Хеллфайр

- Это - сказал мне мой табакожующий техасский друг - это то, что мы называем ПОН (ORT) - прибор оптического наблюдения. Если твои глаза засунуть в ПОН, он позволит тебе увидеть врага с использованием оптики прямой видимости.

Он показал мне на розовую линзу, которая закрывала правый глаз:

- Посмотри сюда - а затем указал на дисплей - или сюда, на них ты увидишь все, что видит "Апач".

Он сплюнул часть табака.

- Ты можешь видеть картинку с радара, изображение, проецируемое тепловизионной системой наводчика, или его дневной камерой, тепловизионной системой пилота... ну и дерьмо, сынок... любое из них, в любой момент, по щелчку переключателя.

- Веселье закончилось, капрал Мэйси - сказал Чоппер - Мы должны заняться рулежкой.

Он ушел, снова заставив меня бежать за ним.

Через три дня после окончания шоу, мы вернулись в класс, готовясь к нашим последним вылетам перед ужасным Финальным Экзаменом на Управление.

Как мы узнали накануне, это должно было быть в конце июня. Уоррент-офицер 2-го класса Бэтман занимался совместной программой полетов курсантов. Он пытался избежать сведения в пару конкретных курсантов с конкретным офицером по авиационным стандартам, если у них была веская причина с ним не лететь. Плотина прорвалась.

- Не Чоппер Палмер, сэр, он ненавидит меня... Не давайте мне Дарта Вейдера, я вам любые деньги заплачу...

Я не делился своим мнением о том, что Палмер больше рычит, чем кусает; я знал, что мне никто не поверит. Я поднял руку и заявил, что хочу лететь с Чоппером на своем финальном экзамене на управление.

Смех сразу сменился тишиной, которую ожидаешь встретить только в библиотеках и монастырях.

- Это хорошо, капрал Мэйси - ответил мистер Бэтман - Потому что мистер Палмер попросил полет с Вами.

Кошачьи вопли, волчий вой и крики "Любимчик!" отскакивали от четырех стен, а Сэмми назвал меня лизоблюдом.

- Я не стал бы так торопиться, морпех - сказал Бэтман - Вы должно быть, прямо заноза в заднице мистера Палмера, вместе с вашим приятелем-десантником, потому что Вас он попросил тоже.

Парни видели меня рядом с Дарт Вейдером, но Сэмми не приближался к нему ближе, чем на тридцать ярдов. Сэмми заявил, что он считает, будто Бэтман блефует. Бэтман ответил:

- Думаю, мистер Палмер скажет, что это как-то связано с "десантура, десантура в небе..."

Я удрал, в то время как Сэмми, наступая мне на пятки, обзывал меня каждым прозвищем из флотского словаря богохульств.

Я вышел к вертолету без лишних задержек в день экзамена. Это было прекрасное летнее утро. Старый аэродром времен Битвы за Британию, Мидл-Вэллоп, оставался самым большим аэродромом с травяным покрытием в стране и был лучшим местом для авиабазы, какое можно было себе вообразить. Солнце едва начало пробиваться через деревья Дэнбери Ринг, на месте древнего крепостного холма на востоке.

Я обычно любил это время суток, но я чувствовал себя обеспокоенным. Это был не просто день, когда я узнаю, есть ли у меня то, что требуется, что бы быть пилотом армейского вертолета; я серьезно беспокоился, что я недооценил Палмера.

Несколько мгновений назад, когда я докладывал ему о полете, он, казалось, вернулся в старые деньки. Когда я строчил на доске, рассказывая, что я буду делать на вылете, Дарт Вейдер просто пристально смотрел на меня - лазерный пристальный взгляд, который пугал каждого, когда мы впервые сюда прибыли.

Добродушный парень, который открыл для меня "Апач" и сделал мне фотографию, куда-то подевался. На его месте был большой молчаливый медведь, который смотрел на меня так, будто он уже приглядел меня на завтрак.

- Какие-то вопросы, сэр? - спросил я по окончании доклада.

- Нет.

- Тогда жду Вас у вертолета, сэр.

- Вы дождетесь, капрал Мэйси, дождетесь.

После прогулки вокруг вертолета, я забрался в кабину и попытался сосредоточиться на преполетной проверке. Когда все мои карты были готовы, я занялся программированием навигатора. Когда я закончил, то снова проверил все еще раз.

Взглянув назад, к ангару, я увидел Палмера, огромного как жизнь, в надетом шлеме с опущенным забралом, шагающего по траве ко мне.

Его походка, его поведение, казалось, говорили: не связывайся со мной; даже не говори со мной.

Имя мне Чоппер Палмер и я должен защищать свою репутацию.

Репутацию, которую он задействовал только вчера, провалив одного с нашего курса еще даже того, как они взлетели.

Ты идиот, сказал я себе, ты просил этого парня - и теперь он тебя завалит.

Он обошел вертолет, открыл хлипкую дверцу и начал устраиваться слева, на месте командира. Он был настолько велик, что заставил отскочить меня, но похоже, даже этого не заметил. Он вдавил меня в плексиглас, когда наклонился, что бы надеть ремни и тоже этого не заметил. Как я должен буду лететь на этой штуке?

Когда я продолжал проверять свой чек-лист, две вещи осенили меня.

Во-первых, я понял, почему его прозвали Дартом Вейдером. Он сидел совершенно неподвижно, наклонив голову вперед, забралом вниз и у него было самое жуткое дыхание, которое я когда либо слышал: длинный, медленный, глубокий горловой вдох, пауза, слишком долгая для простого смертного, что бы остаться в живых, а затем стремительный выдох.

Во-вторых, он зарубил больше курсантов чем остальные. Я нервничал, волновался и мои руки явно дрожали. Если мы были в бою, я был бы в своей стихии, но сидеть в этой тесной кабине, зная, что он обладает властью, что бы закончить мой долгий поход, было невыносимо. Я чуть не провалился, пытаясь собраться. Он был "тесаком", потому что курсанты просто распадались перед ним.

Я запустил единственный двигатель "Газели" - никаких проблем не было - но моей первой настоящей проверкой стало, когда я должен был взглянуть назад, что бы никто не был обезглавлен, когда я запускаю винт. Палмер был настолько велик, что я не мог ничего за ним увидеть.

Я заговорил по интеркому.

- Не могли бы Вы проверить левый борт, сэр?

- Нет.

Палмер продолжал смотреть прямо перед собой, его забрало скрывало любое выражение, которое у него могло быть.

Внутри меня что-то начало умирать. Что, черт возьми, это было?

- Пока я не проверю левый борт, сэр, я не могу запустить винт. Я могу отрубить кому-нибудь голову.

Он снова придавил меня, и нехотя взглянул влево.

- Чисто.

Мои дурные предчувствия усилились. Я думал обо всем, через что я прошел, целый год обучаясь полетам, и как это заканчивается: втиснутым в крошечную кабину с гигантским инструктором, который, кажется, одержим тем, что бы завалить меня.

Каким-то образом, когда мы прокладывали свой путь над сельской местностью Хэмпшира, я заставил себя сосредоточиться. Я просто должен был сделать все, как можно лучше; я должен был держать все под контролем. В течении большей части полета, я был в каком-то состоянии, напоминающем дзен, несмотря на молчаливое присутствие Чоппера Палмера, и тот факт, что я был придавлен на своей стороне кабины огромной человеческой тушей.

Шаг за шагом, мы проходили экзамен, пока, в самом конце, не настал решающий момент: Учебная Вынужденная Посадка. Я сделал несколько УВП, которые, как я считал, были довольно хорошими. Затем, когда мы приближались к аэродрому, за минуты до завершения экзамена, он внезапно сказал "Взял", вырубил двигатель, и мы стремительно понеслись к земле.

Когда шла вынужденная посадка и авторотация, это было лучшее, что я когда-либо видел; он умело, в самом деле, использовал последние крохи энергии в свободно вращающемся винте "Газели" для красивой плавной посадки, которая закончилась буквально поцелуем полозьями вертолета травы.

Когда мы остановились, я был настолько потрясен этой демонстрацией учебника, что не смог врубиться, что он говорил. Только когда мой мозг повторил команду, я понял, что он велел мне снова взлететь и дал мне координаты.

Я пропустил их.

Он подловил меня, старый ублюдок. Я думал, экзамен закончился.

Я набирался смелости попросить у него снова координаты, когда он повернулся ко мне.

- Фаррар-Хокли упал с лестницы в своей оранжерее. У него вилы в заднице. Нужно срочно отвезти его в больницу. Я так понимаю, Вы знаете кто такой Фаррар-Хокли, капрал Мэйси...

- Фаррар-Пара - ответил я, проверяя координаты и думая, что он сказал.

Генерал Фаррар-Хокли был большой шишкой, который ушел на пенсию десять лет назад и глядя на координаты, которые Чоппер чертов Палмер только что мне дал, видимо жил в лесу Харевуд, в нескольких минутах полета.

Чего я не знал, так это того, была ли эта медэвакуация настоящей.

Я направил нос в направлении дома генерала.

По пути туда я проверил карту и заметил, что генерал жил в районе, который инструкторы использовали как места для посадок в ограниченных условиях, места, в которых вертолету было трудно, если не почти невозможно приземлиться, которых не было на картах-шпаргалках.

Я осторожно облетел вокруг лужайки, которая представляла собой замкнутую зону. Каждый раз, как я смотрел вниз, она выглядела меньше и меньше. Я обратил на это внимание большого человека.

- Так посади нас там, пока у нас не закончилось топливо - потребовал он - Фаррар в плохом состоянии.

Я высматривал крошечный просвет в деревьях, надеясь на вдохновение. Все это очень рискованно. Я не знал, что делать.

- Ты собираешься это делать или как? - наполовину заглушенный треском коммуникатора и визгом "Газели", голос Палмера все еще мог заменить мегафон.

Время включить мозги, Мэйси. Палмера не интересовали дебаты или обсуждения. Он ждал решительности и действий.

Какой был правильный ответ? Что я должен был сделать?

Я глубоко вздохнул.

- Нет, сэр. Я не собираюсь это делать.

Затем, после паузы прозвучало:

- Я бы тоже не смог. Вези меня домой.

Я вздохнул с облегчением. Но Палмер со мной не закончил. Когда мы подходили к аэродрому, он потянулся вперед и вырубил мне двигатель.

Снова подловил...

Я применил свои навыки авторотации, сбросив шаг-газ, который был у меня в левой руке, что бы сохранить энергию в лопастях, которую я мог использовать для смягчения посадки. Мы падали как камень и тон лопастей поднялся на октаву, так как они раскручивались все быстрее и быстрее.

На пятидесяти футах я поднял нос, что бы снизить скорость и когда мы провалились на двадцать пять футов, я резко поднял шаг-газ, что бы остановить скорость снижения. Скорость была теперь около тридцати узлов и мы упали до пяти футов, когда я выровнял машину, подав вперед ручку циклического шага между моими ногами и медленно поднимая рычаг шаг-газа, используя накопленную энергию. Я слышал, как замедляются лопасти и в тот момент, когда они почти остановились, мы коснулись земли. Мы совершили быстрый пробег и несколько раз подпрыгнули, но я все же совершил посадку, прежде чем скользнул в неопрятную остановку; в процессе получился небольшой зигзаг выскобленной травы. Посадка с выключенным двигателем не была моей сильной стороной.

С липкими ладонями, я сидел в ожидании новых инструкций Палмера. Вместо этого, он остановил винт, скинул ремни и открыл дверь. На сей раз, он действительно закончил. Перед тем, как снять шлем, он спросил:

- Тебе есть что мне сказать?

Мне? Сказать ему? Я просто ждал, пока он выйдет, прежде, чем он подготовит для меня еще один обруч, через который я буду прыгать.

- Я открою тебе маленький секрет, капрал Мэйси. Если ты продолжишь в том же духе, то проживешь достаточно долго, что бы летать на "Апаче". Никаких замечаний. Хорошо сделано.

С этим он отошел от моей двери в последний раз, прежде чем мягко ее закрыть и пойти через траву. Когда он был в нескольких шагах от вертолета, меня осенило. Я прошел.

Мины-ловушки в Северной Ирландии

Май 1997

1500 футов над Кроссмаглен, Южный Арма, Северная Ирландия

- Газель Пять, это Один Ноль Альфа. Все позывные теперь подтверждены, прием.

Я нажал кнопку передатчика на ручке циклического шага.

- Газель Пять, принял, понял, перехожу на прием.

Я заложил "Газель" в плавный поворот и повернутся к парню справа от меня.

- Смотри вниз, Скотти и ты увидишь каждый "кирпич" из соединения. Самый важный элемент в работе с пехотинцами, это определить где находится каждый из них. Если ИРА соберется побрыкаться, тебе надо знать, где их искать.

Скотти всмотрелся вниз через похожий на жучиный глаз фонарь.

- Приве-е-е-ет - сказал он, притворяясь, что машет людям на земле. Не то, что бы они торчали, в надежде нас увидеть; мы были над ними на высоте 1500 футов. "Кирпич" был половиной секции, из четырех человек, стандартное подразделение британской армии в Северной Ирландии. Соединение - это было три или более "кирпичей".

Я сидел на левом кресле, командуя Газелью 5, вертолетом 665-й эскадрильи, 5-го полка Армейского Авиационного корпуса. 5-й полк был северо-ирландским полком ААК, в который я распределился на пять месяцев годом ранее.

Скотти, мой пилот, сидел на правом месте. Моя работа сегодня заключалась в том, что бы научить его поддерживать несколько пеших подразделений, навык, который я приобрел во время первой командировки в Северную Ирландию четыре года назад. Каким бы непринужденным ни казался Скотти, он был также чертовски хорошим пилотом. Мы оба были сержантами и знали друг друга с тех пор, как я прибыл в Дишфорт после обучения в Мидл-Вэллоп. Скотти был "шикарным шотландцем". У него был мягкий акцент и высокий голос, который становился еще выше, когда он был возбужден. Он тратил большую часть своих денег на тачки, шмотки и часы.

Скотти взял на себя управления, что бы я мог использовать камеру.

- Один Ноль Альфа только что вошла в Лисмор - сказал я - и заняла позиции у первого дома справа. Один Ноль Браво позади них, на Дандолк Роад, прикрывают тыл с севера.

