Храни меня, Тьма

Глава 3

«Да он издевается! Предлагаю и нам обзавестись таким милым хобби. Говорят, ночные прогулки полезны для здоровья!» — недовольно ворчал внутренний голос.

— Нагло врут, — сонно отозвалась Аталь. — Уж поверь моему богатому опыту.

«Искать будем? Или вспомним, что сон — лучшее лекарство для неустойчивой психики?»

— У меня безупречно стабильная нервная система! — целительница устало потерла глаза, ещё не успевшие отдохнуть, и зевнула. — Я люблю единственного в своём роде ревнивого эльфа, дружу с человеческим королём и по совместительству служу приманкой для оборотней. Сын Светлого Повелителя называет меня сестрой, а сестра Тёмного — искренне ненавидит. И при этом всём мне снятся исключительно чужие кошмары, ни одного собственного за всю жизнь не видела! Да я просто страшный сон для любого целителя душ! Ему грозит заикание и нервный тик от непоколебимой крепости моих железных нервов!

«Это у тебя спросонок так активизировалась разговорная активность? — подозрительно уточнил голос. — Или перебрала горячего вина?»

Аталь облизала пересохшие губы — безумно захотелось пить. Вскочив с кровати и полюбовавшись на жалкие останки платья, она снова завернулась в пушистый плед и решительно отправилась на поиски воды и своего тёмного. Первую — выпить, второго — стукнуть и высказать, наконец, своё мнение по поводу его ночных променадов.

Гениальный план упёрся носом в тускло мерцающий контур, не позволявший ни войти, ни выйти, не переместиться из комнаты порталом. Девушка устало прикрыла глаза и сосчитала до десяти. Затем обратно. Местами помогло — желание стукнуть бдительного возлюбленного переросло в гораздо более кровожадные намерения, а разгоревшаяся жажда услужливо напомнила, что на открытой террасе волшебно журчит ручеёк родничка, декорированного под фонтанчик.

Аталь поспешила на водопой, искренне надеясь, что Кристарну хватило ума не устанавливать защиту и на этом выходе. Было бы просто глупо рассчитывать, что она спустится по отвесной скале или некое кровожадное чудовище решит столь самоубийственным способом до неё добраться.

Любимый не оплошал — никакой защиты на террасе не наблюдалось. Девушка радостно вздохнула, бросившись к фонтанчику с призывно манящей водой, и не заметила тень, метнувшуюся прямо с каменного уступа над головой. Кровожадное чудовище тоже не подкачало, доказав, что ничто невозможное ему не ведомо.

«Всё, мне конец. Теперь паранойя Криса развернётся на полную катушку и расцветёт махровым цветом…» — успела подумать Аталь, почувствовав себя беспомощной пушинкой, парящей над каменным полом. Правда, соприкосновение головы с твердой поверхностью тут же развеяло ощущение невесомости, раскатившись по телу тягучим потоком боли.

«Меньше текста, больше дела! — возмущённо завопил внутренний голос. — Давай драпать, потом будешь разглагольствовать. Где наш защитничек? Зови скорей!».

Аталь усилием воли приказала голосу заткнуться, и попыталась последовать совету, поднять щит или хотя бы открыть глаза, но от малейшего усилия в голове взрывался слепящий фейерверк, не давая сосредоточиться ни на одном движении.

«Я не могу так глупо умереть! В День рождения любимого, в собственной спальне и даже непонятно от чего! — с ужасом подумала она. — Я не хочу так! Это неправильно!»

И тут же почувствовала, так её безжалостным рывком дёргают за руку, вынуждая сесть. Подозрительный хруст отдаётся эхом где-то в далёкой части мозга, бесстрастно комментируя: «перелом левого запястья, если не осколочный, то гипс на полторы луны». Новая боль странным образом рассеивает багровую пелену, заставляя сфокусировать взгляд на красноватых сполохах в чужих ненавидящих глазах.

— Слабовата ты что-то для Хранительницы!

Медные волосы, хищный оскал… Вампир! Тот самый, что напугал её до полусмерти одним взглядом. Теперь понятно, почему в этом взгляде таилось обещание убить.

— Что? — непослушные губы смогли вытолкнуть только одно слово.

— Что слышала, — тонкие губы мужчины искривились в презрительной усмешке. — Неужели ты думала, что я не признаю тебя? Или понадеялась на ваше идиотское всепрощение?

«Э-э, у кого-то из вас двоих провалы в памяти, — услужливо подсказал голос. — Зови Криса, немедленно и громко!»

Аталь до боли закусила губу и с горем пополам подняла щит. И тут же разочарованно заметила, что на вампира её хваленая защита не действует.

— Не получается? Бывает… Ты ещё жива только потому, что меня интересует ответ на вопрос — сколько хранителей сейчас в этом мире и где их найти? — прошипел противный голос, активизируя спринтерский забег мурашек по спине.

Девушка медленно качнула головой, борясь с липкой дурнотой спасительного забвения.

— Не знаю о чём ты… Крис…меня найдёт и…

— Детка, этого «и» я жду уже не одну сотню лет, — хрипло рассмеялся вампир, жадно вдыхая запах её крови. — Кто же тебя такую маленькую и глупую отпустил одну к тёмным эльфам да кровопийцам?

— Сама, дура, пришла, — честно призналась Аталь, пытаясь сообразить, чего от неё хотят. Получалось туго.

— Откуда пришла? — преувеличенно ласково осведомился вампир.

— Из Предгорья, — вяло уточнила девушка, не понимая, с какой стати её тянет не просто сказать правду, а дать подробный и развернутый ответ на любой из вопросов красноглазого. Страх перед ним был настолько силён, что желания умереть молчаливым героем даже не возникало.

— И сколько вас?

— Кого это — нас?

— Неужели, ты единственная? Отвечай! — настойчиво зазвенел голос вампира.

