Хронос. Ледяной поход (СИ)

41. Программер Тоха

(Формально — ООО «Либерсофт»

Фактически — Добровольческая армия)

13 (27) января 1918 г.

г. Ростов

В Новочеркасске со дня на день ожидали выступления большевиков. Корнилов принял решение перенести штаб Добровольческой армии в Ростов и с адъютантами отправился туда верхом. Штаб разместился в особняке какого-то местного промышленника. Тоха не запомнил фамилию. Симпатичный особнячок.

Но перенос штаба мало что изменил. Вести с каждым днём всё хуже и хуже. Казаки сражаться не хотят, сочувствуют большевикам, к добровольцам относятся в лучшем случае неприязненно. Несколько нерасформированных казачьих частей перешли на сторону красных, другие разошлись по домам, по станицам.

Подразделения добровольцев опять перетряхнули, и Тоха оказался в отряде полковника Симановского. Небольшого роста с круглой головой и «будёновскими» усами, полковник произвёл на Тоху сильное впечатление. Люто ненавидит большевиков, жёсткий командир и при этом добрый и обаятельный человек.

В Ростове праздно шатающихся офицеров оказалось не меньше, чем в Новочеркасске. Однако пополнять ряды Добрармии тоже не спешат. Корнилов объявил мобилизацию. А толку? К добровольцам присоединяются единицы. Остальные косят, как могут.

Через два дня отряд заступил в караул на вокзале. Тоха, Зарецкий и ещё пять офицеров дежурят внутри здания. Вокзал забит народом. То там, то здесь кучкуются люди и озлобленно глядят на добровольцев.

Какой-то мужик небольшого роста, похоже поддатый, в одежде официанта вышел из ресторана и стал собирать вокруг себя народ.

— Ахфицера, юнкеря — они самые что ни на есть буржуи. С кем воюють, а? С нашим же братом, — он постучал пальцем себе в грудь, — бедным человеком! Но ничё, придёть время — их тоже вешать будуть! Столбов и фонарей на всех хватить!

— Точно бухой, — пробурчал Тоха и глянул на багрового от ярости Зарецкого.

Патруль пробрался через толпу. Зарецкий врезал «официанту» по морде. Тот упал, закрыв лицо руками.

— А ну разойдись! — рявкнул старший патруля капитан Самойлов.

Народ побурчал и нехотя разошёлся.

Самойлов приказал двум патрульным отвести «официанта» в караулку. Там его запихнули в «обезьянник».

Тоха посмотрел по сторонам. Чуть вдалеке протискивается офицер в шинели с полковничьими погонами. На золотом поле синие просветы. Но не это привлекло внимание. У него у самого синие просветы на защитных погонах. Многие добровольцы ходят в той форме, что смогли достать. Аксельбант! Вот на чём остановился взгляд программера! Все шнуры пристёгнуты к предпоследней снизу пуговице, а тот, что по идее должен идти через подмышку к задней стороне плеча, пристёгнут к пуговице погона. Тоха, разумеется, не знает досконально, как правильно носится аксельбант, но явно не так.

— Сергей, — обратился он к Зарецкому, — это чё за клоун? — и кивнул на полковника.

— Господин полковник! — позвал поручик.

Офицер приблизился и, вытянувшись перед Зарецким, проблеял:

— Слушаю… вас.

— Зарецкий, Воронцов, — раздался голос Самойлова, — отведите господина полковника к Симановскому.

— Извольте пройти с нами, господин полковник, — поручик сделал приглашающий жест и пошёл впереди.

Полковник за ним. Тоха, поправив винтовку, пристроился сзади.

Поднялись на второй этаж. Зарецкий постучался и открыл дверь:

— Разрешите, господин полковник?

Поручик вошёл внутрь. Тоха с задержанным остались снаружи.

— Задержан странный тип. Самойлов приказал доставить к вам.

— Давайте.

Поручик махнул рукой.

— Пошёл! — Тоха легонько подтолкнул мужчину вперёд и вошёл за ним в кабинет.

Задержанный по-солдатски вытянулся перед Симановским. Начальник отряда откинулся в кресле:

— Кто вы такой?

— Я… я — полковник Орлов.

— Где служили?

— В штабе Северо-западного фронта.

— Вы генерального штаба?

— Да.

Симановский подправил усы и задал вопрос, смысл которого Тоха не понял:

— А почему у вас погон золотой, а просвет синий?

— Я окончил пулемётную школу, — вскинув подбородок, с вызовом ответил Орлов.

— Та-а-а-к, — протянул Симановский. — А почему вы носите аксельбанты так, как их никто никогда не носил?

Орлов немного бледнеет.

— Вы не слышали вопроса?

От звонкого крика Симановского: «Базло ты, а не полковник! Обыскать!» Тоха и полковник вздрогнули. Орлов съёживается, ещё больше бледнеет и суёт руки в карманы.

— Руки за голову в замок! — командует Тоха и вытаскивает револьвер. — Дёрнешься, пристрелю.

Задержанный быстро поднял руки и сцепил за головой.

— Прошу вас, коллега, — предложил попаданец поручику.