Я знаком показал ему, что бы он снова посмотрел в окно

- Один Ноль Чарли двинулся вперед по Дандолк Роад, что бы прикрыть с юга.

Один Ноль Чарли заняли обе стороны дороги, с полицейским из Королевской полиции Ольстера, просматривая насквозь прямой участок с примыкающими аллеями.

- Один Ноль Чарли в наиболее уязвимом положении - продолжал я - потому что на автомобиле можно подойти с юга, выстрелить и удрать. Ты должен следить за Дандолк Роад в обоих направлениях. Если увидишь какие-либо машины, кричи, потому что мне нужно будет предупредить командира. Большие машины, такие как крытые самосвалы и грузовики могут везти СВУ. Присматривай за ними.

- Окай, Эд.

Перед тем, как соединение опять отойдет, мне нужно было провести разведку впереди, что бы найти уязвимые точки - особо угрожающие области в окрестностях.

- Один Ноль Альфа, это Газель Пять. Я идентифицировал всех ваших людей. Можете мне отправить ваши УТ в этом районе, прием?

Ответил густой ольстерский акцент.

- Один Ноль Альфа, айе, есть тут одна. Когда мы двинемся вперед по Лисмор, мы пересечем развязку слева, ведущую на юг, вдоль Лисморк-Парк. Можете ее посмотреть, прием?

Командиром соединения был парень, явно знакомый с местными краями.

Я видел, что он имел ввиду. Я сообщил ему, что на развязке чисто.

- Газель Пять, принял, прием.

- Это скверный перекресток для нас, старина - сказал ольстерец - В нас стреляли с дороги и ублюдки удрали на Дандолк Роад и прямо юг, прием.

- Газель Пять, принял, прием.

Все это было в новинку для Скотти, хотя и не должно было быть. Но я его не винил. Это было процедурное изменение маршрута "Газели" для поддержки соединений в Северной Ирландии и я знал, что без корректировки многие из наших ребят на земле пойдут на смерть.

Уровень угроз был высоким. Помимо СВУ и засад, это была эпоха снайпера Южной Армы, парня вооруженного снайперской винтовкой .50-го калибра, который убрал семерых наших парней за последние пять лет. Он все еще был на свободе. Наша работа заключалась в обеспечении прикрытия сверху, разведки всего, что могло представлять угрозу для соединений на земле. "Газель" для этого была идеальной платформой. Благодаря мощной системе тепловизионных камер с высоким разрешением, мы могли заглянуть в рот каждому человеку внизу, даже с такой высоты.

- Посмотри на эту дорогу через мой монитор, Скотти и ты увидишь одинокий автомобиль у крутого поворота на юг. Это хорошая позиция для стрельбы и машина стоит в направлении отхода.

- Откуда ты узнаешь, если это угроза?

- Ты это еще не делал. Ты должен посмотреть, горячий ли двигатель через тепловизор и проверить, есть ли кто-нибудь в машине или готов в нее запрыгнуть.

Я указал на экран. Автомобиль был холодным, без пассажиров и поблизости никого не было. Будь он заглушен недавно, я бы обнаружил светящийся белым теплом блок двигателя, даже прикрытый его капотом.

Скотти быстро просек фишку.

- Мы даем им "все чисто"?

- Нет, приятель, мы вот что делаем - я снова включил радио - Один Ноль Альфа, это Газель Пять. Я вижу белый Форд "Капри" у крутого поворота на полпути вниз по дороге, по левой стороне. Он холодный, нет пассажиров и никто не шляется поблизости, прием.

- Один Ноль Альфа, ждите.

Я повернулся к Скотти.

- Мы не знаем, в чем именно угроза, кореш. Все что мы можем, дать ему знать, что за углом. Он решает, что с этим делать.

- Как это ему поможет?

- Он сейчас свяжется с базой; они проверят данные по всем Фордам Капри, а также проверят цвет, в случае перекраски. Если будет сообщение о краже, они никуда не пойдут по этой дороге, потому что в ней, вероятно, установлено СВУ.

- Газель Пять, это Один Ноль Альфа. Этот автомобиль зарегистрирован по адресу дома, снаружи которого он припаркован, но все равно спасибо. Мы можем двигаться, прием?

- Газель Пять, я не закончил осмотр. Ждите.

Я снова посмотрел на Скотти.

- Окай, кореш, теперь, когда их УТ выглядит чистой, я должен проверить район, куда они будут выдвигаться.

На окраине города был маленький переулок, изгибающийся серпом, ведущий прочь от него. Соединение будет двигаться по нему дальше, ближайшие тридцать метров или около того.

- Просмотри каждое место, где может быть заложена бомба или могут возникнуть проблемы, потому что ты не хочешь, что бы соединение разделось, Скотти. Если ты посмотришь на монитор сейчас, ты увидишь известную зону бедствия под названием Полумесяц.

Скотти всмотрелся в экран.

- Там трое детей играют в футбол.

- Как ты думаешь, что мы должны сделать?

- Вызвать командира соединения. Они должны знать что в конце переулка.

- Правильно. Опиши картину парням на земле, что бы они были готовы к ответу.

Он быстро все схватывал.

После того как они отправились, я объяснил Скотти, что он отвечает за тыл и периметр соединения и должен предупредить меня о любых машинах - или о любом, если уж на то пошло - приближающихся с непросматриваемых позиций.

- Окай, что дальше? - спросил он

- Я взгляну на Лисмор. Там должен быть небольшой тупичок, где они должны обыскать дом.

Я просканировал сектор впереди, позволяя мощной тепловизионной камере "Газели" делать свою работу. Лисмор был прямо в зоне патрулирования соединения. Возможность камеры заглядывать в комнаты жилья людей с этой высоты и даже с еще большей, не переставляли удивлять меня. Я позволил камере бродить по улицам и переулкам. Это был теплый день поздней весны. Полевые цветы цвели на соседних полях. Я мог все это видеть. Что было странно, так это что кроме троих детей, играющих в футбол, рядом никого не было.

Движение на краю экрана привлекло мое внимание, занавеска билась на ветру. Окно на первом этаже было широко открыто.

Я проверил следующий дом и заметил, что его окна тоже открыты. И то же самое было по всей улице...

Черт.

- Один Ноль Альфа, это Газель пять. В укрытие, в укрытие быстро! У меня серьезные боевые признаки в Лисморе, ждите.

- Что случилось, Эд?

Я указал на экран.

- Мусорные баки только в этом тупике, но ни в одном из остальных. Они не собрали мусор только на одной улице. И взгляни на окна. Что ты видишь?

- Уже почти лето, Эд.

- Ты оставляешь окна открытыми, когда уходишь на работу? Посмотри на другие дома в этом районе. Только у нескольких окна открыты.

- Я знаю, что в мусорном баке может быть СВУ, но какое значение имеют окна?

- ИРА не станут нарываться на местных. Они предупредят их, что бомба в мусорке. Вот почему это место пустынно. Окна открыты, что бы их не выбило ударной волной при взрыве. Я могу ошибаться, но это воняет подставой. Это не может быть бомба-ловушка, потому что наши ребята не будут трогать даже двадцатифунтовую банкноту на полу в Кроссмаглене и ИРА это знают. Бомба должна быть с управляющим проводом или дистанционным подрывом. Я не видел никаких проводов, но и живой души там не видел, кроме парней и их футбола. Приготовься, Скотти, я снова передаю.

Я доложил Один Ноль Альфа по всей форме. Была пауза, потом он связался со мной; он не хотел приближаться к месту, но хотел допросить тех трех парней.

Я подсказал ему, как загнать их в угол, переместив сначала "кирпич" на Дандолк-Роуд, а затем еще один вниз по переулку.

Скотти наблюдал за Один Ноль Чарли на Дандолк-Роуд, а я наблюдал за тремя парнями, когда люди из Один Ноль Альфа двигались к ним.

- Один Ноль Чарли, это Газель Пять. Парни направляются к тебе. - Я видел, как они вбежали на Дандолк-Роуд.

- Это Один Ноль Чарли, отрезаю их. - Я слышал, как он быстро дышал при беге.

Я повернулся к Скотти.

- Вот почему тебе нужно знать где каждый из них и все их позывные.

Парни побежали обратно в тупик и сразу же столкнулись с людьми из Один Ноль Альфа.

Ноль Один Браво прикрывал переулок, а Ноль Один Чарли вход на Дандолк-Роуд. Трое парней оказались зажаты в угол.

- Теперь это имеет для меня смысл - ответил он.

- Тебе не надо глазеть на наших мальчиков - сказал я Скотти - потому что они не собираются стрелять в себя. Ты должен смотреть вперед и на их фланги. Вот откуда придут проблемы, если они там. Взгляни, для примера, через Дандолк-Роуд и через вон то первое поле. Там перевернутая Т-образная линия деревьев. Видишь ее?

- Так точно - ответил Скотти.

- Присматривай за этим местом, кореш, потому что это потрясающая снайперская позиция.

- Почему?

- Оттуда можно сделать хороший чистый выстрел, будучи прикрытым сверху и великолепный маршрут отхода, делающий сложным для нас преследование любого, кто сваливает оттуда.

- Откуда ты знаешь все это дерьмо, Эд?

- Потому что я был пехотинцем. Я вижу все сверху. Но я также вижу все это и снизу.

Ожило радио.

- Газель Пять, это Один Ноль Альфа. Эти трое парнишек местные подростки и то, как они себя ведут, заставляет нашего копа заподозрить наличие СВУ в районе. Он этих ребятишек знает. Они обычно довольно болтливые, но сегодня масло нихрена не хочет таять... Наша работа закончена, Газель Пять. Мы возвращаемся на Дандолк-Роуд и обратно в участок, прием.

- Ждите.

Я объяснил Скотти, что теперь мы должны пройти через всю рутину снова, прикрывая их на обратном пути.

- Один Ноль Альфа, Браво и Чарли, это Газель Пять. Ваша единственная угроза это линия деревьев к востоку от Один Ноль Чарли. Она пересекает поле на другой стороне Дандолк Роуд. Мы будем следить за снайперами, прием.

- Спасибо, дружище, прием.

- Нет проблем, кореш, отходи.

Мы развернулись и направились назад, как мы и пришли.

Это был мой второй тур в Северную Ирландию. Мой первый был в 1993-м - не считая времени, которое я провел там на земле, как десантник в 1987-м и это на этот раз, все было совсем по другому. В 1993-м, когда я был в Белфасте как часть Городского звена, прикрывая пешие патрули в Белфасте и вокруг него, я летал с бывшими пехотинцами, ребятами из ААК, которые, как и я, были солдатами. У них у всех было естественное ощущение картины на земле и это сказывалось на том, как они летали. Так или иначе, за четыре года моего отсутствия этот навык был утерян.

Моим первым назначением после окончания Мидл-Вэллоп стала 664-я эскадрилья 9-го полка Армейского Авиационного Корпуса, размещавшаяся в Дишфорте в Йоркшире. Вместе с ней я был на учениях в Белизе, Кении и Соединенных Штатах.

В течении пяти лет, во время которых я был действующим пилотом, я получил максимум удовольствия, которое можно было поиметь в моей шкуре.

Как недавно получивший квалификацию пилота вертолета, я мог выбрать между двумя платформами для специализации: "Газель" или "Рысь". Большинство выбирало "Рысь", потому что она несла вооружение и как более агрессивную летающую машину в армии доступную в то время, хотя об этом много не говорили. Я же выбрал "Газель", потому что на ее базе сформировалось основа засекреченного подразделения ААК, "Звена специального назначения".

Я полюбил "Газель". Это был спорткар в небе, в то время как "Рысь" была семейным фургоном. Газель, будучи двухместной, могла проскользнуть практически всюду, что очень нравилось войскам специального назначения. И она обладала прекрасными характеристиками, без проблем достигая высоты в 13 000 футов - довольно большой высоты для вертолета.

Поскольку он был маленьким и изготовленным из "пластика и эпоксидки", его чрезвычайно трудно было засечь на радарах, когда он опускался на бреющий полет. Это была также чрезвычайно удобная наблюдательная платформа, потому что вы могли навесить на нее оборудование - прожектора ночной подсветки и тепловизионные камеры для начинающих и на дистанциях наблюдения, из-за своих размеров, его было довольно сложно обнаружить с земли.

Я делал все, что мог, что бы набрать очки и быть отобранным для звена специального назначения. Я закончил курсы командира вертолета, который позволил мне летать в левом кресле, и набрал столько летных часов, сколько смог. Я подумал, что пара туров в Северной Ирландии мне тоже не повредят.

Когда я там появился во второй раз, в декабре 1996, это место превратилось в бардак.

Когда прибывает кто-то, кто является новичком на данном театре, кто не знает позывных или условий полетов, как правило он проходит через процедуру, известную как "выполнение обязанностей под наблюдением", пока он или она не настроится как следует. Хотя мне уже не нужно было подписываться на выполнение обязанностей под наблюдением, потому что я уже был на данном театре, тем не менее, я это сделал. Потому что место, из которого мы вылетали, Бессбрук Милл, было очень тесным - это была самая загруженная база в провинции, и у нас были очень строго соблюдающиеся полетные процедуры. Я хотел быть уверен, что знаю что делаю. Я считал, что работа под наблюдением не повредит.

В свой первый вылет я вышел с квалифицированным командиром вертолета. Талли сидел в левом кресле; я сидел в правом. Нас вызвали в Кроссмаглен, что бы помочь с "П-проверкой": соединение на земле отправились в стойко республиканский район, что бы вытащить подозреваемого для допроса; мы должны были прикрыть их сверху. Едва мы оказались у дома подозреваемого, как включилось радио и я услышал голос командира соединения.

- Один Ноль Альфа, покиньте немедленно Кроссмаглен.

Я взглянул на Талли. Никакой реакции. Я взял "след патруля" - карту, на которой указан маршрут соединения с возможными задачами. Ничего не было отмечено, никаких заданий; только позывной, который мы только что услышали. Когда я взглянул на монитор камеры, перед коленями Талли, я понял, что он не просматривал фронт или фланги соединения на предмет возможных угроз; он держал камеру, направленную на само соединение.

- Что ты делаешь? - спросил я.

- Снимаю соединение. Что?

- Ты возможно, снимаешь их смерть - сказал я сквозь зубы. Я подключился к радио.