«Соври ему немедленно! Скажи, что нас много, мы все в доспехах, вооружены и очень опасны!» — включился в диалог перепуганный голос. Аталь искренне собиралась последовать его совету, но из разлепившихся губ снова вырвалась правда:

— Я не знаю, о чём речь… — резкий удар вновь отшвырнул её к каменной стене, и железные пальцы сомкнулись на безвольно дернувшейся шее.

— Не хочешь ты по-хорошему, детка. Давай проверим по-другому. Если ты единственная, то у меня ничего не получится. А если нет — сама виновата…

«Всё. Можешь не звать. Не успеет…» — подытожил голос, затихая на полуслове.

Внезапно другая, такая же бесшумная и молниеносная тень рывком оторвала жестокие руки от горла девушки, непреклонно загородив её собой.

— Не смей! Я в своём праве! Это же Хранительница! — зашипел вампир.

— Прекрати, Эн, — возразил второй, в котором уплывающее сознание целительницы признало Нохэмиле, — Неужели не видишь — она совсем ещё маленькая. И проклинала нас уж точно не она!

«Тёмные, становитесь в очередь! Нас на всех не хватит!» — воспрянул духом внутренний голос. Но у Аталь не было сил даже огрызнуться. Усиливающиеся волны боли затягивали её в бездонную чёрную пропасть, откуда — она точно знала — возврата не было.

— Мне всё равно. У неё кровь Хранительницы, и я имею полное право её убить! — железным когтем по стеклу проскрипел голос вампира.

— Уймись, говорю! Если она действительно единственная, то вместе с ней ты навсегда погасишь и надежду снять проклятие!

— А откуда мне знать, что она — единственная?

— Потому, что я здесь. И не позволю её убить.

Странное молчание, напряженное и тягостное, прервал бесстрастный холодный голос, не сохранившей даже отголоска недавней бешеной ярости:

— Хорошо. Будь по-твоему. Пока что.

Аталь почувствовала, как чужие руки бережно приподнимают её голову, и неимоверным усилием открыла глаза, отогнав липкую дурноту:

— Где он?

Точеное лицо Нохэмиле исказила странная гримаса.

— Не бойся, не вернётся. Держись, я сейчас позову Кристарна…

— Нет. Приведи Лаэлию… Только тихо, чтобы Крис не заподозрил. Если он увидит…

Нохэмиле пристально заглянул в её лицо:

— То он будет полностью прав, прикончив главу нашего клана за то, что он с тобой сотворил. Не закрывай глаза, я мигом…

И действительно быстро обернулся. Аталь не успела даже ответить на жалобное поскуливание внутреннего голоса, поставлявшего ей информацию об их теперешнем красочном облике тоном скупердяя-торгаша, у которого обнесли лавку с богатством, нажитым непосильным трудом.

Рассечённый висок залил кровью половину лица. Рука, похоже, всё-таки сломана. Спина — сплошной ушиб, с перспективой на живописные разводы гематом и царапин. Пару рёбер тоже вели себя весьма подозрительно. Горло горело, словно на него надели раскалённый ошейник, и до сих пор чувствовало на себе железные пальцы, не позволяющие сделать вдох. Но хуже всего было голове — сотрясение, не меньше, обещавшее при малейшем резком движении распрощаться с чудом удерживаемым сознанием.

Всё, на что её хватило — единственное жалкое заклинание, немного утихомирившее боль и снявшее туманную пелену с глаз. Но сил на попытку сконцентрировать заторможенные мозги было потрачено просто неприличное количество…

«Когда ты уже станешь нормальным магом! — досадливо вздохнул голос. — Вон эльфы себя исцеляют не поморщившись!»

Аталь успела как раз к возвращению вампира с Повелительницей. Презрительно-скучающая гримаска на прекрасном лице Лаэлии на мгновение замерла, переплавляясь в совершенно неженственное выражение ярости. Зато искреннее.

— Кто? — процедила она сквозь зубы.

Девушка снова прикрыла глаза, чтобы не видеть женскую версию картины, которая бы нарисовалась на лице Кристарна при виде её состояния. Так думать было ещё трудней — обезболивающее заклинание тянуло в сон. Но Аталь упрямо разлепила непокорные губы и попросила:

— Приведи Витарра из Обители… он поможет… И, ради всего святого, не пускай сюда Криса… Ты же можешь приказать ему… Хоть до завтра… Я не хочу, чтобы он…

— Помолчи, — поморщилась Повелительница, перебив её жалкий шёпот на полуслове и, осторожно дотронувшись ладонью до лба, вливая свою силу. — Прости, я не целитель, больше не смогу. А теперь, пока я не привела сюда слабонервного светлого эльфа с длинным языком, вы оба быстро и внятно объясняете что произошло, а то у меня руки чешутся оторвать чью-то вампирью башку, домысливая ситуацию.

Нохэмиле виновато склонил голову.

— Эн'экотэр решил, что эта девушка — потомок тех, кто когда-то давно его проклял. И решил отомстить.

— Как мило, — в голосе Повелительницы захрустели ледяные гневные нотки. — Отомстить, убив любимую моего брата? Очень, очень, очень мило… Хорошо, с этим позже. Сначала нужно привести тебя в нормальный вид, — она оцениваще взглянула на Аталь и решительно очертила круг портала. — Скоро вернусь. Терпи.

Нохэмиле осторожно дотронулся до щеки девушки, убирая прилипшую прядь волос.

— Вот теперь ты с полным правом можешь бояться вампиров.

— Сейчас начну. Только дай воды напиться, — попросила целительница, старательно распределяя дарёную Повелительницей силу, — желательно холодной и без крысиного яду.

Вампир тенью метнулся в комнату, затем к фонтану, и уже через мгновение подносил к её губам полную чашку.

— Поговори со мной, — попросила Аталь, с наслаждением чувствуя, как ледяная вода прокатилась по пересохшему горлу, оживляя каждую клеточку, — а то твоя виновато-удручённая физиономия меня начинает раздражать. Ты-то здесь точно не причём. И я уже почти в порядке. Местами. А сейчас прискачет мой прекрасный светлый эльф и исцелит всё остальное.