Зарецкий достал бумаги на имя полковника Орлова, поручика Росчинского и унтер-офицера Емельянова.

— К коменданту! — приказал Симановский.

Утро следующего дня

14 (28) января 1918 г.

г. Ростов

В «обезьяннике» заворочался и сел на узких нарах вчерашний борзый «официант», призывавший вешать офицеров. Потёр руками опухшее лицо.

В прокуренную караулку вошёл Симановский.

— Господа офицеры! — скомандовал Тоха.

Караульные в количестве восьми человек поднялись.

Полковник махнул рукой, мол вольно.

— Этот чего здесь делает? — показал Симановский на официанта.

— Вчера призывал офицеров вешать, — со злобой проговорил Зарецкий.

— Даже так? — полковник снова посмотрел на мелкого «официанта». — Ладно, — он обернулся к Зарецкому, — сделайте внушение и отпустите.

Глаза поручика нехорошо блеснули. Симановский вышел. Зарецкий взял ключи и открыл «обезьянник». Подошёл вплотную к «официанту». Тот медленно поднялся, колени подобострастно чуть согнуты.

— Ну что, тварь, — хрипло спросил поручик, — офицеров вешать надо? Да? Верёвку на всех заготовил⁈

— Что вы, что вы, ваше благородье? — залепетал официант, — знамо дело, спьяну сболтнул.

— Сболтнул, твою мать! — раненным изюбрем взревел 3арецкий и с размаху врезал маленькому «официанту» по морде. Ещё, ещё…

«Официант» завыл и упал на цементный пол. Поручик стал яростно пинать лежачее тело.

— Зарецкий, вы что? — рванулся поручик Селезнёв.

— Не вмешивайтесь, — придержал офицера Тоха. — Эта гнида заслужила.

Программер удивился своему спокойствию и тому, с какой холодностью произнёс эту фразу.

Зарецкий схватил официанта за шиворот и выволок из караулки, добавив пинка:

— Пшёл вон, гадёныш!

— За что вы его так? — неодобрительно качнул головой Селезнёв. — Ну дали б разок по морде.

— За что⁈ — тяжело дыша, прохрипел Зарецкий. — За то, что у меня до сих пор рубцы на спине не зажили. Вот за что! — и вышел из караулки.

— Антон Дмитриевич, — Селезнёв посмотрел на Тоху, — вы наверняка в курсе. Что такое происходит с Зарецким?

— Видите ли, господа, его прошлым летом на фронте солдаты до полусмерти забили шашками. Он умолял пристрелить его, — Тоха усмехнулся, — а ему отвечали: «Собаке собачья смерть». Поверьте, господа, я его не оправдываю, но понимаю, и мешать не собираюсь.

Попаданец хотел сказать, что такие вот убили его жену, но сдержался.

Через час стали собираться на посты. Тоха надел шинель, нацепил шашку, револьвер всегда на поясе, он уже к нему привык. Взял из пирамиды винтовку.

Вышли из караулки. Из кабинета Симановского двое караульных вывели прапорщика-кавказца со шпорами на сапогах. То ли армянин, то ли грузин. Тоха не очень разбирается.

— За что его взяли? — поинтересовался Зарецкий.

— Подошёл ко мне, попросил продать патроны, — пояснил караульный капитан, мужчина лет тридцати, — я его арестовал. Сейчас вот полковник Симановский допросил и приказал отпустить. Идите, прапорщик.

Тот вздёрнул нос, что-то прошипел на своём языке и стал спускаться с лестницы. Зарецкий от души пнул его в спину. Кавказец кубарем скатился с лестницы. Звякнув по ступенькам, отскочили шпоры.

Многие из стоящих рядом офицеров возмутились.

— Да вы с ума сошли, Зарецкий! Что творите! Одного избиваете, другого с лестницы спускаете! В чём он виноват? У нас что, жандармский застенок, что ли⁈ Неслыханно!

Сергей угрюмо молчит, обводя товарищей яростно блестящими взглядом. Тоха поймал его взгляд и слегка кивнул.

Вечер того же дня

г. Ростов

Смена. Отряд построился по отделениям. Командиры проверили личный состав. Нет подпоручика Крупенина. Вчера после смены с поста командир взвода отпустил его в Темерник(16), к невесте.

(16) В 1918 г. — расположенный около вокзала и большевсистски настроенный рабочий посёлок.

Утром ушёл на четыре часа. Уже вечер, а его нет. Взводный отправил на поиски патруль из трёх человек. Наконец прибыли поисковики. Старший команды подбежал и доложил полковнику. Тот нахмурился. Старший встал в строй.

— Отряд! — скомандовал Симановский. — Напра-а-во! С песней шаг-о-ом арш!

Отряд зашагал в расположение. Песню, что затянули запевалы, Тоха не знает.

Колоннами повзводно, звонко чеканя шаг, отряд с полковником во главе идёт по залитому огнями фонарей вечернему Ростову. На тротуарах останавливаются редкие прохожие. Извозчики сворачивают на обочину, уступая дорогу.

Уже в казарме Тоха узнал, что весельчака Крупенина нашли на путях недалеко от вокзала около моста через Дон с проломленной головой. Естественно, без оружия.