- Один Ноль Альфа, это Газель Четыре. В укрытие, в укрытие!

Я увидел на экране, как пятнадцать человек упали на землю.

Талли был в ужасе.

- Что ты делаешь?

Я ответил ему и в недвусмысленных выражениях. Теперь, по крайней мере, увидев, где было наше соединение, мы были в состоянии определить, кто были хорошие парни.

Когда я кружил над ними, я запросил Один Ноль Альфу указать на уязвимые точки для меня. Он сразу же сказал, что они приближаются к Снайперской Аллее, известной горячей точке. Я провел несколько добрых долгих минут, изучая улицу, на предмет вещей, которых там не должно было быть: мусорных ведер, проплешин, самосвалов, управляющих проводов и подозрительно выглядящих машин. Я не увидел ничего, что заставило бы меня насторожиться и сообщил об этом. После этого он поблагодарил меня, за то, что я сделал, сказав, что это был "потрясающий патруль". По моим понятиям, в этом не было ничего потрясающего; это было обычное дело.

Проблема подтвердилась, когда, за несколько недель, я слетал другими пилотами, которые были так же беспомощны как Талли, в том, как прикрыть соединение на земле. Это была не их вина; они просто не знали, как это сделать. Понимая, что не добавлю себе популярности, если буду совать всюду свой нос, я решил поговорить с квалифицирующим вертолетным инструктором полка, парнем, который определял, как мы летаем. Джеймс сказал, что он знал о проблеме и добавил, что это проблема недостатка знаний; именно поэтому мы должны выполнять обязанности под наблюдением. Я сказал ему, что лучшее из того, что можно сделать, это написать документ, который стандартизирует процедуру "воздух-земля-воздух". Джеймс ответил мне "замечательно".

Так что я сел и записал все это: как действует соединение и что оно может делать (проверки сведений о машинах по их номерам, проверки транспорта, засады, прочесывание, что угодно). Затем, я отобрал угрозы, с которыми они могут столкнуться в любой конкретной ситуации и собрал их вместе. Последним ингредиентом было то, что мы могли сделать для их поддержки в наших "Газелях" - как мы можем обнаружить и предупредить их об управляющих проводах IRA, бомбах в мусорных баках, снайперах, засадах и так далее. Затем я объединил наземные и воздушные фотографии и придумал набор процедур - своего рода "как обеспечить поддержку соединения по пунктам", которые каждый, кто впервые прибыл на театр действий, мог забрать, прочитать и следовать.

После того, как я закончил, я закинул свой труд почитать некоторым приятелям из пехоты. Они понятия не имели, какую поддержку могли им оказать наши вертолеты.

Воодушевленный их реакцией, я взял свой проект документа и отправился к заместителю командира эскадрильи.

- Очень хорошо - сказал он, пролистывая его, когда я стоял перед его столом - но если позволите мне сказать, сержант Мэйси, тут нужно немного отполировать - поставить точку, подчеркнуть, что-то в этом роде. Вы не возражаете, не так ли, если я...?

- Будьте моим гостем - ответил я. Я писал его как рабочий документ, а не как литературу для получения Путлицеровской премии. Если кто-то хочет его подсунуть начальству, я буду счастлив.

Через несколько недель спустя, когда я должен был вернуться в Великобританию, я спросил замкомэска, закончил ли он документ; он ответил, что ему еще нужно поработать над ним. Он даст мне знать, когда это будет сделано.

Это было последнее, о чем я думал, пока когда мы отрабатывали поддержку соединений в Йоркшире, несколькими месяцами спустя, мой второй пилот не упомянул что был отличный документ по этому вопросу, который он прочел во время командировки в Северную Ирландию.

- Он охватывает все вопросы, Эд. Я дам тебе копию.

Когда я пролистал его, я был рад увидеть, что 95 процентов того, что я написал, осталось нетронутым - в самом деле, он лишь добавил точки над "i" и подчеркивания у "t". Затем я увидел имя замкомэска и его подпись внизу.

Я выдал печальную усмешку. Важнее, что документ все-таки был там.

Это имело особый резонанс почти десять лет спустя, на пыльных просторах Афганистана.

А потом Министерство Обороны Соединенного Королевства пошло и заказало "Апачи".

Он выиграл у своих конкурентов по жирному контракту на закупку - на крутые 4,13 миллиарда фунтов стерлингов, Армейский Авиационный Корпус приобретал шестьдесят семь машин, тренажеры и оборудование у "Агуста Уэстленд" для их эксплуатации. Они выглядели также как и их американские коллеги, но совершенно по-другому внутри. Вместо стандартных турбовинтовых двигателей "Дженерал Электрик", оригинальных для построенных "Боингом" WAH-64D, британский вариант, как известно, оснащался роллс-ройсовскими RTM322-ми, дававшими на 40% больше мощности.

"Апач", в котором Чоппер Палмер организовал мне посидеть на международном показе боевой техники и был достаточно впечатляющим, был обновлен как безукоризненная чистокровка.

Что делать?

"Апач" должен был поступить на службу в ААК в 2003, что технически давало мне время для командировки с SAS и все еще оставляло время для подачи заявки на отбор для "Апачей". Последнее, что неудивительно, стало самым горячим билетом в Воздушном Корпусе. Каждый пилот, кто бы он ни был, будет пытаться попасть в список на курс переподготовки. Что бы гарантированно туда попасть, я знал, что мне нужно вырваться вперед на повороте.

К счастью, у меня был план.

Бомбежка Фредди Меркьюри

11 сентября 2000 года

Учебное подразделение британской армии (BATUS), Альберта, Канада.

Моя "Газель" припарковалась прямо посередине канадских прерий. Солнце было высоко, небо было ясным и голубым. Где-то надо мной я слышал, как пела одинокая птица. Лежа на спине, я посмотрел на небо, тщетно пытаясь ее найти. Неважно. Я вставил в зубы еще одну соломинку, закрыл глаза и попытался задремать, но с этим мне тоже не повезло.

Черт возьми, подумал я, почему эти Следопыты не мог заткнуться?

Рядом со мной был спецназовский лэндровер, с тремя парнями из Взвода Следопытов - небольшого подразделения, обученного и предназначенного для войны в тылу врага; эквивалент SAS для 16-й Воздушно-штурмовой бригады (аналог спецназа ВДВ - прим. перев.).

Они обменивались рассказами, о том, как бы они разрешили конфликт в Косово в прошлом году. Они были полны безобидного мачизма - но продолжались бесконечно. Двое парней отдавали предпочтение скрытой парашютной выброске в тылу; третий был твердо убежден что "инфильтрация" по суше была лучше. Оба варианта заканчивались кровавым штурмом хорошо защищенного штаба Слободана Милошевича в Белграде. Итог, нечего и говорить, был предрешен: британцы один, сербы ноль.

Я был теперь в 3-м полку, на двухмесячных учениях, воюя с танковым батальоном, изо дня в день, что бы приобрести навыки наземной войны.

Мой командир звена, второй пилот и второй передовой авианаводчик, Дом, кряхтел рядом со мной.

- Они не могут просто заткнуться нахрен, хотя бы на мгновение? Некоторые тут не спали последнюю ночь.

- Десантники - ответил я ему - Трепачи, каких поискать. Я когда-то был таким.

- Думаешь, я этого не знаю, штаб-сержант? - сказал Дом - и из-за твоего трепа у тебя будут однажды неприятности.

Он перевернулся и заткнул уши.

Дом был капитан, а я штаб-сержант, заместитель командира нашего звена. Дом был из общественной школы, низкорослым, и не давал спуска никому, даже мне. Он был офицером из солдат и всегда думал о своих людях, прежде чем о себе. Он не был самым одаренным пилотом, но более чем компенсировал это по части мозгов.

Мы отдыхали между пинками по задницам танкистам и вместо этого сосредоточились на искусстве Передового Авиационного Наведения - ПАН (FACing - Forward Air Controlling, прим. перев.) как это вежливо именовалось. Следопыты были ПАНы - Передовые АвиаНаводчики. Дом и я были Воздушные ПАНы, или ВПАН.

Мы делали в точности то же, что и они, но оставаясь в комфорте наших "Газелей". Следопыты думали, что мы пара мягких пушистиков, но я досконально знал рутину с лэндровером до моей аварии и знал, где бы я хотел быть.

Радио ожило.

- Всем позывным, всем позывным, это Звездный Два Четыре? Как вы меня слышите?

Акцент был канадский. "Как" прозвучало почти как "хах" (The "how" came out sounding like "hoe" - прим. перев.)

Игра Следопытов в Белград - или пропал, закончилась, прежде чем они смогли нанести дальнейший урон остальным государствам-изгоям.

- Окай, кто поднимется первый? - завопил один из них в нашу сторону.

Я предложил это им. За шестимесячный период ПАН должны были выполнить наведение определенного числа самолетов с поражением целей, что бы сохранить квалификацию. Только за последние два месяца я набрал более двадцати "наведений" - достаточно, что бы легко остаться в деле. Было бы только оказать любезность, позволив им заняться этим.

Дом и я слушали, как они связались с Звездным Два Четыре и повели его на учебное бомбометание. Поразить единственное рукотворное здание на равнине, размером с Кент, вряд ли бы потянуло на материал для шоу "Криптон Фактор". Второй Следопыт направил еще один Т-33 (учебно-тренировочный самолет Локхид Т-33 "Shooting Star" - прим. перев.) на остов танка, примерно в 200 метрах от здания.

Дом начал хихикать.

Один из следопытов, мелкий парень с усиками Фредди Меркьюри, спросил нас, что нас так чертовски развеселило.

- Ничего, приятель - ответил Дом - Правда. Отличная работа. Правда.

Фредди соскочил с борта машины и выглядел при этом так, будто хотел сотворить с Домом и мной то, что они с друзьями предполагали сделать в ходе беседы со Слободаном Милошевичем. Я вскочил на ноги. Дом, как цыпленок, спрятался за меня.

- Похоже, вам ребята нужно немного больше "наведений" под вашими ремнями - сказал я, пытаясь выглядеть любезным.

Молодец Мэйси; вышло красиво.

- Веселый парень - сказал Фредди - Додж, убери эту задницу от ее страданий, хорошо?

Его приятель взял трубку.

- Ваша цель - сказал он делающему заход самолету - это вертолет.

- Он должен быть наполовину слепым, что бы не заметить мой маленький зеленый спортивный автомобиль на вершине этого холма - сказал я.

Т-33 был построен по канадской лицензии и переименовал в СТ-133 "Сильвер Стар" но это название к нему так и не прилипло. Он был больше похож на машину из сериала "Буревестник", когда он летел к нам. Большой сигарообразный корпус и огромные топливные баки на концах тонких крыльев, выстроились в один ряд с холмом. Мы услышали звуковой сигнал по рации, когда он проревел над головой - звук показал нам, что сымитировал сброс бомбы.

Следопыт ухмылялся, когда он говорил с пилотом Т-33.

- Принято. Это Дельта Отель. Вертолет уничтожен. Я обязательно расскажу об этом его гордому владельцу.

"Дельта Отель" означало прямое попадание. (Direct hit переданное радиокодом НАТО - прим. перев.)

Они просто катались вокруг смеясь и будучи в полном восторге.

- Поиграли и будет - сказал я - У тебя есть двадцать минут, что бы спрятаться. После этого я приду за тобой.

В прерии вернулась тишина.

- Да отвали - сказал Фредди - Ты...?

- Я готов поспорить, задроты, на увольнительную в Медесин-Хат (городок в графстве Альберта, Канада, впрочем, не входящий в это графство - прим. перев.), что смогу вас достать и вы даже не будете знать где я. - ответил я ему - Если ты меня обнаружишь и дашь точную привязку к координатам, до того, как я тебя взорву, ты выиграл. В противном случае, ты покупаешь пиво.

- Игра продолжается, дерьмошляпа - это уже было оскорбление; они знали, что я был бывшим десантником.

Они поднялись и собрались отправиться в путь. Следующий самолет должен был быть через двадцать минут. Я положил руки на глаза и начал считать в стиле пряток:

- Один, два, три...

- Эй - крикнул один из них - мы еще не готовы!

- Семь, восемь, девять...

Они с ревом исчезли в облаке пыли.

Как я и обещал, я дал им двадцать минут форы. Потом я взлетел и направился на юг. Скоро я увидел их пыльный след. Я следовал за ними со своей оптикой с приличной дистанции около восьми километров, пока они не остановились на краю котловины. Это была хорошая позиция но я знал, что они начнут двигаться в ту же минуту, как я передам их координаты Т-33; мы были на одной частоте. Как только я открою рот, они будут как крысы в водопроводе, и это будет напоминать скачки горного козла, пытающегося достать ублюдков на ходу.

Пришло время для коварства.

Авианаведение является более тонким искусством, чем думает большинство людей. Низколетящий реактивный самолет не может найти сам свою цель. Когда вы в нескольких сотнях футов над вражеской территорией, на скорости, приближающейся к скорости звука, будет почти невозможно, определить местоположение врага и, что еще более важно, ваших собственных сил. Вот тогда вам нужен был передовой авианаводчик или как их иногда называли на театре действий, "корректировщик объединенных действий атаки", КОДА, тоже самое, но со спецификой театра (JTAC, Joint Terminal Attack Controller - прим. перев.). ПАН или КОДА делают одно и то же.

Так как пилоты реактивной боевой авиации вообще не имеют ни времени, ни желания слоняться над вражеской территорией на бреющем полете, работа ПАН заключается в том, что бы определить цель, "купить" бомбу и доставить ее к цели как можно быстрее.

Мы выскочили к югу от них и держали "Газель" в висении так, что бы следопыты могли ее увидеть. Как только я был уверен, что они нас заметили, я резко ушел вниз под укрытие и заставил Дома появляться каждые несколько минут в разных местах, всегда к югу от них, что бы отвлечь их глаза от моей намеченной оперативной позиции.

- Если они угадают нашу следующую позицию, ты пойдешь со мной в увольнение.

Румянец покинул лицо Дома. Следопыты были известны тем, что умели быстро уйти.

Через несколько минут два свежих самолета поднялись и проверили частоту ПАН.

- Все позывные, это Звездный Два Один и Два Два. Как слышите меня?

Я быстро ответил ему.