— Почему ты выгораживаешь Эн`экотэра? — укоризненно прошептал Нохэмиле. — Боишься за Кристарна? Он под защитой Тьмы, и он в своем праве.

— Боюсь, — слабо улыбнулась девушка, — но не того, что он не справится. А потому, что со мной теперь всё точно обойдётся, а он будет долго и нудно терзаться, что не смог уберечь и, в конце концов, запрёт-таки в комнате без окон и дверей. И никаких вампиров мне не видать. А я ещё не всё о вас узнала.

— Мы точно об одном и том же Кристарне говорим? — скептически уточнил Нохэмиле. — Впрочем, тебе видней…

— Слушай, а тебе нормально находиться рядом с такой прекрасной мной? — обеспокоено перебила его Аталь, некстати вспомнив парочку «достоверных» сведений о вампирах. Скажи честно, когда ты собираешься обезуметь от жажды крови и сожрать меня, раз уж конкурента отпугнул?

Мужчина оценивающе прищурился.

— Ты сильно стукнулась головой.

— Но вы же пьёте кровь? — не унималась целительница, чувствуя, как проснувшееся любопытство настырно выдергивает затуманенный разум из фальшивого спокойствия — обычного предшественника банальной истерике. Вампир криво улыбнулся, не размыкая губ, и подтвердил:

— Пьём. Иногда. Кровь для нас — эликсир жизни. Ты же ешь мясо, правда? Но, надеюсь, не станешь делать шашлык из первого встречного человека повкуснее, даже если очень проголодаешься?

— Ну, смотря на сколько проголодаюсь и как сильно достанет меня этот человек, — девушка попыталась пошутить и встать с холодного каменного пола. Ни первое, ни второе не удалось, поэтому осталось только продолжить расспросы.

— А кто такие Хранители?

— Хранители мира — те, кто могут слышать его желания. И исполнять их, — печально улыбнулся вампир, подхватывая её на руки и мягко опуская в плетеное кресло.

Заметив, что ей трудно говорить, а в глазах горит ярким пламенем огонёк любопытства, сам попытался разъяснить, упреждая поток вопросов.

— Так называли наших предков за особый Дар — чувствовать изменения в ткани мира, корректировать потоки магии, следить за равновесием добра и зла, Света и Тьмы и других извечных ценностей. Словом, формировать основу, на которой можно построить всё, что заблагорассудится.

Это несложно, поскольку наши предки и создали этот мир. Да, отчасти мы — его демиурги. Ой, не округляй ты глаза! Сотворить мир, как и ребенка — дело нехитрое. А вот вырастить, отладить весь механизм от космической пыли до появления разумной формы жизни — долгий и кропотливый труд, на который уходят века жизни и совместные усилия целого рода Хранителей…

Наша магия проста до смешного — стоит только убедить себя в необходимости осуществления желания. И поверить в то, что это возможно. Никаких сложностей типа ваших заклинаний, никаких призывов Тьмы или Света, как у эльфов, никаких ограничений ни в умениях, ни в силе. Кроме одного — себя не обманешь. Это словами можно навертеть и оправдать что угодно, а в глубине души каждый из нас всё равно понимает, насколько реально и справедливо то или иное действие…

… Мы тоже были Хранителями. Пока не пожелали невозможного. Ведь при всей простоте, у нашей магии есть один подводный камень — помыслы и желания должны быть безупречно чисты и бескорыстны. А для многих это оказалось сложным. Особенно после одного открытия Портала, когда мы поняли, что уже не властны над всеми событиями, происходящими в нашем мире. И что при всём могуществе и умениях мы не можем уберечь своих близких…

Да, Хранители живут дольше, чем люди. Но их бессмертие сродни эльфийскому — просто умирают не от старости. Правда, в твоём случае есть одно существенное «но» — ты привыкла думать о себе, как о человеке, поэтому и думаешь, владеешь магией и старишься как они. И я не уверен, что у тебя получится убедить своё собственное и уже абсолютно взрослое «я» научиться пользоваться другими возможностями. Времени мало…

…Чего невозможного пожелали? Абсолютной власти. Над временем, над миром, над жизнью и смертью всех населяющих его существ. Тогда нам это казалось страшно логичным и единственно возможным способом вернуть утраченное. Глупо, согласен. По-моему, не секрет, что безграничные возможности кружат голову. А что уж говорить о желаниях…

Словом, часть нашего народа решила, что любая работа рано или поздно должна быть вознаграждена. И если посредством наших сил мир исполняет свои желания, то и с нашими мечтами следует считаться. По мнению Эн`экотэра — ничего страшного бы не произошло. Мы или воскресили бы своих родных, или остались просто не услышанными. Но только остальные Хранители не захотели спокойно отнестись к временному помешательству сородичей и тоже нажелали нам всего хорошего. Разумеется, с самыми благими намерениями.

В результате наложилось одно на другое и обернулось проклятием: мы получили власть над смертью, став практически неуязвимыми, и даже над временем. Частично. Но ничего хорошего из этого не вышло.

К примеру, Эн`экотер…

Я не пытаюсь его оправдать, ни в коем случае. Но постараюсь объяснить. Он сотни раз возвращался в прошлое, пытаясь найти и изменить ключевой момент, чтобы сохранить жизнь своей жене и ребенку. Не сложилось. Он их спасал от одного — они умирали от другого. И так пытался каждый из нас. В результате, бездумно играя с прошлым, мы разорвали несколько важнейших потоков, разрушили то, что были призваны хранить. Мир перестал говорить с нами, а мы больше не можем ни слышать, ни влиять на него.

— Бойтесь своих желаний — они могут исполниться… — прошептала задумчиво Аталь.

— Да, это про нас, — печально улыбнулся Нохэмиле. — Многие так и не осознали, что неправы были не вмешавшиеся Хранители, и не случай, перепутавший и перепоганивший нам желания, а мы сами. Они нашли себе цель — отомстить за такую жизнь. Да только вот некому. Сородичи, пусть и случайно, но нажелавшие нам такую судьбу — давно ушли, решив, что проще создать новое творение, чем исправлять ошибки в этом.

