— Я ценю это, — сказала ему Симпсон, но она так же кивнула головой белокурой, сероглазой женщине, которая поднялась с одного из кресел перед столом Кадделл-Маркхема. Выражение лица контр-адмирала было вежливо пытливым, и Кадделл-Маркхем выпустил ее руку и указал на другую женщину.

— Разрешите мне представить помощника директора по обороне Джустину Митерновски-Циянг, — сказал он. — Джустина является помощником директора по флотскому компоненту ССОБ. — Он улыбнулся. — Учитывая ваш собственный флотский чин, казалось вероятным, что ваши поручения здесь на Беовульфе собираются затронуть вотчину Джустины. Предполагая это, казалось простым и более эффективным ее присутствие здесь с самого начала.

— Я вижу. И я ценю вашу предусмотрительность, — сказала Симпсон, хотя ее собственная улыбка казалась чуть-чуть натянутой, когда она протянулась, чтобы в свою очередь пожать руку Митерновски-Циянг.

— Пожалуйста, — сказал Кадделл-Маркхам затем, указав на ожидавшие кресла. — Давайте все присядем и приступим к тому, что бы ни привело вас на Беовульф, адмирал. Могу ли я предложить какие-нибудь освежающие напитки?

— Я в порядке, директор, — возразила Симпсон, покачав головой. — Может быть, позже.

— Отлично. — Директор по обороне немного отклонился назад в своем кресле и взмахнул одной рукой в приглашающем «давайте-начнем» жесте.

Симпсон сделала паузу на секунду, как бы убеждаясь, что ее мысленные карточки с заметками были должным образом организованы, и он воспользовался возможностью ненавязчиво изучить ее. Она не была особенно высокой женщиной, хотя она была крепка, если оценивать в общем. Согласно досье, которым Микулин поделился с ним, ей было немного за семьдесят, но ее волосы все еще были темными, без намека на седину, и ее карие глаза были похвально открытыми и мягкими. Всерьез. Даже простодушными, можно было сказать. Что, учитывая ее положение и обязанности, должно быть обманчивым.

— То, что я собираюсь обсудить с вами, — сказала она, наконец, — это совершенно секретно, Уровень Семь секретных материалов.

Она приостановилась снова, кратко, как если бы для выразительности. В соларианской системе классификации был только один уровень выше этого, и Кадделл-Маркхам напомнил себе выглядеть соответствующе впечатленным.

— Я уверена, вы и помощник директора Митерновски-Циянг были полностью проинформированы о том, что случилось с тактической группой адмирала Крэндалл на Шпинделе, — продолжила она. — Очевидно, это стало шоком для всех нас во Флоте. Мы, конечно, не смогли подтвердить никакими средствами, что версия манти того, что произошло, точна. В частности, учитывая, что мы знаем о постоянных приказах адмирала Крэндалл, это кажется маловероятным, что ее действия и отношение были действительно провокационными, как они изобразили. Кажется вероятным, что она… плохо разобралась в ситуации, но некоторые наши аналитики считают, что записи комов, которые манти послали нам, были искусно отредактированы. Как бы то ни было, однако — что бы ни произошло на самом деле, и кто бы ни сделал действительно первый выстрел — мы все оказались перед последствиями действий Мантикоры.

Она сделала паузу, снова, как бы приглашая ответить на то, что она только что сказала. В частности, Кадделл-Маркхам подозревал, согласно ее версии, чьи именно действия были ответственены за последствия, о которых шла речь. Однако, оба беовульфовца держали выражения своих лиц так же полностью под контролем, как и она свое.

— Конечно, — она продолжила с искренним видом, когда ни один из них не попался на приманку, — то, что случилось с адмиралом Крэндалл, показывает, что мы во Флоте сильно недооценили мантикорский военный потенциал. Наши аналитики твердо придерживаются мнения, что ракетные характеристики, которые мы наблюдали у Шпинделя, никогда не поступят от чего-либо, что запущено с ракетных установок крейсера или линейного крейсера, что бы они ни утверждали или стремились обозначить. Но даже с этой оговоркой — даже если предположить, что они фактически использовали тяжелые ракеты системной обороны — их возможности были, откровенно говоря, немного меньше чем ужасающими. Это до боли очевидно, что на данный момент, по крайней мере, флот манти имеет существенное технологическое преимущество.