- Звездный Два Один, это Шпиндель Восемь Ноль. Если вы работаете со мной, оставайтесь на этой частоте и дайте указание Два Два перейти на запасную частоту, другой позывной наведет его позже.

- Звездный Два Один, принял.

- Звездный Два Два, принял и меняю частоту.

Я вызвал Звездного Два Один и он подтвердил что они тоже были Локхиды Т-33 "Шутинг Стар", самолеты старше моего отца, но все еще достаточно хороши для моих целей. Я сказал ему, что его целью был лэндровер спецназа, но я изо всех сил пытаюсь найти его.

Я приказал Дому уйти за укрытие, а затем двинуться вокруг полигона на северо-запад так, быстро, как только он мог, что бы следопыты не знали где мы.

Они будут высматривать нас на юге и после этого вызова будут уверены, что я не могу их видеть и надеюсь, будут сидеть спокойно.

Я переключился на запасную частоту, что бы следопыты не могли нас слышать и связался с Звездным Два Два.

Фредди чертов Меркьюри будет слушать другую частоту, где я должен буду передать его координаты на Звездный Два Один, не имея понятия, что я на самом деле работаю с обоими самолетами.

- Звездный Два Два, это Шпиндель Восемь Ноль. Я дал ему сначала координаты Фредди. - Север пять-ноль, три-пять, ноль пять, десятичная шесть-шесть. Запад один-один-ноль, четыре-восемь, четыре-пять, десятичное девять-ноль.

Затем его высоту: семь-шесть-ноль метров

Я указал, что его целью будет лэндровер спецназа.

Я также указал, что бы Т-33 атаковал его из-за холма над ними. Если я все сделал правильно, они его даже не заметят.

Я продолжил в микрофон:

- Обязательное направление атаки, два-один-ноль градусов магнитного. Дружественный вертолет, на четырех точках в трех километрах к северо-западу.

Теперь он знал, где я и, в конце концов, мы не хотели "синие-по-синим", инциндента с дружественным огнем.

Я не мог использовать свой лазер по цели, боясь ослепить их, так что дал "Отрицательно Лима", сигнализируя об этом пилоту Т-33.

- Обратный отсчет - сказал я. Он отлично подготовился к атаке. Я представлял себе, как он разворачивается на атакующий заход.

- Сообщите о готовности - сказал я.

Мгновение спустя он вышел на связь.

Я переключил частоту обратно, на ту, где следопыты были несколько секунд назад, что бы сбить их с мысли, что я могу работать с Звездным Два Два на другой частоте. Я вызвал Звездного Два Один, дав ему знать, что я нашел лендровер к северу от меня, но мне еще требуется несколько минут, что бы получить точные координаты. Без точных координат они были бы слишком круты, что бы удрать.

Я переключил частоту назад.

Если все будет хорошо, следопыты все равно будут смотреть на юг, в то время как мы отправимся на северо-запад.

- Звездный Два Два, захожу...

Дом вывел нас на новую оперативную позицию. Я мог видеть лэндровер к востоку-юго-востоку от нас, на дистанции 4,3 клика. Идеально.

Быстрый взгляд влево и я увидел Т-33 в нескольких сотнях футов от поверхности. Он мог разогнаться до 570, но убавил скорость до 400 узлов, что все еще выглядело быстро.

- Ваша цель лэндровер спецназа - сказал я - На двенадцать часов, в четырех милях, в котловине, вади, идущей справа-налево. Сообщите при визуальном контакте.

Через паузу, занявшую мгновение:

- Моя цель лэндровер. Визуальное подтверждение с вади, сэр.

Я продолжал говорить

- Вади пересекает трещина в земле. Дальше по вади трасса, уходящая от него.

- Я вижу белую трещину и вижу след трассы, ведущий в вади. - подтвердил Звездный Два Два. Он был очень любезен. Следопыты тем временем еще ждали, пока я дам их координаты Звездному Два Один на другой частоте.

Я продолжил разговор, наводя пилота все ближе на цель.

- Двенадцать часов, две мили, трасса. Цель лэндровер на трассе, в Вашей слепой зоне. С вашей стороны вади. Предупреждаю о поздней видимости. - я предупредил его, что он увидит лэндровер поздно, так как он в слепой зоне, на обратном склоне к нему.

- Получил трассу входящую в вади, возможна поздняя видимость. - подтвердил он.

- Цель лэндровер начала двигаться на юго-запад.

Следопыты запрыгнули внутрь и попытались оторваться. Они могли услышать самолет.

Т-33 начал набор высоты.

Я дал Звездному Два Два еще указания.

- Двенадцать часов, одна миля, пыльный след.

Он ответил почти мгновенно.

- Цель засек, одна машина движется на юго-запад.

У него была цель и он начал пикировать прямо на нее.

Окончательное подтверждение, которое было необходимым, было однозначным и точным:

- Цель сейчас пересекает мост.

Я выждал, пока не был убежден что он на 100 процентов точно указывает на следопытов.

- Звездный Два Два, эту цель зачистить всухую. - "В сухую" означало учебный сброс бомбы, но не выпускать никаких реальных боеприпасов.

- Чистим всухую, сэр.

Когда он прошел над вершиной, мы услышали характерный звуковой сигнал, имитирующий сброс бомбы с держателей.

- Звездный Два Два, это Шпиндель Восемь Ноль. Это Дельта Отель. Возвращайтесь на исходную частоту.

- Звездный Два Два, отличное наведение, меняю частоту...

Я взял управление "Газелью" на себя, вернулся на исходную частоту и полетел прямо на следопытов. Я включил микрофон.

- Увидимся в Медисин Хат. И похоже, вы угощаете...

Они выдали мне двухпальцевый салют, когда мы прошли у них над головой.

Столкновение с Томмо

У меня осталось только одно место. Я сказал Энди, что танки должны были спрятаться за небольшим бугром в сухом ложе вади.

- Легче сказать чем сделать...

Энди не ошибался. Мы пару дней назад здесь тренировались с бронемашинами "Страйкер" (противотанковый самоходный ракетный комплекс FV102 Striker на базе CRV(T) Scorpion - прим. перев.) и местность была явно недружественной: сеть узких долин, прорезающих крутые склоны холмов. "Страйкеры" стреляли своими ПТУР с проводным управлением с вершин холмов, в то время как мы наводили ударную авиацию. Это напоминало гигантскую игру "шлепни крысу". Если бы нас засекли, нам пришлось бы зависнуть, развернуться и улететь обратно, тем же путем как и пришли.

- Если нас здесь поймают, танки нас убьют. Держись низко и медленно и используй педали, что бы крутануться вокруг, если ты что-нибудь заметишь.

- Педали? Пока мы все еще летим?

Я и забыл, что Энди был у нас совершенно новым пилотом.

- Я прослежу за тобой при наведении и возьму управление на себя, если нас поймают со спущенными штанами. Если я кричу "я на прицеле", я хочу что бы ты слинял быстрее молнии, потому что у нас не будет времени развернуться обычным манером.

Я сделал мысленную пометку научить его выполнять разворот при помощи педалей. Это был сложный трюк, которого официально не было в руководстве - и не без основания. Нос падает и управление рулевым винтом колеблется на грани потери контроля; допустите ошибку и хвост отломится. В конечном итоге вы теряете управление и врезаетесь в земную твердь.

Энди поднял нас вверх по долине, держась чуть ниже горизонта в пятидесяти футах от поверхности и достаточно высоко, что бы сделать разворот вокруг и опустить нос без аварии. Я слегка придерживал управление; легкий ветер сзади нас делал его немного неряшливым и плохо реагирующим. Мы оба с тревогой смотрели на поворот в 500 метрах перед нами.

Мы оба ожидали худшего. Вражеские танки могли оказаться прямо за поворотом. Мы настолько лезли на рожон, что босс отказался идти с нами. Он ждал в устье долины, что бы навести артиллерию и ударные самолеты, если мы попадем под раздачу. Мы бы знали, если бы нас сбили, потому что ящик системы отслеживания попаданий BATUS в задней части зарегистрировал бы попадание, и мы были бы вынуждены приземлиться. С 400 метров, я попытался изогнуть шею вправо, что бы увидеть, что там за поворотом.

Я уловил отблеск света слева, на периферии зрения. Не успел я его увидеть, как он снова исчез.

С 300 метров я услышал очень легкий свистящий звук. Я взглянул на Энди. Он мог издавать через микрофон звуки более странные, чем Дарт Вейдер, это был один из его трюков для вечеринок.

Он взглянул в ответ.

- Что?

- Смотри где ты лети...

Прежде чем я успел закончить, свистящий звук превратился в пронзительный визг. К тому времени, когда я повернулся, что бы увидеть, что же это было, он превратился в вой кровожадного баньши.

Я слышал этот звук через шум редуктора "Газели" и двигателя, через звукоизоляцию моего шлема. Что бы это ни было, это было не более чем в футе от меня. Это звучало, как если бы сам дьявол скреб когтями по самой большой грифельной доске в мире...

- Я НА ПРИЦЕЛЕ - завопил я и снова нырнул головой вперед, достаточно быстро, что бы закатились глаза.

Я знал, что то, что пыталось нас убить, настолько крепко прижало нас, что в самом деле не было никакого выхода.

Мы шли на тридцати узлах, зажатые с двух сторон стенами долины. Земля в пятидесяти футах ниже была усыпана валунами. Сотни белых нитей были подвешены перед нами в воздухе и все больше присоединялось к ним с каждой прошедшей наносекундой. Антенны на носу "Газели" сгибались назад, пока не уперлись в ветровое стекло.

- ПРОВОДА СВИНГФАЙРОВ! - проревел я.

Боевые бронированные машины (ББМ) на хребте, должно быть, пустили управляемую по проводам противотанковую ракету. Когда эти штуки летят к цели, они выпускают тонкий, но невероятно прочный металлический провод; эти остались лежать, когда пересекли долину перед нами. Наши лопасти подняли его и замотали вокруг "Газели", отраженным от склона холма потоком воздуха.

Я включил радио.

- Мэйдей, мэйдей, мэйдей... (голосовой код терпящего бедствия, аналог радиотелеграфного SOS - прим. перев.)

Когда я сражался, пытаясь убавить нашу скорость, визг усилился, а затем стал перемежаться серией высоких звуков, когда натяжение в проводе увеличилось. Я молился, что бы мы не потеряли управления над несущим винтом.

Я едва держал нас в воздухе. Сначала мы попали в сеть, теперь она затягивалась. Это был только вопрос времени, прежде, чем провода затянутся на открытом приводном валу хвостового винта, вращавшегося со скоростью более 5000 оборотов в минуту; нас ждала казнь на гарроте.

Энди вошел в режим пантомимы:

- Я слишком молод, что бы умереть...

- Заткнись, нахрен - завопил я в ответ.

С рывком, в который были вложены все силы, ручки циклического шага, нос поднялся на сорок пять градусов, что бы войти в тот же наклон, что и склоны. Я слегка пнул левую педаль и сбросил рычаг шаг-газа до половины. Полозья сильно ударили по склону и на мгновение показалось, что мы прочно застряли.

Затем мы начали скользить назад.

- Не-е-е-ет - заголосил Энди, но прежде чем он смог перевести дыхание, мы снова остановились.

Камень, который я приглядел в качестве опоры, попал под левую лыжу и быстро нас остановил.

Моя правая рука метнулась к рычагу отключения оборотов. Двигатель, скуля, остановился мгновенно и визг стал затихать. Я поднял шаг-газ, что бы замедлить лопасти, прежде чем потянуть тормоз винта.

Тишина.

Энди выдал мне самую большую ухмылку, которую я когда-либо видел.

- У тебя есть чертово представление, насколько тяжко я сейчас поработал? - спросил я - И ты представляешь, насколько в самом деле мы близки к смерти?

Он просто продолжал улыбаться как полоумный.

- У тебя есть что скзаать?

- На самом деле есть - выражение его лица мгновенно стало серьезным. - Можно я тут покурю? Потому что моя дверь зажата проводом и я задыхаюсь...

Он не так уж был неправ. Нас связали как индейку.

Через двадцать минут наш командир звена и командир эскадрильи скатились с холма к нам. После того, как командир эскадрильи сделал снимки, техник выпустил нас на свободу, что бы могли оценить ущерб. Провода почти разрезали вал привода хвостового винта. Стив Маккуин гордился бы нами. Он использовал тот же трюк в "Великом побеге", что бы поймать мотоцикл.

- Должны были быть собраны после стрельб - сказал комэск. - Для вас двоих война окончена.

Я вытащил из куртки свой экземпляр "Нижних уровней ада" и махнул ей на него.

- Эта священная книга говорит, что нам нужно взять другую птичку и вернуться обратно, сэр. Война еще не закончилась.

- Ты бы выбрал бой со своей собственной тенью, Мэйси, дай тебе хоть полшанса. Пошли, я вас подброшу.

Неделю спустя, две наши "Газели" сидели на холме, ожидая битвы, которая должна была начаться в ранние часы следующего утра. Это был решающий бой, насколько близким к реальности это могло быть в учебном подразделении британской армии Саффилда .(BATUS), и я хотел показать все, на что способны наши "Газели".

Мы были должны надлежащим образом сочетать артиллерийский огонь, выстрелы танков, вооруженные разведмашины, с установленными пулеметами, минометами, противотанковыми ракетами "Милан", сброс бомб реактивной авиацией и наши собственные вертолеты "Рысь". Это было то, для чего мы все тренировались - настолько близко к реальному бою, насколько это было возможно - и я знал, что мы более чем способны показать себя.

Подполковник Ян Томсон был здесь, что бы проверить наш полк на финальных учениях BATUS. Томмо был почитаемым командиром 9-го полка Армейского Авиационного Корпуса. Он был легендарным лидером и знал, как выжать все из своих людей, но был также жутким ублюдком. Он обладал властью в вопросах жизни или смерти - он был там, что бы оценить, готовы ли мы сражаться в войне. Я был полон решимости не подвести нашу сторону.

У нас вместо одного из сидений в задней части "Газели" был установлен ящик cистемы обнаружения и сопровождения целей (BATS - bulk-filtering acquisition and tracking system). Он будет постоянно передавать нашу позицию в центр проведения учений. ЦПУ (ExCon - Exercise Control) был центром учебной битвы, где наблюдатели отслеживали, как разыгрывается противостояние на гигантском экране.