И знаешь, что самое смешное? Ведь главное желание-то сбылось — мы действительно бессмертны, и не можем умереть, даже если сами этого захотим. За прожитые века успели побывать и проклятыми изгнанниками, и непобедимыми воинами, и мудрейшими правителями, и ненавистными демонами, и даже всемогущими богами. Этого хватило, чтобы понять одну простую истину: жить вечно — очень скучное занятие…

— Ладно, уговорил. Как только рассветёт, выведу тебя на солнышко — рассыплешься пеплом. Кстати, можешь пригласить за компанию и Эн`экотэра, — язвительно улыбнулась Аталь.

— Если бы всё было так легко — быть может, я бы и согласился, — серьёзно ответил вампир, — Только солнце, как метод для самоубийства, довольно труднодостижимый. Постарайся придумать что-нибудь поинтереснее.

— А что такое? Вы научились загорать и теперь лучи вам не страшны? — заинтересовалась девушка, чувствуя, что разгоревшееся любопытство, заслонило даже непрерывное сверление боли. Хотя, если головой не мотать и держать в покое руку и спину — то вполне можно терпеть. Всё равно погрузиться в ласковые волны блаженного беспамятства мешает занудно скулящий на одной ноте внутренний голос.

— А вот так, — пожал плечами вампир, уставившись на бледнеющую луну, — говорю же тебе — Хранители постарались. Дословного пожелания мы, конечно же, не слышали, но что-то про власть над жизнью и вечностью они определённо включили. Потому что нас, в отличие от тех же эльфов, убить практически невозможно. Мы не распиливаемся на части, не болеем, не умираем от голода, жажды, ран или кровопотери, не тонем, не разбиваемся, упав с высоты, в огне не горим. Когда-то всё перепробовали. Кто от скуки, кто с отчаяния.

Единственное исключение — те, которым посчастливилось оказаться без укрытия в степи в дни солнцестояния…

Нет, мы не рассыпаемся от света, это глупый миф. Мы сгораем изнутри. Медленно и очень мучительно. А когда боль доходит до определённой границы сознания, стирая все мысли и желания, остаётся только инстинкт самосохранения, древний и могучий. И сила проклятия. Даже если нас приковать цепями, завалить камнями и сверху попрыгать для надёжности — всё равно вырвемся а поисках тени, а мимоходом убьём любого первого встречного, чтобы восстановить свою жизнь силой его крови… Этот инстинкт выживания никому из нас не удалось перебороть.

— Это ты хвастаешься или жалуешься? Неужели за столько лет жизни вы так и не придумали способ самоупокоения? — скептически поинтересовалась Аталь.

— Почему? Придумали — напасть на Избранников Тьмы. Хозяйка ночи милостиво забирает души таких самоубийц…

— Подожди, это конечно всё поучительно, но я-то здесь при чём?

Вампир осторожно поднял краешек пледа, ещё недавно бывший белым и пушистым, и набросил ей на плечи.

— В тебе есть сила Хранителей. И движешься ты как они. Я, как и все остальные вампиры, присутствующие на празднике, увидели и почувствовали это во время нашего танца.

Только ты почему-то не пользуешься силой исполнения, предпочитая странную смесь — эльфийскую магию, ограниченную человеческим резервом. Такое ощущение, что в тебя напихали кучу всего нужного и полезного, в инструкцию по пользованию вручить забыли. Вот ты при необходимости и вытаскиваешь что попало, вслепую…

Времени на объяснения не осталось — замерцал круг портала, явив Лаэлию и Витарра. Светлый эльф без лишних вопросов бросился к Аталь, поднимая светящиеся ладони. А Нохэмиле встревожено кивнул на дверь, предупреждая о приближении Кристарна. Повелительница коротко ругнулась, взмахом руки заключив всех троих в кольцо портала (искренне надеясь, что отправились они туда, куда она их послала мысленно, а не вслух), и пошла навстречу брату.

— Лали, ты что здесь делаешь?

— Я кое кого просила не оставлять гостей без хозяев праздника. Жаль, что не доходит с первого раза. Приказываю: пока я не вернусь, чтоб и духу твоего здесь не было!

Кристарн стиснул зубы, отгоняя гипнотизирующую дымку чужого заклинания, и скользнул взглядом по пустой кровати.

— Где она?

— С твоей человечкой всё в порядке. Мы обсуждаем очень важные и бесконечно женские вещи. Я верну её через час-другой в целости и сохранности. Иди, по-хорошему прошу.

— С места не сдвинусь, пока не увижу её, а ты не перестанешь мне врать.

Повелительница поджала губы и скользнула к упрямо застывшему на пороге брату. Обеими руками обхватила его голову, притянула к себе и взглянула чёрными, как безлунная ночь, глазами.

— Ты ничего дурного не чувствовал. Тебе показалось. Здесь всё в порядке. Иди к гостям…

Кристарн молча повернулся и вышел.

— Хвала Тьме, мне ещё несколько сотен лет не грозит бегать перепуганной курицей за своей очень любимой второй половинкой! — устало вздохнула Повелительница и переместилась в свою комнату.

Полностью исцелить Аталь у Витарра так и не получилось. Но, как говорится, всё познаётся в сравнении. Ушибы и царапины затянулись сами, подтверждая теорию Криса, что какие-то способности к регенерации от эльфийского дара ей перепали. Рука, оказавшаяся-таки сломанной, поддалась на уговоры светлого целителя и послушно срослась. Подозрительные рёбра тоже одумались и перестали напоминать о себе при каждом вздохе.

Словом, результат девушку вполне устроил: видимые повреждения удалось убрать бесследно, а на шум в голове можно и махнуть рукой, в надежде, что после крепкого сна всё само пройдёт.

— Конечно, само пройдёт! — фыркнул Витарр, выслушав рассуждения подруги. — Вот правду говорят, что худшие пациенты — это целители. Если мозгов мало, ещё не значит, что их сотрясение можно вылечить так быстро. Это тебе не косточку срастить! Даже не думай, пару дней нужно побыть под присмотром целителя. Так что я остаюсь с тобой — и точка.