— В то же время, однако, Солнечная Лига имеет огромное количественное преимущество. Просто нет способа, чтобы что-нибудь размером со «Звездную Империю» манти могло соответствовать нашей производительности и доступной рабочей силе. В конце концов, эти преимущества должны иметь решающее значение.

— К сожалению, несмотря на то, что их поражение будет, в конечном счете, несомненным, одному Богу известно, сколько наших собственных людей погибнет попутно. — Она покачала головой, с мрачным выражением. — Даже полностью игнорируя нашу моральную ответственность не разбрасываться жизнями без необходимости, эти уровни потерь неизбежно — и справедливо — приведут к всеобщему отвращению в Лиге. Принимая все это во внимание, казалось очевидным для каждого в штабе Адмирала Кингсфорда — и адмирала Раджампета и его штаба, если на то пошло — то, на что представительница Ассамблеи Хэдли указывала. Даже если не все были согласны с ее логикой, то окончательный вывод фактически был таким же: несмотря на понятную ярость Флота и стремление к мести, ни о какой резкой операции против Мантикоры не было и речи. По крайней мере, каждый дипломатический путь сперва был изучен.

Она остановилась еще раз, и на этот раз Кадделл-Маркхам позволил себе кивнуть в трезвом согласии, несмотря на свой острый небольшой гнев из-за неуклюжих усилий Симпсон означить какое-то согласие с Фелисией Хэдли.

— К сожалению, — продолжила адмирал, — министру иностранных дел Роеласу-и-Валиенте и постоянному старшему заместителю министра Колокольцеву стало очевидным, что Мантикора не намерена вести переговоры в духе доброй воли. — Она вздохнула. — Что бы ни могли думать представительница Ассамблеи Хэдли и те, кто разделяет ее опасения, дипломатическая корреспонденция манти — не говоря уже об очевидном двуличии способа, которым они исказили дипломатию Республики Хевен для возобновления своей давней войны против Хевена; бесстыдном, циничном империализме хладнокровного разделения суверенного звездного государства в случае Силезской Конфедерации; одностороннем решении о закрытии не только их собственного Центрального Узла, но и любого другого терминала, что они контролируют, для соларианского трафика; и их сомнительных действиях в Скоплении Талботт — ясно указывает, что у них есть полное намерение для прессинга своим текущим военным преимуществом на все, что имеет цену.

Это было не так, задумался Кадделл-Маркхам, как описал бы он дипломатические контакты Звездной Империи с Лигой. Или любую из остальных их внешних политик за последние, ну, пятьдесят стандартных лет или около того. Как фантазии возможно, хотя, склеенное вместе это довольно правдоподобно, полагал он. Или наличием, предполагая кого-нибудь с IQ комара, готовых поверить любому слову, что приходит из Управления Пограничной Безопасностью.

И разве это не интересно, что она даже не упомянула Грин Пайнс? думал он язвительно.

— Это стало неприятной ситуацией сразу же после инцидентов на Новой Тоскане и Шпинделе, — сказала Симпсон. — Совсем недавно, однако, эта ситуация поменялась радикально. Я уверена, вы здесь на Беовульфе имеете даже лучшее понимание, чем большинство, того, какой сильный ущерб понесли манти от нападения на их домашнюю систему.

На мгновение, несмотря на ее, очевидно, внушительный самоконтроль, эти карие глаза ожесточились. Очевидно, она и ее начальство подозревали, что Беовульф действительно имел гораздо большее «понимание» событий на Мантикоре, чем он решил поделиться с ними. Однако, Кадделл-Маркхам и Митерновски-Циянг только кивнули вежливо. Ее губы сделались тонкими ненадолго, но затем она пожала плечами и действительно улыбнулась.

— Мы не знаем, кто ответственнен за это нападение. Уверяю вас, РУФ работает сверхурочно, чтобы выяснить, кто это мог быть! Очевидный факт, что, по крайней мере, еще один флот также имеет возможности, которым мы не можем соответствовать на данный момент, не делает любого из нас очень счастливым. В то же время, понятно, этой таинственной третьей стороне удалось значительно сократить возможности манти. По сути, наш анализ показывает, мантикорская тяжелая промышленная инфраструктура фактически разрушена, с очевидными последствиями для их способности поддерживать продолжительные боевые действия. Ничего из этого, к сожалению, никак не повлияло на уменьшение амбиций манти. Если честно, они стали еще более амбициозными — или агрессивными, во всяком случае — судя по их действиям, имеющим отношение к туннельной сети. По сути, у нас есть отчеты — неподтвержденные на этот раз, но из, обычно, надежных источников — что они уже начали выходить дальше своего собственного закрытого терминала для фактического захвата контроля над любым другим терминалом, которого они могут достичь, независимо от того, кому они могут принадлежать, чтобы также закрыть их от нас.