Мы были в прериях уже шесть недель и, после катастрофы в начале, пинали танкистам задницы в каждом бою. Я хотел что бы Томмо и начальство знали, как мы хороши, как быстро и низко мы можем летать, как быстро мы можем найти врага и как мы можем подготовить бой для командира. Мы были разведчиками командования и обладали большей мощью, чем, казалось, наш маленький вертолет мог вместить.

Одной из наших проблем были чертовы "Таблоиды" - "Газели", выкрашенные в ужасный ярко-красный цвет, для предотвращения столкновений, на которых летели офицеры-посредники полигона, чьей задачей было наблюдать за соблюдением нами правил безопасности. Они могли вручить нам желтую карточку, если мы залетим в не ту зону или окажемся напротив какой-нибудь чужой системой вооружения. Хуже того, они могли выдать нашу позицию, зависнув над нами на паре тысяч футов. Поскольку мы шли быстро и низко, "вражеские" танки рассчитывали на "таблоиды", что бы отслеживать наши скрытые боевые позиции.

После моего первого протеста "таблоидам" было сказано летать низко и позади нас, но ублюдки по прежнему умудрялись нас выдавать, потому что никогда не летали достаточно низко. Они должны были видеть общую картину, что бы обеспечить соблюдение правил безопасности. В результате танкисты чаще сбивали нас артиллерийским огнем. Я получил твердое указание от ЦПУ не лезть на рожон; нет вариантов, что бы я пошел в эту битву без сопровождения "таблоидов". Конец истории.

Если был на этой стороне пруда человек, который мог встать у них на пути, это был Томмо. Я не мог просить его, потому что он не знал меня и вероятно, велел бы мне не лезть в бутылку, так что я сказал ЦПУ что Томмо не хочет, что бы нам давали в сопровождение "таблоиды" Я думал, они не рискнут поговорить с ним, так что мы полетим одни.

Дело сделано. Или я так думал.

Томмо подошел к нам четверым, как будто он собирался перевести меня между постами.

Я был вместе с Энди Вавн. Как бывший танкист, он научил меня многим стандартным оперативным процедурам - как найти своих старых товарищей, понять их намерения и заманить их в неотвратимую засаду. Энди был дерзким засранцем, любившим конфронтацию.

Он приложил ладонь "лодочкой" к моему правому уху.

- Ты знаешь, когда я сказал "нам" нужно блефовать перед ЦПУ? - спросил он - Ну, похоже это было королевское "нам". Я тут просто шофер. Тебе лучше надеть боксерские перчатки, Мэйси.

- Вы, куча - заявил Томмо, держа руки на бедрах - будете в сопровождении "таблоидов" утром.

Я слышал как командир моего звена придушенно застонал. Дом не знал, что я сблефовал, он думал, что мы получили разрешение.

Время решать, человек я иль тварь дрожащая, Мэйси. Я сделал шаг вперед.

Уголком глаза я видел, как вздрогнул Дом, когда я вышел перед командиром полка.

- Сэр, в каждом бою, в котором мы были, эти "таблоиды" выдавали нашу позицию.

Томмо ощетинился.

- А ты кто такой?

- Стафф-сержант Мэйси, сэр.

- Ну, стафф, я просто заставлю их лететь на бреющем позади вас. Как насчет этого?

- Сэр, мы пытались, и они все равно выдают нашу позицию. На рассвете мы будем против солнца и у нас не будет хорошего обзора, поэтому мы будем постоянно в движении. Они будут как рука Господа, указывающая на нас. - я сделал паузу - Танкисты отслеживают их положение постоянно...

Томмо смотрел на меня, как на насекомое перед тем, как раздавить.

- Я же вижу, куда идет этот разговор, стафф Мэйси, не так ли? Эти учения чертовски опасны.

Мой разум кипел.

- Не могу не согласиться, сэр. "Таблоиды" будут блокировать нам путь и не будут видеть нас на фоне низкого солнца. Они должны быть там из соображений безопасности, но могут вызвать столкновение в воздухе.

- Стафф Мэйси, если ты хоть на минуту думаешь, что я позволю тебе уйти без няньки, ты чертовски сильно ошибаешься.

- Сэр, у нас есть транспондер на борту, который отлично отслеживает нашу позицию. Он отображается в ЦПУ на большой карте. Мы проверяли его и он отлично работает. И при необходимости у нас есть связь. Нет нужды в "таблоидах".

Он заколебался на мгновение.

- Если ты исчезнешь с экрана хоть на секунду, ты ответишь за это - с Томмо было достаточно разговоров. Он пронзил меня сузившимися зрачками напоследок - Я надеюсь, что ослепительно ясно выразился?

- Да, сэр.

Он ушел, бушуя, и я повернулся, что бы найти Дома держащегося руками за голову. Томмо был не тем человеком, с которым стоило пересекаться и ящики системы обнаружения и отслеживания цели славились свой капризностью.

- Давайте просто переживем "таблоиды" - сказал Дом - Это только учения.

Я не мог винить его за беспокойство. Он был прикомандирован от гвардейских шотландских драгун и молился, что бы ААК взял его; ему было что терять.

- Не волнуйтесь, Босс. Я проверю их, прежде чем мы взлетим.

За час до рассвета, я залез в корму каждой "Газели", включил ящики СООЦ и добрел до мобильного поста ЦПУ, где сержант подтвердил, что Отель Ноль Альфа и Отель Ноль Браво действительно зарегистрировались на их компьютерной карте. Я вернулся к боссу.

- Мы готовы. Идем.

Можно было ставить сто к одному против того, что упадут оба транспондера. Томмо не станет писать кипятком, если один из нас пропадет с радара; он знал что мы работаем в паре. Пока мы будем выигрывать, ему придется сделать слишком много телодвижений, что бы начать беспокоиться.

Оставаться хорошо укрытыми и наблюдать через утреннее солнце оказалось невозможным. Все, что пробиралось через вади ниже горизонта было для нас невидимым.

- Отель Два Ноль Альфа, это Отель Два Ноль Браво. Мы должны зайти к ним с черного входа - сообщил я Дому. - Я слепой.

- Один Ноль Альфа, в точности моя мысль. Ты ведущий.

- Следуй вдоль вади - Я указал на дорогу - Мы должны держаться низко и быстро. Дай мне взглянуть на танки - и даже не дерзай зависнуть; мы будем слишком уязвимы.

- Классно, чувак - сказал Энди - Но как, черт возьми, мы их увидим, если ты не позволишь мне зависнуть?

- Я скажу тебе, когда мы туда доберемся.

Энди был в своей стихии.

- Йя-ху-у-у-у, нижние уровни ада. Это то, с чем я воссоединюсь.

Поверхность под нами шел с тревожащей скоростью и близостью.

- Ад будет, если ты заденешь хребет или снова влетишь в проволоку. Верни скорость обратно.

Скорость и высота были в норме, но Энди немного перевозбудился. Я не хотел повторить наш трюк с "Свингфайрами".

Дом остановил наше продвижение, когда мы были достаточно близко, что бы врезаться в передовой танковый дозор. Он просканировал участок земли, который тянулся на 500 метров вверх до небольшого подъема прямо перед нами.

- Двигайся - сообщил он.

- Двигаюсь.

Я велел Энди поднять нас над хребтом.

Его голос поднялся на октаву.

- Я в десяти футах от сучьей поверхности...

- Значит, ты на десять футов выше.

Полозья вертолета едва коснулись земли, когда мы перевалили через гребень холма.

- Опусти вертолет на землю и не зависай. Ты поднял слишком много пыли.

Он остановился с заносом и повернулся ко мне.

- Что, нахрен, теперь?

- Сидеть тихо.

Я отстегнул ремни, вылез наружу и побежал вверх по склону.

Вглядываясь в бинокль, я засек танковый авангард.

Двадцать минут спустя мы были за ними и чуть сбоку. Они не могли этого ожидать.

Командование было в восторге и бросило на это место свои "Рыси". Артиллерия открыла шоу, а затем мы бросали волна за волной ударную авиацию, прерываясь только затем, что бы обрушить на них еще больше артиллерии. В том, что теперь было хорошо отрепетированным маневром, эскадрилья "Рысей" одновременно обрушила их страдания на танки, прежде чем исчезнуть снова.

Шоу не закончилось. Горстка танков спряталась за складкой в земле и теперь пыталась бежать, даже не пытаясь укрыться. Я вызвал пару "Рысей" и мы все вместе двинулись к ним. Мы обеспечивали прикрытие по обоим сторонам "Рысей"; мы были глубоко в секторе танкистов и должны были быть настороже. "Рыси" пригвоздили последние танки и мы перехватили величайшую новость. Одна "Рысь" накрыла танк командира полка, человека, которого еще ни разу не убивали в прерии.

Когда мы приземлились у ЦПУ, Томмо ждал нас, растопырив руки и ноги, так широко, как только мог. Я с нетерпением ожидал услышать, что он думает о том, что нам удалость застать врага врасплох и достать их командира заодно.

- Тащи сюда своего долбанного командира звена - прогремел он на меня - Я хочу поговорить с вами обоими.

Дерьмо. Я летел прямо вдоль границы, но был уверен, что мы не пересекли ее. Дом бы предупредил меня. Через минуту или две мы оба стояли перед Томмо.

- Вы где были, нахрен? Ты обещал мне, что я могу видеть вас все время, и вы не появились на карте ни разу!

Мой командир звена выглядел подавленным. Томмо обладал всей полнотой власти в Армейском Авиационном Корпусе и определял высшие назначения. Он мог убить карьеру одним взмахом своего пера.

- Я проверил систему, прежде, чем мы взлетели и мы были на карте, сэр...

- Еще одно твое твердое слово, Мэйси? Ты хочешь, что бы я тебе поверил? Вас не было на радаре, никто не знает где вы находитесь и вдруг вы двое знаете расположение каждого гребанного танка в Канаде. Если вы выключили транспондеры, вы оба прыгнули чертовски высоко. Ты слышишь меня?

- Сэр... - я указал на мобильный пункт ЦПУ - Я был на радаре за две минуты до взлета и был уверен, что меня можно отслеживать все время.

Сержант, который подтвердил присутствие наших "Газелей" на экране был у его клавиатуры. Я тщательно подбирал слова.

- Вы сообщите полковнику, когда точно мы встретились и о чем я Вас спросил?

- Э-э... да сэр. - Его глаза нервно метались между мной и Томмо. Он не мог заставить выдержать себя выдержать убийственный взгляд большого человека ближе, чем с 2000 ярдов. Я не мог его винить. И более крутые смертные увядали под испепеляющим взглядом Томмо.

- Он пришел вчера проверить работает ли его ящик СООЦ.

Томмо подпрыгнул

- Тогда почему я не мог его увидеть хотя раз за весь бой?

- Вы могли его видеть, сэр. Уверен... - сержант посмотрел на свой компьютер - Один момент, сэр.

Его лицо начало краснеть.

- Ох, его там нет...

После нескольких безумных нажатий клавиш экран изменился.

- Эм... вот он, вначале, сэр, рядом с другой "Газелью" Отель Два Ноль Альфа, видите?

Томмо наклонился вперед.

- Тогда что?

Сержант яростно начал стучать, прокручивая бой на ускоренной перемотке. Иконки начали двигаться. Они оба рассматривали экран в мельчайших деталях, а затем Томмо повернулся и выдал мне убийственный взгляд.

- Хорошо, чертовски хорошо. Вы исчезли вместе, в гребаном унисоне, в ту же секунду, как только вошли в зону учений.

Я знал о чем он думал. Он думал, что я выключил ящики и стал невидимкой.

Мне нужно было разобраться с этим и быстро.

- Почему мы исчезли?

- Я уже проверяю, сэр - нервно ответил сержант - О, вот оно что. Кто-то просто удалил вас, вскоре после того, как вы ушли. Должно быть, это вышло случайно. Многие позывные были потеряны в одно и то же время, видите... - Он указал на монитор - Мы должно быть, просто забыли загрузить вас обратно, вместе с остальными.

На последующем разборе, я понял, что Томмо был впечатлен тем, что мы сделали. Я также знал, что он будет последним, кто это признает.

Вскоре после того, как я вернулся в Великобританию, я услышал, что 9-й полк Армейского Авиационного корпуса будет первой частью, принимающей "Апачи", поставка которых планировалась к сентябрю 2003 года, чуть меньше чем через три года. Я позвонил майору Такеру, моему командиру курса на обучении, который был теперь командиром 656-й эскадрильи, и спросил его, готов ли он меня принять к себе.

- Мы будем рады приветствовать Вас в Шесть Пять Шесть - сказал он. - Но когда прибудут "Апачи", меня здесь не будет и не я принимаю окончательные решения по этому вопросу, мистер Мэйси.

- А кто принимает?

- Командир полка - ответил он. - Насколько я могу судить, полковник Томсон лично отбирает экипажи "Апачей".

Мое сердце упало. После нашей встречи в БАУПС, я не представлял что он примет меня в свой полк и за миллион лет, не говоря уже о том, что бы отобрать меня для программы "Апач".

Я позвонил командиру другой эскадрильи 9-го полка, назначенную для перевода на "Апач", что бы подстраховать свою ставку. Томмо должен был уйти, когда 664-я эскадрилья будет проходить курс переобучения на "Апач". Если бы я не мог попасть как пилот "Апача" в 656-ю эскадрилью, возможно, я мог бы пройти этим маршрутом. Командир 664-й сказал мне, что экипажи будут подбираться из полка и те, кто не пройдут отбор, будут направлены на курс обучения на "Рысь". Если бы меня не отобрали для "Апача", я бы оказался на "Рысях" и это бы закончился мой путь к SAS.

Один на один

С 1998 года я решил накопить столько необходимых знаний о ударных вертолетах, что у Армейского Авиационного Корпуса не будет иного выбора, как отобрать меня для "Апача", когда он в конце концов поступит на вооружение. Я начал с того, что прочел все, что только смог найти об ударных вертолетах. Следующая часть стратегии, заключалась в том, что бы попасть на курс инструктора по тактике воздушного боя (ИТВБ).