— Обожаю мужскую тиранию! — слабо улыбнулась Аталь возмущённой эльфийской спине, быстро одеваясь в протянутую Лаэлией одежду. — Точка, так точка. Всё, я пошла спать.

— Я провожу, — вынырнул из тени Нохэмиле.

— Сам провожу! — насупился Витарр, неприязненно косясь на вампира.

— Так. Всем спасибо, все свободны, — вмешалась в разговор Повелительница. — Витаррэль, можешь занять соседнюю комнату, только постарайся до утра не попасться на глаза Кристарну, а я придумаю, чего ему правдоподобного соврать… Нохэмиле, уже светает — иди. Провожать Аталь сегодня буду я. И, надеюсь, никому не нужно рассказать о необходимости держать язык за зубами? — одарив каждого персонально серьёзным взглядом, девушка подхватила целительницу под руку и растворилась в тёмном кольце портала.

Снова оказавшись на злополучной террасе, Аталь невольно вздрогнула, вспоминая страшные глаза вампира.

«Н-да, дорогая, можешь начинать составлять список собственных кошмаров. Хорошо, что Кристарн не видит твои сны».

— Аталь. Прими мои извинения. Ты пострадала, будучи под защитой нашего Дома. Какую виру примешь? — голос Лаэлии прозвучал холодно и совершенно спокойно. Но почему-то сомнений не возникло: попроси целительница голову Эн`экотэра на блюдечке — принесут. Девушка вздохнула.

— Мне не нужна его смерть. Тем более что наказанием она всё равно не будет. Но как-то не хочется жить в постоянном ожидании очередного визита вежливости. Пусть даст слово не причинять мне вреда, а ты проконтролируй, чтобы клятва не была обтекаемой.

— И всё? — тонкие брови Лаэлии недоумённо поднялись, а из прекрасных губ вырвалось совершенно не девичье рычание. — Да он тебя чуть не убил! В нашем доме, под носом у обоих Повелителей! Ты что, не понимаешь? Или головой стукнулась серьёзней, чем показалось на первый взгляд?

— А что ты предлагаешь? — Аталь опустилась на кровать, поджав босые ноги, — Медленно, тупым и ржавым ножом отпилить сначала одну руку, потом другую… ах, да, они ж не пилятся. Хорошо, что я не кровожадная. Знаешь, задачка «как адекватно покарать такое всесторонне бессмертное существо» немного сложновата для моего сотрясённого мозга! Тем более, я тут немножко поговорила с Нохэмиле… по-моему, такая жизнь — сама по себе наказание…

Повелительница вихрем прошлась по комнате, что-то обдумывая. Следить за смазанным силуэтом оказалось непосильно сложной задачей, поэтому Аталь только устало прикрыла глаза.

— Ну, как хочешь, — темноволосый вихрь остановился прямо перед девушкой. — Собирайся, придется прогуляться. Я обещала Оллари к утру вернуться, а уже почти рассвело. Ведь я толком ничего не объяснила — уволокла Витарра и всё. Она волнуется, наверное, — немного смущенно признала Повелительница.

Аталь, отыскивая обувь, ухмыльнулась под кроватью.

— Не переживай. Она все узнает через Витарра. Меня-то она видеть не может, Кристарна и тебя — тоже вряд ли получится подёргать за душу. А вот беднягу светлого за несколько дней общения наверняка прощупала до самого донышка. Так что не удивлюсь, если она уже в курсе произошедшего и прекрасно знает, что ты запоздаешь.

— Когда уже я научусь толком видеть! — завистливо простонала Лаэлия, — У других же получается! Была б я нормальной провидицей — не допустила бы выходки Эн`экотэра!

— Научишься. Твой Дар даже лучше, в некотором смысле. Ведь наш Оракул может узнать только будущее знакомых ей лично или пришедших за помощью. А ты, судя по всему, сможешь видеть всё что захочешь. Когда разовьёшься. Так что, потерпи — всему своё время…

Кстати, передай, Оллари, что мне очень доходчиво объяснили, что это за странную силу я отхватила в дриадском лесу. Осталась сущая ерунда — сообразить, как её правильно применять или лучше вообще не трогать. Да и с самими предками немного прояснилось, спасибо дорогим вампирам, просветили недогадливую…

Лаэлия заинтересовано глянула на девушку.

— Так ты действительно… как их там… Хранитель?

— Похоже на то… — неопределённо пожала плечами девушка и прямо глянула в зелёные глаза, — но особого повода для радости пока не нахожу. Нормальные Хранители, не успевшие нахвататься проклятий, хотя и жили подольше людей, но особым бессмертием не страдали. Так что можешь смело не любить меня и дальше. Пошли.

Лаэлия сердито взмахнула рукой, открывая портал.

— Не поняла? Мы идем к вампирам или топиться? — Аталь заинтересованно глянула вниз. Высота впечатляла.

Они перенеслись на относительно ровный уступ скалы на середине водопада. Слева от них мощный поток воды приглашал прокатить вниз до озера, быстро и совершенно бесплатно. И в качестве рекламы добросовестно обрызгивал потенциальных пассажиров мелкими радужными капельками влаги.

«Ты поменьше головой мотай, скалолазка моя! Да под ноги гляди! Мало тебе, что ли, приключений на сегодня?» — недовольно прошипел внутренний голос, намекая, что не все тут рады занятиям альпинизмом с таким туманом в голове.

«Сегодня только началось!» — привычно возразила Аталь, искренним вздохом поддерживая предложение спрятаться под подушку и просидеть там до полного вымирания всех вампиров. Но вовремя вспомнила любезно выданную ей Нохэмиле историческую справку об их долгожительстве и решила не поддаваться на уговоры голоса. Хотя, признаться, предложение было очень соблазнительным.

— Давай руку! — Аталь немедленно вцепилась в протянутую ладонь и, стараясь не поскользнуться на скользких камнях, побрела за Повелительницей.