— Учитывая мантикорское четкое, непоколебимое намерение придерживаться агрессивного курса, который они установили, премьер-министр Гйюлай (есть упоминание в 5 главе) согласна с мнением адмирала Раджампета о том, что будет преступной небрежностью, дать им время, на восстановление своих вооруженных сил. В конечном счете, это почти наверняка приведет к чрезмерному списку погибших в наших собственных вооруженных силах. Коли на то пошло, это приведет, в конечном счете, к ошеломляющему списку погибших манти, как только мы полностью мобилизуемся против них. Таким образом, флот намерен двигаться быстро, пользуясь этим удобным моментом. Нам посчастливилось иметь силу в ориентировочно четыреста кораблей стены либо уже внутри, либо в пределах нескольких дней гипер путешествия от системы Тасмании. В течение следующих двух-трех недель, эти корабли, усиленные всем, что мы смогли получить для них, будут наступать на Мантикору под командованием адмирала флота Филарета. Они должны достичь Мантикоры не позднее середины июня.

Голос Симпсон стал более глубоким и более сдержанным, и на этот раз беовульфовцы позволили своим собственным глазам расшириться в удивлении, разросшегося от более чем намека на трепет.

— Адмирал Раджампет в полной мере осознает серьезную опасность операции, которую он поручил выполнить адмиралу Кингсфорд. По-видимому, мы надеемся, сочетание ущерба, который уже понесли манти, и скорости, с которой адмирал Филарета сможет достичь их домашней системы, убедит их увидеть смысл. В противном случае, мы полагаем, их оборонительные возможности будут достаточно сокращены для достижения успеха адмиралом Филарета в разгроме их оставшихся сил с минимальными потерями. Тем не менее, существует возможность, что он понесет серьезные потери, если выяснится, что их защитный периметр не столь сильно разрушен, как предполагает наш текущий анализ. Что и приводит меня к Беовульфу.

Она перестала говорить почти внезапно и откинулась на спинку собственного кресла, глядя на Кадделл-Маркхама спокойно.

— Я прошу прощения? — сказал он. — Боюсь, я не совсем понимаю, как адмирал — Филарета, вы сказали? — и его операции затронут нас здесь, на Беовульфе, адмирал Симпсон.

— Это на самом деле довольно просто, директор, — ответила Симпсон. — В идеальной генеральной совокупности психологические аспекты этой операции позволят адмиралу Филарета добиться успеха без единого выстрела. Идея продемонстрировать манти, что независимо от их нынешнего временного преимущества, они не смогут, в конечном счете, надеяться победить что-то с размерами и выносливостью Солнечной Лиги и Флота Солнечной Лиги. Чтобы помочь усвоить этот урок дома, мы должны применить давление со стольких многих направлений, насколько возможно, со столь точной одномоментностью, насколько возможно.

— Подождите минутку, — сказал Кадделл-Маркхам (в конце концов, это не должно выглядеть слишком глупо). — Я надеюсь, вы не предлагаете сделать второе направление этой атаки через терминал Беовульфа, адмирал Симпсон!

— Это именно то, что мы предлагаем, сэр.

— Что ж, боюсь, я не могу согласиться, что это очень хорошая идея, — сказал он ей решительно.

— Почему нет? — Если Симпсон была потрясена (или удивлена) его ответом, ее интонация ничего не сказала об этом.

— Несколько причин приходят мне в голову сразу же. В первую очередь, вопрос о разведке перед переходом. — Кадделл-Маркхам покачал головой, его выражения стали рассудительными. — Я уверен, вы понимаете, насколько закрытие Центрального Узла Мантикорой вредит нам здесь, на Беовульфе. Они закрыли его со своего конца, не с нашего, а со всем коммерческим транспортом манти направляющимся домой или уже там и закрытием Центрального Узла для всего соларианского транспорта, один из наших основных источников дохода фактически полностью не доступен. Я уверен, что адмирал Кингсфорд и адмирал Раджампет были в курсе этого, когда они послали вас сделать нам это предложение, и, несомненно, есть некоторые люди прямо здесь, на Беовульфе, кто хочет видеть наш терминал вновь открытым так же сильно, как кто-нибудь в Старом Чикаго. Но будь это правдой или нет, факт того, что он теперь закрыт для соларианского транспорта — включая наш — означает, что у нас нет четкого представления о том, что теперь происходит внутри и вокруг Центрального Узла. Однако, все что мы слышали и смогли собрать воедино, предполагает, что они сосредоточили свою оборону для покрытия Центрального Узла с их стороны более тщательно, чем когда-либо со времени как Звездное Королевство отняло Звезду Тревора у Народной Республики. По крайней мере, войска, которые у них уже были на месте, должны быть на очень высоком уровне боевой готовности.