Вертолет по своей природе очень уязвимая машина. В отличии от боевых самолетов, он не может полагаться на скорость, что бы избежать проблем над полем боя. Политика Британской Армии, у которой не было отдельных соединений ударных вертолетов, заключалась в том, что пилоты должны были избегать неприятностей, если это было возможно. Это повлекло за собой скрытые полеты на бреющей, на уровне бурьяна - или попытки сохранить дистанцию, оставаясь вне досягаемости радиуса поражения: атаки танков вне зоны действия их наступательных вооружений.

Но с "Апачем" все было бы по другому. "Апач" начал свою жизнь как член очень закрытого клуба. До падения Берлинской стены было очень мало ударных вертолетов. Советы разработали МИ-24 "Hind", а американцы разработали "Апач" и "Кобру". Были и другие ударные вертолеты на чертежной доске или в разработке, когда Стена пала, но эти три были единственными, которые принимались в расчет.

С их невероятным оборонным бюджетом, американцы покупали "Кобры" и "Апачи" в больших количествах. Другие, менее процветающие члены НАТО, выбрали вместо этого такие машины как "Рысь", "Газель" и немецкий BO105.

Первая война в Персидском заливе привлекла к ним внимание. Полезность американских "Апачей" быстро стала очевидной. После окончания конфликта, страны НАТО начали ускорение своих планов по созданию ударных вертолетов и по всей Европе были проведены многочисленные конкурсы, что бы определить лучшую машину для этой работу. "Апач" начал конкурировать с "Тигром" от "Еврокоптер" и заново разработанной "Коброй". Но он также был массово модифицирован, с модели "А", которая первой поступила на вооружение армии США в 1980-х, на модель "D", которая была оснащена новой радарной системой "Лонгбоу".

Эти машины были невероятно сложными, что позволяло летать им над полем боя, а не вокруг него, высматривая возможность для "обмена".

Я понял, что один из ключей к тому, что бы пройти отбор как пилоту "Апача" было просто справится с этой сложностью. Это заставило бы Армейский Авиационный Корпус войти в отважный новый мир тактики воздушного боя, с которым ему никогда не приходилось сталкиваться, по крайней мере, в массовом порядке, потому пилотов его основного противотанкового вертолета, "Рысь", учили избегать угроз на поле боя, а не охотиться на них.

В начале 1998 года, я пошел к своему комэску и убедил его, что нам нужен курс ИТВБ на базе ВВС Ваттишэм, со мной и несколькими другими пилотами 3-го полка в качестве головных обучаемых. Комэск знал так же хорошо, как и я, что у Армейского Авиационного Корпуса были некоторые основные процедуры для того что бы драться и выживать над полем боя, но не было средств обучения.

- Хорошо, стафф - сказал он мне - но если ты этого хочешь, то придется пойти туда и найти все это.

К счастью, я знал где искать.

У ВВС был курс тактики вертолетов, но "крабы" в основном сосредотачивались на отработке большого количества различных ситуаций с переброской людей и техники возле поля боя. Меня же больше интересовал воздушный бой.

Пилоты Королевской Морской пехоты из авиационной эскадрильи 3-й бригады - 3БАЭ - отрабатывали курс тактики воздушного боя и объяснили мне, что единственный путь заполучить курс - запросить отдел старших летных инструкторов. Как и Авиационные Стандарты - удел Чоппера Палмера - то, чего эти ребята не знали, еще не существовало, но там, где отрабатывались Авиационные Стандарты готовили СЛИ (SFI - Senior Flying Instructor, старший летный инструктор - прим. перев.).

Я летал почти со всеми из них, пусть даже немного, по всему миру, так что я спросил, смогут ли они помочь нам. Короткий ответ был "да".

Наш полковой квалифицирующий вертолетный инструктор отобрал несколько пилотов, основываясь на количестве летных часов, которые они набрали, их летных стандартов, их квалификации и некоторых других факторах и мы получили наш курс. Армейский Авиационный Корпус впервые официально вошел в дело подготовки инструкторов воздушного боя.

Самой большой угрозой для нас на поле боя была разработанная Советами ЗСУ-23/4, грозная, башенная зверюга, с радарным наведением четырех 23-мм пушечных стволов, каждый из которых был способен направить в воздух тысячи выстрелов в минуту с высокой точностью против низколетящих воздушных целей. Она была похожа на танк с барной табуреткой, торчащей над башней. Даже сильно бронированный вертолет, такой как "Апач", вряд ли выдержит прямое попадание ЗСУ-23/4; "Газель" или "Рысь" будут растерзаны в клочья.

Если ваш вертолет был достаточно везуч, что бы иметь на борту приемник предупреждения о радиолокационном облучении (RWR - Radar Warning Reciewer, СПО - прим. перев.), которые были у некоторых из нас, он мог сказать вам кое-какую важную информацию о "излучателях" на поле боя: не только какие именно радары были там, но и расстояние до них, пеленг и "режим" (были ли они всего лишь сканирующими на наличие угроз, или, что более серьезно, отслеживали цели или, худшее для вас, по вам выпустили самонаводящуюся ракету).

Если ваш приемник предупреждения о радиолокационном облучении (СПО) сообщил вам, что бы "захвачены" ЗСУ-23/4, был только один возможный способ выжить: нырнуть к поверхности, в надежде поставить что-либо прочное между вам и дымящейся барной табуреткой.

Это было достаточно жутко, но запуск ракеты с радиолокационным наведением - с земли или с воздуха - был еще хуже. Некоторые армейский британские вертолеты были оснащены пусковыми установками "чаф", выпускавшими пучки металлических нитей на пути излучающей радиочастоту ракеты, в надежде увести ее от цели - так что, опять же, ваша единственная надежда на выживание было укрыться, совершая маневры уклонения, пытаясь уйти из захвата.

Веселее было летать и сражаться с другими вертолетами. Здесь основной угрозой был МИ-24 "Hind". Советская машина, времен Холодной войны, но все еще грозная система, вооруженная подвесной пушкой и блоком неуправляемых ракет, стреляющих "по оси" - в направлении носа вертолета. Вы не захотите обнаружить "Hind" где-нибудь поблизости от позиции на шесть часов; неважно, на чем вы летите, он просто сшибет вас с небес.

Фокус был в том, что бы держать его в позиции на двенадцать часов. "Hind" был чудовищем, и мог оставаться в воздухе очень долго, но ему было сложно маневрировать. Мы должны были держаться под углом и крутиться с ним, держась в более узком секторе, чем он был способен - мы называли это "меховой мячик" - так, что бы он не мог задействовать свое вооружение.

Тогда, даже в безоружной "Газели", мы могли держать его в патовой ситуации. С "оружием экипажа" - пулеметом, торчащим из двери или окна - "Рысь" была соответствующим образом экипирована, что бы бороться с МИ-24; вместе мы могли его убить. В Первой мировой войне, в настоящей "собачьей свалке" воздушного боя, я мог бы даже причинить ущерб и сбить кого-нибудь стрельбой своего 9-мм пистолета.

Смысл в том, что бы продолжать драться - как говорил Черчилль: никогда не сдавайтесь.

Между тем, мое досье по "Апачу" становилось все толще.

Я обнаружил кое-что важное. Каждая эскадрилье "Апачей" понадобиться четыре специалиста: квалифицирующий вертолетный инструктор (QHI - Qualified Helicopter Instructor, КВИ), инструктор по вооружениям (WI - Weapons Instructor, ИВ), главный передовой авианаводчик (SupFAC - Supervisory Forward Air Controller, ГПА), и инструктор по радиоэлектронной борьбе (EWI - Electronic Warfare Instructor, ИРЭБ).

"Апач" был не просто ударным вертолетом; это была одна из сложнейших платформ радиоэлектронной борьбы в этом деле. Он не только был оснащен радаром, позволяющим обнаружить и отследить любую угрозу - на земле или в воздухе - за один проход своей антенны, он также имел очень сложную систему защитных средств противодействия вражеским ракетам. Поскольку до поставок "Апача" оставалось несколько лет, мне нужно было знать об этом.

В 1999-м я записался на базовый курс РЭБ, организованный и запущенный ВВС в Кранвелле, в Линкольншире. На этой стороне Атлантики, никто лучше "крабов" не разбирался в деталях угроз и контрмер против них. Курс был серьезным, со всей математикой и физикой, о которых я никогда не беспокоился в школе. День Первый, Урок Первый был "101" об электромагнитном спектре.

Основной угрозой для нас, были ракеты с тепловым и радиолокационным наведением. В большинстве случаев, самой горячей частью летательного аппарата был выхлоп двигателя. Боевой реактивный самолет, двигающийся с высокой скоростью в воздухе и создававший тепло при трении о воздух, имел "горячие точки" на частях фюзеляжа, которые оказывали наибольшее сопротивление воздушному потоку - особенно нос и передние кромки крыльев - и они также могли быть целью для особенно сложных типов ракет с инфракрасным наведением.

Нагрев фюзеляжа не был проблемой для вертолета и ракета автоматически ориентировалась на выхлопы двигателя, которые, для ее головки наведения, светились на фоне холодного неба. Как только головка теплонаведения захватывала вас, мало что можно было сделать на вертолете, что бы уйти от захвата. Спасение, тем не менее, было под рукой, если у вас были все или некоторые из следующих комплектов: система оповещения о ракетной атаке (СПРН), с автоматическим оповещением о запуске ракеты земля-воздух (его оптика сканировала наземную поверхность в поисках вспышки пламени ракетного двигателя); постановщик ИК-помех, который буквально слепил головку самонаведения ракеты; дефлектор, который рассеивал и быстро охлаждал выхлопы двигателя до уровня, который не был виден; и фальшфейеры, отстреливаемые СПРН в воздух вокруг вертолета, в надежде, что ракета захватит их вместо вас.

Сердцем любой системы для защиты от ракет земля-воздух с радиолокационным наведением была СПО. Она выдавала предупреждение - визуальное и голосовое - что бы были захвачены, отслеживаемы или по вам произведен пуск с радиолокационной системой. Она также сообщит вам местоположение и тип радара, если он был распознан его библиотекой угроз.

Поскольку ракете и ее радиолокационной системе наведения, требуются различные режимы работы в воздухе - все это связано с "отрисовкой" вертолета лучем радара, для более точного наведения на цель - СПО постоянно обрабатывает одну важную новость, в которой мы действительно нуждаемся: насколько близки мы к тому, что бы нас сбили.

С базовой частью за поясом, я забронировал себе курс РЭБ, а затем расширенный курс РЭБ. Там я познакомился с другими аспектами радиоэлектронной борьбы - как, для примера, постановщик помех, такие как самолет ВМС США EA-6B "Праулер" могут использоваться в комплексе с ударными самолетами, "прожигая" дыру в радиолокационном поле противника. Как только эта дыра будет создана - операторы ЗРК и ПВО увидят в ней только непроницаемые помехи для радиолокаторов - ударные летательные аппараты, включая вертолеты, могут проникнуть в воздушное пространство противника и поразить его цели, не подвергаясь ответному огню.

Это было известно как "мягкое убийство" - временное ослепление радара, а не его уничтожения. Я узнал о возможностях систем оружия США и Великобритании для "жесткого убийства". Запущенные с самолета-носителя, эти ракеты найдут вражеские излучатели и пойдут к ним по лучу прямо на антенну и уничтожат ее. Обе ракеты были настолько сложными, что даже если оператор радара отключит свою систему, они запомнят ее положение по GPS и/или инерциальной навигационной системе и уничтожат ее в любом случае.

На последней неделе курса я узнал о возможностях собственной системы самозащиты РЭБ "Апача". Теперь стали появляться детали интегрированной вертолетной системы самозащиты (HIDAS - Helicopter Integrated Defensive Aids System - прим. перев.). HIDAS была непохожа на все, что когда-либо устанавливалось ранее на вертолет. Четыре приемника СПО - два со стороны носа и два позади двигателей - обеспечивали перекрывающиеся дуги прикрытия; они засекали и отмечали любые радары, на земле или в воздухе, которые излучали импульсы в любой точки вблизи вертолета.

Высокоразвитая СПРН обнаруживала тепловой шлейф любой наземной или воздушной угрозы - особенно важно, если вертолет должен был иметь какой-то шанс выжить в опасной среде, где присутствовали переносные зенитные ракетные комплексы (ПЗРК). Это оружие быстро развивалось с тех пор как тридцать лет назад появились американские "Стингеры" и советские "Стрела-2" (SA-7 - прим. перев.). ПЗРК, подобные российскому "Стрела-3" (SA-14), были весьма искусны в обхождении всех, кроме самых сложных, ловушек, выпускаемых с борта, и имели радиус поражения до 12 000 футов.

"Апач" также имел систему обнаружения лазерного излучения (LWRS) - два датчика над двигателями и два по бортам фюзеляжа, для обнаружения наведения на вертолет метки лазерного целеуказателя, прелюдия к пуску ракеты с лазерным наведением.

Все данные об угрозах обрабатывались центральным компьютером, который, рассчитав тип, дистанцию и направление угрозы, затем принимал решение о наилучших контрмерах для ее устранения. В кабине было три переключателя - ручной, полуавтоматический и автоматический, что позволяло пилоту решить, какой уровень автономности он хотел бы предоставить системе. Однако, нас уверяли, что система чрезвычайно эффективно работает в автоматическом режиме и что по большому счету, будет лучше предоставить решение системе, а не пилоту, для решения какие контрмеры применять и когда.

Подобно компьютеру HAL из "Космической одиссеи 2001", HIDAS женским голосом речевой системы оповещения (VWS) предупредит экипаж о любой угрозе. Информация будет также отображаться на одном из двух дисплеев; в каждой кабине было по два дисплея, используемых для отображения полета, критически важных для выполнения задачи данных и изображения цели. Неминуемые угрозы - приоритетные в любой момент - отображались на позициях относительно вертолета.

Вероятно, было неизбежностью, что РСО уже заработала себе прозвище - Скулящая Бетти.

Прежде чем я смог "завершить" курс, я должен был сдать экзамен - и это был не ваш обычный аттестат об окончании средней школы. Мы должны были провести операцию национальных сил по эвакуации с острова, география которого напоминала Сицилию, вовлеченного в гражданские беспорядки. Некоторые британцы были взяты в заложники. Я был командующим силами, которым было поручено прилететь, освободить их и улететь с ними оттуда.

Используя знания, которые я накопил за последние несколько месяцев, я решил подключить к операции "Апачи", EA-6Bs "Праулер", бомбардировщик B-2 "Стэлс" и C-130.