Лаэлия, не понимая тонких намёков, упрямо двигалась под струи водопада. Отчаявшись добиться от бесстрашной девы дроу разумного ответа, целительница внимательней присмотрелась, и обнаружила прямо перед ниспадающей водой малозаметную расселину. Вход в пещеру. Приложив все усилия, чтобы не волочиться бесполезным грузом на буксире, девушка осторожно протиснулась вслед за Повелительницей в темноту подземелья, раздумывая, есть ли смысл тратить остатки силы на поддержание щитов. Вспомнив, как легко Нохэмиле дотронулся до неё, махнула рукой, искренне понадеявшись, что в присутствии Повелительницы вряд ли найдется дурак, соблазнившийся человеческой кровушкой.

— Устала? — коротко глянула на неё Лаэлия, прервав нерадостные размышления.

— Есть немного, — отозвалась Аталь, тоскливо глядя на теплый свет факела, разожженного специально для неё, и стараясь не думать о количестве камня над головой. — Ещё долго?

И оборвалась на полуслове, завороженная видом городской улочки, неожиданно открывшейся за очередным поворотом. Тусклые магические фонарики слабо мерцали уютным тусклым светом, обрисовывая контуры вырубленных в скалах переходов, соединённых десятками лестниц и верёвочных мостов. Крепкие маленькие домики с узкими окнами-бойницами поднимались ярусами к тонувшей в темноте вершине подземного города.

— Это и есть Ночная Песнь? — зачарованно спросила Аталь.

— Не совсем. Это оборонная линия, — мягко ответила Лаэлия. — А город дроу там, куда ты и смотришь — наверху, за скалами. Пойдём, покажу.

… Уже через несколько минут Аталь поняла, что Дом Повелителей с его неподдающимися запоминанию переходами и коридорами — детский лепет по сравнению с лабиринтами подземного города дроу. Быстро и безнадёжно запутавшись на пятом по счёту повороте, она смирилась и больше не утруждала и без того пострадавшую голову требованием запомнить или отыскать логику в этих хитросплетениях, решив что главное — вцепиться в Повелительницу и не забыть отцепиться на выходе.

Лаэлия понятливо улыбнулась и вновь протянула руку, по пути указывая на ориентиры и отвечая на любопытные расспросы. Аталь поначалу вздрагивала, замечая в полумраке мелькавшие силуэты или сверкающие рубином глаза, но вскоре привыкла. Правительница остановила первую же тень, неосторожно мелькнувшую рядом, и быстро шепнула ей пару слов. Вампир молча кивнул, растворившись в сумраке.

Сил для удивления не оставалось. Поэтому, скользнув следом за Лаэлией в открывшийся от прикосновения её ладони проем и очутившись в уменьшенной копии праздничного зала дома Повелителей, Аталь даже не задала уточняющих вопросов.

Помещение явно пустовало, вызывая нерадостную ассоциацию с заброшенным склепом. Не обнаружив ничего похожего на мебель, целительница попросту забралась в одну из ниш, небрежно смахнув пыль с самоцветов. В отличие от зала на поверхности, в этом здании окон не было. Чудесные разноцветные витражи заменяли камни, искусно выложенные мозаикой.

— Это единственный дом, который за всю историю войны ни разу не был захвачен, — пожала плечами Лаэлия, втыкая факел в каменную крошку у стены и устраиваясь рядом. — Впрочем, окна в подземелье всё равно не нужны. Не на что любоваться.

Аталь кивнула, глядя как тени от огня пляшут по стенам и рождают на драгоценных камнях причудливые отсветы.

— Одно такое окно стоит половину королевского дворца. А то и больше, — сказала она первое пришедшее в голову, чтобы только прервать затянувшееся молчание. И заодно отогнать впечатление от пессиместичных прогнозов внутреннего голоса, без устали напоминавшего, что они находятся в огромной полой пещере, внутри какой-то горы, в тёмном городе, да в окружении вампиров… Как будто об этом можно было хоть на минуту забыть!

— У вас, людей, очень странная система ценностей! — усмехнулась Лаэлия. — Бездушные камни, мягкое золото… Они не стоят тех жертв, которые вы готовы принести за обладание ими. По сути, они вообще ничего не стоят.

— Местами согласна. Я охотно призна, что иногда глоток воды дороже всех сокровищ мира, а за кусок мяса можно душу продать. Но в условиях сытой жизни насущные блага — сомнительная валюта. Пирожками за меч не рассчитаешься.

— Отчего же! — неожиданно расхохоталась Повелительница. — Помнится, как только мы немного обжились на поверхности, я с Крисом на спор колбасу делала. Эксперементальным методом. И так увлеклись, что почти луну колбаса ходила официальной валютой по Долине: выбрасывать было жалко, а накоптили целую поленницу!

— Кто победил? — заинтересовалась Аталь, представив парочку спорящих близнецов на вершине колбасной горы.

— Я, конечно! — самодовольно улыбнулась Повелительница и, сморщив носик, призналась: — Хотя, если честно, наши творения имели очень мало общего с вкусной едой. Я пересолила, Крис переперчил и оба пересушили в коптильне…

— Вот она — истинная народная любовь! И что, бедные дроу так и мучались, поедая ваши кулинарные шедевры?

— Ага. Мы ж тогда толком не знали, какова на вкус обыкновенная еда, поэтому и решили, что так и должно быть. В подземелье ведь кроме грибов мало что растёт, а кушать хотелось. Так целые поколения и выросли, питаясь сотворённой пищей… гадость редкая! Как вспомню — так вздрогну! Лучше уж наша недоделанная колбасная поленница…

Вдруг Повелительница насторожилась и, подмигнув девушке, легким прыжком соскочила на пол. Аталь взволнованно прикусила губу, наблюдая как в комнату проскальзывают бесшумные молчаливые тени. Казалось, что единственным источником звука в этом зале остался потрескивающий факел да частый стук её сердца.