— Хотя даже если оставить это соображение в стороне, есть проблема координации наших собственных войск. Мантикора может быть всего-навсего в одном туннельном переходе от Беовульфа, но это на расстоянии световых веков в N-мерном пространстве. Попытка координировать одновременные атаки между двумя войсками, которые в буквальном смысле месяцы порознь, с точки зрения времени связи, мне представляется как путь к катастрофе. Особенно когда, если я правильно понял то, что вы сказали ранее, не будет времени, чтобы отправить почтовое судно адмиралу Филарета с известиями, что ваше второе войско еще приближается!

— Вы правы, — признала Симпсон, — и мы приняли во внимание это. Мы не можем напрямую общаться с адмиралом Филарета, конечно же, но мы уже внедрили одно из наших собственных почтовых судов в систему Мантикоры. Оно замаскировано под судно службы новостей, поскольку манти так «любезно» позволяют даже соларианским курьерам и почтовым судам совершать переход, и мы организовали чередование дополнительных курьеров проходящих через Центральный Узел под схожими прикрытиями в течение всего срока операции. Собственные перемещения манти сделают это, когда прибудет Филарета, очевидным для всех в системе, и в этот момент наше почтовое судно совершит переход на Беовульф, и еще тридцать или около того наших СД совершат переход непосредственно в Центральный Узел. Внезапное прибытие другой такой мощной тактической группы в их тыл, безусловно, убедит манти о полнейшем несоответствии наших ресурсов и их.

— Даже если предположить, что вашему курьерскому кораблю позволят сделать переход — которого может и не быть, раз прибудет Филарета и в системе объявят состояние повышенной боевой готовности, — сказала Митерновски-Циянг, заговорив в первый раз, — что заставляет вас думать, что манти позволят вам сделать транзит таким количеством кораблей стены? — Помощник директора обороны не прилагала каких-либо особых усилий, чтобы скрыть свое недоверие. — Я предполагаю, судя по числу, что вы только что назвали нам, вы говорите об одновременном переходе, но планируете ли вы одновременный переход или поэтапный переход, эти корабли прежнему будут возникающими внезапно, без разрешения, когда манти уже столкнулись с открытым прибытием четырехсот соларианских кораблей стены. Как директор Кадделл-Маркхам только что заметил, все наши источники указывают, что их силы обороны Центрального Узла находятся на уровне силы и готовности, который мы не видели несколько лет. И будет болваном тот, кто бы ни командовал теми силами, если не будет сначала стрелять, а затем беспокоиться об идентификации.

— Это, безусловно, возможно. — Симпсон кивнула. — Адмирал флота Бернар и Управление по Стратегии и Планированию считают, однако, что шансы в их пользу пойдут вниз — или будут мгновенно парализованы, по крайней мере — перед лицом такого внезапного увеличения направлений угрозы.

— «Шансы в их пользу» пойдут вниз? — произнесла Митерновски-Циянг, как если бы она не могла поверить своим ушам. — Вы говорите об отправке больше чем тридцати кораблей стены с — что? сто восемьдесят тысяч мужчин и женщин на борту? — в ситуацию, из которой они никак не смогут отступить, потому что шансы «в пользу» манти не нажмут на курок? — Она покачала головой. — Адмирал флота Бернард действительно понимает, что Мантикора была в состоянии войны фактически непрерывно в течение двадцати стандартных лет, или нет?

— Конечно, она понимает. — Поведение Симпсон, наконец, стало немного вспыльчивым. — Я утверждаю, однако, помощник директора, что есть огромная разница между борьбой с чем-то таким разваливающимся как Народная Республика Хевен и борьбой с Солнечной Лигой. И это должно быть особенно актуально после того, как они только что позволили всеми своими силами системной обороны проделать огромную брешь тем, кто бы ни добрался до их промышленных площадок!