Я заглушил радары наблюдения с EA-6Bs и отправил "Апачи" что бы вывести из строя прибрежные радары. B-2, такой скрытный, что он был малозаметный для радаров в любом случае, сбросил груз 2000 фунтовых бомб с лазерным наведением на командные центры. Среди хаоса силы специального назначения были десантированы с воздуха для спасения заложников. После того, как они безопасно покинули опасную зону, я отправил на бреющем над морем C-130 для их эвакуации, с сопровождением "Апачей".

Я теперь интуитивно понимал, как РЭБ может овладеть полем боя. Хотя это не была специальная платформа для РЭБ - в отличии от EA-6B - "Апач" был набит таким количеством электронной магии, что это позволило бы Армейскому Авиационному Корпусу делать с вертолетами такие вещи, о которых мы никогда раньше и не мечтали.

Я прошел курс инструктора РЭБ в начале 2001. С приходом первых "Апачей" в страну, поднялся шум о квантовом скачке возможностей. Несмотря на то, что я лишь один раз сидел в нем почти десять лет назад, я чувствовал, что действительно начинаю узнавать эту машину, понимать, как она работает.

Я начал свою войну на измор с адъютанта 3-го полка, что бы получить назначение на 200 миль дальше к северу, в Дишфорт в Северном Йоркшире, будущем доме "Апача". Он к такому не был готов, не говоря уже о канцелярских крысах в Глазго, но бычье упорство привело меня к человеку, с которым я скрестил шпаги в процессе финальных учений в БАУПС, подполковником Яном Томсоном.

В день своего собеседования, я заскочил, что бы выразить уважение к командиру 656-й эскадрильи, который подсластил мне пилюлю сообщением, что Томмо находился в приподнятом настроении; он все еще был под впечатлением от новости, что его полк был выбран для получения самого важного комплекса, приобретенного армией за эти годы. Но хотя собеседования с командиром полка длятся двадцать минут, мне повезло, что сумел получить десять.

Я постучал в дверь его кабинета. Изнутри раздался рык и я вошел. Томмо едва взглянул, на то, как я отдал ему честь.

- Садитесь, мистер Мэйси. - сказал он - Все еще нарушаете правила, не так ли?

Я ничего не сказал, просто молился, что бы он не вышиб меня нахрен на курс переподготовки на "Рысь".

Томмо встал из-за стола и подошел к окну, держа руки за спиной. Это был он: момент победы или поражения. Я должен был просчитать каждый выстрел.

Я глубоко вздохнул и сказал ему, что за те месяцы, что мы с ним виделись в последний раз, я прошел все доступные мне уровни обучения и разработал кое-какие идеи о тактике воздушного боя.

Были моменты, когда он отвечал мне так, как будто я говорил на суахили, но когда я наконец заткнулся, его глаза сияли. Неделю спустя я делал презентацию в PowerPoint для босса Объединенного вертолетного командования (JHC), соединяющего в себе деятельность всех вертолетных соединений Британской армии, Королевского Военно-морского флота и Королевских ВВС. Три дня спустя я повторил презентацию для начальника управления армейской авиации.

В итоге мы запланировали создать "пурпурный" (объединенный для разных родов войск) курс инструкторов воздушного боя; курс имел двойную цель - научить пилотов невооруженных вертолетов, подобных "Газели" и "Чинук" как вести интенсивный воздушный бои и остаться в живых и научить пилотов ударных вертолетов новому мировому порядку.

Охотник

В конце 2001 года Томмо выпустил опросник для всех пилотов 9-го полка: кто не хочет пройти курс переподготовки на "Апач" и почему? Удивительно, но не все были заинтересованы. Я полагаю, некоторые думали, зачем я должен идти и учить эти новые трюки, когда я уже на вершине? Деньги идут, жена счастлива...

Но не я. Я не мог дождаться.

Первый "Апач" прибыл в Миддл Вэллоп летом 2002 года и список тех, кто был отобран для курса переподготовки на тип "Апач", номер один, был вывешен в полковом штабе.

Мое имя там было. На КППТ N1 отобрали 21 пилота, один из которых будет новым командиром полка, подполковником Ричардом Фелтоном. Таким образом, осталось двадцать действующих пилотов для восьми "Апачей"656-й эскадрильи, достаточно для укомплектования четырех звеньев: штабное звено из босса, оперативного офицера и двух квалифицирующих вертолетных инструкторов, и четырех остальных, с командиром звена, специалистом и двое пилотов в каждом.

С двумя местами в каждой птичке, минимальная численность была шестнадцать. Другими словами, не все из нас сделают это.

Я знал, что летный опыт в течении десяти лет, не означал, что я уже в обойме. "Апач" был чрезвычайно сложной машиной для освоения; мне нужно было сделать себя незаменимым. Я поставил галочку на место офицера эскадрильи по РЭБ, но я также положил свой глаз на курс офицера по вооружениям. Это была самая сексуальная работа в армейской авиации: офицер эскадрильи по вооружениям - пушки, ракеты, самонаводящиеся ракеты; все это на моей улице - и чем больше я сейчас выучу, тем лучше.

Трое из нашей 656-й были назначены на курс офицера по вооружению "Апача". Мой старый кореш Скотти был там; он собирался стать инструктором по вооружению для 673-й учебной эскадрильи "Апачей" в Мидл - Вэллоп. Курс был заявлен как самый глубокий, который мы когда-либо проходили. Если мы прыгнем через каждый обруч, мы, в конце концов, будем консультировать по тактике применения вооружения "Апача" старших офицеров, обучать вооружению и технике стрельбы летный состав "Апачей", планировать и управлять боевыми стрельбами "Апачей", а также разрабатывать и использовать задачи на применение оружия в симуляторах "Боинга".

Капитан Пол Мэйсон начал первый день с того, что решил допросить нас с пристрастием на предмет того, что мы уже знаем. Я выучил кучу дерьма и хотел это ему продемонстрировать. К счастью, в этот раз не ставили оценок, хвала Господу; мы поняли, что на самом деле, представляем из себя пустое место. Я думаю, что правильно произнес только свое имя и все.

Пол был гуру по вооружению "Апача". Симпатичный парень с северо-востока, он не был физически впечатляющ, зато мальчик ходил высоко задрав нос. Он изучал оружие, прицелы и датчики в США и решил там переписать руководство по эксплуатации. Этот ужасающе сложный курс был его детищем.

Это звучало так, как будто у нас полжизни займет, что бы выработать достаточное понимание хотя бы для простого использования оборудования. Он не оставил нам никаких сомнений в том, что для того, что бы стать инструктором по оружию, прицелам и датчикам на этом вертолете, нам понадобится уровень знаний настолько всеобъемлющий, что мы будем чувствовать, будто наши мозги вот-вот взорвутся. Я погрузился полностью и быстро понял, что он имеет в виду.

Холодная война способствовала распространению узкоспециализированных платформ - кораблей, танков и самолетов, каждый из которых только для одной цели. "Апач" был из нового поколения многоцелевых систем ИШТАР - относительно новой абреввиатуры для информационно-штабной и разведывательной работы, включающей в себя агентурную разведку и аналитику, наблюдения и технической разведку, обнаружение целей и дешифровку съемки и силовую разведку. Он может управляться с любого места. Наводчик-оператор сидит впереди, пилот сзади, но пилот может управлять оружием, а наводчик вести вертолет. Ряд резервных систем гарантировала, что при критических попаданиях - даже в пилота - "Апач" вернется домой.

Установленный на шлем дисплей согласовывал человека и машину. Сам шлем был подключен к вертолету двумя электрическими кабелями: первый для связи, второй для датчиков. Как только вы включали питание вертолета, пара отслеживающих устройств за каждым сидением испускала пульсирующие инфракрасные лучи, а четыре датчика на шлеме сообщали системе положение головы пилота относительно кабины.

Затем вы вглядывались вниз, в блок оптической юстировки (BRU), трубку вверху окантовки приборной доски, внутри которой был ряд концетрических кругов, через перекрестие внутри монокля у правого глаза. Когда ваш правый глаз, прицел и "бычий глаз" были идеально выровнены, вертолет точно знал, куда вы смотрите.

Дисплей монокля мог быть приятно деловитым. Он показывал направление, в котором движется вертолет и куда смотрят оба члена экипажа. Для пилота, как правило, отображались в символьной форме данные полета - скорость, высота, расстояние до следующей путевой точки, а для наводчика-оператора выводились символы данных вооружения: известные "расстояния до источника" - расстояние до любой цели, которую он выберет. Если кто-то из нас активирует оружие, символьные данные вооружения появятся автоматически.

За символами мы могли видеть все, на что смотрела система захвата и сопровождения цели (TADS) или система ночного видения пилота (PNVS). Это было подобно просмотру фильма, вместе с субтитрами проецируемому на окно, через которое в то же время, можно смотреть на внешний мир.

Изображение дневной телекамеры TADS могло быть также отображено на монокле, вместе с изображением ПНВ или тепловизором TADS.

В тепловизионном режиме, двигатели машин и люди светились белым, днем или ночью; если бы было достаточно холодно, мы могли бы даже найти следы. Наводчик и пилот "Апача" теперь превращались в подобие шварцнеггеровского Терминатора: охотились на цель в нормальном и тепловизионном режиме одновременно. Это требовало многозадачности на новом уровне: ваш правый глаз смотрел на символы цели и сгенерированную компьютером тепловую картину мира в одном дюйме от себя, пока ваш левый сканировал внешний мир в полном цвете на бесконечности.

У нас было два основных средства обнаружения целей - через TADS и радар управления огнем (FCR). РУО - сердце системы "Лонгбоу" на "Апаче" модели D - был потрясающим. Его режим наведения по воздушным целям ("воздух-воздух") и режим профиля местности (улучшающий навигацию в плане избежания столкновения с поверхностью) были достаточно впечатляющими, но режим наведения по наземным целям "Радиолокационное наведение управляемых ракет" взорвал мой мозг. За два прохода своей антенны, длящихся три секунды, РУО мог распознать и обнаружить 1024 цели. В течении тех же трех секунд он автоматически определит приоритет первых 256, точно определит их местоположение, сохранит координаты в своем компьютере, а затем отобразит их экипажу. Он будет отображать первые шестнадцать целей экипажу в соответствии с приоритетом угрозы, выбирая какие уничтожить, и в каком порядке.

Когда звено летит в составе эскадрильи, ведущий вертолет может согласовать с остальными обмен посредством защищенного канала связи - это не глушимый, шифрованный, беспроводной модем - что бы гарантировать что два ударных вертолета не будут работать по одной цели. Два "Апача" будут наблюдать за флангами и прикрывать тыл, а остальные шесть будут штурмовиками. Наводчик мог разбить изображение на шесть "полос", на своем многоцелевом дисплее панели управления - выводя шестнадцать целей на полосу. Одним нажанием кнопки, каждый "Апач" получит свой список целей. Через несколько секунд девяносто шесть ракет приблизятся к своим целям. После того, как ракеты поразят цель в ее центр масс, каждый "Апач" отправит свой файл с "выстрелом в" ведущему нажатием другой кнопки: неплохо для минуты работы.

Турель TADS размещалась в носу вертолета и была чутким сердцем "Апача", позволяющим ему действовать днем и ночью. Тепловизионная система (FLIR) находилась за тонированным окном слева. Тепловизор наводчика и ПНВ пилота были построены на базе криогенно охлаждаемых оптических камер, высокочувствительных к любой температуре выше -200 градусов по Цельсию. Они могли засечь мышь в пшеничном поле с тысячи метров. Прозрачное окно слева содержало лазерный целеуказатель, лазерный дальномер, датчик отраженного лазерного пятна, оптическую систему наблюдения и дневную телевизионную камеру. Оптическая система была связана с прибором оптического наведения (ПОН) - большим металлическим блоком, выступающим примерно на фут над панелью управления кабины наводчика-оператора.

Когда вы поместите свой лоб на наглазник ПОН и выберете "режим ОСН", вы увидите увеличенное изображение реального мира в восхитительном цвете. Есть два поля зрения: широкое и узкое.

ПОН подтверждает жизненно важные данные от передового авианаводчика, члена вашего экипажа или других участников вылета - "цель в здании с желтыми оконными рамами" - предотвращая дружественный огонь или сопутствующий ущерб. ПОН был постоянно связан с TADS; куда направлялась TADS, туда следовал и ПОН.

По обе стороны от ПОН наводчика оператора было то, что выглядело как стальные джойстики "Плэйстейшн", покрытые переключателями и кнопками. Они контролировали прицелы, датчики и вооружение. Все и каждая кнопка имела свои собственную поверхность и форму, одна была гладкой и вогнутой, другая была зазубренной и выпуклой; третья была в форме китайской шапочки. Вы не хотите же запустить ракету по собственным войскам, вместо того, что бы узнать расстояние до них.

Дневная телекамера имела три режима: широкоугольный, узкоугольный и масштабируемый. Он назывался "режим низкой освещенности", но на самом деле, он был не для низкой освещенности - он работал на длине волны, позволяющей проникать через "туман войны", в первую очередь оптимизированный для проницания через пыль и дым.

Все, что могли видеть дневная камера TADS, тепловизор и РУО могло быть отображено на монокле для быстрого наведения, или на дисплей, для детального наведения и высокой точности, или на маленький экран ПОН.

Щелчком кнопки наводчик мог переключаться с тепловизора на дневную камеру и обратно, в зависимости от того, сколько дыма или пыли было в воздухе и уровня теплового контраста, оставляемого целью.

Когда вы захватывали элементы управления с обоих сторон ПОН, каждый из ваших указательных пальцев находил защищенный спуск: правый для лазера, левый для пуска управляемой ракеты. Как только вы наводились на цель, вы выжимали правый спусковой крючок до первого фиксатора, что бы установить дальность до цели. Второй фиксатор давал постоянную дистанцию до цели, с точностью сантиметра или двух на несколько километров, подсвечивая цель лазерным лучом.

Ракета "видела" лазерный луч, отраженный от цели. Нажав на левый спуск, вы спускали ее, как гончую за кроликом.

"Черт" - подумал я. Мы действительно можем случайно уничтожить наши собственные войска, если мы их захватим по ошибке.