«Надеюсь, среди них нет голодных или с проблемной памятью. Как думаешь, все помнят, что в их меню прописана только кровь животных? Для нас не сделают исключения?» — озаботился внутренний голос.

«Прекрати истерить. И так понятно, что наш дурацкий страх при виде вампиров — это нечто инстинктивное, вроде как другие звери чувствуют присутствие сильного хищника и пытаются смыться подальше. Поэтому не обращаем внимания и не паникуем. Всё будет хорошо! — выделяя каждое слово, подумала девушка, и с удивлением почувствовала, что страх отступил. Вот она — могучая сила самоубеждения в действии!»

Уговаривая малодушную храбрость покинуть убежище в области пяток, Аталь вполуха слушала краткую речь Повелительницы. Лаэлия, не разводя политесы, быстро и экспрессивно описала произошедшее на празднике, ещё раз объявила, что живущая в Долине человечка (будь она хоть трижды Хранительницей) находится под защитой их Дома и закончила пламенную речь требованием коллективно поклясться прямо здесь, призвав Тьму в свидетели, не причинять девушке зла. А все несогласные могут искать выход вон в той стороне прямо сейчас, иначе кто не успел, тот, естественно, опоздал…

Тени зашелестели на непонятном языке и расступились, пропустив вперед Эн`экотэра. Девушка невольно поискала глазами Нохэмиле, но факел давал только небольшой круг света, не претендуя на весь зал и уж тем более — на непроглядную тьму коридоров. И там мог быть затаиться кто угодно…

Схватив за хвост медленно ползущую обратно к пяткам храбрость, Аталь решительно сползла с оконной ниши, встав рядом с Лаэлией и постаравшись спокойно глядеть в рубиновые глаза своего несостоявшегося убийцы.

— Мой народ хочет знать, может ли эта девочка пообещать нам кое-что взамен?

— Ты не понял, Эн. Я не буду торговаться, — глаза Лаэлии мгновенно почернели, выдавая присутствие Тьмы, — Никаких уступок и обещаний. Эта девочка будет жить, даже если будет слезно вещать о бренности жизни и умолять всех вас оптом о скорой смерти.

— Лаэлия, ты не должна…

— Всё! Время на раздумья истекло, — перебила, непреклонно вздёрнув подбородок, Повелительница. — Ваше слово?

— Мы дадим клятву, — в освещённый круг ступил Нохэмиле. — В любом случае, эта девочка не ответчик ни за наши ошибки, ни за действия своих предков. Она даже не знает свою силу, не говоря уж о том, чтобы правильно ее использовать. С таким же успехом можно требовать от младенца, вчера научившегося делать первые шаги, сегодня прокатиться на необъезженной лошади. Мы можем только надеяться, что когда-нибудь она сможет и захочет нам помочь. И мы не причиним ей вреда. Клянёмся. Пусть Тьма будет свидетельницей искренности наших намерений…

— Клянёмся… — нестройный шёпот, подхваченный лёгким ветерком, облетел невидимые в темноте тени…

— Клянусь… — с отвращением подтвердил Эн`экотэр, дотронувшись ладонью до тени девушки.

Аталь с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться от приблизившегося вампира, и запоздало сообразила, почему Повелительница не стала накладывать заклинание ночного зрения, а предпочла использовать свет факела.

— Ты действительно не знаешь своей силы? — страшные глаза впились в лицо девушки, ожидая ответа. Целительница внутренне поёжилась, отрицательно покачала головой и с удивлением заметила, как вампир с тяжёлым вздохом выдавил: — Ну, тогда прости…

— Хватит, — Лаэлия предусмотрительно прервала диалог. — Прощение ценно, когда о нём просят искренне. А тебе настойчиво советую в следующий раз, когда захочется посреди ночи поиграть в злобного мстителя, выбирать противника по силам. Например, я или мой брат с огромным удовольствием составим тебе компанию. Заходи, если что.

Подхватив девушку за руку, Повелительница пронеслась по живому коридору расступающихся теней, явно не задумываясь о выборе направления. Аталь успела обернуться, чтобы уловить ободряющую улыбку Нохэмиле и внимательно изучающий её взгляд Эн`экотэра.

Пролетев на буксире у Повелительницы по запутанным переходам подземного города, девушка взмолилась о передышке. Лаэлия нетерпеливо кивнула и подстроилась под её шаг. Ночная песнь давно скрылась внизу. Идти стало труднее и темнее, так как факел они умудрились забыть. Естественно, желания возвращаться за ним не возникло.

Наконец, впереди замаячил свет в конце тоннеля. Аталь радостно улыбнулась и ускорила шаг, надеясь побыстрее выбраться из давящего пространства пещеры.

— Спасибо тебе за помощь, — скороговоркой проговорила целительница и, даже не оборачиваясь, почувствовала знакомый сомневающийся взгляд зёленых глаз. Неприятно было осознавать, но сомнения были явно в умственной полноценности некоторых личностей.

— Ты точно стукнулась сильнее, чем я думала, — Повелительница рассержено дернула точёным плечиком. — Это я должна быть благодарна, что ты не стала бить себя пяткой в грудь, страстно рыдая на груди у Криса и требуя разбирательств с вампирами. Честно говоря, мне совершенно не хотелось бы убивать или отправлять в изгнание кого-либо из них.

— Да? — удивилась Аталь. — А я поверила. Ты была страшно убедительна!

Лаэлия покачала головой и остановилась у самого входа. Света, проникавшего сквозь щели, было достаточно, чтобы беспрепятственно видеть друг друга, а вот шум воды приходилось перекрикивать.

— Это не я. Ты же знаешь, мы с Кристарном — избранники Тьмы. Это не означает, что мы такие особо тёмные личности. Просто у нас как-то неправильно устроены головы, и периодическое вторжение покровительницы с ума не сводит. Поэтому мы — её глаза и уши. Через нас она может говорить, а иногда — и действовать… А уж ей-то убедительности не занимать, да и идиотских поступков она никогда не признаёт и не прощает…

Так что независимо от моих симпатий, шли бы вампиры лесом, если бы не были действительно искренни. Чем-то ты приглянулась нашей покровительнице, человечка, не смотря на то, что тёмного в тебе ничего нет. Да и мне тоже, честно говоря. Хотя придушить тебя по-прежднему тянет.