Митерновски-Циянг откинулась еще дальше на спинку кресла, вновь покачивая головой.

— Я уверена что есть «огромная разница», адмирал, — сказала она с заметной прохладой. — В то же время я думаю, мы, вероятно, узнали немного больше о Мантикоре здесь, чем Управление по Стратегии и Планированию узнало в Старом Чикаго. Я не пытаюсь бросить тень на любых аналитиков и планировщиков, о которых идет речь, — возможно, думал Кадделл-Маркхам, был всего лишь намек на неискренность в такой концовке, немного, — но все, что мы когда-либо узнавали о манти, предполагает, что их первая реакция на любую угрозу, особенно их домашней системе, будет уничтожение угрозы. И что бы они ни использовали на Шпинделе, я думаю, мы можем с уверенностью предположить, они имеют даже более тяжелое вооружение для защиты домашней системы.

— Кое-кто уже очистил для нас путь вперед, — указала Симпсон. — А такой ущерб их производственным мощностям будет препятствовать их замене.

— Предполагая, что они не предприняли элементарной военной предосторожности о наличии дополнительного их числа, складированного в безопасных районах, вдали от своих промышленных площадок, — парировала Митерновски-Циянг. Она покачала головой еще раз, более резко, чем прежде. — Я сожалею, адмирал Симпсон. Я осознаю, что это не ваш план, что вы просто описываете его нам. Но если говорить, как кто-то, кто провел последние тридцать или сорок стандартных лет помогая управлять флотской компонентой наших собственных сил системной обороны, то никоим образом, я не могу подписаться под оперативным планом с таким высоким риском и без запасного варианта.

— И если Джустина не может подписаться под этим, адмирал, — вставил Кадделл-Маркхам, — Я боюсь, что ни председатель Бентон-Рамирес, ни я тоже не можем.

— Я вижу.

Симпсон сидела, глядя то на одного, то на другого беовульфовца. Потом она пожала плечами.

— Мне жаль слышать это. Мы надеялись, ССОБ помогут наполнить вторичные войска. Фактически, я боюсь, мои инструкции требуют официально предложить это Планетарному Совету Директоров, даже если председатель Бентон-Рамирес с равной вероятностью отклонит нашу просьбу, как вы предполагаете. К счастью, мы способны компенсировать необходимое количество из единиц ФСЛ, хотя без беовульфской поддержки мы не будем иметь избыток, чтобы отправить следом, как только терминал стабилизируется снова. Я надеюсь, председатель, по крайней мере, рассмотрит… целесообразность обеспечения такого минимального уровня поддержки для функционирования таких, очевидно, критических значений.

Ну, один-ноль в пользу «параноидального» анализа Юкки, подумал Кадделл-Маркхам. Хотя, честно говоря, мне трудно поверить, что кто-либо даже в офисе Раджампета достаточно безумем, чтобы думать, что нечто подобное этому возможно достигнет успеха!

— Если вы намерены сделать официальный запрос о поддержке ССОБ, я, конечно же, представлю его председателю Бентон-Рамиресу, — сказал он вслух. — И хотя я понимаю вашу точку зрения, я боюсь, моя собственная рекомендация будет такой, чтобы он его отклонил. Мне очень жаль, адмирал, но я полностью разделяю мнение помощника директора о вероятных результатах любой такой операции. В этих условиях я не могу рекомендовать ничего, что может быть истолковано как ее одобрение.

— Очевидно, это ваша привилегия, сэр, — сказала Симпсон более чем прохладно.

— Я вижу это не как «привилегию», а как моральный долг, адмирал, — сказал Кадделл-Маркхам так же холодно. — Фактически, если честно, моя первоначальная реакция такая, что весь этот план основывается на чрезмерно оптимистичных и чрезвычайно сомнительных предположениях, которые опираются на совершенно непроверенные — и непроверяемые — оценки текущей уязвимости манти. Я вполне готов рассмотреть любые анализы разведывательных данных, которые появятся в поддержку этих предположений и оценок, но все разведывательные данные, имеющиеся у нас здесь, на Беовульфе, прямо на другой стороне терминала, предполагают, что мнение Джустины о вероятных реакциях манти, к сожалению, является точным. На самом деле, я подозреваю, Планетарный Совет официально представит публике, когда выступит против всей операции, как поспешной, непродуманной и, вероятно, приводящей к чрезвычайно тяжелым потерям.

Загрузка...