Лазер каждого вертолета был "кодирован", что бы ракеты не путались в воздухе. TADS был снабжена лазерным "спот-трекером", который позволял "Апачам" указывать цели друг для друга - процедура известная как передача цели. Лазерный спот-трекер позволял TADS развернутся в направлении, указанном другим "Апачем" без осмотра в полете, если вам это требовалось, одним нажатием кнопки. Он также мог привязываться к цели, подсвеченной наземными силами. С таким количеством лазеров, скачущих вокруг поля боя, было удивительно, что многие люди не ослепли в одном памятном конфликте, где можно было увидеть действия "Апачей": когда AH-64A армии США уничтожили танки бригады "Медина" Саддама Хуссейна, на дороге в Басру во время войны 1991 года в Персидском заливе.

Курс продолжал изучение арсенала в таких микроскопических подробностях, которые, как я считал, могли быть интересны только ученым чудакам, которые их спроектировали. Откуда бы я знал, что уроки, которые мне преподал капитан Пол Мэйсон, будут применяться на практике и заставят меня читать больше и больше, что бы на шаг опережать талибов.

В марте 2003 года, когда я взял перерыв с "Апачем" для временного назначения в составе SFOR в Боснии, Джордж Буш и Тони Блэр начали свое злосчастное нападение на Саддама Хуссейна, в ответ на данные разведки, которые, как станет известно позднее, были в высшей степени ошибочными, о том, что Саддам Хуссейн укрывает оружие массового поражения и повстанцев из "Аль-Каиды". Это было начало пути, который, в конечном итоге, приведет нас на линию фронта так называемой войны с терроризмом.

Убийца

1 сентября 2003

Мидл-Вэллоп

Инструкторы "Апачей", некоторые из которых еще щеголяли в летнем обмундировании, в котором они проходили обучение в США, страстно желали начать наше обучение, но мой первый вылет должен был подождать. КППТ N1 - первый курс пилотов "Апачей" - был построен при всем параде перед камерой; в Британской армии обожают командные фотографии.

Перед двенадцатью, совершенно новенькими, безукоризненно выровненными "Апачами" скучковались пятьдесят девять очень гордых людей - людей, которые яйца рвали, что бы нести службу на "Апачах". Если повезет, то на этой картинке будет команда, исполненная гордости и уверенности; если не принимать во внимание тот факт, что путь к первому разрешению на операцию - дню, когда "Апач" будет объявлен пригодным для военных действий - был еще в отдаленном будущем.

В то время, как большая часть группы довольно ухмылялась, двадцать пилотов 656-й эскадрильи надеялись, что камера будет достаточно далеко, что бы нельзя было точно опознать наши лица. Если наши фотографии попадут газеты и глянцевые журналы, это уже может оказаться смертельно опасным.

Война против Ирака, в которой Джордж Буш-младший недавно объявил Соединенные штаты победителями, вызвала бурю во всем исламском мире. Член экипажа нашего смертоносного ударного вертолета был на пути к тому, что бы стать высокоприоритетной целью. Идея быть взятым в заложники и опознанным пугала всех нас, но кое-кто передо мной решил облегчить эту задачу, с веселым видом позируя для наших похитителей из Талибана.

Прежде чем кто-либо из нас смог лететь, нам пришлось пройти несколько недель наземного обучения. Мы подробно рассмотрели в подробностях каждую систему "Апача". Их были сотни; мы даже должны были изучить систему охлаждения, на случай, если кондиционер откажет в критический момент.

Мы, наконец, узнали о пределах "матрицы возможностей" "Апача", от единственного и неповторимого капитана Пола Мэйсона - фундаментальный пересмотр сложного мира, которым он руководил для четверых из нас в прошлом году.

Мы начали с автоматической 30-мм пушки с ленточным питанием "Хьюз" М230, орудия, прикрепленного к фюзеляжу под кабиной, с круговым наведением. Им могли управлять оба члена экипажа. При переключении на "G" на ручке циклического шага, или на левой рукояти ПОН, она автоматически следовала в направлении перекрестья прицела TADS, целеуказателя РУО, или, если вы были в режиме наведения через нашлемный дисплей, куда бы вы ни посмотрели через ваш монокль. Компьютер рассчитывал необходимую поправку на скорость "Апача", скорость ветра, падение снаряда за время полета; все, что вам нужно было сделать, это указать цель и нажать на спуск.

Орудие было точным до 4200 метров, более чем двух с половиной миль, но наиболее эффективной менее чем половине этой дистанции. Она делала десять выстрелов в секунду заранее выбранными очередями, по десять, двадцать или тридцать выстрелов, или, если нам требовалось, весь боезапас за один раз: 600 выстрелов за минуту. Оптимально эффективной - "боевая очередь" - была установлена в двадцать выстрелов.

Боеприпас представлял собой 30 мм фугасно-зажигательный унитарный снаряд двойного назначения, известный как HEDP (произносится пилотами как "Хедпи"), но обычно упоминаемый как "30 мил" или "тридцать майк майк" для авианаводчиков. Его оболочка с кумулятивным зарядом разрушалась при детонации, создавая струю расплавленного металла, прорезающую дюймы брони (речь идет о снаряде М789, бронепробиваемость 25 мм гомогенной брони - прим. перев.). Осколки снаряда создавали противопехотный эффект, но после взрыва он также поджигал цель, что делало его разрушительным против зданий и машин.

Опыт США показал, что если требуется высокая точность и достаточно времени для наведения, наводчик-оператор должен использовать в качестве прицела TADS. Если время было критическим фактором, нашлемная система наведения была столь же эффективна, но с увеличенным рассеиванием.

Законцовки крыльев "Апача" имели "жесткие точки", что позволяло вертолету нести две ракеты "воздух-воздух" и четыре подвесных пилона для различных комбинаций вооружения, в зависимости от характера боевой задачи.

Одним из вариантов заключался в установке четырех пусковых установок М261, почти семи футов в длину, с их черными устройствами защиты ракет и девятнадцатью неуправляемыми авиационными ракетами CRV7 в каждой.

Мы предпочитали канадскую ракетную систему CRV7 с двигателем С17 американской "Гидра 70", потому что она была быстрее. Способность поражать более отдаленные цели давала нам лучшую дистанцию позиции. Она также имела на 95 процентов больше кинетической энергии и вдобавок на 40 процентов лучшую точность. Этот быстро вращающийся, хорошо стабилизированный ракетный двигатель мог нести несколько различных боеголовок на восемь километров. Они могли лететь и дальше, но, как нам сказали, нам не нужно будет стрелять дальше, чем на пять миль.

Чаще всего использовались фугасно-зажигательные полубронебойные боеголовки (HEISAP) и стреловидные поражающие элементы (Flechette). Наконец, был многоцелевой суббоеприпас, который Правилами открытия огня (ROE) в основном не упоминают. МСБ - "смерть сверху" - был многоцелевой ракетой, которая была связана с компьютером пусковой установки откидывающимся кабелем из прочного провода. Через него шла команда ракете, насколько далеко требовалось пролететь, что бы взорваться над целью, после чего девять бомб - суббоеприпасов - опускались, замедляясь небольшим воздушным тормозом (RAD), напоминающим желтую треугольную тряпку. Когда суббоеприпас поражал машину, его кумулятивный заряд детонировал, посылая высокоскоростную струю расплавленной меди через танк или БТР, убивая всех внутри. Корпус также взрывался от всего, с чем соприкасался.

Каждая бомба разрывалась на десятки раскаленных, острых как бритва стальных осколков, летящих со скоростью 5000 футов в секунду во всех направлениях. Единственным предупреждением врагу под ними был хлопок сверху; если они вовремя увидели желтый воздушный тормоз, у них было время бежать, увести машину или укрыться.

Это было идеальным оружием против спешенных или следующих на технике войск, но оно имело один серьезный недостаток. На мягкой почве или песке некоторые не взрывались. Для ничего не подозревающего ребенка, ярко-желтые треугольники будут приглашением к смерти или тяжкому увечью. Мы не могли стрелять ими без специального приказа и даже тогда, мы должны были записать точку нанесения удара и рассматривать ее как минное поле.

HEISAP - "Бестия" - была кинетической ракетой, изначально созданной топить корабли. Ее нос содержал стальной таран, способный пробить обшивку судна. Внутри корпуса, взрыватель с замедлением подрывал фугасный заряд, разрывая корабль на части и воспламеняя зажигательный заряд, который прилипал к сплавам внутренней конструкции и другим материалам; ему не требовалось много времени, что бы создать несколько негасимых источников пожара.

Я думал о гибели людей на борту боевых кораблей флота Ее Величества "Ардент", "Шеффилд" и "Ковентри", а также торговых судов, таких как "Атлантик Конвейор" и "Сэр Галахад" у Фолклендских островов. Большинство из них сгорели заживо.

Однако самым страшным оружием из этих трех, было то, которое не несло к цели никакой взрывчатки: ракета "Флетчетт" - "рой смерти". Ее боеголовка содержала восемьдесят вольфрамовых стрел, каждый из которых весил восемнадцать грамм. Через тысячу метров после выстрела, небольшой вышибной заряд выталкивал два сорокадротичных контейнера из носа быстро вращающей ракеты. Центробежная сила рассеивала их в виде конуса. Пары ракет было бы достаточно против большинства целей, но если мы увеличивали расстояние, нам нужно было бы выпустить большее количество ракет, что бы обеспечить убийство или "вероятность попадания".

Скорость ракеты, превышающая 1100 метров в секунду, приведет к удару дротиком на 3,3 скоростях звука, с легкостью прошивающим бронетранспортёр. Металлические осколки, от обшивки бронемашины на высокой скорости выбитые деформировавшимся дротиком, будут убивать его экипаж и десант.

Они мчались так быстро, что создавали за собой глубокий вакуум, смертоносную и невидимую пустоту. На открытом месте, одиночная пятидюймовая вольфрамовая стрела, прошедшая рядом с вами, создаст вакуум, втягивающий воздух в непосредственной близости от вас и отрывающий мускулы от костей. Не было никакого предупреждения о том, что "рой смерти" был в пути; он летел намного быстрее, чем скорость звука.

Наши новые ракеты CRV7 были убийственно точны - за исключением случаев, когда контейнеры были смещены. На расстоянии свыше 5 000 метров они могли дать рассеивание больше километра; не то, чего вам хочется, если ваши собственные войска будут где-нибудь поблизости. Мы искали способ сделать их более стабильными, но решение еще не было найдено.

Самонаводящаяся ракета AGM-114 "Хеллфайр" была именно той, что закрепила репутацию "Апача" в качестве знаковой, на уровне последних достижений оружейной платформы. Ракета "Воздух-Земля", выпускаемая с вертолета, действующая по принципу выстрелил и забыл, была разработана для "Апача" и его радара "Лонгбоу". (В оригинале: "The `Air-to-Ground Missile, HELicopter FIRE-and-forget'", то есть в названии ракеты анаграмма - прим. перев.) Пять футов и восемь дюймов от носа до хвоста и весом около 105 фунтов, она шла в двух разных вариантах. AGM-114K с полуактивной лазерной головкой наведения SAL, была на четыре дюйма короче и на пять фунтов легче, наводилась на цель лазером TADS, в то время как наведение через радиочастоту (RF) работала совместно с радаром "Лонгбоу", который был менее разборчив, когда дело доходило до принятия решения, кто хорошие, а кто плохие парни на сложном, быстро меняющемся поле боя.

Полуактивное лазерное наведение было нашим предпочтительным вариантом по очевидным причинам. Каждое применяемое наше оружие, должно было соответствовать правилам открытия огня и я не мог себе представить, что бы наше правительство когда-либо позволит мне стрелять по цели без прямой видимости.

Будь то "выстрелил и забыл" или лазерное наведение, все "Хеллфайры" несли тандемную боеголовку для преодоления вражеской брони. Первая, "предшествующая" боеголовка подрывалась за микросекунды до основного заряда; в результате "динамическая защита" - слой кирпичей взрывчатки. предназначенный для подрыва и разрушения любого наступательного вооружения до того, как оно сможет пробить корпус - и внешние экраны будут снесены, давая путь для всеобъемлющей ярости основного заряда "Хеллфайр": огромной боеголовке, способной взорвать любой основной танк в крошечные кусочки.

Если вы запускаете ракету с полуактивным лазерным наведением без использования лазера, то она просто летит вдаль, ища отраженный лазерный луч, пока не выйдет на предел дальности и не упадет с небес. Когда лазер "Апача" наведен на цель и его отраженный свет может быть засечен головкой наведения ракеты, она становится точным инструментом. Есть два варианта, как можно запустить ракету с полуактивным лазерным наведением: в режиме захвата цели до пуска ракеты (LOBL, произносится как "lobel)) и в режиме захвата цели после запуска ракеты (LOAL, произносится как "low-al").

В режиме LOBL, ракета была запрограммирована на поиск правильно кодированного отраженного от цели лазерного луча, пока она все еще находилась на пусковой направляющей. В тот момент, когда экипаж получал подтверждение, что головка наведения захватила цель - независимо от того, была ли она подсвечена собственным лазером, другим "Апачем" или наводчиком с земли - оператор-наводчик запускал "Хеллфайр" и он безошибочно будет лететь до точки удара.

Режим LOBL требовал, что бы наводчик находился в прямой видимости цели. Все это было очень хорошо, если бы цель была относительно неопытной и не отстреливалась от нас. С другой стороны, если цель была хорошо защищена, мы могли увеличить дистанцию; дальность действия ракеты была 8000 метров и она мчалась к цели со скоростью всего лишь тысячу миль в час.

Режим LOAL без прямой видимости позволял пилоту запустить ракету из укрытия, по наведению от стороннего источника, например, от команды спецназа, обозначившую цель своим лазером; коварный способ поразить противника без предупреждения о присутствии тайных сил. В этом режиме ракета могла быть выпущена в режиме LOAL Low, так, что бы она следовала рельефу местности под низким облачным покровом или в режиме LOAL High, который позволял стрелять, в том числе, через горы.

Если вы предполагали, что цель имеет возможность обнаружения засветки лазером, вы могли использовать режим LOAL с прямой видимостью. Что бы сохранить элемент неожиданности, вы запускаете ракету, ждете до последнего, а затем подсвечиваете цель лазером на несколько коротких секунд перед ударом, что бы "Хеллфайр" захватил ее в своей конечной фазе полета.