— Это у вас семейное. Криса иногда посещают такие же желания, — рассмеялась Аталь, уже привычно хватаясь за протянутую ладонь, чтобы выбраться на поверхность.

— Ещё скажи, что ты не даёшь мне ни малейшего повода, — ответил раздражённый мужской голос. От неожиданности ноги девушки подогнулись, и она чуть не рухнула обратно в темноту. Но тут же была подхвачена сильными руками и вытащена на белый свет. Потемневшие зелёные глаза прищурились и одарили многообещающим взглядом, не сулящим ничего хорошего.

— Даже не могу представить, чего такого интересного и правдоподобного вы двое сможете мне сможете рассказать, чтобы я удержался от искушения отправить вас в озеро прямо отсюда, — прохладный шёлковый голос, не напрягаясь перекрыл грохот воды.

— А заявления о том, что мы самостоятельные и уже взрослые девушки будет недостаточно? — скептически поинтересовалась целительница.

Лаэлия закатила глаза и с возгласом: «Ладно, я сама!» — грациозной ласточкой ринулась вниз. Аталь только ахнула, чуть не сверзившись с уступа вслед за Повелительницей. Но той было явно не в первой отсюда прыгать — темноволосая голова вскоре показалась над водой и, подхваченная стремительным течением, скрылась за изгибом озерной глади.

Кристарн недовольно покачал головой, покрепче прижал к себе девушку и открыл портал, переместивший их домой.

— С тобой всё в порядке? — его глаза уже успели вернуть цвет первой весенней прозелени, но руки все не отпускали Аталь, словно опасаясь, что она исчезнет, как только разомкнётся их надёжное кольцо. Девушка кивнула и попыталась солнечной улыбкой разогнать грозовые тучи его беспокойства.

— Да что со мной случится — я же гуляла в компании Тёмной Повелительницы! А ты что, оббегал всю Долину?

— Ты мне обещала быть осторожной и не совать нос в неприятности, — холодно напомнил любимый голос.

— А я ничего и не совала!

«Оно само присунулось и чуть нас не убило!» — охотно наябедничал внутренний голос.

— Аль, — Кристарн чуть отстранился, слегка ослабив хватку, и попытался отыскать тень раскаяния в синих глазах. — Я начинаю искренне подозревать, что никогда не сумею понять логику твоих действий. Поэтому просто прошу: хотя бы временно выключи свою самостоятельность — на неё никто не покушается — и не ищи проблем. По крайней мере, пока мы не разберёмся с теми, которые уже и так нашлись. Я отдал на растерзание твоему любопытству целуюДолину со всеми темными эльфами. И взамен прошу только одного — оставь в покое вампиров. Пожалуйста. Ты мне доверяешь?

— Глупый вопрос, — пожала плечами Аталь. — Конечно, доверяю.

Крис медленно опустился на кровать и усадил напротив себя девушку.

— Тогда я внимательно слушаю. Что вы с Лали делали в подземелье? Быстро, внятно и без отговорок.

«Ха-ха, капец тебе, конспираторша. Напрягай остатки своих недосотрясённых мозгов — будем сказку сочинять. Страшную, но в целом — оптимистичную!»

Аталь вздохнула и начала вспоминать события этой ночи, пересказав подробно сведения о своей таинственной силе, но утаив подробности ночного визита главы вампирьего клана. Кристарн слушал внимательно, не перебивая, не меняясь в лице и, кажется, даже не дыша.

— Зато с Лаэлией я, вроде как, нашла общий язык. По-крайней мере, не от меня она бросилась в водопад вниз головой, — закончила целительница и потерла слипающиеся глаза. Только вот позволить себе заснуть, не прояснив куда дует ветер размышлений подозрительно задумчивого любимого, было бы ужасной непредусмотрительностью.

Кристарн продолжал молчать, глядя куда-то мимо Аталь. Девушка легонько дотронулась до его руки, привлекая внимание к своей персоне. Дроу очнулся.

— Аль, это ведь не всё?

— Это самое важное. Всё остальное — ничего не значащие подробности. И попрошу заметить, что я была страшно ответственна и никуда не полезла в одиночку. Грамоту с медалькой можно повесить на стеночку.

— Ага. Очень ответственно и подозрительно предусмотрительно оставила меня разрезать именинный торт и отправилась в подземелье, куда тебя (тоже попрошу заметить и трижды подчеркнуть жирной линией!) никто не отпускал. Да ещё и в компании такой же самоуверенной девчонки, как и сама, с манией величия, помноженной на отсутствие инстинкта самосохранения, — проворчал Кристарн, слегка оттаивая. И хотя Дар подсказывал, что Аталь недоговаривает, Тьма внутри него успокаивающе рассеивала тревогу.

— О, простите, пожалуйста! Но если мне не изменяет память, вампиры присягали на верность именно этой девчонке с манией величия. Или я что-то путаю? Так что это её прямая обязанность лазить по тёмным и пыльным подземельям!

— Угу. А моя — развлекать гостей светскими беседами и задувать свечки на тортах. Спасибо, милые мои женщины. Чтоб я без вас делал!

— Сейчас? Без нас? Спал бы, объевшись праздничным тортом! — улыбнулась девушка.

— Хорошо, будем считать, что я поверил, можешь оставить «ничего не значащие подробности» при себе. Пока что. Я так понимаю, что теперь от вампиров тебя и за уши не оттянешь. Но у меня есть условие: никаких больше переговоров, договоров и встреч без меня. Хоть поселись в Ночной Песне, чтобы доставать их круглосуточно. Но только со мной. Согласна?

Кристарн стойко проигнорировал шумный вздох, дождался кивка и только тогда сменил тему, посоветовав некоторым путешественницам по подземельям хорошенько отдохнуть.